В небольшом помещении, в свете четырех ламп, за столом сидел человек. Напротив него сидело двое официально одетых служителей закона. Человек выглядел уставшим. Растрепанные каштановые волосы и старая рубаха, отрешенный взгляд карих глаз, напряженная поза. Не уснуть ему помогали лишь вопросы, которые задавали его собеседники:
-Итак, Хельд Орион. С западного побережья Мидгарда. Все верно?
-Вполне. - Человек поднял голову и посмотрел на потолок.
-Капрал армии его Величества. Армия север, четвертый пехотный штурмовой батальон, первая рота.
-Верно. - Он продолжал сверлить взглядом белый небосвод потолка. Кажется, в углу начинала собираться плесень.
-Хватит! - в дело вмешался второй собеседник. - Мы - служба безопасности его благородия! Ты сейчас же расскажешь нам все, что случилось тогда! То, что ты жив - лишь значит, что кое-кому наверху интересно, как ты это провернул. И не пытайся нас обмануть, подлец!
-Как вас зовут? - пленник наклонился и взглянул в их лица.
-Если ты думаешь выбраться отсюда и найти нас по именам - не надейся! Дернешься - пристрелю.
-Ладно. Тогда я буду звать вас Снежок и Листик. Так звала своих собак моя жена.
-Ну, все, готовься принять пулю в лоб!
-Снежок, не надо опрометчивых поступков. Я расскажу. Иначе вас отчитает начальство, верно?
Если ты еще раз меня так назовешь - тебе ничего не поможет.
-Успокойся, Снежок. Это даже лучше, нам не придется называть свои настоящие имена. - Произнес его коллега.
-Я тебя ненавижу...Листик.
-Хорошо, мы все решили, если тебе так будет удобно, Хельд. Расскажи нам, с чего все началось?
Пленник наклонился еще ниже, поймал их взгляды своим и начал...
***
На вершине холма, лежа в зеленой траве, обогреваемые сентябрьским солнцем, лежала, разглядывая облака, пара. Обнявшись, они обсуждали - на что похожи клочки ваты, плывущие по небу.
-А это облако, прямо вылитый кролик! - девушка смеялась. - А это - кит, а это почти полный знак Лиора.
-А вот это - корабль. - Задумчиво сказал он.
-Тебе, правда, нужно плыть домой? Ты ведь здесь уже долго. Вряд ли тебя ищут или ждут.
-Я должен уйти, Лита. Просто должен.
-Тебя ничего там не держит! Тебя все забыли! Ты умер для них! - девушка перешла на крик, но тут же прошептала, обуяв эмоции: - Прости. Ты любил их, и сейчас любишь. Я просто не могу тебя отпустить. Боюсь, что не вернешься сюда. Ко мне.
-Я тоже боюсь. Но я должен. Там мои родные, жена, сын. Наверное, ему уже четыре. Интересно, мои ли у него глаза.
-Прошу, не уезжай.
-Я должен уйти, Лита. Я вернусь. Обещаю.
***
Корабли подходили к побережью, десантные корабли. Флот врага был разбит полчаса назад, но проливной дождь затушил пожары. Солдаты в трюме сидели в полумраке и ждали команды. Один из них уж слишком сильно впился пальцами в цевье своего карабина. Шея взмокла. Те же полчаса назад, на палубу корабля высадились враги. Он впервые убил. И убил бессмертного. Меч эльфа был бы у него в шее, если бы не волна, ударившая в борт. Враг пошатнулся, был отброшен и застрелен дрогнувшей рукой. Почти случайно. Теперь ошметки его мозгов красовались на палубе, смываемые ливнем. Но смыть кровь с лица и мундира солдата он не мог. Как и кровь с его рук.
Сигнал. Корабли ударились плоским дном о побережье. Солдаты высадились на песчаный берег. Прозвучала еще одна команда. Люди построились в цепи. Серые тени на сером пляже, в серый ливень, в темнейшее утро, в яростную грозу. В песок впился луч света. Взрыв. Заклинание, одно из многих, что начали свой танец, стремясь задеть и испепелить маленькие тени.
Крик, команды, цепи солдат ринулись вперед. Пляж был около полумили в ширину, затем песок уступал место огромным скалам и камням. С них, где прячась между скалами, где стоя на них во весь рост, отбивались бессмертные. Немного, большая часть погибла в море.
Солдат добежал до камней, он и еще трое из цепи в дюжину человек. Вскинул карабин и выстрелил в эльфа, стоявшего на камне в пятидесяти футах от него. Эльф упал, с его рук сорвались искры, и вспышка унесла его и несколько глыб вокруг в небытие. Тени огрызались на свет. Тени гасили свет. В тот день он убил еще двоих. И не был ранен. Это был счастливый день.
***
-Еще шаг, и твоя женушка будет пускать фонтаны крови из своего горла, я ясно говорю?!
-Стой, не трогай ее!
-Я предупреждал. Прости любимая.
Кровь хлынула из нежного горла, лезвие не остановилось и впилось в сердце. Убийца оттолкнул девушку ногой и бросился к окну. Выпрыгнул, оставив после себя кровавые следы на подоконнике.
Сбежал. Лес скрыл убийцу.
***
Плечом к плечу. Мечи в руках и хищный взгляд вперед. Чистые от дождя доспехи и мокрые одежды. Командир дает команду, и строй срывается с места, словно буря. На них несется такой же строй, спустя мгновение два водопада клинков сталкиваются. Крики, звон стали и кровь.
Это свобода. За нее стоит драться.
***
Странные грезы, странные сны. Война шла уже два месяца, выпал первый снег и замел грязь и пожухлую траву. Солдаты шли на север, оставляя после себя горе и смерть. Райтл-бор. Город озер, город, что стоит на воде и смотрит в небеса. Оплот бессмертных. Место, где не снятся сны. Тихая заводь.
Тени людей накроют ее. Осквернят и опалят ее. Мысли, словно нашептанные бестелесным духом, зиждились в разуме солдата. Карабин стал родным, клинок тоже. Волосы отрасли почти по плечи, щетина превратилась в негустую бороденку, шинель засалилась и пропиталась копотью и кровью, кираса помялась, но блестела. Казалось, металл молодеет от битв, в которых он побывал.
Врагами солдата были не только бессмертные. Земля, по которой они шли, была домом для многих. Люди, гномы, кэры, даже великаны - все они шли против них. Он убил больше полусотни, наверное, семьдесят. С этим миришься. Иначе слишком тяжело спать по ночам, слишком тяжело нести карабин, слишком тяжело поднимать клинок, слишком тяжело. Однажды он убил девушку, лет пятнадцати. В деревне, где остановился его отряд. Ее брат не хотел отдавать лошадь на нужды армии. Удар прикладом решил было дело, но она выскочила из сарая и бросилась на него с вилами. Парирование, подножка и удар в горло, четко, на автомате. Этот чавкающий звук до сих пор его преследует, но он почти привык к тому, что теперь ложка вырывает кусок каши именно с этим звуком. Парня пришлось застрелить секундой позже, приклад не выбил из него сознание до конца. Через два дня они отправились дальше на север. С того события прошло две или три недели.
***
Время - странная штука, оно течет, сплетается в тугое кольцо, и нависает над разумом. Давит на него и заставляет переживать былое снова и снова. Но все размывается, вспомнить точно, что происходило - невозможно. Мозг сам, без помощи фактов, додумывает и раскрашивает воспоминания в самые невообразимые цвета. В итоге воспоминания всегда плотнее, ярче, отрывистей и фантастичней.
Он спал по пять - шесть часов уже много недель подряд. Подчас - вдвое реже. Под глазами сияли два мешка, черных, как ночь, в которой больше не было покоя. От воспоминаний не сбежать. Даже дикая усталость не спасала от них, они настигали во сне. Все смешалось, боль, кровь на его руках, смерть, полированное цевье карабина, рукоять меча, команды и приказы, марши и битвы. В бою умереть не страшно. В бою страшно выжить. Огонь, сталь, яд, магия, все они играли симфонию, играли ее на тенях. На тенях людей и их врагов. Страшно было не умереть под эту симфонию, но слушать ее вновь и вновь, играть в ее оркестре, быть ее инструментом. И быть хорошим инструментом. Но в любой хорошей скрипке сидит демон. Он шепчет ей свою песню, напевает свою мелодию. Скрипка играет сама. Так и тело, подгоняемое демонами - сеет смерть и делает это искусно. Плачет лишь музыкант, не в силах сыграть свою мелодию на инструменте, что стал жить своей жизнью. Плачет и понимает, что если он начнет играть свою мелодию - концерт сорвется. И скрипке конец. Она будет лежать в грязи и снегу. В нее попадет снаряд, когда она не укроется в окопе или воронке. Она сгорит в магическом пламени, если забудет волшебные слова и амулеты. Ее прострелят насквозь или изрубят на куски, если она не будет ловкой и смертоносной. Она будет жить, если страх, жажда жить и гнев будут управлять ей. В душе скрипки должен жить зверь, если она не хочет умереть. Плачь, музыкант. Плачь. И убивай. Снова и снова. До конца концерта.
***
Говорят, что раньше, - во времена до первой стражи, воины бились с честью. Их искусством восхищались и воспевали. Они редко бились до смерти, и победа малой кровью была доказательством мастерства. После стражи все стало иначе.
Когда над полем битвы собираются тучи, которые приносит магический ветер, когда стальные машины несутся в атаку, когда огонь, яд и магия начинают свой неистовый танец - маленькому солдату остается только одно - умереть. Но маленькие тени выживают. И побеждают.
Быть солдатом - не значит быть воином. Воин живет битвой. Живет ради битвы. Его враги встают на его пути и гибнут, потому что заслуживают чести быть врагами воина. Из сотни солдат воином может стать лишь один или двое. Солдат можно подготовить, обучить. Воин - рождается на поле боя. Среди мертвых тел, огня и стали. Но с его первым криком умирает душа человека. Та, что любила и хотела счастья. Она сгорает в горне войны, и из нее рождается чудовище. Хитрый, дикий, сильный и гордый зверь. Самый страшный зверь на свете. И поле битвы - его лес. Враги - его добыча. Смерть - его награда.
***
Он был третьим сыном в семье, где было пятеро детей. Первенцу досталась лодка, средний унаследовал дом, сестры вышли замуж. У него был выбор: остаться в деревне, работать на старшего брата или на дядю. Он поступил иначе. Когда ему исполнилось двадцать три года, он собрал то, что заработал, свои вещи и ушел вместе с вербовщиком. Через месяц он и еще семьдесят пять человек прибыли в город возле побережья. Там он жил и проходил обучение. Там женился на библиотекарше, которую заприметил во время покупки книги по тактике. Он хотел остаться...
Солдаты проходят обучение в течение двух лет. За это время их готовят физически. Бесконечные отжимания и приседания, изометрические, на количество, на одной руке или ноге. Подъем тяжелых мешков над головой. Марш-броски. Рытье окопов. Маскировка, выживание, акробатика в самых азах. Обычный человек слаб. После пары лет таких тренировок он может заменить лошадь на полях.
Рукопашный бой так же примитивен. Четыре удара рукой, четыре ногой. Четыре броска, четыре залома и четыре способа убить упавшего. Все просто и разучивается до автоматизма. С холодным оружием ситуация схожа, четыре удара и столько же блоков. Четыре стойки. Неизвестно, кто придумал, что именно четыре приема должно быть в каждой ситуации, но этого хватает. До рукопашной дело доходит часто, но редко - один на один. Работа в строю занимает немало времени, но не так много, как физические упражнения и рукопашный бой.
У древних было копье. Сейчас все так же, разве что копье стреляет кусочком свинца. Оружие чистят, разбирают, собирают, из него стреляют тысячи раз. Им дают имена и спят с ними. Они - главное оружие солдата, то, что защитит его от смерти. Или не защитит, если солдат сомневается в своем оружии.
На поле боя царит смерть. Магия и сталь, огонь и яд несут ее простым маленьким людям. Все, что есть у солдата - его обереги. Цепочка с несколькими блеклыми амулетиками, что висят рядом со звездой Аша, луной Лиора или пучком волос, что дает мать своему ребенку - традиция Гайи. Эти побрякушки защищают от магии, от огня и стали. Многие во сне шепчут волшебные слова, что дают амулетам силу. Когда на траншею надвигается огненный вихрь или грозовые разряды, маленький человек вжимается в стену и шепчет фразы на древних языках, сжимая в руках медные побрякушки, слезы катятся по его щекам, ноги дрожат, как листья осины, разум беснуется от бессилия, а с губ продолжают слетать слова. И стихия проходит мимо, оставив солдата в живых. Или нет. Не все могут проговорить слова верно.
Зелья защищают от яда и дурмана, дают сил и заживляют раны. Многие из воинов варят их сами.
Некоторые наносят на свое тело древние тату, при помощи волшебных красок. Они дороги и человек не может выдержать нанесение всей татуировки за один раз. Процесс растягивается на годы. Одни наносят на тело защитные чары, другие чары, ограждающие от помутнения рассудка, иные - чары, которые вводят организм в неистовство. Весь узор можно увидеть на одном из десятка тысяч. Хорошие татуировщики ценятся среди воинов. Часто - ими являются.
Опытный воин суеверен и нелогичен. Его рассудок заполняют приметы, молитвы, поговорки, заметки, простые заклинания и охранные слова. Его высеченное долгими тренировками тело покрывает вязь тату, на шее висят охранные амулеты, в уши вставлены серьги с магическими свойствами, жилистые руки, в кольцах и браслетах, сжимают карабин, лук, арбалет, дробовик или винтовку. У нее есть имя, на нее нанесены зарубки, ее покрывают кляксы, впитавшейся в дерево, крови. На его форме, если она осталась после кампаний и битв, - нет ни следа от того чистого комплекта, что вручили ему. Кольчуга или кираса исписаны вязью рун и изрисованы узорами. Еще куча оружия, которое только можно представить. Рюкзак за спиной забит до отказа, на ремне и поясе - висят склянки и патроны. Дорогие и удобные сапоги или ботинки, заговоренные, чтобы не развалится от бесконечных маршей. Перчатки, иногда заменяющие отсеченные конечности, бьющие электричеством или огнем. Черепа, скальпы, зубы, уши или пальцы - трофеи бывают самые различные. Воин верит в то, что все это ему поможет. И эти вещи ему на самом деле помогают. Из простого, неопытного юнца, что дрожит на ветру и не может удержать меч в руках, рождается демон, побеждающий всех, кто встанет на его пути. Он смотрит в глаза смерти без страха, ибо демоны не знают страха. И если воин умирает, значит, его противник был сильнее, или воин допустил роковую ошибку. Настоящие воины не возвращаются домой. Битва - их дом. Сеять смерть - их призвание. Достойная гибель - их награда.
Настанет ночь. Он сядет у костра, проверит оружие, прочтет молитвы духам и богам. Безмятежный сон и подъем за полчаса до рассвета. Заноют старые раны. Уставший от сражений, он шагнет в ад, не дрогнув. Могучие заклинания его не заденут. Быстрые пули и острая сталь его не настигнет. Смерть не придет к нему. Даже если он будет ее искать. Если сражаться с чудовищами - то погибнешь. Тебя разорвет на куски снаряд, тебя втопчут в сырую землю огромные монстры или стальные машины. Тебя застрелят или разрубят на куски. Тебя убьют. Обычный человек не выживет на войне. Если не станет еще большим чудовищем, чем те, с которыми он сражается.
***
Он ушел. Ушел осенней ночью, забрав оружие и форму, что она перешила ему. Фигура его отбрасывала тень. Луна шла за ним вслед, сияли мириады звезд. Теплый дом с потушенными свечами, наполовину землянка, наполовину дерево. Не нора, а ухоженная и аккуратная хижина. Отец девушки построил ее. Вырезал и выкопал ее, сплел чары, окутал теплом и заботой, завещал своей дочери, когда его не станет. Она жила с человеком. Она любила его. Того, кто крушил и сеял смерть. Убийцу отца и брата.
***
Она встретилась с ним после осады, когда пали стены и рухнули врата бастиона. Его принц забрал то, что хотел и ушел. А солдаты остались. Брошенные и разбитые, они сопротивлялись и пытались выбраться из города. Она была в городе, с отцом и братом, под защитой стен. Они не успели сбежать до осады. Они шли по улице, направляясь к воротам, чтобы покинуть город. Он появился внезапно, из переулка, избитый и израненный. С глазами зверя, с оружием в руках, с желанием выжить в сердце. Они остановились, отец обратился к нему:
-Пожалуйста, не убивай нас. Мы не солдаты, просто дай нам уйти.
-С дороги! Я не верю вам, бездушные твари!
-Не трогай нас, мы не опасны. Мы не причиним тебе вреда.
Он направил свое оружие на ее отца. Но не выстрелил, стал обходить по дуге, стараясь держаться на расстоянии. Тут вскрикнул ее брат:
-Опусти свое оружие, ничтожный человек! Вы ворвались в наши земли и разрушили наш город! Вам этого мало?! - он, было, бросился вперед, вытащив кинжал с пояса, но выстрел отбросил его на мостовую. Вторая пуля пробила плечо ее отцу. Он кинулся вперед, на девушку, метя дулом карабина ей в грудь, выстрелить ему было нечем, оставалась еще две обоймы, но не было времени на перезарядку. Отец схватил его, пытаясь повалить на землю, но получил прикладом по голове и удар под колено. Он упал и нож, висевший у него на поясе, чужак вонзил в его грудь. Человек поднялся и попытался напасть на девушку, но споткнулся. Прострелянный бок дал о себе знать, он получил эту рану полчаса назад, и она решила добить его именно сейчас. Ноги предали его, и он рухнул перед испуганной эльфийкой.
-Убью! Уничтожу! - прохрипел человек. - Чудовища!
Она достала нож, что сделал ее отец, такой же, что торчал сейчас в его груди, и приготовилась нанести решающий удар.
-Стой! Не трогай его. Не убивай. - Отец повернулся на бок. - Не убивай. Ты не должна, Лита. Спаси его. Он во тьме, верни его оттуда.
-Он напал на нас! Он убил Шео! Пусть он умрет. Он не должен жить, он убийца! Не заставляй меня папа, я не смогу его простить. Пожалуйста, пусть он умрет...
Ее отец прокашлялся кровью:
-Я всю жизнь прожил в насилии. Не нужно повторять мой путь, или закончишь, как брат. Помоги ему...
-Я сделаю так, как ты просишь, но если он нападет на меня - я убью его! За тебя и брата, он отплатит мне сполна!
-Ты чудо, девочка. Я горжусь тобой...
***
Она ухаживала за ним, залечила его раны, она полюбила его. Полюбила смертного, полюбила безумца. Отдала ему сердце и душу. Она простила убийцу, простила смерть ее семьи. Он раскаялся в своих делах, он плакал по ночам, мучимый призраками войны. Он пытался покончить с собой, один раз она вытащила его из петли, второй раз перевязывала руки, третий раз едва достала его из подо льда. Он боролся с призраками почти год. Практически ничего не ел до лета, молчал, лишь однажды спросил, почему она спасла его. И был подавлен ответом. Он убил того, кто не хотел ему зла, не хотел зла никому на этом свете. Он просил у нее прощения миллион раз, помогал ей в саду, ловил рыбу в озере. Жил с ней потому, что она подарила ему эту жизнь. Однажды, следующей зимой, когда метель выла и била в окна, на него вновь напали кошмары. Он метался в постели, укрытый шкурой медведя, он плакал и стонал во сне. Она пришла к нему, успокоила его. Он проснулся и увидел ее, ее прекрасное, доброе лицо, полное сострадания к зверю, что лежал перед ней. Девушка наклонилась ниже и подарила солдату поцелуй. Она была с ним до утра. И много ночей после того поцелуя. Они ничего не говорили, просто любили друг друга. Они остались одни в этом мире, вокруг на многие мили не было никого. Не было никого и в их душе, кроме друг друга. Ненависть уступила, нашла выход, превратилась во что-то другое. Неправильное, но лучшее. Что-то светлое и доброе, в душах врагов. Сказочный сон посреди леса. Она простила его за все, она обещала быть с ним. И она будет верна ему, она будет ждать его возвращения. Она будет ждать.