Они собираются в третий четверг каждого месяца, в полночь, на тёмном чердаке заброшенного готического особняка. Несмотря на то, что призраки невесомы, дом стонет и скрипит под их шагами - в таком месте старые рассохшиеся доски просто обязаны загадочно скрипеть. Под сводом крыши истошно пищат просыпающиеся перед ночным полётом летучие мыши, а свившая гнездо у печной трубы старая подслеповатая сова вертит головой и встревоженно угукает - чувствует где-то рядом мелких юрких тварюшек, но не может их разглядеть...
Мёртвые поэты, тонкие, полупрозрачные, собираются вокруг нарисованного мелом на полу круга. В нём нет какой-то особой магической силы, это просто метка, но всё должно быть по правилам. И поэтично.
- Меня зовут Ролан, - начинает первый, - и я - мёртвый поэт.
- Привет, Ролан, - нестройным хором шелестят остальные призраки.
- Последний месяц прошёл очень хорошо, - замогильно воет Ролан. - Я встретил женщину, которая рифмует розы с морозами, а кровь - с любовью. Я преследовал её много ночей, я являлся ей во снах, я залил её стишки чернилами из протёкшей ручки, и больше она никогда не запятнает высокое искусство поэзии своими жалкими потугами.
- О-о-о-о, - на разные голоса одобрительно отзываются призраки мёртвых поэтов. - Весьма благородно. Как самоотверженно. Отличная работа, брат мой.
Ролан раскланивается и передаёт право слова следующему.
- Меня зовут Франсуа, - говорит второй призрак, - и я - мёртвый поэт.
- Привет, Франсуа, - откликаются призраки.
- Я тоже не зря провёл последний месяц, - рассказывает Франсуа скрипучим, как старые дверные петли, голосом. - Я нашёл молодого человека, студента... Он писал отвратительные бездарные стихи о любви, чтобы впечатлить девушку, которая ему нравится. Так же, как брат мой, Ролан, я преследовал его, пугал и донимал, пока он не отказался от этой затеи.
На мгновение повисает неловкая пауза.
- Уж не перестарался ли ты? - осторожно спрашивает кто-то из призраков. - В таком возрасте все пытались писать плохие стихи...
- Он отправлял их в издательства, - скрипуче обрубает Франсуа.
- О-о-о-о, тогда разумеется. Нет больше вопросов. Надо было его остановить. Ты отлично потрудился, - наперебой галдят остальные призраки.
Франсуа машет рукой, приглашая следующего оратора.
- Меня зовут Пьер-Мари, - говорит третий призрак, - и я - мёртвый поэт.
- Привет, Пьер-Мари, - привычно встречают его призраки.
- За последний месяц я никого не пугал и не донимал, - сдавленно шипит Пьер-Мари, - но всё же и я нашёл способ потрудиться на благо великого искусства поэзии. Я встретил поэта-любителя, и целый месяц нашёптывал ему на ухо свои гениальные стихи, чтобы он перенёс их на бумагу...
- Да это же жульничество! - перебивает его кто-то из призраков.
И все вразнобой возмущаются:
- Жульничество! Это неправильно! Мы так не поступаем! Каждый должен творить сам! Поэзия идёт от сердца!
- Да? - невинно переспрашивает Пьер-Мари, всем своим полупрозрачным видом изображая, что ему ни капельки не стыдно. - Простите, я позабыл. Что ж, сделанного уже не воротишь, верно?
Не дожидаясь новой порции осуждения, он спешно приглашает следующего призрака. Минуты текут одна за другой, новые и новые мёртвые поэты рассказывают, как провели последний месяц, кто-то читает свежие посмертные стихи, кто-то разводит руками - ничего не сделал, такое тоже бывает. Наконец, очередь доходит до последнего.
- Меня зовут Фабрис, - говорит он, - и я - мёртвый поэт.
- Привет, Фабрис, - устало откликаются призраки. Конечно, они не испытывают усталости на самом деле, но кое-что вполне способно надоесть. Впрочем, традиции есть традиции.
- Почти полгода я не делился с вами новостями, - тихо, на самой грани слышимости шелестит Фабрис, - почти полгода ушло у меня на то, чтобы найти, выследить, добиться... Но теперь я наконец-то могу поделиться с вами своей победой. Я нашёл ту женщину, что пишет рифмованные поздравления для открыток! Все эти жалкие подобия стихов вроде, - его призрачное лицо искажается болью, - "Поздравляю-поздравляю, Счастья, радости желаю!" или "День такой чудесный, Ты такой прелестный!"...
Фабрис на несколько секунд замолкает, чтобы справиться с отвращением, а затем продолжает:
- Не буду утомлять вас подробностями, но я своего добился. Больше эта женщина не будет рифмовать свои поздравления.
Призрачное сообщество взрывается восхищением. Наперебой все выкрикивают похвалы, восторгаются самоотверженностью Фабриса, радуются за высокое искусство поэзии.
- Я думаю, мы все должны признать величие твоего подвига, Фабрис, - говорит Ролан. - Ты настоящий герой.
Слабая улыбка Фабриса переливается перламутром в слабом лунном свете, проникающем на чердак.
- На моём месте так поступил бы каждый, - шепчет Фабрис.
- Уже почти два часа ночи, братья мои! - спохватывается Пьер-Мари. - Нам пора!
- Прощайте! До встречи! Увидимся через месяц! - гомонят призраки, разлетаясь к окнам, просачиваясь сквозь пол и крышу, растворяясь в воздухе. Они торопятся, чтобы не задержаться на старом чердаке дольше необходимого.
Каждый третий четверг месяца в два часа ночи здесь собирается общество мёртвых сисадминов, невежливо занимать помещение дольше обговоренного времени.
Чердак пустеет, из всех призраков мёртвых поэтов остаётся лишь Франсуа. Он ещё при жизни великолепно умел совмещать разные увлечения и хобби. И теперь у него готов рассказ о том, как за последний месяц он наказал самоуверенного юнца, оставлявшего права администратора на всех пользовательских компьютерах.