Аннотация: После многочисленных переделок, дописок и т.п. текст готов, и я все же посвящаю его ОКСАНЕ Б.
ОЖИДАНИЕ КОНКРЕТНЫХ СОБЫТИЙ АДЕКВАТНЫХ НОВОМУ АБСОЛЮТУ
Ненастоящее, которое притворяется настоящим, часто
выглядит более настоящим, чем само настоящее.
Терри Прачетт
"Вещие сестрички"
Это было давно... Я не помню, когда это было...
Пронеслись, как виденья - и канули в вечность года,
Утомленное сердце о прошлом теперь позабыло...
Это было давно... Я не помню, когда это было.
Может быть - никогда...
С.А.Сафонов
А вы на земле проживете,
Как черви слепые живут:
Ни сказок про вас не расскажут,
Ни песен про вас не споют.
М.Горький
А счастье было так возможно,
Так близко!
А.С.Пушкин
"Евгений Онегин"
Ах, злые языки страшнее пистолета.
А.С.Грибоедов
"Горе от ума"
Оно, конечно, Александр Македонский герой, но зачем же стулья ломать?
Н.В.Гоголь
"Ревизор"
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ОСОБАЯ ЛЮБОВЬ МУЗЫКАНТА
- Я скажу всем, до чего довел планету этот фигляр
ПэЖэ! Пацаки чатланам на голову сели! Кю!
Георгий Данелия
к/ф "Кин-Дза-Дза"
- Слушай, подбрось до Центра!
- Пацак, остановись. Ближе не подходи. Что надо?
- До Центра подвези.
- Три чатла!
- Нет денег. Но мы отработаем.
- А что ты можешь?
- Я? Все могу!
- А короче.
- Владимир Николаевич - строитель, прораб. Мы вам дом
построим.
- А ты что можешь?
- Я?..
- На скрипке умеет играть!
Георгий Данелия
к/ф "Кин-Дза-Дза"
ПРОЛОГ
Яркий луч солнца скользнул по подоконнику и ворвался в комнату, заваленную коробками с вещами и заставленную мебелью так, что пройти в коридор или на кухню можно было лишь приложив недюжинные усилия и проявив изрядную сноровку, что осложнялось габаритами хозяйки, назовем ее Н., а она была женщиной невысокой, но крупной и, во время движения казалось, что перекатывается шар. Сейчас она лежала на небольшом диванчике и видела сны.
В общем-то сны ей снились разные, но в большинстве своем запретные: о сексе и интернете, во-первых, потому что она не имела нормальной половой жизни в течении последних тридцати лет (ей совсем недавно исполнилось сорок восемь), а во-вторых пристрастие к компьютеру превосходило все мыслимые пределы, она практически жила в сети. Итак Н. нежилась в постели, когда солнечный лучик коснулся ее макушки, сполз на лоб и погладил веки. Женщина вздрогнула и проснулась.
Лежать надоело! Нужно поесть!
Юркнув в мягкие тапочки и пошатываясь, еще находясь в полудреме, прошла к импровизированному столику на стиральной машинке, куда была положена доска. Легкая закуска располагалась там, как то: печенья, конфеты, шоколадки, булочки, пол-батона хлеба, бекон, копченые свиные ушки, колбаса, сосиски... В общем для нормального человека запасов хватило бы на неделю, но Н. слегка расстроилась: нужно идти в магазин!
Бесконечные кушанья запихивались в рот на ходу, она вытерла засаленные губы, подбородок и щеки рукавом вытянутой и выцветшей футболки, рыгнула и выдохнула: "Червячка заморила! Продержаться бы некоторое время, ведь они скоро придут!"
И протиснувшись в коридор, она замерла.
Лицо раскраснелось.
Страшно!
Ясно, что всякий рассмеялся бы, но не сейчас...
Эксцентричность происходящего угнетала.
Точечный ремонт, затеянный несколько месяцев назад, не сдвинулся ни на йоту, и Н. очень сильно переживала из-за этого.
Одиннадцать бригад, бравшихся за дело, ничего не доводили до конца, мало того, после ухода каждой состояние квартиры ухудшалось, стены пошатывались, плитка "гуляла", загаженный потолок грозился рухнуть в одночасье.
То, что часть работников являлась ближней или дальней родней, ну уж в крайнем случае хорошими знакомыми хозяйки, не исправляло ситуации...
Однако Н. поднаторела в ремонтном процессе и сама могла стать знатным прорабом, поскольку, как по-настоящему умная женщина она усекла одно; правильность действий каждого работника можно проследить и выверить по интернету.
Чрезвычайно интересно!
Н. скакала словно лань (если данное слово применимо в данной ситуации) и консультировалась с ламерами на форумах...
Она спорила с приходящими строителями по поводу пригодности тех или иных материалов, подсказывала, как правильно лить стяжку, как пользоваться уровнем и молотком, как красить стены...
Ее тошнило. Сил почти не осталось, но она почти не отдыхала, т.к. дел было невпроворот...
Ежедневно она ожидала очередную бригаду мастеров и совершенно точно знала, как с ними говорить...
Звонили в дверь. Было четверть пятого. Н. пригладила сальными ручонками жиденькие волосенки и впустила трех мужчин: мастеровитого бригадира под два метра ростом в солнцезащитных очках, мастера-универсала лет пятидесяти с чемоданом в руках (такие чемоданы увозили на дембель солдаты в далекие 70-е, не хватало лишь ГДР-овских переводных картинок с красавицами) и молодого подсобника неопределенной национальности и неприятного вида с цветастым рюкзаком за плечами.
Отбросив улыбку с лица и нахмурив брови, Н. агрессивно настроилась и произнесла сквозь зубы:
-А ну-ка покажите инструменты!
Высокий голос звучал грозно.
Уверенные в себе рабочие стали раскладывать принесенные инструменты.
Точным взглядом Н. оценивала шпателя, правило, уровни и наконец сказала:
-И этим вы собираетесь работать!? Пошли отсюда на...
Отделочники подхватили барахлишко и попятились к выходу, а неугомонная хозяйка надвигалась грозовой тучей:
-Да как вы посмели явиться ко мне с таким инструментом!? Да что вы можете делать!? Пошли на...
Кривоногий долговязый бригадир бежал по лестнице, забыв о существовании лифта, за ним неслись остальные, а сверху слышался громоподобный бас Н.
-Вон! Вон! Вон! - Восторг и грусть смешались в одну кучу.
Следуя на кухню, Н. опустилась на пол и заплакала, обхватив голову руками:
-Ну почему, почему меня никто не любит? Ведь я такая хорошая! Почему все вокруг такие скверные люди? - она встрепенулась и гордо вскинула голову, - это потому что я такая умная! Ну что ж, такой уж родилась! Эх, гребаная Москва! Ненавижу этот город! Ненавижу его жителей, ненавижу все вокруг! Чтоб вы все подавились своей столицей!
А тут раздался телефонный звонок, Н. поспешила поднять трубку, ударившись лбом о дверной косяк.
На том конце провода была ее мать, которой Н. вылила все свои негодования, накопившиеся за последние полчаса, ведь она жаловалась старухе еще вчера вечером перед сном...
Абсолютная поддержка в праведном гневе! Женщина так увлеклась, что ее оторвал от разговора лишь требовательный стук в дверь. Замок скрипнул. Н. распахнула дверь...
Лицо вытянулось, ведь то, что открылось ее взору, было по меньшей мере неожиданно. На пороге стояли двое, один выше, другой ниже, облаченные в снаряжение, напоминавшее водолазное - тяжелые прорезиненные костюмы с металлическими и пластиковыми вставками на плечах, груди и локтях; высокие прорезиненные сапоги доходили до самого верха бедер, а свинцовые подошвы плотно прижимали их к полу... Вовремя... Конечно же ей непременно нужно было толкнуть одного, слегка, но уверенно. Есть! Тонкие длинные перчатки с шипами на ладонях и между пальцами прикрывали руки, а громоздкие круглые шлемы - головы, поверх которых были одеты большие очки с оранжевыми стеклами в блестящей металлической оправе. Дальше - больше. На макушках шлемов помещались антенны с динамиками. Н. обратила внимание на пластмассовые саквояжи, ящики, а также длинно-мерные предметы, помещенные в кожаные чехлы. Тот, что пониже сделал едва уловимое движение, нажав потайную кнопку где-то у пояса, и из динамика раздался громкий четкий голос диктора Кириллова:
-Здравствуйте! Мы будем производить ремонтные работы в вашей квартире, согласно графика, для чего принесли все необходимое оборудование и инструменты. Попрошу освободить проход, сейчас начнется демонтаж!
Н. растерялась и от растерянности потеряла дар речи, но посторонилась, пропуская странных визитеров.
При каждом шаге вошедших по полу бежали легкие волны, а хлипкие стены дрожали так, что, казалось, они вот-вот обвалятся.
Тот, что повыше расположился на кухне, а второй прошел в ванную комнату. Раскрылись саквояжи и ящики, расчехлились длинно-мерные предметы.
Вскоре весь пол был уставлен приборами, приспособлениями и инструментами, назначение которых Н. было не известно, что очень сильно ее беспокоило.
Маленький же схватил трехметровое правило и стал прикладывать его ко всем четырем стенам ванной одновременно. Как у него это получалось, не известно, и Н. уже собиралась закричать: Кто так держит правило! но не успела, т.к. раздался рев, стук и скрежет, это высокий включил перфоратор и болгарку, держа их в правой и левой руках. Он ловко управлялся со стенами так, что во все стороны летели обломки всевозможных размеров и различного веса.
"Как демонтируешь!?" хотела завизжать женщина, но голос почему-то провалился в область промежности, она испугалась, а низкий в ванной уже крушил плитку, аккуратно, но сильно орудуя специальной кувалдой, отчасти напоминавшей боевое орудие гномов.
Работа шла полным ходом, время от времени прерываемая включением динамиков для переговоров.
-Давай! Давай! Давай! - вопил маленький.
-Все нормально! - отвечал высокий, а Н. стояла в углу там где еще оставался кусок уцелевшей стены.
Ей очень хотелось пробраться к компу, но электричество в доме было отключено, поскольку все распаечные коробки были демонтированы в первые минуты работы, да к тому же в комнате находиться было не безопасно, ведь в образованные дыры со свистом летели увесистые камни и куски арматуры. Оставалось только догадываться , каким образом подключены вышеозначенные электроинструменты.
-Давай! Давай! Давай! - орал маленький.
-Отлично! - следовал ответ.
Спустя полчаса был произведен полный демонтаж стен и полов по всей квартире, и как по мановению волшебной палочки распахнулась входная дверь, и люди в белых майках и наглаженных черных брюках стали выносить мусор, в который кроме прочего превратилась вся мебель, бытовая техника, личные вещи и средства гигиены. Людей в белом было так много, что зачистка продолжалась ни много, ни мало - 15 минут, а на лестнице слышались шаги десятков спешащих ног. Спустя несколько секунд звуки материализовались в симпатичных молодых людей в ярко-красных комбинезонах с кружевными воротничками и манжетами на рукавах. Они заносили строительные материалы: пеноблоки, мешки гипса, цемент, пескобетон, шпаклевку, краску, баллоны с монтажной пеной, различные свертки, коробки, пакеты. Под четким указанием "водолазов" люди в красном складывали все в центр помещения, которое теперь напоминала склад.
Н. находилась за пределами квартиры, которую она с большим трудом и превозмогая отвращение к сексуальным утехам отвоевывала в различных госучреждениях и у влиятельных частных лиц несколько лет подряд. Внутри же все кипело. Ядовитые фразы глотались со слюной, под ложечкой сосало, кололо в боку, глазки бегали, а толстенькие пальчики теребили футболку неопределенного цвета...
А действо продолжалось!
Появились новые униформисты, замешивавшие разного рода растворы, приготовлявшие различные смеси в разнообразных ведрах, тазах и ванночках. Для предосторожности униформисты одевали поверх фиолетовых костюмов металлические кольчуги, а на головы водружали сверкающие шлемы, и создавалось впечатление, что работают настоящие средневековые воины.
Главные мастера, вооружившись гигантскими позолоченными шпателями и цоколями немыслимых размеров, выравнивали стены, пол и потолок, а несколько мальчиков поливали выравненное специальным раствором из гибких шлангов, присоединенных к гудящему компрессору желто-красного цвета с черной надписью COMPRESSOR5. Раствор заставлял штукатурку схватываться практически мгновенно, и квартира превратилась в идеально-ровный куб с примыканиями в девяносто градусов.
Началась муравьиная возня с пеноблоками, из которых возводились новые стенки, а одновременно с этим все обшивалось гипсокартоном, кое-где подправлялось пеной и подмазывалось гипсом.
Прошел час.
Н. стояла не жива, не мертва, покусывая ногти и ковыряясь в носу, а помещение, если бы можно было посмотреть на него сверху, стала напоминать пчелиные соты со множеством перегородок.
Высокий мастер разрушения и долбежки вновь включил перфоратор и стал делать штробы под проводку, ведь если делать проводку, так делать ее полностью: ОТ И ДО! Не даром говорила одна массажистка: Коль пришел ко мне человек с больной спиной, я лечу ему все остальное! Вы не поверите, но я делаю именно так! А я ей честно говорил: Не верю!
Но мы отвлеклись. Спустя очередное минимальное количество времени провода были проложены, проложены на совесть, с подключением абсолютно бесполезных в старых совдеповских домах заземлениях, и на потолке в каждой ячейке повис патрон с лампочкой.
Да будет свет! могли бы воскликнуть иные, но их здесь не было, а Н. подумала: Боюсь я электричества! но снова промолчала, потому что речь так к ней и не вернулась. Только увесистый живот стал подрагивать, призывая наполнить его пищей, ведь она лишь завтракала и все!..
"Что здесь происходит?" - вопрошала она, - "За что мне все это? Такого не может быть!" - она ничего не могла сделать, но мысли роились в голове, - "Все неправильно! Лампочки повешены не так! Перегородки поставлены слишком часто!.."
Однако работа не прекращалась, и теперь униформисты ретировались, а существа в водолазном снаряжении производили шпаклевку, нанося белую массу по второму, третьему и четвертому разу. Если нужно, прошпаклюйте пять, шесть и семь раз, - слышался чей-то монотонный голос, которого в природе быть не могло, и он же добавлял: я сам пришел к тому, чтобы вообще не шкурить, и всем придется научиться! В стенах были прорублены двери, в которые только-только могла протиснуться Н., и по лабиринту побежали, не известно откуда взявшиеся маленькие косматые человечки с горящими минералами в руках. Они вбивали в стены золотые гвозди и тут же выдергивали их, они делали загадочные надписи и принимались распевать песни и часто брали невероятно высокие ноты, подобно Музыканту и подобно Ему же не знали окончания ни одной из начатых песен, а посему обрывали куплеты на полуслове и снова пели припев...
Вскоре все смолкло, в руках "водолазов" появились валики и кисти, закипела красочная деятельность, превращая все строение в наглядное воплощение цветовой палитры Хоана Миро, настолько все было ярко и непредсказуемо запутано.
Часы медленно тянули веревку времени, приближая стрелки к 17.00.
На площадке выстроилась очередь людей в черных смокингах и белых перчатках с большими картонными коробками в руках.
-Электросветильники! - голосом Распорядителя возвестил один из носильщиков.
Начался монтаж люстр - по одной на каждую отдельную комнату, и вскоре квартира засверкала сотнями ярких огней.
"А как же водопровод и сантехника!?" хотелось воскликнуть Н., но ей на плечо легла мощная рука и крепко сжала кость, сдавив слои мяса и жира. Н. вскрикнула, но испугалась обернуться. Она лишь краем глаза заметила чуть сзади и сбоку колышущиеся белые волосы и услышала:
-Тебе повезло, милая! Ты слишком умна, чтобы оставаться всю жизнь в одиночестве, и я дарю тебе свое присутствие, ты будешь сожительствовать со мной... или с моей свитой!
Ее втолкнули в лабиринт, а мастера в водолазном снаряжении уже паковали инструменты.
"Вы уже покидаете меня?" - пронеслось в голове Н. - "Я же создала вам идеальные условия для работы, а вы..."
Она почти повалилась на бок и увидела высокую худощавую фигуру в черном и злобные красные глазки, бегающие по сторонам. Откинув длинные белые волосы за плечи, он обернулся, провожая строителей легким кивком головы и характерным движением правой руки, а на площадке стоял мужчина в черном фраке, цилиндре и с тростью в руках. Мимо него проходили мастера, и тот, что поменьше шепнул, но его шепот, усиленный динамиком, был услышан в квартире:
-Уважаемый профессор Ободзинский, все выполнено по факту и в срок. Мы закончили работу, остальное - дело Гемигонга...
Профессор Ободзинский, лукаво улыбнувшись, захлопнул дверь отремонтированной квартиры, повернул ключ на несколько оборотов, убрал его в карман своих брюк и вместе с ремонтной бригадой направился к лифту, который понес всех наверх...
1
Очень спорный момент. Честное слово, я не понимаю, что происходит!
.....
У ПОЖИЛОГО КИПИТ МОЗГ
.....
Он сделал шаг и оказался на балконе, который вел из малого зала ресторана к лестнице. Он закурил и вгляделся черную ночь. Город исчез. Ни одного огонька, ни звука. Ничего. Словно тьма поглотила всю вселенную, оставив на месте лишь башенку богом забытого ресторана. Он затянулся и вновь прислушался: еле слышные шаги откуда-то снизу и сзади. Он стал спускаться по лестнице и увидел силуэты людей, спешащих людей. Он застыл, как вкопанный и ждал. Люди приближались, и их было не мало. Они здоровались с ним, но он игнорировал всех, как-будто странное предчувствие охватило все тело. На нижней ступеньке стояла Полина Ангеловна - главный бухгалтер ресторана - вся в слезах. Он взял ее за руки и уже приготовился задать вопрос, но она опередила его: Егор Петрович мертв! - сказала она и вновь зарыдала, а он почувствовал, что где-то далеко, в тот же час скончался кто-то из его близких... Не передаваемое ощущение страха окутало его с ног до головы, и он зажмурился...
Он вернулся в зал. Нужно работать, несмотря ни на что. Нужно заколачивать деньгу. И в тот же момент он осознал, что опять все против него, в залах погас свет. Да есть посетители, есть обслуга, но нет света, а тут еще целая гора мусора, и его нужно убирать. В центре у стойки он увидел бармена Лемура и приблизился к нему, а тот, вытащив из кармана пачку долларов, принялся рассказывать о своей настоящей работе.
-Представляешь, тот самый перерыв очень сильно выбил меня из колеи, теперь предстоит наверстывать упущенное.
-Да, - сочувственно кивает он и пытается разглядеть суетящихся в зале людей в белых рубашках и черных брюках: кто сегодня на смене?
А уборщица уже сваливает мусор в мешок. Стоит поторопиться, пока не дали электроэнергию, ведь мусора становится все больше и больше. Он спотыкается, почти падает и натыкается на что-то мягкое. А ведь стало еще темнее!..
.....
Дни бегут за днями, жизнь утекает, и всё бессмысленно. Бессмысленна наша суета на земле, точно также, как суета муравьев; ведь для чего мы все строим, собираем, тащим в дом? Кому нужны наши достижения? Уже совсем поздней ночью у них с женой возник спор ни о чем, и он как обычно пытался что-то доказать, однако в самый не подходящий момент понял: все напрасно! никому не нужно! никому не интересно!Делать что-либо для потомков? Зачем? Для себя? Глупо и бесполезно!Ведь людишки забывают нас, как только мы оставляем их, как в прямом, так и в переносном смысле. Перестал быть нужным - пропадай! Вокруг одно сплошное вранье, мы никому не нужны, даже самим себе. Хотелось бы лечь и забыться, чтобы ничто не беспокоило, чтобы жизнь прекратила свой бессмысленный бег, но тут в глазах появляется страх, но это не просто страх - это страх мучений! Многие легли бы в могилу, не будь того самого предсмертного вздоха, ужасающего в своей неописуемости. Даже люди, прошедшие т.н. клиническую смерть, не могут в полной мере осознать, что станет с ними, а уж остальные... Он проходил реанимацию, но значит ли это, что он может говорить о смерти осознанно, так как он говорит о жизни? Итак только из-за страха добрая половина человечества не уходит в вечность, с той лишь разницей, что вторая половина просто не задумывается об этом и продолжает влачить свой жалкий век по инерции...
Все одинаковы...
Он пытался собирать свои сны, всматриваться в окружающий мир, но для чего? Он желал понять свою природу, отыскивая вокруг смутные пророчества будущего, точно зная - напрасно! А может быть?.. Бог! Религия! Духовность! Сплошное лицемерие, и он обманывал даже себя, говоря: Я верю! Пустые слова. Демагогия. Он не верил ни во что. Однако страх не дает и отвергнуть веру полностью, а вдруг ТАМ ЧТО-ТО ЕСТЬ? И т.о. трусость вполне тождественна движению вперед, она заставляет что-то делать. Человечество существует на страхе, и вся история доказывает это.
Но есть ли на Земле кто-либо по-настоящему верующий? Вряд ли... Хотя... Умалишенные, либо дети. Все - лицемеры и лжецы!
Прости его, Господи, но он свободен, потому мозг и выдает столь радикальные мысли... Пустая трескотня, тараканья возня...
Гзом появился в ресторане вместе с Механиком, и при виде этого странного человека все официанты вместе с лысым администратором забились в угол возле камина. Раскрасневшееся лицо Гзома, съехавшие на бок очки, слюна, сползавшая по небритым щекам, глаза, сбившиеся в кучу (никто и не догадывался тогда, что он просто страдает косоглазием), все это вызывало отталкивающие реакции. Но когда он начал говорить, стало понятно, человек не в себе! Он плел все, что приходило в голову, заговаривался, переключался с одного на другое, видимо кроме алкоголя Гзом принял еще что-то, но что именно оставалось загадкой. Моппс шепнул администратору: Ну у Механика и друзья!
Тем временем Гзом и Механик приложились еще по рюмочке, Механик тут же уснул, облокотившись о стойку, а его товарищ продолжал размахивать руками и разглагольствовать, хотя его никто не слушал. В зале собирались гости, и персонал принимался за обслуживание.
Работнички сновали туда-сюда, а от стойки неслись слова возбужденного Гзома:
-Да вы знаете, что родственники Механика - фуфло!.. Отец был алкашом, мать - проститутка!.. Я даже один раз ее чуть не отымел... Я и не знал, что это его мать... А потом она спилась и померла... Вот и он - бухарик, каких свет не видывал... Я и сам-то ШД заканчивал, читаю с трудом, писать вообще не умею, но это не главное, главное - не париться...
-Заткнись, Диван... - пробурчал Механик, не просыпаясь...
Но Гзома несло, как Остапа, он не унимался...
Музыкант задержался возле стойки и увидел странные картины. Словно чьи-то посторонние воспоминания проникли в его не раскрывшийся разум и приковали к месту.
Они остановились возле КПП войсковой части, и он огляделся по сторонам. Где же М.Холодков? Со стороны ворот появился солдатский патруль, они приблизились, сержант отдал честь, и он протянул ему старое офицерское удостоверение. Кивком головы сержант дал понять, что все в порядке и на клочке бумаги выписал новое удостоверение.
Наконец-то появился М.Холодков, и они поспешили удалиться, потому что в любой момент мог появиться Некто.
-Вот дом, где мы передохнем, - сказал М.Холодков, указывая на покосившийся деревянный дом, практически утонувший в крапиве и других сорных растениях. Они раскрыли обшарпанную дверь, и внутренняя обстановка добавила уныния; в таком доме не только жить, но и испражняться было бы не удобно.
-Да-ааа! - протянул он, - я и не думал, когда подбирал это временное жилье, что здесь такая разруха, да к тому же потоп.
Они вышли на улицу, и кто-то третий передал по кругу бутылку пива. Слишком горькое, он не стал пить...
Через некоторое время он появился дома, скинул верхнюю одежду и отметил, что мать сразу полезла по карманам, пытаясь найти кое-что, о чем она не подозревала. Она извлекла странные школьные записи и вопросительно уставилась на него.
-Это я возьму завтра с собой в школу.
Мать улыбнулась, и они отправились к магазину. Вот то место, где можно немного отдохнуть, решил он и стал устраиваться спать на кровати, стоящей здесь же на асфальте.
-Мама, тебе нравятся мои стихи? - спросил он в полудреме, лишь бы только спросить о чем-то.
-Нет! - категорично ответила она, - Одно и то же, одно и то же. Сплошная разочарованность жизнью, человеконенавистничество. Что здесь хорошего!?
-Ну ты еще начни учить меня жить! - он попытался натянуть на голову одеяло, однако большая желтая бабочка, летавшая вокруг его головы, стала устраиваться ему на лицо. Он отгонял ее, но бабочка возвращалась снова и снова...
Сколько времени прошло, он не знал, а когда проснулся, почувствовал себя ужасно плохо. Мать пристально смотрела на него, будто спрашивая: Что сильно помят? Значит, на работу сегодня не идешь?
-Нет, - отвечал он точно также безмолвно, глядя на вошедшего напарника, - Придумай, что сказать бригадиру...
Тот повернулся и направился к автобусной остановке, и он последовал за тем. А на скамейке сидел и курил младший Селезень. Чтобы такое ему сказать? Да какая разница, все равно день потерян. И в тот же момент Селезень, ухмыльнувшись, произнес:
-Не волнуйсь, сегодня отработает Толстый.
Кто такой Толстый он знать не знал, но спорить не стал и сказал:
-Я звонил ему, - он повернулся к Селезню спиной и стал всматриваться в сумерки. Женщина, держащая в руках клетку с канарейкой, протянула руку к пятиэтажкам, в которых он когда-то жил:
-Возможно они пошли туда.
Не спешной походкой он направился к четвертому подъезду, поднялся на третий этаж и ногой толкнул дверь. Прямо в коридоре на видавшей виды раскладушке лежал М.Холодков, а рядом на деревянном стуле сидел Снабженец и думал думу. Телевизор орал, как стадо ослов, и слова летели, материализовываясь и ударялись о стены, увешанные плакатами с голыми женщинами. М.Холодков время от времени просыпался и говорил Снабженцу, чтобы тот поменял музыку на магнитофоне, ведь лучше попсы ничего быть не может, и снова засыпал.
Он взглянул на часы. Вот тебе и раз! Уже первый час ночи, а ему пора в часть, ведь скоро начнут лазить военные патрули. Будь спокойным, не подавай виду! - сказал он себе и достал из-за пазухи маленького ручного хомячка. Какой же он пушистый и хороший!..
.....
Гзом распустил свою паутину на весь округ, он мечтал о полной монополии в вопросах ремонта и строительства, но мешали многие факторы, как то: недостаточность средств, нехватка рабочей силы, неумение правильно организовать рабочий процесс, недееспособность рекламы. Второй и третий пункты Гзом отметал властной рукой, причем третий не признавал совсем, наоборот, он считал себя великим стратегом, чутким руководителем, мудрым организатором и т.д. и т.п. А вот последний пунктик - относительно рекламы - Гзом взял на вооружение! Нужно добиться, чтобы нас знали все!..
Дело было новое, и путь предстоял не близкий.
В одной руке он сжимал телескопическую удочку длиной 8 метров и красный удлинитель на 2 метра, а в другой находился вместительный пакет, в котором аккуратной стопкой были уложены пластиковые рекламные таблички-штендеры, на красном фоне которых черными буквами был выведен незамысловатый текст "РЕМОНТ КВАРТИР ВАННЫХ ПОД КЛЮЧ" и контактный телефон. Он должен был расклеить 20 таких штендеров в разных районах округа на самых проходных и видных местах. Трудность заключалась в том, что никаких разрешений на размещение рекламы он не имел, но сам Начальник дал ценные указания, и только ими он руководствовался, рискуя попасть под перекрестный огонь органов правопорядка, управы, различного рода инспекций и всевозможных чиновников. Еще вчера его обучал правильности поклейки табличек Генеральный Директор, а сегодня ему предстояло испытать все на практике. Чувство страха преследовало его с того момента, как он вышел из метро на Щукинской, но дело есть дело! На этом - точка!
Пройдя несколько людных улиц и переулков, он облюбовал стену жилого кирпичного дома рядом с аркой и огляделся по сторонам. Редкие прохожие, чаще пенсионеры и мамаши с колясками не слишком беспокоили его, а посему он начал приготовления. Он разобрал крепежные принадлежности - удочку и удлинитель, вытащил баллон с монтажной пеной, проколол табличку по центру специально прикрученными на конце удочки гвоздями и запенил белую внутреннюю сторону рекламки. Подцепив ее, он стал медленно поднимать вверх, а табличка гуляла по ветру, словно воздушный змей, разбрызгивая по земле и стене клочья пены, и кое-кто из проходивших мимо, посмеивался над неопытным расклейщиком. Наконец табличка плотно, хотя и несколько криво прилипла к стене дома на высоте около восьми метров и он подбил ногой удлинитель для устойчивости. Теперь нужно засечь время (20-30 минут) до высыхания и отойти в сторону, чтобы не привлекать внимания. Так он и сделал, повернув за угол и прикурив сигарету.