Аннотация: Альтернативы эволюции жизни на Земле (не слишком серьёзное произведение). Полную аннотацию смотрите в "Новой Заре".
Месть добычи (3.2 миллиона лет назад)
Прогулкам с Животными посвящается...
Смерть в семье
Утро выдалось хоть и жарким, но ветреным, а ветер хоть и охлаждающий, но и пыльный, и поэтому большинство африканских животных предпочитает провести утро на месте, желательно в укрытии. Лишь одинокий африканский дикобраз, покрытый от хвоста до почти до затылка очень острыми иглами, топает по саванне - и если говорить по-честному, то и он идёт против собственного желания: паразиты одолели. Его иглы делают дикобраза неуязвимыми для львов и других местных хищников, но бессильны что-нибудь сделать против разных блох и клещей. И поэтому, колючий грызун - травоядное млекопитающее новой мелкой формации - должен идти и принять ванну от паразитов...
Но по мере того как дикобраз подходит всё ближе и ближе к своему обычному месту для купания, он замедляет шаг, и наконец останавливается совсем. Он чует ещё одних обитателей саванны - австралопитеков, но дело не в этом. Дикобраз чует чью-то смерть.
Запах смерти, которую почуял дикобраз (и теперь сидит в нерешительности - то ли идти назад, то ли всё же искупаться), исходит от мёртвой самки австралопитека, так называемого (однажды) "недостающего звена" между мелкими древесными динозаврами-тероподами и нами, людьми разумными (по латыни). Непохоже, чтобы эта самка пала жертвой пресноводной акулы или другого хищника - наоборот, это было скорее всего пищевое отравление. Около неё сидят её родичи - но в отличие от более древних тероподов (да и своих эволюционных кузенов), они отнюдь не собираются полакомится на даровщинку.
В отличие от млекопитающих, которые почти всегда и везде сделали ставку на физическую силу и мощь, динозавры-тероподы изначально поставили на мозги, и не прогадали - теперь в мире существует многие физические, а не только биологические потомки изначальных древесных видов, занявшие уже и некоторые наземные ниши. Некоторые из этих наземных видов приобрели очень сильное тождественное сходство с млекопитающими и динозарами-завроподами - но другие, а точнее как раз австралопитеки - явно начинают приобретать какие-то новые эволюционные черты, не свойственные никаким из их предков...
Дом, милый дом
Эволюционная родина австралопитеков, восточная Африка, содержит самых разнообразных животных и растений. Благодаря своим геологическим особенностям, тут есть и саванны, и редколесные степи, и джунгли. Между ними возвышаются пики заснувших и действующих вулканов. Животные и растения должны поэтому прилагать максимум своих усилий, чтобы выжить.
Австралопитек является одним из этих животных. Хотя он достигает метр-полтора в высоту и является очень крупным животным по меркам тероподов (халикозавры и их потомки не в счёт), но среди по настоящему наземных животных он является довольно небольшим маргиналом, отличающийся вдобавок и по настоящему двуногой походкой. Но, в отличие от первых наземных тероподов - целофузисов позднего Триаса, дромеозавридов Мела - их хвосты успели заметно редуцироваться за последние 45-46 миллионов лет, и поэтому их поза гораздо более прямая, а центр равновесия гораздо более центричен.
Вот, одна из групп животных этого вида пасётся около рощи акаций в поисках корма. Когда-то эти звери покинули более густые джунгли ради этого редколесья из акаций и подобных деревьев, и с тех пор, хотя их общая популяция сократилась с 12 до 8-10, они и не думают возвращаться обратно. Австралопитеки - уникальный эксперимент природы по развитию мозга с точки зрения вопроса экологической адаптации.
Но вот сейчас данная группа этого эксперимента испытывает не самые лучшие времена. Со смертью старой самки их осталось не очень много - старый самец-вожак группы, три зрелые самки, ещё один самец помоложе, и несколько малышей, включая и сына покойной. Все они испытывают самое настоящее горе о покойной, но теперь они также начинают испытывать раздражение на старого вожака, который завёл их в такое гиблое место. Многие групповые животные начинают проверять своих вожаков "на прочность" когда те состарятся или заболеют, но австралопитеки - первые, которые начинают "проверять" своих вожаков из-за более абстрактных причин, черта, которая сохранится и у нас, их прямых потомков.
Тем не менее, австралопитеки ещё во многом остаются животными, хотя они и могут ходить на двух ногах и смутно ощущать абстрактные идеи. По-прежнему большая часть их разума посвящена таким простым предметам, как утоление голода - и вот они идут к большому ягодному кусту, чтобы утолить его. Как правило, наземные тероподы легко переходят на растительный образ жизни, как это сделали халикозавры Олигоцена, и одновременно с этим начинают эволюционный процесс в полностью четвероногое животное, больше похожее на динозавра-зауропода или, скажем, теперь уже вымершего парацератерия, но австралопитеки не такие. Они не травоядные, но всеядные животные, и их двуногая форма тела по-прежнему скорее древесная, нежели чисто сухопутная - но на равнине, где легче убежать от врага, чем залезть на дерево, такая форма тела имеет свои недостатки, как и преимущества.
Как это часто бывает, на всех членов группы корма - в данном случае ягод - просто не хватает, и один из малышей начал приставать к своему осиротевшему сородичу, ощущая поддержку своей мамы. Сирота не терпит долго приставания малыша - он просто выпрямляется во весь свой рост - а он постарше и побольше-повыше своего мучителя - и продолжает кормиться на новом уровне, вне досягаемости малыша. Тот обиженно пищит, и привлекает себе внимание мамы - а та оттаскивает его от сироты и даёт ему новую порцию ягод, лишь бы оставался в приделах досягаемости, а не то как бы чего не было...
Тем временем, недалеко от австралопитеков пасётся стадо млекопитающих-дейнотериев. Дальние родичи давно вымершего меритерия из позднего Эоцена, эти животные перешли на более сухопутный образ жизни, выедая большие количества растительного корма, оставляя после себя след вроде бульдозерного. В отличие от других хоботных, у них утяжелена не верхняя, но нижняя челюсть, которой они загребают большие количества веток и листвы с невысоких деревьев, кустов, зарослей камышей и других растений схожего размера; их потомки - гиппопотамы - пойдут дальше по этому эволюционному пути и избавятся от хобота совершенно; но у дейнотериев хобот сохранился, хотя он и стал гораздо пропорционально меньше по сравнению с теми же меритериями, да и несколько слабее.
Пока дейнотерии пасутся в роще, австралопитеки продолжают кормится у куста, но очень скоро перестают. Второй самец, помоложе вожака, внезапно начинает пронзительно кричать и бить себя в грудь, вызывая его на битву. Вожак отвечает ему в том же духе, и очень скоро пронзительные вопли двух тероподов разносятся по всей округе, тогда как сами динозавры прыгают друг перед другом, и взаимно проверяют свои силу и выдержку.
Как это часто бывает, первыми нервы дают слабину у кого-то третьего. Один из дейнотериев-подростков, тоже услыхав этот шум, решительно направляется в том направлении, явно желая поучаствовать в драке, трубя об этом намеренье из всех своих сил. Но австралопитеков такое развитие сюжета явно не устраивает: самцы немедленно перестают воевать, и вместо этого, они оба, одновременно с остальными австралопитеками, начинают кидать в дейнотерия всем сором, который попадает им под руку - сухие ветки, камешки, гнилые ягоды и другое. Взрослого дейнотерия это бы совсем не остановило, но этот зверь ещё подросток, и после нескольких залпов австралопитеков он поворачивается и уходит обратно в свое стадо, восстанавливая статус-кво между видами.
Проходит несколько дней. Дейнотерии оставили рощу акаций и перешли к ягодным кустам, вынудив австралопитеков бросить кусты и перейти в рощу. Там корма поменьше, но австралопитеки не страдают - наоборот, они поедают всё на своём пути, от смолы акации до миртовых листьев. Рядом звенит водопад, скрывая многие местные звуки, но австралопитеков это не смущает - они всегда смогут спастись от врагов на деревьях, как и многие их близкие родичи.
Но говоря о родичах, у австралопитеков есть враг, от которого нельзя спастись на деревьях, да, по-честному, от этого врага они и не спешат бежать - враг этот называется внутренние раздоры. На днях старый вожак уже "подвергся сомнению" более молодым самцом, и теперь последний снова решил рискнуть: он схватил здоровенную ветвь и стал размахивать ей как дубиной с самыми красноречивыми намерениями - и старый вожак не стал ждать. В большинстве случаев австралопитеки обходятся простым шоу по показу силы, но в этот раз шоу тут и не пахнет: оба самца начали кидать друг в друга разный сор - ветки, камни, куски земли или древесины под одобрительное уханье самок. Но чёткого победителя в этом случае так и не было.
...Вечереет. Весь день из рощи разносились вопли и уханье тероподов, стадо банально забыло об еде на большую часть дня - черта, не присущая не млекопитающим, не халикозаврам, не другим животным Плиоцена. Да, у них бывают турниры-битвы за стадо, стаю или прайд, проверки силы и мощи вожаков, но только у австралопитеков в этих битвах фактически участвует вся группа, а не ограничивается пассивным наблюдением. Поддержка самок (да и детей с подростками) означает многое для борющихся самцов, и не только с точки зрения продолжения рода - хотя австралопитеки ещё во многом являются простыми животными...
Время переезжать
На северном краю рощи акаций вырос дикий инжир. Австралопитеки давно наблюдали за ним, ждали, пока плоды на нём созреют, и это время наступило. Тероподы пошли на приступ гигантского растения.
Место, где растёт дикий инжир, находится на речном берегу, где обитают пресноводные акулы и другие враги тероподов. С исчезновением большинства кайнозойских фитозавров на рубеже Эоцена-Олигоцена, акулы и двоякодышащие рыбы стали главными хозяевами пресных и морских вод. И если акулы не могут покидать воду, то двоякодышащие рыбы... это другой разговор.
Максимальный размер теропода-австралопитека - не больше полтора метров. Средний размер двоякодышащей рыбы - метра два, а в Африке бывают особи гораздо больше среднего размера. Она добывает кислород не столько воде, сколько из воздуха, у неё нет почти жабр, а вместо рыбьего пузыря - специфическое лёгкое, и её плавники, особенно передние, не столько плавники, сколько ласты. Они могут передвигаться по суше гораздо проворнее, чем их палеозойские предки - и они хищники... Тероподы едва успевают заметить заметное движение в речной воде и кинутся наутёк, прежде чем не меньше полдюжины двоякодышащих рыб выплывает-выбрасывается из воды в поисках добычи. Но тероподы заметили их, и убегают из всех своих сил подальше от речных вод, в поисках новой территории, посуше, сравнительно безопасней. У этой группы начинается незапланированная, импровизированная миграция - и это важное отличие от их экологических соседей, те так импровизировать не могут...
Переезд
Кажется, удивительным, что рыбы, пускай и двоякодышащие, смогли прогнать тероподов с этих мест. Но у тероподов пропорционально (к телу) сложный мозг, неплохой интеллект и хорошая память - им уже приходилось переживать нашествие этих рыб, и они знают, что пока те не отложили икру и не вылупили мальков, в этой реке нельзя будет пить без опасности для жизни, если только ты не дейнотерий, который может задавить голой телесной массой даже такую рыбу. Австралопитеки так сделать не могут, поэтому они мигрируют через поля вулканического пепла, в поисках новой рощи, нового источника воды и еды. Кроме того, австралопитеки покидают эти места из-за нездорового климата (недавно погибшая самка была лишь последней из 4 умерших тероподов) и опасности со стороны и сухопутных соседей: леопардов и других хищных млекопитающих.
В то время как взрослые идут относительно деловито, почти профессионально, молодые австралопитеки бегают вокруг них и играют в догонялки. Даже их древесные предки, обитающие в климатически-стабильном мире раннего Эоцена, были должны кочевать по джунглям в поисках новой еды. В позднем Эоцене, когда климат стал меняться в сторону более сезонного нужда в почти постоянной миграции многократно возросла, а ко времени Плиоцена миграция стала инстинктов. Пройдут ещё тысячелетия, пройдёт около двух миллионов лет, и потомки австралопитеков будут нашими предками, и почти все они будут мигрировать, кочевать - эта привычка, инстинктивный пережиток будет действовать (хотя и более слабо) и в наши дни...
Искомая роща с ручьём находится по другую сторону пепельного поля, и там нет других австралопитеков, есть только ансилозавры. Их предки, халикозавры более ранних эпох Кайнозоя ходили на задних лапах, используя передние не столько для ходьбы, сколько для того, чтобы сгибать ветки для более удобного поедания листвы. У ансилозавров такого нет, они передвигаются полностью на всех четырёх ногах, напоминая - с учётом телесных параметров - не столько зауроподов Мела и Юра, сколько прозавроподов позднего Триаса. Со временем, потомки ансилозавров, жирафы саванн и окапи джунглей, ещё больше увеличат это тождественное сходство, хотя генетически они будут ближе к нам, потомкам австралопитеков - но в отличие от нас, они никогда не выйдут за территорию африканского материка.
Австралопитеки не обращают внимание на своих биологических кузенов, пошедших вперёд, в своё будущее совершенно другим путём, и те отвечают им взаимностью. Зато дейнотерий, переполненный тестостерона и других гормонов, которые переполняют его кровь и будоражат его нервную систему - совершенно другое дело. Огромное травоядное животное готово бросаться на любое создание, которое не является половозрелой самкой его вида, готовой к спариванию - и стая австралопитеков как раз и является таким вот "любым-другим созданием".
Но в отличие, скажем, от тех же ансилозавров, австралопитеки не теряют головы и бойко бегут в сторону дерева по массивнее - ну, или почти все. Один из малышей не успел среагировать, отстал от стада, и теперь дейнотерий почти загнал его в угол... Практически, любое млекопитающее, любой халикозавр, не смог бы ничего сделать, чтобы спасти своё дитя от неминуемой гибели, но австралопитеки всё же остаются верны себе: с их стратегически высокого и толстого дерева, на дейнотерия обрушивается очередной залп древесного сора, на этот разбавленный собственными экскрементами австралопитеков, что означает их высшую степень озлобления и испуга...
Как правило, дейнотерии не очень любят подобные "канонады" австралопитеков, они довольно быстро отступают, если такое случается в их жизни. Но с другой стороны эти австралопитеки ещё не обстреливали дейнотерия в брачный период - и результат получается несколько неожиданный: протяжно трубя в свой хобот, дейнотерий берёт дерево таранным ударом. Следующий результат оказывается тоже неожиданным для обоих воюющих сторон: дерево ломается и падает... на дейнотерия, в основном на его крестец, сбивая его с ног с весьма характерным хрустом.
Снова вечереет. Давно и далеко остался позади невезучий дейнотерий, и австралопитеки готовят себе гнёзда на ночь. Их прямые предки были ночными животными, вроде давно уже вымершего годиноши, но ещё к концу Эоцена, больше 30 миллионов лет назад, они перешли на дневной образ жизни: перепрыгивать по манграм и подобным экосистемам по ночам было просто самоубийственно даже для древесных тероподов; с той поры та ветвь тероподов выросла в размерах от 30 сантиметров до метра-полтора, заметно изменила свой внешний вид... и значительно ухудшила своё ночное зрение, потому и перешла на полностью дневной образ жизни.
Тем не менее, пока ещё полностью не стемнело, и молодняк снова начал играть. Недотёпа, который привёл своих сородичей к ненужному конфликту с дейнтерием, полез к сироте, но тот снова оставляет его в дураках, используя свой более высокий рост и длинные конечности, забравшись туда, куда более маленький австралопитек просто не может добраться и обиженно кричит. Его мамаша смотрит в том направлении, и решительно призывает малыша к себе - второй встречи с дейнотерием или ещё кем-то в этом роде стая не переживёт, да и стемнеет скоро по-настоящему. Поэтому, молодые австралопитеки довольно быстро возвращаются к своим родителям и ложатся спать - а на небе появляется полная луна, жёлтая, как глаз охотящегося хищника. Австралопитеки считают, что нашли для себя новое, удачное место для жизни - будущее скоро покажет, как сильно они ошибаются...
Новое жильё
Идёт время. Главный вид растительности в этой роще не акации, но другие растения, с более крупными и вкусными стручками, и виды ягодных кустов другие, но австралопитеки принимают это как должное. По одну сторону рощи располагается саванна, по другую темнеют более мощные и густые джунгли - ну практически всё, как и было раньше: в это время в Плиоцене климат ещё более-менее жаркий и влажный - но дальше будет хуже.
Вот, старый вожак и несколько самок, не думая о климатическом будущем их планеты пошли к очередному кусту за ягодами, и тут начались сложности: у куста расположилась колония мангустов, мелких хищных млекопитающих новой формации, и они очень недружелюбно относятся к любым чужакам, даже более крупным, чем они. Мангусты подпрыгивают в воздух и щёлкают зубами, показывая свои намерения, но австралопитеки не желают отступать, они тоже щёлкают зубами и надвигаются на зверьков.
Как ни странно, но трагикомическая ситуация разрежается вторым самцом, который принёс яйцо страуса, представителя ещё одного рода тероподов, спустившихся с деревьев на сушу. Напоминающий внешним видом гасторниса, у страусов гораздо более мелкие челюсти и длинные ноги - в отличие от некоторых южноамериканских нелетающих тероподов, страусы не опасные для крупных животных, даже для сравнительно крупных, вроде австралопитеков. Более того - сами австралопитеки охотятся на молодняк страусов... ну, или в данном случае на его яйца.
А точнее - на одно его яйцо, которого может хватить всей группе, если только удастся разбить скорлупу. И зубы, и когти у австралопитеков пропорционально меньше и слабее, чем у их родичей, например, павианов, и поэтому и приходится ломать скорлупу другим путём - брать павшие ветки, более крупные камни, и бить из всех своих сил по яйцу. Хотя индивидуально австралопитеки не очень сильные животные, коллективно, и с энтузиазмом, они очень скоро пробивают скорлупу яйца... и тут на сцене жизни появляется дайнофелис.
Подобно леопарду, дайнофелис является ещё одним хищным животным нового образа, но в отличие от мангустов, он достигает 70 сантиметров в высоту, и имеет сверхдлинные клыки, которые торчат из-за рта. У некоторых его родичей эти клыки достигают ещё более длинных размеров, но дайнофелису хватает и таких - его несчастная жертва-австралопитек не успела даже вскрикнуть, когда он напал, и прокусил ей череп, после чего оттащил труп на дерево, чтобы поесть в полной безопасности и спокойствии от других хищников, например, гиен.
Отношения тероподов и хищных млекопитающих Кайнозоя не сложились ещё в раннем Эоцене, когда первые креодонты залезали на деревья в поисках добычи - и с той поры изменения произошли не только в лучшую сторону. Дайнофелис, будучи одним из более крупных потомков мелких креодонтов Олигоцена, типа нимрависа и кинодиктиса, научился лазать по деревьям, но теперь ему это почти и не надо, ведь австралопитеки слезли с деревьев и стали более уязвимыми для хищных животных...
Перемены
Прошло несколько дней со времени нападения хищника, но уменьшившаяся группа австралопитеков всё ещё ходит подавленная. У них уже появился достаточно сложный мозг, первобытный разум и простенькая логика (пускай и основанная ещё большей частью на инстинкте, чем на интуиции), которая гласит, что одним нападением дайнофелис не остановится, теперь он будет охотится на них, когда ему вздумается - а в то же время ещё одну миграцию по неволе им делать не хочется, да и есть вероятность, что малыши ещё одно путешествие не переживут. Таким образом, у австралопитеков появился вопрос: "Что делать?" причём в данном случае он вполне по делу: нужно или погибать, или выживать - но как это сделать?
Особенно сильно горюет старый вожак - покойная жертва дайнофелиса была знакома ему практически с детства, они вместе прошли через многие испытания судьбы и природы, имели вместе нескольких детей... От этого первобытного горя вожак даже не обращает внимания на неуклюжие попытки сироты выкусить паразитов из проредившегося от возраста, оперения...
Тем временем на горизонте появляется новое действующее лицо - молоденькая самка-австралопитек, пришедшая сюда издалека. Такое часто случается - молодые, но ставшие половозрелыми особи этого вида покидают родные семьи и идут искать новые, для инстинктивного обмена генами и предотвращения вырождения. Другое дело, что им не всегда рады, но тут дело обстоит не так - и старый вожак, и его соперник сразу же идут к новенькой с самыми банальными целями: получить весьма конкретное удовлетворение - как и многие тропические животные, и потомки тропических же животных, австралопитеки готовы спариваться практически в любое время года, даже сухой или влажный сезон не имеет значения, даже наоборот - сырости австралопитеки, как и другие тероподы, не очень-то любят...
Внезапно ветерок приносит на себе лёгкий запах падали, и вся группа настораживается, даже самцы, которые снова были готовы сцепится между собой. В отличие от млекопитающих, у тероподов, включая австралопитеков, среди органов чувств обоняние уступает зрению в остроте, но этот запах понятен даже обонянию австралопитеков: падаль, свежая падаль, и это особенно важно - старую, засохшую под африканским солнцем падаль австралопитеки не едят, им она не по зубам, и поэтому они торопятся из всех своих сил успеть туда побыстрее, пока настоящий хозяин мяса не вернулся, и не прогнал их. Всё группа резво соскакивает с деревьев, поворачивается в том направлении - и два самца оказываются нос к носу.
Теоретически, австралопитеки ещё слишком тероподы, и слишком мало люди, чтобы испытывать какие-нибудь по-настоящему человеческие чувства - даже для их мозгов такие чувства слишком абстрактны. Но на этот раз единственной настоящей причины схватки вожака и его "зама" могло быть только банальное раздражение друг на друга, иначе говоря - стресс, вечный спутник сложных, развитых мозгов: у каждой специализации-развития есть свои достоинства и недостатки, и развитие интеллекта и мозга не является исключением... В любом случае оба австралопитека вцепились друг в друга, и покатились по земле единым клубком, кусаясь и царапаясь, колотя и лягая друг друга. Австралопитеки ещё слишком животные, чтобы понимать такие чувства, как злоба или ненависть, но инстинктивно они их уже понимают... Бой, а точнее драка, кончается также внезапно, как и начался - оба самца отпрыгивают друг от друга, и зрителям становится ясно, что старый вожак проиграл, группа теперь под новым вождём - но что это значит? Вопрос, который пока без ответа...
Защита дома
На следующий день всё, казалось бы, успокоилось в группе австралопитеков. Новый вожак пока не демонстрирует какие-нибудь нововведения, он, как и все остальные, мирно занят поисками пищи. Тероподы так и не успели вчера полакомится свежим мясом - законные владельцы труппа - львиный прайд - весьма успешно отгонял от своей добычи любых падальщиков, включая и австралопитеков, так что теперь тероподы должны питаться другим кормом: свежевскопанными корнями и луковицами. В Мезозое, травоядные виды динозавров шли от большего количества зубов к меньшему, пока не дошли до разнообразных типов беззубового, хоть и острого, клюва в передней части рта. Австралопитеки же сохранили все свои зубы, хотя последние и лишились специализации насекомоядных созданий, и теперь представляют собой набор, предназначенный для поедания практически любой пищи. Конечно, им далеко до зубов (да и челюстей) тех же гиен, которые буквально могут переломать кости добычи одним укусом - но вместо этого австралопитеки научились использовать тяжёлые ветки и камни - искусство, которое сохранится у их эволюционных потомков и возвысит их на непостижимые высоты.
Но пока эволюция мозга и рук-лап этой ветви тероподов стоит на уровне выкопки корней заострёнными палочками. Как обычно, малыши в этом не участвуют, и лишь бегают вокруг взрослых, дразня своих соседей-мангустов - и это и спасло всю группу.
Природный камуфляж дайнофелиса превосходен: многие млекопитающие сохранили черно-белое зрение ночных животных: опираясь на слух и обоняние нежели на зрение, они не ни не заметили подкрадывающегося хищника. Но австралопитеки - не млекопитающие, они видят в мир во всём его разноцветном великолепии, и они заметили приближающегося врага. Мгновение - и все тероподы, не смотря на пол и возраст, практически взлетели на деревья, осыпая врага уханьем и криками.
Но дайнофелиса нельзя смутить подобным шоу. Будучи хищником среднего, нежели максимального, веса, это животное тоже умеет лазить по деревьям, и единственная надежда австралопитеков, что всё же не сумеет добраться до одной из них - что, собственно, и случается: под дайнофелисом ломается ветка, и хищник падает на землю. Он не пострадал, но этого достаточно для тероподов: на дайнофелиса обрушивается шквал веток, сухих фруктов, свежих экскрементов, и прочего сора, которое оказывается у тероподов в передних конечностях. Нельзя сказать, что это причиняет дайнофелису конкретный физический вред, но он помнит, что где-то поблизости бродит прайд львов - самых больших хищных зверей Африки даже во времена Плиоцена - и он предпочитает покинуть поле боя: если львы услышат этот шум и придут сюда разбираться, ему придётся гораздо хуже, чем тероподам... Дайнофелис поворачивается и покидает поле боя.
Очень скоро дайнофелис полностью исчезает среди деревьев и кустарников, и австралопитеки спускаются - осторожно - с деревьев. Они ещё не понимают, что им просто повезло, но их это и не беспокоит: они победили, они выжили, и будут жить и дальше!
Австралопитеки являются только первым шагом на дороге к разуму и цивилизации, но этот шаг уже пройден. Они поняли, что их сила - в численности, и похоже что сообща они смогут отбиться от хищников, что и является частичным ответом на вопрос "Что делать?", и весьма удачным ответом... Словом, хотя пока австралопитеки являются добычей самых разных созданий - дайнофелисов, леопардов, львов, и даже некоторых крупных орлов и гиен, это изменится: работая сообща, и развивая свои мозги, свои конечности, свой интеллект и поведение, пока они не станут владыками всей планеты - но это произойдет ещё не скоро... но мы об этом ещё поговорим в последней главе этого цикла.