Аннотация: Несколько автобиографический рассказ...
МОРЕ
...Она из тех,
Которых жизнь - одно мгновенье
Невыносимого мученья...
М.Ю. Лермонтов
Вечернее море, будто покрытое тонкой серебристо-шелковой тканью, медленно трепетало под темнеющим сиреневым небом. Ласковые, робко-небрежные волны легко касались песчаного берега. Это был спокойный серебряный вечер, наполненный горьковато-соленым дыханием засыпающего моря. Пронзительно-синее небо стало мягче и невесомее и, будто прощаясь с землей, поднялось еще выше. От далекого горизонта ползла фиолетовая печальная вуаль, предвещающая ночную тьму: на западе виднелся зыбкий серп месяца. День уже успел умереть, и помрачневший, остывший песок, изредка шуршащий под слабыми, будто ленивыми порывами ветра, тихо грустил о нем.
Ольга вышла на берег и села на камень. Ей было тяжело и тоскливо, ей было горько непонятно отчего. Может быть, эту грусть вселило в нее вечно шумящее море, а, может, и воспоминания, - хотя что можно вспоминать в пятнадцать лет!..
Море лежало перед ней, как огромный опал. Ольга достала книгу и наугад развернула страницы. "О море, исчезнувшее ныне! Прекрасно ты, отражение неба на земле! Я не видел тебя, колыбель жизни, но ты в груди моей, ты в крови моей, ты во мне - отныне и навсегда!" - прочитала она и улыбнулась этому совпадению, потому что в книге то было единственное место, где упоминалось о море.
Странная, какая-то мистическая связь девушки с морем возникла, когда Ольга впервые вступила на его берег. И с тех пор - а, может, все это было лишь совпадениями - состояние моря всегда соответствовало состоянию Ольги. Как будто девушка жила в одном ритме с этим бездонным миром, и море искрилось, когда она смеялась, и угрюмо вздыбливало волны, когда Ольга плакала.
- Море... Если б ты могло понимать меня!.. Великое, вечное море... Знаешь ли ты, что я плохая дочь!? О, если б ты слышало, каким голосом мама сказала: "Ну что ты смотришь на меня, Оля!" А потом она рассказывала о Маше, которая любит шить и вязать, но не любит читать! Море, я не люблю шить, но чем же я в этом виновата? И откуда только берутся такие, как я? Все люди как люди, одна я как с Луны свалилась...Море, милое море, помоги мне!.. - взмолилась она, сжимая руками виски.
И ей показалось, что море кивнуло. Волны его потемнели, будто приняли в себя тоску девушки. Ольга почувствовала, что ей стало легче.
- Спасибо тебе, спасибо! Только ты понимаешь меня...
- Оля! Иди ужинать! - крикнули из домика.
- Хайре, море, - тихо прошептала Ольга и, не оборачиваясь, пошла прочь.
* * *
На следующий день Ольга снова пришла к морю. В глазах ее блестели слезы.
- Здравствуй, море. Я снова пришла к тебе жаловаться. Ты не человек, ты не оттолкнешь меня, а выслушаешь. Море, я плохая. Я злая, я эгоистка, море. Что мне делать? Что мне делать с собой?
Я всего боюсь. Абсолютно всего. Я знаю, что это глупо, но ничего не могу с собой поделать. Когда-то я боялась ходить в школу, потом в спортивную секцию, потом в кружок рукоделия. А теперь я боюсь - хоть мне и стыдно в этом признаться - боюсь идти домой. Нет, у меня хорошие родители. Они любят меня. Просто у меня - наверное! - фобия. Вот бы сходить к психологу... Но это невозможно.
А ведь если подумать, то как мелки мои проблемы! Боже мой, я хочу верить и не верую, что я не центр этого мира!..
Море приняло ее горе, приподняло его на гребнях волн и понесло к берегам далекой Японии, где обрушились слова стеной цунами и смели тысячи и тысячи жизней.
Но Ольга не знала этого.
* * *
- О море! Отомсти! - в исступлении крикнула Ольга. - Отомсти всем тем, кто обижает меня! Пусть будет так же плохо, как мне, Генриетте Николаевне и Марианне Михайловне, Кольке, Насте Миронченко, Прософьевой, Жириновскому и Зюганову! О, я уже вижу, как накрыли их твои шумящие волны!..
Все это мечты. Жестокие мечты. Так не бывает, - сжала кулаки Ольга.
А на следующий день Генриетта Николаевна захлебнулась чаем и умерла. Марианна Михайловна едва не утонула в ванне. Колька ошпарился кипятком. Настя Миронченко влажными пальцами коснулась проводки и получила чувствительный удар током. Начальница Прософьева поскользнулась в луже и сломала два пальца на правой руке. Жириновского окатили водой из поливочного шланга. Зюганов промок.
Ольга узнала об этом лишь через неделю, но не смогла понять, что это сотворила она.
* * *
- Безобразие! - возмутилась Ольга. - Дождя нет уже месяц! Поскорее бы он начался, - тихо прибавила она и мечтательно проговорила: - В дождь так хорошо мечтать... В дождь я забываю о собственной ненужности... О, цель моя! Где ты? Кто я? Куда я иду? Зачем я живу?
А ведь каждый человек обладает колоссальной энергией. Как воспользоваться ей? Ведь я могла бы...
Как это трудно - познать себя!.. Где мое предназначение? Иногда даже жаль, что я живу не в Средние века: там мой путь был бы предрешен. Я хочу найти свой путь, но не вижу его. Я одна, я во тьме, и никто не поможет мне. Я одна во всем виновата. Я лишняя. Я не нужна миру. Я осколок чего-то иного, и я не могу стать как все. Почему?
Раскинуть руки и полететь, и смотреть в небо, и раствориться в нем... И оставить все то, что гадко, ненужно и мелко... И навсегда уйти, и никогда больше не возвращаться...
А у берегов Южной Америки бушевал тайфун, не оставляя никакой надежды.
Вечером в теле новостях Ольга услышала о стихийном бедствии, и будто молния пронизала ее сознание. Абсурдная мысль о том, что это устроила она, занозой засела в ее голове. Уже лежа в постели, она еще и еще раз убеждала себя, что это неправда, но странная убежденность опровергала все доводы разума. Ночью Ольге приснился сон.
... Она стояла у самой кромки моря. Вокруг никого не было. Вдруг волны стали надвигаться на нее, и она побежала. В шуме шипящей пены Ольга услышала голоса:
- Убийца! Ты должна искупить нашу смерть! Ты должна умереть! Ты лишняя! Ты во всем виновата, и умрешь...
Вода бежала за ней все быстрее и быстрее. Ольга оказалась на крохотном пятачке, окруженном волнами со всех сторон.
- Умри!..
Ольга вздрогнула и открыла глаза. На ее лбу появились капли ледяного пота. Ольга глубоко вздохнула и попыталась снова уснуть.
* * *
- Хорошо. Пусть это правда. Мои негативные эмоции влияют на катастрофы. Неужели это правда? Нет! Не может быть!.. Это нереально! - Ольга нервно ходила по комнате. - Но... Я испытаю себя. Если ноосфера Земли реагирует на мои эмоции, то... то завтра снова будет стихийное бедствие...
Боже, но они же бывают каждый день! Я... Нет, что-то случится. И я знаю, где - в Африке...
Что ж, посмотрим...
На следующий день в экваториальной Африке реки вышли из берегов.
- Вся ненависть моя плещется в море! Я чувствую, что мне легко и хорошо, но я вижу, как темные волны прихлынули к берегам Северной Америки! Стойте, стойте! Поверните и идите в Азию! Индия, Индия погибнет! Боже, что же мне делать?!
* * *
- Куда сегодня упадет мой рок? Я могу направлять его... И пусть жертвой будет Китай. Мне уже все равно. Я устала. Я теряю себя. Почти как у Пушкина:
"...Я здесь одна,
Никто меня не понимает,
Рассудок мой изнемогает,
И молча гибнуть я должна."
Зачем мне дана эта сила?..
- Оля! Одевайся!
- Что?
- Разве ты забыла? Мы поедем в церковь.
- Хорошо, я сейчас.
* * *
- Господи! Будь милостив ко мне! На меня упала тяжесть убийств! Где выход? Я заблудилась, помоги!..
Мне никто не поверит, хотя это и правда. Посоветуй, что делать? Я ведь могу стать стратегическим оружием!
Что мне делать? - Ольга на мгновение подняла глаза, и взгляд ее упал на распятье. Лицо ее просветлело: решение было принято.
- Спасибо, - прошептала она, и больше уже не молилась.
Через полчаса семья вернулась домой. Они поужинали и легли спать. Ольга уснула, будто упала в пропасть.
В полночь она открыла глаза, набросила платье и вышла из дома. Дул сильный ветер, но Ольга подошла к берегу моря и встала на самый край невысокого утеса.
- Я буду счастлива. Я упаду в море, и легкие мои наполнятся водой, и усталые глаза мои закроются, и горячий лоб мой смягчится прохладой, и волосы мои станут водорослями... Меня больше не будет, и я уже ни в чем не буду виновата...
Ольга улыбнулась и шагнула вперед. Она упала в море, почувствовала, что вода мешает дышать, и захотела жить, захотела выплыть. Она отчаянно боролась с волнами, но у нее уже не было сил, и один из валов бросил ее на камни...
Море бушевало, плакало горькими слезами брызг, билось о твердую грудь земли в порывах скорби. Стонал ветер, и пена летела к небу, будто взывая о помощи...
А утром, на рассвете, барашки выдавились из волн, как гной, и море успокоилось.