Непонятно удивление проявлениями еврейского экстремизма . Разве Барух Гольдштейн в 1994 году не расстрелял десятки молящихся мусульман в слепой ненависти? Ошибка тогдашнего премьер министра Рабина была в том, что он не удалил экстремистские элементы из поселений в Хевроне стала сигналом безнаказанности. Его услышали.
Полтора года спустя Рабин пал жертвой того самого экстремизма. Его ненавистники втыкали ножи в его фотографии в эсэсовской форме накануне настоящего убийства. Ныне участники "свадьбы ненависти" втыкали ножи в фото палестинских жертв после реального убийства.
Если после Гольдштейна и Игаля Амира не предстали перед судом те, кто направлял убийц, излишне говорить, что их продолжатели не будут осуждены и теперь. ШАБАК удовлетворится раскрытием радикального подполья. Прокуроры предьявят суду несколько юнцов. Религиозные сионисты ограничатся ритуальным осуждением. Сила экстремистов только возрастет.
У этой слабости есть объяснение - политический страх перед поселенцами, несмотря на то, что большинство из них осуждают радикалов. Так в израиле возник известный политологам феномен настойчивого и целеустремленного меньшинства, достигающего своих целей путем парализации в начале ближайшего окружения, затем более отдаленного и наконец всей политической системы, когда она капитулирует перед фанатиками.
Нежелание бороться с "нашими" радикалами объединяло наших глав правительств из поколения в поколение. Только один из них - Ариэль Шарон, осмелился выйти на бой против идеологии и действий поселенцев. На стене в моем рабочем кабинете вывешена речь Шарона на Генеральной Ассамблее ООН в сентябре 2005го. Шарон победил не только вторую интифаду, и собственное мировоззрение, впитанное с материнским молоком, но и еврейских экстремистов, считавшуюся до сих пор непобедимой; ядро поселенцев.
Когда Шарон произносил эту речь, еще в ранге главы Ликуда, от него ждали слов, умиротворяющих центр Ликуда. Однако он сделал нечто противоположное. Однако он сказал слова, предопределившие поражение Ликуда, протянул руку палестинцам и обозначил возможность новых уступок, аналогичных сделанным в Газе.
У Шарона не оказалось последователей, его наследие растрачено. Хотя возможно я пессимист. Возможно ныне правый центр поймет, что ошибался и вернется к наследию Шарона. Возможно перестанет со страхом взирать на крикунов справа и начнет с ними бороться. Это требуется право-либеральному течению, если оно хочет спасти родину.