Аннотация: Рассказ старый. Редакция новая. А проблема... проблема по-прежнему актуальна
Высокие стоячие часы мерно тикали в маленькой гостиной "Ярого Шкипера". Их тиканье напоминало Клайву медленно приближающиеся шаги.
Было тридцатое декабря, и в гостинице остались только свои. К "своим" относился теперь и Клайв, которому предстояло сменить сэра Малькольма на посту Смотрителя Времени.
Как странно было осознавать, что еще два месяца назад он ничего не знал о "Шкипере". Что еще осенью он, как и все сотрудники "Селфриджес", мечтал об отпуске. Странно вспоминать, как за неимением денег на дальние вояжи он пустился в импровизированный тур по родной Британии; как, убаюканный дождями Шропшира, заснул в автобусе, вышел на безлюдной конечной и постучался в дверь "Шкипера", - где его ждали.
Ждали давно и с волнением.
Как объяснил Клайву сэр Малькольм, новый Смотритель обыкновенно появлялся в гостинице за несколько лет до Смены, имея возможность пообвыкнуться и подготовиться. Правда, сэр Малькольм поспешил при этом ободрить Клайва: "Люди стали жить быстрее, мой мальчик, возможно, вам хватит и нескольких недель". А вот остальные обитатели "Шкипера" вели себя так, будто Клайв наглым образом опоздал. Объяснять им, что в последние годы он учился, искал работу, сходился и расставался с девушкой и даже не подозревал о существовании Смотрителя Времени, было бесполезно. Мери, Верити и Тео смотрели на Клайва с неприязнью.
Тратить время на налаживание отношений Клайв не собирался. Его ждала Смена века, и не просто века, а тысячелетия. Завтра вечером. А он по-прежнему не знал, как подступиться к главному требованию сэра Малькольма - докопаться до своей внутренней сути.
Он сидел вжавшись в кресло и разглядывал висящий напротив портрет Кащея Бессмертного - первого Смотрителя.
"И как он дошел до жизни такой? - вяло думалось Клайву. - Вот проснулся человек утром и понял, что он - не кто-нибудь, а скелет в доспехах. А я - кто?"
В ответ Кащей сверкал тридцатидвухзубой улыбкой. И то хлеб: в последнее время в доме улыбались только он и сэр Малькольм, остальные ходили с недовольным видом - видно, из-за неспособности Клайва быстренько разобраться в себе. Клайв поражался: разве можно требовать от человека таких вещей по заказу и в сжатые сроки?
Зашелестел кринолин; через гостиную вихрем пронеслась Мери. Игрушки на елке тревожно забренчали, грозя попадать, но Мери даже не обернулась. И она туда же...
За Мери приковылял, уныло сутулясь, двухметровый Тео. Клайв развеселился: уж кто-кто, а Тео мог бы и не демонстрировать свое неудовольствие, так как сам за пределы времени мог выходить лишь ненадолго и в "Шкипере" был хоть и частым, но гостем.
В одной руке у Тео оказался ящик с инструментами, а в другой - застекленный дагерротипный портрет сэра Малькольма. Фотографию Клайв уже видел вчера. Под овальным изображением значилось: "Сэр Малькольм Грей, 1825-2000, Смотритель двадцатого века. Перевел данные исторического времени в электронный формат".
Тео примерил дагерротип на стену возле Кащея, сделал пометку и вонзил в стену дрель.
На визг дрели прибежала Верити, судя по грохоту, опрокинув по дороге стулья в коридоре.
-Это еще зачем? - выпалила она с порога.
Тео непонимающе обернулся.
- В каком смысле - "зачем"?
- Во-первых, на ней дата смерти, а он еще жив. Во-вторых, здесь портреты бывших Смотрителей, а он еще Смотритель двадцать четыре часа...
- Ну и что? - пробовал возразить Тео. - Пусть висит, завтра будет не до нее.
- "Ну и что"? - взвилась Верити. - Это неправда, вот что.
- Я только болт ввернул...
- Спрячь фотографию подальше, пожалуйста, - велела Верити, сопя от гнева, - и не создавай лишнего хаоса. Его завтра и так будет по самые уши.
Все еще сердито глядя на Тео, она отступила к двери и столкнулась с бесшумно вошедшей Мери. От неожиданности обе громко вскрикнули. Фотография вывалилась из рук Тео.
- Знаете, что? - добродушно сказал Клайв. - Если вы будете продолжать в том же духе, то к новому году разрушите мироздание без посторонней помощи.
Мери молча собрала с ковра осколки стекла.
- Ты бы поменьше острил, - посоветовал Тео, стоя спиной к Клайву. - Тебе, кажется, есть, чем заняться.
Он расправил плечи и вышел из комнаты. За ним выскользнула и Мери. Верити уселась на диван, закинула ногу на ногу и уставилась на Клайва водянистыми серыми глазами.
- Ну? - спросила она.
Клайв фыркнул.
- По-твоему, это легко?
- По-моему, все, что существует, можно найти.
- Может, поделишься опытом? - буркнул Клайв. - В учебных целях?
Он немного испугался собственного вопроса, потому что жители "Ярого Шкипера" не распространялись о своем прошлом. Кто ее знает, как она отреагирует...
Но она отреагировала совершенно как обычно, то есть ответила быстро и серьезно:
- Мне не пришлось искать. Я дала себе слово никогда не лгать, когда мне было семь лет и сдержала его. Потом один раз захотела солгать - и не получилось.
Вот так. Оказывается, стать ходячей Истиной так же просто, как мусор вынести. Поначалу Клайву нравилось беседовать с Верити, испытывать ее способность безошибочно узнавать любой намек на ложь, но вскоре ему это надоело. С Верити можно было повеситься от скуки. Все у нее выходило сухо и бесцветно - так же бесцветно, как ее серые глаза, прическа "не-то-хвост-не-то-пучок" и туфли без каблука. Мери и та выглядела интереснее, хотя никакими чудесными способностями не обладала.
Клайв был сыт Верити по горло, но вместо того, чтобы уйти, та села поудобнее и заправила выбившиеся волосы за уши:
- Попробуем еще?
- Давай, - безучастно согласился Клайв. - Итак, что мы обо мне знаем? Я уже говорил. Я - человек безобидный. Никогда в жизни пальцем никого не трогал.
- Неправда, - машинально сказала Верити.
- Кого я трогал? - удивился Клайв.
- Откуда я знаю? Знаю только, что ты лжешь.
- Ладно, возможно, - сказал Клайв. - Может, и было... в детстве. Что еще мы обо мне знаем?
К этой игре он уже привык.
- Люблю находить во всем смешную сторону. Может, я шут?
- Нет.
- Почему?
- Ты слишком серьезно к себе относишься.
- Ну, знаешь! Это уже не правда, а твое личное мнение...
- Верно. Но, скорее всего, я права. Насчет шута ты был неискренен, а значит, в этом направлении искать не надо.
- Может, наоборот, нечто меланхолическое, вроде принца Гамлета? Или байронический тип? Точно, - ожил Клайв. - То-то он крутится у меня в голове...
- Тебе кажется, что такой образ понравится Мери, - невыразительным тоном пояснила Верити. - Неверно. Во-первых, он тебе не подходит; во-вторых, Мери он не нравится.
- Ты меня извини, Верити, - сказал раздосадованный Клайв, - но на сегодня хватит, ладно? Я должен навестить сэра Малькольма.
"Невыносимая девица, - думал он, шагая по коридору, - что только Тео в ней нашел?"
В кабинете Смотрителя Клайв сразу забыл и про Мери, и про Верити, и притупившееся после сентенций Верити желание найти свою суть снова вспыхнуло с огромной силой.
Завтра этот кабинет станет его кабинетом.
Он манил Клайва ощущением могущества. Каждый раз, входя, Клайв чувствовал себя хозяином... он не мог сказать, чего. Мира, наверное. Или самого себя. Он догадывался, что именно это чувство испытывает математик перед задачей, а олимпийский чемпион перед тренировкой, и что выражается оно в словах "я умею это делать". Пусть Клайв ничего пока не умел, а только собирался научиться - уверенность и сила все равно пробуждались в нем и кружили голову. И он влюбился в кабинет несмотря на то, что сэр Малькольм устроил здесь непривлекательное логово информатика: серверы, экраны, шумящие вентиляторы, принтеры, сканирующие устройства...
- Добрый день, дорогой мой. Как продвигаются дела ? Никак? Гм... - он пожевал губами.
- Я не знаю, как искать эту несчастную суть, - пожаловался Клайв.
- Я по-прежнему считаю, - сказал сэр Малькольм, - что вам надо поговорить с Верити...
- Сэр Малькольм, - вздохнул Клайв,- я уже сто раз говорил с Верити. Честно говоря, она выводит меня из себя, а не... наоборот.
Старик усмехнулся. Электронное табло над его головой показывало оставшиеся до нового года 21 час 39 минут и 35 секунд; секунды быстро убывали. Клайв примостился на стуле возле крайнего монитора.
- Вы так и не сказали, что будет, если я не найду. Смена все-таки получится?- спросил Клайв.
- Скорее, не получится, а состоится, - уточнил сэр Малькольм. - Мои сто лет так или иначе истекают тридцать первого января, и я отойду в мир иной, а вы, единственный пока кандидат, займете мое место. Что из этого "получится" - это другой вопрос.
- То есть "суть" не обязательна?
Старик покачал головой.
- Трудно сказать. Я не хочу на вас давить... Однако мне не хотелось бы, чтобы вы пережили то же, что и я.
- Судя по тому, что вы тут наваяли, - пошутил Клайв, оглядывая зал, - ваша суть ясна как пять пальцев: сумасшедший Инженер и фанатик прогресса. Сколько языков програмирования вы знаете?
- Все, - ответил сэр Малькольм. - И изобрел восемь своих.
- Неплохо для человека, родившегося до индустриальной революции...
- Да, но учтите, - невозмутимо сказал инженер, - я ступил на этот путь тогда, когда там, в пределах времени, изобрели ЭВМ. До этого я понятия не имел, что делать.
- Да? - удивился Клайв.
- Тем не менее, переход, как видите, "получился".
Он потер седой висок, аккуратно подстриженный Мери.
- Как я вам уже говорил, "Ярый Шкипер" - не вечность и не время, а нейтральная территория, где время течет, не воздействуя на материю. Люди так тесно связаны со временем, что даже те, кто случайно попал сюда, остаются ненадолго. Их материальная составляющая просится назад.
Клайв кивнул.
- Это ясно.
- Смотритель и его сотрудники, - другое дело. Ими становятся те, чье тело больше не зовет их назад. Оно подчиняется не тем причинно-следственным связям, над которыми властно время, а своим собственным. Назовем совокупность этих связей сутью или внутреннней логикой. Смотритель - человек с абсолютно полноценной и независимой внутренней логикой.
- Вы уверены, что она у меня есть?
- Теоретически она есть у каждого. Но! - сэр Малькольм поднял палец. - Человеческое "я" состоит из трех частей - созидающее начало, разрушающее начало и то, чем человек себя воображает, - то есть чего на самом деле нет. Эта вымышленная составляющая подмывает внутреннюю логику, и если вы в нее верите, дела ваши плохи. В "Яром Шкипере" эта часть со временем истает, истинная личность Клайва Ламбурна займет свое место, но лучше, чтобы это случилось как можно раньше. Смотритель ведь призван следить за течением времени и защищать его ткань от разрывов и искривлений. Его внутренняя логика должна быть очень сильной - не слабее, чем у Верити. Он может стать воплощением идеи, аллегорией, стихией. Это, конечно, упрощение. Все мы, прежде всего, живые люди... - он помолчал. - С чего же это я начал?
- С вашего вступления в должность, - сказал Клайв.
- Да-да. Так вот, я понятия не имел ни о своей стихии, ни как ее искать. Мой предшественник и наставник, адмирал Васкес, прекрасно знал навигацию, но философию не изучал. Он и без нее был самим собой - Ярым Шкипером, всецело занятым судном. Его единственными объяснениями было "Свистать всех наверх!" и "Задраить трюм!". В его времена в кабинете стоял такелаж, а курс выправлялся с помощью штурвала. В 1900 он передал штурвал мне и вышел в заднюю дверь гостиницы...
Он вздохнул.
- На границах, как известно, всегда происходят военные действия. Мы не исключение. Нас штурмуют силы, для которых Вселенная - неприятный сгусток смысла в мире хаоса. Если Смотритель не выдерживает штурм, хаос и безумие входят в материальный мир. Много лет я пытался справиться со шхуной Франсиско Васкеса, но удавалось мне это плохо, и я молю Всевышнего, чтобы в бедах человечества было виновно не только мое неумение плыть по компасу.
- И как вы справились? - просипел Клайв.
- Мери. Она нашла свою суть гораздо раньше меня, ухитрилась преобразовать часть кабинета в рукоделие и расправлялась с разрывами при помощи штопальной иглы. Я же после того плавания так и не встал на ноги, - он посмотрел на свои неподвижные ноги, прикрытые пледом. - Это опасная работа, мой мальчик. И должен вам сказать, последние сорок лет мне было до боли обидно, что я проглядел себя - Инженера - тогда, в тысяча девятьсотом. А ведь жизнь давала столько подсказок! Попробуйте хоть вы не проглядеть...
Клайв посмотрел на компьютеры и экраны. Представил, как останется с ними один на один. Один на один с черной бездной, вооруженный программами сэра Малькольма, написанными на всех известных человечеству, но неизвестных Клайву языках програмирования. Им овладел страх, перед которым примолк чарующий зов кабинета.
Остаток дня Клайв провел у себя в комнате, подальше от всех, в безнадежных попытках найти хоть какой-нибудь ключ к своей личности. Сэр Малькольм оказался прав - многие из увлечений и воспоминаний были блеклыми и ненастоящими.
Около семи он вышел покурить на крыльцо. С черного неба валил крупный, сахарный, как на открытках, снег. Клайв прошелся с сигаретой до угла и вдруг услышал плач из освещенных окон кухни. Он прислушался.
Плакала Верити, а Тео что-то бубнил утешительным тоном.
- Зачем меня об этом спрашивать? - всхлипывала Верити.
"Опять обо мне!" - догадался Клайв.
- Говорит: "Я прожил хорошую жизнь, правда?". Потом говорит: "Как ты думаешь, я делал все, что мог?". А я... зачем он меня спрашивает?..
Снег бесшумно падал на застывшего под окном Клайва.
Мери в черном платье накрывала к ужину.
- Мери, - сказал Клайв. - Мне будет нужна ваша помощь.
- Только ненадолго, хорошо? - сказала она, хотя он еще ничего не объяснил.
- Хорошо, - неуверенно ответил Клайв, - а... что такое?
- Я приехала сюда с сэром Малькольмом, - сказала Мери. - Будет неправильно, если он уйдет, а я останусь.
- Почему? - удивился Клайв. - Вы - отдельная личность и свободный человек!
- Конечно, мистер Ламбурн, - с типично викторианским достоинством молвила Мери. - Но если сосчитать мои годы, человек этот давно умер. И потом, я буду тосковать без сэра Малькольма. Он ведь взял меня из приюта и удочерил, когда мне было десять лет. А у вас есть Верити. И Тео. Опекун завещал мне вечность, и я собираюсь подарить ее Тео. Тогда они с Верити смогут пожениться. Правда, хорошо? - осведомилась она кротко.
Гробовое молчание за ужином нарушил Клайв.
- Я хочу вам кое-что сказать, - объявил он.
Мери, Верити и Тео подняли головы.
- Кто-то из вас троих должен завтра сменить сэра Малькольма. Я отказываюсь.
Наступила пауза.
- Здравствуйте, я ваша тетя, - сказал Тео. - Это ты что, цену себе набиваешь?
- Почти нет, - сказала Верити, пристально глядя на Клайва. - Ерунда, Клайв, никто из нас не может быть Смотрителем.
- Почему вы отказываетесь? - спросила Мери.
- Я так себя и не нашел, - сказал Клайв, - и никогда не найду. Стоит ли поручать мне судьбы человечества?
- Не судьбы, а время, - поправила Верити. - И с чего ты взял, что никогда не найдешь?
- С чего? Очень просто, Верити: до меня все очень медленно доходит. Вот, например, я живу тут уже два месяца, и только сегодня понял, что у вас завтра похороны!
Наступила тишина. Мерно тикали часы.
- Он понял, что он толстокожий эгоист! - сказал, наконец, Тео, возвращаясь к еде. - Докопался. Мог бы спросить меня, я всегда это говорил.
- Я тоже, - сказала Верити.
- Ты - да, но кто тебя слушает? - возразил Тео.
- Но ведь это прекрасно, - сказала Верити, глядя на Клайва блестящими глазами. - С этого можно начинать.
- С чего? С того, что я толстокожий эгоист?
- Но это же правда! - Верити почти ликовала.
- Вы издеваетесь? При чем здесь правда? Что из этого выйдет? Для Вселенной?
- Что выйдет, то выйдет, - оборвала его Верити. - Пусть. Не думай об этом. Пока.
- Тебе никто не интересен и не нужен, - подхватил Тео, - это твоя стихия. Не знаю, как в жизни, но на завтра этого должно хватить.
- И правда, мистер Ламбурн, - подала голос Мери, - у вас впереди сто лет, если захотите что-то изменить. А сейчас поздно, вы нужны нам такой, какой есть.
- Ты искал много, нашел мало, - сказала Верити. - Не ты первый, не ты последний. Это неприятно, но не страшно, Клайв.
Клайв встал.
- Я пойду и скажу сэру Малькольму, - заявил он, - что ни за какие сокровища мира не соглашусь на эту работу.
Но Верити улыбнулась - могущественная, прекрасная и неумолимая.