Южная Юлия Феликсовна : другие произведения.

Последний портрет

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    О творческих людях. Рассказ посвящён всем моим по-настоящему талантливым друзьям и близким; у каждого из них талант свой, неповторимый и подлинный. Очень хотелось бы знать ваше мнение, особенно если рассказ не понравился: критика всегда на пользу:)

  
Не надо особенно бояться приписывать художникам прошлого тот идеал, которого они никогда не имели. Восхищение невозможно без примеси иллюзии, и понимать совершенное произведение искусства - значит, в общем, заново создавать его в своем внутреннем мире.

Анатоль Франс

  
   Последний портрет.
   Занимался рассвет. Только проклюнувшиеся лучи солнца осторожно заглядывали во все окна небольших одноэтажных домиков, лепившихся один к другому, когда седовласый путник, шагая по сонной улице, раздумывал, где бы отдохнуть после долгой дороги. Он шёл из соседнего города всю ночь пешком, хотя вполне мог позволить себе извозчика и коляску. Наконец на одной из деревенских улиц он заметил гостиный двор. Конечно, можно было бы остановиться в любом жилом доме, но старику не хотелось никого стеснять.
   Подойдя к пыльному крыльцу, путник постучал кулаком в дверь. На пороге возник приземистый молодой мужчина, который тут же оглядел нашего героя с ног до головы и вежливо пригласил его в дом.
   - Мне бы комнатку, дня на два,- скромно попросил старик.
   Хозяин гостиного двора провёл его по скрипучей, сделанной из грубых досок, лестнице на второй этаж и указал на самую дальнюю дверь по коридору. Старик поблагодарил его и хотел, было, расплатиться, но мужчина не пожелал взять деньги, сказав, что это может и подождать.
   - Как вас зовут? Откуда вы, и почему без лошади?
   - Э-э-э?- удивился путник.- О, Рем Златок, я из Шинберста. Знаете, не люблю лошадей...
   Закрывшись в своей комнате, Рем Златок даже не спустился ни к обеду, ни к ужину. Он не был голоден; он был опустошён, обессилен, вымотан, и сойти вниз по лестнице казалось ему попросту невыполнимой и бессмысленной задачей. Поэтому, когда поздно вечером к нему постучались, старик вздрогнул от неожиданности, но всё же встал и открыл дверь, узнав в непрошеном госте хозяина дома.
   - Я подумал, может, вам чего-нибудь нужно?- спросил он.
   - О, нет, спасибо, не стоило вам суетиться,- торопливо произнёс Рем и сделал попытку закрыть дверь, но хозяин задержал его руку.
   - Я хотел бы с вами поговорить.
   Златок неуверенно пожал плечами и впустил мужчину в комнату, хотя вовсе не желал ни с кем беседовать. Комната была небольшой: только кровать, два жёстких стула и письменный стол. Рем, крякнув, уселся на стул и приготовился слушать.
   - Моё имя Арон,- смущённо потирая колени, заговорил хозяин.- Может, моя просьба покажется вам странной, но, видите ли, у меня есть одна слабость... Я нахожу любопытным слушать истории жизней других людей. Знаете ли, у меня не так много посетителей, и почти каждого я прошу о маленьком одолжении. Вы не могли бы рассказать мне свою жизнь?
   - Я... Э-э-э... жизнь?- старик был обескуражен подобной просьбой.
   - Я вас не принуждаю,- забормотал Арон,- я только...
   Но Рем Златок уже ухватился за эту идею, его тёмные глаза возбуждённо блеснули. Будучи человеком скромным, он не любил говорить о себе. Но сейчас, выуживая из памяти отрывки прошлого, он, казалось, переживал всё заново.
   - Да, да, я расскажу!- взволнованно начал Рем, уставившись в одну точку.- Мне самому будет не лишним вспомнить... впрочем, сначала детство. Я рос обычным ребёнком в небогатой семье, ходил в школу. Когда вырос, отец передал на моё попечение продуктовую лавку. Дела шли успешно, но меня с юности тянуло к другому. Знаете, я всю жизнь мечтал, что стану настоящим художником, напишу картины, которыми будут восхищаться; надо сказать, у меня есть склонность к живописи. Я грезил не о славе - мне просто хотелось создать нечто великое, по-настоящему великое... вы меня понимаете?
   Арон неуверенно кивнул, вслушиваясь в каждое слово собеседника.
   - Я думал об этом днями и ночами. Делал зарисовки, наброски, писал маслом и акриловой краской. Мои картины и рисунки были довольно неплохи, но на шедевры из моей мечты они не походили. Лавочные дела отнимали много времени, поэтому за холстом я сидел не так уж часто. Я становился упрямым и раздражительным, но по-прежнему верил в свои силы. А потом, когда мне исполнилось двадцать четыре года, я встретил девушку и влюбился. О, если бы я мог подумать, что мне суждено так любить! Моя Ивонна...- когда-то красивое лицо старика приобрело блаженное выражение.- Я позабыл все свои мечты и женился на ней. Если б вы знали, что это была за женщина! Всепонимающая, всепрощающая и безмерно меня любившая... Мне не приходилось видеть никого красивее Ивонны. Мы переехали в Шинберст, а лавку я оставил на младшего брата. Благодаря своей образованности я стал банковским работником. А каждый вечер дома меня ждала лучшая на всём белом свете жена. Долгие двадцать лет всё шло чудесно: у нас с Ивонной родилась дочь, потом два сына, банковское дело приносило исправный доход. Я редко вспоминал о своём юношеском увлечении, но, если выдавался свободный день, я посвящал его рисованию, а иногда показывал свои картины жене, и сейчас больше всего об этом жалею. И вот, в мой сорок шестой день рождения Ивонна сделала мне роковой подарок. Она решила сводить меня на выставку картин в городскую галерею. Имени автора этих картин я не помню, но это были отвратительные работы. И тогда я снова вспомнил о своей мечте. "Как,- думал я,- картины этого художника считают образцом мастерства? Их покупают за безумные деньги, а он, не стыдясь своей бездарности, продаёт!" Поверьте, я не желал разбогатеть, я хотел стать автором шедевра, и с того самого момента уже не видел препятствий на своём пути. Каждый день я проводил уйму времени за холстом. Довольно часто у меня выходило что-то достойное, но мне этого было мало. Я абсолютно забыл о своей семье... и... и Ивонне. А она прощала мне невнимание, порой даже некоторую грубость. Но я не ценил, я был занят творчеством. Глупец! А когда жена намекала мне о своём недомогании, я успокаивал её пустыми словами или посылал к врачу. Я искренне любил её, но тогда словно сошёл с ума: для меня не существовало ничего, кроме кисти и мольберта. Знаете, ведь любовь не делает счастливым; любовь дарит лишь иллюзию, а своё счастье человек должен построить сам. Увы, у меня не получилось...
   Рем на мгновение замолчал и, вздохнув, скривился, словно от боли.
   - Спустя несколько лет Ивонна умерла. И только стоя рядом с её могилой, я понял, что наделал. А знаете, мой друг, что самое страшное во всём этом?- Златок подался вперёд, буравя Арона горящим взглядом тёмно-карих глаз с неким подобием улыбки на сухом старческом лице.- После смерти моей жены прошло одиннадцать, одиннадцать долгих лет, в течение которых я выслушивал справедливые упрёки своих взрослых детей, меня мучили угрызения совести, снедало чувство вины, а всё ещё верю в свой талант и ничего не могу с собой поделать. Послезавтра я сяду на корабль и отправлюсь на поиски вдохновения.
   Повисло недолгое молчание; Рем Златок громко и тяжело дышал, взволнованный воспоминаниями о прошлом. Арон снисходительно улыбнулся.
   - Ваша история занимательна. Взамен я тоже хочу вам кое-что рассказать. Когда я только занялся этим постоялым двором, у меня остановился один человек. Мы несколько раз с ним беседовали, и я упомянул при нём о своих увлечениях. Подобно вам, меня интересовало искусство, но не только живопись. Я занимался и музыкой, и актёрством, и писательством - всем понемногу; у меня получалось всё, за что бы я ни брался. Так вот, тот человек, а его звали Стэбс, пробыл здесь три дня, и, признаться, я был сильно удивлён, когда вместо денег за комнату он протянул мне резной ключ от одной из дверей на втором этаже и повёл странную речь: "Вот этот ключ,- сказал он мне,- от комнаты, в которой вы найдёте всё, что обычно используете, когда творите. Это будет моей платой за постой".
   Я заглянул в ту комнату - она как раз напротив вашей. И нашёл там театральные костюмы, краски, грифель и мольберт, скрипку, гитару, песенник и нотник, бумагу и перо. И в ту же секунду я вдруг понял, что мне всё это не нужно, что я никогда не стану музыкантом, художником или поэтом. А спустя некоторое время я и вовсе потерял ключ от этой комнаты.
   - Жаль, что вы его потеряли...- пробормотал Рем.- А знаете, вы крайне талантливы.
   На лице Арона выразилось удивление.
   - Вы умеете слушать,- ласково сказал старик и рассмеялся.
  
   Рем Златок всегда плохо засыпал на новом месте. Наш герой долго ворочался в уютной постели, но сон к нему так и не пришёл. Тогда он сел на кровати и, наклонившись, попытался найти под ней свои ботинки, чтобы прогуляться по гостиному двору. Но вместо ботинка его рука нащупала что-то маленькое и металлическое, по форме напоминающее ключ...
  
   Рем бесшумно выскользнул из комнаты и дрожащей рукой вставил пыльный ключ в замочную скважину. Дверь тоненько скрипнула и подалась. Старик вернулся к себе, зажёг свечу и принёс её в комнату, по пути чуть не затушив судорожным дыханием. Здесь всё было именно так, как описывал Арон. Но Рема Златока интересовали только мольберт и краски. Привычным задумчивым взором он уставился на чистый холст, впервые заранее зная, что сейчас нарисует... Его озарило. Он осознал, что всю жизнь напрасно искал музу, убегая от подлинного вдохновения, и тотчас принялся за дело.
   Порой он счастливо улыбался, глядя на набросок, порой - хватался за голову и яростно рычал, исправляя собственную ошибку. Но никогда прежде он не ощущал такого душевного подъёма, такой бодрости и силы духа. С каждым мазком старик исполнялся уверенности в собственных силах и радовался этому, как мальчишка, сумевший провести друга или нашалить так, чтобы родители ничего не узнали. Рука Рема не дрожала, как это иногда бывало раньше, кисть из беличьих волосков подчинялась малейшему движению мастера. Он творил. Казалось, даже обычная белая свеча стала гореть ярче и медленнее, что она не догорит до тех пор, пока Художник не завершит свой Шедевр...
  
  
   На следующее утро Арон поднялся на второй этаж, чтобы лично отнести Рему Златоку завтрак. Старик понравился ему, ведь он рассказал такую хорошую историю. Хозяин дома постучал в дверь, но ему никто не открыл.
   "Странно",- подумал Арон и постучал ещё раз. Снова тишина. Тогда хозяин спустился вниз и отнёс поднос с едой обратно. А ровно в полдень снова решил пойти к старику. Убедившись, что никто ему не откроет, Арон оглядел коридор. И каково же было его удивление, когда он обнаружил, что дверь - та самая дверь, о которой он только вчера говорил Рему - не заперта. Арон осторожно приоткрыл её и вошёл в комнату.
   На полу, раскинув руки в стороны, лежал мёртвый Рем Златок с выражением счастливой муки на смуглом лице. Из правой руки его выпала тонкая кисть. Всеми забытую комнату заливал яркий, слепящий солнечный свет; толстый слой пыли покрывал всё, что столько лет здесь пролежало. Арон с ужасом глядел на бездыханное тело вчерашнего собеседника, не зная, что ему делать. Мужчина осторожно обошёл мёртвого и повернул к себе мольберт. Увидев картину, Арон замер.
   С холста на него смотрела красивая женщина средних лет с добрым и кротким взглядом выразительных синих глаз. Арону казалось, что она живая, и вот-вот заговорит с ним. Каждая чёрточка её лица была прорисована с поразительной чёткостью, но понять, каким образом художнику удалось так тонко сработать кистью, было невозможно. Арон был очарован этой женщиной; он не смог бы описать её внешность словами просто потому, что не было подходящих слов, но понимал, что она прекрасна. Невероятно, обычный портрет...! Вот, он видит эту картину, он сам рисовал:- мазок, другой, третий, несколько часов кропотливой работы, и всё готово, если иметь некоторые способности и терпение. Да, он видит портрет на холсте... и не понимает, как это сделано. Почему глаза женщины блестят, как живые? Почему ему кажется, что она готова улыбнуться каждому, кто на неё смотрит? Почему же картина выглядит такой настоящей, ведь это просто чёртова картина?!
   " Господи, каким же я был глупцом, когда считал себя талантливым! Способность, задатки, склонности, умение - это ведь ещё не талант. Талант - это всегда провокация, вызов, и даётся он лишь тому, кто сможет этот вызов принять".
   Арон тяжело вздохнул и вгляделся в надпись в правом нижнем углу портрета. Там нетвёрдым витиеватым почерком Рема Златока было выведено всего четыре слова:
   "Моя Ивонна. Мой шедевр".
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"