Мой внук, волею случая и моего желания, теперь живет в Аргентине и, в редких письмах и, не менее редких, телефонных разговорах, гордо именует себя Антиподом. На молодого мальчика, пусть даже и начитанного, неизгладимое впечатление произвел не сам перелет из весны в осень, а противоположный ход времени - из ожидания лета в приближение зимы. И, поскольку в наших беседах время течет настолько разнопланово, то даже родители начали называть своего сына Антиподом. Мало-помалу, в течение года, прозвище это настолько прочно вошло в нашу семью, что настоящее имя паренька стало уходить на задний план, тем более, что, в тех краях, оно трансформировалось до неузнаваемости, согласно испанскому произношению.
Вот почему я советую называть детей простыми в произношении именами, вроде - Алла, Анна, Нина, Иван. Если за рубежом они и будут произносится иначе, чем у нас, но, по крайней мере, писать их на латинице намного проще и ошибок при заполнении документов станет меньше.
Антипод, Антипод, Антипод - словечко это вертится назойливой мухой, не сходит с языка, постоянно рядом, все время настолько близко, что я призадумался над его смыслом.
Антипод - что сие значит?
Иной? Другой? Нет-нет - прямо противоположный!
Ну, правильно , у нас лето, у них зима и во многих местах даже выпадает снег. Но это только про погоду, а про людей? Да, конечно же, нет! Даже природа там абсолютно такая же как у нас. А уж люди там, тем более, точно такие же, что и везде - также любят, дерутся, обожают, ненавидят - в них нет ничего противоположного.
А кто же тогда настоящие Антиподы, люди, к которым применима поговорка, что одному здорово, то другому смерть? Где их найти? Я стал думать, вспоминать... И понял, что есть - есть такие... и совсем близко...
Недавно я проезжал маленький городок на тихой речке, знаменитый своим монастырем, разрушенным местными жителями почти до основания. Сначала, перед второй мировой, в ходе борьбы с религией, потом - после второй мировой, когда из стен и строений монастыря выбивался кирпич и белый камень для ремонта печей и иных домашне-хозяйственных надобностей.
Мне посчастливилось побеседовать с человеком, принимавшим, в детстве, в этом разрушении живейшее участие. На мой вопрос: "Не жалко ли было ломать красоту, много лет назад, предками построенную, Божий дом?" Он ответил весьма прямолинейно и без прикрас: "Чего ж добру пропадать? Бесхозное. Пользы - никакой, да и все равно - рано или поздно, само развалится, а нам - подмога. Да, нет, не подмога - спасение! Без печки-то зимою - смерть! А Богу, что? Кушать не нужно, греться не нужно, сушиться не нужно - чего о нем заботится, он сам себе голова. Да и не заслужил он заботы нашей - зачем войну на нас наслал? Зачем моих отца с матерью погубил? Зачем земле нашей горе принес? Обойдется он без монастыря! А, помолчав немного, добавил еще одну фразу, сразу же заставившую меня устыдиться своего вопроса. "О живых людях надо думать, а не о мертвых кирпичах!"
Да..., уж точно, таких людей Антиподами не назовешь.
Но годы шли и, в связи с возрождением национального самосознания, монастырь принялись восстанавливать. Восстанавливали его не так уж долго - всего пять лет, намного быстрее, чем ломали. Но вот, что интересно, на стройке трудились исключительно уроженцы Узбекистана, из-за чего я прозвал этот монастырек - православной мечетью. Странно, что в небольшом городке, задушенном безработицею, не нашлось желающих работать, пусть даже, всего за 500 рублей в день (18 долларов).
Я был поражен этим и решил прояснить причину столь необычной ситуации. Тем более, что за ответом далеко ходить не пришлось. Достаточно было зайти в первый попавшийся двор и поговорить с вездесущими старушками, сидящими возле своих домов на лавочках.
Оказалось, что практически никто из местных, не мог проработать на стройке больше одной недели, ведь, получив в пятницу зарплату, человек сразу же отправлялся в запой, выйти из которого он мог только, когда кончатся заработанные деньги. Некоторым, малопьющим, этих пяти пятисоток хватало на десять дней, а иным даже на две недели. После такого прогула их, естественно, обратно, на стройку не брали, а душа, привыкнув за две недели к каждодневной выпивке, уже не просто горела, она пылала, как выразился Маяковский, в сто тысяч солнц!
В семьях начались скандалы - мужьям требовалось опохмелиться, а на что? Коли на стройку прогульщиков не принимали, то деньги на водку они могли взять только из семьи. И брали! Кто - тайком, а кто - силком. С боем, да с криком.
Женщины вдарились в слезы - лучше бы ты не ходил на эту проклятую стройку! Будь она неладна! Только спаивает наших мужиков! Разве можно им деньги давать, да еще и каждую неделю? Не нужна она нам! Не нужны нам эти деньги! Все равно пропьют!
Этого мало! Стройку проклинали не только жены тех, кто запил, поработав на ней. Ее проклинали и те, чьи мужья на стройке еще не работали. Распустились наши мужики - плакались они - домашнюю работу выполнять не хотят. Пока этой дурацкой стройки не было, скажешь: "Сходи дров поколи - на пиво дам". Мужик летит, как на воздусях! Порою и сам спрашивает: "Что сделать-то нужно? Я готов!" И это понятно - выпить же хочется. А теперь? Скажешь: "Дров поколи, на пиво дам". А в ответ: "Иди на хер! Две водки или коли их сама! Нужна ты мне! На стройку пойду - там каждый день на три бутылки дают. Нужно мне твое пиво..." Во! Как!
Совсем от рук отбились... Спасу от них нет.
А все проклятая стройка! Еще говорят - святое дело! Какое же оно святое, когда людей спаивает, да семьи разрушает?
Вот они истинные Антиподы - у которых все наоборот. Они не ходят кверху пятками, но жизнь их перевернута с ног на голову. Заработок, новые рабочие места - все то, о чем мечтают люди во всем мире - только во вред, радости не приносит, горе одно.