Конец шестидесятых прошлого века. Средина лета. Мы с мужем по приглашению его родственников приехали на неделю в Одессу. Муж был в Одессе еще ребенком, а я вообще в этом городе впервые. Конечно же, я городом очарована. В качестве гида нас по городу водит двоюродный брат мужа- его зовут Леня. Он одессит в четвертом поколении, знает множество историй и баек, связанных с городом. Ну например, стоим мы у статуи "Лаокоон и его сыновья." Леня говорит с гордостью:
- Эту статую в Одессе в девятнадцатом веке установили. Мы, одеситы, мелочиться не любим- Копия из каррарского мрамора выполнена. Мы не только щедрый народ,- продолжает Леня,- но и сострадательный. Вот на всех сохранившихся копиях скульптуры, у Лаокоона и одного из сыновей не хватает рук, а у наших- руки есть. Да такие, что от родных не отличишь. Но если честно - сравнивать не с чем.
-Леня, куда еще пойдем сегодня?- Спрашиваю я.
-Ну так Приморский бульвар и Дерибасовская. Каждый, уважающий себя гражданин Земли, раз в жизни хотя бы, должен здесь побывать. На Дерибасовскую ближе к вечеру пойдем. Так нужно. А сейчас- Приморский бульвар.
Ну как же на Приморском бульваре, возле коллонады Воронцовского дворца о Пушкине не поговрить?
Ленин взгляд на историю пушкинской ссылки, думаю, обязательно нужно привести.
-Мы, конечно, очень любим Пушкина, но и к Воронцову относимся не только с уважением, но и с сочувствием. Он очень много сделал хорошего в бытность губернатором юга. Поэта встретил, как родного, всячески его привечал. А Пушкин?
Жену его соблазнил, обрюхатил, да еще эпиграмму написал
Полу-милорд, полу-купец,
Полу-мудрец, полу-невежда,
Полу-подлец, но есть надежда,
что будет полным наконец.
Вот и получилось, что несмотря на все заслуги, остался Воронцов в истории гонителем великого поэта. А дочка Елизаветы Ксаверьевны, которая от Пушкина родилась, очень на Александра Сергеевича похожа была.
Ну от этой незаконной любви не только дочка осталась, но и гениальные стихи,- примирительно говорю я.
Но Леня еще какое-то время грустен.
Но не такой у него характер , чтобы предаваться печали. Мы идем на Дерибасовскую.
В то время, о котором идет речь, Дерибасовская еще хранала старые традиции. Ближе к вечеру у подворотен и подъездов домов пожилые люди выносили из квартир стулья и чинно на них усаживались. Вели неторопливые беседы или наблюдали за жизнью улицы.
У тебя есть десять рублей одной купюрой? - Спросил Леня у моего мужа.
-Есть.
-Тогда достань, аккуратно сложи вчетверо и со всем почтением, без показухи, подай ее вот тому старику. Делай, что говорю. Потом все объясню. Ты не пожалеешь.
Старик выглядел странно в костюме покроя начала двадцатого века и соломенной шляпе-канотье. Но назвать его смешным или даже забавным, язык бы не повернулся, столько величия и чувства собственного достоинства было в его позе. Муж сделал как велел Леня. Не глядя на деньги, старик равнодушно положил их в карман. Затем поднял глаза на мужа и протянул ему руку. Рукопожатие, как потом сказал муж, было крепким.
Старик всем своим видом дал понять, что на этом общение закончено.
Мы отошли.
-Ты знаешь, кто тебе руку пожал?- Торжественно возгласил Леня. - это родной брат Короля. Мишки Япончика. Ты об этом еще своим внукам рассказывать будешь.
Леня был прав. Мы не забыли. Вот сегодня я вам эту историю рассказала.