ПРОСНИСЬ, РАПУНЦЕЛЬ
Пролог
Мир прекратив подменять своей башней,
Станешь сильнее, будешь бесстрашней,
Вниз прыгай, Рапунцель, и можешь сердиться,
Поверь, подхвачу, не позволив разбиться...
Вкус зажеванной сигареты бы отвратным. Ее ментоловая составляющая ничуть не спасала. Однако Даня продолжала прикусывать бумажный цилиндр, мучая собственные вкусовые рецепторы.
Она вовсе не собиралась прикуривать сигарету - у нее с собой и зажигалки-то не было, но разъяренный субъект, опирающийся ладонями на перегородку балкона над головой девушки, похоже, этого не понимал.
Сердитые крики прервались, сменившись не менее яростным сопением. Передышка перед новым потоком словесного дерьмеца?
С тех пор, как злобное крикливое нечто, заняв стратегическую позицию наверху, разрушило ее тихое уединение, прошло не меньше трех минут. За это время Даня не произнесла ни слова. Да, просто стояла с задранной головой и молча пялилась на разрушителя спокойствия. И даже не среагировала, когда тот скинул на ее голову фантик от чупа-чупса, а чуть погодя и сам леденец.
Странное чувство. Что вообще полагается ощущать человеку, потерявшему мечту? Что следует чувствовать Дане, стоя здесь, снаружи на холодном ветру? Одетой в потертый халат уборщицы поверх консервативного, но безумно шикарного платья, прекрасно подчеркивающего когда-то необходимый налет официоза в ее образе, и в туфлях, в которых полагается гарцевать по офисным помещениям, а не по хлюпающей грязи улиц? Сжимая в руке мокрую тряпку, холодящую кожу, и перекатывая ментоловую сигарету из одного уголка рта в другой?
Многое в этот момент сыграло свою роль и, может быть, даже мысль о добровольно принятом бремени, погубившем все, ради чего она трудилась всю свою более или менее сознательную жизнь. А возможно, причина была в другом. В освещении балкона за спиной длинноволосого ворчливого крикуна, продолжающего злобно зыркать на нее сверху. В сияющих линиях ореола света, очерчивающего силуэт.
В полумраке улицы и даже на фоне освещенного здания гостиницы сердитое дитя на балконе все равно сияло сильнее и глубже. Словно далекое сокровище, заточенное в высокой башне.
Дане нестерпимо захотелось протянуть руку навстречу этому бледному перекошенному от гнева лицу, светлым длинным прядям, глазам, в свете уличного фонаря отдающим зеленью.
Протянуть руку и коснуться...
Проснись, Рапунцель. Спусти свои косоньки...
Глава 1
СБЕГАЯ, НЕ БЕГИ
Этого просто не может быть.
Все не так. Опять.
Строишь, налаживаешь, проверяешь. И весь труд насмарку. Такое чувство, что все мосты построены только для того, чтобы когда-нибудь рухнуть.
А ведь именно сегодня полная сил Даня летала по офису, будто хищный сапсан, пикируя на стопки документов и зажимая в углах сотрудников, от которых так и несло душком халтуры и пованивало желанием пофилонить. Пойманные жертвы, морально придавленные энергией ее ауры, пугливо съеживались и рассыпались в неуверенных обещаниях завершить свою работу в установленные сроки. Первому помощнику гендиректора перечить не стоило. Даже если он - двадцатитрехлетняя смазливая пигалица, не внушающая доверия ни с первого, ни со второго взгляда.
- И как у тебя, Данька, получается на таких каблучищах носиться? - Со стороны главного лифта, громко отдуваясь, приближалась статная женщина лет сорока с прической, весьма напоминающей скопище морковных рулетов самых разнообразных толщины и размера. - Молодежь, молодежь. Что стометровку пробежать, что мяч погонять на шпильках - никаких проблем, верно?
- Фигня вопрос, - подтвердила Даня, энергично кивнув. Откинув длинные каштановые волосы за плечо, она, сдвинув брови, наигранно строго поинтересовалась: - "Данька"? Зоя Степановна, что за фамильярности?
- Прощеньица просим-с, королевна наша, Даниэла Арсеньевна. - Зоя Степановна, ухмыляясь во весь рот, ухватилась кончиками пальцев за ткань своей узкой юбки и сделала неловкий книксен. Затем резко сдвинула ноги вместе, сопроводив стойку по-солдатски быстрым кивком головы.
Они стояли в коридоре как раз напротив прохода в совещательный зал. Потешные кривляния женщины привлекли расположившуюся в зале публику. Не меньше десятка любопытствующих оторвалось от созерцания экрана со схемами на стене и уставилось на парочку в коридоре. Даня старательно удерживала серьезность на лице, когда как Зоя Степановна уже откровенно ухихикивалась, будто школьница, флиртующая с мальчишками на переменках.
- Зоя Степановна, на пост. - Даня быстро зашагала в конец коридора, стремясь скрыться от переизбытка внимания. В связи со специфичностью ее статуса и, пожалуй, личности, она и так постоянно была в центре внимания. Лишние переглядки с сотрудниками организации ей были ни к чему.
- Ой, Данька, ну ты ветерок. - Запыхавшаяся Зоя Степановна скользнула в приемную гендиректора вслед за ней и тут же шлепнулась на ближайший стул. - Окрыленная сегодня, гляжу. А светишься-то как. Что случилось? Давай, рассказывай. Может, и мне дашь повод посветиться. Хочу лавры лампочки и все тут.
Покосившись на добротную деревянную дверь с фигурной стеклянной ручкой, за которой скрывался кабинет гендиректора Максима Сергеевича Зотова, Даня шмыгнула в маленькую нишу, оборудованную под зону для приготовления напитков. У нее там даже небольшая плита была - Максим Сергеевич предпочитал свежесваренный кофе.
- Будете кофе?
- Нет. - Зоя Степановна заерзала на месте. - Ох, говори уже, не томи. Что случилось такого хорошего?
Но Даня стойко молчала, завершая начатое, а затем скользнула к одному из своих шкафов, наполненных накопителями с аккуратными надписями на корешках, и извлекла из глубины черный длинный тубус. Загадочно улыбаясь, она продемонстрировала находку Зое Степановне.
Подслеповато сощурившись, женщина недоуменно пожала плечами.
- Данюш, ветерочек мой, конец рабочего дня. Почти. Поток мыслей уже не ловлю, в головы чужие не проникаю, а, проще говоря, не понимаю, чего это ты тут какому-то футлярчику рабочему радуешься? Фирменный, что ли?
- Нет же. - Даня взмахнула тубусом, изображая неандертальца с дубинкой. - Главное внутри. Я наконец-то представлю Максиму Сергеевичу свой собственный рекламный проект!
- Да ты что? - Лицо Зои Степановны озарилось искренней улыбкой. - Неужто король этих адовых чертогов наконец соблаговолит ознакомиться с твоим творением?
- Не знаю. - Даня замялась и смущенно провела пальцем по поверхности тубуса. - Это ведь всего-навсего первая попытка. Я еще ни разу не пыталась втюхнуть ему свои идеи. Вполне возможно, сейчас он даже слушать меня не станет.
- Не боись, Данька. Ты же прелесть, а не работник. Надрываешься как ишак, ей-богу. Только за твои старания он обязан будет взглянуть на проект хотя бы одним глазком.
- Спасибо. - Даня, прижимая к груди тубус, глубоко вздохнула и схватила приготовленную чашку с кофе. - Все, я пошла.
- Удачи, Данька! Срази шефа наповал. Буду держать за тебя кулачки. - Зоя Степановна показала девушке свои крепко сжатые кулаки. - А я на пост. Жду тебя с хорошими новостями. Приходи ко мне в бухгалтерию. Будем праздновать и трескать плюшки.
Даня, успевшая добраться до двери, отделявшей ее кабинет от кабинета гендиректора, переместила тубус подмышку, повернулась к женщине и, улыбнувшись, показала ей большой палец.
Чтобы добраться до кабинета, где обитало Его Королевское Величество, требовалось сначала преодолеть главную комнату совещаний - помещение, где стояли огромный овальный стол, окруженный стульями с мягкими спинками, да парочка кулеров для воды. Свободное пространство между стенами и столом занимали узкие ковры, изобилующие оттенками красного и золотого. Ковровые дорожки вели прямиком к двери шефа - похожей на предыдущую, разве что дверная ручка была чуть более вычурной.
Отделенный совещательной комнатой от приемной, занимаемой Даней, Максим Сергеевич вряд ли бы услышал, если бы в дверь постучали. Дане очень нравилась эта привилегия - быть связующим звеном между шефом и посетителями. Когда он пребывал в пределах своего кабинета, лишь ей одной позволялось проходить в совещательную и стучать в его дверь. Он не очень любил телефонную связь, предпочитая, чтобы о новостях сообщать Даня приходила лично.
- Максим Сергеевич? - Девушка осторожно толкнула дверь ладонью, помня, что, если створка приоткрыта, можно заходить без стука.
- Проходи, Даниэла. - Сидящий за столом мужчина тут же отбросил в сторону все документы, которые секунду назад скрупулезно изучал, и вскочил на ноги. На секунду Дане почудилось, что это она руководитель. Кого еще могут встречать с такой оживленностью?
- Кофе. - Девушка преодолела привычный маршрут до стола и тренированным движением выудила ноготком плотную картонку с изображением Эйфелевой башни из-под металлической подставки, на которой гордо возвышалась позолоченная статуэтка богини Фемиды. Водрузив чашку на картонку, Даня вцепилась обеими руками в тубус.
- Спасибо. Вовремя, как всегда. - Максим Сергеевич одарил ее улыбкой.
"Спокойно! Без нервов!"
Даня не нервничала так даже в свой первый рабочий день здесь. К Зотову ее привел Владимир Севастьянов - человек, которого она долгое время считала своим божественным покровителем. Вряд ли где-нибудь можно найти человека благороднее. Владимир столько вложил в нее, такие грандиозные планы строил в отношении нее, а всего пару месяцев назад она взяла и все испортила. Разом разрушила доверительные отношения, которые сама же немыслимо долго налаживала. Однако Севастьянов, вместо того чтобы послать ее ко всем чертям или хотя бы просто проклясть ее за ненадежность, взял и помог ей найти работу. Потому что в один самый ужасный момент ее жизни Дане внезапно понадобилась работа. Срочно. Убийственно срочно. "И пошли вы к черту, Владимир Севастьянов, со всеми вашими чудесными перспективами" - она могла бы просто произнести это вслух прямо в лицо Севастьянова, потому что эта фраза идеально характеризовала ее вопиющий поступок.
Дане было стыдно. Безумно стыдно. Перед своим названым покровителем, который, несмотря на то, что она доставила ему кучу хлопот, не отвернулся от нее, а был рядом так долго, как только мог.
"Ты не виновата. Так сложились обстоятельства", - мягко пожурил ее Владимир, а потом порекомендовал ее своему знакомому Максиму Сергеевичу Зотову, расхвалив так, что впору было и к самому президенту в помощники напрашиваться.
Даня действительно подвела Севастьянова и, чтобы хоть как-то сгладить свое вынужденное предательство, собиралась стараться изо всех сил и работать на износ здесь, у Зотова. Хотя бы этими жалкими потугами она была обязана оправдать доверие Владимира - его рекомендации, его похвалу, его веру в нее. Тем более что Даня умела стараться и умела работать.
И самое главное... эта работа теперь ей нужна была как воздух.
Кабинет Зотова слегка давил на восприятие и резко в негативном смысле. Помещение было не таким уж большим, но темная отделка стен у самого потолка, угольно-черный цвет стола, кресла, шкафов и дивана в совокупности с плотно закрытыми жалюзи на огромных окнах визуально уменьшали размер свободного пространства, не говоря уже о воздухе - он будто утяжелялся с каждым вдохом. Из-за пестрого ало-золотого оформления совещательной Дане порой казалось, что из пламени она прямиком ступает на пепелище.
Дикое воображение. И наверняка результат вынужденного каждодневного просмотра японских мультсериалов, проникающих в сознание с подачи ее младшего брата Лёли. А что делать? Один телевизор и один ноутбук на четыре человека, трое из которых - несовершеннолетние иждивенцы. Следовало поблагодарить юного поклонника аниме-сериалов за то, что хотя бы соблаговолил уменьшить дозу до одной серии за вечер.
- Меня давно гложет любопытство.
Даня вздрогнула и тут же мысленно ругнула себя за непрофессионализм. Нельзя отвлекаться, когда шеф рядом!
- Любопытство? - Сдержанно улыбаясь, девушка впервые за сегодняшний день напрямую глянула на Максима Сергеевича.
Удивительное дело: Зотову всегда удавалось выглядеть так, словно он в любую секунду был готов к вспышкам фотоаппаратов. Даже его движения и позы, в которых он замирал, так и просились стать центром какой-нибудь впечатляющей фотосессии. Даня была его помощником и проводила с ним достаточно много времени, чтобы убедиться, что Зотов был столь же эффектен всегда и везде.
Вот и сейчас высокий черноволосый мужчина в костюме и ботинках, (про общую стоимость которых Даня предпочитала не думать во имя сохранения рассудка в тех областях разума, где проживала любящая подушить ее жаба), с зализанной челкой, накидывающей ему пару годков зрелости, и источающий аромат элитного одеколона, прямо-таки излучал волны давящей харизмы. По мнению Дани, при его присутствии уровень дороговизны и сексуальности на квадратный метр бессовестно зашкаливал по всем допустимым нормам. Однако в профессиональной деятельности Зотов весьма умело пользовался своим преимуществом - ненавязчиво, но ощутимо, - чем располагал к себе потенциальных бизнес-партнеров. А Даня ценила людей, осознающих, в чем их исключительность, и с толком демонстрирующих эти качества в нужное время в нужном месте.
Степень полезности людей Даня научилась определять к шестнадцати годам. Именно в этот период все иные качества, формировавшиеся в ней с детства, отодвинулись на далекий задний план, уступив единоличное главенствующее место холодной циничной расчетливости. И именно в шестнадцать лет она четко осознала одно: у нее никогда не было опоры. Она - всего лишь одна из многих миллиардов. Маленький листочек, сорванный с дерева осенним ветром. Ее ничто не держит, ее никто не подхватит, ее никто не спасет. Она сама должна создать себе опору. Ни на кого не полагаясь, никому не раскрываясь. Самой стать деревом и вгрызться корнями в бренную плоть земли...
- И откуда у твоих родителей возникла идея назвать тебя Даниэлой? - Максим Сергеевич заинтересованно оглядывал ее, будто надеясь самостоятельно отыскать ответ. - И сразу отмечу, что превратно меня понимать не стоит. Мне очень даже нравится твое имя.
Даня непроизвольно напряглась.
- Да... Мое имя, значит. Мои... родители... - девушка куснула нижнюю губу и выдавила неловкий смешок, - ... не особо долго думали над именем. Как-то раз впечатлились "Джеком Дэниэлсом" - вот и сказке конец.
- Правда? - Зотов не стал скрывать изумления. - Назвали в честь виски? Оригинально.
Девушка неохотно кивнула.
- Так, они гурманы по части элитного алкоголя?
- Да, что-то вроде того. - Дане нестерпимо хотелось сменить тему. Бездействие ее угнетало, поэтому она, чтобы хоть как-то подвигаться, водрузила тубус на стол Зотова. Видимо, из-за нервов не рассчитала сил, потому что футляр тут же откатился к противоположному краю.
- Что там у тебя?
Сегодня у шефа было непривычно веселое настроение. И это под конец рабочего дня. Обычно к вечеру сосредоточенность Зотова достигала своего пика, отчего он зыркал на всех с мрачностью сидящего на диете хищника. Даня часто слышала от представительниц женской половины коллектива, что это его состояние их даже возбуждает. Сама же Даня никаких особых чувств по этому поводу не испытывала, полностью сосредотачиваясь на том, чтобы даже в конце рабочего дня быть столь же работоспособной как и шеф.
Ну а отличный настрой у шефа сегодня - разве это не хороший знак?
Даня вся подобралась и по-молодецки отрапортовала:
- Мой собственный проект представляю на ваш суд, Максим Сергеевич!
- Как интересно. - Зотов неторопливо подошел к двери и плотно ее закрыл. - Что ж, удиви меня, элитная девочка.
"Как-то не очень это прозвучало. Да и он особо не удивился". - Но Дане не терпелось рассказать о своем проекте, поэтому она не обратила внимания на странности.
Подскочив к столу, девушка оперлась на столешницу и чуть нагнулась, чтобы добраться до футляра. А три секунды спустя замерла, так и не дотянувшись до тубуса, где ютились аккуратно свернутые листы проекта, которые она старательно готовила целую неделю. Вручную, без использования графических редакторов компьютера. И все для того, чтобы впечатлить шефа.
Она едва успела ощутить кончиками пальцев гладкую поверхность тубуса, когда внезапно почувствовала, как на ее бедро легла рука. Жар обжег кожу даже сквозь тонкий слой колготок и потек вверх вместе с плавным движением руки. Миг и чьи-то горячие пальцы оказались на правой ягодице, чуть прихватив нежную кожу.
От шока Даня едва смогла вдохнуть. Резко развернувшись, она задела локтем лампу, и та повалилась, задев весы Фемиды - символ правосудия. Сама статуэтка лишь немного сдвинулась.
Зотов был сама невозмутимость. Каким-то до мерзости изящным и неторопливым движением он потер ладони друг о друга, словно растирая по коже ароматный крем, при этом не сводя пронзительного взгляда со своей помощницы.
Даня же тяжело дышала и, вытаращив глаза, пялилась на человека, которого всего минуту назад уважала почти так же как Владимира Севастьянова. Не удержавшись на дрожащих ногах, девушка присела на край стола и выдавила:
- Что... за? Что вы делаете?
- Странный вопрос, Шацкая.
- Странный? Вы же меня...
- Даниэла, - Зотов строго цокнул языком, - ты, должно быть, запамятовала, что теперь рядом с тобой не Севастьянов, а я. Забудь, пожалуйста, о нем.
- При чем тут Владимир? - Стук сердца отдавался в ушах. Даня начала мерзнуть. - Я что... плохо работаю?
- О нет, нет, определенно, нет. Поначалу я сомневался в словах Севастьянова, но затем воочию убедился: ты и правда бесценный сотрудник.
- И этого... - Даня сглотнула, - разве недостаточно?
- Брось, девочка. - Зотов чуть раздраженно передернул плечами. - В чем вообще проблема? Ты пришла ко мне. Севастьянов укатил заграницу. Он теперь для тебя бесполезен. Я - другое дело. Давай построим новые отношения, такие, что были у тебя с Севастьяновым.
- У нас не было таких отношений. - Даня вдруг ощутила себя деревянной куклой - бревном, по которому методично проводят пилой, а оно даже не в силах прокричать миру о своей боли.
Зотов коснулся языком собственных губ.
- Сероглазое милое создание с длинными каштановыми волосами и в платьице на худенькой ломкой фигурке - вот кого Севастьянов привел ко мне два месяца назад. - Зотов, криво улыбнувшись, поднял руку и провел сомкнутыми пальцами по воздуху, будто оглаживая контуры тела Дани. - Наверняка он просил тебя ходить с распущенными волосами. Он такое любит. И настаивал на том, чтобы ты обязательно носила то, что не скрывает твои точеные ножки, не так ли?
- Это вы меня об этом просили. - Даню начало подташнивать. - Владимир не ставил никаких условий.
- Думаешь, поверю, что вы с ним не спали?
- Что за?! - Ярость хлестнула по разуму обжигающей плеткой. - Конечно же, нет!!
- Ну для чего ты мне врешь, Шацкая? - Зотов вздохнул. - Не нервничай, я тебя за это не осуждаю.
- Я не спала с Владимиром! - Даня оттолкнулась от стола, тот со стуком передвинулся.
- Что ж... - Зотов изучающе разглядывал побледневшее лицо девушки. - А вообще, ты права. К черту Севастьянова. Давай займемся нами.
- Нами?
- Ты весьма сообразительная, Даниэла. А еще ты красива. Заметь, лестью я не балуюсь. Поговорим начистоту. Ты редкий экземпляр, сочетающий в себе массу качеств. - Он на секунду задумался и продолжил с большим оживлением. - Не пустышка. Уже за это сто очков тебе наперед. Мне бы очень хотелось сменить уровень нашего общения. Но ты это, несомненно, уже поняла. Ведь так?
Даня промолчала.
- Не люблю говорить очевидное, но все-таки скажу, - он с интересом покосился на собственные пальцы, - чисто для того, чтобы доставить удовольствие нам обоим. Наш переход на новый уровень сулит тебе много наиинтереснейших перспектив. Ох, такое очевидное, но так приятно звучит, не находишь?
- У вас же жена, - процедила сквозь зубы Даня.
- Невеста, - поправил Максим Сергеевич и шутливо погрозил девушке пальцем. - Это досадное недоразумение ни в коем разе нам не помешает. Поэтому давай-ка продолжим наше общение.
Зотов начал приближаться, почти крадучись. Даня наблюдала за его перемещением с молчаливым хладнокровием. Ее рука сама собой нащупала на столе манящую твердь статуэтки богини Фемиды...
* * *
- И шваркнула его в лоб статуэткой Фемиды? - У Зои Степановны от полноты чувств из рук посыпались все папки.
- Да. Точнее, основанием подставки.
- Вот оно, святое правосудие! И что? У него и правда на лбу осталась отметина "Сделано в Китае"? Ну от надписи, которая на днище отлита?
- Точно, с малюсенькой поправкой. Отметина от надписи "Сделано в Германии", но я бы все же предпочла Китай. Не в обиду китайской нации, но с ее родины сюда тащится больше всего ширпотреба. Так что подобное клеймо прекрасно бы подошло такой ширпотребской заднице, как Зотов.
- О... - Зоя Степановна растерянно осмотрела свои владения и неуверенно переложила стопку бумаг с одного края стола на другой.
Даня сильнее прикусила кончик ментоловой сигареты, которую сунула в рот как раз перед тем, как ворваться в кабинет начальницы отдела бухгалтерии.
- Если покурить хочешь, давай я форточку приоткрою, - приложив ладошку к губам, прошептала Зоя Степановна и кивнула на окно. - Встанешь у самого подоконника, никто и не заметит. А я потом проветрю хорошенько.
- Я не курю. - Послюнявив кончик сигареты, Даня вытолкала ее языком на ладонь.
- Боже правый, кто ж знал, что Зотов такой подлец, - запричитала Зоя Степановна. - Хотя нет, вру. Общеизвестно, что он ходок, но, черт бы побрал его неуемное либидо, мог к тебе хотя бы отнестись по-человечески!
- Чего ради? - Даня устало моргнула. У нее болела голова, а еще навалилась жуткая апатия. Хотелось лечь на пол и притвориться полом. - Судя по всему, моя персона не требует к себе какого-либо особого, а уж тем более уважительного отношения.
- Не принижай себя.
- Это всего лишь результат наблюдения. - Даня равнодушно глянула на сигарету в своей руке и, разжав пальцы, позволила ей скатиться с ладони в мусорную корзину. - Поступок Зотова был весьма показательным. Я аж прозрела. Сглупила, признаю. Слишком расслабилась, решив, что оказалась в этакой идеальной зоне комфорта. Вот мне и всыпали по расфуфыренной мордахе.
- Мне жаль, Дань. - Зоя Степановна сочувственно поджала губы.
- Угу. - Девушка задумчиво покрутила в руках сигаретную пачку, подцепила пальцами кончик новой сигареты, но затем задвинула ее обратно в коробочку. - Не стоит меня жалеть. Сама нарвалась.
- Нет, обидно мне за тебя. Ты же прекрасный работник. - Зоя Степановна рассержено толкнула ручку, та слетела со стола, подцепив мимоходом и карандаш. - Видела бы ты, что за девицы были до тебя. Безмозглые, прости Господи. Красивые, не спорю, но в голове вакуум. А ты ж девка с мозгами. Не секретарша там какая-нибудь, а настоящий помощник руководителя, осознающий зону своей ответственности. Этот кобель мог бы стерпеть и не распускать лапы!
- Не ругайте начальство, вам-то тут еще работать. - Даня грустно улыбнулась и придвинула к себе подготовленный Зоей Степановной документ - приказ об увольнении.
- Да ну его. - Зоя Степановна раздраженно махнула рукой и тоже уставилась на приказ. - Странно, что он разрешил использовать основанием увольнение по соглашению сторон. Честно, думала, решит напоследок нагадить и подпортить тебе трудовую книжку.
- С учетом того, что я долбанула его статуэткой, а он вроде как не собирается на меня в суд подавать, данное обстоятельство уже безмерно радует.
- А ты не жди, сама на него в суд подай за домогательства! - воодушевленно посоветовала Зоя Степановна.
- Не, слишком хлопотно что-либо доказывать. То же причинение морального вреда, например. - Даня царапнула ногтем свое имя в приказе. - Судебный процесс затянется надолго. Да и кому будет больше веры? Кто Зотов, а кто я? Разница очевидна.
- Чертова жизнь. - Зоя Степановна, подбоченившись, стукнула кулаком по столу.
- Вот именно. Чертова. - Даня поднялась со стула. - Ладно, Зоя Степановна, жду окончательный расчет.
- Понимаешь, да? Только начало месяца...
- Естественно, оплата придет только за пару дней. Я понимаю, не волнуйтесь. - Даня помолчала. - Спасибо за все, Зоя Степановна.
- И тебе, детонька. - Женщина вздохнула. - Все должно было сложиться по-иному.
- И правда. Просто я пропустила этот момент. - Даня вяло махнула рукой. - До свидания. Берегите себя.
- И ты тоже. Ты заслуживаешь счастья.
Даня тихонько затворила дверь.
"Нет, не заслуживаю. И кто-то там наверху с этим явно согласен".
* * *
Даня с остервенением куталась в плащ, но это мало помогало. Холодная грязь липла на каблуки, а брызги от луж оставляли сзади на колготках расплывчатые темные пятна и замысловатые картинки из черных точек. Зотов ежедневно забирал ее из дома на своем личном автомобиле, вечером же ее увозил водитель организации. В рабочее время у Дани не было нужды шляться по улицам, поэтому она привыкла одеваться очень легко, зная, что вот-вот окажется в тепле. К хорошему быстро привыкаешь.
"Дура, вот же дура. Без мозгов деваха", - бурчала себе под нос Даня, дрожа от холода. Ветер в метро добавил веселья в ее приватную задумчивость.
Легкое короткое платье, под подол которого, оказывается, очень легко запустить развратные лапы, поверх - черный плащ, на ногах - тонкие колготки, в силу некоторых обстоятельств всегда имеющих витиеватый узор, а также открытые туфли на высоких каблуках. Ни шарфа, ни шапки. Даня то и дело ловила на себе ошарашенные взгляды.
"Закаляюсь я, граждане, закаляюсь. Не пяльтесь".
Проследив за тем, чтобы каблуки не застряли где-нибудь в пределах эскалатора, Даня доковыляла до ближайшей скамейки станции и тяжело опустилась на нее.
Как же легко все получилось: вот она барышня с перспективами, а вот она уже безработная с тремя детьми. Волшебство. И собралась-то без проблем. На рабочем месте у нее не было никаких личных вещей. Взяла сумочку и вышла через главные двери, сопровождаемая шушуканьем бывших коллег. Троекратное волшебство.
"Паникуй, женщина!" - приказала себе Даня, надеясь на действие психологического метода от противного: делай одно, чувствуй другое.
В вагоне поезда холод отступил. Свободные места были, но Даня предпочла постоять. Накрепко вцепившись в поручень, девушка опасливо прислушивалась к собственному внутреннему состоянию. За последние несколько месяцев это уже был второй основательный удар под дых. Но если при первом она ожидала окончательный надлом своей психики, нынешний удар сулил всего лишь падение в бездну отчаяния.
Да, всего лишь.
Мобильный телефон в кармане издал заунывное треньканье. Глянув на экран, Даня скривилась.
- А я-то думаю, чего это телефону вздумалось ловить сигнал в глубоких дебрях подземки. А тут и удивляться нечему, сам Дьявол названивает, - выдала она собеседнику свое ворчливое приветствие.
- И тебе наше с кисточкой, - отозвались на другом конце. - Ты только не путай полюса: Дьявол - моя начальница, а я всего лишь один из ее чертей.
Даня хмыкнула.
Василина - закрепленный за их семьей специалист отдела опеки - была всего на пару лет старше самой Дани, поэтому их общение всегда сводилось к продолжительным пикировкам с использованием весьма развязных формулировок.
- Какими судьбами? - Даня прижала телефон плечом к щеке. - Неужто соскучилась?
- Зубы не заговаривай. - Василина чем-то смачно хлюпнула - видать, баловалась чаем. - Ты что, с работы ушла?
Сердце Дани ускорилось, энергично разгоняя кровь по всему телу.
- Какой быстрый обмен информацией, - протянула она, покусывая внутреннюю сторону щек. - Око Саурона не дремлет?
- Типа того. - Василина сделала шумный глоток, отдавшийся в ушах Дани шипящим шуршанием. - Хотя я и не фанат "Звездных войн".
- Ну это как бы не... ладно, проехали. - Даня закатила глаза, раздумывая над масштабами порицательной терапии, которую бы развернул ее младший брат Лёля, если бы услышал, как бессовестно путают антураж его любимых саг.
- Какой там проехали! Говори на раз-два-взяли: ты реально уволилась?
- Есть такое.
- Охре... пардон, ушам своим не верю! Башка варит, или маразм нынче и в молодецком возрасте крепчает?
- Эгей, полегче. - Даня зажмурилась, лихорадочно выстраивая в голове макет будущего диалога. - У органов опеки что, нет никакого кодекса этики? Типа "будьте милыми с опекунами и попечителями, им и так от жизни досталось".
- Я бы тебя матом покрыла, да начальница моя в соседнем кабинете. И да, совесть меня даже бы не мучила. - Василина чем-то зашуршала. - Вот смотрю я на твое личное дело и, знаешь, что вижу?
- Титульный лист с моими ФИО?
- Иронизируй, Шацкая, иронизируй. Прямо-таки и не знаю, что еще ты можешь сделать как опекун у двух двенадцатилетних подростков и попечитель у одного шестнадцатилетнего. ТРИ ребенка! Осознаешь масштаб трагедии? Троекратный!
- Слушай, я в курсе, кто там у меня по квартире шастает. Как насчет перейти ближе к делу? Мне не очень-то удобно сейчас разговаривать.
- Нам как бы, грубо говоря, плевать на твое удобство. Нас волнует удобство детей, и можешь ли ты это им обеспечить. А если нет, просто откажись от своих обязанностей.
Даня скрипнула зубами и, отведя телефон подальше на расстояние вытянутой руки, глубоко вздохнула. И вдруг заметила пялящегося на нее парня. Лет двадцати семи-восьми, плюс-минус погрешность. Он сидел чуть поодаль от нее, приютившись между тучной женщиной в пушистой шапке, которая при должном уровне воображения вполне могла сойти за ее лохматую шевелюру, и уткнувшимся в телефон подростком с отвисшими пухлыми щечками, делающими его похожим на угрюмого пса породы пагль. Оба соседа занимали чуть больше пространства, чем позволяла элементарная вежливость, отчего сидящий между ними парень выглядел уже слегка примятым. Однако попыток покинуть негостеприимную компанию не предпринимал. К тому моменту, как Даня заприметила на себе его взгляд, вагон уже начал потихоньку заполняться. Но даже при все еще имеющейся возможности занять более удобное свободное место парень так ничего и не предпринял. От этого у Дани зародилась мысль, ясно отдающая паранойей: а не сохраняет ли он за собой это место именно потому, что с этой позиции удобнее ее рассматривать? Ведь смотрел он не прямо перед собой, а в сторону - как раз туда, где стояла Даня.
Вернув телефон к уху, девушка снова искоса глянула на подозрительного типа. Иссиня черные волосы были аккуратно приглажены, а удлиненная челка сдвинута к виску. После представления, устроенного Зотовым, брюнеты стали вызывать у Дани весьма неприятные ассоциации. Голова у подозрительного субъекта была опущена, поэтому лицо рассмотреть было сложно. А вот пальтишко с кожаными вставками в районе талии и на рукавах откровенно твердило, что такому типажу место в салоне какого-нибудь шикарного авто, а не в оплеванном вагоне плебейского метро. Рядом с такими личностями ощущение своей принадлежности к этакой вонючей кучке возрастает в разы.
"На ноги мои уставился". - Даня поежилась и попыталась переключиться на Василину, которая уже секунд пять истошно взывала к ее вниманию.
- Алле, ты еще там?!
- Была там, уже здесь. - Даня, стараясь не уронить телефон, устало потерла виски.
- С работой что у тебя? Марья Николаевна будет рвать и метать, если узнает, что у тебя напряг с официальным трудоустройством. Ты же не сможешь обеспечить своих парней.
- Скажи своей начальнице, что я нормально обеспечивала своих братьев и буду также обеспечивать их и впредь. Георгий, Леонид и Кирилл останутся со мной, - твердо произнесла Даня. - А с работой нет никакого кипиша. Я всего лишь решила ее сменить на более перспективную и высокооплачиваемую.
- Да ну? - В голосе Василины слышались подозрительные нотки. - Что может быть перспективнее того, что уже было?
- Сюрприз. - Хладнокровие Дани уже было на исходе. - Не могу разговаривать. Дела, дела.
- Ты на контроле, Шацкая! Ты единственный человек на нашем учете с тремя несовершеннолетними, так что к тебе особая "любовь"! Просчитаешься, и мы тебя забодаем!
- Знаю, помню, и тебя чмоки. - Даня поспешно нажала на "отбой". Цыкнув, она ткнула себя в лоб уголком телефона. Потом еще раз.
"Думай, думай. Рано еще быть на пределе. Думай".
Парень все еще рассматривал ее. Неторопливо. Снизу-вверх. По сантиметру, словно оценивая и смакуя образ. Подозрения Дани в том, что объект его интереса является именно она, переросло в уверенность, когда вагон забился пассажирами до отказа, и парень передвинулся ближе к пухлой соседке, едва ли не положив голову ей на плечо. И все для того, чтобы наблюдать за Даней без помех.
Жутковато. Даня быстро осмотрелась. Пришедшую в голову идею реализовать не получилось, потому что телефон снова зазвонил.
- Данюша! Утречка!
- Вечер уж, Агафья.
- Ох, ну одна напасть - что утро, что вечер.
С тетей Агафьей, сестрой отца, у Дани сложились теплые отношения, а все благодаря тому, что Агафья согласилась приютить шестнадцатилетнюю Даню у себя, когда жить дома ей стало совсем невмоготу. С тех пор она не возвращалась домой и не поддерживала связь с семьей. Со своими же братьями Даня встретилась лишь через семь лет. На судебном заседании, где было принято решение о лишении их матери родительских прав в отношении мальчиков.
- Данюша, сможешь ко мне на работу сегодня подъехать? Проблемка у меня возникла.
- Да хоть сейчас.
- Ты уже освободилась? Твой начальник отпустит тебя?
- Начальник уже в той кондиции, когда будет рад отпустить меня куда угодно, - заверила тетю Даня.
Наконец удалось поймать взгляд бесцеремонного парня. Тот, видимо, не ожидавший, что его так скоро обнаружат, растерянно заулыбался ей. Симпатичным оказался, зараза. Нет, даже красивым. Редко встретишь настолько приятную внешность. Красивых много, а вот успокаивающая красота - диковинка природы.
"И отворачиваться-то даже не думает, - с раздражением размышляла Даня. - Совесть ни на капелюшечку не взыграла, что ли?"
Подняв руку, Даня с бесстрастным лицом продемонстрировала все еще глядящему на нее парню указательный палец. Тот заинтересованно подался вперед, мило улыбаясь. Вытянув руку, Даня провела пальцем по рекламному плакату у основания поручня: "Жизнь - движение. Бездействие не для тебя!"
Парень наклонился вперед и вытянул шею, чтобы рассмотреть, на что именно она указывала. Ее палец вновь прочертил невидимую линию точно под фразой "не для тебя". Затем Даня ткнула пальцем в рекламный буклет над головой парня, изображавший примеры букетов, которые по особой акции предлагал приобрести цветочный магазин. На первом плане была огромная роза, с застывшими капельками росы на лепестках. Над бутоном горели крупные буквы "эта роза", а ниже какие-то стихотворные строчки.
Недоуменно моргнув, парень вновь обратил свой взор на Даню. Та, мрачно сдвинув брови, хлопнула себя ладонью чуть ниже шеи и, снова вытянув руку, сложила пальцы в кулак. А потом медленно стала его поднимать, одновременно раскрывая пальцы, - как лепестки у распускающегося на солнце цветочного бутона.
Пассажиры вокруг смотрели на Даню как на сумасшедшую. Но той было не до них, она наблюдала за реакцией парня. Тот беззвучно пошевелил губами, будто повторяя что-то про себя, и быстро просмотрел все плакаты, на которые ранее указывала Даня.
Не для тебя эта роза цвела.
Даня вздрогнула, как, впрочем, и все пассажиры вагона, потому что этот бесстыжий парень внезапно разразился таким звонким смехом, что его пухлая соседка испуганно отпрянула, качественно придавив своим боком старичка, сидящего с другой от нее стороны.
- Данюш, ну я тебя жду? - услышала она голос Агафьи из телефона.
- А... да, сейчас буду. - Даня, опасливо следя за безудержно хохочущим парнем, попрощалась с тетей и сунула телефон в карман.
"Так, если к Агафье, то надо выходить сейчас".
Даня протолкнулась к выходу и оглянулась через плечо. Душа сразу ушла в пятки, потому что тот парень, энергично работая локтями, двигался в ее сторону.
Из вагона Даня вылетела быстрее пули. Глупо, конечно, было бояться. Она ведь не в пустом переулке находилась, но все же было как-то не по себе.
От выхода из метро до гостиницы, где тетя Агафья работала уборщицей, путь занимал не больше десяти минут. Однако Даня, чувствуя себя ковыляющим конем, потратила все тридцать - со всеми этими прыжками через особо темные лужи и выбором маршрута через дворы, дабы оградить себя от фонтана брызг от проезжающего по дороге транспорта.
"Н-н-н-но-о-ог не чувствую", - от холода у Дани даже мысли дрожали.
- Данюша!
Как только девушка вошла в фойе, чьи-то руки ухватились за ее рукав. Даня и глазом моргнуть не успела, как оказалась затащенной за внушительную колонну, материал которой подозрительно напоминал мрамор.
- И что это за конспирация?
Даня скептически оглядела сухонькую седовласую женщину примерно ее роста. Агафья всегда наматывала на макушке пышный пучок из волос, отчего ее голова походила на незавершенный силуэт снеговика, а маленькие глубоко посаженные глазки постоянно бегали туда-сюда, даруя ложное впечатление об излишнем коварстве обладательницы. На самом же деле тетя Агафья принадлежала к числу тех недалеких личностей, которые довольствовались тем, что само приходило к ним в руки, и не прикладывали усилий к достижению чего-то большего. По меркам Дани, для нее тетя Агафья уже достаточно давно потеряла статус "полезной личности". Между тем эта женщина была родным человеком для Дани и воплощением просто немыслимой доброты. А ведь своих близких человек любит не за степень их полезности?
Тетя Агафья так ничего и не ответила Дане. Вместо этого она, продемонстрировав откуда-то взявшуюся силищу, протащила племянницу вдоль стены и втолкнула в помещение с инвентарем.
- Игра в секретных агентов? - Даня потерла ладони друг о друга и подышала на них. - Мило. Но я бы порекомендовала взять в напарники Лёлю или Геру. В крайнем случае, захватить Киру.
- Данюш, сможешь меня подменить минут на сорок?
- Это как? - Даня представила себя орудующей шваброй и впала в глубокое уныние. После потери работы картинка показалось уж очень жизненной.
- Болячки меня замучили, сил нет. Хочу к Леночке быстренько сбегать, пока не ушла. Может, посоветует что. Но бежать нужно прямо сейчас, а я отлучиться не могу, управляющий бдит. Смотрит, чтобы все работали. Ух, злобный в последнее время. Просто нынче какие-то мероприятия тут должны пройти - что-то модное да современное. Гости разные новомодные съезжаются или еще какая напасть - не знаю. Но управляющий требует, чтобы все сверкало! Уволил уже трех наших, зверюга. А я не хочу работу терять. Поможешь, деточка?
- Убегать нужно прямо сейчас? А если бы я позже пришла? - Даня решила не выяснять, кто такая Леночка и куда, собственно, Агафья собирается бежать. - Ты же время не уточняла.
- Вот именно! Поэтому не представляешь, как вовремя ты подошла! - Тетя Агафья, пылая энтузиазмом, накинула на плечи Дани свой рабочий халат. - Управляющий дал задание протереть окна со стороны спортзала. Говорит, кто-то единолично зарезервировал его на пару недель, а управляющий не хочет, чтобы какая-то наружная грязь оставила плохое впечатление у этого постояльца.
- Бред какой. - Даня скинула халат и принялась снимать плащ. - Постоялец в спортзал будет ходить явно не для того чтобы любоваться видом из окон.
- Я-то с тобой согласна! Ох, бежать, бежать надо. Просто постоишь с тряпкой на улице у тех окон, а управляющий издалека и не заметит, что в халатике-то другой человечек. А я мигом! Туда и обратно!
- Погоди, жилет мне хотя бы дай!
Но тетя Агафья уже упорхнула в таинственное никуда.
"И чем я только занимаюсь? - В подсобном помещении никаких теплых вещей не нашлось, а халат на плащ не налезал. Подавив утомленный вздох, Даня надела халат поверх платья и разложила по карманам телефон и пачку сигарет. - Надо не забыть взять тряпку".
Оговоренное место Даня нашла без труда. Заранее намоченная Агафьей тряпка висела на запястье мертвым зверьком.
Неловко попрыгав на месте, Даня бросила косой взгляд на открытый балкон над своей головой и извлекла из кармана пачку сигарет.
Успело потемнеть. Свет от уличных фонарей играл тенями на стенах гостиницы. Ледяной порыв ветра взъерошил девичью шевелюру и потрепал полы халата.
"Ну что ж. - Даня зевнула и, равнодушно всматриваясь в пространство, захватила зубами ментоловую сигарету прямо из пачки. - Допустим, я пингвин. Пингвину нельзя околеть от холода. Несолидно. Зато хуже уже точно быть не может".
Внезапно что-то с тихим шуршанием скользнуло по волосам. Даня подставила ладонь, и на нее опустилась мятая упаковка.
Фантик от ягодного чупа-чупса.
А затем вечернее уныние прорезал звенящий от ярости голос:
- Эй, не дыми тут, женщина!
Глава 2
ЗЛОЙ ЛЕДЕНЕЦ
Не дымить?
В претензию было вложено столько душераздирающих гневных интонаций и децибел, набирающих сил и рвущих барабанные перепонки на кусочки, что Даня поспешно проверила: а не умудрилась ли она в порыве кратковременной меланхолии сварганить под местным балконом шаманский костерок?
|