Аннотация: История вторая, в которой Юсси видит сны и получает подарки.
Юсси 02. Иглы и травмы.
Внешностью старуха отличалась неприятной: плоское круглое лицо, маленькие глазки и широкий жабий рот. Она вызывала с трудом преодолимое желание немного отстраниться, чтобы увеличить дистанцию, а в голове само собой начинало скороговоркой звучать: "Как не стыдно испытывать отвращение, еще не известно, как ты будешь выглядеть в ее возрасте!" --весточка от совести слишком воспитанного человека. Когда старуха улыбалась, во рту виднелись пеньки гнилых зубов, и запах тянул соответствующий. Юсси все-таки отстранилась.
-- Бери, -- старуха ткнула в руки Юсси плоский деревянный футляр. -- Забирай.
-- Что это? -- Юсси сдвинула в сторону крышку.
-- Иглы, -- ответила старуха.
То, что лежало в футляре, на иглы походило мало, больше уж на шпильки-канзаши, что втыкали в свои прически японские красавицы, или палочки для еды, которыми эти же красавицы брали с тарелки суши, любуясь на цветущую сакуру. Только в отличие от палочек или шпилек -- да и игл, если уж на то пошло -- лежащие в футляре штучки были каменными, из какого-то полупрозрачного молочно-фиолетового минерала. Юсси с восхищением рассматривала тонкую вычурную резьбу, складывающуюся в россыпь мелких ягодок на поверхности, небольшие бронзовые колечки с замысловатым узором на толстых концах игл и со всей отчетливостью понимала, что не может ни с того ни с сего принять такой подарок.
-- Красивые, -- с плохо скрываемой завистью ответила Юсси, закрывая футляр, и попыталась вернуть его старухе.
-- Я не могу, -- покачала головой Юсси, -- они ведь, наверное, дорогие...
-- Бесценные, -- широко ухмыльнулась старуха. -- Без цены и отдаю, бери.
Юсси заколебалась. Иглы словно бы звали ее из-под крышки, манили, просили взять в руки. Снова открыв футляр, Юсси все-таки сгребла их -- штуки четыре или пять -- перекатила в руке и снова вернула в ящичек.
-- Не могу взять, -- повторила она снова, но на этот раз тверже.
-- Красивые же, бери, -- все пыталась втюхать ей иглы старуха.
-- И опасные, -- покачала головой Юсси.
В тот момент, когда она взяла иглы в руки, она поняла, что это. Оружие. Знание появилось само собой, перешло через прикосновение, и хоть Юсси и не смогла бы объяснить, почему и как, но она теперь чувствовала, как действуют иглы.
-- Поняла, да? -- в улыбке старухи отчетливо проявилось что-то недоброе. --Ну так какая тебе разница? Забирай и опасные.
-- Не хочу, -- отказалась Юсси и добавила: -- Я боюсь.
-- Не бойся, -- продолжала убеждать старуха, но ее настойчивость вызывала все больше опасений.
-- Я знаю, как они действуют, -- Юсси плотнее задвинула крышку. -- Достаточно одной царапины, чтобы человек умер. Я могу поцарапать кого-нибудь случайно, а я этого не хочу.
-- А можешь специально, -- откликнулась старуха. -- Всякое бывает.
-- Нет, -- Юсси отчаялась вернуть футляр в руки старухи, поэтому просто присела на корточки и осторожно поставила его на пол. -- Спасибо, но нет.
-- Если не возьмешь, я тебя этой иглой поцарапаю, -- неожиданно злобно ощерилась старуха.
-- А смысл? -- удивилась Юсси. -- Тогда я умру, и иглы снова станут вашими...
***
Звонок будильника ввинчивался в сон, как бур в мягкую и рыхлую породу. Юсси застонала и потерла лицо руками. Не хотелось просыпаться, не хотелось вставать, не хотелось куда-то идти. Даже жить не очень-то хотелось.
Мало того, что легла далеко за полночь, а уснула вообще под утро, так еще и этот сон...
Затихший было будильник заверещал снова. Юсси раздраженно его отключила, подавив желание зашвырнуть куда подальше. Но делать нечего, желания желаниями, а на работу надо вставать.
Ее часто мучила бессонница, но последний месяц все стало еще хуже: к ней добавились кошмары, в большинстве своем невнятные и смутные, а когда в них вдруг проглядывал смысл, Юсси начинала скучать по таким вот "смазанным" снам -- лучше уж мутный туман образов и фраз, чем настойчивая старуха с каменными иглами. Подробные сны, хоть и забывались быстро, оставляли чувство неясной тревоги до самой следующей ночи, и сегодняшний день, похоже, не станет исключением.
Передвигаясь, как сомнамбула, Юсси умылась, выпила чаю, оделась и пару раз прошлась по волосам щеткой. Сонное оцепенение окончательно ушло, когда она уже стояла на автобусной остановке, ежась под порывами холодного ветра.
Юсси не особенно любила снотворное, но приходилось признать: когда становилось совсем невмоготу, другого выхода не было.
"Надо снова купить таблеток, -- думала Юсси, придерживая воротник. -- Еще парочка таких ночей, и я просто с утра не встану. В ящике офисного стола точно лежал рецепт, так что сегодня же вечером надо не забыть и купить. И выпить на ночь. И нормально поспать".
Это, пожалуй, было лучшее решение за последние недели.
***
Просыпаться после снотворного получалось не сильно легче, но зато Юсси чувствовала себе не в пример более отдохнувшей. Нет ничего лучше сна без снов.
Юсси потерла лицо, прогоняя остатки сна, отдернула одеяло, почесала зудящую ногу и медленно перевела на означенную конечность удивленный взгляд. По внутренней стороне бедра шла свежая глубокая царапина. Именно она раздражающе зудела и немного пекла. Юсси провела по царапине пальцем.
Когда она ложилась спать, никакой царапины не было совершенно точно. Да и откуда бы ей взяться на таком провокационном месте? Обо что можно умудриться оцарапаться в постели среди подушек и одеяла, где самым твердым предметом является сама Юсси?
Может, ногтями случайно рассекла так неудачно?
Юсси перевела взгляд на свой маникюр. Не совсем, конечно, хирургический, но довольно короткий. Она примерилась ногтем к царапине. Нет, невозможно представить, чтобы она сама себя так покалечила, да еще и даже не проснулась от этого...
Юсси встряхнула головой. Что толку гадать? Царапина от этого не исчезнет. Лучше ее на всякий случай продезинфицировать -- а может, даже заклеить? или не стоит? -- и поспешить на работу, дела не ждут.
Соскочив с кровати, Юсси охнула: на каждое движение таинственная царапина отдавалась неприятным тянущим ощущением.
-- Да, подруга, -- немного невнятно из-за зубной щетки сказала Юсси своему отражению в зеркале, -- ловкости и удачливости тебе не занимать...
Царапина неожиданно воскресила в памяти недавний сон про неприятную старуху с иглами. Раньше Юсси не особенно запоминала сны, они стирались из памяти, стоило встать с кровати и побрызгать в лицо холодной водой, но этот почему-то остался, не пожелал уходить.
Вот так это, наверное, и должно это выглядеть: каменная игла оставляет на теле глубокую царапину, а через -- сколько там было во сне? сутки? двое? больше? -- в общем, через несколько дней человек падает бездыханным без всяких видимых причин.
С точки зрения здравого смысла можно предположить, что материал, из которого изготовлены иглы, ядовитый, и при попадании в кровь вызывает заражение. Или что на поверхности игл обитает какая-нибудь микроскопическая дрянь, убивающая человека изнутри. В общем, даже довольно достоверно звучит...
Хотя, если вспомнить ощущения, которые влились в нее через пальцы, когда она прикоснулась к иглам, то никакими ядами и бактериями там и не пахло. Это было... Юсси не могла бы правильно облечь в слова свои чувства, но если попытаться описать характеристики того, что она поняла, то это было что-то нездорово-бледное, мутно-белое, сухое и шершавое.
Не самое пугающее описание угрозы, но Юсси от него в дрожь бросило.
Она зябко передернула плечами. Лучше не задумываться о всяких мрачных вещах, тем более что воспоминания о сне и так остались самые что ни на есть неприятные.
Юсси залила царапину перекисью водорода и поморщилась от болезненных ощущений.
***
Первым, что почувствовала Юсси при пробуждении, была головная боль. Не сильная, но обещающая при малейшей неосторожности со стороны Юсси развернуться в полную мощь, расплескаться, расправить багровые горячие щупальца и вцепиться в мозг мертвой хваткой.
Юсси села на кровати и охнула. Боль не сосредоточилась только в голове, ломило все тело, как будто ночью вместо сна она занималась каким-нибудь тяжелым физическим трудом. Неужели грипп? Как некстати...
Привычным до автоматизма движением Юсси попыталась потереть лицо, но тут же отдернула руки. С лицом тоже было что-то не так.
Соскочив с кровати, Юсси бегом кинулась к зеркалу и ошалело уставилась на свое отражение. Разбитые губы кровоточили, на припухшей скуле наливался кровоподтек. Вопреки всякой логике, вопреки здравому смыслу Юсси выглядела так, будто ее несколько раз ударили в лицо.
На теле тоже обнаружились синяки и ссадины, на запястье явно угадывались следы чужих пальцев -- как будто кто-то крепко держал Юсси за руку. К царапине на бедре добавилось еще несколько, таких же длинных и глубоких, пересекающихся друг с другом и саднящих. И все эти следы были настолько же абсурдными, насколько реальными.
Юсси была растеряна, озадачена и напугана. Жалобно глядя на свое отражение, словно оно могло дать какой-то ответ или помочь, она пыталась найти происходящему рациональное объяснение, но у нее не получалось.
Спохватившись, она быстро прошагала на кухню, достала из морозильной камеры лед, завернула его в полотенце и приложила к скуле.
Параллельно с мыслями о том, что надо предпринять, чтобы в офисе выглядеть максимально прилично и не вызывать лишних вопросов, в голове отчаянно бился вопрос: "Что происходит?!" Приводя себя в порядок, Юсси прокручивала в голове новые и новые версии, пытаясь найти в происходящем хоть какой-то смысл. Если уж не понять, отчего это случается, может быть, можно понять, когда и как оно началось?
Единственная версия, что пришла ей в голову -- снотворное. Юсси начала его принимать, и начала просыпаться покалеченной. Может, дело в нем?
Попытаться снова пожертвовать здоровым сном и не выпить сегодня таблетку? Но бессонница и кошмары успели порядком вымотать ее...
Хотя представить, каким может быть следующее пробуждение, было страшнее.
-- Если я боюсь просыпаться, должна ли я бояться засыпать? -- задумчиво сформулировала Юсси и кисло улыбнулась своему отражению.
Отличный вышел афоризм, но это её не сильно подбадривало.
Шагая на автобусную остановку и ёжась от промозглого осеннего ветра, она твёрдо решила отказаться от снотворного, хотя бы на одну ночь. А там уж будь, что будет.
***
-- Явилась-таки, -- довольно прошамкала старуха. -- А я думала, что ж ещё с тобой сотворить, чтобы ты тут не валялась, как куль, а глазки открыла и поговорила с бабушкой.
Юсси содрогнулась от смеси страха и отвращения. В голове слишком ярко возникла картинка: она засыпает в своей кровати и оказывается здесь, одурманенная снотворным, не реагирующая ни на удары, ни на царапины от страшных игл -- теперь-то уже ушли сомнения в природе полученных травм -- и ничего не может сделать, в то время как жуткая старуха может творить с ней всё, что заблагорассудится.
Отшатнувшись от своей мучительницы, Юсси испуганно вжалась в угол. Чуть влажный кафель холодил спину. Думать о старухе, иглах и том, как вообще всё могло так обернуться, оказалось слишком страшно, и Юсси неожиданно отвлеклась на окружающую обстановку. В прошлый раз локация волновала Юсси в последнюю очередь, точнее, она и не подумала даже о том, где разворачивается действие очередного странного сна, и теперь с отстранённым удивлением отмечала, видавший виды потёртый кафель, тусклую лампочку на потолке, лёгкий запах аммиака -- как будто старый общественный туалет.
Отвратительно.
То есть, ситуация и до этого не казалась подарком судьбы, но теперь стало ещё хуже.
-- Чего вы от меня хотите? -- пролепетала Юсси и облизнула пересохшие губы.
-- Забирай иглы, -- непреклонно надвинулась на неё старуха. -- Бери.
-- Но зачем? -- прошептала Юсси.
Разбитая губа лопнула, на языке защипало солью и железом.
-- А ты подержи их в лапке, -- почти ласково предложила старуха. -- Они отвечают. Ты ж сама знаешь.
Юсси в самом деле знала, помнила, как медленно вливались в мозг, формировались ответы в прошлый раз, когда она взяла иглы в руку. У неё не было ни тени желания даже прикасаться к иглам, но хотелось понимать хоть что-нибудь в этом жутком мороке, исключить из всего ужаса хотя бы пугающую неизвестность, попытаться нащупать путь к освобождению.
Старуха зажала её в угол, выставив перед собой иглы, словно кинжалы. Бежать бы не удалось, да и некуда было бежать, и всё, что оставалось Юсси -- аккуратно, не делая резких движений, принять из рук старухи иглы, сосредоточиться, прислушаться к собственным мыслям в надежде получить ответы.
От игл нельзя просто так избавиться. Их нельзя выбросить или отдать кому-нибудь, или ещё как-то оставить -- их должен по собственному желанию забрать другой человек, новый хозяин игл. Если Юсси сейчас откажется от них -- они вернутся к старухе и будут и дальше терзать её...
Терзать?
Ответ формировался в голове мучительно медленно, словно бы иглы не хотели отвечать, мялись или сомневались в чём-то. Да, хозяину игл приходится несладко, это большая ответственность и большой соблазн.
Юсси сделала глубокий вдох, шумно выдохнула.
-- Если заберёшь их -- не умрёшь, -- прошамкала старуха. -- Царапины от игл только ими и лечатся. А иначе...
И это знание тоже перетекало в мозг Юсси, теперь уже куда быстрее, поспешнее, словно сами иглы хотели убедить её стать новой хозяйкой. Провести по царапине обратным, тупым концом иглы -- и царапина затянется, словно её и не было. С синяками и ссадинами этот номер, правда, не пройдёт, их придётся залечивать, как обычно.
-- Вы... -- голос Юсси дрогнул, но она справилась с собой и заглянула в глаза старухи: -- Вы устали быть их хозяйкой?
Вместо ответа старуха расплылась в беззубой улыбке. Глаза её оставались колючими и злыми, но что-то в напряжении мышц выдало какую-товнутреннюю боль, и Юсси уже не требовался ответ, она всё поняла.
-- Если бы вы просто попросили меня, я бы, возможно, согласилась сразу, -- вздохнула она.
-- Добрая, что ли? -- презрительно бросила старуха.
-- Нет, -- покачала головой Юсси, -- просто...
Она ещё раз прислушалась к иглам в своей руке и к самой себе, и с некоторой долей удивления признала:
-- Просто мне неприятно смотреть на чужие страдания. Мне проще убрать их причину, чем сочувствовать или игнорировать.
Старуха, кажется, не поняла её, но Юсси было уже всё равно.
-- Я забираю у вас иглы, -- громко и чётко произнесла она, словно ставя точку в этой истории. -- Всё, это конец.
Старуха расхохоталась, но смех этот не был торжествующим. Просто мелкое дребезжащее хихиканье старого человека, сменившееся булькающим кашлем.
-- Поцарапай, -- настойчиво повторила старуха. -- Давай, иглы же есть теперь, ты можешь. Царапай.
-- Я не хочу! -- возмутилась Юсси.
-- Царапай! -- придвинулась к ней старуха, и Юсси снова вынуждена была прижаться к холодному кафелю стены.
Ситуация казалась абсурдной: сейчас в руках Юсси было могущественное оружие, а старуха не могла ей ничем угрожать, но тем не менее именно она отдавалась приказ, а Юсси испуганно отступала -- что за глупость!
-- Ты сейчас уйдёшь и больше сюда не вернёшься! -- настаивала старуха. -- Шанс один! Поцарапай меня!
Юсси сглотнула.
-- Я же всегда одобряла право на эвтаназию... -- прошептала она, отделяя одну из игл от общей кучи.
Старуха с готовностью выпростала из рукава сморщенную тощую конечность с обвисшей кожей. И как она этими руками смогла так избить Юсси? Ногами добавила?
Ей не удалось сразу осуществить просьбу, она колебалась ещё некоторое время, минуту, а может, и больше. Поборола трусливый порыв закрыть глаза и всё-таки легонько оцарапала запястье. На коже тут же взбухла багровая полоса, будто Юсси вспорола кожу изо всех сил. Старуха снова рассмеялась своим дребезжащим смехом, широко открывая свой лягушачий рот, а Юсси почувствовала неудержимую дрожь в руках. Едва не выронив иглы, она пыталась унять сердцебиение, прижала футляр к груди...
***
Будильник всё звонил и звонил, а Юсси лежала на кровати, глядя в потолок и побаиваясь шевелиться. Она отчётливо ощущала, что на груди у неё что-то лежит, твёрдое, угловатое, но не слишком тяжёлое -- в самый раз для футляра с иглами. Но теперь, в тусклом утреннем свете, вся история казалась слишком уж фантастической, неправдоподобной.
Юсси почти неосознанно вцеплялась в слабую надежду, что на груди у неё сейчас покоилась книга, с которой она заснула и забыла об этом. Но скосив глаза, она вынуждена была признать: вместо книги обнаружился тот самый деревянный футляр.
Усевшись в постели и потерев лицо руками, Юсси всё-таки решилась его открыть. В нём обнаружилось именно то, что ожидалось: пять игл, похожих не то на палочки для еды, не то на заколки-канзаши. Молочно-белые с сиреневым, украшенные затейливой резьбой. Смертельно опасное оружие.
Юсси сгребла их в руку, перекатила в пальцах. Затем развернула тупыми концами и провела по внутренней части бедра.
Царапины исчезли, словно были нарисованы карандашом, а затем их просто стёрли ластиком. Легко, просто, одна секунда -- и нет никаких царапин, и Юсси будет жить.
Как-то теперь будет жить с иглами, которые могут убивать людей, и от которых никак не избавишься. Ничего, она справится. Спрячет их поглубже и подальше и никогда в жизни не откроет футляр.
Всё ещё держа их в руке, она встала с постели и подошла к зеркалу. Юсси в отражении выглядела уставшей и немного испуганной, но пожалуй, достаточно сильной, чтобы справиться с неожиданным сомнительным подарком судьбы.
Заведя руку за голову, Юсси растопырила иглы подобием короны над головой и усмехнулась.
-- Да, подруга, -- протянула она, -- ты прям королева странностей.
А затем поспешила ссыпать иглы в футляр и начала собираться на работу. Впереди маячил ещё один непростой день.
