-Аллочка, завтра из Чернигова приезжает мой троюродный брат Валерий, начала разговор мама. -Аллочка, завтра из Чернигова приезжает мой троюродный брат Валерий, начала разговор мама.
-Встретить?- в голосе Аллочки послышалось нескрываемое раздражение.
-Да нет, Аллуся, он скал, что сам доберется. Вообще хотел в гостинице остановиться, но я настояла , чтобы у нас пожил. Он всего в Москве три дня пробудет. Здесь он проездом, но очень хочется ему в Третьяковку и в музей им. Пушкина. Я пообещала, что ты ему компанию составишь.
-Ну, мама! Вот всегда ты так. Ты у меня спросила, хочу ли я провинциального родственника по Третьяковке водить и его восторги по поводу Шишкина Айвозовского выслушивать?
-Аллочка, он очень милый и интеллигентный человек. Очень любит живопись и хорошо в ней разбирается. К тому же я знаю, что в эти праздничные дни ты никуда не собиралась. Друзья твои разъехались, а ты в Москве захотела остаться. Вот и развлечешься, и дядю развлечешь. А вечерами посидим по- семейному. Он хоть и не близкий родственник, но в детстве и юности мы очень были дружны. Есть что вспомнить и о чем поговорить. Я бы и по музеям с ним походила. Но ты же знаешь, дежурство у меня суточное, а вызовов в праздничные дни очень много.
Мама Аллочки работала врачом скорой помощи.
-Ладно, похожу с этим провинциалом по музеям. Тем более, мне доклад о Врубеле по культурологии нужно писать. Не вредно будет в Третьяковку наведаться, - уже мягче сказала Аллочка.
Хотя и была Аллочка заранее настроена по отношению к дяде скептически, но как ни странно , дядя ей понравился. В его внешности ничего провинциального не было. Под пятьдесят, одет скромно, но со вкусом. Пришел под вечер, вручил маме прекрасные нежно-розовые гвоздики, Аллочке - большую коробку конфет. Во время ужина развлекал женщин остроумной беседой. Когда речь зашла о Третьяковке, сказал Аллочке, что хотел бы побывать в залах Врубеля и Рокотова, вернее сначала Рокотова, потом- Врубеля.
-После Врубеля , я думаю, смотреть других художников тяжело.
-Вот так совпадение,- сказала Аллочка,- мне доклад по культурологии писать, очень кстати будет посмотреть его работы "живьем". В Третьяковке я давно не была, и хотя у меня есть прекрасный альбом репродукций, но увидеть оригиналы, это же совсем другое дело. Верно, дядя?
-Ну для начала, давай перейдем на ты и звать ты меня можешь просто Валерий. Согласна?
- Согласна. Во-первых мы родственники, а во-вторых, вы... то есть - ты, совсем не старый, не чопорный, и на провинциала совсем не похож. Ты мне нравишься, Валерий,- сказала Аллочка со свойственной современной молодежи прямотой.
-На самом деле, дорогая, я самый настоящий провинциал. Видишь ли, в провинции темп жизни несколько отличается от столичного - меньше суеты и , соответственно, больше свободного времени. Есть возможность заниматься на досуге тем, что любишь. А мне очень интересна живопись и судьбы художников. История жизни художников, источники их вдохновения и творчества. Если тебе интересно, то о Врубеле я могу рассказать кое- что, что не совпадает с официальным взглядом на его жизнь. Что ты знаешь о любви Врубеля к Эмилии Праховой и киевском периоде жизни и творчества художника?
- Очень немного. Только то, что в статьях в интернете нашла. Валерий, очень прошу, расскажи, пожалуйста, о своей, так сказать, неофициальной версии.
- С удовольствием.
В разговор вмешалась мама:
-Давайте в гостиную перейдем. Я сейчас кофе сварю и бутылочку заветного ликера открою. Только без меня не начинай рассказ , Валера.
Дождусь тебя, Кирочка. Пока покурю на балконе, если ты не возражаешь.-
Когда все собрались в гостиной Валерий начал свой рассказ
****
Чтобы говорить о киевском периоде в жизни Врубеля, следует подробнее остановиться на семействе Праховых. Адриан Викторович Прахов- историк искусства, археолог и художественный критик перешел из Санкт-Петербургского университета в Киевский университет на кафедру истории изящных искусств. Семья обосновалась в Киеве. Поселились красивом доме на Большой Васильковской улице. К этому моменту в семье было трое детей. Адриан Викторович поставил перед собой задачу восстановления и реставрации древних христианских храмов в Киеве. Одним из древнейших храмов города была Кирилловская церковь, построенная в 12 веке. Но об этом чуть позже. Хочу рассказать подробнее о супруге историка- Эмилии Львовне Праховой в девичестве Лестель. Она была гражданкой Франции. Говорили о том, что она является внебрачной дочерью крупного русского сановника, одного из приближенных российского императора. Прахов женился на Эмилии, когда той было шестнадцать лет. Поговаривали, что брак этот был по расчету и открывал перед Адрианом Викторовичем двери в высшее российское общество, создавал перспективы для успешной карьеры. Так ли это? Наверняка вряд ли мы когда-нибудь это узнаем. Доподлинно известно, что во все научные поездки его сопровождала молодая супруга. Она живо интересовалась искусством, сопровождая супруга, имела возможность посетить крупнейшие музеи Европы, закончила консерваторию и брала уроки у Ференца Листа. Хотя не занималась концертной деятельностью, но во время гастролей Листа в Киеве принимала участие в его концертах.
Когда семья поселилась в Киеве, в их доме, как бы сам собой, возник литературно- художественный салон, сердцем, средоточием которого была Эмилия Львовна. Дело в том, что Адреан Викторович был назначен руководителем художественного оформления Владимирского собора, строительство которого завершилось. Поэтому приглашенные для работы художники, часто собирались в доме Праховых. Вечера, на которых безусловно царила Эмилия Львовна, стали заметным явлением в жизни киевской художественной и литературной интеллигенции.
Праховой восхищались безмерно. Хорошо образованная, остроумная, она на равных могла участвовать в любой дискуссии. Гостей салона покоряла непосредственность и естественное, а не показное, обаяние и ум хозяйки, прямота, с которой она высказывала свои взгляды.
Между тем пришло время реставрации Кирилловской церкви. Уникальные фрески византийской эпохи были фактически разрушены. Единственным выходом было, опираясь на немногие сохранившиеся фрагменты, заново переписать их маслом. При этом от художника требовалось знание искусства древней Византии, деликатный подход к поставленной задаче. Пригласить маститого художника Прахов не мог. Средства, выделенные на реставрацию были весьма скудными. Адриану Викторовичу пришла счастливая мысль обратиться к замечательному педагогу Санкт- Петербургской Академии художеств профессору Чистякову, который рекомендовал для этой работы своего ученика Михаила Врубеля. Врубель с радостью принял приглашение и в один из весенних дней 1883 года приехал в Киев.
- Милые дамы, я не утомил Вас своим рассказом?
- Ну что ты, Валера, нам очень интересно! Правда, мама.
- Конечно! Продолжай, Валерочка!
- Ну, слушайте дальше. Киев встретил двадцатишестилетнего Врубеля буйным цветением садов и благоуханием сирени. В доме Прахова, где ему любезно предложили поселиться, к нему все были внимательны и приветливы. Особенно много времени уделяла ему Эмилия Львовна. Ей нравилось все в этом молодом, хорошо воспитанном и красивом художнике. Все в нем было красиво- белокурые слегка вьющиеся волосы, внимательные серые глаза, правильная, изысканная петербургская речь, приятный мягкий голос, которым он однажды спел под аккомпанемент Эмилии Львовны несколько романсов. Работа в Кирилловской церкви спорилась. Все свободное время молодой художник проводил подле Праховой, делая в своем альбоме десятки набросков. На всех была Эмилия Львовна. Прахова понимала, что художник в нее влюблен. Поначалу это ее развлекало, но постепенно она привязалась к молодому человеку, в его отсутствие скучала и оживлялась при его появлении. Прахов все это замечал, но не беспокоился. Полагал, супруга развлекается. Ну и пусть. Работе Врубеля не мог нарадоваться. Роспись стен была закончена. Михаил Александрович приступил к работе над четырьмя иконами. Ну как вы думаете, с кем уловили киевляне сходство в образе Богородицы? Да! Перед ними был идеализированный образ Эмилии Праховой- одухотворенный и прекрасный. Был ли между художником и Эмилией роман в мещанском, пошлом понимании этого слова? Скорее всего, нет. Но и равнодушной к любви художника она не осталась, я уверен. Официальные биографы в один голос утверждают, что Прахова не питала к художнику ответных чувств, тяготилась его пылкостью. Я так не думаю. И косвенные доказательства этого у меня есть. Между тем в обществе начали перешептываться. Рассказывали, что супруга губернатора, посетив Кирилловскую церковь и увидев изображение Праховой в образе Богородицы, возмущенно воскликнула: "Мне, что, на Милку Прахову прикажете молиться?!" Ситуация складывалась неудобная. Постоянное присутствие Врубеля раздражало Адриана Викторовича, смущало Эмилию Львовну. Но не мог же Прахов опуститься до банальной ревности, показаться смешным в обществе.
Выходом стала командировка в Италию- в Равенну и Венецию , для изучения сохранившихся там памятников позднеримского и византийского искусства. Писал ли Врубель Эмилии Львовне из Италии, отвечала ли она ему? Этого мы никогда не узнаем. Но что тосковал и стремился всем сердцем в Киев, эта факт. По возвращении в Киев он совершил поступок, с точки зрения обывателя, весьма странный. Он пришел к Прахову с просьбой дать согласие на брак с Эмилией Львовной. Можно представить, в какое бешенство пришел Прахов. Скорее всего именно этот поступок художника послужил причиной тому, что Прахов отказал ему в участии в росписи Владимирского собора. На вопрос журналиста, в чем была причина отказа, Прахов откровенно ответил, что отказал по причинам личного характера.
Отношения с Эмилией Львовной тоже разладились. Она отвергла принесенный ей художником в качестве подарка акварельный эскиз картины "Восточная сказка" и Врубель у нее на глазах разорвал работу в клочья.
Не в силах вынести свалившиеся на него невзгоды, художник на полгода уезжает в Одессу. Именно в Одессе появляются первые, написанные им Демоны. Многие работы до нас не дошли, но на тех эскизах и рисунках, которые сохранились, в лицах демоновявно проступают черты Эмилии Праховой.
И все же из Одессы Врубель вновь едет в Киев. Это были два месяца творческих неудач и душевных страданий. Говорили , что Прахов в это время его откровенно боялся, а Эмилия Львовна прилюдно возмущалась его инфантилизмом.
Год спустя, уже в Москве, Константин Коровин во время летнего купания в пруду заметил на груди у Врубеля множество шрамов.
- Что это? Операция какая-то была?
Нет, не операция. Это я сам резал себя ножом.-
Зачем? Это же больно.-
-Поймете ли вы? Я любил женщину. И она меня любила, но многое ей мешало понять меня. Мне было очень больно. Когда я резал себя, физическая боль вытесняла душевную, и мне становилось легче.
Врубель покинул Киев. Отношения с Эмилией Праховой прекратились. Вскоре ее брак с Адрианом Викторовичем распался. Они не развелись, но стали жить врозь- он в Петербурге, она с детьми оставалась в Киеве.
Эмилия Львовна Прахова пережила Михаила Александровича Врубеля на семнадцать лет и всю жизнь хранила его письма. После ее смерти, дочь уничтожила письма, утверждая, что такова была воля Эмилии Львовны.
По лицу Аллочки текли слезы.
-Какая грустная история любви. Хочется верить, что она все же была взаимной.
-Я тоже думаю, что эта любовь хоть и не была счастливой, но взаимной все же была и подарила художнику, пусть не долгие, но все же прекрасные моменты счастья.