Повесть "Сумерки мира" говорит о том, как Сигурд Ярроу Девятикратный с удавом Зу, Солли Изменчивый с верными волками, Пустотник Даймон Сын Большой Твари и Те Которые Он Бес Марцелл отправились в Пенаты Вечных задавать вопросы Отцам. Как мир вывернулся наизнанку, открывались Двери в Бездну, ходили по земле варки-мороки, как была написана Великая книга Бездны, как бес Марцелл и Большая тварь Даймон закрыли дверь в Бездну и были поглощены ею, как восстали боги в Пенатах Вечных и отправились закрывать все Двери...
Книга первая
Ветки обугливаются
...и низверг его в бездну,
и заключил его, и положил над ним печать,
дабы не прельщал уже народы,
доколе не окончится тысяча лет,
после же сего должно быть освобожденным ему.
Откровение св. Иоанна Богослова гл. 20 ст.3
Тень первая
РАССВЕТ НА ВЕРШИНЕ ДУБА
Он бежал по лесу легко и непринужденно, чувствуя мощными лапами упругую землю и вдыхая запахи леса чувствительным носом. Он никогда еще не забегал так далеко. Изменчивый Серрет, сын Изменчивого Солли. Он был молод, но уже не раз ходил на охоту без отца. Даже на ту. Самую страшную. Когда тебе противостоит не живая плоть. На охоту за варками. Он бежал, оставляя за собой неровную цепочку следов, и ветер шел за ним по вершинам деревьев.
Неожиданно воздух прорезал протяжный вой. У-У-у... Другой ему откликнулся с упоением. Чужая дикая волчья стая гнала кого-то. Легко вскидывая лапы, Серрет понесся наперерез. Ветки хлестали его по бокам, осыпая каплями утренней росы. Впереди мелькнул просвет между деревьями, и через мгновение Изменчивый очутился на поляне.
Четыре серых тени метались вокруг одиноко стоящего дерева. Почуяв чужака, волки рассыпались полукругом по поляне, окружая его. Но Серрет хорошо усвоил уроки своего отца, легендарного Солли. Казалось, что его Учитель - великий наставник саларов Сигурд Ярроу, друг его отца, стоял рядом с ним.
Молнией бросившись на спину крайнему волку и одним рывком перебив ему хребет, Серрет сократил число противников и отпрянул спиной к дереву. Оставшиеся трое замялись. Через несколько секунд все было кончено. Четыре трупа обагрили своей кровью всю поляну.
Превращаясь в человека, он споткнулся о труп и всем лицом плашмя грохнулся на прямоугольный предмет. Предмет был холодным, от него пахло непонятным запахом. Он манил и звал к себе.
- Да, - по думал Серрет. - я пришел на его зов...
Предмет был явно творением рук человеческих - а может, и не человеческих. Ибо манил, и невозможно было не взять его с собою... Серрет взял его и подумал:
- Он тяжелый и плоский. Им удобно будет прикрывать от мух горшок с медом...
Спустя минуту поляна опустела. На одиноко стоящем дубе в рассветных сумерках зашевелились ветки.
Срез памяти
Когда не хватило двери
Там, на северо-востоке, над горами Ра-Муаз, чуть левее седого Ырташа, там, в переходах забытого согдийского рудника, по каменному панцирю змеились трещины.
И рушились сталагмиты, выпуская тех, кто добровольно заточил себя в Пенаты Великих. Тех, за кем навсегда захлопываются двери в Бездну.
Хрустела под босыми ногами Дальфа Генгранда корка веков. Вставали бессмертные и делали свой шаг. Делали его в бездну. Захлопывая за собой Дверь.
Не впервые, подумал Дальф, вечные думают о времени. Последняя Дверь. Он должен, должен успеть к ней, пока не пришли другие. Он слишком долго шел, чтобы теперь опоздать, слишком тяжело было бремя бессмертия, чтобы упустить такой шанс.
Мягким упругим рывком он перебросил свое тело через частокол, ударом отшвырнул кинувшегося наперерез послушника, всадил серебряный трезубец в грудь приблизившегося варка, который со стоном превратился в пылающий смерч. И вдруг Дальф увидел Его - такого же загорелого в долгих скитаниях и мускулистого беса, бессмертного.
Почему именно ему, Генгранду, а не собрату, так не везет, - именно ему достался тяжкий жребий увидеть, как последняя Дверь закрывается не за тобой.
Кто-то, а не ты, оказался проворнее, и перед самым твоим носом ускользает, как призрак, этот последний манящий шанс.
Последний раз пахнуло ледяное дыхание Бездны. С грохотом рушились каменные плиты, погребая пор собой Дверь Последней Надежды. Все. Это конец. Вернее, это не конец, и он снова обречен на вечность. Бес, бессмертный.
* * *
...Проснулся Серрет от звука обгладываемой кости из его запасов. Пружиной метнулся он с ложа к столу и запустил зубы в кусок мяса с другой стороны. И его глаза наполнились любовью и нежностью - мясо просто таяло во рту. Тут жаркие языки пламени отбросили отсвет на лицо сотрапезника. От неожиданности Серрет молниеносно превратился в человека, кость застряла в горле.
Закатное солнце просвечивало сквозь простое светло-зеленое платье, обрисовывая контур фигуры. Серрет Изменчивый смотрел на каштановые волосы, рассыпавшиеся по плечам, смотрел в карие глаза, лучившиеся радостью встречи. Крепкая рука стукнула его по спине.
- Дядя Дальф! - завопил Серрет.
- Такой костью даже Большая Тварь подавится, не то что ты, племянничек! я вовремя стукнул тебя по спине, а не то оставшиеся девять жизней ты выплевывал бы ее из своей глотки!..
Дядин взгляд остановился на краю стола и таинственно вспыхнул.
- Откуда это у тебя, мальчик? - неожиданно изменившемся голосом спросил Дальф.
- В лесу нашел на охоте, - простодушно ответил Серрет.
- Вот уж не думал, что найду здесь проклятую книгу. Книгу Даймона.
Срез памяти
Битва Гнилого Источника
Властелин Бездны набирал небывалую силу. Девять вождей Изменчивых, девять вождей Скользящих в сумерках и девять вождей Людей сидели вокруг полыхающего костра, горевшего в зарослях Муаз-Тая, на одной из полян.
Все знали, что произошло.
На рассветное солнце наползли свинцовые грозовые тучи. Если они не объединятся против врага, завтра может быть поздно. Властелин Бездны повел несметное войско мертвых на поселения живых. И ужас шел днем и ночью впереди, леденя сердца жуткими стонами и затмевая разум.
Великий Совет избрал Рудлизи Девятикратного, салара пятого уровня. Внук Богов Рудлизи был невысокого роста, крепкий, с короткой темной бородкой и мудрым высоким челом. Он двигался не торопясь, с достоинством. Молодые салары бросали на него восторженные и благоговейные взгляды. Он был вторым после Сигурда Ярроу.
Никогда больше не собиралось такое войско, и никогда больше не заключался такой Союз. Все живое и неживое разделилось в тот день на два лагеря, ревущий кровавый водоворот смерти стремительно расширялся. Многие были растерзаны, и страх несся впереди ожившего кошмара.
В бою сошлись Властелин Бездны и Рудлизи Девятикратный. От клыков и когтей чудовища не спасали даже знаменитые кольчатые нагрудники. Над полем возвышалась ухмыляющаяся пасть с острым частоколом белоснежных зубов, скрежетала чешуя. Но Властелин Бездны был повергнут, и Рудлизи обломком меча отрубил когтистую лапу, сжимавшую книгу, и взял эту книгу себе. Так Властелин Бездны был на время отброшен и лишен своей книги. Бежал он прочь и скрылся в дебрях.
Даже мудрейшие не знали тогда, что стало с Книгой Даймона. Однако она не была уничтожена. Ибо Рудлизи не отдал ее никому. И сказал Рудлизи:
- Она принадлежит мне по праву как память о великой битве, и разве я не нанес Врагу решающий удар?
К тому же Книга казалась ему небывало дивной на вид, и не мог он с нею расстаться. Он отнес ее в забытый согдийский рудник над горами Ра-Муаз, с капающим с потолка Временем, в Пенаты Вечных. Но на обратном пути неподалеку от Пенат Рудлизи был застигнут врасплох бандой варков, что притаились в засаде на отрогах Ра-Муаз. Варки преследовали его, покуда он не добежал до реки и не бросился в воду. Это был последний его браслет и последняя жизнь. Книга отомстила за своего Создателя.
- Неужели же это та самая книга? - воскликнул изумленный Серрет. - А я так изумительно накрывал ею горшок и шлепал больших черных тараканов!
- Быть может, мальчик, но у этой книги один путь. В ней заключена сила Бездны и мощь Большой Твари. Это не Книга, это даже не Дверь. Это и то, и другое, и третье. я не могу даже прикоснуться к ней, ибо тут так шандарахнет, что всем будет мало места.
- Почему, дядюшка?
- Е = mc2, дорогой племянничек. Слыхал про такую формулу?
- Нет, а кто ее придумал?
- Да один тип из будущего. Зато Большая Тварь останется. И замороки тоже. Нам необходимо понять, как уничтожить и то, и другое, и третье. Сталь и огонь оказались бессильны. В смысле без силы беса.
- Так что же мне делать, Дальф?
- Через две недели ты тронешься в путь. До границы Шайнхольмского леса тебя могут проводить, дальше иди один. Встретимся за пустыней возле третьего отрога Ра-Муаз, на вершине холма. Возможно, я буду не сам. Опасайся замороков, им не страшен дневной свет. Не вступай с ними в схватки, серебряное оружие их не берет. Опасайся идти на их зов: укусят, сволочи. Береги книгу, она - наше достояние.
* * *
Путь лохматого парня в окружении стаи молодых волков. Они подошли к краю Шайнхольмского леса. Впереди - узкая полоса зелени и пустыня до горизонта. Вдруг самый молодой волк неожиданно вскочил, насторожив узкие уши и скалясь чужой мертвой ухмылкой. Глаза зверя приобрели оттенок мутного зеленоватого стекла. Стаю словно подбросило пружиной. Тихий холодный вздох пронесся над ними. Могильным холодом повеяло вокруг. Серрет выхватил из потайного кармана пучок вонючего дикого чеснока, непереносимого волчьим нюхом, и сунул под нос ближайшему знакомому волку. Тот затрусил головой, и глаза зверя приобрели волчье выражение. Через несколько секунд волчья стая рассыпалась по кустам.
Со стороны пустыни медленно приближались к лесу девять жутких сгустков тьмы. Черные балахоны до пят скрывали очертания тел, низко надвинутые капюшоны закрывали лица. От фигур веяло могильным холодом и забвением. В каждом их движении ощущалась неутолимая тяга к бездне. Рука Серрета помимо воли потянулась за книгой. Он, оцепенев, наблюдал ее движение и не мог помешать ему. И вдруг когтистая лапа лежащего рядом волка бесшумно полоснула по руке. Выступила кровь.
Рука снова стала послушной хозяину. Серрет понял - замороки, их ни с кем не спутаешь.
Замороки проплыли мимо убежища стаи и углубились в чащу леса. Долго еще лежала стая в кустах, не в силах пошевелиться. Полежав еще немного, Серрет отправил волков назад предупредить отца, и один пошел в пески под палящее солнце. На следующий день из леса вышло существо и поползло через пустыню, приглядываясь и принюхиваясь.
Тень вторая
ДЛИННОЕ ПОСЛАНИЕ СЕРРЕТА
Ветер уныло лижет барханы, оплавляя их желтыми струйками. Вечно неизменные и вечно изменчивые барханы. Цепочку волчьих следов заметает ветер. А в конце цепочки бежит волк с вывалившимся из пасти большим розовым языком. Волк устал. Солнце безжалостно и нестерпимо звенит в зените. Ни клочка тени. К спине волка приторочена походная сумка, из нее торчат рукояти мечей и ножей, фляга с водой и умело скатанная неволчьими руками одежда.
Волк торопится.
Перевалив бархан, волк устало опустился на песок, тяжело дыша, и через некоторое время с песка встал молодой мужчина, разминая затекшие члены. Первым делом проверил, на месте ли книга. Фух, не потерял. Серрет стряхнул с себя песок. Он знал, он всем своим существом чувствовал, что замороки на хвосте, они повернули и теперь, вынюхивая, идут по его следу. Времени почти не оставалось. Если девятеро догонят его, шансов уйти будет маловато.
...Девять мрачных фигур, по-прежнему холодных как лед, но уже уставших источать могильный холод посреди пустыни, понуро плетутся по цепочке следов. Они все так же тянут свою унылую песню, похожую уже скорее не на зов, а на заунывное пение галерного гребца.
Срез памяти
Как собираются библиотеки
И воззвал Властелин Бездны, и по очереди подходили к нему Девятеро. Девять жизней, как у кошки, было за каждым. Девять смертей давал каждому властелин. Один за другим вышли они из Антипената Великого на великое дело.
Бездна следовала за ними, и голос их был зовом Смерти. И приказ найти книгу звучал в их сердцах. Дважды в год являлись они на поклонение Великой Святыне, пока не похитил ее проклятый Рудлизи Девятикратный, и не исчезло из мира само упоминание о ней. Дважды в год читали они бездонные Ее страницы.
Властелин Бездны не покидал более свои мрачные Антипенаты после Битвы Гнилого источника. Возжелал он любой ценой вернуть себе книгу.
Предводитель замороков, страшный Лугром Рамгна с железной короной на ужасном челе, проворчал:
- Если он и дальше будет так разбазаривать свои собрания сочинений, то долго же нам придется их искать! А некоторые, говорят, целые библиотеки ухитряются собирать.
- А у нашего шефа и библиотека-то какая маленькая, и ту не уберег.
- Таскался с нею всюду. Нет, чтоб положить в надежное место, спокойнее было бы!
- Вот до чего жадность доводит, - согласился со вторым третий заморок.
- Ничего, мужики! - вставил веское слово девятый, - я пока живым был, знавал одно местечко. Если что, скинемся в складчину, там новую напишут - от старой не отличишь!
И девять мрачных фигур в плащах растворились в ночи бесшумно и призрачно...
Наконец в мареве впереди задрожали горы. Измученный и обессиленный Серрет попытался ускорить шаг. Первый... второй... третий отрог, туда ему и нужно. Но только к вечеру он, с трудом волоча ноги, поднялся на заветный холм. И почувствовал чье-то присутствие. Усталость как рукой сняло. Мгновенно обернувшись волком, Серрет прополз между камнями, скрываясь за кустами. Сначала почувствовал, а потом и разглядел в сумерках стройную девичью фигуру. Через секунду у куста уже стоял Серрет-человек.
Он едва успел уклониться от пущенного бумеранга. Автоматически Серрет выхватил из-за пояса нож и метнул его. Девушка увернулась. Ее серый плащ сливался с сумерками, постепенно она растворялась в мерцающих сумерках. Была только Скользящая в сумерках и сами сумерки. Лишь безошибочное волчье чутье и выучка Сигурда Ярроу помогли отбить молниеносный удар клинка. Неожиданно девушка остановилась и, призывно глядя на Серрета, медленно обнажила грудь. Опустив меч, Серрет зачарованно глядел на нее. Как во сне, протянул руку... и тут страшный удар в пах заставил его свернуться калачиком.
У нее был звонкий голос:
- Извини! Но дядя Дальф рекомендовал тебя как хорошего бойца. И папа говорил, что ты был прилежным учеником. Серрету пока не хватает выдержки старого и опытного воина. Правда, дядя Дальф?
- Да племянничек! Понятно, твое дело молодое, но всему свое время, - раздался до боли в паху знакомый голос дядюшки Дальфа. - Зигфрида очень красивая девушка. Однако об этом стоит забыть, когда она твой противник. я просто стоял и смотрел. И поймал твой ножик, который чуть было не попортил мою физиономию.
- Да, конечно! - простонал, вставая, Серрет. - У Зигфриды прекрасная фигура, но... у нее порвалось платье на самом интересном месте...
И он смущенно посмотрел ей ниже талии. В сумерках не было заметно, как вспыхнула девушка. Взглянув вниз, она увидела абсолютно целую одежду. Подняв глаза, посмотрела на небрежно протянутую руку с незаряженным самострелом.
Дядюшка Дальф добродушно посмеивался...
* * *
Троица сидела у костра, когда из ночи потянуло холодом и запахло могилой.
Девять сгустков мрака стояли в ряд. Они звали:
- Серрет! Открой книгууу! Идииии к нааааам! Книиииигуууууууу!
Серрет оцепенело стоял, раскрыв рот, цепенея. Его руки уже держали книгу. Но Дальф так приголубил его пониже спины, что тот выронил книгу и сказал нечто такое, от чего замороки остолбенели. И когда путники ушли, долго еще стояли замороки, думая над высказанными пожеланиями и тем, кто же мог изнасиловать Властелина Бездны, и в какое место он, по словам Серрета, отправился.
* * *
Шатаясь от усталости и жары, поминутно жалобно всхлипывая, поднимая воспаленные глаза к горизонту, по пустыне ползет существо.
- Вэй, вэй, бедный старый Домглад! - временами восклицает оно. Раскаленные пески Карах-Руфи жгут его. Существо отдаленно напоминает человека, разве что морда более вытянутая и плоская и челюсти сильно развиты. Локти прижаты к туловищу, кисти рук висят перед грудью. На них действуют в основном по три пальца. Оно двигается несколько странно на необычайно мощных ногах.
Срез памяти
Приятные встречи Домглада
Домглад мчался по лесу, прижимая к груди книгу, а за ним раздавалась дикая какофония рычания и воя, распугивая все зверье на добрую милю вокруг.
Книга была очень дорога, но жизнь была дороже. Последним усилием он напрягся и птицей взлетел на дерево. Книга упала в траву. Сидя в густой листве, видел он, как на поляну ворвался пятый волк и разметал четверых, как сухие листья. И не успел Домглад опомниться от ужаса, как незнакомец исчез, а с ним - о ужас! - пропало и бесценное сокровище. Отчаяние захлестнуло его душу и камнем сдавило сердце.
Стеная, ходил он по лесу, пока не перехватили его Слуги Бездны. Они привели его в жуткие мрачные Антипенаты, где ледяное дыхание Бездны ощущалоськаждой клеточкой. Властелин Бездны сидел на троне из сталагмитов, и лик его был ужасен, а когти и зубы его были остры. Домглад пал ниц и закрыл лицо руками.
- Где книга? Где МОя книга? С этой книгой мановением руки я могу разрушать города и миры, повелевать зверями и людьми, и даже Верхние не могут сравниться со мною в могуществе! Как ты смел читать ее! Прикасаться к ней! Как ты смел потерять ее?!
Несчастный Домглад не знал, что ответить, он дрожал от страха. А голос гремел:
- Верни ее! - проклятая книга манила к себе. - Верни ее! - погружала в волны тайного знания...
Домглада схватили и вышвырнули в лес, где он потерял сокровище. И вот теперь надо ползти, ползти на ее зов, далекий и недоступный, ползти...
* * *
В это время Дальф вел обессилевших Серрета и Зигфриду через заснеженные перевалы. Сам Дальф шел уверенно, явно неплохо разбираясь в здешних тропах и ледниках. В пути через перевал их настиг снегопад. Снега было столько, что спустя некоторое время идти стало невозможно. Пришлось возвращаться и пытаться искать обход. Они шли по заснеженным перевалам Ырташа к Пенатам Вечных, ныне опустевшим. Дальф достал из-за пазухи деревянную брошь на старинной каменной оправе. Тонкий орнамент змеился по матовой полированной поверхности.
- Это брошь Марцелла, которую он подобрал в шатре е. Тидид оставил брошь, чтобы она при случае нашла Дверь. Орнамент укажет дорогу, по которой ходили ваши отцы.
Тень третья
ТРУДНО БИТЬ БОКОМ
Когда перевал остался позади, путники стали замечать, как воспоминания прошлых лет будто начинают тонуть в сыром промозглом тумане.
Они спускались уже вторые сутки, и жидкая растительность обещала вскоре перейти в более серьезную поросль.
Постепенно дорога превратилась в узкую тропу - пропасть с одной стороны и совершенно гладкая стена с другой.
Из темной пещеры, мимо которой шла тропа, пахнуло гнилью и забвением. Пахло опасностью. Дальф остановился и прислушался. Серрет поднял камень и швырнул в разверстое чрево дыры. Прислушался. Отзвука не было. Дальф проворчал: