В одно солнечное мартовское воскресенье 87-го года, часов в 10 утра, мы с моим ведущим Толиком Грошевым были выдернуты из дома сиреной, вызывающей на аэродром усиление дежурного звена. Через 25 минут мы уже были на аэродроме. Подъезжая к домику дежурных сил, мы увидели, что самолётная стоянка рядом с ним пуста, то есть оба самолёта основной смены находятся в воздухе. "Ого!" - в два голоса, не сговариваясь, сказали мы и переглянулись. Такого на нашей памяти ещё не случалось.
Мы доложили по телефону на командный пункт о своём прибытии, и нам сразу же дали "Готовность один". "Подъём будет?" - уточнил на всякий случай у офицера боевого управления Толик. "Вряд ли, - ответил тот, - там и без вас крика хватает". "Какого крика?" - удивился Грошев. "Садитесь в самолёты - услышите", - заинтриговал нас ОБУ.
Мы заняли готовность в самолётах, включили рации... и услышали.
В эфире стоял ор. В воздухе находилась первая пара нашего звена - командир звена Юра Воронин и его ведомый Олег Овчинников - а гвалт стоял такой, будто вела бой целая эскадрилья. Впрочем, на бой это было похоже мало. Больше всего происходящее в воздухе напоминало то, как два неуклюжих ковбоя загоняют в стойло непослушного бычка: "Стой! Куда?!.. Заходи справа!.. Юра, давай, я проскочил!.. Куда пошёл?! А ну, влево! Влево давай!.. Я сказал - влево!.. Олег, подожми его!.. Куда, твою мать?!!.." Изредка в этот диалог возбуждённых "ковбоев" вплеталось чьё-то нерешительное блеяние, но кто и о чём блеял было не разобрать.
Наконец накал страстей пошёл на убыль, лётчики стали обмениваться менее эмоциональными, но более осмысленными репликами: "Шасси у него выпущены?" "Выпущены... Механизация тоже"... "Я - в вираже на шестьсот метров, ты - сопровождаешь до ближнего" "Понял"... "Отвалил вправо. Наблюдаешь меня?" "Наблюдаю. Занимай 1200"... "Как он там?" "Сел. Заруливает... Погранцы к нему поехали..."
Практически сразу же после этого нам с Грошевым дали "Готовность Љ 2", а примерно минут через двадцать оба поднятых в воздух самолёта один за другим зарулили на стоянку. Мы с Толиком сгорали от любопытства.
Юра с Олегом, вылезли из самолётов и, всё ещё возбуждённые, перебивая друг друга, поведали нам о событиях беспокойного воскресного утра.
Они ещё даже не успели зайти в домик дежурных сил после ритуала заступления на боевое дежурство, как им объявили "Готовность раз". А ещё через десять минут они уже были в воздухе. "Нарушение государственной границы СССР. Цель реальная!.." - снял все сомнения в серьёзности происходящего ОБУ. Пару вывели в район Благовещенска, и они увидели самолёт. Транспортный двухмоторный самолёт, спокойно летящий от госграницы вглубь советской территории.
"Нарушителя наблюдаете?" - поинтересовался ОБУ. "Наблюдаем", - ответил Воронин. "Определите тип и государственную принадлежность". И вот тут Юра затруднился. Он раньше никогда не видел таких самолётов. Нет, конечно, на теоретических занятиях мы изучали все самолёты всех иностранных государств, но одно дело изучать, а другое дело помнить и знать. Юра перебрал в уме все известные ему иностранные транспортники и мужественно признал: "Тип не определяется. Похож на наш Ан-12, только двухмоторный". "Государственная принадлежность?" - напомнил ему ОБУ. "Китай", - уверенно ответил Юра, рассматривая красную звезду на киле нарушителя. Впрочем, вопрос этот был задан с земли, скорее, для проформы - все и так прекрасно понимали, что из-за Амура прилететь может только китайский самолёт. "Нарушителя государственной границы перехватить и принудить к посадке, - чеканно приказала земля. - Место посадки - аэродром Орловка". И вот тут начался цирк.
Самолёт-нарушитель упорно не желал быть перехваченным. Он спокойно шёл своим курсом, не обращая никакого внимания на галопирующих вокруг него истребителей. Попытка связи с ним на международной частоте тоже не увенчалась успехом - самолёт был глух и нем. Казалось, лётчикам оставалось только одно - применить бортовое оружие. И тут Воронин решил встряхнуть наглеца. Встряхнуть в прямом смысле. Он зашёл транспортнику в хвост, прошёл под ним и, выскочив перед самым его носом, врубил форсаж. Китаец попал в спутный след от самолёта Воронина, и его заметно тряхнуло. Юра заложил крутой вираж и ещё раз прошёл практически вплотную к нарушителю, продемонстрировав ему своё, увешанное ракетами, брюхо. Китаец как будто очнулся. Он метнулся туда, сюда, а потом круто развернулся и пошёл обратно к границе. "Уходит! - заорал в эфир открытым текстом Овчинников. - Юра, мочи его!.." "Не надо мочить! - вдруг отозвался китаец на частоте самолётов-перехватчиков. - Я свой! Я советский!.." "Сволочь! Он ещё и по-русски разговаривает! - окончательно остервенел Олег. - Юра, отойди, дай я его шлёпну!.." "617-й! - испуганно заверещала земля. - Применять оружие запрещаю! Заводите нарушителя на посадку!" "Да не хочет он на посадку! - продолжал выходить из себя Овчинников. - Он к себе в Китай хочет!" Пока Воронин носился кругами над нарушителем, а Овчинников приноравливался, чтобы "этого грёбанного китайца" всё-таки как-нибудь "шлёпнуть", не задев при этом своего ведущего, самолёт-нарушитель оказался уже опять почти над Благовещенском. "616-й, - понимая, что нарушителя обратно к Орловке загнать будет сложно, изменила свой приказ земля, - сажайте нарушителя в Благовещенском аэропорту". "Понял", - отозвался Воронин. Задача не стала легче. Конечно, вот он, Благовещенский аэропорт - прямо под крылом. Но, с другой стороны, вон он Амур, граница, - минута лёта. Собственно, примерно с этого момента мы с Грошевым и слушали весь дальнейший "ковбойский" радиообмен. Нарушитель вроде и был согласен сесть в Благовещенске, но почему-то не желал садиться с указанным ему посадочным курсом и всё пытался зайти на посадку с противоположной стороны. "Полпуда веса я с этой китаёзой потерял!" - признался, нервно прикуривая одну сигарету от другой, Воронин. "Ага! - подтвердил красный, как из бани, Олег. - Всё-таки надо было его, заразу, шлёпнуть!" Но больше всего Овчинникова возмущало то, что китаец довольно сносно говорил по-русски. "Почище нас с тобой чешет! - кипятился он. - Как будто "Лумумбу" заканчивал! Собака узкоглазая!.."
Впрочем, на следующий день оказалось, что "собака" была не особо узкоглазая. Самолёт действительно оказался советским.
Если читатель посмотрит на карту Дальнего Востока, он непременно увидит, что столица Приморья город Владивосток, да, в общем-то, и всё Приморье целиком, находятся как бы "за углом". И чтобы, к примеру, попасть из Владивостока в Благовещенск, надо сначала лететь почти строго на север до Хабаровска, а оттуда уже поворачивать на запад - в сторону столицы Амурской области. То есть, говоря геометрическим языком, двигаться по катетам.
Самолёт Ан-8 летел из Спасска-Дальнего в Магдагачи. Командир Ан-8-го торопился. Он затарился в Спасске остродефицитным товаром - свежеморожеными тихоокеанскими крабами и собирался выгодно "толкнуть" их в Магдагачах. Но вылет всё время откладывался. А затем свои коррективы внесла погода - в Приморье ударила оттепель. Хранившиеся на борту самолёта крабы потекли. Экипаж вытащил размокшие коробки с крабами из самолёта и закопал их в ещё сохранившийся возле самолётной стоянки сугроб. Но ночью пошёл дождь, и сугроб растаял. Картонные коробки окончательно расползлись; крабы лежали под дождём и глянцево поблескивали панцирями. Мокрый до нитки командир экипажа слепо бродил вокруг груды пропадающего дефицита и то и дело нюхал её с разных сторон. Крабы пахли всё отчётливей. Ещё одну ночёвку они бы не перенесли. Впрочем, как и командир экипажа. И когда самолёту наконец-таки дали добро на вылет, командир, экономя каждую минуту, решил лететь по гипотенузе.
В том, что его не сбили китайцы, как раз ничего удивительного нет - наши самолёты к тому времени уже много лет не тревожили китайских ПВОшников, и те, похоже, пролёт Ан-8-го через свою границу попросту не заметили.
Наши авиадиспетчеры, наверное, приняли уходящий в Китай транспортник за трассовый гражданский самолёт, а может быть, и это скорее всего, тоже нарушителя проспали - не забывайте, дело происходило в ночь на воскресенье.
И только уже за Благовещенском, над родной территорией, когда уже все страхи, казалось, были позади, на пути наглого крабовоза встала бешеная пара орловских "ковбоев".
Кстати о них, о "ковбоях". Командование долго не могло решить, что делать с отличившейся во всех смыслах парой Воронина. С одной стороны, лётчики нарушителя к посадке всё же принудили. Молодцы? Безусловно! Но, с другой стороны. Сколько при этом было накосячено! Тип самолёта - своего, советского самолёта! - не опознали - раз. Наш транспортник приняли за китайца - два. "Мало ли, что звёзды одинаковые?! А на бортовой индекс посмотреть - ума не хватило?!.." Да ещё и посадили нарушителя не там, где надо - не на военном аэродроме, а в гражданском аэропорту, сорвав, между прочим, вылет рейса Благовещенск - Москва.
В конце концов, после многотрудных раздумий командование поступило, как всегда, мудро: лётчикам был объявлен строгий выговор "за плохую теоретическую подготовку к несению боевого дежурства", а на следующий день "за грамотные действия при принуждении к посадке самолёта-нарушителя" они были поощрены снятием ранее наложенного взыскания.