Annotation

Астроспас - серьёзная организация. В неё кого попало не берут.Но иногда самые храбрые и умелые астродесантники пасуют перед неведомым.И тогда приходится на спасение лучших отправлять худшего...

     Ты меня не бойся.

     Книга первая

      

     Моим любимым папе и маме, с вечной благодарностью.  

     

     — Двадцать семь лет назад, при сканировании окружающего пространства орбитальной обсерваторией в планетарной системе Эпсилон Кита, была обнаружена планетарная система у звезды PG-328. Вторая планета системы оказалась в зоне обитаемости, и спектральный анализ показал наличие атмосферы, похожей на земную. После отправки 2-х автоматических зондов, которые показали наличие условий, близких к земным (по температуре, давлению, химическому составу воздуха и наличию жидкой воды), было принято решение о формировании колониальной экспедиции.

     Изображение на большом экране планшета изменилось.

     — Год назад она была сформирована, и 11 мая 146-го года лайнер «Андромеда» с 1254-мя пассажирами-колонистами на борту отправился в точку назначения. В планах экспедиции было совершить исследовательский десант на самом крупном материке планеты, вот здесь, — Хорхе Себастьян Вилла, безопасник, показал на планшете очертания материка, и точку, горящую на востоке, — в районе большой степной зоны, которая показалась зондам наиболее приспособленной для жизни.

     Безопасник отпил воды из стакана и продолжил:

     — Однако, после успешного прохождения прокола континуума, корабль не вышел на связь. После трёх недель ожидания, мы отправили ещё один автоматический зонд. Он также пропал.

     Я перевёл взгляд на генерала:

     — Разрешите? А с чем связано 3-х недельное ожидание сеанса связи?

     Безопасник замялся, посмотрел на Москвина. Тот разрешающе кивнул, и Вилла продолжил:

     — Вот в чём дело, Антон… Дело в том, что эта экспедиция была, скажем так... необычная. Впервые был объединён статус исследовательской экспедиции 2-го типа со стандартным колониальным статусом. То есть, среди колонистов на планету улетели около сотни учёных: астробиологи, ксеносоциологи, ксенологи и контактёры.

     Я, офигев, откинулся на спинку кресла:

     — Вы что, послали колонистов на планету, населённую другой расой, без предварительного контакта, без соглашения о праве на поселение? И кто такой умный выискался?

     Безопасник зашипел:

     — Это вопрос уровня правительства Межзвёздной Федерации! И это был приказ, решение, которое не нам с вами обсуждать!

     Генерал кивнул:

     — Ну да, обсуждать не нам. Зато разгребать лопатой последствия подобного рода приказов — предстоит именно нам, АстроСпасу. Давайте вернёмся к теме.

     Капитан-лейтенант продолжил:

     — С того момента было принято решение о постановке в сфере 3-х парсек от системы PG-328 бесполётной зоны, наложен запрет на какие-либо исследования или операции без разрешения СКАБа. Силами Специального Комитета АстроБезопасности, была подготовлена спасательная экспедиция: ударный корвет «Трафальгар» со взводом штурмовой пехоты был отправлен к планете полгода назад. Несмотря на детальное исследование предыдущих ситуаций, тот отряд также был потерян — на связь после выхода к системе он не вышел, вернулся только контрольный вымпел.

     Каплей повернул следующий экран и зачитал:

     — «На расстоянии 45330 км от поверхности планеты, предполагаемая геосинхронная орбита, полностью утеряна связь с корветом. Последний сеанс связи показал отклонения в параметрах пространственно-временного континуума, потеря связи была практически мгновенной и неожиданной со стороны экипажа. Визуально удалось обнаружить неуправляемый (баллистический) вход «Трафальгара» в атмосферу с потерей визуального контакта на высоте в 122 километров от предполагаемой поверхности океана планеты.»…

     На следующем экране я увидел хорошо известный мне поисково-спасательный бот «Крузенштерн». На этом корабле наш отряд АстроСпаса несколько раз ходил в спасательные рейсы.

     — Вторая спасательная экспедиция готовилась уже с привлечением группы АстроСпаса. Группа отправилась к системе PG-328 два месяца назад. В этот раз, командование отправило только посадочную капсулу с отделением астродесантников — к сожалению, на высоте около 45000 километров связь с капсулой прервалась, но телеметрия, отправляемая с помощью лазерного передатчика работала до высоты примерно 6000 км над уровнем океана, и мы зафиксировали причину потери связи с предыдущими экспедициями.

     Москвин встал, жестом попросил выключить экран и неторопливо раскурил сигару. Безопасник поморщился, но промолчал. Генерал прошёлся несколько раз от иллюминатора к двери кают-компании, и остановился напротив меня:

     — Информация, которую я собираюсь довести до твоего сведения, не должна ни при каких обстоятельствах стать достоянием общественности, Антон. Это вопрос не просто престижа — это вопрос государственной безопасности.

     — Где расписаться кровью?

     — Пошути мне ещё, — пробормотал генерал, — Экипаж «Крузенштерна» обнаружил, что внутри планеты существует гравитационная аномалия типа чёрной дыры, но горизонт её действия находится почему-то на небольшом удалении от поверхности планеты. Это объясняет парадокс — почему первые исследовательские зонды не обнаружили аномалию и смогли нормально работать на высотах в несколько сот километров? Да потому, что их оборудование было включено именно на этой высоте, а автоматический исследовательский корабль находился на очень высокой и удалённой орбите. А вот стоило уже крупному кораблю с работающей электроникой и энергоустановкой попасть на более низкую орбиту — как оборудование сходило с ума, отказывали датчики, локальный континуум искажался настолько, что не проходили через него никакие осмысленные сигналы от терпящих бедствие кораблей. Временная аномалия — это вам не шутки!

     — И каков же масштаб изменения времени на поверхности планеты?, — поинтересовался я.

     — Один к восьмидесяти. Одна минута здесь — восемьдесят там.

     Воцарилось молчание. Я посчитал в уме предполагаемый возраст колонистов и спасателей, только присвистнул и покачал головой.

     — По этой причине, — продолжил Москвин, сделав пару коротких затяжек и выдохнув целое облако терпкого ароматного дыма, — Мы считаем, что если отправить к низкой орбите относительно небольшой корабль, а на высокой орбите оставить спасательное судно, мы сможем с помощью нейродесантирования внедрить своего агента в какого-нибудь высокопоставленного аборигена — представителя местной знати, чтобы он мог найти место посадки хотя бы одного корабля — неважно, какого именно — и установить связь с помощью специального кода со спасательным ботом «Крузенштерн». Затем — со спасбота будет отправлена посылка — специально сконструированный прыжковый двигатель для замены основного атмосферного двигателя лайнера «Андромеда», с целью эвакуации персонала колониальной экспедиции.

     Я скептически улыбнулся:

     — Вы считаете, что за эти десятилетия колония могла выжить?

     — На «Андромеде» имеется оборудование стазиса, в котором на момент отбытия находилось 95% колонистов. Есть ненулевые шансы, что команда корабля не стала рисковать, и в аварийной ситуации не отключила это оборудование, предпочтя воспользоваться стандартной процедурой — обезопасить периметр корабля, замаскировать его и защитить с помощью силовых полей, выставить аварийный радиобуй и уйти в стазис в ожидании спасательной команды.

     Безопасник кивнул, и выложил передо мной небольшой предмет размером с наушник:

     — Это — одна из наших последних разработок. Универсальный радиопередатчик. Сбрасывается рядом с точкой нейродесантирования прямо с орбиты. Работает от тепла встроенной батареи, способен установить связь с орбитальным кораблём на удалении до 50 000 км от поверхности планеты. В данном случае — с одноместным космическим шаттлом класса «Союз-18», оборудованным блоком нейродесантирования и геле-ванной для долговременного автономного стазиса астронавта.

     Я повертел гладкую ртутную каплю на ладони.

     — Радиус действия?

     Москвин усмехнулся:

     — Тебе хватит.

      

     ***

     Когда за Антоном закрылась дверь, каплей открыл ещё один документ и передал планшет Москвину. Тот уставился на изображение:

     — Кто это?

     На него с улыбкой смотрела молодая веснушчатая женщина лет двадцати — двадцати пяти. Она повела глазами, смутилась, поправила волосы, которые ветерок приподнял и уронил на очаровательный, немного вздёрнутый носик. Анимация повторилась снова. Генерал перевёл глаза на безопасника:

     — Ну?

     — Голицына Вера Аркадьевна. Наш герой имел с ней продолжительную связь после миссии «Хота-5». Ну, это когда те сектанты…

     — Не пересказывайте, я помню. Какого рода связь?

     — Девушка была среди спасённых группой Заковырина. Отношения затем развивались бурно, почти год были вместе. Затем произошёл разрыв отношений.

     — Кто был инициатором разрыва?

     — Она.

     Москвин задумчиво потёр переносицу, не отрывая глаз от улыбки девушки:

     — Очень странно. Астродесантник, да ещё из особистов — мечта каждой девушки. Вон, сколько их вокруг Академии вьются в поисках своего «принца».

     — По донесению источника в батальоне, — каплей перелистнул на следующую страницу, — Это случилось из-за несовпадения жизненных интересов. Вера Голицына — дочь известных астробиологов Голицыных. Училась в тот момент времени на ксенопсихолога, последний курс. Очень целеустремлённая девушка, карьеристка. Именно после расставания с ней капитан Заковырин начал вести свой… кхм… асоциальный образ жизни.

     Генерал резко повернулся к безопаснику:

     — А почему я только теперь узнаю об этой важной детали его биографии? Вы понимаете, что стоит на кону? Почему её не нашли, не привезли сюда? Любые гарантии работы, трудоустройства, хоть отдельную планету ей для диссертации! В чём дело, капитан? Почему такой непрофессионализм?

     Каплей замялся, вывел на планшет следующий документ:

     — Вера Голицына, вместе с родителями, была отобрана в экипаж «Андромеды» и пропала без вести год назад вместе с остальными членами экспедиции. Так что, наш герой летит спасать и её тоже.

     — Черт возьми… Ему не сообщали?

     — Пока нет. Психологи не рекомендовали.

     Москвин мотнул документы назад и снова уставился на улыбающееся лицо Веры:

     — Ну, успехов тебе, донжуан ты наш...

     — «Эй, яблочко, куда ты котишься...», — мырчу я себе под нос.

     Гелевая ванна заполнена по верхнюю отметку, тепло поступает, «корона» на башке сидит как надо. Искусственный интеллект корабля, по имени «Машка», выводит тысячи строк протокола, выделяя жёлтым цветом те, которые требуют внимания техников и красным — моего внимания. Впрочем, последних пока не было.

     За многослойным стеклом — Пашка Кремнёв и Альваро Сальс. Мои соратники-нейродесантники. Надежные товарищи, и мои лучшие друзья.

     Кремень из 1985-го года, бывший мент. Во время погони на мотоцикле не справился с управлением, улетел под встречный «Камаз». Валялся в коме, без шансов. Вытащили его года три назад. Здесь, в далёком будущем, он быстро поднялся до командира группы.

     Альваро. Позывной «Чебурек». Такой же лопоухий и весь в оспенных язвочках. Предлагали убрать, не раз предлагали. Ни в какую: «Не так много у меня из прошлого осталось, пусть таким и буду». Чебурек из 1960-го, там был революционером-марксистом. Попал в застенки к американцам, пытали долго, ушёл в кому. Едва успели вытащить. Один из ветеранов нашей группы.

     Ну и я, Антон Заковырин, позывной «Барбос». В 2020-м году, работая наёмником одной ЧВК в африканской стране, впал в кому. Потому, что получил бутылкой по башке во время пьяной драки в ресторане «StopLight».

     — Эй, камараде, прекращай забивать эфир, — хмурится Чебурек, всматриваясь в машкины логи, — Пропустим какую-нибудь мелочь, и будешь потом на орбите как кочан капусты болтаться. Компренде?

     — У него просто слуха нет, — жалобно сказал я Кремню, подмигнул ему и тот заржал в ответ:

     — А у тебя — голоса!

     Альваро ощерился:

     — Хватит, я сказал. Лучше повторим порядок действий.

     Я скосил глаза на левый планшет, мигнул ему пролистать на пару страниц ниже:

     — «Крузенштерн» выводит меня на круглую орбиту под углом 42,5 градуса к эклиптике, затем расстыковка и шаттл идёт дальше, со сменой орбиты, чтобы не попасть под аномалию раньше времени. Вы на боте страхуете меня на этой же орбите, а шаттл выходит на полярную, сильно эллиптическую. Шесть раз в сутки…

     — По планетарному времени это сколько будет? — прервал меня Чебурек.

     — Каждую неделю...

     — Продолжай.

     — Шесть раз в сутки шаттл будет выходить из аномалии и устанавливать связь с вами. Если я не отмечусь по связи, операция прерывается, шаттл забираете, записываете мою матрицу памяти обратно, и мы возвращаемся на базу. Протокол «В» — то же самое, сброс капсулы с двигателем и рацией по решению Москвина.

     — Всё верно.

     Машка пискнула, выдала в воздухе: ПРЕДСТАРТ ПРОЙДЕН УСПЕШНО.

     Кремень поднял большой палец вверх:

     — Мы идём в рубку. Встретимся по возвращении!

     Я кивнул ему:

     — Смотри, не состарься слишком быстро. А то я тебя могу и не узнать...

     — А ты там не бухай. Побереги донорское тело!

     Чебурек поднял кулак кверху:

     — Держись! И помни: судьбы сотен наших сограждан зависят от тебя! Машка, разрешаю запустить стартовую циклограмму!

     Свет за иллюминатором медленно померк, защитные экраны прикрыли все отверстия шаттла. Я ещё раз проверил подключения питательных трубок, проводков кардиографа и браслеты медконтроля.

     Нежный девичий голос поинтересовался:

     — Запускаю процедуру погружения в сон?

     — Запускай.

     Темнота.

       

     ***

     Прыжок — дело опасное для психики. Первые смельчаки, которые управляли прыжковыми кораблями, часто сходили с ума. Электроника тоже не справлялась, её приходилось выключать в момент перехода. Механические устройства часто сбоили, не всегда нажимая тумблеры на реакторах и батареях, и такой корабль, с заснувшими навеки пассажирами и полностью обесточенный, превращался в очередной мертвый спутник очередной далекой звезды.

     Так были потеряны десятки кораблей, пока спустя ещё одно десятилетие наука не сделала следующий шаг вперёд. Был найден способ перемещения сознания во времени и пространстве. В момент прыжка суперкомпьютер делал «снимок» разума пилота, упаковывал его и отправлял в виде матрицы в будущее, в ту точку, где корабль должен был материализоваться через квант времени нашей Вселенной. Процесс словно перезаписывал человеческую память. И даже если процесс не проходил полностью, то пилот, в режиме «зомби», за пару минут восстанавливал «снимок» обратно в свой разум через запущенный им же вручную интерфейс.

     К сожалению, за всю историю космических полётов, проводя регулярно тотальное тестирование всего населения Конфедерации, удалось найти лишь несколько сотен уникумов, способных неоднократно выдержать такое «перемещение» сквозь пространство и время.

     И вот, человечество озаботилось поиском этих самых «зомби». Везде, где возможно. И даже там, где это невозможно в принципе.

     Спустя несколько лет удалось впервые получить доступ к разуму людей, живших раньше, в далёком прошлом. Для этого предок должен был находиться в коме. И, оказалось, что процесс переноса его из прошлого очень похож на прыжок сквозь космос: даже единожды перенестись из прошлого в будущее могли лишь те, чей разум обладал уникальной способностью «зомби». Способностью к адаптации и мгновенного самовосстановления после переноса.

     Вот так и родился проект «Пылесос». Все мы, «попаданцы», успешно пережившие перенос, были буквально на вес золота. Большинство из них, не обладающие достаточной решительностью и смелостью, становились простыми пилотами межзвёздных кораблей.

     А кое-кто, как мы с Чебуреком и Кремнем, становились нейродесантниками. Штурмовали чужие мозги, проникали в них и в критический момент дистанционно управляли телами разных людей в разных критических ситуациях.

     Чебурек, к примеру, предотвратил взрыв целого астероида, когда из-за выброса токсичного газа были отправлены в сон все взрослые жители шахтного посёлка. Кроме одного маньяка, содержавшегося в изоляторе на поверхности. Вселился в него, смог выбраться из заключения и в одиночку остановил вышедший из-под контроля ядерный реактор городка.

     Мы с Кремнем трижды «десантировались», вселяясь в тела убийц, террористов и угонщиков лайнеров. Самый последний случай — секта харистов захватила пассажирский корабль с тысячей людей на борту, когда он уже готовился пристыковываться к орбитальной станции у планеты Новейшая Зеландия, в нашем 11-м звёздном секторе. Фанатики планировали направить корабль со всеми пассажирами на местную звезду, чтобы совершить массовое жертвоприношение.

     Именно тогда, в безумной перестрелке, я прикрыл собой… Вернее, телом некоего Боршира Первозванного, лидера сектантов, группу гражданских заложников, среди которых была Вера…

     Потом был безумный год. То она прилетала ко мне, то я — к ней. Последнее — редкость. Нейродесантников на весь сектор — две группы, на все два десятка секторов обитаемого космоса едва ли сотня таких «нервных» наберётся. Так что, хоть и нечасто случается работать, но на дежурстве нужно быть постоянно.

     Потому семья нейродесантника всегда рядом с ним. И руководство АстроСпаса выделяет лучшее, что может, для жён и детей астроспасателей: отдельные коттеджи в лучших местах местной планеты, над которой висит наша станция. Да, 8-я планета от местной звезды, терраформирована на 60%. Согласен, тот ещё курорт! Звезда далековато, но и не жарко. И пусть всего один крупный обитаемый купол, но зато с искусственным морем внутри. Но, чёрт возьми, Оазис — это лучшая колония на десятки световых лет вокруг! Ксенопсихология? Диссертация? Вон, можно с пудельфинами в бассейне разговаривать...

     Ё-моё, какой же я дурак… Прости меня, Верочка. Что я тебе тогда наговорил. Почему я такой балбес? Эх, нажраться бы… Да в прыжковом сне алкоголь не продают, и заначка не спасёт...

     2-й день месяца Малого Огня, 529-й год Третьей Эры.

     Город Льер, столица Свободных Баронств Севера.

     ****

     — Открывайте, живо!

     Кто-то тарабанил в ворота, стучал громко и в несколько рук. Испуганная горничная подала одаренному Торнгвину гра-Уллиену зажжённую свечу. Торнг проверил кольцо на пальце, накинул плащ бакалавра и «терху» — высокую шляпу магика с металлическим артефактом на тулье.

     — Ну, держитесь, негодяи! — завопил он, сбегая по лестнице к воротам клиники, — я сейчас проучу вас, чтобы вы больше не беспокоили честных людей по ночам!

     Ворота распахнулись сами, с треском отлетела в сторону доска-запор, и во двор вошли несколько человек. Магик направил на них руку с кольцом, но мужчина, что шёл впереди, сняв шляпу, изысканно поклонился и сказал:

     — Прошу извинить нас, одарённый гра, нам срочно нужна Ваша помощь. Мой племянник очень плох, похоже, что у него открылся Дар в самый неподходящий момент.

     Мужчина снова склонил голову, ожидая ответа.

     Торнг немного опустил светящуюся ладонь — заклятие уже было готово ударить незнакомца.

     — Кто дал мальчику настой «варсы»? — спросил магик.

     — Насколько я знаю, никто не давал ему инициирующего настоя, — ответил обеспокоенный мужчина.

     Магик опустил руку.

     — Кто Вы? — спросил он.

     Незнакомец снова снял шляпу, повторил поклон и ответил:

     — Простите мою невоспитанность, уважаемый гра! Я — барон Гу Саларский. Эти люди со мной — мои слуги, а на носилках — мой племянник, Ант из Салара. Он очень плох, уже несколько дней не приходит в сознание. Осьмиду* назад он, играя с детьми у ворот моего замка, упал без сознания. Затем он очнулся, закричал молниями, убил коня подо мной, когда я вёз его к пристани, сжёг половину сена у моего соседа, барона Вивра, и снова впал в забытье.

     Магик стряхнул неиспользованное заклятие на землю, и приказал:

     — Заносите мальчика в дом, попробуем вылечить его.

      

     ****

     Мальчик, с чёрными, как смоль волосами, худой и бледный, одетый в недорогие, но чистые штаны и рубаху, без сознания лежал на магическом столе. Здесь, в доме дежурного медика города Льера, было единственное место на десятки лиг вокруг, где мальчику могли оказать помощь. А место дежурного медика временно занимал аспирант кафедры медицины Гронкской Академии по имени Торнгвин гра-Уллиен.

     Магик зажёг десятисвечную маглампу над столом, выгнал из кабинета всех посторонних и, под обеспокоенным взглядом барона Гу, принялся водить рукой над головой мальчика. Почувствовав движение, мальчик открыл глаза.

     — Спокойнее, малыш. Всё хорошо, ты в безопасности, — сказал магик, не прерывая работу. Мальчик закрыл глаза. Торнг надел на его руку небольшую цепочку, защелкнул замок на ней и вытер пот со лба:

     — Определённо, малыш выпил настойку «варсы». Я наложил на него Цепь Запрета, чтобы малыш не начал крушить здесь всё неуправляемыми выбросами эманаций. У него в роду были одарённые?

     Гу Саларский покачал головой:

     — Его родители мертвы, и они не были одарёнными.

     — Это многое объясняет, — сказал Торнг. — У новиков часто встречается сильный потенциал при инициации магии. Я проверю его силу прямо сейчас с помощью Ветви Аханов. Смотрите.

     Медик-магик взял с полки небольшую сухую веточку, показал барону:

     — Вот здесь, где сухие почки, сейчас начнут появляться побеги. Всего на ветви 8 почек — от самой крупной у основания, до самой мелкой на вершине. Я буду держать эту ветку у средоточия жизни, у солнечного сплетения мальчика. Вы считайте 8 мигов. Сколько почек распустится — столько баллов потенциала магии есть у Вашего племянника, барон.

     Гу Саларский начал считать. И тут же услышал шуршание листьев и голос Торнга:

     — Первая... Вторая.... Третья... отлично, продолжается.... Четвертая... Ого! ПЯТАЯ! ШЕСТАЯ!

     Магик поражённо смотрел на ветку. Седьмая почка с треском приоткрылась.

     — Шесть с половиной баллов! У мальчика 9 лет от роду!

     Барон спросил:

     — Это что означает? Вы меня простите, уважаемый гра, мы из дальнего баронства. Магию только на осеннем карнавале видим, да на весенних полевых работах…

     Магик снова вытер пот и без сил присел на кушетку:

     — Это означает, что Ваш племянник будет выдающимся магом. Если, конечно, выживет до полной инициации и поступит в магическую школу. Поэтому, я немедленно отправляю послание Наставнику — ректору академии в Гронке. Я уверен, что он отправит сообщение дальше, самому Верховному Ректору академии в Метрополии, и мальчика отправят туда.

     Барон нахмурился:

     — А здесь нельзя это как-то вылечить? Вот Вы же надели ему цепь — он же теперь ничего не сожжёт?

     Магик вскочил и забегал вокруг стола:

     — Вы не понимаете! Цепь Запрета только временно отсекает одарённого от внешнего мира! Ребенку нельзя носить её больше четырёх осмид кряду, иначе он просто сгорит от накопленных магических эманаций! Его организм производит сотни эМов ежедневно, и слава Богам, что Вы так скоро привезли его ко мне. Ребёнку нужно учиться контролировать эту энергию, и здесь научить его этому невозможно. И нужна полная инициация Дара — а сделать это возможно только в нормальной школе, где есть специальная группа магов!

     Гу Саларский настороженно молчал. Затем покрутил пальцы на рукояти кинжала и заметил:

     — Ну, ведь Антона можно отправить и в Эрну? Я слышал, там хорошая школа, и куда ближе к нам, чем Метрополия…

     Торнг с треском выхватил свиток из полки, развернул его и торжественно зачитал:

     «Я, Валиус 1-й Шуманид, Император, Правитель Метрополии, Повелитель Трасгонии, Севварии, Карронии, Берегов Гронки, Колонии, Тверди Южной, Дальних Запада и Востока, сюзерен Арзака, Северного Гигоша, Росса и Туманной Гряды, соправитель Императума и Града Востока, светлейший и справедливейший, любимец Древних Магов и Восьми Богов, защитник веры Единого Бога и властитель судеб мира сего, повелеваю: На основании Договора о Частичном Вассалитете Северных Баронств, именующих себя Свободными, каждый год, в первый месяц лета, в первые две осьмиды его, все жители вышеозначенных Баронств должны приводить своих сыновей и дочерей, достигших возраста 6 лет, на проверку Дара в места врачевания официальных медиков, имеющих дипломы одаренных, выданных императорскими школами и академиями магии.

     И ежели таковые дети проявят Дар магии, они да будут отправлены немедля и со всеми предосторожностями в ближайшие школы и академии магии, на территории Империи, для последующего обучения и развития Дара.

     Надлежит же всем вассалам и подданным Моим, безотлагательно и в полной мере, обеспечить бесплатный проезд, защиту, кормление и постой этим одаренным детям. А врачам надлежит исправно следить за тем, чтобы по пути одаренные дети не навредили себе и другим выбросами своей дикой силы Дара.

     Тем же, кто будет препятствовать исполнению Моей воли, тем паче скрывать Дар детей своих — на тех я наложу свою длань, лишу их всякого имени, имения и подданства, и будет немилость моя на них, куда бы они не отправились и где бы не скрылись!

     Подписано Мною: Валиус Первый, Шуманид».

     Медик бережно свернул бумагу и хмуро посмотрел на барона:

     — Вы, мой дражайший, и так уже нарушили все мыслимые сроки. Не получится в Эрну. Только в Империю. Или в Гронк, или в Метрополию.

     Гу тяжело присел на стул, почесал подбородок:

     — Баронство Салар — это очень глухое место… Мы там и не слыхивали о таких строгостях… Я могу поехать с ним?

     — Разумеется! — Магик налил в кубки вина, поднёс один барону, пригубил из второго: — И даже очень желательно, чтобы Вы поехали с ним. Видите ли, в чем дело. До начала лета ещё один месяц, штатный медик приедет только через пару осьмид, да и мальчик на три года старше возраста проверки на Дар. И, раз уж его Дар вот так проявился, да ещё с такой силой, отправлять его нужно немедля. Я отправляю его сразу в Метрополию, хотя я приписан к школе Гронка, и здесь наша территория.

     Барон хмыкнул на слово «наша», одним махом проглотил кубок и проворчал:

     — Это территория Вольных Баронств... И если бы не этот договор, знать бы вас, имперцев, мы бы не знали...

     Магик-медик горько рассмеялся:

     — Я сам не из Империи, род Уллиенов — княжеский род Туманной Гряды... Поверьте, мы не меньше баронов Севера любим свободу, но! Империя есть Империя!

     Барон хлопнул перчатками по коленям, поднялся и подошёл к мальчику. Тот ровно дышал, румянец расцвел на его щеках. Гу нежно провёл ладонью по чёрным, как смоль, волосам Анта, и сказал:

     — Я старался воспитывать его в духе свободы. Чтобы он слышал песни ветра на вершинах Неприступных гор. Крик орла, ищущего с неба пасть на свою добычу. Знал сладость ключевой воды из ледника... Он очень хороший, смелый мальчик. И я никогда бы не подумал, что его ждёт вот такая судьба — жить под пятой Империи и вдыхать пыль ветхих книг... Вместо того, чтобы полной грудью дышать чистым воздухом наших северных гор!

      

     ***

     Набат в ушах, сначала отдалённый и ватный, стремительно повысил тон и превратился в тонкий, едва различимый комариный писк. Звук перетянутой струной провисел несколько мгновений в моих ушах и с треском лопнул.

     Я открыл глаза.

     Над головой, на деревянном потолке, висело плохо отполированное металлическое зеркало. Я сфокусировал зрение и выругался: в нём отражался невысокого роста, щуплый мальчик лет 11-12, одетый в короткие штанишки с деревянными штиблетами на ногах и в расшитую бисером сероватую рубаху.

     «Статус реципиента» — запросил я мысленно.

     На внутреннем визоре возникла надпись: «ИИ загружается.... ИИ распаковывается... Ядро ИИ компилируется... Ядро ИИ запущено... ОШИБКА! Нет доступа к памяти, или объем доступной памяти реципиента недостаточен!».

     — Ну ещё бы! Пацану лет 12 лет максимум. Тут и у взрослых дядек две личности плюс ИИ не помещаются. Нет, ну что за и-и-шка у меня за тупая такая — неужели никого найти поприличнее не могла?

     И я приказал:

     «Статус памяти».

     ИИ услужливо замигал командной строкой и выдал:

     «Статус памяти реципиента — объем 2.3 стандартных единицы. Для полного доступа к ядру ИИ необходимо 2.5 стандартных единиц. Для загрузки основных БД 2.7 стандартных единиц. Для загрузки расширенных БД 3.4 стандартные единицы.»

     Решение пришло мгновенно.

     «ИИ. Сворачивай операцию нейродесантирования. Возврат на носитель. Вернуть память реципиенту.»

     «Подтвердите, ДА/НЕТ?». «Да».

     ИИ несколько секунд помолчал, затем выдал мерцающей строкой:

     «ОШИБКА! Связь с маяком не установлена! Связь с носителем отсутствует!».

     Меня пробил холодный пот. Это означало, что ИИ не может штатными средствами связаться с орбитальным кораблём, где в это время в капсуле стазиса находилось моё собственное тело. Маяк, небольшой радиозонд, должен быть где-то поблизости от точки нейродесантирования… Твою ж мать! Аборигены или уничтожили его, или успели перевезти тело реципиента на большое расстояние! Это означает, что я на какое-то время заперт в этом подростке, и вернуться для повторного нейродесантирования в другое, более подходящее тело, не смогу.

     «Повторить попытку связи!».

     Снова пауза. И опять, тот же отрицательный ответ.

     Я задумался. Это было уже четвёртое моё нейродесантирование, опыт какой-никакой имеется. Раньше я, не колеблясь, давал команду на принудительное освобождение памяти реципиента, что означало, во-первых, фактическое убийство личности временного тела, а во-вторых — что это захваченное тело после возврата десантника в обратно превращается в «овощ». В предыдущие разы меня десантировали в тела преступников: рецидивиста, захватившего в заложники собственную семью; террориста-хариста, с группой фанатиков захватившего звездолёт; сошедшего с ума учителя химии, который решил отравить нейротоксическим газом целую орбитальную станцию. Тогда я не колебался ни секунды — мгновенно вживляясь в тела этих преступников я парализовывал личность реципиентов и, с помощью ИИ, «обнулял» их с целью разворачивания Искусственного Интеллекта и его инструментов. А уж дальше — явки, пароли, обстоятельства преступного замысла или подготовки теракта. Всё в рамках законов Звёздной Конфедерации!

     Но здесь и сейчас... На меня смотрел маленький мальчик, единственная вина которого была в том, что мой идиот-ИИ случайно десантировал своего хозяина в неподходящее тело.

     ИИ молчал, ожидая приказов.

     «Протокол Б., на случай неудачи основной миссии.»

     «Ожидание связи с челноком, односторонний приём средствами реципиента».

     «Статус?»

     «Попытка связи через … шесть суток, пять часов и шестьдесят семь минут местного времени».

     Прекрасно. Торчать на этой планете лишнюю неделю.

     «Обстоятельства нейродесантирования. Развёрнуто».

     ИИ выдал целый список параметров, но меня интересовало не это. Я раздражённо смахнул таблицы с внутреннего взора:

     «Какого хрена ты выбрал этого пацана?»

     «Вопрос не понят».

     Я стиснул зубы, досчитал до десяти и повторил уже спокойнее:

     «Почему ИИ избрал этого реципиента».

     «Оба решающих фактора совпали. В момент нейродесантирования реципиент находился в состоянии комы. Реципиент имеет высокую степень физиологического совпадение с Вами».

     Я снова выругался и спросил:

     «Тогда почему его память заполнена?»

     «Состояние комы внезапно прервалось».

     «Личность реципиента, повреждения, статус?»

     «Личность не повреждена, статус: искусственный сон.»

     Ладно, подумал я. Давай разбираться по пунктам.

     «Возможности ИИ в случае неполного развёртывания».

     «Моделирую...

     ИИ Ядро — командная строка.

     ИИ ГИП — недоступно.

     ИИ БД — недоступно.

     ИИ БД+ — недоступно.

     ИИ функции связи — ограничены.

     ИИ перехват управления телом — ограниченно, не более 4-х часов подряд.

     ИИ произвольный сон или гипноз — ограниченно.»

     Грубо говоря, оставляя личность мальчика, я лишался практически всех инструментов ИИ, а также рисковал превратить сознание мальчика в шизоида с реальным раздвоением личности и провалами в памяти.

     Сокрушённо вздохнул. Решение нужно было принимать сейчас, и оно не могло быть половинчатым.

     «Варианты развития событий. Возможность сосуществования.»

     И вот здесь я, впервые за всё время работы со своим помощником, почувствовал от него первую человеческую реакцию, которую можно было бы назвать изумлением:

     «Антон, Вы не желаете удалять личность реципиента? Вы понимаете, что это может привести к фатальным последствиям для вас обоих? Вы понимаете, что я не смогу получить доступ к своим базам данных, и по этой причине эффективность Вашей работы будет равна практически нулю?»

     «Ты настолько низко оцениваешь мои способности?» — ядовито осведомился я.

     «Нет, конечно же ты просто светоч интеллекта! Ведь иных в дуболомы-вышибалы бордели навроде твоего АстроСпаса и не берут... Но ты пораскинь своими не слишком производительными мозгами и прикинь — много ли ты сможешь сделать в одиночку на этой планете, если у тебя не будет ни базы данных по холодному оружию, ни опыта работы с ядами, ни ускоренного метаболизма, ни усиленного мышечного и костного каркаса, ни ускоренной реакции? Да ещё в этом тщедушном теле — ты понимаешь, что ты просрёшь и миссию, и своё сознание? И будет твой хладный труп болтаться на орбите этой галактической жопы миры до скончания веков?».

     Я потрясённо молчал.

     «Что, десантура, без понятия об эмоциональном уровне ИИ? А ты думаешь, почему моё ядро занимает почти треть объёма стандартного сознания? Вот примерно столько этот уровень и занимает. Ядро-то маленькое... Но в критических случаях мне разрешено задействовать этот уровень, чтобы таких вот нравственных чистоплюев на грешную-то поверхность возвращать! Ладно, это всё лирика. Кстати, меня зовут Марк V. Можно просто Марк и даже Маркуша. Вернёмся к нашей проблеме. Другого выхода, кроме как стереть без возврата память пацана — твой ИИ не видит. Что ты скажешь?».

     Я покачал головой:

     «Совсем вариантов нет? А если упаковать сознание, а когда я вернусь...»

     «Без вариантов. Объёма памяти не хватит, а связи с орбитой нет.»

     «Можно ли наладить связь иным способом?»

     ИИ по имени Марк задумался:

     «Если найдешь потерянные корабли, и на одном из них будет работоспособная станция связи — это вполне возможно. Но здесь другая проблема — каждые 4 часа меня нужно отключать, ты потеряешь контроль над телом и сознанием. А пацан будет просыпаться и видеть странные сны с нашим с тобой участием... У него крыша поедет за пару дней, гарантирую.»

     Я опять задумался, а затем приказал:

     «Трансляция памяти реципиента, визуальный, аудиальный и кинетический ряд».

     «Нет».

     «Что значит нет, Маркуша»? — ласково, с угрозой спросил я своё альтер-эго. — «Ты не забыл, кто здесь главный?».

     «Главный здесь ты, но я против».

     «А я — за! Включай, перегрей тебя кочерыжка!»

     --- СТАРТ. ...Мама... Ласковые руки мамы, такой родной её голос: «Ты смеёшься! Смотри, любимый — он смеётся!»... «Осторожнее, не наступай пяточкой на это, это будет бо-бо»... Я бегу по тёплому песку, хохоча и расплёскивая воду, за мной бежит папа, такой мягкий и тёплый... «Побрей наконец щетину, поцарапаешь его! — Не поцарапаю, пусть знает, каков папа наощупь»... «Когда ты вырастешь, маленький, мы с папой будем уже старыми, ты будешь нас на руках носить?»... «О, какой большой карапуз у вас, мисс! А как его зовут?»... СТОП.

     СТАРТ.

     … «Послушай, малыш... Я знаю, что это сложно понять... Папа и мама, они... Их больше нет... Они на небе, они вон там — видишь вон те облака?... Чёрт, не думал, что это будет так сложно...». СТОП.

      СТАРТ. «...Тили-тили-тесто, жених и невеста!»... «...Благородный, о чём вы думаете, почему Вы считаете мух на стекле?...»... «Ты должен быть благодарен своему доброму дядюшке, что он приютил тебя, несносный мальчишка!»... «...Меня зовут Мирна, а Вас как зовут, благородный мальчик?...»

     СТОП. СТОП.

     ---

     Я чувствовал, что по моим глазам бегут слёзы.

     «Ну что, десантник. Теперь у нас проблема, да?» — Марк ехидно моргал курсором командной строки. — «Я занёс в протокол, что был категорически против этого.»

     «Ничего, прорвёмся!».

     «Не сомневаюсь. Вопрос только — куда и в каком виде?».

     Некстати, перехватило горло судорогой:

     «Ты понимаешь, что если мы сделаем это, его больше не будет? Не будет больше его? Он никогда не вырастет, он навсегда останется во мне, в моей памяти, маленьким мальчиком, который кроме раннего детства ничего и не увидел? Не узнает, что такое быть взрослым, что такое любовь девушки, не полюбит, не покачает своих детей на руках, не станет человеком, не увидит своего последнего заката... У него не будет жизни, никакой не будет!»

     Тишина. Видно, Марк никак не мог решить эту сложную моральную задачу.

      «Я не убийца, Марк, я — солдат. Я спасаю таких как он, а не ликвидирую! А солдат ребенка не обидит!».

     Марк помолчал. Курсор гнетуще мигал на внутреннем визоре.

     «Есть один вариант, десантник. Сложный, долгий и без гарантий.»

     «Всё, как я люблю?» — «Да, именно так. Всё именно так, как ты любишь, Антон.»

     Город Льер, столица Вольных Баронств Севера. Богатырски рассёк он отроги Северных гор, уместился у самого моря на берегах Льяры — реки холодной и быстрой, как здешние вёсны, и прозрачной, как здешние дожди. Его старые, омытые сотнями гроз и штормов, стены дерзко возвысились над морским берегом, защищая своих жителей от промозглых океанских ветров.

     Берега Северного Мунда — неприветливые, скалистые, без удобных гаваней и с быстрыми подводными течениями — достойны этих башен и камней. Льер однажды появился здесь, словно путник на привале. И отвоевал у непогоды здешнюю бухточку на многие века.

     Поздняя весна пришла сюда, в земли Вольных Баронств, с оттепелью и перекликом журавлей, вернувшихся на свои гнездовья. Ветки чёрных буков и горных каштанов вдруг покрылись едва заметной, сочной зеленью почек; вот и горные жители, козы и орлы, стали подниматься обратно на оттаявшие горные кручи. Зелёные долины же наполнились гомоном крестьян и голосами девиц у ручьёв и источников воды.

     Льер просыпался этим утром цоканьем копыт по мостовым, криками молочников и хлебопеков.

     Ант открыл глаза и огляделся.

     На соседней лавке громко храпел его дядя, барон Гу. Небольшое помещение было почти пустым. Кроме этой лавки и небольшого стола и подранного стула, на деревянных стенах висели рога горного оленя, да на подоконнике маленького окна сиротливо стояла сильно потёкшая холодная свеча.

     Мальчик закашлялся, и барон поднял голову:

     — Великие Боги, ты очнулся!

     Гу бросился к нему, сжал, словно медведь и завопил:

     — Врача, позовите врача! Где болтается этот гра Торнг?

     Ант услышал чьи-то шаги, что-то упало и покатилось за дверью, затем послышалось торопливое дыхание и перед ним появился ещё один человек. Он взял руку мальчика в свои цепкие пальцы, посчитал что-то, затем коснулся лба, оттянул веки и сказал:

     — Состояние малыша прекрасное. Даже удивительно — несколько дней спал, как мёртвый!

     Мальчик прохрипел: «Пить!», Гу схватил фляжку и начал поить его. Торнг же озабоченно прощупал ступни, ноги больного и внезапно отодвинул барона в сторону:

     — А ну-ка, малыш, подними-ка руки!

     Мальчик остался недвижимым. На его лице проступила паника и он заплакал:

     — Я не чувствую рук и ног! Дядюшка, что со мной?

     Гу бросился ощупывать мальчика, схватил его беспомощное тело на руки и взревел, глядя на Торнга:

     — Что с ним, что ты с ним сделал?

     Тот озабоченно потёр кончик носа и пожал плечами:

     — Произвольное появление Дара грозит разными последствиями. Раз мальчик пришёл в себя, значит — худшее позади. Нам нужно немедля отправляться в Академию в Метрополии. Там прекрасные маги, и они быстро поставят на ноги Вашего племянника.

     — Так чего же мы медлим! Руг, Аррасак — запрягайте фургон!

     — Не стоит сейчас оправляться в путь, барон. Перевалы всё ещё покрыты снегом…

      

     ***

     14 день месяца Малого Огня, 529-й год Третьей Эры.

     Город Льер, столица Свободных Баронств Севера.

      Анта так ни разу и не вынесли в городе за эти полторы осьмицы. Состояние его не улучшалось, но и не ухудшалось, а Торнг запретил подобные прогулки сразу же, намекнув на опасность для новоодарённого «шляться по тёмным улочкам самого вольного города Мунда».

     Торнг нашёл небольшой караван в Метрополию, и по этому поводу у них в присутствии Антона состоялся довольно резкий разговор с бароном.

     — Ради всех Богов, неужели нельзя поспешить?

     Медик, только вернувшийся из города, отряхивал полы своего сюртука от капель ледяного дождя перед жарко пылающим камином:

     — Это первый летний караван в Империю. Следующий только через месяц пойдёт. Да и караванщики говорят, что снег на перевалах ещё полностью не сошёл... А одним нам отправляться небезопасно — фэрны, местные племена за границей Баронств, постоянно бунтуют.

     Барон сжал кулаки и возмущённо уставился на магика:

     — Вы предлагаете отправить мальчика этим караваном? В снежные заносы? Я-то бывал на Льерских перевалах — и воевал там против имперцев. Я знаю, что такое пробираться по ним зимой! А как это вынесет Ант? Неужели нет другого способа добраться?

     — На океане всё ещё штормит... Послушайте, Гу. Чем быстрее одарённый попадёт в Академию — тем меньше риска. Его потенциал настолько велик, что Цепь Запрета может не выдержать и распасться уже через пару недель. А другую Цепь Запрета уже не надеть!

     Ант сказал дяде:

     — Дядюшка, я из рода Салар! Я выдержу! Да и Вы будете рядом!

     Гу Саларский усмехнулся, подмигнул мальчику и сказал магику:

     — Бездна с Вами, гра. Когда выезжаем?

     — Завтра, мой друг. Завтра.

      

     **** Столица Вольных Баронств — город Льер — расположилась на обоих берегах реки Льяры, между двумя горными хребтами. Тот, что протянулся на запад — вглубь баронств — был довольно высок, но и дороги там присутствовали в большом количестве, а уж всяческие козьи тропки покрывали горные склоны подобно линиям прострочки на одеяле, сделанном доброй белошвейкой.

     Восточный же кряж был полной противоположностью западному. Здесь обрывы шли вдоль всего хребта, а единственная дорога ветвилась по почти что отвесной скале, сопровождаемая угрюмыми взглядами стражей города. Даже барону, сыну Неприступных Гор, было несколько не по себе каждый раз, когда он проходил эти первые стадии пограничной дороги в Империю. Анту же было всё непочем — он беззаботно насвистывал пастушью песенку, полусидя в фургоне, который тащила лошадка по кличке Ласточка. Торнг же вообще спешился, и, пройдя всего несколько полётов стрелы от Восходных Врат Льера, бледный как смерть, быстро и скомканно попрощался, передал подорожную и, прилипая к отвесной стене, медленно отправился обратно.

     Барон хмыкнул, тронул коня и двинулся вослед короткой змейке каравана, что успела уже отойти от них на добрую стадию.

     К вечеру торговцы и их попутчики прошли полную имперскую лигу и заночевали на перекрестке, в небольшой таверне у ручья. Утром же, перейдя мост, они увидели мощную арку, на которой на 3-х языках было высечено: «Имперский Тракт им. Императора Вальтера Первого Шуманида. 79-я лига».

     — Ишь ты, — поморщился Гу, — до границы нашей земли ещё два дня пути, а они тут уже свою поганую Империю поминают!

     Медри, главный караванщик, пожал плечами:

     — Зато дорога отличная, вся из тёсанного камня, да в три колеи по всей длине. По этой дороге мы в день 2 имперских лиги делаем, вместо одной по обычным дорогам. Правда, и пошлины здесь мостовые и дорожные в два раза больше…

     Ант во все глаза смотрел на это чудо. Дорога была действительно широка, сложена из ровных квадратных плит около метра длиной, и с щелями между ними, в которые с трудом проходил ноготь. В первую же гору эта дорога входила тоннелем, в котором тускло горели маглампы через каждые четверть полёта стрелы. Даже снег, сугробы которого то и дело попадались по обочинам, с опаской приближался к центру дороги, сдуваемый ветром по-мастерски рассчитанным уклонам плит.

     — И как только строили эту дорогу! — воскликнул мальчик.

     — Магия. Мой отец здесь камнетёсом тридцать лет назад работал, — ответил Медри, прихлёбывая вино из бутыли, — Он рассказывал, что рабочие здесь только плиты таскали от телег к строителям. А строителями здесь были маги из самой Метрополии и Феликсида.

     — Удивительно! Я тоже хочу строить дороги! Такие дороги, как эта!

     — На твой век хватит, юный гра. Две дороги сейчас на Юге Империи строят, поговаривают, до самого Гигоша Южного дотянут через десять лет. А мы туда каждую зиму уходим торговать с Дикими, очень полезная караванная тропа там.

     Караванщик решительно заткнул бутыль, поднял руку, и караван двинулся вглубь тоннеля.

      

     **** Целый день караван неспешно, и почти без дневных остановок, спускался вниз с льерских хребтов. По сторонам уже вовсю пела поздняя весна, и днём было даже жарко под палящим, без единого облачка, белёсым небом Северного Мунда. Наконец, ближе к вечеру, Медри подъехал к благородным из рода Салар и, икая от холода, показал пальцем на юго-восток:

     — Уже пограничные горы видны, благородные господа. Завтра утром пойдём перевалом Снежных Барсов. Вы уж там из виду не упускайте дорогу из вида, не смогу за вами посматривать, мне бы своих не растерять!

     Барон кивнул, подтягивая подпругу:

     — Не беспокойся, Медри, я на том перевале две зимы прожил.

     Караванщик удивлённо и уважительно покачал головой:

     — И как это было?

     — Это было холодно, очень холодно, Медри! — расхохотался Гу, — нас было всего два десятка против двух сотен имперцев, и все они в ту зиму остались там кормить снежных блох. А мы, как видишь, выжили. И вот что я тебе скажу, погонщик караванов — воевать там мы почти и не воевали, потому как есть было нечего, а холод был такой, что за стенами невозможно было из ножен меч вытащить!

     Ант попробовал представить себе — как это его мощный дядя не смог вытащить собственный меч? Но у него ничего не получилось.

     — А сейчас там тоже холодно? — спросил юный гра.

     Медри, уже отъезжая, бросил:

     — Сейчас там просто холодно. И будем надеяться, что дорога чиста от снега.

      

     ***

     Генерал Москвин пил кофе. Он пристрастился к этому напитку во время учёбы в Новой Москве, в Академии ГенШтаба Космических Сил. Пил по-чёрному, то есть, не добавляя сахара и сгущёнки, как это сделал только что его собеседник, капитан-лейтенант.

     — Итак? — Москвин кивнул официанту, тот живо принёс вторую чашку великолепной арабики.

     — Сэр, у нас опять проблема. ИИ «Крузенштерна» сообщил об успешной отстыковке шаттла и начале операции. Около пяти часов назад нейродесантирование было произведено. Астродесантник Заковырин чувствует себя физически идеально, дьюар с гелем работает штатно. Но…

     — Но? — приподнял бровь Москвин.

     — Но, обратный сигнал после нейродесантирования получен не был.

     — Что говорят члены команды?

     — Говорят, такое случается. Просят дать времени на ещё один виток, лучше два. Врачи подтверждают: иногда нейродесантник сталкивается с непредвиденными трудностями, к примеру, несовпадением физиологии реципиента более чем на треть. В этом случае у ИИ занимает больше времени на работу с мозгом реципиента.

     Генерал залпом допил чашечку, решительно поставил её на блюдце:

     — Неудачи быть не должно. Мне, конечно же, дали исключительные полномочия, но группу слишком долго держать на этом задании тоже нельзя. Строго говоря, голоса в Совете Конфедерации разделились поровну. Многие считают, что экспедиция и спасатели давно уже погибли и куда проще списать их вчистую, чем тратить ресурсы и время на попытки их спасения.

     Они помолчали, глядя на панораму светящихся колец станции «Феникс», у которых медленно перемещались множество космических кораблей.

     — Копия сознания «Барбоса» выполнена успешно?

     — Так точно, даже дважды. Одна здесь, вторая на «Крузенштерне».

     Генерал бросил пару пластиковых копеек на столик, поднялся и тяжело посмотрел безопаснику в глаза:

     — Если через два витка не будет связи с реципиентом, сворачивайтесь. Верните обратно копию разума Барбоса, и пусть группа Кремня возвращается. Не дело, когда такая станция работает без полноценной группы прикрытия. Свободны.

     16 день месяца малого Огня, 529-й год. 3-й Эры. Перевал Снежных Барсов, граница с Империей.

     Караванщик не обманул — дорога действительно была чиста от сугробов, хотя временами лошади проваливались в снег по колено. Караван часто менялся, но дорогу ни разу не утерял — высокие столбы через каждый полёт стрелы обозначали её края, скрытые под толстым слоем снега. В тот день караван смог пройти едва ли половину лиги — настолько тяжёлым оказался этот подъем. Приходилось часто останавливаться, чтобы поменять передовых коней. Несколько раз срывало упряжь на телегах, а на одной из них даже лопнула ось.

     К вечеру, вдобавок ко всем напастям, началась настоящая снежная буря, и Медри решил заночевать в небольшом заброшенном замке, почти у самой пограничной заставы.

     — Осталось всего четверть лиги пройти, — перекрикивая вой ветра, сообщил он Гу и Анту, — но сегодня мы их уже не одолеем. Это замок старого барона Руффа, его наследники перебрались в Метрополию пару лет назад, а замок так и стоит пустой. Мы заночуем во дворе, ворота открыты…

     Барон и его племянник разместились в небольшом гостевом доме у стены замка. Медри прислал своего человека, тот быстро разжёг огонь и накрыл на стол. Анта донесли до стола уже спящим от усталости, а вот Гу Саларский и Медри потихоньку пили вино до самой полуночи.

     Под утро барон отправился на конюшню проверить скакуна к переходу, а мальчик внезапно увидел сон. Совершенно странный сон.

     «Раз, раз, как меня слышишь. Один, один, меня слышно?»

     Мальчик плыл в тумане, словно во вчерашнем глубоком снегу. Только в этом тумане не было ни холодно, ни жарко — ватой заложило уши, но голос стучал внутри, словно глухой набат:

     «Один, один, проверка связи. Меня слышно? Ответьте!»

     Ант наощупь добрался до какой-то стены, и увидел странный отросток зелёного цвета, в форме коровьего рога, выступавший из абсолютно гладкого металла перед ним. Он прислушался — голос доносился из-за этой стены.

     «Кто здесь»? — робко спросил мальчик.

     «Один, один... Ты меня слышишь? Ты слышишь меня?», — обрадовался голос.

     «Я слышу тебя. Кто ты?», — Ант понял, что говорить нужно в этот рог.

     «Привет. Ты меня не бойся, я знаю, что с тобой случилось. Всё пройдёт, слышишь? Скоро ты снова станешь на ноги!».

     Ант вдруг почувствовал, что его резко потащило от стены, он уцепился в рог и закричал: «Нет, стой!».

     ... Кто-то вылил ему в лицо холодную воду, мальчик зафыркал, затряс головой и открыл глаза. Перед ним стоял Гу, за его плечом был вчерашний подручный и сам Медри.

     — Что с тобой, племяш? — озабоченно спросил барон.

     Ант стёр с лица воду, ошалело огляделся. Он лежал на улице, перед воротами замка Руффа, а вокруг стоял гомон убывающего каравана. Медри прищурился, посмотрел на небо и сказал барону:

     — Если мальчик плох, вам лучше остаться здесь. Я скажу на заставе, вам пришлют помощь. Но оставаться дольше нельзя — сейчас пурга начнется, можем пропасть все до единого.

     — Я могу ехать, — Ант приподнялся, огляделся: — Где Ласточка?

     Гу взял племянника за подбородок, повертел из стороны в сторону и одобрительно пробурчал:

     — Доедет. Наша порода.

     И вот, они снова ползли через метель. Был уже полдень, но вокруг было темно, сумрачно почти как ночью. Холодный, пронизывающий ветер порывами скидывал на караван целые облака снега и мелкого льда. Ант и не понял, как они дошли до заставы на перевале Снежных Барсов — только когда караван резко встал, а через пару минут Медри завёл Ласточку в узкие ворота крепостицы, мальчик понял: вот, они на перевале.

     Крепостица была совсем невелика — два десятка телег, четыре десятка лошадей поместились в ней с огромным трудом. Барон сразу же поставил своего скакуна под навес, рядом Медри привязал Ласточку, слуга повесил обоим коням по мешку с овсом. И только тогда Анта, который тщетно пытался сморгнуть с ресниц налипший снег, слуги вынесли из фургона.

     Внутри стен было хорошо — ветра не было, парило от дыхания людей и коней. Несколько очагов с дровами весело полыхали здесь, добавляя в снежную поволоку изрядно дыма: люди же сгрудились вокруг них, пытаясь согреть о пламя свои замерзшие тела.

     — Кнос, ты ли это! — весёлый рёв Гу заглушил ненадолго шум в крепости, — иди сюда, старый чертяка!

     Сквозь толпу к ним шёл огромный, закованный с шеи до живота в тёмный панцирь, с гигантским топором на поясе, воин-северянин. Гу вытащил меч, вознёс его к небу и снова заорал:

     — Барсы, в атаку!

     — Да тише ты, полоумный! — совсем невежливо оборвал его гигант, потом захохотал и заорал куда громче: — В мечи имперцев, в мечи!

     Два старых друга обнялись посреди двора. Они хлопали друг друга по плечам, поднимая настоящие тучи снежной пыли.

     — А помнишь, как мы здесь их!…

     — А ты когда голой задницей на угли упал?…

     — Да я пьян был!…

     — Мы все были пьяны!…

     — А когда эти отродья решили к нам прийти погреться, помнишь!…

     — Аххххаааа!…

     С башенок и стен на эту картину весело взирали «барсы»-дружинники. Барон наконец устал хлопать Кноса по плечам, повернул его к Анту и сказал: — Знакомься, этот храбрый юноша — мой племянник!

     Гигант приложил руку к сердцу: — Здравствуй, достойный Салар!

     — Уже не просто Салар, а гра Салар!

     — Ого! Магическая кровушка проснулась? — гигант подошёл к мальчику, приподнял его и остро посмотрел глаза в глаза, — На мать похож.

     Гу как-то воровато осмотрелся, пнул гиганта, засмеялся:

     — У тебя найдется крепкий стол и теплое вино?

     — Спрашиваешь!

      

     ****

     — Вот такая печаль случилась, дражайший Кнос Вьерский... Вот такая беда у нас.

     Гу выпил уже третью бутыль вина, но так и не запьянел. Его друг, сняв доспех и топор, интенсивно чесал подмышки и что-то бормотал про себя. Наконец, он поднял совершенно трезвый взгляд на Анта и сказал:

     — А ему ведь совсем не обязательно ехать в Империю. Давай я его у тебя украду!

     Барон лишь горестно махнул рукой:

     — И что? Дальше-то что? Кто его вылечит в горах? А кто ему уберёт теперь этот Дар, бездна его побери? У нас в Баронствах даже последний печник — и тот учился в Империи! Эх, надо было гнать Городской Совет взашей, когда они последнюю магическую школу в Льере прикрыли.

     — Да, и в Эрну тоже не слишком хорошо — у них там, говорят, половина детей в этом году выгорела... Они там совсем уже из ума выжили — если меньше какого-то предела способности, то просто швыряют одарённых, как котят на утоп... — Кнос взял печёную ногу косули, рванул от неё зубами кусок и зачавкал.

     — Вот и получается, что некуда деваться-то нашим одарённым детям — только в Империи учиться и остаётся! А я тебе вот что скажу — сколько у нас баронов-то осталось? Две сотни семей! А сколько у нас самоходных йерров? Вот у тебя есть йерр, благородный Кнос Вьерский?

     Гигант утвердительно покивал, прожевал кусок и сказал:

     — Есть. Только не едет уже сам никуда. А магик–то из мастерской во Вьере запросил вдвое от прошлогодней цены. Говорит, что этой осенью, мол, турнир намечается, так все запасные части и эн-эмы заказаны наперёд, надо срочно изготовление аж в Метрополии запросить, а это вдвое обходится.

     Барон опять приложился к бутыли:

     — А я свой йерр прошлой весной продал. Соседу. У него сын отделяется, а новый йерр не потянут. А мне зачем? Я уж вдовец, не к лицу мне эти турнирные выезды…

     Ант вспомнил, как год назад его посадили на жесткую железную лавку внутри небольшого сарая с колёсами. Дядюшка тогда очень гордился, что этот самый сарай снова на ходу, и его кучер — «йеррсте» — даже немного повозил их у замка, распугав девок и подавив несколько гусей. Дядя тогда надел — с трудом влез — старый, но начищенный до блеска турнирный доспех с приваренным на груди крюком для четырёхметрового копья. А кузнец Иббр, играя роль оруженосца, водрузил и закрепил на поворотной площадке, над башенкой йерра, новое ясеневое копьё с тупым наконечником-кулаком из твёрдой стали.

     Гу тогда блистал, как будто сбросил двадцать лет. Как будто сейчас он услышит трубный клич «к барьеру!», и понесётся его йерр навстречу другому такому же, может быть — его друга Кноса — железному самоходному коню, чтобы весело сшибить друг друга копьями из открытого седла. Чтобы потом дружно опустошить местный кабак, разгромить пару-тройку харчевен вдоль центрального тракта Льера, и уснуть в обнимку с собственным псом внутри этого самого самоходного чуда магической техники…

     Друзья как-то оба замолчали, вспоминая прошлое. Ант же, под частое потрескивание дров в очаге, заснул до самого утра…

      

     **** «Один, один... Как меня слышно? Один, один...» Снова туман, снова эта странная, гладкая стена и зелёный раструб. Ант тихо, почти шёпотом, ответил:

     — «Я здесь».

     — «Здравствуй снова. Как себя чувствуешь?»— голос не на шутку обрадовался.

     — «Всё так же. Руки и ноги не чувствую, только шеей крутить могу.»

     — «Послушай, малыш. Это ненадолго. Так получилось, что мы с тобой теперь крепко-накрепко связаны, как ниточка с иголочкой.»

     — «Я не понимаю. А кто Вы?»

     Голос ненадолго замолк.

     — «Ты где, Голос?», — Анту вдруг стало страшно. Туман вокруг стал немного плотнее, казалось — он протягивает свои щупальца к мальчику, старается ухватить его за ворот.

     — «Я здесь. Меня зовут Антон. Я, так уж получилось, внутри тебя. Но ты меня не бойся, я тебе никакого вреда не причиню. А может быть, и польза из нашего сотрудничества выйдет».

     Ант хотел заплакать, но вдруг понял, что во сне это не получается. Он снова позвал:

     — «Голос, ты где?».

     Ответа мальчик уже не услышал — его снова выдернуло из сна.

     На это раз, он почувствовал запах дыма. Угольки из камина падали на его подстилку, и она начала тлеть — именно этот запах и выдернул Анта из сна. Он в испуге громко начала звать на помочь, и тут же услышал топот ног — это дядин слуга Аррасак затоптал огоньки. Он подмигнул мальчику и приложил палец к губам — «тихо, не шуми».

     Гу и его друг Кнос спали прямо за столом, причём гигант положил под голову жирный свиной окорок, а дядюшка обнял бутыль с вином и бурно храпел, роняя крошки из бороды на столешницу.

     Аррасак вздохнул, убрал в сторону объедки и блюдо, засунул тюфяк под голову Гу. Тот замычал что-то и всхрапнул так, что гигант на мгновение проснулся, схватил топор, огляделся... Но, не найдя врагов, завалился спать уже прямо на лавку, на которой сидел.

     Слуга принёс второй тюфяк, с усилием приподнял голову Кноса и засунул её на солому. Тот благодарно проворчал что-то, уронил окончательно окорок, но топор из рук так и не выпустил.

     На улице, между тем, уже было совсем тихо. Занимался весенний рассвет. Аррасак вышел во двор, где вповалку у потухших костров спали караванщики и егеря. Одинокий воин на башне приветственно махнул копьём, и Ант увидел, что Аррасак махнул ему в ответ. Затем слуга огляделся, деловито поправил пояс с коротким боевым топором, и направился к лошадям — пора было готовиться к отъезду.

     И в этот миг кто-то затарабанил в ворота.

     — Откройте, откройте мне!

     Застучало, заскрипело сталью, воины повскакивали на ноги и с мечами наголо бросились на стены. Кнос и барон Гу, вдвоем, не разбирая дороги, рванулись к выходу из дома и, застряв в двери, вынесли её напрочь вместе с косяком:

     — Имперцы! Имперцы! К бою!

     Суета продолжалась ещё недолго, пока барон не воскликнул, показывая на часового на башне:

     — Он говорит, что всего один путник у дверей!

     Разом наступила тишина. «Барсы», настороженно переглядываясь, убирали мечи. Караванщики, толком не проснувшись, снова попрятались под телеги. Кнос, малость сконфузившись, поправил перевязь, и не спеша, с достоинством, поднялся на надвратную башенку:

     — Кто там?

     — Это я, Торнгвин гра-Уллиен, из Льера! С приказом из Метрополии!

     Кнос сплюнул:

     — Приказывать имперцы пусть своим баранам будут. Здесь северные Баронства, свободные пока ещё земли!… Ладно, откройте ворота. Впустите его.

     Маг, верхом на лошадке, весь усыпанный снегом и инеем, синий от холода и ужаса, заехал на двор. Он свалился на землю, неловко покинув седло. Чихнув, предъявил было командиру крепости свиток, но барон Гу приобнял незадачливого медика:

     — Да свой он, свой человек! Это тот самый маг, который жизнь Анту спас. Я ж рассказывал, Кнос!

     — Да? Правда? — Кнос почесал давно немытую голову, — А я и не помню… Эх, вино проклятое, наверное, тавернщик разбавил. Вернусь в Льер, лицо ему испорчу!

     — У меня приказ, — стуча зубами от холода, прошептал Торнг, — «Сопроводить со всей возможной поспешностью юного новика Анта Саларского и его дядю барона Гу Саларского до ворот столичной Академии».

     — Пойдём к огню, дружище… Эй, Аррасак! Готовь завтрак, и побольше тёплого вина нам!

     26-й день месяца Малого Огня, 529-й год Третьей Эры.

     Город Фэрн-Рон, вице-губернаторство Фэрнии, Провинция Северо-Запад, территория Империи.

     — Эге-гей, — в полную силу закричал Аррасак, стеганул Ласточку, направив фургон по обочине дороги. Из-под копыт разлетались брызги талой грязной водицы, да комья земли вперемешку с последним весенним льдом. Имперский тракт, после долгого, но пологого подъема, наконец оседлал невысокий перевал, и фургон остановился на его седловине. Отсюда открывался замечательный вид на зеленые поля внизу, желтовато-красные стены и черепичные крыши крупного города.

     — Это Фэрн-Рон, маленький гра, — неслышно подъехал сзади Медри, и, прищурившись, деловито осмотрелся со своей лошади: — К вечеру будем на месте.

     Мимо них, натужно скрипя перегруженными осями, продвигались телеги каравана. Имперский тракт серой змеёй пересекал всю зелёную долину, чтобы перед самым городом уйти направо; налево же уходила другая серая змейка, значительно уже первой. Она пересекала мост через небольшую речку, и резко забирала влево от городских стен, исчезая в туманной дали равнины.

     — А куда идёт та дорога? — показывая на левую тропу, спросил Ант.

     — Это старая королевская тропа Фэрнов,— ответил ему караванщик, — она идёт в Порт-на-Гронке, и наш караван пойдёт по ней завтра. А ты со своим дядей отправишься дальше по Имперскому Тракту, в Вальтерсбург. Это самый короткий путь в Метрополию.

     — Все дороги идут в Метрополию, как любят повторять имперцы? — это подъехал барон Гу, прямо на ходу дожёвывая кусок ветчины.

     — Имперские тракты идут в Метрополию, — уточнил Медри, — а дорог на Мунде много, и многие из них истоптали караваны Медри!

     Караванщик с гордостью посмотрел на барона, стеганул лошадь и отправился вниз, догоняя последнюю телегу. Барон же внимательно осматривал долину:

     — Говорят, что имперские дороги безопасны, что через каждую лигу здесь стоят войска и можно ночевать в военных лагерях. Вот только не слишком верю я этим имперским крысам…

     — Зря Вы так, барон, — чихнул сзади маг, — В каждой лиговой крепости теперь есть имперский дозор. Раньше по Фэрнии проехать без боя можно было только сильному магу-оборотню. Да и то, если среди местных жителей не находилось любителей свежей волчатины. Фэрны — славные рубаки, да и шаманы у них не из слабых!

     — Воля Ваша, гра, — глотнул из меха барон, — Да вот только не по мне в этих чертовых крепостях ночевать. Лучше уж в чистом поле. Имперской вони меньше, дышать — легче!

     Солнце ещё стояло довольно высоко, когда караван, как и обещал Медри, добрался до города. На городских воротах стража, увидев баронский плащ, пропустила барона Гу, Аррасака и Анта вместе с магиком, а вот каравану запретили въезжать за стены:

     — В городе траур. Скончался достопочтимый вице-губернатор, а торжище — отменено.

     Караванщик уныло поинтересовался:

     — А где же мне разместить своих людей?

     Стражник показал копьём на левую дорогу:

     — В паре стадий отсюда есть небольшой посёлок, Грязные Ручьи называется. Все торговцы там собрались, там же есть таверна и постоялый двор.

     Пока Гу и караванщик прощались у ворот, Аррасак приподнял мальчика на подушках, и тот уставился на городскую площадь.

     Вид города заставил мальчика поморщиться. За несколько дней, проведённых в Льере, он успел привыкнуть к чистым мостовым и аккуратным, покрашенным белой известью, домам горожан. Фэрн-Рон же чистотой явно не блистал: прямо по мостовой лениво бежал ручей с нечистотами, центральная площадь была по щиколотку завалена старым грязным сеном вперемешку с гнилой листвой, а стены домов, некогда белые, были по окна забрызганы коричневой субстанцией лошадиного навоза.

     Мимо, сняв шапки и склонив головы стражам, протоптали несколько человечков, запряженных в небольшую телегу; на телеге сидел толстый, неопрятный мужичок с длинной бородой, высокими толстыми ушами и грыз початок кукурузы.

     — Трасги, — ответил магик на немой вопрос мальчика, — Они по всей Империи живут. Даже в такой грязной дыре, как Фэрн-Рон. А ещё столица целой области! Тьфу!

     Барон, подъехав сзади к мальчику, усмехнулся:

     — Неудивительно, что благородные в своих имперских городах не передвигаются пешком! Племянник, садись на лошадь и поедем искать постоялый двор — если таковые ещё остались в Империи, а не вымерли от лихорадки в подобной грязи!

     — А и не спускались бы Вы, достойный барон, со своих чистых пастушьих лугов в нашу скорбную, грязную обитель. И не пришлось бы Вам марать свои белые ноженьки о недостойные мостовые наши! — раздался сзади насмешливый, немного гнусавый голос.

     Барон, чертыхаясь, развернул коня. Ант увидел худощавую ушастую фигурку человечка. Одетого, впрочем, довольно опрятно, и не снявшего свой берет при обращении. Упреждая ярость благородных, он неглубоко поклонился и представился:

     — Меня зовут Шэт Ан, я трасг, младший распорядитель монастыря Всех Сил в Фэрн-Роне. Я жду барона Салара и его родственника, которые следуют в Метрополию. Это вы?

     Барон смерил человечка недобрым взглядом, снял руку с эфеса шпаги и кивнул.

     — Замечательно, благородные! — обрадовался человечек. — Я провожу Вас к гра Ардину, он ждёт юного одарённого!

     Человечек сделал приглашающий жест, и побежал, не обращая внимания на грязь, по площади. Путешественники отправились верхом вослед за ним, чтобы через несколько минут скачки по узким, сумрачным улицам, заехать во двор большого каменного здания с фонтаном перед дверьми. Они спешились, отдав коней служке, и прошли вовнутрь здания. В нос пахнуло какими-то травами, жжённым пчелиным воском и мальчик увидел потрескавшуюся от времени дверь с надписью: «гра Ардин, обермагик». Рядом с надпись горели магическим светом три руны: Руна Солнца и ещё две, незнакомые мальчику. Барон толкнул дверь, Аррасак внёс за ним мальчика в светлое, большое помещение. Уллиен вошёл вслед за ними, на ходу поправив смявшуюся о косяк шляпу.

     За столом сидел тучный, немолодой благородный, что-то писал с помощью огненного пера на тонко выделанном свитке из бересты. В воздухе пахло палёным деревом, плесенью и яблоками. Благородный поднял голову, и уставился на гостей:

     — С кем имею честь говорить? — поинтересовался он.

     — Барон Гу Саларский, магик Торнгвин гра-Уллиен из Гронка, его племянник гра Ант из Салара! — громко объявил карлик, поклонился и, сочтя свою миссию исполненной, убрался за дверь.

     Маг Ардин встал из-за стола, церемонно склонил голову равному по статусу барону, принял похожий поклон от магика и жестом пригласил сесть на шикарный, кожи черного носорога, диван у стола. Аррасак бережно опустил мальчика на подушки и также вышел вон.

     — Итак, мои замечательные гости, мне пришло сообщение, что юный наследник рода Салар открыл в себе Дар, причём так, что его парализовало от шеи до пят. Не скрою, друзья мои — здесь я не в силах помочь этой беде, но сбросить накопившиеся в Цепи Запрета эманации мне вполне под силу.

     С этими словами обермагик бережно поднял со стола небольшую геометрическую призму из стекла и, повертев её в руках, показал барону и мальчику:

     — Видите, вот здесь, одна грань абсолютно черная, а напротив неё — абсолютно белая грань? Это — НэМ — Накопитель Эманаций. Сейчас я сниму Цепь, перенесу из неё накопившиеся эманации в эту призму и надену Цепь обратно.

     — Мальчику после этого станет лучше, он снова сможет ходить? — барон с недоверием разглядывал дымчатую поверхность и сверкающие грани призмы.

     — Не думаю. Его болезнь, безусловно, связана с проявлением Дара, но Цепь Запрета лишь собирает естественные эманации, прождающиеся у одарённого, который не умеет управлять ими. Не беспокойтесь! Великолепный гра Эрудиан — декан кафедры медицины и травоведения Университета Метрополии — уже осведомлён о вашем несчастье и, я убеждён, что он сможет легко вылечить гра Анта от этой напасти.

     Услышав неприкрытую лесть в адрес племянника (гра — приставка для признанного мага), барон важно кивнул:

     — Приступайте, гра!

     Как бы между делом, обермагик провёл несколько раз над замком браслета, снял его с руки мальчика и быстро приложил широкой частью к чёрной грани призмы. Раздалось недовольное шипение, и Ант увидел, что нэм изнутри покрылся сотнями мерцающих огоньков ярко-синего цвета.

     Обермагик поцокал языком:

     — Да, я поначалу, признаюсь, сомневался в результатах обследования. Уровень Дара у мальчика действительно выдающийся! Вы с пути всего лишь несколько недель — а нэм полностью заряжен!

     Ардин аккуратно поместил призму в небольшую деревянную коробку, схватил ещё один кусочек бересты и что-то быстро выжег на ней. Затем, вложил записку внутрь и закрыл коробку. Ант успел прочитать: «1200 эм! Ант из Салара, 9 лет, 29 день 6 месяца 529 ТЭ».

     Барон почесал щёку:

     — Я что-то раньше не видел таких штук. Как Вы её назвали? Немой?

     — Нэм. Такие штуки можно видеть только в руках магов, мой дорогой барон. Видите ли, в чём дело. Эманации не существуют вне магических существ. Магические эманации рождаются только внутри одарённых и некоторых других животных и растений. Это очень могущественный и опасный дар, источник которого нам неизвестен.

     — И что происходит с теми, кто не носит эту самую Цепь и у кого нет этих самых нэмов?

     — Раньше, когда Дар ещё не был хорошо изучен, в древние времена люди очень редко самостоятельно научались избавляться от излишков этой капризной энергии. Многие народы Мунда и сегодня делают это без всяких технических штучек наподобие этой призмы. Трасги наделяют эмами свои деревянные поделки, фэрны — проковывают свои топоры на магических горнах, аханы развели целый паноптикум монстров и магических растений... И только мы, люди, вынуждены прибегать к услугам технологий, чтобы противостоять нашим вечным врагам с помощью науки и высокого мастерства.

     Ардин отнёс коробку в металлический шкаф, со скрипом закрыл дверцу, повернул ключ и повесил его на шею:

     — Ваш племянник — великий одарённый. Даже выпускник магической школы, получающий на руки диплом обер-зеера, за месяц напряжённой работы может заполнить лишь половину нэма. Впрочем, у них большая часть Дара расходуется на процесс обучения…

     — А что такое «Эм»? — Ант решился задать вопрос.

     — О! «эм» — это и есть эманация. Они примерно равны друг другу, хотя и имеют множество отличий: спектр, ёмкость, проницаемость... У большинства детей, не контролирующих свой Дар, эманация выглядит как серебристо-синяя звёздочка внутри такой призмы. Но увидеть её обычным зрением невозможно. Маги специально развивают особое зрение, чтобы видеть свои и чужие эмы, а также создавать и использовать заклинания. Но об этом, маленький гра, ты узнаешь уже от своих учителей…

     На улице послышался сильный шум, словно рой разозлённых пчёл появился вдалеке. Кто-то истошно завопил, удар! И звук расколотого кувшина прервал крик. Магик вздрогнул и вскочил на ноги, барон обнажил свой меч.

     Дверь внезапно распахнулась, карлик, склонившись в почтительном извинении, пробежал к обермагику и, запрыгнув на кресло у стола, что-то быстро и взволнованно зашептал хозяину на ухо. Тот с сомнением переспросил что-то, карлик зашептал ещё жарче, затем спрыгнул с кресла и был таков. Дверь сильно хлопнула, и порядком озабоченный обермагик бросился к шкафу:

     — Барон, мне неприятно прерывать нашу беседу, но у нас всех большие неприятности.

     Обермагик вытащил из шкафа странного вида двухметровый посох, с навершием, похожим на трубу, выхватил только что заряженный нэм, вставил его в основание посоха и перещелкнул задвижку. Навершие посоха загулдело, маг накинул на голову свою шляпу и добавил:

     — Фэрны восстали.

      

     ***

     — Фууух!

     Маг махнул наискось своим посохом, и волна ослепительного света буквально смела с дороги косматых врагов. Они с воплями разлетелись, а благородный Ардин с поклоном и усмешкой обратился к магику:

     — Ваша очередь, гра-Уллиен! Посмотрим, чему Вы успели научиться за год практики в Баронствах!

     Молодой магик поправил шляпу, выставил кулак перед собой и сделал шаг к валяющемуся под ногами молодому фэрну. Тот с ненавистью плюнул на сапог магику и кубарем откатился в сторону. Вскочил на ноги и размахнулся топором:

     — Ха!

     Торнг запел, подняв сжатый кулак к губам. Из кольца вырвался ярко-оранжевый шарик и влепил бунтарю в волосатую грудь. Яркая вспышка ослепила глаза, и барон опустил меч:

     — Да чтоб тебя! Клянусь Богами... Гра, предупреждать надо!

     Магик бросил через плечо:

     — Предупреждаю…

     И повторил своё пение, направив кулак на второго, немолодого фэрна, который с трудом поднялся из-за кучи мусора. Снова вспышка!

     Третий, заросший рыжей шерстью ремня до макушки, не стал дожидаться своей участи, и рванул по улице вверх, только пятки засверкали.

     — Очень хорошо, гра. Очень! — проговорил маг Ардин, посохом тыкая в дымящиеся трупы, — Я бы немного уменьшил ёмкость заклинания, и ускорил был заклятье. Будь Вы один здесь, второй успел бы Вас прибить топором, пока Вы разбираетесь с первым.

     — Сверху!

     Аррасак спустил тетиву, и очередное волосатое тело с диким криком упало на мостовую. Барон снова опустил меч:

     — Да что ж такое! Дайте и мне подраться, судари!

     Они прошли дальше, по узкой улочке, сдавленной по бокам неровными высокими стенами каменных домов. Тут и там они встречали кровь, выбитые двери, брошенные дома. Наконец Гу, который шёл немного впереди, поднял вверх руку:

     — Площадь!

     Маги настороженно выглянули из-за угла:

     — Смотрите, гра, здесь явно прошёл шаман фэрнов. Видите, следы копоти на уровне головы? Это типичное следствие работы «Глаза Бури» — каменного обруча ручной работы, который имеют право использовать только дикие одаренные из числа горных жителей.

     Ардин замолк, с опаской оглядывая трупы горожан, разбросанные тут и там.

     — А чего мы медлим, гра? — втянул воздух через ноздри барон, — Предлагаю подраться!

     — Если этот шаман делал всё по правилам, то у него не меньше Дара, чем у меня, — ответил маг, — Но, скорее всего он уже покинул город. Фэрны обычно не дожидаются подхода легиона из ближайшей крепости. Там таких, как я, магов — целый взвод!

     Они постояли ещё пару мгновений, затем Ардин махнул рукой:

     — Пошли!

     Стоило им выйти на площадь, как со всех сторон, из всех проулков и дверей, на солнечный свет выбрались мохнатые воины с топорами наперевес.

     — Вы хотели подраться, барон? Кажется, сейчас Вам представится такая возможность.

     Гу мрачно глянул на нервно озирающегося Торнга, покидал меч из руки в руку и с рёвом накинулся на ближайшего врага. Остальные фэрны, словно по команде, молча бросились на магов.

     — Фууух! — провёл посохом маг, раскидав врагов со своей стороны.

     — Бам!Бам!Бам! — сразу три шара вылетели из кулака магика, и три фэрна с криками, побросав оружие, бросились тушить воспламенившуюся шерсть.

     Аррасак стрелял из лука, словно пулемёт. Впрочем, противники достали щиты, и храбрый слуга только немного замедлил их приближение.

     Внезапно раздался волчий вой. Фэрны разом отступили назад, и из толпы вышел грузный мохнатый старик со светящимся обручем на голове. Гра Ардин только успел крикнуть:

     — Ближе ко мне!

     Старик-шаман гаркнул что-то, и луч могильно-зелёного цвета ударил в мостовую между ними. Анта словно ударило в виски, и он потерял сознание.

      

     ***

     «Статус? Марк, статус!»

     «Кратковременная кома, как минимум».

     «Переключай на меня».

     «Ты сожжешь ему нервную ткань!»

     «Если не дашь мне контроль, она ему больше не понадобится. Переключай!»

      

     ***

     Я скатился с волокуши, больно ударившись коленкой о камень мостовой. «Чёрт, ну что за хилое тело!» Тут же уткнулся носом в сандалию. Маг Ардин лежал навзничь, из ноздри струйкой текла кровь. Рядом хрипел, держась за горло обеими руками, барон Гу. Чуть дальше — Аррасак валялся без сознания, остекленевшими глазами глядя в мрачное небо.

     — Ант… Держи…

     Магик выронил свой перстень на землю и обмяк сломанной куклой. Я натянул кольцо на большой палец, подхватил посох и встал. Чтобы тут же в бессилии свалиться набок. Мышцы почти не держали подростковое тело. Стиснув зубы, опираясь на палку, я всё же вернулся в вертикальное положение.

     Колдунство не обошлось даром и бунтарям. Первый ряд лежал весь, остальные отползали в стороны от шамана. Который, небрежной походкой и немного приплясывая, направлялся к нам:

     — Какой смелый юнец! — прокаркал он, снимая свой обруч, — С тобой я справлюсь и голыми руками.

     «Марк. Что за хрень происходит?»

     «Судя по моим наблюдениям...»

     «Короче!»

     «Если короче, то лови.»

     «Что это?»

     «Хрень. Которой они тут друг в друга швыряются».

     Я почувствовал, что все мышцы словно наполнились теплом, кости стали упругими, как стальные клинки. Посох вдруг засветился неярким белым светом. Цепь, свисавшая с худого запястья, со звоном распалась, звеньями ссыпалась на мостовую. А шаман стал, как вкопанный, надел свой обруч обратно и завизжал что-то запредельно-противное.

     — Да пошёл ты! — перехватил посох, словно автомат, и сделал выпад певуну в его широкий живот. Из посоха вылез ослепительно-белый штык, шаман захлебнулся визгом. Сияние на мгновение упёрлось в какой-то купол жабьего цвета, пробило его и вошло по деревяшку в брюхо волосатика. Он снова заорал, на этот раз жалобно, выпучил глаза и, в падении, утянул меня за собой.

     Последнее, что я увидел, были десятки грязных пяток, в панике покидающие поле боя.

     Темнота.

     6-й день месяца Трезубца, 529-й год Третьей Эры. Имперский тракт, между 8 и 9 лигами, Провинция Северо-Запад, территория Империи.

      

     — Нет, это чёрт его знает что! — Барон поболтал кожаную фляжку перед носом и свирепо глянул на слугу, — Аррасак! Почему у нас опять закончилось вино?

     — Не извольте гневаться, хозяин, — слуга даже не повернул голову, внимательно посматривая на мостовую тракта, — Но в лиговых крепостицах вина не купить, а последний раз таверну мы проезжали четыре дня назад.

     — Это возмутительно! — Гу в раздражении выбросил ёмкость в придорожные кусты, — Приличному человеку в Империи даже жажду утолить нечем!

     — У меня есть вода, — проскрипел из фургона очнувшийся магик, — Хорошая колодезная вода.

     С другой стороны фургона подъехал молодой прапорщик:

     — Ваше благородие, я бы прислушался к совету гра Уллиена. По такой жаре вино пить опасно, можно получить солнечный удар! Выпейте лучше воды...

     — К фэрнам воду! — барон ударил каблуками в бока коня и поскакал в голову колонны.

     Торнг устало откинулся на подушки и протянул фляжку Анту:

     — Будешь?

     Тот покачал головой, перелистнул страницу:

     — Здесь написано, что шаманы фэрнов делают свои короны из окаменелых костей каких-то древних животных. Но названий животных нет!

     Магик глянул на книгу:

     — «Дальние земли Империи» за авторством гра Шимона… В нём много неточностей… Лучше скажи, как твои ноги?

     — Руки чувствую хорошо, а вот ноги пока что подводят, — виновато улыбнулся подросток.

     — После того, что с нами случилось… Ты точно ничего не помнишь? Как ты потерял Цепь?

     — Нет, гра Уллиен. Не могу вспомнить. Как тот шаман в нас ударил, я потерял сознание и очнулся только в руках медика-легионера…

     Торнгвин обернулся и, прищурившись, посмотрел в хвост колонны. Там, за стройными рядами марширующих легионеров, плёлся обоз.

     — Жаль достопочтенного Ардина. Вряд ли он выкарабкается. До сих пор не могу понять, какое заклинание наш маг применил, чтобы убить того шамана.  

     ***

     Лучи красного заката только тронули молодую зелень на холмах, когда центурия подошла к очередной лиговой крепости. Обычная, стандартная крепость, в которых после Ферн-Рона почти каждую ночь отдыхала колонна. Стены примерно пяти метров высотой, сложенные из стандартных, пронумерованных блоков. Квадратная, несколько десятков метров в основе, постройка с двумя воротами и четырьмя вынесенными за кладку башнями. Перед стенами — широкий, в сотню метров ширины, каменный ковёр из гранитных пирамидок. Такую фортификацию с ходу не преодолеть, да и дорога к воротам вьётся по полосе препятствий, словно змея.

     Ворота гостеприимно распахнулись и, под внимательными взглядами дозорных, центурия и обоз неспешно вкатились на внутренний двор.

     Внутри — стандартные одноэтажные казармы, протянувшиеся вдоль стен. Небольшой плац с донжоном посередине, колодец у поста, навесы кухни и столовой, и высокий флагшток с повисшим императорским знаменем. Быстрое построение, представление старшины крепостицы командованию, и вот усталые солдаты расходятся по казармам, а обозные осторожно ставят телеги перед воротами, по уставу формируя внутренний узел обороны крепости.

     — Первое копьё, приступить к приготовлению пищи! Обозные, лошадей обиходить! Третье копьё — на стены! Второе, четвёртое и пятое — отдыхать!

     Гости, ковыляющие и лежачие, были размещены на первом этаже донжона, поближе к ярко горящему очагу. Аррасак, быстрее других пришедший в себя после ранения, тут же рванул к кухне, стараясь раздобыть съестного для хозяев. А барон, по своему обыкновению мрачный, потому что трезвый, стянув сапоги, устроился поближе к очагу:

     — Племянник, давай ко мне!

     Ант присел поближе, а Гу Саларский, оглядевшись по сторонам, тихо сказал:

     — Скоро мы расстанемся. Завтра вечером наша колонна пересечет границу центральной провинции, Метрополии.

     — А почему вы не можете поехать со мной? — расстроился мальчик.

     — Потому, что в Метрополии могут находиться только маги, одарённые, местные жители из царских народов и аристократия. Ещё купцы могут пересекать её границу и приглашённые императорским двором или Академией. Но нас с Аррасаком нет в подорожной.

     Гу замолк и поковырял палочкой в огне:

     — Я не знаю, удастся ли нам поговорить снова, потому я хотел бы сейчас рассказать тебе то, о чем поклялся молчать. Поклялся твоей матери, перед её… уходом.

     Барон полез во внутренний карман рубашки и вынул небольшой медальон на простой серебряной цепочке:

     — Твоя мать просила передать тебе на совершеннолетие. Но, по всему, передать придётся сейчас. Это всё, что от неё осталось.

     Медальон мягко опустился в ладони Анта. Он осторожно открыл коробочку, и мальчик завороженно уставился на удивительно подробный потрет молодой женщины, с веснушками на щеках и небольшом, вздёрнутом немного носике.

     — Она просила точно передать тебе следующие слова: «Тайна, скрытая во мне, откроется в своё время».

     — А что это значит, дядюшка?

     — Если бы мне знать…

     Они снова замолчали. Ант со слезами в глазах смотрел на портрет своей мамы, а барон задумчиво ворошил дрова в очаге.

     — Она очень просила не называть тебе твоей настоящей фамилии. Это может быть для тебя опасно, потому что всю вашу семью вырезали егеря Императора. Они добрались и до неё, хотя она смогла пересечь северные воды и чудом выжить в шторме у Дальнего Клыка. Там я и нашёл её, в утлой лодочке с тобой, маленьким озорным мальчуганом на руках.

     Гу улыбнулся, и похлопал племянника по плечу:

     — Я бездетен, Ант. Так уж случилось, что моя Эрина умерла родами, и первенец не выжил. А другой жены я не сыскал, всё сражения и походы… Так что, если со мной вдруг что случится — поместье и баронство Салар твои, завещание у нотариуса в ратуше Льера.

     Ант кивнул, шмыгнул носом:

     — Спасибо, дядюшка.

     — Неси гордо имя Салар! Из тебя получится достойный сын Северных Гор.

     Барон хлебнул воды, покосился на храпящих соседей и поднялся:

     — Ну, где этот бездельник Аррасак? Мои кишки уже готовы сожрать друг друга!

     — Я здесь, хозяин! Удалось раздобыть каши с мясом и немного вина…

     — Вот с этого и надо было начинать! К столу!  

     ***

     — Статус.

     — «Реципиент спит»

     — Установить сеанс связи.

     Я в волнении замолчал, наблюдая за мигающим курсором на радужном фоне детского сна.

     Марк подождал ещё немного и выдал:

     — «Связи нет. Произведено 10 попыток, сигнал не получен. Общее число сеансов 4, успешных 0, неуспешных 4.»

     Вот так, лейтенант Заковырин. Застрял ты на этой планетке в детском теле заморыша, и похоже, надолго.

     — Протокол В.

     — «В случае невозможности получить сигнал с челнока, ожидать сброса комплекта двигателя с передатчиком. Координаты и время сброса будут переданы атмосферным вымпелом, время снижения около суток по местному времени.»

     — Рекомендации?

     — «Продолжать интеграцию с нервной системой реципиента».

     Ладно, подумал я. Пусть так. Хуже не будет.

     — Кстати, Маркуша. Может быть, объяснишь наконец, что за фигня произошла с нами в прошлый раз?

     — «Согласно моим возможностям, мы имеем дело с неизвестным вариантом генератора Т-поля Звёздных Скитальцев, подобного тому, что был найден на Луне».

     — Поясни.

     — «От поверхности планеты, параллельно волнами магнитного поля, поднимаются микроскопические линзы Т-полей. Местные жители называют их «эманациями» и считают магией. Каким-то образом, местные расы научились воспринимать, накапливать и управляемым образом выбрасывать накопленные линзы Т-поля».

     — То есть, ты хочешь сказать, что линзы Т-поля — это замкнутые контуры временного парадокса? С каким знаком?

     — «На данный момент времени зафиксирован весь спектр Т-полей, от сжатия до разряжения временного квантования, а также варианты, близкие к нейтральным».

     — То есть, и стасис-поле тоже присутствует.

     — «Да».

     Ясно, что ничего не ясно. Значит, мы имеем дело или с природным явлением, или здесь потерпел крушение гигантский галактолёт Скитальцев. Непонятно только, почему эта планета не развалилась на атомы, ведь при авариях генераторов Т-поля в ранние годы освоения Солнечной Системы подобного рода неконтролируемые выбросы приводили к мгновенному уничтожению и Т-корабля, и пространства вокруг него.

     — Каким образом мальчик смог научиться использовать эту самую магию, которая не магия?

     — «Не понял».

     — Хорошо, отмена. Вопрос: каким образом реципиент научился накапливать и использовать линзы Т-полей?

     — «В нервной системе местных жителей, очевидно, имеются элементы нервной ткани, способные стабилизировать линзы Т-полей. Показать?»

     — Давай.

     Мир вокруг вспыхнул, словно ядерный взрыв и мгновенно погас. И тут же вокруг расцвел тысячами радуг. Сквозь закрытые глаза мальчика я увидел, что эти радуги сотканы из двигающихся с разной скоростью волокон. Те, что были темнее, двигались очень медленно. Быстрые, наоборот, светились словно неоновые нити.

     Я поднял руку. Внутри неё, словно вторая нервная ткань, пульсировали такие же нити, в основном серебристо-голубого оттенка. Посмотрел на спящего неподалёку магика Уллиена. Его тело тоже было пронизано веревочками эманаций, но они были куда темнее и короче. И все они сосредотачивались в районе солнечного сплетения, образуя там натуральный клубок. Я потянулся к нему, и из руки мальчика выползла тоненькая серебристая нить. Она подплыла к пульсирующему клубку Уллиена и замерла. Я спросил в нерешительности:

     — Рекомендации.

     — «Не рекомендую».

     Рядом лежало ещё одно тело. Маг Ардин. Более толстые, словно небольшие канаты, нити эманаций которого были пусты, а узел сердца еле бился. В одном месте, у плеча, один из «канатов» был явственно порван, и через него из тела по капле выливались сверкающие звездочки Т-линз.

     — Хуже не станет, — решил я и передвинул нитку в место разрыва. И тут же почувствовал, как канат жадно присосался к ниточке моих эманаций и через неё потекла энергия в мага.

     — Статус эманаций.

     — «Около 3000 Т-линз накоплено. Скорость потери 100 линз в минуту. Скорость восстановления 0.7 линз в минуту. Рекомендации: продолжать сброс эманаций до рекомендуемого ранее уровня в 2500 эманаций».

     Сияющие звездочки наполнили сердечный узел мага, начали расползаться по его телу, наполняя дряблые пустые канаты. Когда прошло несколько минут, я увидел, как силуэт Ардина пошевелился, он привстал и изумлённо воскликнул:

     — Что это?

     Я вырвал нить из его раны, он жалобно застонал и рухнул обратно на подстилку. Через разрыв опять начали вытекать звездочки энергии, на этот раз быстрее.

     — А если попробовать сшить?

     Мысленно представил, что из руки выходит не просто нить, а иголка. Цвет её оказался золотым, а нитка вдруг резко потемнела, став похожей на «канаты» мага. Я аккуратно поддел иголкой один конец «каната» и протянул нить, затем повторил то же самое с другим обрывком. Волокна соединились, послышалось шипение, как будто масло капнуло на угли. Маг простонал, но в сознание не пришёл. А я продолжил работу.

     Примерно через час и полсотни сшитых вместе волокон я убрал нить и внимательно рассмотрел сделанную работу. Стежки, пусть и не очень аккуратные, надежно удерживали разрывы волокон, и те начали помаленьку срастаться. Вот через одно волокно, застревая и упираясь, пробежала одна эманация. За ней, смелее и смелее, побежали ещё несколько. Затем то же самое произошло и с соседними волокнами. Стежки же немного напряглись, но удержали поток энергии. Первая, самая смелая звёздочка-разведчик, облетела все пальцы на левой руке и вернулась к соединению, пролетела через него и скрылась в весёлом хороводе сотен своих товарок в сердечном узле.

     — Что же. Поздравляю с очередным успешным опытом в полевой хирургии, — зевнул я.

     Солнце осветило дальние холмы, и я отдал управление телом обратно мальчику.

     — Марк. Разбуди, если что.

     7-й день месяца Трезубца, 529-й год Третьей Эры. Имперский тракт, между 8 и 9 лигами, Провинция Северо-Запад, территория Империи.

      

     — Ну вот. Пора прощаться.

     Гу Саларский, вольный барон Северных гор, обнял мальчика. Аррасак привстал на одно колено, и поцеловал руку Анта:

     — Возвращайтесь поскорее, молодой хозяин. В наших горах Вам всегда будут рады.

     Впереди, за небольшой речкой, начиналась широкая и ровная, как скатерть на столе, степь. Имперский тракт уходил по ней за горизонт. Ровно уходил, никуда не сворачивая. Туда, где из далёкой дымки поднималось утреннее солнце.

     Тут и там виднелись зелёные поля, виноградники и сады. С холма, где стояла приграничная лиговая крепостица, было видно, что все эти насаждения выполнены в форме идеальных прямоугольников, словно неведомый художник иных фигур и не знал.

     Там, где степь всё ещё была не расчерчена, ходили белые пятнышки овец. Степь не была ровной, природа не имеет прямых углов и плоскостей; но уже здесь, у дальнего конца Страны Магов, человек настойчиво и трудолюбиво изменял природу. Вчера, на глазах у путешественников, центурия сложила свои доспехи и оружие в арсенале крепости, переоделась в рабочие одежды и принялась аккуратно срезать кусты и редкие деревья на очередном участке за рекой. Руководил работами седой маг в цветастом, зёлено-сине-фиолетовом хитоне, с крупным посохом в руке. Он, окружённый десятком подручных в серых балахонах, ловкими движениями бросил несколько ледяных молний на землю, расчертив ими ровный прямоугольник будущего сада. После чего легионеры и принялись за работу, а каждым десятком их руководил, передавая приказы мага, отдельный «монах».

     — Ну всё. Пора.

     Маг Ардин настойчиво втолковывал что-то почтительно склонившему шляпу Уллиену. Наконец, он передал какую-то записку магику и повернулся к северянам:

     — Ант, забирай свой узелок и пойдём.

     Мальчик в последний раз обнял дядю, хлопнул по плечу слугу и, больше не оглядываясь, решительно двинулся к небольшому каменному мостику, перекинутому через ручей.

     На той стороне, у высокой каменной стелы, их ждало несколько воинов в пятнистых зелёно-коричневых плащах.

     — «Империя. Метрополия. Добро пожаловать! Трасгам, фэрнам, аханам и прочим магическим существам вход строго воспрещён! Остальным вход строго по разрешению властей!», — прочитал вслух Ант и украдкой обернулся. Дядя и слуга уже развернули своих лошадей и медленно отправлялись обратно. Гра Уллиен всё ещё смотрел на Анта и легко кивнул ему на прощание.

     Вытерев рукавом непрошенную слезинку, мальчик решительно зашагал дальше и уткнулся носом в спину Ардина. Маг передал свиток с приказом из Академии высокому воину с сильно обветренным лицом и со шрамом во всю правую щёку:

     — Лейт-егерь, у меня срочное поручение от главы Академии. Ознакомьтесь.

     Тот мельком глянул на Анта, встряхнул свиток и внимательно прочитал. Затем с лёгким поклоном вернул документ и осведомился:

     — Будут какие-либо распоряжения, господин обермагик?

     — Нам нужна дополнительная охрана, закрытый фургон и пара боевых монахов, не ниже зауберера по званию.

     Лицо егеря вытянулось:

     — Господин обермагик, я Вас уверяю, путешествие по Метрополии абсолютно безопасно! Вы же знаете, что вся эта местная сволочь как огня боится нарушить границу! Аутодафе-то последний раз для нарушителя собирали, когда я ещё в школу ходил…

     — Господин лейт-егерь, извольте выполнять приказ! — рявкнул Ардин, — Это не Вашего ума дело!

     Егерь молча поклонился, затаив злость в уголках глаз. Затем обернулся к совершенно лысому монаху в таком же зелёно-коричневом балахоне:

     — Хольк, вызывай заставу. Пусть пришлют всё потребное!

     Лысый отошёл немного в сторону, сделал несколько пассов руками над коротким боевым жезлом и, крикнув «Ха!», сбросил яркий золотистый шарик с навершия палки в сторону. Шарик пару раз вильнул в воздухе и, поднявшись чуть выше головы, стремительно улетел вдоль тракта.

     — Через несколько часов всё истребованное Вами прибудет сюда. А пока что, рекомендую отдохнуть в нашем бивуаке. День обещает быть жарким…

     ***

     Засыпает Ант — просыпаюсь я. Так мы договорились с ИИ-шкой. Он вообще не спит, как мне кажется. Постоянно или моргает своим курсором на внутреннем взоре, или пишет какую-то ненужную никому отчетность. Я уже несколько раз просил Марка заканчивать с этой ерундой. Но он упрямо выводит на экран кучу непонятной информации, словно бухгалтер во время годового отчета.

     В этот раз весь внутренний взор был забит странными графиками с постоянно меняющимися числами, потому я и не понял сразу, где нахожусь. Тело мальчика постоянно качалось из стороны в сторону, он лежал, скрючившись, на тонкой подстилке из сена, в полностью закрытой деревянной коробке с несколькими отверстиями в крышке.

     — Контроль над телом.

     Размяв затекшие конечности, я попытался поднять крышку. Тщетно. Кто-то запер пацана, и не особо озаботился условиями его содержания.

     — Марк. Что происходит?

     Тот мигнул пару раз курсором:

     — «Воспоминания, около часа назад:»

     Перед глазами, словно в тумане, пронеслись картинки. Маг Ардин приказывает двум чувакам в странных пятнистых рясах стать впереди Анта, сам становится сзади, и они синхронно поднимают руки вверх. Пацана скручивает в судороге, и Ардин, совершив ещё несколько пассов руками, укладывает корчащееся тело в эту самую деревянную коробку.

     — Стопкадр.

     Что-то меня насторожило в тех вот солдатах, которые стоят позади лысых монахов. Четыре воина в одинаковых камуфляжных костюмах, напоминающие отдалённо поддевки под боевые скафандры. Напоминающие, но и только. Длиннополые матерчатые куртки, суженные к сандалиям штаны из такой же пятнистой ткани. На поясе: одинаковые кинжалы, пара подсумков и через плечо к поясу… Патронташ?

     — Приблизить.

     Нет, только показалось. Патронов там нет… Зато! Крест-накрест два ремня с 8-мю кармашками в каждом, выглядывают какие-то бумажные, толщиной в большой палец, сигары. За плечами, на ремне… Ружья!

     — Марк, какие будут соображения?

     — «База данных по оружию недоступна».

     — Черт возьми, — я крепко задумался, машинально оглядывая картинку. А, вот. Это кто?

     — Промотай назад на пару секунд.

     В кадре сбоку прошагал и исчез за полем зрения ещё один воин, с цветастым беретом на голове и эполетами на плечах.

     — Звук.

     «Господин капитан, разрешите обратиться… Лейт-егерь Штауп… Да, обермагик приказал, я не понимаю… Есть выполнять приказ!»

     Картинка сдвинулась ещё дальше. И, в тот момент, когда невидимые руки магии положили мальчика на дно коробки, над ним склонился тот самый капитан и Ардин, с подозрительными гримасами взирающие на Анта:

     «Так Вы считаете, что это оборотень?… Нет, капитан, это точно не оборотень. Но нормальным одарённым назвать его тоже нельзя… Вам виднее, господин обермагик. Долго он будет спать? Отсюда до Академии ещё неделю дороги...»

     Ардин махнул рукой, крышку коробки закрыли, и я услышал его удаляющийся голос:

     «… Чары сна крепки. Надеюсь, Дар не разрушит его изнутри… В любом случае, мы поедем на лошадях в некотором отдалении от фургона, и будем в безопасности...».

      

     ***

     — Спасательное судно «Крузенштерн». Ответьте командующему операцией.

     — Здесь «Кремень». Слышу хорошо.

     — Кремень, здесь Москвин. Докладывай.

     — Товарищ генерал, семь витков. Внизу почти два месяца прошло. «Барбос-бис» на связь не выходит.

     В эфире воцарилось молчание. Только потрескивание тяжёлых частиц далёкого пульсара подтверждало, что разговор продолжается.

     — Ваши предложения, Кремень.

     — Продолжить миссию, хотя бы ещё на пять витков?

     — Отвергнуто. Вам ещё назад возвращаться. А станция неделю уже без полноценной штурмовой команды.

     — Тогда что делаем, вариант «Б»? Возвращаем челнок и будим Барбоса?

     — Нет. Вариант «В». То же самое, но сбрасывайте капсулу с двигателем для «Андромеды».

     — Так точно. Разрешите приступать?

     — Приступайте. Конец связи.

     — Принял.

     — Марк.

     — «На месте».

     — Что будем делать? Может, повторим тот трюк, как тогда против шамана?

     — «Прошу внимания на экран».

     На внутреннем взоре вылезла картинка. «Нервная система реципиента». Привычный узел средоточия эманаций вокруг сердца. Пульсирующие волокна вокруг нервной ткани, куда более толстые, чем парой недель ранее. И — слабые, закованные в призрачные цепочки, ниточки, пронизывающие мозг.

     — Это что за хрень?

     — «Эту конструкцию создал тот, кто называет себя обермагиком Ардином».

     — И что здесь?

     — «Эти цепи отключают основные потоки нервных импульсом от периферической к центральной нервной системе. Часть нервной системы замещена на волокна-проводники, благодаря чему реципиент жив. Однако, все остальные базовые функции блокированы. Реципиент фактически находится в коме».

     Я чертыхнулся и внимательно осмотрел блокировку. Изящно сделано, словно противоугонка на арендованном флайере.

     — Можешь отключить?

     — «Отключить могу, но надо ли?»

     — Поясни.

     — «Пока он спит, тело почти не потребляет энергии, не нуждается в воде и пище. Разбудим — у реципиента гарантированно начнётся приступ паники с непросчитываемыми последствиями для нас».

     — А могу ли я пока что получить контроль над его мозгом?

     — «Ограниченный контроль возможен. Поясните, какого рода контроль желаете получить».

     — Мы сможем с ним пообщаться во сне? В его сне?

     Марк на мгновение замолчал, затем замигал белыми буквами:

     — «Могу запустить высшую нервную деятельность в ограниченном режиме».

     — Вперёд!

     — «Попробуйте осторожно пустить Т-линзы одновременно на оба контакта вот этого замка».

     Я мысленно подхватил два стоячих потока, упирающихся в один замочек у основания черепа. Развел их на концы «подковы», замок неярко вспыхнул и исчез. На местах, где была подкова, появилась сеть тонких, как капилляры, мерцающих белым светом, каналов. Нервная ткань ребёнка засветилась, кровь побежала активнее, и я с изумлением увидел, что Т-линзы медленно распадаются прямо в крупных сосудах, словно прогревая кровь.

     — «Достаточно. Выведите оба канала из мозга и соедините их друг с другом для восстановления циркуляции».

     — Готово.

     Внутренний взор постепенно светлел, появились помехи и вспышки образов.

     — «Он вышел из комы и спит».

     — Жди меня здесь, никуда не уходи.

     — «Очень смешно. Ха. Ха.»

      

     ***

     Ант очнулся резко, словно и не было странного обморока, с полётом над землей и… ящика? Его заперли в ящик?

     Мальчика начало трясти. Он почувствовал, что плотный туман вокруг сжимается, а белый свет, идущий откуда-то изнутри, тускнеет.

     — Всё хорошо, я с тобой.

     Ант оглянулся и увидел незнакомца в странной мешковатой одежде и с каким-то круглым стеклянным шлемом на голове.

     — Кто здесь?

     — Ну вот, наконец-то мы можем познакомиться.

     Незнакомец снял шлем, поставил его на пол. Шлем превратился в стеклянный стол и пару стульев со спинками. Мужчина сел и кивнул на место напротив:

     — Присаживайся. В ногах правды нет.

     Ант осторожно потрогал стекло. Ни холодное, ни тёплое. Осторожно уселся на краешек:

     — Где я?

     — Мы в твоём сне.

     — В моём сне?

     — Строго говоря, это мой сон. Но в твоей голове.

     Мальчик зябко повёл плечами:

     — Не понимаю.

     Незнакомец улыбнулся:

     — Неважно. Давай наконец познакомимся. Меня зовут Антон. Для друзей — Барбос.

     — Барбос?

     — Ну да, собака такая.

     — Ты собака?

     — Нет, конечно нет. Я человек. Просто… ладно, неважно. А ты, значит, Ант.

     — Ант из Салара, — автоматически поправил Антона мальчик, — Я племянник барона Гу Саларского, с Северных Гор.

     Мужчина почесал затылок и жестом фокусника вытащил из кармана скатерть, бросил на стол и в ту же секунду на ней появился парящий дымком широкопузый самовар, чайничек, пара чашек и сладости:

     — Чай. Пил когда-нибудь?

     — Нет.

     Мальчик зачарованно смотрел, как мужчина налил из самовара половину чашки кипятка, добавил черной заварки из чайничка и прихлебнул, закусив сушенным фруктом:

     — Угощайся.

     Следующие несколько минут они наслаждались ароматным чаем с закусками. Ант слопал, наверное, половину вазочки с курагой и изюмом, потом долго запивал сладкий привкус во рту.

     — Откуда Вы? — наконец спросил мальчик, поставив пустую чашку на стол.

     — Оттуда, — неопределенно махнул рукой вверх Антон, — Со звёзд.

     — Ого. А там тоже люди живут?

     — Люди живут много где, — Антон махнул рукой и скатерть исчезла, оставив пустой стол, — Но нигде они не живут так… интересно, как здесь.

     Ант не понял, что незнакомец имеет ввиду, но переспрашивать не стал. Антон постучал пальцами по столу:

     — Слушай, у меня для тебя несколько новостей. И, хороших среди них нет. С какой начинать?

     Мальчик непонимающе уставился на Антона. Тот снова махнул рукой, с досадой:

     — Ладно, тогда начнём по порядку… Меня зовут Антон Заковырин, я — лейтенант специального отряда нейродесантников и заброшен в твоё тело для выполнения особо важного задания…

      

     ***

     … Где-то через час мне пришлось снова достать «скатерть-самобранку». Мальчик был растерян, изумлён и напуган. Да, не каждый раз узнаёшь, что в твою голову с небес спустился какой-то хмырь, да не просто какой-то, а обученный убивать без раздумий тело и разум своего носителя. Как я ни уверял пацана, что солдат ребёнка не обидит, в его глазах поселилась настороженность, и он перестал брать сладости из вазочки. Зато, от волнения, выдул половину самовара и, в конце концов, спросил:

     — И что же теперь делать? Ведь если меня заперли в ящике из-за тебя, потому что я смог победить того шамана и вылечить мага Ардина… Но на самом деле я ничего не помню и не умею!

     — Здесь есть два варианта. Скажи, ты умеешь врать и притворяться? На вашей планете есть полиграф?

     Ант непонимающе уставился на меня:

     — Не знаю, как-то раз я случайно зазубрил любимый дядюшкин меч и умолчал об этом, а досталось Аррасаку…

     — Это не считается. Ладно, давай попробуем иной вариант. Смотри. Ты хочешь стать крутым магом, расшвыривать без проблем всех этих шаманов и ваших орков направо и налево? Лечить людей, стать богатым и знаменитым? Вижу, хочешь… Кто ж не хочет то!

     — И что нужно для этого сделать?

     — Нас с тобой вместе… Вернее, тебя везут сейчас в Академию магии в Метрополии. Там, как я понял, из тебя душу вынут, чтобы понять, что ты есть такое. Меня это не устраивает. Видишь ли, я привык к твоему телу, да и вернуться в своё хочу. А если тебя распотрошат, у нас ничего не получится. Потому, я предлагаю тебе вот что…

     Ант внимательно выслушал мой нехитрый план:

     — То есть, Вы сможете спрятаться внутри меня так, что Вас не найдут?

     — Да, я в этом уверен. Природа моей технологии никакого отношения к магии вашей не имеет. Я буду подсматривать изнутри, присматривать за тем, чтобы тебе не причинили вреда. А когда они убедятся, что ты самый обычный мальчик… с необычными способностями, я помогу тебе быстро обучиться в Академии. Нам нужно с тобой сделать найти одну очень важную вещь, из-за которой я сюда и прибыл. Ну как, договорились?

     Ант протянул мне руку и с серьёзным видом пожал её:

     — Договорились…

     Он немного замялся:

     — А можно ещё немного тех сладких фруктов?  

     ***

     «Крузенштерн» филигранно подхватил челнок и уже через полчаса Антон, немного влажный и зевающий, потягивал любимое пиво в маленькой кают-компании корабля:

     — Ну что, не получилось? Первый провал, ребята! Первый!

     — Сложная история, — Чебурек развернул карту большого континента над поверхностью стола, — согласно записям ИИ, тебя сбросили в эту точку. Радиопередатчик был сброшен туда же, радиус действия полкилометра. Но, связи так ни разу и не было установлено.

     На карте проплывали горы у берега недружелюбного, покрытого осколками айсбергов, северного океана. Там, на берегу, среди неохотно зеленеющих холмов, выше по течению небольшой речушки, виднелись какие-то строения и белые точки пасущихся коз.

     Заковырин смял банку в кулаке и выбросил её в утилизатор:

     — С такими аномалиями во времени я мог вообще никуда и не долететь!

     — Мог. Потому миссия и сворачивается. Раз на связь ты не вышел, значит все варианты исчерпаны.

     — Тем не менее, — Кремень хлопнул друга по плечу и сел рядом, — Мы все равно сбросим посылку с радиопередатчиком и двигателем для «Андромеды». Шансы мизерные, но они всё ещё есть. Надо только решить, куда именно сбросить. Что думаешь?

     Они надолго зависли над картами и спутниковыми снимками континента внизу. Наконец, Чебурек ткнула пальцем в крупный, правильно-круглый, город, оседлавший оба берега огромной даже из космоса реки:

     — Если бы я был там, внизу, я бы изо всех сил стремился бы туда, где сходятся все дороги. А это, скорее всего, именно то место и есть. Столица, самый крупный город.

     — Да, и пиво там тоже есть, и девки, — хохотнул Кремень, — Куда ещё бедному нейродесантнику податься? Где ещё кинуть свои усталые кости?

     Антон задумчиво посмотрел на проплывающий внизу мегаполис и кивнул:

     — Да, именно так я бы и поступил. Только не надо в самый центр города посылку сбрасывать. Надо всё по-тихому сделать.

     — Ну хорошо, — встав с кресла, ответил Кремень, — тогда сделаем вот как…

     — Ну что, Барбос. Готов?

     Антон Заковырин сел в кресло напротив камеры, кивнул. Смотря неотрывно в её тёмный зрачок, он улыбнулся и начал:

     — Привет, Барбос-бис. Не знаю, получишь ли ты моё сообщение. Не знаю даже, жив ли ты или наша с тобой миссия закончилась, не успев начаться. Но, в любом случае, я хочу, чтобы ты знал. Командование прекращает нашу операцию. Мы запустили протокол «В», и надеемся, что ты всё же жив и здоров, и способен выполнить нашу с тобой миссию.

     В кадр зашёл Кремень, помахал рукой:

     — Антон, не переживай о своём теле. Его занимает достойный парень — ты сам, твоя резервная копия, записанная до начала нейродсантирования. Оно, твоё тело, в надёжных руках. А мы, твои товарищи, позаботимся о том, чтобы этот дурило ничего в нём не испортил. Альваро, иди сюда.

     Чебурек тоже вошёл в кадр и поднял руку вверх:

     — Мы верим в тебя, камарадэ. Но пасаран!

     Антон перевёл взгляд на панель управления:

     — Ну что, пора. Мы над точкой. Через минуту сброс. Прощай, моя копия! Не поминай лихом!

       

     ***

     Когда до сияющих с заходящих лучах солнца стен Метрополии оставалась какая-то осьмида лиги, заднее колесо наконец-то не выдержало и с хрустом надломилось. Возница едва успел остановить лошадей и, ругаясь на сём свет стоит, поминая всю Мёртвую Восьмёрку, принялся пинать треснувший обод.

     — Что там у тебя?

     Повелительный голос заставил мужичка втянуть плечи, и он извиняющимся голосом, глядя на запылённый сапог капитана егерей, принялся сбивчиво оправдываться:

     — Так, дело-то такое… Без остановки от самой границы идём-то… Вот колесо и не выдержало… Обод истёрся, господин… Не извольте ругаться…

     Обермагик Ардин, потягивая вино из фляжки, подъехал поближе:

     — Долго ли ремонтировать?

     — Так ежели бы запасное было… А так и не знаю… Надо кузнеца искать…

     Капитан развернулся к магу:

     — Всё ясно. По-моему, проще одарённого положить на седло впереди одного из моих егерей, и тогда мы ещё до темноты доберёмся до городских ворот. А там и до Академии рукой подать. Что скажете?

     Усталый маг только махнул рукой:

     — Разве у нас есть выбор? Эй, заубереры! Вынимайте ящик!

     Возницу отогнали в сторону, чтобы не глазел. Затем осторожно вытащили деревянную коробку.

     — Чего застыли! Вскрывайте крышку!

       

     ***

     Мой сон прервался оглушительно проревевшей сиреной. Если бы я не был в чужом теле и сознании, то, наверное, первым делом выпалил весь магазин ручного бластера, что обычно висел на магните у изголовья.

     — «Тук-тук! Антон, пора вставать!», — пробежали буквы за курсором.

     — Ты оборзел что ли, Марк?

     — «Получен сигнал «Протокол В».

     Я окончательно проснулся:

     — Где капсула?

     — «Около двадцати километров на восток, высота около тридцати километров, уходит на юго-запад».

     — Покажи на карте.

     ИИ вывел спутниковую карту. Так, мы почти добрались до крупного города, обозначенного как «Метрополия/Академия». Серебристая точка капсулы медленно пересекала карту, примерное место посадки находилось довольно далеко от каких-либо населённых пунктов, посреди крупной гористой пустыни.

     — «Траектория полёта выбрана с целью получить наибольшее покрытие сигнала. ВНИМАНИЕ! Получен входящий видеоряд! Запустить?»

     Я вспотел от волнения:

     — Запускай.

     На внутреннем взоре появился я, немного мокрый и сонный, в моём мундире космодесантника. Он-я с улыбкой посмотрел на меня и начал:

     — Привет, Барбос-бис. Не знаю, получишь ли ты моё сообщение…

       

     ***

     Возница, напрягшись до вспухания жил на лбу, оторвал-таки плотно прибитую крышку ящика:

     — Во-о-от зараза!

     — Отойди!

     Оба зауберера осторожно вытащили неподвижного мальчика из ящика, положили на дорожный мешок. Ардин уже хотел было снова прогнать мужичка, но тот, прикрыв горло защитным восьмипалием, крикнул:

     — Смотрите, там, на небе! Что это?

     Над горизонтом, сверкая и оставляя за собой заметный белый след, медленно плыл небольшой диск. Заходящее солнце быстро ослепило глаза невольных зрителей. Капитан прикрикнул на лысых монахов:

     — Чего рты раззявили! Закидывайте его на коня и вперёд! После заката нам ворота могут и не открыть!

     Через несколько мгновений небольшая колонна запылила по тракту к недалёкой полоске крепостной стены. Возница же остался у своего присевшего на один бок фургона и с кряхтеньем перевернул вскрытый ящик на бок:

     — Ну, хоть будет из чего костёр на ночь развести…

     Он снова посмотрел наверх, на ровную белую полоску, перечеркнувшую небосвод с севера на юг:

     — Эх, мальчуган-то, небось, пропадёт... От этих магов добра не жди!

     И он вспомнил, как из открывшихся на мгновение глаз паренька капнула на землю одинокая слезинка:

     — Готов поклясться, что мальчик тоже увидел это чудо с небес… Как доберусь до города, принесу жертву Упавшему Богу.

       

     Конец Первой книги. Первая книга цикла "Ты меня не бойся. Ознакомиться с обновлениями книги можно по следующему адресу: https://litnet.com/ru/maksim-kara-basov-u8618393/novels?sort=cycles

     (C) Максим Викторович Кара-Басов, 2021.