Эрик согласился, что в случившемся стоит разобраться, и начал подробно рассказывать о том, как добирался до филиала. Как только он упомянул имя Марка, Комаров развел руками и произнес:
-- Ну, тогда все понятно становится. Я не знаю никого из Службы Доставки по имени Марк. И уж конечно, я бы не стал посылать человека по такому поводу.
-- А кто это мог быть?
-- Сумма немаленькая, а мошенников в Эргедрефе хватает. Узнать несколько имен, подделать часы и притвориться курьером мог любой из профессиональных воров. Если он смог обмануть тебя, ему ничего не стоит обмануть и купцов, чтобы обналичить векселя. Скорее всего, этот Марк уже отплыл на корабле с таким мешком золота, которого ему хватит, чтобы с удовольствием провести остаток своей жизни. Вопрос лишь в том, откуда он узнал, что пакет будет у тебя... но я уже не раз поражался их хитроумию.
-- Но ведь он даже не прикасался к пакету! -- воскликнул Эрик. -- Пакет постоянно был при мне или прямо перед моими глазами!
-- Вспомни точнее. Он был в твоей комнате? Прикасался к тебе?
-- Нет, он меня не трогал. Черт... -- Эрик вспомнил о том, как Марк выбил стенку шкафа. Искусному вору хватило мгновения, чтобы подменить пакет другим, скрытым в широком рукаве плаща. Комаров лишь поморщился, услышав об этом.
-- Расчет был верный, -- устало проговорил глава филиала, возвращаясь на свое место за столом. -- Он отвлек твое внимание на мелочи и заодно легко вошел в доверие. Признаюсь, таких случаев я не припомню. На всякий случай пошлю сейчас ребят к местным купцам, хотя на месте вора я бы постарался получить деньги не в Эргедрефе, а где-нибудь подальше. А завтра уже буду думать, что теперь делать.
-- Это действительно было ваше жалованье? -- осторожно спросил Эрик.
-- Отчасти. Впрочем, денег у меня хватает, дело в принципе. Нельзя же оставлять такое безнаказанным. В городе много богатых людей, которых воры не трогают, потому что знают, что их рано или поздно настигнет возмездие.
А еще ведь проблема возникает, что с тобой делать, -- после некоторой паузы добавил Комаров, скрестив руки на груди. -- Задание-то было чисто символическим, а ты его провалил. Учиться дальше тебе уже не стоит.
-- Устроюсь водителем, -- произнес Эрик с деланной усмешкой, хотя и ощутил при этом неприятный холодок внутри.
-- С твоей-то фактурой -- и водителем... -- в голосе Комарова почувствовалось искреннее сожаление. -- У твоей доверчивости две стороны. Наивность пройдет, а вот доброту люди всегда почувствуют. Ты легко сходишься с местными?
Эрик рассказал о встрече с милой жительнице Аитданга.
-- Со мной она бы не была так любезна, это уж точно. Тебе говорили, что здесь считают, что рыжие приносят удачу?
-- Нет, -- удивленно ответил Эрик.
-- О таком редко услышишь, это одно из мелких суеверий, которые кажутся слишком незначительными, чтобы рассказывать о них. Однако тебе это еще принесет свою пользу. И если это понимаю я, то Пирсон понимает это значительно лучше.
-- Я думал, кадрами занимается Адам Гросс.
-- Адам? Ему это совершенно не интересно. Я немного знаю его, мы когда-то работали вместе. Он все-таки сын сенатора, у него специфические амбиции. Ждет, когда же Скотт совсем разум потеряет, чтобы его кабинет занять, больше ему ничего не нужно. Действительно важными делами занимается Найджел. На нем держится вся Служба, благодаря ему все прочие могут вести себя, как им нравится. Так что, я думаю, он даст тебе еще один шанс исправиться: Пирсон знает толк в людях.
-- А что мне делать сейчас? Немедленно возвращаться в Аден?
-- Переночуй здесь. На пятом этаже есть две гостевые спальни, выбирай любую. Кстати, там есть замечательные душевые, их перестроили по моей просьбе. С утра езжай домой и немедленно расскажи Пирсону, что произошло. Очень рекомендую двигаться западной дорогой, через Хемсфольд, в лесах потратишь слишком много времени. К тому же там внедрили чудесное новшество - на северной и южной границах теперь есть прокат велосипедов. Платишь, проезжаешь через район и возвращаешь велосипед на другой стороне. Лучше не придумаешь.
Эрик знал, что в городе с опаской относились к быстроходным средствам передвижения. Купцам с неохотой разрешалось перевозить на грузовых машинах ценные товары, но любые легкие велосипеды нельзя было использовать вне своего района. Поэтому инициатива правителей Хемсфольда выглядела революционной.
- Вот, -- добавил Комаров после некоторой паузы. -- Тогда ты сейчас иди наверх, а я пошлю людей к купцам, пусть оповестят, может, что и получится.
Попрощавшись, Эрик вышел из комнаты и медленно поднялся на пятый этаж. Двери гостевых комнат были приоткрыты, ключи торчали в замках. Обе спальни выглядели исключительно роскошно, он выбрал правую просто потому, что стало лень возвращаться в левую.
Насчет душевых Комаров не обманул. В штаб-квартире тоже был нагреватель для воды и ванны, но здесь, в филиале, все было сделано с истинно королевским размахом. Десятки струй били со всех сторон, целый ряд кранов отвечал за подачу воды подходящей температуры, с соответствующим ароматом или моющим веществом. Механики Эргедрефа проявили здесь все свое мастерство. В ванной комнате Эрик смог также найти новую безопасную бритву и батарею всевозможных средств для ухода за кожей. Покинув наконец это райское помещение, он с удивлением обнаружил на маленьком столике горячий обед из шести блюд. Судя по всему, филиал действительно не слишком обеднел из-за его промашки.
Эта неумеренная роскошь вызывала у Эрика противоречивые чувства. Никто не против работать в красивом месте, где отлично кормят и щедро платят, однако богатство Службы было просто удивительным. При этом те из действующих курьеров, с кем Эрик успел пообщаться в штаб-квартире, не делали ничего особенно сложного, да и задания получали не чаще, чем раз в месяц. Правда, он не был в курсе, чем занимаются эмиссары; возможно, вся эта курьерская деятельность была лишь дополнением к основной работе Службы, своеобразной социальной помощью Кубека для соотечественников.
Так или иначе, результат первого задания вряд ли повысил его шансы стать эмиссаром. За едой Эрик еще смог ненадолго отвлечься от неприятных мыслей, зато потом они вновь нахлынули холодной волной. Раньше ему не приходилось браться за столь ответственные дела; более того, Эрик предпочитал не заниматься теми вещами, где существовал риск провала. Надо признать, в ходе этой поездки он пренебрег советами своих учителей и продемонстрировал в Лафраде редкостную невнимательность. Даже думать не хотелось о том, что придется еще раз рассказывать Пирсону (а, скорее всего, и не только ему) о своих ошибках.
У Эрика была привычка во время размышлений бродить кругами по комнате, и во время этой прогулки он вдруг обратил внимание на бурые шторы на половину стены, не привлекавшие до этого его взгляда. За ними оказалось кристально прозрачное окно, откуда открывался вид на море. Было уже довольно темно, на серо-синем небе появились первые звезды.
Он залез с ногами на широкий подоконник. Густой, влажный морской воздух окутал его теплыми волнами. Где-то кричали невидимые чайки, а какие-то незнакомые птицы издавали низкие протяжные трубные звуки. В домах горели огни, и Эрик подумал, что среди ремесленников, живущих у моря, должно быть много счастливых людей. Во всяком случае, для себя он решил, что рано или поздно уедет сюда, на север, чтобы просыпаться под шум прибоя.
Он все сидел и сидел так, смотря сквозь сумерки на алые паруса ближних кораблей, словно пытаясь надышаться вечерним бризом, чтобы потом вспоминать о нем среди каменных лабиринтов других частей города. В доме напротив кто-то играл на флейте, и эта тревожная мелодия сплеталась со звуками порта, образуя чудесный фон для раздумий. Возможно, стоило попросить Комарова, чтобы остаться работать здесь, не возвращаясь в Аден. Эрик отогнал эту мысль, было в ней что-то нехорошее, недостойное.
Наконец он почувствовал, что глаза его уже сами закрываются, устав вглядываться в темноту сквозь ветер, добрался кое-как до постели, невзирая на затекшие ноги, и вскоре заснул глубоким сном.
Солнце разбудило Эрика существенно раньше, чем ему этого хотелось. Пронзительно яркие лучи светили точно в глаза, так что ему пришлось подняться и задернуть плотные шторы. Но даже сквозь закрытые окна в комнату проникали разнообразные звуки торговой улицы и порта, так что после часа полудремы он вконец отчаялся уснуть и решил встать.
Залитое светом здание было совершенно пусто; Эрик спустился на первый этаж, но и там лишь привратник зевал на своем рабочем месте. Кабинет Комарова был заперт. Эрик подумал, что стоило бы дождаться возвращения главы филиала и забрать поддельный пакет с собой, но прекрасная погода не располагала к нудному ожиданию.
Через несколько минут он уже шагал по набережной на запад. Дорогу через Хемсфольд он не знал совсем, и на это были свои причины. Если те районы, где он успел побывать, располагались точно на осях нормальности, то Хемсфольд лежал чуть в стороне. Ничего особенно странного или опасного там не происходило, но курьеры предпочитали идти через леса Аитданга, чтобы избежать неожиданностей. Хемсфольд славился своими полезными ископаемыми, когда-то там добывали особый мрамор, светящийся в темноте, но те месторождения давно иссякли, и теперь светильники изготавливали более сложным образом в куда более далеких местах. Сейчас в глубочайших копях изредка находили драгоценные камни, причем такие, каких больше нигде и не было, вроде иммервиндов, подобных алмазам, но светящихся изнутри красноватым сиянием. Поговаривали, что каждый найденный камень забирает с собой жизнь одного шахтера, и легенда эта выглядела вполне правдоподобной.
Однако кроме поэтических историй, Эрик мало что знал про район, через который собирался держать путь. Солнце поднималось все выше, и чем ближе к полудню, тем все более оживленными становились улицы, так что идти становилось все сложнее. То и дело дорогу перегораживали повозки, с которых выгружали товары, а сквозь торговые ряды и вовсе приходилось прорываться, очень уж настойчивы были продавцы в Эргедрефе.
Наконец он вышел к огромной площади, выложенной мелкой белой плиткой. Площадь частично располагалась на утесе, нависавшем над водой, вид отсюда был чудесный. Посередине стоял обелиск, обрамленный полукругом небольших фонтанов и нежно-синими цветами, росшими, казалось, чуть ли не из камня. Эрика же интересовал проспект, ведущий от площади вверх, на юг; ему не хотелось уходить слишком далеко на запад, где ревели штормы и лили дожди, даже когда в нескольких милях к востоку было тихо и безоблачно.
Он шел в тени стен среди увитых диким виноградом кирпичных домов, а бриз ласково подталкивал в спину. Идти было на редкость приятно, ноги не уставали, даже есть не особенно хотелось. С попутным ветром Эрик быстро добрался до границы. Хемсфольд не стремился отгородиться от всех своих соседей, подобно лесным жителям Аитданга, граница была отмечена только красной полосой поперек тротуара. Однако Эрика интересовал в первую очередь пункт проката велосипедов, поэтому он побрел вдоль этой красной полосы в поисках транспорта.
Прокат велосипедов выглядел ровно так, как ему полагалось выглядеть в представлении Эрика. Пыльный навес, десяток велосипедов, сваленных в кучу, и молодой скучающий парень на табуретке, внимательно изучающий собственные ногти. Цена оказалась явно завышенной -- похоже, хозяева велосипедов подстраховывались на случай угона.
Конструкция этого транспортного средства была не вполне обычной. Сдвоенные задние колеса придавали необходимую устойчивость, сиденье было достаточно удобным, а жесткость цельных шин из каучука или чего-то в этом роде компенсировалась хитроумным пружинным механизмом. В целом велосипед был не особенно хорошо управляем, так что Эрик опасался ехать быстро. Впрочем, пешеходов он обгонял, так что можно было надеяться успеть добраться до штаб-квартиры до ночи.
Вскоре белый кирпич приморских окраин сменился на пестрый неоднородный гранит и черный с белыми прожилками мрамор, побочный продукт глубинных раскопок. Здания здесь не обрывались плоскими крышами, а возносились к небу острыми коническими шпилями. Люди выглядели суровее и одевались проще, зато совершенно не обращали внимания на странника в тассурской одежде.
Эрик спокойно крутил педали, успевая не только объезжать препятствия, но и разглядывать здания вокруг, как вдруг неожиданно его окутала пелена красноватого тумана, словно поднявшаяся с земли. Соскочив с велосипеда, он сделал несколько шагов назад и вышел за границу плотной завесы, в которой можно было видеть вокруг не далее, чем на пару метров. Неподалеку из тумана вышел мужчина в запыленном кожаном переднике, и Эрик немедленно к нему обратился:
-- Здравствуй, друг. Я здесь проездом, хотел побыстрее добраться до границы с Лафрадом, а тут такая напасть. Туман скоро рассеется?
-- А кто ж его знает. Если появился, может и неделю так висеть, -- в голосе встречного не было ни капли сочувствия. -- Это же еще не самое плохое. Намедни вот красными облаками небо закрыло, да так густо, что темно стало, словно ночью.
-- Как же мне добраться до Лафрада?
-- Ты это, свою колымагу брось для начала. Кто-нибудь да подберет и хозяевам вернет, мы люди честные, такое добро нам без надобности. Иди на ощупь, держись стен. Лучше перейди на соседнюю улицу, она прямая и насквозь идет, -- ремесленник достал из кармана холщовых штанов деревянную расческу и парой взмахов переложил пробор на другую сторону. -- Как думаешь, налево волосы ведь лучше будут? Подмастерье мне все бубнит, что так я похож на цехового старшину, который лысину прячет.
-- По-моему, так вовсе не похож, -- сдерживая улыбку, ответил ему Эрик.
-- И я так думаю, а он все мне перечит, мерзкий мальчишка, -- удовлетворенный ответом, проговорил мужчина. -- Иди, словом, прямо. Авось туман не очень далеко тянется. И смотри, чтобы из него на тебя ничего не вылезло, там всякий гнус встречается.
-- Это из-за того, что вы в стороне от осей живете? -- поинтересовался Эрик.
-- Ты про Счастливый Крест? Видать, из-за этого. Хотя жаловаться грех, вон на западе, у гор, камни сквозь пол в дома прорастают. А у нас тут лишь погода пошаливает. Ладно, удачи тебе, добрый человек, меня еще точильные камни ждут.
Попрощавшись, Эрик смело вступил в красновато-белесое марево, оставив свой велосипед около ближайшего дома. Это был не совсем туман, в воздухе не чувствовалось влажности. Зато отчетливо ощущался запах озона, смешанный с тонким цветочным ароматом. Пройдя пару кварталов вдоль стен, Эрик ощутил легкое опьянение, запах дурманил голову и клонил в сон. Отсюда стоило выбираться поскорее, и он поспешил вперед, вскоре пожалев, что не последовал совету ремесленника. Улица изогнулась и почти сразу же оборвалась тупиком, сквозь туман сложно было следить за поворотами, оставалось лишь надеяться на собственную память.
Когда пелена наконец спала, Эрик чувствовал себя совсем нехорошо, сильно кружилась голова и плохо слушались ноги. Злясь на собственное решение проехать быстрым путем, он кое-как добрел в сгущавшихся сумерках до границы Лафрада, постарался быстро пройти мимо пункта проката велосипедов и вступил на более знакомую территорию с облегчением.
Однако до Адена было еще несколько часов пути, и это бодрым быстрым шагом, а сейчас Эрик шел вполовину медленнее, чем обычно. Однако, превозмогая усталость, он продолжал идти дальше. Миновала площадь Всех Князей с ее тремя огромными кругами бронзовых изваяний, остался позади ночной рынок, где Эрик перекусил под тентом жареными пирогами с рыбой. Его все еще слегка мутило после прогулки в красном тумане, но будучи от природы достаточно выносливым, Эрик шел и шел по безликим кварталам, избегая по возможности людей в форме, которых с наступлением ночи стало только больше.
К счастью, никто из них не обратил излишнего внимания на бредущего в ночи человека с рюкзаком, и после полуночи Эрик ступил на улицы Адена, казавшиеся теперь такими родными. Здесь он знал все кратчайшие пути, так что вскоре вышел к серому дворцу штаб-квартиры. Дремавший охранник слегка удивился его прибытию, но ничего не сказал. Холл тоже был пуст. Проблема была налицо: ключи остались у Гордона, идти сразу к Пирсону очень не хотелось, да и вообще у Эрика сейчас не было настроения с кем-либо разговаривать. Он наудачу зашел за деревянную стойку и порылся в шкафчиках. В одном из них действительно оказались запасные ключи от комнат подземной части здания, так что можно было вздохнуть с облегчением. Озираясь, Эрик быстро спустился по лестнице на свой этаж, проскочил к двери и немедленно запер ее за собой. Не включая света, сбросил одежду на пол и улегся в постель, которую заботливые работники штаб-квартиры не преминули застелить чистыми простынями. У него не осталось сил на какие-то размышления, и тягостная давящая пустота усталости вскоре сменилась забытьем сна.
Поутру Эрику снился какой-то необычайно правдоподобный сон, будто он вовсе не в Адене, а где-то в полузабытом уголке города, в уютном маленьком трактире, где стены поросли мхом, а трава пробивалась сквозь доски пола. Он уже собрался спускаться в трапезную для завтрака, как неожиданно осознал, что находится в своем подземном жилище. Через секунду нахлынули мысли о том, что придется сейчас подниматься к Пирсону и еще раз рассказывать свою историю. Делать этого немедленно не хотелось, поэтому Эрик решил дать себе время прийти в себя и поразмыслить.
Он разжег маленькую печку в стене, высыпал в специальный грушевидный сосуд остатки аденского бурого чая и залил водой. Как только вода вскипела, слил сквозь тканевое сито мутный напиток в литровую кружку и загасил огонь. Бурый чай представлял собой смесь жестких листьев-иголочек и тонких зеленоватых побегов какого-то кустарника. На вкус жидкость отдавала землей и сильно горчила, однако бодрила не хуже кофе и согревала почти как алкоголь. Пили бурый чай лишь в Адене; еще его потребляли некоторые горцы, но лишь в смеси с жирным молоком овцебыков, острыми пряностями и самогоном.
Эрику же почему-то приглянулся этот напиток, возможно, из-за того, что его можно было с комфортом готовить, не покидая комнаты. Цена на него была бросовой, но доставляли купцы чай редко, так что в шкафу у Эрика был припасен целый сорокафунтовый мешок.
После первого глотка теплота побежала по телу, слегка притупилось чувственное восприятие и освежился разум. Пришла спокойная уверенность, особое ощущение легкости, которое бывает, когда чувствуешь себя в силах сделать правильный выбор в любой сложной ситуации. Заготовив в уме подходящие слова, Эрик вскоре был готов идти; однако чай следовало выпить до дна, и он некоторое время просидел на краю кровати, разглядывая подробную настенную карту города, которую поместили здесь по его особой просьбе.
Наконец он уверенно поднялся и направился на третий этаж здания. В этот раз Эрик внимательно посмотрел на дверную табличку, чтобы не зайти по ошибке к Ванде. Впрочем, в кабинете Пирсона его тоже ожидал сюрприз.
Заместитель сидел в кресле в привычной позе, задрав ноги на подоконник. Найджел разговаривал с каким-то мужчиной, лицо собеседника было закрыто от Эрика высокой спинкой кресла. Заметив курьера, Пирсон жестом пригласил его сесть в соседнее кресло. Как только тот сел, первый посетитель слегка поклонился и удалился восвояси. Лицо его показалось Эрику до странности знакомым, хотя он увидел его только в профиль.
-- Не узнал? -- спросил Пирсон, только хлопнула дверь. -- Плохо, что не узнал. Ну да, ты его видел в темных очках и основательно небритым, волосы по-другому выглядели, но все же это непростительная невнимательность.
-- Марк? -- не веря своим ушам, произнес Эрик.
-- Он так представился? Значит, Марк. Временами я забываю, как его зовут на самом деле.
-- Неужели он испугался и вернул украденное?
-- Даймонд никого не боится. Даже меня, -- Пирсон с улыбкой сплел пальцы на груди. -- Я всего лишь попросил его об услуге, и он великолепно все сделал.
-- Но зачем вам красть векселя?
-- Векселя на месте. Вчера утром Даймонд поговорил с Комаровым, тот был не в восторге, но все же оценил мою изобретательность, -- заместитель сделал театральную паузу, а затем пояснил: -- В конец концов, я не сомневался, что любой из новичков способен проехать спокойными землями до пункта назначения. Нужно же было хоть как-то вас проверить.
-- То есть он действительно был своим, хотя бы в этом я не ошибся... -- проговорил Эрик.
-- Можно и так сказать. Конечно, стоило бы найти местного, но у меня нет на примете надежных людей достаточно высокого класса. А Даймонд, наверное, лучший на сегодняшний день эмиссар Службы.
-- И что теперь? -- Эрик был обескуражен, но в первую очередь его интересовали последствия всего произошедшего.
-- Ничего особенного. Я свое мнение о тебе составил до поездки, и оно не особенно с тех пор изменилось. Возможно, ты теперь будешь осторожнее при общении с незнакомцами. Но в целом мои предположения подтвердились. Ты нам подходишь.
-- Но я же не выполнил задание!
-- По-моему, ты не совсем понял, -- Пирсон отхлебнул из металлической фляжки. -- Мы не герои саг и не диверсанты в тылу врага. Мы занимаемся доставкой ценных вещей, писем и документов. Нам платят не столько за скорость или какие-то особые навыки, хотя благодаря Кубеку у землян и в этом есть преимущество, сколько за то, что мы не связаны ни с одним кланом, семейством или гильдией. Нам платят ежемесячно тридцать районов, богатых и бедных, а мы всего лишь гарантируем, что не принимаем ничью сторону и не интересуемся содержимым того, что доставляем. Договор о непричастности позволяет нам быть над войнами.
Светло-голубые глаза Пирсона блестели, он явно наслаждался собственными словами.
-- Да, есть дикие места, есть горделивые народы, которые не приняли этот договор. Они боятся быть вплетенными в новый, объединенный город. В таких местах мы тоже работаем, на свой страх и риск и за особую плату. Но для меня курьеры остаются более важными, чем деньги или любой доставляемый груз. Ты не ввязался в драку с гвардейцем, не попался разбойникам в тоннеле, смог за несколько часов пересечь Аитданг. Это главное. Я терпеть не могу тех, кто воображает себя героями, вроде нашего Главы, в свое время не раз подвергавшего угрозе само существование Службы. Нужно действовать аккуратно, и эффективность придет сама собой.
-- Мне кажется, я понял, -- на всякий случай произнес Эрик.
-- Надеюсь. Кстати, у меня есть для тебя новое задание. Ты сегодня не занят в семь вечера?
-- Вроде бы нет.
-- Чудесно, -- Пирсон хрустнул ладонями. -- Тогда спускайся в холл в половину седьмого, поедем на аудиенцию с князем.
-- Куда? -- Эрик подумал, что неправильно расслышал конец предложения.
-- В княжеские палаты.
-- А зачем?
-- Так полагается. Если дело имеет отношение к княжескому двору, князь Уимбри сам напутствует курьера. По-моему, ему просто нечем заняться.
-- И что это за дело?
-- Ну к чему столько вопросов... Князь все равно будет все это рассказывать тебе лично, и ему будет приятнее, если твое выражение лица будет менее скучающим.
-- А как мне одеться?
-- Да как хочешь. Это князю полагается таскать на себе мантию и золотой пояс, а у Службы нет униформы. В общем, я тебя буду ждать в холле и по дороге расскажу то, что тебе стоит знать о княжеском дворе. Пока можешь отдыхать и подкрепляться. До встречи.
Пирсон начал с нарочитой внимательностью листать стопку подшитых бумаг. Поняв, что заместитель не настроен сейчас продолжать разговор, Эрик спокойно вышел в коридор, дошел до окна и остановился, чтобы решить, что делать дальше.
Подумать у него не получилось: чья-то рука с размахом опустилась на его плечо. Обернувшись, Эрик увидел Аттилу. Круглое лицо приятеля украшал свежий синяк под левым глазом.
-- Что такое с тобой случилось?
-- Это? -- Аттила показал пальцем на лицо. -- Ничего особенного. Гонялся за вором, налетел на шкаф. Представляешь, просыпаюсь я ночью и вижу, что по комнате кто-то ходит и во все углы заглядывает. Под рукой только фляжка была, я в него кинул, он побежал, а я за ним с табуреткой. Он шустрый был, куда-то по коридорам умчался, а я вот спросонья врезался. Зато пакет при мне остался.
-- И дальше все в порядке было? -- осторожно спросил Эрик.
-- Ну, задание я выполнил. Правда, в филиал меня под конвоем доставили, но все обошлось, как видишь.
Лицо немца сияло от радости, а Эрик немного огорчился от того, что непутевый Аттила смог справиться с заданием. Дейзи в принципе была недоверчивой и совершенно не склонной к разговорам с незнакомцами, за нее можно было не беспокоиться. Что же касается Чака, то тому, кто захотел бы помешать шотландцу, можно было бы лишь посочувствовать. Ночной вор точно бы не отделался бы одним попаданием фляжки.
Аттила чуть ли не вприпрыжку отправился в кабинет Пирсона, а Эрик, не торопясь, побрел на первый этаж в столовую. В это время там было мало людей, он так и просидел один за столом, неспешно поедая жареных креветок и потягивая сидр.
Спустившись после завтрака в комнату, он не особенно знал, чем заняться. Эрик упорядочил книги на полке по алфавиту, еще дважды приготовил и выпил бурый чай, тщательно побрился и расчесал ставшие достаточно длинными волосы. Некоторое время он просто пролежал на кровати в полудреме. Странные мысли приходили в голову, вовсе не связанные с визитом к князю, да и со всем этим миром тоже. Вспоминались любимые песни, оставшиеся лишь в памяти, хоккейные команды, продолжающие вести свою вечную борьбу где-то невообразимо далеко, продавцы хот-догов, почтальоны и та милая девушка в очках, продававшая цветы недалеко от издательства, с вечно взъерошенными непослушными волосами.
Он даже заснул на некоторое время, но все же проснулся достаточно рано, чтобы переодеться в дорожный серый костюм, выглядевший лучше прочей одежды. Пирсон действительно уже ждал снизу. Заместитель тоже переоделся, теперь он был с ног до головы в черном. Эрику показалось, что этот цвет сильно старит Пирсона, выставляя на свет добрую половину от его ста лет. Возможно, что тот нарочно так одевался, чтобы выглядеть солиднее перед князем. Однако своей привычной манере общения заместитель не изменил:
-- Нас повезет Киль. Я как раз на днях повысил его жалованье, так что ехать мы будем быстро. Впрочем, до дворца не особенно далеко. Пойдем.
Во дворе Эрик увидел роскошную легкую карету с затемненными стеклами, предназначенную специально для официальных визитов. Киль помахал ему своей здоровенной лапищей, и вскоре они уже катились по улицам вечернего Адена.
-- Я обещал тебе рассказать немного о княжеском дворе, -- произнес Пирсон, раскинувшись на своем диванчике внутри кареты. -- Для начала запомни, что никакого особенного трепета перед князем Уимбри испытывать не стоит. Он человек достаточно умный, с чувством юмора, который хорошо понимает свою роль.
Понимаешь ли, хотя княжеская династия Адена уважается во всем городе, в самом районе князья давно лишь выполняют только представительские функции. Да, за князем сохраняется его дворец, не особенно большой и роскошный в сравнении с нашей штаб-квартирой. Совет гильдий Адена выплачивает определенную сумму на содержание двора, а монарх, в свою очередь, занимается разной бумажной работой. Подписывает указы, которые для него составляет Совет, общается иногда с приезжими монархами. Еще он дарует подданство и рыцарские звания, это одна из немногих княжеских привилегий.
-- А кто же здесь собирает налоги?
-- Для этого есть специальные конторы, подчиняющиеся непосредственно Совету. Деньги идут на поддержание в порядке улиц, а также на оплату труда врачей, ассенизаторов и некоторых других полезных людей вроде курьеров Службы.
-- Армия, наверное, тоже подчиняется Совету, -- предположил Эрик.
-- Да нет в Адене никакой армии, -- улыбнулся Пирсон. -- Даже гвардии нет, как в Лафраде. Несколько княжеских охранников, и все тут. Войн здесь не было уже лет пятьсот; а если понадобится, купцы и ремесленники неплохо владеют луками и кинжалами.
-- Есть какие-нибудь правила обращения при дворе?
-- Обращения вроде "ваше величество" тут нет. Князь -- это достаточно почетный титул сам по себе, наподобие нашего "доктор". Так и говори: "Приветствую вас, князь Уимбри". Если князь стоит, нужно вставать. И во время ужина князь первым начинает трапезу. Это все правила, о которых я знаю.
-- А задание предполагается сложным?
-- Если бы оно было действительно сложным или опасным, не было бы никакой аудиенции и занимался им кто-нибудь вроде Даймонда. Такое поручение может быть весьма почетным, но проблемой может стать лишь чрезмерное число званых обедов.
-- Хорошо, -- промолвил Эрик и откинулся на спинку дивана. Он узнал все, что хотел, да и Пирсон почему-то был неразговорчив.
Вскоре Киль своим басом оповестил пассажиров о том, что они подъехали к княжескому дворцу. Здание выглядело довольно скромно даже по сравнению с соседними домами, не говоря уже о штаб-квартире. Четырехэтажный дворец был выстроен из белого камня, выделяясь этим среди окружающих зданий. Широкая арка открывала проезд во двор, где уже стояли две другие кареты. Стражник, явно уставший от тяжелой кольчуги и вынужденного безделья, не спеша отворил решетку и пропустил делегацию Службы во дворец.
Пирсон спрыгнул первым и уверенно направился к окованным бронзой дверям. Темный коридор привел их к каменной лестнице. Тускло горели факелы, закопченные низкие потолки напоминали о настоящем, земном средневековье. Густой запах жареного мяса стоял в воздухе.
Лестница заканчивалась небольшой площадкой, где сидел на высоком табурете второй стражник. Поздоровавшись с Пирсоном, стражник пропустил гостей в тронный зал.
Это помещение когда-то могло выглядеть роскошным, но многоцветные витражи поблекли, кое-где в них не хватало кусочков стекла, потрескались росписи на потолке, поистерся иссиня-черный паркет. Трон располагался в нише на возвышении вроде сцены, однако князя там не было. Князь Уимбри стоял около распахнутого окна рядом с накрытым столом и меланхолично смотрел на облака. Услышав звук открывающейся двери, монарх повернулся к вошедшим.
Он был еще довольно молод, хотя две резкие морщины на лбу придавали лицу зрелый вид. Аккуратная черная борода, мелкие черты лица и грустные ярко-синие глаза создавали образ человека вдумчивого, неглупого, но при этом не особенно счастливого.
-- Здравствуйте, князь Уимбри, -- деловито произнес Пирсон.
-- Приветствую вас, князь, -- вторил ему Эрик.
-- Присаживайтесь, -- промолвил правитель Адена, вздохнув. -- Во время еды важные вопросы обсуждать приятнее.
Эрик подождал, пока князь Уимбри наконец дойдет до стола и сядет на мягкий стул с высокой спинкой, а затем занял место с другой стороны. Несколько мясных блюд, мелкая тушеная фасоль, свежие фрукты и вино составляли всю трапезу князя. Вокруг не было даже слуг, князь самолично накладывал себе еду на тарелку. Пирсон шепнул Эрику на ухо, что званые обеды проходят в другом зале и совершенно иначе, а это был всего лишь дружеский совместный ужин.
-- Дело, благодаря которому мы здесь собрались, -- проговорил князь Уимбри, пригубив вино из высокого кубка, -- связано с большой печалью. Скончался мой верный союзник и друг, советник по внешней политике Ксанфельд. Долгие годы он служил мне и Адену, способствовал улучшению наших отношений со многими дворами и государствами. Надо сказать, что даже я не знал подробностей его биографии. Ксанфельд прибыл в Аден уже в немолодом возрасте, приобрел часть дома рядом с дворцом и мирно жил там, практически на чердаке, не распространяясь о своем богатстве и происхождении. После его смерти обнаружилось завещание. Достаточно большая сумма денег досталась княжескому двору, надеюсь, вскоре в здании наконец проведут необходимый ремонт. Однако было и еще кое-что поважнее денег.
Ксанфельд умолчал о своем титуле ярла Северного Файрдена. Некогда он покинул свое обширное владение к востоку от города, оставив наместником старшего сына. Я не знаю, что побудило его к этому поступку, но он еще долго скитался по городу, пока не обосновался при дворе в Адене.
В его сундуке был обнаружен запечатанный сверток. Из завещания стало ясно, что внутри него -- корона владетелей объединенного Файрдена, древняя реликвия династии великих ярлов. Ксанфельд своей последней волей просит доставить корону на свою родину и вручить ее своему наследнику. Собственно, я позвал вас именно с целью выполнить просьбу моего почившего друга.
Не дожидаясь вопросов, князь принялся за еду, продемонстрировав хороший аппетит. Некоторое время собравшиеся в тронном зале посвятили молчаливому изучению достоинств княжеской кухни. Надо сказать, она того стоила.
Через несколько минут Пирсон, подливая себе вина, произнес:
-- Я неплохо знал Ксанфельда. Это был человек непревзойденного ума и честности. Довольно странно, что он выбрал такую судьбу. Конечно, на дальнем востоке происходит всякое...
-- Действительно, чего ожидать от людей, живущих за пределами города, -- произнес князь, обгладывая ногу какой-то птицы. -- Однако Файрден - хорошо известное, сильное и богатое государство, пусть и разделенное надвое из-за династических распрей. Более того, ярлы имеют отдаленное родство с княжеским домом Адена.
-- Я не хотел потревожить память о покойном. Дело в другом, -- невозмутимо продолжал Пирсон. -- Наши люди регулярно путешествуют в восточные пределы, в том числе и в Файрден. Я должен был бы знать о любых серьезных происшествиях, но на востоке было тихо и спокойно последние пятьдесят лет.
-- Быть может, я тоже захочу уйти на покой через несколько десятилетий, -- промолвил князь Уимбри. -- Возьмете меня к себе? Мне часто хочется повидать мир.
-- Вы отлично знаете, князь, почему это невозможно, -- вежливо отвечал заместитель. -- Наша работа основана на непричастности к любой власти. И даже сейчас мы с вами разговариваем, как друг с другом и покупатель с купцом, но не как князь и его подданный.
-- Все время ты меня ставишь на место, Найджел, -- в голосе князя чувствовалась неподдельная грусть. -- Из нас двоих ты - настоящий властитель, а не я.
Эрик слушал этот диалог, все более и более изумляясь. Ему не раз говорили о том, что Пирсон -- весьма могущественный человек, держащий под своим контролем всю разветвленную сеть Службы. Однако услышать подтверждение этих слов от правителя одного из самых влиятельных районов города было достаточно неожиданно. Впрочем, князь Уимбри совсем не напоминал настоящих монархов, как их представлял себе Эрик. Разве что какой-никакой дворец у него был, да тяжелый трон, обитый серебром, тускло блестел на возвышении, напоминая о временах, когда князи держали в своих руках всю власть в округе.
-- До Файрдена неблизко, -- вновь заговорил князь Уимбри. -- Неделя пути, если повезет.
-- Торопиться некуда, -- заметил Пирсон. -- Наследники ждали тридцать лет, подождут и еще месяц, если будет нужно.
Эрик знал, почему дорога была столь длинной. Восточный тракт шел напрямик к границе города, однако на этом пути лежали недружелюбные земли. Выжженные пустоши Схарта, где медленно отстраивались высокие черные башни среди пепелищ прежних войн. Запретный Иртис, через который могли пройти лишь немногие, прошедшие долгий допрос и особые испытания. Другие районы, где разгуливали бандиты и работорговцы, а купцы могли путешествовать разве что с ротой солдат. Приходилось делать изрядный крюк к северу, теряя много времени.
Эрик вспомнил, что Аттила возвращался как раз откуда-то с востока, стоило расспросить немца хотя бы о первых этапах пути. Сейчас же он задал единственный вопрос:
-- А где сейчас этот сверток с короной?
-- Да вот же, лежит на подоконнике, -- беззаботно ответил князь. -- Я не знал, где его оставить, забрал с собой. Постарайся пореже говорить вслух, что находится там внутри.
-- Ага, -- добавил Пирсон. -- Ты удивишься, сколько людей в мире испытывают нездоровый интерес к древним коронам. При этом многие из них даже никогда не слышали о Файрдене и его ярлах. Возьмешь сверток с собой, в штаб-квартире он будет в безопасности.
Князь опять погрузился в размышления. Последний луч заходящего солнца коснулся его бокала, и эта вспышка словно бы привела монарха в чувство.
-- Найджел говорил мне, что ты только-только начинаешь свою работу, -- произнес князь Уимбри, делая до странности большие паузы между словами. -- Как видишь, мы не поручаем тебе ничего сложного. Это не секретные письма, от свертка не зависят чьи-то судьбы... по крайней мере, непосредственно. Мы посылаем тебя, потому что твое лицо еще не примелькалось внимательным людям.
-- Не знаю, говорил ли об этом сэр Альфред, -- дополнил Пирсон, -- но в последнее время все больше разного народу интересуется нашими делами. Постарайся остаться незамеченным, если это возможно.
-- Да, и еще, -- вновь перебил Пирсона князь. -- Не называй мест и имен. Я не хочу вдаваться в подробности, но по ряду причин было бы нежелательно как-то связывать Аден и Северный Файрден.
-- Вы все еще поддерживаете южан, князь Уимбри?
-- Не будем об этом говорить, Найджел. Не говори, откуда у тебя корона и где Ксанфельд провел последние годы жизни. В крайнем случае, скажешь, что прибыл с северных островов, это будет воспринято нейтрально.
-- Я приму к сведению, -- кивнул Эрик. -- Не хочу ввязываться в политику.
-- Я вот тоже не хочу, -- буркнул князь. -- Только у меня, в отличие от тебя, нет никакого выбора. Мне платят, лишь пока я занимаюсь тем, что выгодно всем этим деловым людям Адена.
-- По-моему, князь, вы преувеличиваете, -- осторожно произнес Эрик.
-- Не обращай внимания, -- ответил правитель Адена, методично очищая здоровенную кисть черного винограда от тугих ягод. -- Знаешь, у князей все-таки есть одно преимущество, хотя и не всегда уместное. Все, что я говорю, воспринимается всерьез, даже если это очевидная глупость. Угощайся, пока здесь еще много еды.
После ужина Пирсон намекнул, что у него еще много дел запланировано на вечер, князь согласился с его доводами и отпустил людей из Службы домой. Эрик аккуратно поместил сверток в холщовый мешок и нес его очень бережно, стараясь не повредить корону.
В штаб-квартире Пирсон поднялся в свой кабинет, не попрощавшись, а Эрик, захватив несколько листов бумаги, поднялся в библиотеку, чтобы составить подробный план своего путешествия. Этот вечер обещал быть достаточно насыщенным; в этот раз он не хотел допускать ошибок только из-за того, что нетвердо помнил, по какой дороге следует двигаться. Он внимательно листал старые путевые записки на английском, немецком и аденском, проглядывал существовавшие в единственном экземпляре справочники Службы, стараясь не упустить чего-то важного. Уже занималась заря, когда он с толстой пачкой густо исчерченных листков спустился вниз в свою комнату, допил без особого удовольствия холодный бурый чай, покрывшийся маслянистым налетом, и завалился спать с намерением выступить в путь сразу после пробуждения.