- Макс козел, - вместо приветствия сказала Инна в трубку голосом прапорщика Задова. - Приезжай.
Шел вечер понедельника в то время, когда он уже примерно час как стал утром вторника.
- Лучше ты, а то кота надо поливать по часам, - вставать не хотелось - мне снились далекие азиатские водопады, а в дальнем уголке подсознания совесть напоминала об уже неделю неполитом фикусе.
Кот, который мирно сожрал вечернюю миску корма, три добавки и просто на всякий случай украл батон колбасы, которую не ест, теперь дрых сном праведника на соседней подушке. В ответ на звонок он открыл один глаз, неодобрительно покосился на мобильник и с трудом перекатился на другой бок.
- Через полчаса буду, - объявила трубка. - Но учти, я намереваюсь страдать.
Инка появилась через 40 минут. Страдания выражались в двух бутылках сухого красного, которые она держала под мышкой.
- Думала одну взять, - пояснила она. - Но тут такое, сейчас расскажу.
"Такое" по объему тянуло на небольшую энциклопедию в 20 томах, но, если кратко, то Макс оказался козлом.
Последнюю неделю Инна считала Макса своим молодым человеком. В перспективе, хотя бы. Они познакомились на катке, где он, высокий зеленоглазый брюнет с безупречной осанкой, в буквальном смысле упал к Инниным ногам. Не то, чтобы сам - предварительно Инна врезалась в него всеми 70-ю килограммами нерастраченной любви, но кто обращает внимание на такие мелочи?
Поверженный кавалер, не восхитился встречей со льдом, и в трех не совсем цензурных словах выразил мысль, что тот мог бы быть и помягче, а окружающим девушкам неплохо бы регулярно посещать окулиста.
Тут же перед носом Макса возник веский аргумент в виде зазубренного носа Инкиного конька, а незнакомый дотоле голос обозвал его хамом, и вообще, с какого Морозко он тут ехал на проходе и загораживал собой весь лед. Оценив ситуацию, Макс немедленно раскаялся, извинился и предложил угостить глинтвейном, если ему разрешат подняться в полной комплектации.
После третьего стакана падать начала уже Инна, и, вздохнув как Сизиф, Макс предложил дотащить ее до дома.
- Три стакана глинтвейна для меня много, - пояснила ему Инна. И взяла еще два - на дорожку.
Макс честно довел Инну до дверей квартиры и распрощался.
- А еще обнимал, - плакала мокрыми слезами Инна, сидя у меня на кухне.
Хотя, судя по рассказу, это был единственный способ доставить драгоценную поклажу до дома не побив, не изваляв в пыли и не потеряв в такси - из машины Инна выходить не хотела, только выноситься. Аргументировала все тем же коньком.
В общем, Макс не перезвонил. А когда Инна позвонила сама, выяснилось, что он не просто красив, но отвратительно женат и просто противоестественно нравственен. Козел, одним словом.
Выслушав рассказ, мне захотелось предложить Инне в виде закуски колбасу, заботливо положенную котом в ямку, вырытую в линолеуме, но женская солидарность взяла верх.
Однако с тех пор я еще по телефону выясняю, по какому поводу сегодня собралась страдать Инна.