На военной кафедре был такой преподаватель, и мы его любили. И, что странно, не спец какой-нибудь, а простой строевик. Моисей Евсеевич Шабес. Рассказывали, что на войне он рядовым принял командование обезглавленным взводом, потом командовал ротой. Перед самым концом был направлен в академию по разнарядке, окончил ее майором. Несмотря на преклонные годы - пятый десяток - боевые ордена, почти двадцать лет педагогического стажа - был между 48-м и 54-м годами перерыв на борьбу с космополитизмом - на лицо библейского пророка и голос оперного генерала, его так и держали в подполковниках. Диссертацию, давно готовую - как раз пока сидел без работы и написал - да к тому же еще не по какой-нибудь там химии или баллистике, а по самому, что ни на есть окопному вопросу - защитить не давали. И всё только для того, чтобы в звании не повышать: ни доцентуру, ни третью звезду. До пенсии, вероятно, тянули, чтобы полковничью не получил. И все эти уколы судьбы пророк наш благословлял ото всей души, так как знал и держал в голове куда худшие варианты.
А пока, шел тот самый, многозначный 1967 год, и маленький Израиль, прорывая изнутри блокаду в шесть дней разметал тогда сгустившуюся вокруг него 'тьму египетскую' и тучи 'аравийского урагана'. На волне Би-Би-Си Анатолий Максимович Гольдберг - не путать с Алексеем Максимычем Горьким! - тоже прорывая "блокаду", только уже нашу и снаружи, эфирную, "глухую" оборону Москвы батареями глушилок - сообщил, что израильские пикирующие 'Миражи' разбомбили взлетные дорожки сирийских и египетских аэродромов. Значит 'МИГ'и не взлетели, и воздух "наш". Осталось только пехоте положить положенное количество солдат на Голанах и Синае - и дело сделано.
Других больших войн в мире тогда не велось, кроме далекой, малопонятной и порядочно уже поднадоевшей Вьетнамской, так что на эту, эффектную и компактную, повелись все, даже и народ немного. Да и вообще, евреи же все-таки, как-никак - само собой уже интересно, как всякая запретная тема, а тут еще и воюют к тому же - где это видано! Реально-то никто ведь не представлял себе целое государство евреев, где они пашут землю, работают рабочими на заводе, служат в пехоте, а не только всякие парикмахеры, портные и прочие "доценты с кандитатами".
В общем, это было единственное на моей памяти и очень недлинное время, когда широкие массы не то что бы зауважали Израиль, но по крайней мере слово это произносилось без привычного омерзения. А уж сами-то мы до того обнаглели, что стали прямо глядеть в глаза и дворнику, и домоуправу, и даже друг другу. И вообще всюду искали повода подраться.
Было лето, июнь, и мы на военных сборах под Москвой в Алабино, в расположении Таманской дивизии. Все, конечно, под впечатлением той cвежей, вполне 'голивудской' издали, победы. А то, что с полей той войны Израиль малочисленный вынес больше восьмисот гробов - а сколько еще раненых, инвалидов, и вообще, чего это всё стоило населению! - так то была изнанка войны, её скучная проза, и дурные наши головы этим не отягощались.
И вот лежим взводом, снявши противогазы после пятикилометрового марш-броска, потные на травке в леске, под кустиками, крепко пропахшими нашей солдатской мочой - только что взвод справил там "малую нужду" - и запрашиваем нашего пророка, бежавшего с нами, что он, старый вояка, думает об этой схватке Давида с Голиафом.
(Этот поединок трех тысячелетней давности, 'Давид - Голиаф', вечный символ изящной победы малого, но разумного над большим и бессмысленным, был для нас метафорой той войны и формулой всего Арабо-Израильского.)
Кто-бы мог тогда предположить, что лет уже через двадцать картинка перевернется с ног на голову. Теперь уже агрессивные по возрасту арабские малолетки, присвоив с подачи родителей и школьных учителей образ 'нового Давида', так же будут метать из пращи смертоносные камни в противную очкастую, крючконосую из-под касок, израильскую военщину. А мещанская, университетская Европа, запутавшаяся в соплях своего фальшивого гуманизма, сразу возьмет наживку и заглотит крючок так глубоко, что уж не соскочить. (Знаменательно, что тон в этом 'гуманизме' задают норвежцы и шведы, в прошлом союзные и дружественнo 'нейтральные' немцам, такая же почти их опора на севере, как и их естественные союзники, Египет и арабы на юге и востоке). А топорная сионистская пропаганда, так и оставшаяся на местечковом уровне "Аганы" и своих 'первых пятилеток', не будет в состоянии объяснить просвещенному Западу, что воюет Израиль не с жалкой Палестиной, а со всем миллиардным миром Ислама, для которого эти несчастные палестинцы служат как бы политическими штрафбатом на переднем краю. (А может, наоборот, в том-то и дело, что Запад всё понимает и боится арабов, как боялся Гитлера в 38 г.; и как вообще всегда боятся те, кому есть, чего бояться?)
Пророк тогда ответил кратко: 'Плохо думаю'. Конечно же, тут же полетели в пророка, как и положено, камни; словесные на этот раз. Евреев, открытых, во всяком случае, было во взводе всего-то и было, что мы с Вайсом - в буквальном смысле раз, два и обчелся - но это было их время, и все симпатии были на их стороне; нашей, то есть. А пророк, вместо того, чтобы уворачиваться от тех камней, прямо лицом к ним развернулся: 'Мир не простит', говорит.
- Какой это мир? Коминтерн что ли ваш? - выкрикнул провокатор Вайс.
- Нет, не "наш Коминтерн" - спокойно ответил пророк - а ваша 'мировая общественность'.
- Мировая общественность приветствует 'нашу' победу! - орал, наглея, оппонент, совсем уж позабыв, где находится.
- Если бы приветствовала, не остановила бы эту войну на шестой день. Победа им, конечно, желанна, но не такая. Они ждут победы через жертву, ибо вообще смотрят на этот народ как на агнца для заклания. Крови им надо очистительной, так их христианство ихнее учит, кровососущая религия. Коллективное самоубийство на глазах у потрясенного мира - вот что нужно современному Риму от этого затравленного пятимиллионного народца.
Катастрофа всех приучила к тому, что народ этот несчастен по судьбе, и они хотят, чтобы таким и оставался, и не мешал им его жалеть. Точнее, умиляться себе, как они его жалеют. Как Того, снятого с креста, и улизнувшего ночью. Почитайте откровения Старика в 'Про и Контра' - ровно об этом. И праведно негодовать, когда избушка на курьих ножках поворачивается к Богу передом, а к лесу ихнему задом. Обыватель не терпит, когда меняют установленный ход вещей и посягают на его привычки, и если они и санкционировали создание этого государства, то не уж для того, во всяком случае, чтобы евреи жили там как хотят.
- А для чего? Для того, чтобы собрать их там всех на пятачке, и там окончательно решить еврейский арабскими руками?
Это был нокдаун, мы увидели, что наш мудрец не так уж и неуязвим. В воздухе повисло неловкое молчание.
- Победителей не судят - робко промолвил кто-то ни к селу, ни к городу.
- Это у блатных. Но тоже только на определенное время, пока победа свежа. А потом возвращается с зоны мститель с ножичком и восстанавливает 'справедливость'. Так и тут будет, по той же схеме - мрачно сказал пророк.
Это победа в кредит, с отсроченными платежами и сложными процентами. Вам этого, впрочем, не вместить, но хуже, что они тоже перестали этого понимать. Ибо как сказано, 'зажирел Ешурун' и стал упрям, так как жиром заросли его мозги.
Никто ничего не и понял. Ни про проценты, не входившие тогда в курс политэкономии победившего социализма, ни про Ешуруна с его ожирением мозгов, о коем предупреждал другой пророк, тезка нашего за 3 с полтиной тысячелетия до этой беседы. Все только разозлились и тут же, на месте, воено-полевым судом разжаловали нашего Моисея из Евсеича обратно в подполковника; и 'товарища'. Только далекая от большой политики, глупая Фридкина, которая на том Суде Присяжных по гендерной причине не присутствовала, так и продолжала до самого конца обращаться к нему по имени отчеству, и коровьи ее глаза смотрели на него все так же ласково-тупо, почти мироточиво. А наше военно-полевое собрание на зассанной полянке оставалось пока в ступоре от услышанного.
- Так что же, получается, правы пейсатые, и не возможен светский Израиль, если только Бог один способен им руководить? - продолжал задираться Сеня на фоне общего нашего напряженно-молчаливого непонимания.
- Есть такой тезис у атеистов: если Творец раскаялся в создании человека и прогнал его из своего садика, значит это - не Бог, потому что боги не ошибаются. А Он взял и снова ошибся, и снова раскаялся, и снова, и снова, и всё равно остается Богом, что бы мы о Нем ни говорили. Он доказал - в истории с Йовом, в особенности - свое "право на ошибку". Так же и народ. Те, кого вы называете "пейсатыми" повторяют известное утверждение пророка Самуила, противившегося давать Израилю земного царя. 'Всевышний Бог один будет вам Царем', ответил он им тогда. Но они не унимались: 'Помажь да помажь! Одного из нас, как это принято у других народов! Чтобы порол нас по-людски... (и мы чтобы могли его убить в случае чего)'. Пророк уступил и помазал. Более того, когда царь тот не справился и провалился, пророк не стал вменять народу его неправоту в том споре, но дал ему нового земного царя. И на сей раз им оказался Давид. Пророк понимал, что народ не может быть не прав; даже и когда ошибается. Так же и Бог.
А через cемь лет в больнице, в желудочно-язвенном отделении, куда куда к тому времени привело меня мое жизнелюбие, мой сосед по койке под строжайшим секретом пересказывал громким шепотом своему соседу с другой стороны, рассказы своего свояка, вернувшегося из Египта, и как они там валили советскими зенитными ракетами те самые, хваленые израильские 'Миражи' - то есть французские под израильскими асами, что в 67 г. безраздельно царствовали в небе Ближнего Востока; их тоже, оказывается, можно сбивать.
Была 'Война-на-истощение', и Израиль, и без того вполне тощий, не имея тыловой территориальной опоры, ту войну не выдерживал. Отдали обратно Синай. И поделом: нечего было там затарчивать, это чужая земля. Оттяпывай себе в качестве трофея какой-нибудь консорциум на разработку Синайской нефти и газа, если получится, и уходи пока цел по добру по здорову! И в этом состоит мудрость победителей. А нецивилизованная жадность, неумение вовремя убраться восвояси, отягощает и обессмысливает всякую победу.
(Так же и потом в Ливане получилось, хоть и по другой причине - там хотели насадить на пограничном Израилю юге дружественный себе и враждебный сирийцам христианский режим. Ради этого на три года там застряли и, как это всегда бывает, вконец опротивели местному населению. Евреи же, в противоположность англичанам, даже если и прощаются - всё равно не уходят. В результате те, что три года назад встречали цветами, провожали теперь плевками да поджопниками. А еще потом, через восемнадцать лет - так и вообще, драпали не хуже американцев из Вьетнама - Наполеон с его гвардейцами отдыхают! Неужто Советского опыта послевоенной оккупации Европы недостаточно?).
Потом, по прошествии лет семи, когда пошли нескончаемые дрязги за те лихо завоеванные в 67 г. территории, стало видно, как бывает несправедлив этот суд времени над победителями, который складывается из традиционной для Запада подлости их союзников и обидной глупости их самих. Израиль, отчаянно воевавший, когда ему было нечего терять и на кону была самое его существование, в мирное время стал трусоват: зажиревший Ешурун боится с жиром своим, трясущимся, расстаться. Начинало сбываться пророчество нашего Евсеича: подошел срок платежей и процентов.
'Трех королей разгневал он, и было решено: ты должен сгинуть, юный Джон Ячменное Зерно'. Так же и тут. Три злобных соседа давили с трех сторон: дети Хама с юга, дети Ишмаэля с востока и недавняя родня, сыновья дядюшки Лавана - с севера. Эти последние тогда ещё так косо посмотрели на Иакова, что он тут же сбежал.
Но то в библейские просторные времена, когда, как сказал Авраам, иди в любую сторону, не вся ли земля - твоя! А теперь-то бежать уже некуда, и надо как-то лавировать между ними, проявляя чудеса выработанной за два тысячелетия в Европе еврейской изворотливости.
Три неблагоприятных фактора сошлись в одной точке, чтобы не дать Израилю раскрутиться, как надо: время, место и народ. Первые два из них - время и место - переплетены неотделимо и рассматривать их можно только совместно и одновременно.
Время было упущено - 2 тысячелетия, это слишком много, и за это время место, земля, забыло народ. Одиссей опоздал. Если бы хотя бы из Вавилонского плена тогда вернулись, во времена Ксеркса! А то ведь плакали, плакали на реках Вавилонских, а как идти стену строить, да оставлять насиженные в уютной неволе места, так желающих сорок тысяч всего набралось; из миллиона-то с лишком!
К тому же выявилась тогда слабина в теории Сионизма, такой стройной и логичной на первый взгляд. Оказалось, что там не проработана внятная политическая концепция в отношении аборигенов. Считалось, что арабы, с которыми придется иметь дело, то есть воевать и договариваться, проживают в окружающих странах, а Палестина, как называется ныне сама территория древнего Израиля, что между морем и рекой, особого значения не имеет. Население случайное: арабы с ослами, евреи с пейсами, черкесы, пятидесятники, бедуины с верблюдами. Никаких государственных устремлений от этой аморфной массы ждать не приходится, так что... Что за этим 'так что', так и не додумали - слишком скучно и очевидно.
Но сионизм, даже светский, вырастал все-таки из библейских корней, а там есть ясное указание на народы - именно народы, а не просто скопления людей - проживающие на этой земле. Народы те служат другим богам, поэтому Всевышнему опротивели, и он изгонит их, заменит евреями. Другими словами, даст возможность пришедшим из пустыни детям Израиля их перебить всех до одного.
Но всех до одного тогда не получилось, и остались хитростью некоторые остатки, которых Бог велел до конца не истреблять. Якобы, чтобы держа
ть конфликт на медленном огне, и рука не отвыкала бы от оружия. Тогда евреи - Еошуа бен Нун - определили их в служебные сословия - дровосеков и водоносов. Некоторых, как родственных эдумеев на юге, абсорбировали и даже до того, что получили от них последнего великого царя - выродка Ирода по прозвищу Строитель.
Это, странное на первый взгляд библейское положение было полностью подтверждено в тысячелетиях. Сионизм этого не учел и никакого нового решения не предложил. Евреи пробовали использовать коренное население как дешевую рабочую силу, и это была, даже отвлекаясь от моральной стороны вопроса, и политической моды, непростительная глупость: то, что в архаические времена расценивалось как нормальное для них рабство, теперь определяется трудовым законодательством как противозаконный низкооплачиваемый труд.
Тогда - евреи в Египте, потом - негры в Южной Африке, теперь - палестинцы в Израиле. И работка, кстати, того же рода - по строительству; уж Израилю ли то с его библейской памятью этого не предусмотреть.
Еще ведь с Вавилонской башни началось: дети Евера на тот Субботник не пришли, за что собравшееся там мировое сообщество их запрезирало, и выделило в отдельную группу "евреев".
Потом в Египте с этим проклятым строительством городов. Пасли бы своих коз и не было бы никакого рабства - пастух-то он по определению свободен.
И вот теперь в своей стране: отхватили нежданно-негаданно территории и сразу же начали их застраивать. Только теперь, памятуя египетский опыт, не своими руками. Как пророк пророчил: будете жить в домах, не вами построенных.
Но есть закономерность: имеешь подведомственной территории дешевую, социально отчужденную, рабочую силу - рано или поздно обязательно получишь от нее террор.
И получили-таки. Через четверть века после образования государства, отвоевав четыре войны, не считая разных кампаний, столкновений, перестрелок и перманентных потасовок, получили хорошо организованный, управляемый из-за границы, Палестинский террор, вполне себе осмысленный и беспощадный. И растерялись. Потому что террор играет по своим правилам, а ты должен по играть по человеческим, каковы они на сегодняшний день.
И когда Арафат после провалов в Иордании и Ливане сказал в утешение своим: 'если мы пока не можем скинуть их в море, то мы так отравим им тут жизнь, что они сами все туда попрыгают'. Израиль не нашел адекватного ответа. Ни словом, ни делом.
Третий фактор, особый, центральный - это народ. Хищники, родившиеся в зоопарке, утратившие инстинкт и не обученные матерью охотничьему делу, питавшиеся всю жизнь разделанным мясом, а не живым, не могут быть возвращены обратно в лес - они там погибнут. Так же и народ, который по природе своей всегда хищник. По вышеприведенному закону диких зверей после того, как пятьдесят европейских поколений народа рождалось и жило в полном отрыве от земли, возвращение в родные джунгли, казалось бы, напрочь этому народу обрезано.
Но милость-то Божья, как написано, действительна "и до тысячного рода!" (Быт 20, 6), а тут-то их поменьше раз в двадцать! И потом, так ли уж дик этот зверь, если он знает - и во всех тех пятидесяти бездомных поколениях знал - своего Хозяина?
Когда "объединенные нации" голосовали за создание Израиля, то у каждой из них были в этом свои интересы и резоны, и вряд ли забота о еврейском народе, была среди ни на первом месте; или даже вообще на каком бы то ни было. Это хорошо видно хотя бы по тому, как они спокойно молчали, когда на государство, образованное их решением, уже на второй день его существования напали с трёх сторон все четыре окружающих мусульманских страны. Это бывшие союзники Гитлера пошли добивать его главного, принципиального, не добитого им врага - настоящая библейская война Четырёх Царей, только с другой целью и противоположным результатом.
Но был, судя по всему, в том мудром решении Наций, кроме отдельных, частных интересов еще и общий, высший интерес, который каждый в отдельности может и не осознавал, но который сам собой проявился в итоге и всё решил. И это была Божья воля, выраженная через коллективный голос некоего сообщества народов; к сожалению, правда, достаточно антисемитных пока.
Воля эта состоит, как видно, в том, чтобы дать евреям возможность сохранить себя как народ. А уж каким путем - это их свободный выбор. Или напружинить крутую шею - "жестковыйные"! - и всё терпеть, или наоборот, путем национальной самоликвидации и устранения себя из истории. То есть пожертвовать своей уникальной идентичностью в рассеянии и сделаться, наконец, нормальным народом, как все, и так схорониться.
Потому что происходит антисемитизм, во всяком случае нынешний, не оттого, что евреи распяли Христа и с тех пор непрестанно сосут кровь христианских младенцев - а по свидетельству Монетона, сосали еще за тысячу лет до того, из египетских младенцев - так и пусть бы сосали себе на здоровье, если без этого не могут. А вот то, что бездомны они на земле, вот это - то, что по-настоящему раздражает честного христианского мещанина. У всякого зверя есть нора, а Сыну Человеческому негде голову приложить.
Бомжи они, словом, в полном и высшем смысле этого понятия бомжи, мировые бичи. А бомжей везде бьют и обижают. Значит, им нужен дом, и это Израиль. И миру, при всей его неприязни к этому племени, зачем-то нужно, чтобы они жили в 'своем домике' и предстояли там перед своим непонятным Богом.
Вопрос только, где? Где должен их дом, Израиль этот, находиться? Территориально. И это отнюдь не праздный вопрос, как может казаться религиозным сионистам, из тех, что "воюют с Библией в руках". Той самой, кстати, где эта земля определяется как "пожирающая живущих на ней' (Числ 12, 38).
Определение сие вложено, правда, в уста библейских клеветников, разведчиков из книги Числ, но его справедливость подтверждена была историческим опытом. К тому же извращённая наша ирония превратила само слово "клевета" из позорного в привлекательное, героическое даже, и оно стало восприниматься нашими ушами как сигнал для настройки наших диссидентских антен.
А когда земля пожирает живущих на ней, то от пришлого народа - даже если это народ адвокатов, лауреатов и финансовых магнатов, активнейший участник таких гигантских проектов западной цивилизации как "Европа" в Новое Время, "Америка" в XIX и "ГУЛАГ" в ХХ - от этого своеобразного, пришлого народа останутся в четвертом поколении разве что воры, самая живучая и самая приспосабливаемая часть всякого народа.
И будет совсем другой народ - не тот, что пришел на землю, а тот, что народился новым урожаем на смену тому, пожранному. Скорее всего он будет похож на тех, что жили тут до него, и которых следовало с нее изгонять; то есть, в нашем случае - на ханаанские племена. Ибо рождающая и пожирающая его земля консервативна, и она еще долго будет рождать одно и то же.
Так что же это получается, Творец избрал Себе народ, для того только чтобы было, над кем посмеяться под занавес? Ну конечно, кто ж еще так сгодится Ему в шуты, как не эти, верные - ведь верность есть профессиональное качество шута. И если хозяин смеется, то это Божий смех, и надо не раздувать ноздри от гордости или обиды, но честно служить свою шутовскую службу - смеяться вместе с Ним. И это есть высокая - куда уж выше! - Божественная Трагедия и подлинная, самая чистая вера. Безо всяких там еврейских "штучек". Теперь понятно, почему мы такие.
Конечно, объединенные нации проявили тогда в добавок к нормальной для них подлянке, ещё максимум некомпетентности, которая не лучше подлости, отведя евреям такую территорию, которая ни под какое нормальное государство не годится, так как не учитывает развития. Да ещё издевательски заставили сразу же защищать этот огрызок пустыни и прибрежной полосы малярийных болот большою кровью.
А тут и арабы заговорили о своем государстве. Ну вот и прекрасно, казалось бы - есть уже палестинское государство за Иорданом, транс-Иордания называется, созданное тем же декретом ООН, что и Израиль, что ещё надо?
А надо-то им, как оказалось, никакое не государство, а просто теснить евреев, не давать им спокойно жить на честно отвоёванных ими землях. Ведь делать гадости богатому соседу всегда проще и интереснее, чем пытаться самому разбогатеть до его уровня, на его примере и с его помощью. К тому же под это дело, под борьбу, то есть, против неверных, очень хорошо деньги текут со всех сторон, а государство, это работа и ответственность, и отчетность, и всё на виду, и куражу - никакого! Вот на этом status quo вроде бы и забуксовал геополитический конфликт Века.