Свет в комнате был тусклым. Лампы, закрытые круглыми, выпуклыми плафонами и расположенные по стенам, горели через две. Тёмно-синие стены яркости комнате не прибавляли. Было прохладно. Или казалось, что было прохладно. Или казалось, что было прохладно, потому что воздух в комнате пах морозом. У дальней от двери стены стоял длинный стол, убелённые сединами три старца сидели за ним. На стуле, посреди комнаты, сидел человек, сидел, будто провинившийся школьник - руки лежали на ногах, пальцы кусали коленки, голова потуплена, он прятал глаза, очки криво сидели на носу, лишь изредка он виновато исподлобья поглядывал на старцев.
Серьёзные (можно сказать, грозные) лица старцев были устремлены на "провинившегося".
--Ну, что ж. Я думаю, можно завершать. Подведём итог,-- сказал сидевший в центре старец, помяв подбородок.-- Итак, за последний год все эксперименты прошли успешно, без побочных эффектов. Так вы утверждаете.
Брови говорившего нахмурились; последняя фраза была не констатацией, а вопросом, и, когда на вопрос не последовало ответа, старец повторил громче и с соответствующей интонацией:
--Так вы утверждаете?
Глянув исподлобья, сидевший посреди комнаты на стуле закивал быстро и как-то нервно.
--Перестаньте, голубчик, тушеваться, вы же не на исповеди,-- сказал другой старец, сидевший на левом краю.
--Вы же не на экзамене, коллега,-- сказал старец, сидевший справа.-- Право слово, я вас не узнаю. Всегда такой решительный...-- он повернул лицо к двум старцам, выразив на нём удивление, которое, впрочем, появилось не только что.
--Итак?-- сидевший в центре просил ответ.
Сидевший посреди комнаты поднял голову, поправил очки: кривость их на лице отнюдь не изменилась.
--Да, да,-- быстро проговорил сидевший на стуле.-- Осложнений не наблюдалось. Физиологических. Разве что...-- он помедлил.-- Разве что, психологическое состояние животных после переноса было... Понимаете, ведь высшие млекопитающие... их сознание...
--В чём это выражалось?-- прервал старец, сидевший в центре, бессвязную речь отчитывающегося.
Сидевший на стуле широко раскрыл глаза, увеличенные линзами, они сделались огромными:
--Но я же уже говорил...
--Мы подытоживаем, коллега,-- опять прервал его старец, сидевший в центре.
--Простите,-- тут же покаялся сидевший на стуле, потупив взор.
--Понимаете,-- начал объяснять сидевший посреди комнаты не поднимая глаз,-- сознание высших млекопитающих ведь сродни сознанию человека, а телепортация -- явление неординарное, по крайней мере, пока. И каковы психические эффекты нам только предстоит узнавать...
--Поконкретнее, коллега,-- потребовал старец, сидевший справа.-- Мы действительно пока не знаем, чем вызваны временные изменения в психике. И это, безусловно, необходимо изучать. И мы не просим вас ответить на этот вопрос теперь же. Но скажите нам, в чём выражалась необычность поведения животных?
Сидевший на стуле поднял на старцев изумлённые глаза. Он снова положил руки на ноги и принялся щипать колени.
--В чём выражалось?-- повторил он вопрос.-- Ну, хотя бы в том, что они не отзывались на свои клички. Они будто не узнавали меня, хотя я провёл с ними немало времени, прежде чем... перед переносом. Длительность такого поведения у разных видов была разной. В среднем, возврат в адекватное состояние, когда вновь проявлялось узнавание и отзыв на клички, я бы определил цифрой семь -- семь дней.
Сидевший в центре поманил к себе пальцами сидевших с ним рядом и, когда те придвинули головы, прошептал:
--Что не свидетельствует о восстановлении прежней личности.
Когда головы убрались, сидевший в центре сказал:
--Что ж. Завершим. Прошу вас, назовите себя. Ваше имя и ваша фамилия.
Сидевший посреди комнаты опешил, глаза его забегали по старцам. Старец, сидевший слева, чуть заметно улыбнулся:
--Такова процедура,-- сказал он.-- Протокол необходимо соблюдать.
Подобно приговорённому на смерть электрическим током, вжался человек в стул, стоявший посреди сумрачной комнаты. Лягушачьи глаза, какими их делали линзы, таращились на старцев; лежавшие на их лицах тени делали старцев неузнаваемыми. Чувство вдруг возникшей неопределённости отдалось внезапной дрожью в коленях и пальцах рук и прокатилось ледяной волной от макушки до пят; человек, сидевший посреди комнаты, ощутил себя обманутым -- словно, придя в одно место, известное ему, очутился в другом, незнакомом ему и опасном. Предложение назвать себя показалось ему провокационным. Будто его не знали здесь. Ему представилось, что перед ним сидят три лекаря, выбирающие для него меру пресечения, связанную со степенью его сумасшествия.
--Такова процедура,-- повторил сидевший слева старец.
--Ну же, коллега, назовите себя, и покончим с этим делом,-- призвал сидевший справа старец.
Сидевший посреди комнаты встряхнул головой, будто развеивал сон. Он впервые слышал о такой процедуре. Но раз они настаивают... и что, собственно, особенного может случиться, если он огласит своё имя...
--Василий Григорьев,-- назвался он.
--Сколько вам от роду?-- спросил старец, сидевший в центре.
--И это обязательно?-- возмущение в голосе человека, сидевшего на стуле, не ощущалось, но в душе его оно присутствовало: его что, проверяли на честность?
--Процедура,-- подтвердил старец в центре, разведя руками.
--Сорок четыре,-- покорно ответил человек, сидевший посреди комнаты.
Старец, сидевший в центре поочерёдно посмотрел на двух других старцев.
--Тут ничего не выявишь: и так и так четвёрки,-- сказал он вполголоса, чтобы слова его дальше стола не разнеслись.-- Хорошо, коллега,-- продолжал он уже громко.-- А теперь подойдите к столу и распишитесь, пожалуйста.
Наверное, это тоже процедура, которую не оспоришь и без которой не обойтись,-- подумалось человеку, сидящему посреди комнаты. Он поднялся и тут ощутил, что ноги словно налились свинцом, отяжелели до невозможности, и что двигаться он не в силах. Непослушные ноги будто останавливали его от необдуманного, препятствовали ему совершить простейшее действие -- поставить в документе подпись.
--Голубчик, да что с вами, в самом деле?!-- изумлялся старец, сидевший слева.-- Вы так и будете стоять?
С трудом руководя ногами, человек подступил к столу. Ему было страшно: всё вокруг было незнакомо и чуждо ему, и лица старцев, когда он приблизился, показались ему незнакомыми. Ему дали ручку -- он взял её левой рукой; старцы переглянулись.
--Вот здесь,-- ткнул пальцем в распечатанный лист старец, сидевший справа.
Человек поставил подпись.
--Теперь мы закончили,-- старец, сидевший в центре, улыбнулся.-- Можете идти, Василий Григорьев.
Когда дверь за человеком закрылась, за спинами старцев отворилась тайная дверь. Из тайной комнаты вышел человек в военной форме. Папка, которую он держал в руках, тут же легла на стол перед старцами. На папке значилось: "Личное дело. Григорий Васильев".
--Вы всё сами слышали и видели, генерал,-- поднял глаза на военного старец, сидевший по центру.
Злой, буравящий взгляд генерала был ему ответом.
--Я хочу знать, что произошло,-- стальным голосом отчеканил генерал.
Два других старца тоже обратили на военного взоры.
--Почему он назвался Василием Григорьевым? Почему он расписался левой рукой? В деле отмечено, что он правша,-- последовали вопросы генерала; взгляд его перемещался с одного старца на другого.-- Я жду объяснений.
Старец, сидевший в центре, лишь повёл рукой, когда глаза генерала остановились на нём.
--Меня вот это не устраивает,-- повысив голос, генерал взмахнул рукой, передразнивая жест старца.-- Вы хотите сказать, что он тайком опробовал на себе телепортацию? К каким выводам он пришёл, телепортируя животных? Вы уведомляли меня, что он в затруднении. Что он не находит объяснений, что причины иного поведения животных после телепортации неясны. Конечно, вы -- учёные мужи, но и я не дурак. Из материалов, мне предоставленных, и сегодняшнего представления я тоже сделал вывод. И мне кажется, он совпадает с вашим выводом. Так вот я хочу знать, какой до нас сделал вывод Григорий Васильев и, если вывод его был такой же, как и наш, то намеренно ли поступил так этот человек, войдя в телепорт?-- глаза генерала впивались в старца, сидевшего по центру. Он показал на папку и ещё повысил голос:-- Для дальнейших исследований мне нужен он, Григорий Васильев. Я не знаю и не хочу знать, как вы его вернёте, но вы сделаете это!
Старец, сидевший по центру, усмехнулся.
-- Не надо быть учёным, чтобы знать, что оригинал можно отобразить,-- сказал он.-- Но не было ещё случая, чтобы по отображению в точности, до мельчайшей пылинки, воссоздавался оригинал,-- на такое наука пока не способна. Поэтому, думаю, Григория Васильева мы потеряли навсегда, генерал. Но не отчаивайтесь. Может, Василий Григорьев сумеет заменить Григория Васильева в наших исследованиях,-- разумеется, если... "опять" -- тут слово не подходит... в общем, если теперь уже Василий Григорьев не решит злоупотребить телепортом.