Джейми прятался у себя в каморке, выжидая момента, когда можно будет появиться в общей комнате. Там в данное время росло напряжение - он все еще слышал, как Дупи и Рафшод пререкаются за игрой в карты. Это продолжалось все утро, в какой-то момент Рафшод сцепился с Гоши, после чего последовал взрыв пронзительных птичьих криков, сопровождаемых разъяренными воплями Рафшода и плаксивыми просьбами Дупи к Гонко придти и спасти "малыша Гош-Гоша". В конце концов он все-таки вышел туда, сыграл с остальными в карты и не раскрывал рта. Клоуны не обращали на него никакого особого внимания. Время репетиции наступило и закончилось, и хотя это стоило ему каждого нерва, он справился. Гоши, благодаря Рафшоду, уже был на взводе, и скалка отлетала в Джейми с убийственной скоростью. Он отступал от бросков настолько далеко, насколько только Гонко ему позволял. Гонко сказал Джейми, что во время представления он должен дать скалке врезаться ему в лицо, или, если у него получится это устроить, в его промежность. Когда они закончили, Гоши потопал с гимнастического мата следом за Джейми, буквально дыша ему в затылок, и Джейми вскрикнул. Дупи бросился к ним, чтобы удержать своего брата со словами, от которых у Джейми застыла кровь: "Нет, еще рано, Гоши, еще рано!"
Джейми влетел в свою комнату и сел на кровать, тяжело дыша. Еще рано? Что, черт подери, это должно значить? Он надеялся, что клоуны всего лишь почувствовали "нормального" в своих рядах - у них, похоже, был на это особый талант. Может быть, Джей-Джей защитит их обоих, если возникнет такая нужда. Было странно, что они были собратьями по оружию в той же мере, что и врагами. Пока что ему оставалось только отсчитывать время пятиминутными промежутками... Еще тикает? Отлично, ждем следующие пять, пытаясь не считать, сколько часов осталось до конца дня. Господи Иисусе, это будет очень длинный день.
Около шести Гонко созвал клоунов в общую комнату. Он хохотал как сумасшедший. Они заняли свои места за карточным столом.
- Парни, вы должны это услышать, - сказал Гонко, вытирая глаз, словно смахивая выступившую от смеха слезу, хотя лицо его было сухим как наждачная бумага. - Во-первых, этим вечером никакой работы снаружи. Джордж слишком зол.
- Что случилось, Гонко? - спросил Дупи. - Гоши хочет знать, ты просто должен рассказать ему, Гонко, ты просто должен!
- Никогда не видел Джорджа таким взбешенным, - сказал Гонко. - Он реально замахнулся на меня, можете в это поверить? Бог ты мой! Коротышки! Что тут поделаешь.
- Что у него за беда? - спросил Уинстон.
Его голос был обычным, но у Джейми сложилось впечатление, что ни одна реплика Уинстона не бывает обычной, и он тщательно подмечает все, что услышал.
- Курт поквитался с ним, - весело ответил Гонко. - Он попытался убить Джорджа, но то, как он это сделал... Ах, фантастика. Он подключил кровать Джорджа к электрическим проводам, соединенным с генератором, который он установил на крыше фургона Джорджа. Один щелчок выключателя, и через кровать Джорджа проходит тысяча вольт. И вот, он дожидается, пока Джордж отправится спать, а затем выбивает один из блоков из-под фургона Джорджа, и вся его халупа кренится набок.
Джордж вылезает из постели и думает, что вот сейчас-то он разозлился, но ему нужно еще двадцать секунд, чтобы узнать, что значит "разозлиться". Он открывает дверь, орет на того, кто по его мнению там есть, затем идет обратно к кровати и собирается снова вздремнуть. В этом-то вся и соль - он уже провел в кровати два часа, и Курт мог щелкнуть выключателем в любой момент. Но самая замечательная часть в том, что он позволил Джорджу жить. Он дожидается, пока Джордж подойдет ближе к кровати, и тогда дергает рубильник. БУМ! Чертова кровать вспыхивает. Джордж с криком убегает в ночь, и когда у него появляется время, чтобы все обдумать, понимает, что Курт просто играет с ним. Мог вырубить его одним нажатием кнопки, но он позволил ему жить, просто чтобы позабавиться с ним!
Рафшод свалился со стула в приступе хохота.
Гонко добавил:
- Курт даже взял на себя труд оставить на столе Джорджа открытую Библию с обведенной заповедью "Не убий". Ах, эта братская конкуренция.
- Что такое "братская импотенция", Гонко? Гоши хочет знать, и ты просто должен...
- Что тогда вечером, Гонкс? - спросил Уинстон.
- Вечером мы идем за покупками ко дню рождения Курта, вот что. Кто со мной?
- Я, - откликнулся Рафшод.
- Больше никто? Отлично. Двоих будет достаточно.
- Что хочешь взять ему? - спросил Уинстон.
- Увидишь, - с улыбкой ответил Гонко. - Это может вернуть нам наш номер, парни. Курт прямо-таки залюбит нас до смерти.
***
Гонко и Рафшод вскоре отправились по своему делу. Гонко пребывал в хорошем расположении духа, теперь, когда он определился с идеей для подарка, и в этом было что-то зловещее. Джейми только надеялся, что никто из его друзей или родственников не окажется там снаружи на пути у главаря клоунов.
Остальные клоуны занялись своими делами. Гоши проводил романтический вечер со своей будущей миссис. Дупи играл в пасьянс, жульничал и говорил каждому, кто проходил мимо, что он не жульничает. "Не-а, ни за что и никогда, честно, спросите у Гоши". Около девяти в общей комнате стало тихо. Зашел Уинстон и жестом поманил Джейми за собой. Они двинулись темными тропинками в сторону Аллеи Аттракционов, и у Джейми было отчетливое чувство, что из темных закоулков за ними наблюдают глаза и не упускают ни единой детали. На тропе впереди них показалась Шэлис, и Уинстон схватил Джейми за плечо, затащил под маленький фургон и толкнул на землю. Они подождали, пока она пройдет мимо. Она насторожилась, когда поравнялась с ними, оглянулась через плечо, поддернула капюшон и вскоре скрылась в темноте.
- Берегись ее, - прошептал Уинстон. - Она, наверное, опаснее любого в цирке.
- Даже опаснее Гонко? - спросил Джейми.
- О да. У нее козырей в рукаве будет побольше, чем у него. Гораздо больше.
Уинстон повел его по очередному из, казалось, бесконечных закоулков Аллеи Аттракционов. Их окружили ночные звуки цыганской жизни, разговоры на испанском, странная музыка, хриплый каркающий смех старух и немного неприятный запах готовящейся еды. Они подошли к месту, где за сломанным фургоном в конце тупика показалась опоясывающая цирк высокая деревянная ограда. Уинстон нажал руками на забор, налег на него всем весом, так что его плечи задрожали от напряжения. С тихим скрипом доска сдвинулась, упала, но не ударилась о землю, а повисла на веревочной петле, поймавшей ее на другой стороне.
- У нас ушла уйма времени, прежде чем мы нашли путь за ограду, - сказал Уинстон, слегка запыхавшись. - Эти штуки держатся так крепко, что сам черт не отдерет.
Он оглянулся на оставшийся позади переулок, нахмурился, затем, втянув живот, протиснулся через щель в заборе. Оказавшись на другой стороне, он махнул рукой Джейми.
- Смотри, куда ставишь ноги, - предупредил Уинстон, - я это серьезно.
Перед тем как устроить погром в шатре уродов, в тот момент, когда Джейми приложил ухо к забору, он услышал тихое шипение океана. Теперь звук стал громче, но все, что он смог увидеть за оградой, была ночь - гигантская черная завеса, без единого признака облаков или звезд. После того как он пролез в щель, под ногами осталась только узкая полоска земли, прилепившаяся к изгороди, а за ней... небытие. Как будто цирк находился на маленьком острове, плавающем в своем собственном темном подвале вселенной - только где же все звезды? До того, как он перешагнул через изгородь, на небе была луна. Здесь же непроглядная пустота над головой и за границей узкой полоски почвы была абсолютной. От этого зрелища у Джейми подогнулись колени. Уинстон крепко ухватил его за плечо, щипая и резким голосом называя по имени. Боль вернула его назад, но, господи боже, как же близко он был к тому, чтобы упасть в обморок и свалиться с края. Туда, вниз, где он будет падать и падать вечно, пока не умрет с голоду.
- Давай, привыкай поскорей, - сказал Уинстон. - Мне нужно поправить ограду. Никогда не знаешь, кто может пройти мимо.
- Хорошо, - сказал Джейми и сглотнул. - Я в порядке.
- Возьми меня за руку, - сказал Уинстон, после того как плечом толкнул доску обратно на место. - Чуть дальше тропа становится шире.
У них было около двух футов места для ходьбы. Джейми закрыл глаза и прижался всем телом к деревянному забору, цепляясь за него все время, пока они шли. Хотя ему так и не показалось, вероятно, прошла всего минута, прежде чем Уинстон произнес:
- Ну вот, теперь идти будет легче.
Выступ расширился примерно до двадцати футов, превратившись в лишенную растительности полоску песчаного цвета почвы.
- Что это за место? - спросил Джейми.
- Можно больше не шептать, - отозвался Уинстон. - Они не могут нас услышать. Или увидеть, или узнать про нас. Что же до того, где мы... Неподалеку от ада. В крохотном уголке мира, зарезервированном только для этого цирка. Сданном в аренду, если выразиться точнее. Боссы Курта устроили тут эту странную недвижимость. Он, вероятно, забыл, что у него есть боссы, но они есть. Его папочка завел много друзей. Хозяев, конечно же, если уж говорить по правде. Что же до того, кто они, я точно не знаю.
Джейми почувствовал головокружение - с океаном черной бесконечности всего в десяти шагах от них, от этого разговора ему стало еще больше не по себе. Они с Уинстоном шли бок о бок, огибая внешнюю сторону ограды цирка.
- Поначалу здесь снаружи страшновато, - сказал Уинстон. - Просто нет больше другого такого места, где бы все мы могли встречаться и быть уверены, что нас не подслушают. Остальные уже должны быть на месте.
Впереди, и правда, вскоре послышались голоса. Они обогнули изгиб ограды, где земля расширилась до участка размером с баскетбольную площадку. Край утеса, гладкая отвесная скала из янтарного цвета камня уходила вниз и пропадала из вида. На площадке собрались люди, и Джейми узнал многих из них. Он увидел акробата Рэндольфа, Фишбоя и всех остальных участников шоу уродов, за исключением одного лишь Наггета, укротителя львов Стю, кучку карликов, дюжину цыган с грязными лицами, включая того, что заведовал аттракционом "Проверь свою силу". Когда он увидел приближающегося Джейми, его лицо скривилось в выражении недовольства и угрозы.
Это выражение отразилось и на лицах всех остальных, и Джейми понял, что его сегодняшнее приглашение для большинства стало неожиданностью. Группа замолкла и смотрела на приближающихся клоунов.
- Что ж, думаю, кое-кто из вас знает Джейми, - произнес Уинстон. - И я думаю, все вы знаете Джей-Джея.
- Как жизнь? - промямлил Джейми в ледяной тишине.
- Джейми, это движение "Свободы", - сказал Уинстон.
Тишину нарушил Рэндольф:
- Уинстон, о чем ты думал?! Ему нельзя доверять. Он клоун до мозга костей.
- Это Гонко, только тупее и трусливее, - добавил один из балаганщиков.
Джейми узнал его, он был тем, кому Джей-Джей часто уделял особое внимание на Аллее Аттракционов.
- У меня есть причина ему доверять, - ответил Уинстон. - Вы можете доверять Джейми. Может не тогда, когда он наносит грим. Но даже и тогда я не ожидаю от Джей-Джея проблем.
- Он прав, - сказал Фишбой, хотя на его лице все еще оставалось выражение неприязни, а неприязнь на лице Фишбоя выглядела особенно неприятно. - Джей-Джей не расскажет. У нас есть доказательства того, что именно Джей-Джей совершил нападение на шатер уродов. И повесил растяжку со "Свободой".
Уинстон залез в карман и достал фотографию. На ней Джейми стоял на лестнице, пытаясь привязать к балке один конец растяжки. Рэндольф рассмотрел фото внимательнее при помощи пламени спички и передал дальше. Группа, похоже, чуточку расслабилась.
- А-а, тогда другое дело, - сказал Рэндольф. - Полагаю, есть еще копии этой фотографии?
- Есть, - откликнулся Уинстон. - И надежно спрятаны. Кое-кто из здесь присутствующих тоже знают о них, на случай, если у Джей-Джея возникнет идея, как избавиться от меня. Итак, давайте поприветствуем Джейми. Видит Бог, лишняя пара рук никогда не помешает. И кто знает, может даже Джей-Джей нам пригодится. Это он взял хрустальный шар Шэлис.
- И лучше тебе хранить его в тайне, - сказал Рэндольф Джейми. - Если они получат его обратно...
- Тогда, все, конец, - подтвердил Уинстон, в упор глядя на Джейми. - Никогда не узнаешь, когда предсказательница будет заглядывать нам через плечо. Она представляет опасность и без шара. Чудо, что Пайло ничего особо не делают, чтобы вернуть его. Если бы мы знали, что они будут сидеть сложа руки, мы бы выкрали его давным-давно.
- Не думаю, что мы должны оставить шар у него, - сказал один из цыган. - Нам следует принести его сюда и выкинуть за край.
- Может быть ты и прав, - сказал Фишбой. - Джейми, ты уверен, что ты сможешь держать его в секрете? Ты уверен, что и Джей-Джей сможет?
Джейми кивнул:
- Джей-Джей обожает его. Он не променяет его ни на что.
- Мне все равно не по себе от этого, но мы подумаем над этим позже, - сказал Фишбой. - Пока же твоя задача защищать его. Если у Джей-Джея появятся какие-либо идеи, не думай, что мы не сдадим его, даже если это будет стоить тебе жизни, мой друг. Ты тут не единственный, кому есть что терять, понимаешь?
- Я тут не тот, кого вам нужно уговаривать, - сказал Джейми, чувствуя, как краска постепенно приливает к лицу. Он начал уставать от полных отвращения косых взглядов, которые бросали на него остальные, и не помнил, чтобы вообще добровольно вызывался стать клоуном.
Уинстон прочистил горло:
- Ну хватит вам, давайте не будем тратить наше время, цепляясь к Джейми. Он здесь, мы можем доверять ему. Фишбой, не хочешь рассказать ему немного о нас?
- Разумеется, - Фишбой встал, и все остальные сели. Он откашлялся, заставив надуваться жабры по бокам своей шеи. - Джейми, есть некоторые вещи, которые ты должен знать, например, почему цирк должен быть закрыт. Дело не только в том, чтобы спасти наши жизни или жизни тех, кого заносит к нам снаружи. Это место - опухоль на теле мира, которую никогда не смогут обнаружить. Я уверен, ты уже слышал немного об этом, и видел своими собственными глазами уже достаточно.
Голос Гонко просочился из воспоминаний Джей-Джея: "Как тебе пятьдесят, мать его, миллионов мертвых простецов..."
- Мы начали собрания, - продолжал Фишбой, - когда нам стало ясно, что нашим страданиям никогда не будет конца. Мы, уроды, стали первыми, кто задумался о восстании, и ты понимаешь почему. Все из нас вошли сюда нормальными здоровыми людьми. И только посмотри на нас. Они извратили нас, отняли у нас нашу человеческую природу, изменили и изломали нас. Взгляни на Тающего. Ты смог бы так жить?
Джейми посмотрел на Тающего, чья кожа струйками стекала вниз и капала с пальцев, образуя телесного цвета лужицу, затвердевающую у его ног.
- Постепенно к этому привыкаешь, - сказал Тающий голосом человека, который набрал в рот воды и решил прополоскать горло.
- А Йети, - произнес Фишбой, - превращен в зверя на витрине, обезьяну в зоопарке, вынужденный есть стекло каждый день представления. Были и другие уроды, которые не смогли больше вынести эту пытку и покончили с собой, - Фишбой махнул рукой в сторону бездны, и по спине Джейми пробежался холодок.
- Как бы ты справился с подобной агонией? - продолжил Фишбой. - И ведь страдаем мы не за благое дело, Джейми. Мы страдаем за зло. Ты знаешь, что цирк делает со своими посетителями-простецами?
- Нет, - ответил Джейми. - Я знаю о предсказательнице, кажется. Команды на подсознательном уровне, или как там у вас это называется. Она попыталась сделать это со мной в первый день.
- Да, видишь, что она делает. Знаешь ли ты результаты этих ее команд? Катастрофы, убийства, преступность и страдания по всему миру. Шэлис может начать войну, если ей прикажут. И не сомневаюсь, что ей это приказывали.
- Что насчет остальных? - спросил Джейми. - Всех нас. Тебя, меня, акробатов. Что мы делаем? Для чего мы нужны?
- Мы - воры, Джейми. Мы крадем кое-что более ценное, чем жизнь. И если бы только это было также просто, как убивать тех, кто попадает в нашу ловушку! Каждая отдельная часть цирка задумана с целью разлучить простецов с самой ценной вещью, что у них есть - с человеческой душой, Джейми. Мы крадем их десятками. Это началось давным-давно. Курт Пайло - старший основал цирк, как ферму по сбору человеческих душ, и таковой он и остается. За время своих путешествий Курт-старший украл много запретных вещиц, артефактов и различных фолиантов, которые были спрятаны от мира, и спрятаны не без причины. За пару десятилетий он открыл самые глубокие тайны этого мира, ведомый интуицией, слишком тонкой, чтобы быть его собственной. Нет сомнения в том, что его использовали, как и в том, что он знал это. Он путешествовал по всему свету в своей охоте за сокровищами, самый жадный пират этого мира, хотя и совершенно неизвестный для человеческой истории. Он ходил путями черной магии, ранее никогда не пройденными. С каждым новым открытым секретом росла его сила, и он нашел способы взаимодействия с силами, давным-давно изгнанными из нашего мира. Их изгнали, чтобы освободить место для человечества. У них тела огромных хищных рептилий и мощь, которая нам покажется сродни божественной. Они поглотили бы нас, если бы им представился такой шанс. Мы как деликатес для них, Джейми, изысканное угощение. Они пристрастились к нам.
- Никто не знает, кто прогнал этих чудовищ из человеческого мира. Может быть это был Бог, если Бог существует... Может это были шаманы каких-нибудь древних племен, чей след давно затерялся во времени, может это была сама Мать Природа. В этом маленьком темном королевстве эти демонические ублюдки залегли, жаждая мира, в котором они когда-то неистовствовали. Они голодали и ждали очень долгое время, и очень долгое время никто не знал их секретов. Никто не знал, что они существуют.
- В их тюрьме не действуют законы внешнего мира, потому что эти законы неспособны удержать их, здесь требуются законы, которые лежат за пределами законов природы. И они стучали в стены своей темницы, пока кто-нибудь их не услышит. И этим кем-то стал Курт Пайло - старший. В своих исследованиях он нашел способ добраться до этих созданий в их тюрьме. Они предложили ему сделку. Они подманили его к себе. Он согласился достать им то, чего они жаждут, то, что они не могут пойти и взять сами. А они помогли ему обмануть смерть, ему и тем, кто работает на него. Порошок помогает нам делать это. Если бы Курт-младший так не торопился владеть цирком, Пайло-старший до сих пор был бы здесь.
- Как только человека заманили сюда, он считай что пропал. Незнакомый с размерами и границами, что сдерживают этих пирующих хищников, любой человек становится весьма легкой добычей. Украсть душу становится также легко, как загипнотизировать кого-либо и приказать скинуть с себя одежду. И тут на сцену выходим мы. Каждый из нас играет различные роли, убеждая простецов расстаться с самым дорогим. Нам платят тем, что мы крадем - пыльцой. Это человеческая душа, разбитая на осколки, будто стеклянная статуя и отброшенная, так как здесь, где законы природы не совсем такие, душа может быть переведена во что-то материальное, осязаемое, почти такое же, как плоть. Кто-то называет это пыльцой желаний, пыльцой молитв, но это - пыльца душ.
- Чтобы человек расстался со своей душой, его или ее нужно уговаривать, обольщать. Также как у индивидуума существует критическая точка, после которой он решает, что жизнь невыносима и выбирает смерть, так же существует и критическая точка, после которой он расстается с силой, что стоит за физическими жизнями. Для некоторых достаточно жадности. Такие теряют себя на Аллее Аттракционов. Подходи, выиграй приз. Жадные играют за безделушки и побрякушки, в то время как под действием чар цирка ставят на кон и теряют больше, чем они думают. Маленькие алмазные кристаллики падают на землю, словно капли пота. Ночью карлики собирают их.
- Акробаты взывают к тщеславию. Прекрасные создания, они очаровывают каждого, кто наблюдает за их движениями, и самовлюбленные и неуверенные вожделеют их. Тихо шепчет им в уши голос цирка, эти демонические ублюдки, обнажают их своими обещаниями. Эта красота может быть твоей. Что бы ты сделал с такой силой, такой грацией? Маленькие алмазные кристаллики падают на землю. Ночью карлики собирают их.
- И так каждый из нас. Мугабо взывает к тем, кто жаждет могущества, хотя сам Мугабо и не подозревает об этом. Пока он исполняет свои жалкие фокусы, голос за пределами слышимости нашептывает зрителям в уши: "Эта сила может быть твоей. Чтобы ты сделал с такой мощью?" Таким же образом лесорубы взывают к хилым, слабым и униженным. Клоуны взывают к бунтарям, к жестоким, к порочным по своей природе - у каждого человека есть определенная склонность к порочности. Представление клоунов всегда включает в себя насмешку над представителем власти. Ты не заметил?
Мысли Джейми вернулись к представлению, на котором Гонко вышел на сцену в форме британского полицейского.
- Теперь ты видишь, какая тут схема, Джейми? - продолжал Фишбой своим странным высоким голосом. - Каждой человеческой слабости угождает определенная часть цирка. У всех есть критическая точка, и, словно мотыльков пламя, их притягивает тот аттракцион, что лучше всех сможет выдоить их. Несмотря на это, некоторые все же сопротивляются, цепляясь за свои души с редким упорством. И тогда выходим мы, уроды. Наши безобразные тела испепеляют эту силу, ужасают этих упрямцев настолько, что и они сдаются.
- Откуда вы все это знаете? - удивился Джейми, качая головой.
- Мы здесь уже очень давно, Джейми, - ответил Фишбой. - Любой, имеющий внимательные глаза и уши, может увидеть весь процесс в действии, если будет слушать и смотреть достаточно долго. Послушай разговоры простецов, когда они проходят мимо, послушай, что они говорят. Послушай Курта, когда он в настроении поразглагольствовать, и хвастается тем, каким пионером-первопроходцем был его отец. Все ответы здесь... Просто не делай вид, что хочешь узнать их. Тогда, как и мы, ты, может быть, выживешь.
- Еще кое-что, - сказал Джейми. - Предсказательница. Если она не крадет людские... я не знаю... души, что она делает?
- Люди, что заходят сюда, покидают это место пустыми оболочками. Но и этого Пайло мало. Они хотят причинить так много ущерба во внешнем мире, как только возможно. В этом случае Шэлис запускает серию событий, которые, словно падающие костяшки домино, заканчиваются какой-нибудь катастрофой. Каждый простец, которому она отдает команды - первая костяшка домино. Это месть, как мы полагаем, тех, кого заключили в эту тюрьму. Возможно, они хотят вызвать так много боли, что их тюремщики будут вынуждены пойти с ними на сделку. Никто не знает.
Уинстон откашлялся:
- Фишбой, думаю, мы потратили достаточно времени на объяснения. Джейми понял суть, так ведь Джейми? Пора вернуться к делам.
- Ты прав, Уинстон, - ответил Фишбой. - Давайте все поприветствуем Джейми в наших рядах. Мы уже достаточно сказали про цирк. Теперь перейдем к тому, что мы можем сделать с ним.
- Так вот, сейчас, как уже я говорил, цирк не может следить за нашей работой, - сказал Фишбой. Он говорил быстро - время уже слегка поджимало, а ночь приближалась к концу. - В первый раз мы можем действовать незаметно, благодаря Джейми и хрустальному шару. Мы еще не сталкивались с такой ситуацией. Это наша первая и, наверное, последняя возможность положить всему этому конец. Нападение на шатер акробатов было первым проявлением мятежа, и посеяло неуверенность среди тех, кто стоит у руля. Я и Йети готовили это обрушение в течение недели усердного труда, выходя тайком по ночам, пока все остальные спали. Последующее нападение Джейми на шатер уродов призвано было отвести от нас подозрения. Далее мы должны усилить ту напряженность, что уже существует. Клоуны и акробаты должны снова оказаться на ножах. Мы должны настроить Мугабо против Шэлис. Пайло как-то настроить против всех. Если они обрушатся на всех... кто знает? Мятеж может удаться.
- Вы все знаете, кто кого ненавидит, чьи старые счеты еще не сведены. Я хочу, чтобы вы подумали, как можно усилить эту ненависть, сыграть на существующей вражде, создать новую. Будьте дерзкими, но будьте осторожными.
Слушая все это, Джейми почувствовал, как внутри у него медленно нарастает волнение. Сама идея того, что с цирком можно покончить и вернуть себе свою старую жизнь, зажгла что-то в нем, какую-то искру надежды, там, где остался только пепел. Также в нем рос и смертельный страх - ведь скоро Джей-Джей будет ознакомлен с каждым сказанным словом, узнает все имена и лицо каждого мятежника.
- В цирке уже достаточно нестабильности, способной погубить его, - продолжал говорить Фишбой. - Соревнование между исполнителями, которое затеяло руководство, сыграет нам только на руку. Раздувайте любое соперничество! Подстрекайте всех! Мы должны превратить цирк в зону военных действий, заставить его трещать по швам. Портите все аттракционы. Не щадите никого - особенно самих себя. Любой, кто останется невредимым, станет первым подозреваемым.
- Могу я спросить, - поинтересовался Джейми, - что именно получится в результате всего этого?
Фишбой посмотрел ему в глаза:
- Что-то да произойдет, Джейми. Силы, управляющие этим цирком, никогда не отличались устойчивостью. Это бочка с химикатами, по которой еще не ударяли всерьез, никогда не встряхивали. Курту никогда еще не бросали вызов, он ни разу не имел дело с бунтом подчиненных, ни с кем не соперничал, кроме собственного брата. Были отдельные акты неповиновения, да, наказание за которые было таким суровым, что никто не осмелился бунтовать впредь, и помоги нам Бог, если нас поймают. Но выкиньте эту мысль из головы. Наша цель - весь цирк, но на самом деле мы целимся в Курта. Если он по-настоящему разозлится, может случиться все что угодно, вплоть до полного разрушения.
"Короче, ответ - ты не знаешь", - подумал Джейми.
Уинстон снова перебил Фишбоя и напомнил ему, что время уходит. Фишбой закончил собрание, отозвав несколько человек в сторонку, чтобы лично обсудить с ними какие-то особые планы. Джейми с Уинстоном ждали у забора. Рэндольф и остальные направились обратно к входу в цирк, растянувшись гуськом по узкой полоске земли. На фоне занавеса из абсолютной темноты они выглядели микроскопическими, словно насекомые, бредущие по какому-то земляному пальцу. Рев далекого океана, казалось, готов был вот-вот поглотить их всех одной сокрушающей черной волной. Наконец Фишбой подошел к Джейми и окинул его оценивающим взглядом. Его жабры раздувались, что, похоже, случалось, когда его что-то тревожило.
- Джейми, - сказал он, - мне неприятно такое говорить, но это нужно сказать. И я сейчас на самом деле обращаюсь к Джей-Джею, и, Джей-Джей, я знаю, что ты слушаешь. Я хочу, чтобы ты знал, что если ты пойдешь против нас, мы без колебаний убьем тебя. На кон в этой игре поставлено слишком многое. Запомни это хорошенько, Джей-Джей. Я советую тебе наслаждаться тем временем, что осталось у цирка. Наслаждайся своими привилегиями, пока можешь. Присоединяйся к веселью, если хочешь. Досаждай цыганам. Мешай лесорубам. Изводи акробатов. Что бы ты ни делал, оставь нас в покое. Если ты сможешь это сделать, мы оставим в покое тебя.
Резкость исчезла из голоса Фишбоя.
- Запомни это, Джейми. Он должен это услышать.
Джейми сглотнул и кивнул. Уинстон хлопнул его по спине.
- Пойдем, - сказал он. - Мы и так пробыли здесь слишком долго.
- Да, - сказал Фишбой. - Мне не следовало так много болтать. Увидимся, Уинстон. Джейми.
Фишбой побежал вперед, и Джейми затаил дыхание, глядя, как куратор шоу уродов бежит по узкой тропе. Они с Уинстоном последовали за ним быстрым шагом, рука Уинстона лежала на плече Джейми, направляя его.
"Один толчок и все, - не удержался Джейми от мысли. - Я им помеха. Один толчок влево. И долгий путь вниз".
Наконец они дошли до доски в заборе, отодвинули ее и снова оказались в цирке. Джейми никогда еще не был так рад вернуться туда, хотя и понимал, что это чувство долго не продлится.