Всякое на асфальте - листва и сор, перья, колечко жести, бумаги лист, фантик почти разглаженный колесом - хочешь, бери себе, хочешь - с другим делись.
Можешь пойти секретик соорудить - ценность вполне достойна твоих палат... Знать бы, с чего ворочается в груди чувство, как будто это и вправду клад...
Тукуми сидит, нахохлившись, в шалаше, на отшибе - едва доносятся голоса; у нее пиявки скользкие на душе, у нее перо совиное в волосах.
Тайны мира - все равно что туман в руках, только Мудрых женщин слушаются они: тех, кто знанье свое проносит через века, тех, которым и Праматерь сама сродни.
Так от бабки к внучке - тайны незримой нить, платье жизни шьет невидимая игла... Как перо с пером, как ветку с корой сложить, чтобы сила духов племя уберегла.
Тукуми сидит, перо в волосах блестит, на щеке полоска сажи, и нос в золе... Ей пора сшивать реальности, знак плести, - только ей неполных восемь от роду лет.
Не успели бабка с матерью передать, как создать амулет, что способен беречь от бед - и сестра совсем недавно ушла туда, где уже неважно, мудрый ты, или нет.
Тукуми, зажмурясь, шепчет: "Сова-сова!", и, сжимая в руке ракушку: "Река-река! Помогите, скажите правильные слова; поддержите, чтоб все, как надо, сплела рука!
Духи предков, ваши тайные имена не могу назвать - только вы не оставьте нас! Я мала, глупа, но так вышло, что я должна - чтобы жило племя, чтобы огонь не гас?.
И, незрима, сова проносится над костром, духи с веток смотрят, внимательны и добры... Тукуми, прикусив язык, вяжет клык с пером, оплетает ракушку сеточкой из коры...
Перышко голубиное, желтый лист, фантик, небрежно выброшенный в траву... Все к одному удачно подобрались, чтобы свести реальности наяву.
Я не умею - странно бы мне уметь! Проволокой скрепляю одно с другим. Духи бумаги, дерево, голубь, медь - вы помогите, город мой, помоги...