Мерзкая штука болото. Век бы в эту сторону не ходил, но пришлось. А все почему? Да потому, что есть такое наиотвратнейшее слово "традиция", что-де сыновьям порядочных царей из народных сказок так просто жениться не положено. Им положено из антиквариата стрелять да по поганым лужам хлюпать, невесту разыскивая. А какая невеста в сем распрекрасном месте обретаться может? Именно, зеленая-пупырчатая.
Вон, на кочке сидит, зенки вылупила и стрелу во рту держит, дескать, чтоб не ошибся, ясный сокол...
Иван-царевич выругался и сплюнул сквозь зубы, потом решительно направился к кочке. Отдавать стрелу по-хорошему зеленая пакость не захотела, пришлось тряхнуть посильнее. Ничего, отклеилась, на кочку шлепнулась. Ждет, типа, когда целовать будут.
А вот хрена с два сейчас ее поцелую, повернусь и домой пойду. Скажу бате, что все-де можно, можно перед народом позорить, трухлявый лук с гнилой тетивой вручать. Не, я, конечно, понимаю, что если из арбалета шандарахнуть, то вряд ли лягуха стрелу поймает, а если и поймает, жениться уже не на ком будет, но все-таки... Можно в трясину в парадных сапогах загонять, можно целый день по кочкам пролазить. Но чтоб невесту наугад брать, да не из дома, а с болота, ну это вообще нарушение прав человека.
Лягуха, похоже, что-то почуяла, потому что протестующее квакнула. Басом.
Ну голосочек, не приведи Жар-Птица. А ежели она пару саженей в обхвате и старше меня раза в четыре? Разве разберешь, как у этих зеленых с возрастом. Не, батя, сам целуй, сам женись, или сначала женись - после целуй. Это уж как природа потребует, а я уж как-нибудь...
- Ква! - потребовала лягуха, и физиономия у нее стала вдруг такая тоскливая, такая жалостливая, что Иван-царевич тяжело вздохнул и неспешно нагнулся к нареченной.
Ну, скажем, жаб целовать, то еще удовольствие. Сугубо на хранцузских царевичей сориентированное.
Может, милует сказочный уклад, и не превратится лягушка в девку, а?
Ну царевич рот рукой вытер как следует, глаза открыл и остолбенел аж. Не невеста обещанная, пусть в две сажени обхватом, взгляду его предстала. Не лягуха зеленая, болотная, как он в тайне надеялся. Сидел перед ним на кочке небритый детинушка разбойничьего виду, глазищи зеленые щурил и усмехался довольно.
- Ну спасибо тебе, Иван-царевич, выручил.
- Ты кто? - выдавил ошарашенный охотник на невест.
- Как кто? Царевич я, Василий Прекрасный и Премудрый одновременно. Не знаю даже, чего больше, - усмехнулся детинушка. - Стрелу я тебе отдал?
- Ну, - не понял царевич.
- Не "ну", а отдал, - бывший лягух загнул палец и выжидательно покосился на царевича. - Отдал, спрашиваю?
- Отдал, - признал Иван, еще не разумея, куда дело клонится.
- Заклятие ты с меня снял? - Детинушка загнул следующий палец.
- Ну снял, - не дожидаясь, подтвердил царевич.
- Снял, - повторил лягух, - теперь женись.
- Что?! - оскорбился Иван-царевич, - да я тебе... да я тебя...
- Так, - вдумчиво произнес детинушка, - садись, думать будем, - он подвинулся малехо, и неудавшийся охотник на невест машинально опустился рядом.
- Ну... - жениться на детинушке хотелось еще меньше, чем на лягухе.
- Смотри, - Василий вытянул лапищу под нос царевичу, - сказочный уклад что гласит? А сказочный уклад гласит следующее, - не дожидаясь вмешательства царевича, ответил сам лягух, - условие должно быть выполнено, иначе нельзя.
- Точно нельзя иначе? - обреченно поинтересовался Иван.
- Точно, - отрезал детинушка. - Поехали еще раз. Я тебе стрелу отдал? Отдал. Ты заклятье снял... Получается, что нельзя по-другому, - Василий и сам казался озадаченным и слегка расстроенным.
- Слушай, - сообразил вдруг Иван-царевич, - лягушка она должна ведь бабой быть, то есть, - замялся он, - девкой. Ну то есть бабского пола, ты же ...
- Так, - обиделся Василий, - ты кого здесь бабой назвал? - Он демонстративно засучил рукава, открывая взору достойные лешего лапищи. - Ну-ка повтори, ты кого здесь бабой обозвал? Сам до болота дострелить не способен, честным лягушкам за твоими стрелами приходится лично ходить, а ты еще...
- Да погоди ты, - осадил его Иван, - не вопи, мудрую мысль мне спугнешь... В сказочном укладе говорится, что царевич должен из лука пустить стрелу златую в направлении топей, что стрелу ту лягушка подберет, которая и есть его нареченная Василиса... Лягушка, понимаешь ты, олух! - Обрадовался царевич.
- Не понял, - подобрался детинушка.
- Она, лягушка, - прояснил свою мысль Иван-царевич, - не он.
Детинушка задумался.
- Не подходит, - не одобрил он предложение царевича.
- Как не подходит? - испугался Иван.
- А вот так, - Василий рубанул лапищей воздух, - лягушка - это и она может быть, и он.
- Не, - не поверил царевич, - ты мне голову задурить хочешь. Лягушка - она, а он...
- Ну как будет? - хитро прищурился детинушка.
- Лягуш, - промямлил царевич, понимая, что прав ведь, квакуха зеленая, - или лягух...
- Во-от! - назидательно протянул детинушка, - получается, род для лягушки неважен. А раз так, то все условия выполнены, сватайся давай, а я для виду поломаюсь и пококетничаю, - Василий полуприкрыл заросшую щетиной физиономию рукавом, плеснул на царевича ресницами и блудливо хихикнул.
Иван не выдержал. Такого мата на болоте не слышали давненько. Даже детинушка впечатлился, прекратил лыбиться и внимать начал. Запоминал, то бишь.
- В общем, - подвел итог своей тираде Иван, - пошли вы все, с батей, с луком этим задрипанным... далеко пошли.
Царевич еще раз плюнул под ноги, шлепнул лук на кочку и повернулся спиной к лягуху.
- Э, ты куда? - сразу забеспокоился "невеста", - кто ж так поступает? Опозорил меня на все болото и тикать? А жениться, жениться-то кто будет?..
Иван-царевич обернулся на Василия и внятно изложил, кому, чем, а главное, как именно надлежит жениться на детинушке. Однако тот, к удивлению Ивана, наставления не воспринял, серьезностью намерений не проникся. Лишь ржать начал, весело да радостно, словно шутку какую славную отмочил.
Царевич, не говоря ни слова, побрел прочь.
- Эй, - догнал его детинушка, - погоди, не торопись.
- Чего еще? - подобрался Иван, - сказал же...
- Да тихо, тихо ты, - вдруг зашикал на него Василий, - не надо на мне жениться. Пошутил я...
- Пошутил?! - взъярился царевич.
- Эй, ну чего ты такой нервный? Валерьянки там попей. Ну или просто выпей... Потом, - попытался урезонить его Василий. - Ты только вернись давай, сейчас сестрица марафет наведет и на кочку вылезет.
- Какая сестрица? - сразу не сообразил Иван.
- Как какая? - удивился детинушка, - моя родная, Василиса Прекрасная. Понимаешь, сегодня, жениха ожидаючи, она все красоту наводила, наводила, да не навела к сроку. Вот и говорит мне, мол, Васька, посиди там пока, стрелу подержи, чтоб не потерялась, да суженого покарауль, а я сейчас быстренько... Ну только я обосновался, глядь, ты идешь... стрелу - цоп, меня - цоп и сразу без предупреждения целовать. Пришлось импровизировать, - Василий сокрушенно развел руками.
- Скотина, - проникновенно сообщил Иван, - предупредить не мог.
- Ладно, - отмахнулся Иван-царевич, - сестру ждать станем. Она хоть как, не такое как ты, страшилище?
- Обижаешь, - насупился лягух, - я всем красавцам красавец. Первый на болоте. А уж она, вся в меня, только с косой.
Воображение быстренько дорисовало детинушке косу, и получившийся портрет потенциальной супруги вызвал непонятную слабость в коленях. Иван-царевич сел на кочку.
- Слушай, - попросил вдруг устроившийся под боком детинушка, смущенно отводя взгляд в сторону, - ты ей только не говори, что мы с тобой эта... целовались... Она же у меня языкатая - засмеет.
Иван-царевич потер ладонью лоб, надеясь избавиться от наваждения, но мир остался прежним. Впереди воняло и хлюпало болото, торчали кое-где изумрудно-зеленые в сравнении с бурой гладью кочки, ветер лениво шевелил камышинки, а вдалеке, у самой кромки чахлого леска, с тщательностью и педантичностью иностранного посланника, высоко задирая коленца, вышагивала серая цапля. Небось, лягух искала...
- Так и быть, - пошел на мировую царевич, - не стану.