|
|
||
Кристина Камаева
Прекрасное дитя
Искать сравненья нету силы,
И труд напрасный -
Дитя не может быть красивым -
Оно прекрасно.
Е. КлячкинУ меня никогда не было иллюзий насчет того, что растить ребенка легко. Я часто общалась с подругой, которая уже успела испытать радости материнства вкупе с трудностями воспитания. Ее дочь быстро научилась вить веревки из мамы с папой, а если они сопротивлялись, устраивала истерики, приводящие родителей в ужас. Наказанная, стоя в углу, она начинала душераздирающе кричать на весь подъезд: - Мама, покорми меня! Мама, я хочу есть, я умру, ну покорми же меня, мама! Или: - Папа, только не бей меня, ну, пожалуйста, не бей! Стоит ли говорить, что со всех этажей их подъезда люди бежали выручать худенькую зареванную девочку из лап бездушных родителей, которые не только морили ее голодом, но и колотили нещадно. И кто бы им поверил, что маленькую артистку и пальцем никто не тронул. Уже в три года девочка собирала по квартире мелочь, и, поднакопив денег, покупала себе в киоске чупа-чупсы, стоило маме немного отвлечься на прогулке. В четыре года она устроила массовый побег из детского садика. Подруга удивлялась, откуда у дочери столько смекалки.
Рассказы о детских болезнях повергали меня в ступор. Если это маленькое беззащитное существо, которое и голову-то не может держать самостоятельно, заболеет.... Не приведи, Господи! В том, что младенцы - существа беспомощные, я начала сомневаться сразу же после родов. Дочь объявила о своем явлении в мир победным криком, ее помыли и запеленали, а меня обложили льдом. Мы лежали рядом на двух столах, врачи ушли на перекур, оставив нас вдвоем. Я косилась на свое произведение, маленький сверточек, дитя, которое только что вырвалось из теплого и уютного плена моего живота. Она не плакала, но все время вертела головой и открывала рот. Девочка хотела есть! Мне казалось, что еще немного, и она слезет со своего столика и как-нибудь перекатами до меня доберется. Пришлось помять свою грудь, чтобы добыть драгоценные капли еды. Подоспевшая вовремя медсестра, улыбнулась, взяла ребенка и поднесла к моей груди. Дочь кинулась на нее так, как будто я все девять месяцев держала кроху на строгой диете. И, наконец-то, оно! Молоко, ради которого стоило родиться! Ее ждало разочарование. - Вообще-то, у меня пока нет молока, - осторожно пожаловалась я медсестре. - По-моему, с этим ребенком проблем не будет, - утешила медсестра, - рассосет. В последующие дни в роддоме я всегда видела свое чадо запеленатым. Детей упаковывали одинаково, голову укрывали пеленкой, как косынкой. В часы, отведенные для кормления, всех матрешек складывали на тележки и развозили по комнатам. Дети, конечно, разные, но поначалу приходилось сверяться с биркой, чтобы не ошибиться. С первого взгляда новорожденные не очень нравятся своим мамам, все ждут бело-розовых пупсиков, а не красных головастиков. Но деваться некуда и мамы быстро привыкают к своим детям. Вот и Анечка была широкоморденькая, глазки заплывшие. Моя соседка по комнате называла ее монголкой. Я ласково обращалась к ней: "Мое чудовище". - Нельзя так говорить! - ужасалась соседка. - Надо говорить "красавица"! У ее красавицы с момента рождения были большие синие глаза, она все время отворачивалась от маминой груди, улыбалась и дружелюбно пукала. Соседка завидовала боевому задору моей монголки, бравшей грудь наскоком и с захватом. Иногда детей привозили уже сытых и мирно спящих. Нянечки говорили нам: "Будите и кормите". Я не будила. Во время сна Аня выглядела сущим ангелом: беленькая, нежная, с крошечным ротиком. Я укладывала ее на кровать рядом с собою и любовалась. Однажды ребенок попытался вырваться из своего кокона, но пеленают в роддомах мастера своего дела, и Анечка побагровела от натуги. Я испугалась и помчалась в сестринскую комнату. - Мой ребенок задыхается! - С чего вы взяли? - невозмутимо глянула на нее сестра. - Она фиолетовая! Может быть, туго запеленали? - Не паникуйте, мамаша, - хмыкнула медсестра, - все в порядке, просто девочка активная.
В тот день, когда родные с цветами пришли забирать нас и принесли шелковое одеяло и новенькие домашние пеленки, Анечку впервые при всех развернули и освободили от казенного белья. Грустное зрелище! Худое, взъерошенное существо с огромным зеленым пупком на вспученном животе, недовольно морщилось и отмахивалось от любопытных родственников тонкими ручонками и кривыми ножками, с тяжелыми бирками на них. - Волосы дыбом стоят, - приободрила нас сестричка, - значит, все вытребует, чего захочет. Вот какая, оказывается, есть примета! Сестра ловко завернула Анечку в парадную одежду, перевязала розовым бантом и вручила мне прекрасное дитя.
Аня оказалась не слишком беспокойным ребенком, плакала только по существу, когда хотела есть или испытывала дискомфорт. Вместо прогулок она спала в коляске на балконе. Он был доступен всем ветрам, и часто экипаж для младенца катался из одного конца в другой и обратно. При ураганном ветре мы не выносили Аню на улицу, чтобы она не повторила судьбу девочки Элли из Канзаса. Дочь быстро набирала вес. Процесс кормления меня завораживал. Худой, орущий, тугой, как пружина ребенок, быстро накачивался молоком, на глазах толстел, расслаблялся и, насосавшись, как пиявка, отваливался с довольным видом. После приема пищи следовало подержать малышку столбиком, пока не случится "благородная отрыжка" - не выйдет проглоченный вместе с молоком воздух. Аня после еды обмякала и висела на руках, как тряпочка. Но губы у нее были плотно сжаты, даже лишний воздух она отдавать не собиралась. Можно было смело укладывать ее в кроватку, где через минуту сытый младенец засыпал. Волосы у нее так и стояли вихром, а кричала она всегда громко и требовательно. Думаете, что уж такого интересного может кричать девчонка трех месяцев от роду? Аня орала очень явственно: - Гуава! Гуава! Гавайи гоу! I love you! У - бля, агу. И мне становилось неловко оттого, что я родила ее не на Гавайях, а в замороженном Хабаровске, где даже гуавы не растут.
Самым привлекательным предметом в доме она долгое время считала абажур в зале, только ему улыбалась, только с ним разговаривала нежным голоском. После трех месяцев наблюдений за своим чадом я начала вести "мамин дневник". "На заигрывания взрослых, пытающихся завладеть ее вниманием, улыбается снисходительно, одним уголком рта. Прежде всего, обращает внимание на узоры, рисунки на пеленках, одежду и скользит взглядом мимо лиц, как нарочно, отказываясь обращать внимание на призывы к ее благосклонности". "Выкрикивает гласные. Если она голодна - поет песню, рычит или кричит: "д-а-а-а-й", если совсем отчаивается, то произносит: "мм-а-а-мм-а-а-а-мм-а-а-а-а"! Но это редко". Золотые денечки, когда Анечка спала спокойно по два-три часа, пролетели быстро. Да, я понимала, что некоторым людям и, вероятно, некоторым младенцам, не нужно много времени, чтобы выспаться. Они чувствуют себя прекрасно, довольствуясь кратким крепким сном. Но как трудно было с этим смириться! Я упорно продолжала думать, что младенцы вечером должны укладываться спать раньше уставших за день мам. Надо же и своими делами позаниматься, вспомнить о личной жизни.... Первые признаки того, что Аня чихать хотела на мамину личную, жизнь начали проявляться уже в 5.5 месяцев. "Стало труднее уложить ее спать, переворачивает все в кровати, сбивает пеленки. Очень любит жевать клеенку. Вертится, застревает в прутьях кровати, натирает носом матрас". "Первый раз везли ее в троллейбусе, она горько обиделась и плакала всю дорогу. Какая-то нелюбовь к общественному транспорту. В машине едет с удовольствием". "Прогуливаем Аню в коляске, ее быстро укачивает, вид у ребенка печальный, хочется скорее взять девочку на руки". "Кормить ее трудно, вертится, отвлекается, губы сжимает, почти невозможно протиснуть внутрь ложку. Но на газеты и книги кидается с широко распахнутым ртом, чтобы захватить, как можно больше бумаги. Да и теннисный шарик свободно входит в этот ротик". "12 января пошла сама". Речь у ребенка развивалась хорошо. В год и два месяца Аня произносила много слов, в том числе и редкие. Откуда только брала? "Доходяга", "куркуль", "лыжи", "дрель". В год и пять месяцев Аня сказала свое первое предложение: "Мама, где деньги?" Некоторые слова она упорно произносила по-своему. Дедушке пришлось откликаться на "гыгу", а потом - "дигу", переубедить ее мы не смогли, наверное, это было личное. Сливочное масло Анечка называла "пахво", никто в семье так не говорил, показали масло, сказали "масло". Я даже вспомнила пахтание океана в индийской мифологии, но едва ли это было связано. Хуже обстояло дело с личным наименованием для обозначения корабля. На дачу мы ездили по Амуру на большом теплоходе. Конечно, ребенок возбуждался, такая плавучая махина! Аня очень переживала, предвкушая каждую новую поездку на дачу, и пока мы везли ее в троллейбусе, радостно кричала: - Блябль! Блябль! Фак! Фа-а-а-к!!! Родители непристойного ребенка скромно улыбались, не доказывать же возмущенной публике, что речь идет о белом корабле и его гордом флаге.
Когда Анечке исполнилось год и восемь месяцев, я вышла на работу, а дочку пристроила в мини-садик. Каждая мать болеет душой, впервые отдавая ребенка в чужие руки, в казенный дом. Аня с первого дня освоилась на новом месте, истерик не устраивала и за юбку воспитательницы не цеплялась. В садик ходили шесть - восемь детей, в возрасте от двух до пяти лет, Аня была самая младшая. Воспитательница Леночка имела строительное образование, но давно уже не работала по специальности, а устроила детский садик в своей четырехкомнатной квартире. Она мне сразу понравилась, и дочь приняла ее хорошо. И тут выяснилось, что моя крошка по поводу и без повода толкала и кусала других детей, воображая себя опасным зверем. Была у Анюты особенность: она повсюду таскала за собой "микетик" (производное от двух слов: мешок и пакетик). Содержимое "микетика" могло быть разным: бусинки, календари, карты, открытки, резинки. Анечка всегда четко помнила, что именно там лежит. Наигравшись своими сокровищами, она складывала все обратно. Но не дай бог, если какая-нибудь мелочевка терялась! Тогда дочь преследовала нас, ходила по пятам и настойчиво требовала: "А где мое еще?" - пока пропавшая вещь не находилась. Я всегда удивлялась, как она запоминает все двадцать наименований мелких предметов. Если какой-нибудь ребенок пытался отобрать у моей дочери "микетик", ему приходилось немедленно расплачиваться. Как отстоять свою собственность дочь, по-видимому, знала, благодаря генетической памяти о далеких предках. В нашем доме все вопросы решались мирным путем, я, со слов мамы, была тихим, спокойным ребенком и в драку не лезла, папа тоже все объяснял дочке словами, а не тумаками. Думала ли я, что других детей будут учить давать сдачи моей дочери?! - Аня искусала Артемку, - жаловалась мне Леночка, - она ему в руку вцепилась, а он хоть и плачет, а не вырывается. Отругала ее. А потом мне Артемкины родители домой позвонили, оказалось, у него вся спина искусана! Под майкой незаметно было. Что теперь будет?! Хоть бы обошлось. - Наказывайте ее, пожалуйста! - просила я сквозь слезы. - Что это за ребенок?! - Не думайте, что она одна такая, - утешала меня Леночка, - в этом возрасте многие дети кусаются... Но в этой группе кусачей оказалась только Аня. Я была рада, что Леночка не отказалась присматривать за моим ребенком, и что родителей покусанного мальчика тоже удалось успокоить. Аня не была агрессивным и вредным ребенком, но она очень любила подвижные игры с элементами экстрима. Увлекшись игрой, дочь, бывало, прихватывала зубами и нас. Знающие люди советовали укусить ее, как следует, чтобы запомнила. И я, взрослая женщина, кусала свою малышку, но либо болевой порог у нее был снижен, либо осторожность не давала мне цапнуть ее как следует. Она лишь хохотала и явно торжествовала потому, что я приняла ее условия игры.
Устроить ребенка в муниципальный детский сад оказалось трудно. Многие садики когда-то закрыли за ненадобностью, а теперь спрос превышал предложение. Нам повезло, я получила драгоценную путевку в августе, когда Анечке исполнилось два года и восемь месяцев. - Мы не принимаем детей младше трех лет! - воскликнула заведующая, рассматривая мои бумаги. - Кто вам дал путевку? - Почему не принимаете? - удивилась я. - Ей почти три года. - Но в этой группе будут дети, которым больше трех лет! Девочке придется идти в школу в шесть лет! - Ничего страшного! - У нас не обычный садик. Сложная программа. Обучение ведется по методике Монтессори...Дети специально ходят в подготовительную группу, занимаются с мамами несколько часов в день в течение года, и только потом их зачисляют в младшую группу... - Четыре месяца не сыграют никакой роли, - упиралась я, - тем более, моя дочь уже год ходит в частный садик и привыкла к коллективу! И мы попали в "элитный" садик с бассейном, сауной и зимним садом, куда многие мои знакомые безуспешно пытались устроить детей. Первые три дня надо было забирать Аню до обеда, чтобы она постепенно привыкала к режимному учреждению. В группу записали около тридцати ребятишек, но приходили не все. Дети в саду оставаться не хотели, плакали, цеплялись за родителей. Не помогла тренировка в подготовительной группе. - Я скоро приду за тобой! Не реви, ты же мужчина! - стряхивал с ноги повисшего на ней сына измученный папа. Сцены в раздевалке создавали впечатление, что родителей и детей разлучают навсегда. - Мама, ты мне помашешь? Я буду смотреть в окно! - заливалась слезами Вероника. Мама украдкой утирала слезу, не в силах вынести страданий дочери. - Пока, мама, - сказала Анечка, настороженно поглядывая на плачущих детей. Когда я пришла в садик, она подбежала ко мне в самом веселом расположении духа. - Мамочка моя! - закричала дочка радостно. - Я так по тебе скучала! Я плакала: "ГДЕ МОЯ МАМА?!" - она явно передразнивала чью-то интонацию. - Ваша девочка может за себя постоять, - вмешалась воспитательница, - кого-нибудь отогнать, в лоб дать - это у нее без проблем! - Да что вы?- усиленно удивилась я. - А мне говорили, что она еще маленькая. - Нет, бойкая девочка, - уверяла Ольга Викторовна, - и не ноет совсем. А птичку мы убрали повыше... - А у вас птичка живая? - Пока живая.
Через неделю произошло ЧП - Аня цапнула за нос мальчишку. - Понимаете, она выбрала игрушку - крокодила, - рассказывала воспитательница. - Сидит на нем, катается. Леша подошел и хотел вместе с ней покататься. Он все лето с этим крокодилом играл. Аня его прогнала, а он снова полез. Тогда она резко развернулась и укусила его за нос, мы и охнуть не успели. - Кошмар, - простонала я. - Дочь, тебя надо изолировать от детей! - Да! А Лешина бабушка скандал устроила, - продолжала сетовать воспитательница. - Говорит, он дышать стал хуже. Грозилась, что и до вас доберется. Обошлось. Дышал Леша нормально. К крокодилу не подходил. Жили мы себе дальше спокойно, пока через два месяца нам не сказали: - А ваша Аня сегодня у птички хвост оторвала. У меня сердце ухнуло вниз. - Как оторвала? - Совсем! Дети дверцу клетки случайно открыли, птичка вылетела, Аня бросилась на нее, поймала и оторвала хвост. Вот зайдите, взгляните. В клетке сидела, нахохлившись, очень грустная птица. Без хвоста. - Это ваша Аня так сделала! - тыкали пальцами в сторону дочки окружившие нас дети. - Если умрет, - вздохнула воспитательница, - новую купите. Семьсот рублей такая стоит. Но дело не в цене. У меня не укладывалось в голове, как можно так жестоко обойтись с живым существом? И это моя дочь! Она, видите ли, не хотела отрывать хвост, просто охотилась! Я плакала, потому что мне было жалко птичку. - Ну почему?! - жаловалась я своей подруге, пересказывая эту печальную историю. - Просто бальзам на душу! - неожиданно отреагировала она. - В смысле? - Видишь ли, когда тебе постоянно жалуются на детей, рассказывают о них гадости, начинаешь переживать, мучиться, вдруг с ними что-то не так.... А тебя послушала, и легче стало. Не у меня одной проблемы. Тоже мне утешение! Но может, не все потеряно? Ребенку трех лет еще не исполнилось. И она не только охотится, но и читает наизусть "Муху-Цокотуху"!
Чудеса случаются! У птиц вырастают новые хвосты. Аня пока никого не обижает, хотя по-прежнему азартна и любит задорные игры, в которые вовлечено много людей. Мне приятно наблюдать, как она вместе с толпой других детей штурмует ледяную горку, не стоит в стороне, не плачет, не ждет, пока все другие скатятся. В те дни, когда Аня гостит у бабушки, в доме - благостная тишина. Но мысли невольно бегут в родительский дом. Улыбка появляется на губах, когда думаешь, что там сейчас играют в "Сказку о Рыбаке и Рыбке". Аня распределяет роли, она всегда - Золотая Рыбка. Дедушка вылавливает ее из моря, и она молит отпустить ее. Аня великолепно запоминает тексты. "Дурачина, ты, простофиля!"- ругает бабушка мужа, когда он рассказывает ей о том, что отпустил необыкновенную рыбку. Дедушка возвращается к морю и зовет рыбку. - Чего тебе надо, мой старчик? - вопрошает рыбка. А, может, Аня спорит с дядей за лучшее место под солнцем. Дядя Саша уже большой, учится в университете, увлекается исторической реконструкцией, сам шьет себе одежду древнерусского воина и делает доспехи. У него есть настоящий меч. Аня убеждена, что дядя защищает город от врагов. Но слабые места есть и у богатыря Саши. Он заходит в кухню и обнаруживает, что Аня сидит на его месте и ест блинчики. - Я же просил не занимать этот стул, - сердится Саша. - Какая тебе разница, какой стул, - беспечно отмахивается от него бабушка. - Саша! Это же стул для главного, - неожиданно подливает масла в огонь Аня. - Я главный! - вспыхивает Саша. - Н-е-е-е-т, - улыбается Анечка, - главный - это тот, кто все знает! Они могут долго спорить. Ане нравится, когда дядя выходит из себя и играет с ней в догонялки. Он сшил юной племяннице платье в славянском стиле, чтобы Анечка могла покрасоваться на майском турнире рыцарей "Меч Востока".
Самый строгий воспитатель - папа Юра. Именно он научил Анечку чистить зубы и складывать вещи в шкаф. Когда все встречаются вечером за столом, ужин превращается в лекцию о том, как держать ложку, жевать пищу и НЕ РОНЯТЬ ничего на стол и на пол. Зато папа - безусловный авторитет для ребенка. - Анечка, почему ты спальные носочки не надеваешь? - Папа сказал, что пора закаляться! Анечку не приходится будить по утрам. Еще с вечера, укладываясь в кровать, она говорит, что не любит спать. Раз мы настаиваем, она, так и быть, немного полежит. Потом маленький монстрик пьет молоко, сок и воду, слушает песенку, поет, и только часам к десяти, наконец, утихает. Ранним зимним утром, когда солнца нет и в помине, а сон так сладок, и мама с папой летают в волшебных сновидениях, раздается стук каблучков по коридору, и маленькая ручка стягивает с нас одеяло. - Ну, сколько я могу ждать, пока вы встанете?! - возмущается Аня. Она давно уже поднялась, включила свет, надела свое новогоднее платьице, ажурные колготки и туфельки с бусинками, покрасила губы, надела корону, почитала и порисовала и успела за нами соскучиться. Мы размыкаем тяжелые веки: - А? Что такое?! Что случилось?! В полосе коридорного света стоит над нами, укоризненно покачивая короной, наша любимая девочка, принцесса, прекрасное дитя, которому почему-то не спится в шесть утра! Мы стонем, нет сил даже головы приподнять от подушки. Неужели придет время, когда мы будем скучать об этих минутах?
- Комментарии: 33, последний от 26/04/2024.
- © Copyright Камаева Кристина Николаевна (izelina@mail.ru)
- Размещен: 14/04/2007, изменен: 15/01/2010. 20k. Статистика.
- Рассказ: Проза, Мемуары, Детская
Связаться с программистом сайта.