"Смелость города берет" - есть такая поговорка. Но она о тех, кто хочет чего-либо взять, хапнуть. А, если человек ничего ни у кого не хочет брать, а просто-напросто не хочет получить? Тем более в морду. Что тогда? Тут смелость не поможет! Тут требуется невозмутимость или, по крайней мере, спокойствие. Те, кто не ощущает разницы между этими двумя понятиями, считайте их синонимами, а мою фразу - тавтологией.
Итак, во второй половине дня, но еще не вечером, до того, как с промышленных предприятий ломанет по домам и магазинам усталый советский трудовой народ, я сел в автобус Љ 10 на своей любимой остановке "улица Демьяна Бедного". Настроение у меня было радужное - ведь я должен был встретиться со своей пассией Аллой Лихтенбаум. В то время я еще не потерял надежду на совместное счастье с ней, поэтому я думаю, каждый, кто любил, поймет, что происходило у меня в душе.
Тогда в гортранспорте стояли аппаратики, именуемые кассами, в которые ты сам кидал монетки и сам же отрывал себе билет. Аппаратик был простым ящищком, поэтому не контролировал ни сколько денег в него кидали, ни сколько билетов отрывали. Чем многие и я, в том числе, неоднократно пользовались, особенно, когда было много мелочи. Кидаешь, к примеру, копеек тридцать, а отрываешь двенадцать билетов. А бывало и так, что кинешь вместо пятикопеечной монетки трехкопеечную, поскольку по виду они был очень похожи, а разницу в размерах никто не заметит. Две копейки экономия. А копейка, как известно, рубль бережет.
Так вот, подхожу я к кассе, бросаю туда (честно) пятачок, отрываю билет и уже собираюсь пройти в салон, как слышу откуда-то сзади и сбоку грубоватый, нахальный голос: "Ты три копейки кинул, а билет оторвал!""Ебщественный контролер" - подумал я и, мельком обернувшись, даже не рассмотрев говорящего, сказал: "Нет! Я кинул пятак!" И опять собрался двинуться в салон, где было полно свободных мест, как снова услышал тот же самый голос, повторивший ту же самую фразу, но теперь уже с немного другой, вызывающей, интонацией. Немного гнусавой и надрывной, как бывает в том случае, когда человек "надирается", то есть пытается завязать драку.
Теперь я обернулся уже не вскользь и глянул на говорившего. Это был высокий, крупный мужчина лет сорока. Трезвый! С лицом не испорченным идиотизмом, бесконечными попойками, застарелым хамством. По лицу, я бы счел его за примерного семьянина-инженеришки, который, кроме как на работу, да с работы, никуда не ходит и отдает супруге всю свою малочисленную зарплату, вот только слишком широкие плечи, крепкие узловатые руки и умные глаза не вязались с таким представлением.
Я смотрел на него и думал: "Что-то здесь не так. Да крепкий, да здоровый. Видно - намного сильнее меня и сладить с ним мне не удастся, да и противостоять будет сложно. Но дело не в этом! Зачем! Зачем он надирается. По всему чувствуется - это не его стиль. Он не принадлежит к когорте мелких забияк-хулиганов, эдакой гопоте. Я бы сказал, что он - человек авторитетный, а ведет себя, как подвыпивший школьник. Внешность и поведение шли вразрез друг с другом. И меня это не только удивило, но и заинтересовало.
Поэтому, вместо того, чтобы делать ноги или кричать "Караул" я внимательно оглядывал незнакомца - его лицо, руки, одежду, ботинки, потом - снова лицо, прическу... Нет - не клеилось. Даже ботинки не стоптанные. Приличный мэн. Руки грязноваты - похоже, что он не шариковой ручкой деньги зарабатывает, но они - мытые!!! Причем заметно невооруженным глазом - мытые тщательно. Ногти короткие - под ними не прослеживается грязный ободок. А он обязан быть! Значит что? Он - почистил под ногтями! Нет такой человек так пошло вести себя не может...
Пока я, таким образом, размышлял, громадный незнакомец сделал шаг по направлению ко мне и уже намного громче и настырнее произнес "Ты бросил три копейки! Три!" Наши лица сближались. Он был повыше меня и его подбородок находился на уровне моего носа, я уже ощущал его дыхание, но оно не пахло перегаром!!! Вот те на! Пьяное буйство отменялось. Что же это такое - пытался сообразить я - в каком случае человек начинает чудить, теряет рассудок, может лезть в драку, кидаться под поезд, бросаться в окна?
И вот еще, что непонятно - если он надирается, почему драки еще нет? Почему он вопит, прет на меня, но не бьет? Бред какой-то! По ситуации, один из нас, естественно я, уже должен был валяться на полу с окровавленной мордой. А тут - сплошная болтовня.
Я размышлял. Мое лицо было спокойно и невозмутимо, несмотря на то, что задира стоял уже вплотную ко мне и опять прогавкал что-то про три копейки. Но я не слушал его слов. Я никак не мог докопаться до причины создавшейся ситуации. Я настолько углубился в свои размышления, что даже не задумывался над тем, что этот орангутанг может своим кулаком с пивную кружку, ну, если не разбить мне голову, то сделать хорошее сотрясение. Я не пугался этого человека даже не потому, что весь ушел в свои мысли, а потому, что понимал - это не его стиль. Он первый раз в такой ситуации, поэтому не знает что ему делать.
Мы стояли как два кота весенним днем. Не двигаясь с места, не шевелясь, только внимательно глядя друг на друга. Я еще рез заглянул в его глаза и опять не нашел в них, ни пьяного безумия, ни злобы, никакой агрессии. Умные спокойные глаза. Как будто бы он шутил, но шутка такой не бывает - уж слишком она затянулась.
Опять начинаю перебирать подобные случаи. А лет-то мне всего девятнадцать - какие случаи, какой опыт - только чужой, подчерпнутый из книжек. И тут - Анна Каренина - под поезд - почему? - Отчаяние! Лиза в пруд - отчаяние! Люди лезут на рожон от отчаяния, когда кто-то или что-то сделает их жизнь невыносимой. Что может обидеть такого верзилу? Жена? Да не похож он на тех, кто ссорится с женой. Большие, крепкие мужчины считают женщин за детей, за слабый пол, поэтому никогда их не обижают и не ссорятся с ними. К тому же он не пьянь. Вряд ли семейные проблемы... Остается... Работа! На работе! Что-то произошло на работе! Ну, например, хиляк-начальник устроил разнос нашему громиле не потому, что тот плохо выполняет свои обязанности, а просто потому, что встал не с той ноги, а вернее всего - потому что эта нога у него не стоит. Все замухрышки ненавидят здоровяков из зависти. Потому что бабы амбалов больше любят!
Я немного продвигаюсь вперед, чтобы наши груди соприкоснулись и спокойненько говорю: "Ну что, брат, взбеленился, - с женой поцапался или на работе обидели?", делая особый упор на слова "на работе обидели". Задира отпрянул от меня, как будто бы в его грудь ударил паровой молот. Он оперся спиной на заднюю стенку автобуса, раскинул свои огромнейшие руки и снова кинулся ко мне, заключая меня в объятья.
- Ох! Друг, как ты прав! Обидели! Еще как! Оплевали!
Конфликт был закончен, еще, собственно, не начавшись.
Мы вместе доехали до платформы "Беговая", где ему надо было пересаживаться на электричку, чтобы доехать до Кунцева и за это время он успел рассказать мне, что, отсидев восемь лет, за медвежатничество, вернулся домой, к семье, к выросшей без него дочери и устроился на работу в автобазу. И вот, сегодня, после обеда, начальник, распределяя премии, ему не дал ничего, сказавши при этом, что на отбывших наказание "каинова печать" и поощрять их, подонков, не следует, а, к тому же, украденные из сейфа деньги, так и не нашли, поэтому премия тебе совершенно не нужна. Ты там сто премий цапнул. Вот он и вспылил, хлопнул дверью и ушел, не дождавшись окончания рабочего дня.
Он был так благодарен мне, что я понял его состояние, что не стал бузить, а постарался разобраться и найти причину, заставившую его вести себя так неадекватно. Приглашал в гости, обещал познакомить с женой и дочерью, которая, как он добавил, на выданье. Но, в тот момент, я думал только о встрече с Аллой, поэтому вежливо и стыдливо отказался, сказав - ты ведь любил - меня поймешь.
Мы расстались добрыми друзьями, обнявшись на прощзние, как положено, троекратно. Автобус тронулся, я смотрел ему вслед, как он идет в сторону платформы ровным, неторопливым шагом и подумал:
- А ведь может быть я ему сегодня свободу спас? А кто его знает - может и жизнь?
Она ведь не сахар, хоть и, как говорится "Мать родная".