1975 год - нам по 15 лет - мы удрали из школы после первого урока, чтобы прийти домой, пока родителей нет и насладиться друг другом на полную катушку.
Мы валяемся на диване в сладкой неге - настроение прекрасное, к тому же скоро новый год - мы становимся взрослее и может быть нам, наконец, разрешат пожениться. Хотя надежды на это очень мало, законы в этой стране считают нас малыми детками, которым ни курить нельзя, ни жениться. Ну, если добрые старушки в киосках 'Табак' еще входят в наше положение, то по части женитьбы -статья Уголовного Кодекса о малолетних. Магнитофон Комета-209 играет битлов и как-то, неожиданно, раздается When I'm sixty-four, что дает толчок нашей бурно-юной фантазии. Мы начинаем обсуждать, представлять в цветах и кнрасках, со свойственной юности, легкостью, как нам будет шестьдесят четыре. Как мы будем выглядеть, как мы будем любить друг друга, как мы будем жить на грядущей пенсии. Фантазируем образно, не скупясь на эпитеты, которые в ином случае показались бы обидными или даже оскорбительными. Но сейчас они сопровождаются громким смехом, потому что мы не верим, никак не верим, даже не представляем, что с нами может такое произойти - шестьдесят четыре!
Да, нет, же -это у них, у стариков, такое случается, у бабушек и дедушек, бывает, и шестьдесят четыре, и восемьдесят два, и инфаркт, и инсульт. А мы, а мы, навсегда останемся молодыми! Какая старость! Мы в нее не верим! Представить себе невозможно! Моя красавица - седая, а я - согбенный с палочкой? Что за глупость! Мы хохочем над этим и наслаждаемся своей юностью...
Где-то, подспудно, мы понимаем, подсознательно чувствуем, что старость придет к нам, но это кажется так нескоро, так далеко, как до соседней галактики. Поэтому нам совсем не страшно, а, наоборот, смешно представлять себя старыми, обременными старческими немощами и болезнями.
Не, мы все-таки не можем поверить в то, что когда-нибудь состаримся. Нет-нет, мы навсегда останемся такими молодыми и красивыми как сейчас. Ну, соглашаюсь, что станем не старше, а взрослее. Я буду крепче, сильнее, более широкоплечим, покину ненавистную школу, стану независим от родителей, отпущу себе длинные волосы и бороду, типа, как у Леннона. Ее фигура станет более женственной, отчего ее тонюсенькая талия будет казаться еще тоньше, а волосы станут намного-намного длиннее и дотянутся до самого пола...
Нам весело, радостно и мы даже не помышляем что нас когда-нибудь настигнет омерзительная старость. Никаких артрозов, неврозов, циррозов, ожирения и диабета! Этого даже в мыслях нет...
Ну, вот, и прошли сорок девять лет. Мы их прожили, вопреки нашим мечтаниям, порознь. Да и, собственно говоря, мы как-то и не заметили, что они прошли. Годы пролетели, пронеслись, как вагоны скорого поезда, где каждый вагон осыпал нас, поднятой им пылью. Осыпал так, что скоро мы покрылись этой пылью настолько, что и узнавать друг друга перестали. Мы изменились настолько, что нас уже ничего не объединяет и не притягивает друг к другу. Это ужасно, противно, даже страшно как-то, но это факт.
Первая любовь осталось там в 1975 и осталась там навсегда..
И толь ко закрыв глаза, отрешившись от реального мира, я могу ворваться туда, в далекий семьдесят пятый год, где мы были юны, влюблены и счастливы...