- Понимаете, святой отец, всё дело в том, что я очень жирный.
Я просто не могу спрятаться, когда оно меня видит. Оно же ползает везде, проворное такое, пробует на зуб всё что ни попадя: провода вон погрызло, ножку столика вечно слюнявит. И каждый раз, когда ему на глаза попадаюсь я, оно начинает визжать, будто я его сейчас зарежу! Или оно так согнать меня со своей территории пытается?
Так это моя территория, я здесь намного дольше живу.
Я тут поселился гораздо раньше, чем оно от той, длинноволосой, отпочковалось. Ещё до того, как она сюда коротковолосого привела. Вон их фотография на стене висит, но это они уже вместе, в сначала она одна тут обитала, ко мне присоседилась. У неё тогда не такие длинные волосы были и цвет другой, но те фотографии в нижний ящик комода заныканы. Очень уж коротковолосый на них смотреть не любит.
Когда она только появилась, я ещё маленьким был, вертким.
Прыгал по всей квартире бодрым шариком: из-под дивана -- за шкаф, потом -- в угол за дверью, ну и по кухне ночами любил гонять. На кухне хорошо, тепло, всякие вкусные обрывки ночных разговоров подобрать можно. Но больше всего я диван и кровать любил. Мы там с длинноволосой вместе отдыхали. Придёт она вечером усталая, упадёт на кровать к ноутбуку или на диван к телевизору -- и так и лежит, откисает. А я сзади подберусь, и аж урчу от удовольствия -- очень уж сытно рядом с ней тогда. И она потом отдохнувшая, и я отужинал. Идиллия.
А потом притащился этот, который на шкаф похож, и тоже тут поселился.
Нет, сначала он ненадолго приходил и даже вроде как пытался быть полезным. Смешил её, вкусности всякие притаскивал. Я даже беспокоиться начал, что сейчас заживу впроголодь, но он взял -- и заявился в один день со всеми своими вещами.
Тут-то я и начал толстеть.
Незаметно так, полегонечку. То один раз объемся, когда они шёпотом в кровати отношения выясняют, то другой. А там, глядишь -- и уже на кухню попасть не можешь. Коротковолосый ещё и дружка своего приволок, что на окнах жить любит. Серый такой, плоский, растянется на всё стекло, и сквозь него всё за окном серым кажется. Жуть какое уныние! Моя соседка с ним отчаянно боролась, даром, что не видела. Иными неделями каждый день все окна в доме перемывала. Потом лежала на кровати и плакала, но да я рядом был, так что ничего.
Теперь он только на том стекле ютится, куда она не заглядывает.
Ни за что не угадаете, где. И не надо так придирчиво стекла в книжном шкафу разглядывать, батюшка, туда он и нос сунуть боится! Вы лучше на фоторамочку поглядите, да-да, на столе, у компьютера. Тяжело разглядеть, что там? Ну это потому, что он сжался, как мог, чтоб поместиться. Я вам так просто расскажу, я ж помню: шкафоподобный там с кучей таких же коротковолосых, и все зубы скалят. Наверно, это его стая была. Почему он от них отбился, я не знаю, но он очень по ним грустил -- до того, как там тот, серый поместился.
Но он-то ладно, а чудик, что на плечах сероволосой устроился -- вот с кем жить невозможно!
Это он надоумил её вас позвать, я уверен. Сама сероволосая ни за что меня бы не увидела -- куда ей, она ж согнуться не может и ходит еле-еле. Приехала вот позавчера, выгнала тех двоих -- аж чемоданы за них собирала. Видимо, чтоб не увезли лишнего. И осталась тут с этим, отпочковавшимся. Он и раньше не подарок был, я после его появления вообще никуда из-под дивана вылезти не могу -- нигде больше не помещаюсь. Совсем жирный стал. А теперь у меня второй день несварение -- он же не затыкается!
Но тот, наплечный-то, каков хмырь!
Разлёгся, значит, прижался плотненько -- ничем не отодрать. Достал книжечку -- и всё, что ни произойдёт, записывает. А потом ей, сероволосой, ночью зачитывает, да только в пересказе его всё как-то шиворот навыворот выходит. Это он меня увидел и наябедничал. Вот и зачем, спрашивается? Разве ж я ему мешаю?
Ой, святой отец, я что ж это, худею прямо на глазах?
Вскоре маленький пылевой клубочек укатился за шкаф, благодарно попискивая. Священник не сомневался, что обрадованная внезапным преображением нечисть сегодня же начнёт искать себе другое жильё. Такое, где можно будет соблюдать более здоровую диету.
Кожа под рясой немилосердно чесалась. Завтра будут лёгкие ожоги.
Хотелось, наконец, уйти, но долг ещё не был выполнен. К тому времени, как удастся переговорить со всеми остальными обитателями злосчастной квартиры, вся спина уже полностью покроется зудящими волдырями. Главное -- дотерпеть, не хвататься за рясу руками, а то ведь Вышивальщик ещё и уколоть может. Он, конечно, не со зла, но всё равно больно.
Сухонькое существо, словно бы сплетённое из множества верёвочек, деловито бегало вокруг священника и вышивало на его подоле только что услышанную историю.
![[]](/img/k/kalerija_i_l/monstruoznyesosedi/podkrowatnyjmonstr.jpg)