Лето в этом году выдалось на удивление жарким. Даже Яблочник, первый в череде летних месяцев, славящийся холодом и постоянными дождями, на этот раз радовал температурой под плюс тридцать и безоблачным небом. Город плавился от жары. Горячий воздух словно застыл на месте и окна держали открытыми весь день и всю ночь. Даже в отделении, где лежали пациенты с больным сердцем, врачи старались не замечать этого элемента антисанитарии, больше жалуясь на жару.
Матиас жару не любил. Ему больше нравилась прохлада и свежий ветер. И он бы с радостью сорвался сейчас к морю, озеру или реке, но приходилось торчать в больничном коридоре и ждать возвращения своей подопечной с процедур. Матиас устроился на подоконнике и с высоты третьего этажа следил за тем, как по больничным аллеям гуляли люди: пациенты и их родственники, врачи и медсестры. Было ужасно скучно, хотелось поговорить хоть с кем-то. Но обитатели соседних палат если и подходили к окну, то чтобы позвонить, почитать газету или вдохнуть свежий воздух и полюбоваться на город. Матиаса они не видели, и не заметили бы его, даже прикоснись он к ним. Такова судьба ангела - быть невидимкой для людей.
Да, Матиас был ангелом. Правда, еще не особо опытным в плане слежки за людьми и охраны их от демонического воздействия. Долгие наблюдения его утомляли, характер требовал движения, к тому же по всем показателям он был больше целителем, а не хранителем. Но Матиас настоял, чтобы его испытали именно в качестве последнего. Он не хотел связываться с больницами и клиниками, не хотел быть лишь источником целительной силы. И что? Первое же задание и он снова в больнице. Что ж за наказание такое? Мало ему было практики и обучения.
Он слишком глубоко ушел в собственные мысли, и не заметил, когда его подопечная успела вернуться в палату. Отвернувшись от окна, он увидел уже открытую настежь дверь, третью от лестницы. Частная палата на одного человека. Особые условия для особого случая.
Матиас вздохнул и спрыгнул на пол. Пора было возвращаться к наблюдению. И ведь если подумать, выбор подопечной был верен. Мало того, что он защищает ее от возможных нападок демонов (а эти твари ох, как любят больницы, с ослабленными после болезни пациентами), но и подлечить может. Вроде бы все правильно, но создавалось ощущение, что молодому ангелу сделали одолжение: и его пожелания учли, и от целительства не отлучили. Это и напрягало сильнее всего.
Мариса, как всегда, сидела на кровати и вышивала. По всей видимости, это занятие было ее самым любимым способом скоротать время. Не считая еще книг. Но читала она гораздо меньше, чем рукодельничала. Разноцветные мотки ниток были разложены на кровати, но девочка настолько увлеклась процессом, что не заметила, как несколько уже упали на пол.
Матиас устроился в кресле напротив своей подопечной и вновь стал следить, как взлетает и опускается правая рука, как пальцы ведут иглу с нитью. Процесс завораживал, хотя ангел наблюдал его уже пятый день. Все верно, уже пять дней он здесь. Пять дней назад учитель передал ему письмо с заданием, пожелал удачи и ушел по своим делам. Ни совета, ни подсказки. Пять дней Матиас следил за двенадцатилетней девочкой, страдавшей от осложнений после лихорадки Ишиана. Пять однотипных дней: утром завтрак, затем процедуры, затем вышивание и книги, обед, опять книги, ужин, сон... В какой-то момент ангел поймал себя на мысли, что он готов отказаться от задания. Но в таком случае ему автоматически ставили провал по практике. Так что оставалось только продолжать наблюдение.
Чтобы не уснуть, он начал вспоминать историю своей подопечной. Марисе двенадцать, вернее, почти тринадцать лет. Она - стандартная ошибка неопытного медика, решившего, что ребенок уже переболел лихорадкой Ишиана в семь лет. Но тут и врача можно оправдать. Болезнь легко спутать с острым бронхитом или ангиной, особенно если перед тобой девочка младше десяти лет. Это уже после десяти лихорадку невозможно не узнать: жар, кашель, часто потеря сознания, и очень тяжелые последствия. Вот почему родители стараются, что бы их дети переболели опасной болезнью в раннем возрасте, пока не началось половое созревание, и гормональные всплески не создали опасность осложнения. Родители Марисы поверили врачу и расслабились. А в одиннадцать лет их дочь слегла. Всего за неделю она из цветущего ребенка превратилась в худое, измученное создание. Но самое страшное было в том, что болезнь дала осложнение на сердце. Главный моторчик организма девочки дал сбой, и врачи только разводили руками. Найти сердце для пересадки практически нереально, а лекарства давали лишь временное улучшение. Мариса все понимала, но не сдавалась, по-прежнему радуясь жизни.
Ангел смотрел на нее и думал: каково это - знать, что в любой момент твое сердце может остановиться? Мысли были не самые приятные, и, стремясь от них избавиться, Матиас покинул кресло и подошел вплотную к кровати. Нависая над девочкой (а что, она ж все равно не видит) он пытался рассмотреть будущую вышивку.
Мариса же поступила совсем неожиданно. Она аккуратно положила вышивку на колени, а затем подняла голову и посмотрела прямо на Матиаса.
- Знаешь, - сказала она. - Наверное, мне не стоит этого делать, и разговаривать с тобой я тоже не должна, но ты ужасно мне мешаешь, когда вот так стоишь над душой.
Ангел открыл рот от изумления.
- Ты меня видишь? - Спросил он через пару минут, справившись с замешательством.
- Эм... да, - Мариса растеряно улыбнулась. - А не должна?
- Не должна, - ангел уверено кивнул.
- Ой, извини, - девочка смотрела на него виновато. - Но я тебя увидела сразу, как только меня сюда привезли. Я подумала, что ты моя галлюцинация от лекарств. Тебя же никто не замечал, кроме меня. Вот я и решила: если признаюсь, еще и в психушку загремлю, а если не буду тебя замечать, возможно, ты исчезнешь. Но ты оказался вполне себе реалистичным. Я теперь даже более чем уверена, что ты не глюк. Ты же ангел, да?
- Ну да, - Матиас кивнул и стал прикидывать, как же теперь быть. Можно ли считать такую ситуацию провалом? Ведь главное правило ангелов: не попадаться на глаза людям, не привлекать к себе внимание. Конечно, не все это правило соблюдали. Но он же не сам перед ней появился.
- Почему ты меня видишь? Ты ведь не волшебница?
- Нет, у нас в родне волшебников не было никогда, - Мариса хихикнула и взмахнула рукой. - А они могут видеть ангелов? А еще кто может?
Матиас молчал. Он не знал, как быть, не был уверен, что ему вообще можно с ней говорить.
- Тайна, да? - Мариса понимающе кивнула. - Не буду приставать с расспросами. Ты теперь уйдешь?
- Нет, - ангел покачал головой.
- Ну и хорошо, - девочка вновь вернулась к вышивке. - С тобой не так одиноко.
Матиас смотрел на нее задумчиво и устало. Вот и первая неприятность. И как теперь быть? Если подумать, он тут не при чём, и нет его вины, что девочка его видит. Тогда, ему остается только продолжать свое наблюдение. Но теперь просто так рядом не останешься. Ощущение, словно они что-то друг у друга украли, и сейчас тщательно это скрывают. Приятного мало.
- Нас волшебники видят, и те, кому мы это позволяем, - объяснил молодой ангел, передвигая кресло поближе к кровати.
- А я всегда думала, что ангелы - это красивая легенда, сказка, не более. - Мариса снова опустила вышивку и стала внимательно изучать собеседника. - У всех ангелов волосы такие?
- Какие? - Не понял Матиас.
- Ну, белые и длинные?
- Нет, не у всех. - Он покачал головой. - Длина зависит от способностей к целительству, а цвет у всех разный, но обязательно светлый.
- То есть, ты умеешь исцелять? - В глазах девочки промелькнула надежда, но тут же погасла, стоило ей услышать ответ.
- Мы можем заживить раны и убрать небольшие внутренние опухоли, ну и перелом срастить. - Матиас не хотел ее огорчать, но врать тоже смысла не было. - Если бы я мог тебе помочь, я бы уже это сделал.
Несколько секунд она молчала, а потом спросила:
- А при чем тут волосы?
Матиас хмыкнул - резонный вопрос.
- Смотри.
Он взял лежащие на кровати ножницы. Последний раз исцелять пришлось месяца три назад - помогал заживлять раны попавшей в аварию семейной паре. За это время его волосы успели отрасти чуть ниже лопаток, так, что пришлось перехватывать их лентой на затылке. Немного подумав, Матиас вытянул из хвостика небольшую прядь. Ножницы щелкнули, и белый локон лег на ладонь ангела. Мариса охнула, наблюдая как обрезанные волосы меняются: превращаются в гелеобразную субстанцию серебристого цвета.
- Что это? - Девочка во все глаза смотрела, как катается по ладони ее нового знакомого небольшой шарик.
- Мы это называем чистой силой исцеления, - ответил Матиас. - Закатай рукава на кофте так, чтобы локти были видны.
Мариса выполнила его просьбу и боязливо протянула ангелу правую руку. В месте сгиба на локте цвели желто-фиолетовыми пятнами синяки от игл капельниц. Места, куда входила игла, обозначались алыми точками-проколами. Выглядело все это живописно, но жутко.
Матиас аккуратно взял ее за локоть свободной рукой. Вторую, с серебристым дрожащим шариком на ладони, он чуть наклонил, и субстанция перетекла на кожу девочки. Мариса хихикнула:
- Холодно.
Капля исцеляющей силы впитывалась в кожу, и синяки тут же начали исчезать, проколы - затягиваться. Всего через минуту кожа на сгибе вновь стала чистой и ровной.
- Круто, - с искренним восхищением прошептала девочка и провела пальцем по руке. - Это очень круто! Спасибо!
Матиас довольно улыбнулся.
- Тебе не жалко так силу тратить? - Его собеседница отвлеклась от изучения своей руки и внимательно посмотрела на ангела.
- Не-а, - тот пожал плечами. - Волосы у меня растут быстро, силы восстанавливаются за несколько дней. Не страшно.
В палату заглянула медсестра, заинтересованная голосом девочки, и не понимавшая, с кем пациентка может говорить. Мариса показала ей мобильный телефон, и наблюдательница скрылась за дверью.
- Ты точно не мой глюк? - Девочка вернулась к изучению своей руки. - Может, ты мне и правда мерещишься.
- С утра глюком не был, - Матиас хмыкнул. - Я должен тебя охранять и защищать.
- И ты следишь только за мной? - Мариса была явно удивлена. - А за другими людьми кто-то наблюдает?
- Есть и такие, за которыми наблюдают, - ангел попытался объяснить. - Просто не все и не всегда требуют такой слежки. Пока у человека все хорошо, ангелы и не лезут. Нас ведь не так много, за всеми не уследишь. А когда человеку нужна помощь - мы рядом. Охраняем от демонов...
- Демоны тоже есть? - Мариса недоверчиво прищурила один глаз. - Почему я их не вижу?
- А они тоже не лезут ко всем подряд. Здоровый, сильный человек сам откинет эту заразу, а кто послабее - за теми мы следим.
Матиас невольно сглотнул, понимая, что сейчас говорит лишь часть правды. Ангелов было слишком мало, чтобы уследить вообще за всеми. Поэтому даже часть потенциальных жертв демонов оставалась без внимания и защиты светлокрылых. Но что делать? Враг все равно получал свое. И это не считая тех людей, кто сам готов был кинуться в объятия демонов.
- Как вы узнаете, что кому-то нужна помощь? - Продолжала расспросы маленькая пациентка.
- У нас есть Наблюдатели, те, кто чувствует опасность. Вот они и сообщают.
Матиас вспомнил Денебру, одну из Старших, она часто бывала в доме учителя. Редкий ангел с зелеными глазами - показатель ее способностей Наблюдателя и чувствительности к опасностям. О, какой у нее цепкий взгляд, словно она тебя насквозь видит.
Мариса кивала, слушала, старалась запомнить как можно больше. И молодой ангел постепенно успокаивался, отодвигая вопрос правильности их общения на второй план.
- Сколько тебе лет? - Обескуражила его Мариса очередным вопросом.
- Тебе по человеческим меркам или по ангельским? - Хмыкнул Матиас.
- А если и так и так?
- Если земными годами считать - за сорок лет уже зашло. А если пересчитывать и прикидывать по меркам ангелов - восемнадцать.
Девочка присвистнула.
- Неплохо.
- Мы воспринимаем время по-другому, - он пожал плечами.
Их разговор продолжался до ужина. Ангел и не заметил, как пролетело время, раньше казавшееся ему куском расплавленной резины - тягучим и вязким. Пока Мариса расправлялась с едой (под впечатлением от встречи аппетит у нее разыгрался), Матиас пробрался на кухню, забрал с раздачи пару груш и выбрался на крышу. В отношении ангелов в полной мере работал принцип заимствования: если светлокрылые что-то брали у людей, то в ответ отдавали удачу, здоровье и свою протекцию. С больницами же было еще проще. Тот же Матиас так часто отдавал здесь свои силы, помогая больным, что мог запросто брать еду в любых количествах. Люди этого даже не замечали.
Он лежал на нагретой за день крыше и думал: стоит ли вообще сообщать учителю о сегодняшнем инциденте? Ведь все идет хорошо. Мариса довольна, он ее развлекает, и если сможет ей помочь в момент кризиса - то вообще с заданием справится. Но вот как узнать, когда он наступит, кризис этот? Даже самый сильный Наблюдатель не мог сказать точно, когда с человеком произойдет беда. Списки нуждающихся в защите росли с каждым днем, ангелов не хватало, вот и приходилось выбирать тех, кто был особо важен для реальности. Остальных распределяли среди практикантов... Или оставляли на произвол судьбы. Марисе еще повезло, что ей подарили хранителя. Но что он может? Веселить ее? Быть рядом?
Матиас доел последнюю грушу и посмотрел в темнеющее небо. Интересно, а он правильно сделал, что решил стать Хранителем?
***
- У ангелов есть родители? - Спросила его Мариса на следующий день.
- Есть, конечно, - фыркнул Матиас, удивляясь вопросу.
- То есть вы не братья? - Уточнила девочка. - Тогда почему служители Веры Шестнадцати говорят о вас другое?
Матиас вздохнул. Ох уж эти люди. Вечно им надо во что-то верить. Как напридумывают всякого.
- Потому что истина за тысячи лет изменилась, - Ангел сел удобнее и начал объяснять. - Когда Великие Маги пришли на Мирр, они не только принесли магию и науку, но и создали ангелов, демонов и духов-хранителей. Они вообще много чего создали, но мы не помним уже. Да и люди не помнят. Сколько поколений-то сменилось.
- А твои родители чем занимаются? - Спросила Мариса, чуть подумав.
- Умерли они, - Матиас пожал плечами. - Давно умерли. Я еще маленький был. У демонов есть привычка, нападать на наш реалм. Все хотят нас поубивать. Если им удается пробиться в наш мир, то случается битва... Вот во время таких битв много ангелов погибает. Мои родители тоже сражались. Но погибли. А мне нашли учителей. Вначале одного, когда маленький был, потом другого.
Мариса смотрела на него внимательно, глаза ее стали значительно больше, то ли от удивления, то ли от жалости. Она взяла его ладонь в свою и сжала.
- Мне правда очень жаль, - прошептала девочка.
- Чего? - Матиас удивленно смотрел на девочку и не знал что делать. Но руку не вырывал. - Чего тебе жаль? Я их не помню даже.
- Но это же ужасно, жить вот так без родных.
Ангел пожал плечами. Он и не знал другой жизни. Его совсем недавно перевели на частное обучение, раньше к своему первому учителю он ходил в компании таких же одиночек.
- Ничего ужасного, - тихо сказал Матиас.
Их пальцы сцепились в замок, и это было приятно. Дружеская поддержка, пусть и в вопросе уже давно решенном. Ангел с сомнением подумал: а кто тут кому помогает?
Разговоры с Марисой его захватывали и радовали. Девочка много читала и часто пересказывала сюжеты книг. Матиас слушал, задавал вопросы, обсуждал. И в ответ он дарил ей легенды своего народа, рассказывал о том, как живут ангелы, об их законах и нарушителях правил.
- Вообще нам запрещено с людьми общаться, - сказал он ей на пятый день. - Но бывают и исключения. У нас ходит история о том, как один ангел решил заняться перевоспитанием своего подопечного. Он явился в своем обличии и хотел поговорить. В результате - они поругались, и ангел человека заколдовал.
- Серьезно? - Мариса хихикнула. - И как?
- В лисицу превратил, - Матиас хмыкнул. - Это было вообще нарушением правил, и ангела заставили все исправлять. Никто подробностей не знает, но вся история год тянулась, или больше. Хотя в результате вроде как вся ситуация обернулась в пользу и ангела и его подопечного.
- Здорово, - девочка все так же продолжала улыбаться. - Это ты сейчас придумал или правда?
- Правда, - Матиас даже обиделся немного. - Это лет сто назад было... Или может больше. Это был один из тех редких случаев, когда ангел дружил с человеком.
- Редких? - Переспросила его собеседница.
- Ну да, - он пожал плечами. - Люди же нас обычно не видят.
- А если бы видели - дружили?
- Вряд ли... Люди живут меньше, да и отношения к жизни у нас разные.
- Выходит, и мы не можем подружиться? - Мариса замерла, смотря ангелу в глаза.
Матиас хотел что-то ответить, но вдруг вспомнил последний разговор с учителем. За пару дней до отправки на задание. Они ведь тогда ругались как раз из-за этого. Учитель напомнил об осторожности, и вдруг добавил: не привязывайся к подопечному, а то потом будет больно. Юный ангел тогда искренне удивился и возмутился:
- Что я, совсем дурак, привязываться к людям?
Учитель только вздохнул и покачал головой. Как Матиас тогда распалился! Он выдал наставнику тираду на тему слабоволия людей. Что люди сами рвутся к демонам, а ангелам - спасай. В общем - высказал много всего сгоряча. И сейчас вспоминая свою гневную тираду, Матиас вдруг понял, как был не прав. И как к месту был совет учителя.
- Мы уже дружим, - ангел придвинулся поближе к Марисе. Сегодня они сидели на ее кровати.
Она прижалась щекой к его плечу и успокоено вздохнула. Матиас же дал себе обещание, по возвращению обязательно извинится перед наставником.
***
Дни шли за днями, и в один вечер жара сменилась бурей. Грозовой фронт пришел с запада, тучи нависли над городом черным покрывалом и пролились дождем, настоящим ливнем. Молнии разрезали небо, высвечивали отдельные части города. С холма, на котором стояла больница, зрелище открывалось особенно впечатляющее. Все пациенты прильнули к окнам, наблюдая за стихией. Мариса сидела на окне в палате и дышала часто-часто, наслаждаясь свежим воздухом и запахом дождя. Матиас планировал ночь провести в полете - конечно, как только дождь прекратится.
- Слушай, - Мариса вдруг отвернулась от окна и посмотрела на друга. - А можешь как-нибудь взять меня в полет?
- Чего? - Ангел уставился на нее огромными от удивления глазами.
- Я серьезно, - Мариса увлеклась идеей и совсем забыла про молнии за окном. - Я хочу, что бы ты показал мне город с высоты.
- У тебя сердце больное! - Матиас покрутил пальцем у виска. - Ты с ума сошла о таком думать?
- Я не псих, - обиделась девочка. - Но ведь я не тяжелая. Да и ночи теплые.
Она помолчала и тихо добавила:
- А вдруг это у меня вообще последние ночи...
Матиас почувствовал, как дрожат руки. Девочка впервые заговорила о своем здоровье в таком ключе, и это пугало.
- И как ты хочешь выбраться из палаты? - Он прекрасно понимал, что нарушает уже не законы ангелов, а все правила безопасности. Но как он мог ей отказать?
- Помнишь рыжую медсестру? - Мариса поняла, что добилась своего, и теперь вовсю строила планы. - Она не следит за мной по ночам. Она вообще соня та еще, и моего отсутствия не заметит. Мы выберемся из окна и немного полетаем. Совсем недолго, это ведь не страшно.
Она улыбалась, окрыленная идеей. Она была счастлива, и это давало ей силы. Матиас вздохнул. Конечно, он соглашался ради ее спокойствия, но, может, им вообще не удастся выбраться. За девочкой следили пристально, хотя это ее определенно раздражало.
Совершить полет удалось лишь через месяц. Мариса уже закончила одну вышивку и начала новую. Правда, ни схему, ни наметки на ткани она другу не показывала. Прятала от него работу и просила не подсматривать. Рыжая медсестра ушла в отпуск, но когда вернулась, девочка напомнила ангелу о его обещании. Скрепя сердце, Матиас решился на полет.
Ночь была ясная, теплая. Они стояли на подоконнике распахнутого настежь окна и смотрели на город. Мариса вздрагивала от ночной прохлады и волнения, но отказываться от своей затеи не хотела. Матиас вздохнул и первый шагнул вниз. Крылья он расправил у самой земли, тут же поймал поток теплого воздуха и взмыл вверх, где и завис напротив девочки.
- Это просто... обалденно! - Громко прошептала Мариса и хихикнула.
В обычном состоянии ангел прятал крылья. Они казались не более чем прозрачными миражами у него за спиной. Небольшие, словно пародии на настоящие крылья. Но сейчас он перекинул в них всю свою силу, всю магию, заставив вырасти, стать надежной опорой в полете.
- Ну? - Он подлетел поближе к окну и протянул руку Марисе. - Не боишься?
- Не-а, - она зажмурилась и прыгнула к нему в объятья.
Девочка оказалась на удивление легкой. Ангел подхватил ее одной рукой под колени, второй - за плечи и спину. И только тогда она открыла глаза. С восхищением и восторгом она рассматривала окружающую реальность, порывисто вдыхала ночные запахи.
Крылья требовали полета. И Матиас взмыл в небо, бережно прижимая Марису к груди. Девочка же вертела головой, но старалась не сильно дергаться. Они летели над городом, следили, как медленно уходит он в ночной сон: как пустеют улицы, как замирает движение. Они летели над лабиринтом улиц, подсвеченным многочисленными фонарями и окнами, витринами и вывесками. Ветер трепал волосы Марисы, края ее одежды, и ангел чувствовал, как стучит сердце его подруги. Он старался не думать, что этот неровный ритм - показатель болезни.
На полет ушел час. Когда он вернул ее в палату, девочка уже успела продрогнуть. Даже в теплую ночь летать холодно. И если ангелы от этого неудобства избавлены, то с людьми все сложнее. Кутаясь в одеяло, Мариса зевала и улыбалась, вспоминая свой полет.
- Спасибо, - она поманила Матиаса поближе, и, когда он наклонился к ней, поцеловала в щеку. - Это было чудесно.
Ангел покраснел, и лишь пожал плечами. Он вдруг понял, что никогда больше не испытает того особенного чувства, что родилось в душе этой ночью. Он всем сердцем переживал за подопечную и хотел, чтобы она была счастлива.
***
Она так и не доделала свою вышивку.
Прошло десять дней с ночи полета, и состояние Марисы резко ухудшилось. Ей стало плохо в процедурном кабинете, и врачи решили перевести девочку в реанимацию. Сознание она потеряла по дороге из кабинета в кабинет, и сутки не приходила в себя. Вокруг нее суетились врачи: брали анализы, ставили капельницы, советовались и переживали. Родители Марисы, и до того каждый день навещавшие дочь, теперь практически поселились в больнице.
В тишине палаты четко было слышно неровное дыхание единственной пациентки и отдаленные разговоры за стенкой, где врач общался с ее родными. Матиас, не отходивший от подопечной ни на шаг, не знал, что делать и как помочь. Его не видели, не замечали, и он чувствовал себя бесполезным и глупым. А еще он понимал, что сам мог быть причиной ухудшения ее здоровья. Не надо было соглашаться на этот полет. Но она ведь так радовалась. Ангел больше всего на свете сейчас хотел, что бы кризис скорее миновал. Но девочка лежала на кровати, опутанная проводами и трубочками капельниц. Бледная и такая хрупкая.
Он старался не уходить из палаты надолго, но иной раз приходилось покидать пост. И в такие моменты он чувствовал себя чуть ли не предателем.
Она пришла в себя ближе к вечеру. Матиас глазам своим не верил, но Мариса лишь слабо улыбнулась. Она не пыталась сесть, только поманила его рукой поближе. Он подошел и бережно сжал ее пальцы в своей ладони.
- Привет, - она хотела сжать его ладонь в ответ, но не получилось. - Кажется, мне уже пора!
- Ты чего задумала? - Матиас чуть не взвыл. - Решила всех тут бросить? Не надейся даже!
- Глупый, а еще и ангел, - девочка хихикнула. - Уж я-то понимаю...
- Даже думать не смей, - ангел сурово смотрел на свою подопечную, но в глубине души он и сам все понимал. Кому, как не ему чувствовать, что ниточка ее жизни истончилась до предела.
- Я хотела со всеми попрощаться, и сказать тебе спасибо, - Мариса вдруг поморщилась, но длилось это всего пару секунд, затем улыбка вернулась. - За все спасибо. Ты чудесный. И подарил мне такие чудеса. У меня для тебя тоже подарок есть. Помнишь вышивку? Я ее так и не закончила... Но ты ее все равно забери. Она в тумбочке у кровати. Обещаешь?
Она снова поморщилась, и Матиас поспешно закивал.
- Помнишь, ты говорил, что ангелы могут заживлять раны? - Девочка устало глянула на друга. - А боль ты снять сможешь?
- Что? - Он заморгал, не понимая.
- Мне сейчас очень больно, - Мариса вздохнула и рука у нее задрожала. - Правда, очень. И если честно, я не хочу умирать вот так. Да и с родными бы нормально попрощаться.
Ангел понял, что его и самого трясет мелкая, противная дрожь.
- Что ты хочешь?
- Избавь меня от боли, - она уже не говорила, а шептала сквозь зубы. Лицо вновь дернулось, меняясь в гримасе боли.
Матиас шагнул в сторону, вырывая свои пальцы из ее ладони. Что делать? Как ей сейчас помочь? Если позвать врача, нажать на кнопку у кровати, то ее просто накачают снотворным и обезболивающим, и с родными она тогда не пообщается. На столике у кровати медсестра оставила ножницы, которыми разрезала пакеты с лекарствами. Ангел думал всего пару секунд, а потом принял решение.
Сразу весь хвостик отстричь не удалось. Волосы, словно сопротивлялись, а может, у него просто руки дрожали от переживаний. В конце концов белые пряди легли ему в руку. Стрижка вышла неровной. Волосы на висках остались длиннее, а на затылке так вообще и сантиметра не было. Но Матиас плевать на это хотел. Бережно сжимая в ладонях целительную серебряную субстанцию, он перенес ее на грудь Марисе. Серебро тут де впиталось в кожу, и уже через пару минут девочке стало лучше. Боль уходила, позволяя малышке еще немного насладиться жизнью. Последние часы.
- Прощай. - Матиас наклонился и поцеловал ее в щеку. Запоздалый ответ. - Я тебя не забуду.
- Спасибо за все, - Мариса говорила намного тише, но глаза ее были светлыми и взгляд спокойным. - Я очень рада, что мы познакомились.
Прежде чем выйти из палаты, он все же нажал на кнопку вызова врача.
На крыше было тихо. Вечер выдался безветренным, закат - цвета спелого апельсина.
Матиас ждал. Он почувствовал, когда в глубине больничного здания, в маленькой палате его подруга вздохнула в последний раз. И это было больно. Нет, не ей. Ему.
Боль прошила грудь, ударила в сердце, и в надежде, что станет хотя бы немного легче, ангел заплакал. Он сидел, прислонившись спиной к вентиляционной шахте, уткнувшись носом в колени и обхватив голову руками. Слезы успокаивали, но окончательно унять боль не могли. И возможно, Матиас так бы и просидел на крыше много-много часов, если бы его не окликнули.
- И все же привязался? - Спросил кто-то совсем рядом.
Матиас нехотя сменил позу и вытер последние слезы. На крыше рядом с ним устроился его учитель. Белые волосы до плеч, голубые глаза, крылья уже изменились до обычного повседневного состояния.
- Да, привязался! - Матиас думал, что разозлится, но злости в душе не было. - А вы ведь знали. Поэтому меня отправили на это задание? Мстили за наш разговор?
- Ты совсем? - Его наставник постучал пальцем по своему лбу. - Я что, дурак тебе мстить? Вот заняться мне больше нечем.
Матиас вздохнул. И правда, глупо в таком винить учителя.
- Пошли уже, - старший ангел поднялся на ноги. - Лететь-то сможешь?
- Не полечу я никуда, - Матиас отвернулся и стал сверлить взглядом крышу.
- Ох, проблемы мне с тобой, - учитель вновь присел, но уже напротив подопечного, положив руку ему на плечо. - Матиас, чего ты ждешь? Хочешь увидеть ее мертвую? Или посмотреть, как родители по дочери убиваются?
Молодой ангел мотнул головой.
- Ну вот и полетели, - его наставник помог ему встать. - Домой пора.
- Я не справился, - Матиас устало вздохнул и опустил голову.
- Да как раз наоборот, - ответил ему учитель. - Ты подарил ей почти два месяца чудес. Ты радовал ее, и сделал ей особенно ценный подарок - позволил умереть без боли. А это многого стоит.
Молодой ангел недоверчиво посмотрел на старшего наставника. Тот улыбался спокойно и ободряюще.
- Полетели уже домой, ты и так вымотан, - учитель подошел к краю крыши.
- Наставник, - позвал его Матиас, что-то хотел спросить, но передумал.
- Только не говори, что не запомнил мое имя, - хмыкнул ангел.
- Ну не запомнил... - Матиас пожал плечами. У многих такое было. Учитель и учитель, а имена и не запоминались.
- Рейналд, - учитель ступил на край крыши и расправил крылья. - Можешь звать просто Рейн. И давай без официальных обращений, а то как-то глупо.
***
Его комната не изменилась. Кажется, сюда вообще никто не заходил, и Матиас был этому рад. Первое, что он сделал - расправил на кровати вышивку, которую успел забрать из больничной палаты. На белой ткани с помощью нитей тонкие детские пальцы изобразили ангела, удивительно похожего на Матиаса. Возможно, не просто похожего. Мариса не успела вышить крылья, но, судя по контурным стежкам, было понятно, что она планировала вышить сцену полета.
Матиас бережно спрятал вышивку в стол и упал на кровать прямо в одежде. Он не думал, что сможет уснуть, но провалился в спасительное забытье практически сразу же. А вот проснулся от легкого шороха - кто-то открывал дверь.
Ангел сел на кровати и сонно потер глаза. В дверях стояла Аманда, жена его учителя. Судя по слишком длинным волосам, она уже давно не покидала родной реалм.
- Ты как? - Она внесла в комнату поднос с тарелкой супа и чашкой чая.
- Не очень, - честно признался Матиас и сам себе удивился. Раньше бы он с ней и разговаривать не стал. - Пусто на душе.
- Оно всегда так, когда теряешь кого-то важного, - Аманда подала ему поднос.
Молодой ангел подумал, и решил поесть сразу на кровати.
- А вам это чувство знакомо?
- И мне, и Рейну... - Она замерла в дверях, но задерживаться не стала.
Матиас хотел было расспросить, но решил, что времени еще много. А пока, надо успокоиться
Рейн нависал над чашкой с кофе. Дурацкая привязанность к напитку, пришедшая от людей. Вернее, от одного конкретного человека.
- Кажется, он приходит в себя, - Аманда вошла на кухню, села рядом за стол.
- Хорошо, - Рейн тоскливо покосился на остывший кофе. Он разжал правую ладонь, в которой до этого что-то прятал, и на деревянную поверхность стола лег небольшой перстень с гравировкой в виде бегущей лисы.
- Скучаешь? - Аманда коснулась руки мужа.
- А куда деваться? - Рейн улыбнулся жене. - Ты ведь тоже.
Она кивнула.
- Главная наша ошибка: привязались, подружились. Они ушли, а мы остались помнить.
- А мы могли как-то по-другому? - Аманда даже удивилась такой мысли.
- Не могли, конечно, в этом и проблема, - Рейн улыбнулся. - А Матиас еще успокоится.
- Наверное, - его жена пожала плечами. - Думаешь, он станет Хранителем?
- Может быть, если сам захочет, - Рейн вздохнул и залпом допил холодный кофе.