Самое удивительное, что по настоящему, солнце, мы видим только в раннем детстве, и под старость. Всё остальное время оно рядом с нами, и одновременно нет.
И счастлив тот, кто посреди житейских забот сумеет остановиться, и, вскинув голову, почтить взглядом золотых фениксов его извечного тёплого полёта.
И мудр тот, кто за хвостик поймает внутри себя, крупицу радости и счастья, потому как в какой-то мере отыщет ответ на извечный вопрос: Отчего стоит жить на свете? Ибо ответ на него, почему-то очень легко ощутить, и трудно выразить словами, так как лежит он в заоблачных высях, до которых человек, впрочем очень легко может дойти искренней радостью своего духа, ибо доброта и мудрость его отзовутся в том уголке Вселенной, где будет предельная концентрация их Источника, потому как подобное притягивается к подобному, радость к радости, свет к свету.
Зреют спелые колосья пшеницы.
И что-то священное есть в непростом труде, связанном с хлебом. Настолько вечное, что в саму суть жизни входят пословицы и поговорки, а уважение к хлебу, стоит наравне с уважением и любовью к труду, изготовивших его.
И замечательны же люди, несущие в себе, эту простую, и верную правду! Правду наших корней, и обычаев наших, до которых совсем близко, хватит только нагнуть голову, и посмотреть вниз, на землю матушку...
И замечательнее всего, что чаще всего это женщины. Именно им, в век острого дефицита народной памяти и традиций, досталась непростая но воистину судьбоносная участь хранительниц, тех самых, нигде не прописанных обычаев и истин, которые так или иначе определяют духовную силу каждого человека.
Человеки эти, между тем, слагаются в народ. Народ в этнос. Этнос вливается звонкой рекой в человечество, и только от носителей его зависит какой будет та река, и что подарит она жизни.
Всё взаимосвязано в этом мире, и капля дождя не прольётся просто так...
Зонтик ставится в угол. Сумка на трюмо. Куртка устраивается на вешалке. А хозяйка её, уже спешит успеть как-то всё сразу. И поесть, и переодеться, и убрать, и кому-то позвонить, и что-то ещё сделать такое для людей хорошее...
Ведь один добрый поступок может запустить целую цепь с первого взгляда не взаимосвязанных между собой событий и необъяснимых, но оттого не менее прекрасных чудес, на которые так богата умница наша, жизнь. И поставившая зонтик в угол знает это, чувствует.
Она вся соткана из такого вот, доброго знания, и ничто нечистое не задерживается рядом с ней надолго. Слишком высоко парят такие женщины, чтобы рядовой мужской глаз мог различить их в толпе. Только тот, кто хоть примерно осознаёт размах крыльев чужой души, способен та такое.
Наверное это правильно, потому как каждому древу час свой, и каждому плоду свой срок падения на голову очередного мудреца. Ведь открытие закона всемирного тяготения, и решение что-то вдруг изменить в своей жизни, по сути равны друг другу, ибо оба они суть изменение мира.
Падают тяжёлые, точно отлитые из золота зёрна, склоняются перед комбайном, в ежегодном торжественном поклоне.
И человек в кабине, и небо над ним. А где-то переименовывают улицы, и крушат памятники. Колесо истории готовится совершить очередной поворот вдоль оси времени, и подобно молотилке с помощью которой совершается страда, отделить зёрна от плевел, что бы хорошее продолжало бытовать в мире, а противное ему, вернулось в прах и небытие, из которого в свою очередь появится что-то новое, более верное, и целостностью своей и не искажённостью, более угодное небесам, чем бывшее ранее.
И царят среди нас мудрые вещие женщины, и спокойные волей и сердцем мужчины. Никогда мирской океан не захлестнёт их, ибо ощущение Божественной любви на глубоком внемысленном уровне ведомо им сильнее, чем прочим людям. И пока они есть, будет смысл в нашей жизни, потому как будут те, кто в состоянии подарить его нам и передать.