1937-й год. Детский сад. Нет на свете существа более вредного, чем Машка. Я говорю:
- Машка! Я тебя люблю!
Машка:
- Дурак! Я всё расскажу воспитательнице!
Меня как мальчика стригут под машинку. Ей как девочке делают красивую причёску с большим бантом. Никто не замечает, как она тайком достаёт из расчёски свои волосы и незаметно подбрасывает в суп моему соседу по столику Вилену. Вилен обнаруживает волос. Его рвёт. Машка кричит:
- Это Качалов подложил Вилену свои волосы! Я сама видела!
Вилен верит, потому что ему столько же лет, сколько мне.
Подходит воспитательница и видит, что волос явно не мой, но делает вид, что верит не мне, внуку врага народа, плохому мальчишке Качалову, а примерной Машеньке. Меня ставят в угол. Воспитательница грозно провозглашает:
- Дети! Все посмотрели на Качалова!
На меня устремляются десятки осуждающих глаз. Я чувствую себя, как на Голгофе. Воспитательница гладит Машку по голове:
- Молодец, Машенька! Надо смело выявлять вредителей! Дети! Все берите пример с Машеньки!
После долгого стояния в углу приспичило. Бегу в горшечную комнату. Нахожу свой горшочек. Становлюсь над ним. Достаю...
Влетает нянечка. (Она была старой девой и ненавидела детей, особенно мальчиков.)
-Качалов! Немедленно убери... И садись на горшочек, как Машенька!
Минутное дело превращается в процесс: нужно снять лямки, расстегнуть ширинку... Приспустив штаны, становишься совершенно беспомощным. Нужно обеими руками поддерживать штаны, ноги спутаны.
С трудом удерживая равновесие, пытаюсь сесть на горшочек, как Машенька.
Ничего не получается, так как главное остаётся снаружи горшка. Пытаюсь помочь себе одной рукой, но тогда штаны оказываются на полу. Выхожу из штанов, присаживаюсь и обеими руками втискиваю необходимое в горшочек. Принимаюсь за дело, но оно идёт трудно, так как всё прижато к внутренней стенке горшочка. С мучениями заканчиваю начатое. Приподнимаюсь. Плотно насаженный горшочек не отлипает. Выпрямляюсь. Горшочек плюхается на пол. Всё растекается.
Вновь врывается нянечка.
- У-у! Кобелёныш!.. Всё-таки напрудил по-своему! Я тебе тысячу раз говорила - писай, как Машенька!