Воскликнул Грег, прикоснувшись к свежеиспеченному морковному пирогу.
- Не трогай, сходи лучше принеси молока. Скоро будем ужинать.
- Вот молоко, мамочка.
Грег, младший из четырех детей Маргарет, смышленый малый, всегда помогает ей по дому.
Она накрыла на стол как всегда без особых излишеств. Разлила подогретое молоко по стаканам. Вазу с цветами поставила точно в середину стола.
- Все готово!
Сказала она и посмотрела на часы. На часах было пятнадцать минут десятого. Сняв с себя фартук и пододвинув к стене, на которой висели большие часы, стул. Она влезла на него и аккуратно, ноготком указательного пальца, перевела большую стрелку на четверть круга назад, на цифру двенадцать.
- Как же твоей маме удается все успевать вовремя? Грег, собирай всех. Время ужинать. Все к столу!
Когда большая стрелка вновь прошла до боли знакомую четверть круга, на кухню пришел Хэнк. В этом доме никто никогда не опаздывал, а Хэнк всегда делал это честнее других. Но сегодня он припоздал. Не сказав ни слова, и даже не бросив на жену, когда-то так горячо любимого ею, взгляда, сел за стол и принялся есть.
С минуту поразмыслив, Маргарет спросила Хэнка:
- Что случилось?
- Ничего.
Мгновенно ответил он, не поднимая глаз.
- Ты опоздал к ужину. Я этим не довольна.
- Был занят, я готовился. Завтра у меня кое-какие дела в лесу.
- В лесу!? Но ты же бросил этим заниматься.
- Понимаешь, мне это необходимо.
Дети ничего не говорили, ели молча. Видимо устав после трудного дня, или понимая серьезность разговора родителей. Маргарет, заразившись от детей молчанием, прекратила диалог, до тех пор, пока не закончилась еда в тарелках. После ужина дети разбежались по своим комнатам. Маргарет налила себе и мужу крепкий чай.
- Знаешь, чем отличается человек от животного?
Она продолжила диалог.
- Нет.
- Человек верит в слова и верит словам. А животное, не могу сказать что любое, но кошки, например или собаки... да даже лошади, они просто знают все, и чувствуют. Им слова-то даже не нужны, а уж вера в их определенную последовательность и подавно. Я больше не верю в твои слова. Считай, я стала животным, теперь ты не можешь жить с животным, так как раньше жил со мной.
Хэнк молчал. Он просто не знал, как ей объяснить.
- Ты обещал больше не брать в руки ружье. Не ставить меня и наших детей в опасность одинокого существования. Ты обманул меня. Это даже не та приторно-сладкая ложь, приносящая удовольствие. Подумай, что с нами будет, если с тобой что-нибудь случится. Нельзя всегда выигрывать.
"Не знаю почему, но я тогда не воспринял ее слова всерьез. Слушал ли я ее вообще? За столь большое время прожитое вместе с ней... пожалуй это самый правильный совет с ее стороны. Или это единственный ее совет, который я понял. Если бы я только умел лучше слушать людей. Теперь я знаю. Теперь я тоже не верю, в те свои слова, которые привели меня сюда. Я становлюсь животным? Сомневаюсь. Человек выше любого животного. Ладно, будь это единственный способ проверить, я это сделаю".
Слишком многие, если не все, в этом городе знали, что Хэнк взялся за это дело. К тому же внутренний голос убеждал его в правильности планируемых действий. На карту была поставлена его репутация. В тот момент он еще не знал, сколько дней проведет в лесу. Пробираясь все дальше и дальше в самые непроходимые дебри.
"Невыносимо... густой кустарник цепляется за меня каждой веточкой. Холодная плоть живого леса растворяет в себе. У него на меня изжога, у нас это взаимно. Цепляюсь руками - отталкиваюсь ногами. Невыносимо... ветки раздирают одежду, царапают лицо. Холод с наружи сковывает движения - изнутри испепеляет жар. Мысли в голове твердят и твердят цель моего пребывания. Ветер лавирует между деревьев, ничуть не теряя силы. От налипшей грязи сапоги так тяжелы, будто земля нежно как дитя, но уверенно затягивает меня в свои объятья раньше намеченного срока. Медь неба сливается с плотью леса. Темно, почти как ночью. Так темно, что солнце может на целый час поменяться местами с луной и клянусь, никто этого не заметит. Ветер усиливается в разы, бьет в глаза, сильно щурюсь. Почва сильно продавливается, ноги тяжело поднимать... Бескрайность над головой начала сочить струи влаги. Желудочный сок этой твари растворит меня в один миг! Ах, нет... это всего лишь дождь, и он не спешит избавить меня от этой тяжелой невыносимости. Сверкает молния. Сейчас должен быть гром. Гром! Где гром? Жду... и вот, раскат грома проносится прямо над головой. Душа прячется в пятках. Перехватывает дыхание. С детства находил в таких могучих звуках, что-то приятное. Но в этот раз наслаждаться могуществом природы совершенно невозможно. Невозможно! Теперь обстоятельства диктуют любые действия. Еще одна молния... где-то неподалеку... совсем близко... а что если меня разразит молния прямо здесь и прямо сейчас? Или меня унесет река, прямо в океан!? Никогда не видел океан. Найдут ли потом мое тело? И зачем оно им? Или я взорвусь как помидор? Разве такое возможно? Ну, глаза могут лопнуть, это точно, а может еще что-нибудь внутри. Нужно было переждать. Дождь усиливался. Совсем холодно. Усталость заставляет поднимать ноги каждый раз с большим усилием, чем предыдущий. Невыносимо..."
Преодолев пятое, кажущееся бесконечным, количество шагов, которых он не считал, Хэнк находит старое поваленное дерево. Обессилено падает на него. Дождь не стихает, льет. Но места лучше, во всем лесу не найти.
Он проснулся глубокой ночью. Холодный и замерзший. Темно. Смотреть было бессмысленно, тем более продолжать путь. Хэнк достал свой нож. Стал ждать рассвета, но сон опять свалил его с ног. Большую часть утра он проспал лежа на упавшем дереве. Окончательно проснуться он смог лишь примерно к полудню. Весьма кстати, пришлась провизия, приготовленная его женой. Кофе в термосе был еще теплым, но обед холодный, что, ничуть не смутило Хэнка. Наоборот, он никогда раньше и представить не мог, что может так сильно радоваться холодному обеду. Позавтракав обедом и вылив воду из сапог, он отправился дальше. Сквозь густой кустарник и высокие корни деревьев. Полуденное солнце никак не могло заглянуть ему в глаза, сквозь переплетающиеся между собой длинные ветви больших мокрых деревьев, что бы рассказать как вчера во время дождя на целый час менялось местами с луной, и что ни один человек не смог этого заметить. Энергия и силы медленно возвращались, так же как и мысли, хоть чуть, но с их помощью можно не так вязко ощущать время.
"Я разочарован... во всех... во всех смыслах наполняющих жизнь... я нашел ответ на свой вопрос... на все вопросы, не дающие покоя... как постоянное преследование... как навязчивые мысли... как девятидюймовые гвозди...
Ответ прост... ответ - познание, полное глубочайшее познание всей природы происходящего... и ничего иного...
Я охотник - я царь природы. А он - зверь, он всего лишь ужин, для меня, для моей жены, для наших детей. Все просто. Я должен преодолеть испытания, что бы встретится со своей целью. Что бы это мне не стоило. Я лучший охотник в городе, это знают все. Я владею всеми хитростями, приемами этого дела. К черту слова Маргарет, много ли она понимает со своим: "Хэнк ты же обещал!" Мой дед был охотником, его дед тоже был охотником. Я с детства с ними ходил в лес. Мне ли не справится, пустяшное дело. Раз, два и все. Все предопределено. Я охотник - он жертва. Самое сложное уже позади. Погода мне не помеха, хотя, надо заметить, еще чуть и у нее бы получилось. Только познание мира дает видеть мир таким, каким он есть"
Время летело незаметно. На людей даже мимолетно погруженных в свой внутренний мир, время действует не так как на других. Суровая окружающая действительность становится посредственной. Дыхание незаметного времени плавно проплывает мимо, лишь отдаленно напоминая о своем присутствии. Тревоги и беспокойства исчезают. Остается только внутреннее сознание, распутывающее тонкие нити событий, причинно-следственных связей, влияний... С окружающим миром ты связан ускользающей назад дорогой и не сдвигающейся точкой где-то в дали. Все остальное, плоды воображения, никогда не существовавшие в действительности. Мысли быстро мелькают. Вопросы раньше не имевшие ответа становятся настолько смешными, что не остается сил сдерживать смех...
"Снова дождь. Такой же нескончаемый поток, такой знакомый, тот же, что и вчера. Всю жизнь живу в этой местности, но этот дождь кажется не такой, каким был всегда. Раньше были другие дожди. Надеюсь, я успею добраться до брода, быстрее, чем разольется река. До того как меня найдут. Иначе... Мне необходимо на тот берег. В таком бурном потоке даже самый сильный лесоруб не доплывет и до середины, не то, что охотник. Ноги несут меня вперед, не задумываясь, преодолевая предательски скользкие камни. Оставаться на этом берегу нельзя".
Он бежал пробираясь сквозь заросли кустарников быстрее чем когда-либо. Тысячелетние деревья ничуть не преграждали потоки воды, струившиеся с небес. Он вспоминал, как еще в школе завоевал кубок округа по легкой атлетике, но, то было на сухом стадионе, в солнечный воскресный денек. Тогда и дождей таких-то не было.
Хотя, конечно он преувеличивал, в той местности всегда были такие дожди. Суровый климат, невыносимые морозы зимой и проливные дожди летом. Земледелием тут занимались лишь безумцы, надо заметить, только у них как-то получалось. Все местные были либо охотниками, либо лесорубами, последних было больше. Забытый богом крохотный северный городок стоит на реке, местные давно забыли ее название. Не смотря на то, что она пересекает весь город, вдоль леса, мимо паба прямиком к пустующему вокзалу, под мостом на котором назначают встречи влюбленные пары, к импровизированной набережной, в опасном сближении с дорогой, дальше вдоль леса, в десяти минутах ходьбы от дома Хэнка, навстречу другим городам, новым местам. Название реки помнит только бармен единственного на весь город паба, и по совместительству самого популярного в округе заведения. Он знает все обо всем и обо всех. К нему захаживают лесорубы спросить о новостях с большой земли. К нему захаживают сплетницы жены лесорубов раздобыть еще немного нитей для плетения запутанных ажурных сплетен. Приезжие всегда замечали сходство здешних мест, да и в целом весь этот городишко, с местами из романов Кена Кизи. По мне, так чепуха, ни сколько не похож, да и не читал я его книг, но им со стороны виднее.
Долгожданная река перегородила Хэнку путь. Самые страшные предположения подтвердились - река разлилась. Слабые потоки ранее безобидной горной реки превратились в большой бурный поток, с сотнями течений, подмывший берега и вобравший в себя все, до чего смог дотянутся. Последний возможный выход становится смертельным тупиком. Непредвиденным обстоятельством, спутавшим все его карты. Извилистый корень прибрежного дерева хватает его за ногу. Острая боль вонзается в его последнюю надежду на спасение. "Нога...!" Выкрикивает он. Падает, безуспешно пытается встать, ползет к дереву... Единственное, что у него осталось - охотничье ружье. При таком дожде вероятность, что порох в патронах остался сухим - минимальна. "Все же лучше чем ничего". Думает вслух, держа в себе боль, кричит:
- Ну... Где же ты! Я жду тебя!
Никого нет... Только нескончаемые потоки воды снисходят с чистых небес на грешную землю, возможно, что бы очистить таких как он, таких как мы... Белый шум ливня проникает в подсознание, напрочь заглушая внутренний голос. Вокруг ни души. Ожидание появления кого-то или чего-то становится нестерпимым. "Вдруг он уже здесь... я ничего не слышу, кроме шума... может он за спиной... никого нет!" Он вертел головой во все стороны. Ждал появления незваного гостя отовсюду. Но никого не было. На секунду, нет еще меньше, на четверть, не больше, он даже смог почувствовать какое-то разочарование в несостоявшейся встрече. Как будто это могла быть встреча двух старых друзей, или дальних, но хороших родственников. Обманчивое чувство исчезло, так же быстро, как и появилось. Сквозь плотный шум его внутренний голос смог докричать свою мысль о приближении опасности. Сейчас он не звучал для него так убедительно как раньше. Было уже поздно что-то предпринимать. Его взгляд застыл перед собой, не сводя глаз, он смотрел в одну точку. Ждал неизбежного прихода своего врага.
Из зарослей медленно что-то показалось. Что-то, несомненно, большое и пугающее. Приближается не торопясь, осторожно, все ближе и ближе. Пересиливая боль, Хэнк замирает, увеличивая время между вдохом и выдохом до критического. Держит ружье наготове, незаметно достает нож. "Замри, замри!" Кричит голос внутри. Ждет. Когда расстояние между ними сократилось ровно настолько, насколько нужно, что бы точно узнать в нем медведя, стало поздно думать о ружье. Нож против медведя - смешно. Не рассчитывая на поспешные действия, Хэнк решает выждать лучшего момента. Сколько друзей охотников погибло из-за осечки ружья или отсыревших патронов. Во всяком случае, больше, чем тех, кто решил затаиться, слиться с окружающим, изгнать страх и тревогу, стать невидимым.
"Время опять меняет свою структуру, становится каким-то... как же трудно описать, будто останавливается. Кажется, я могу представить миллионы вариантов развития ситуации. Или заново пережить лучшие, и даже забытые моменты своей жизни. Вот меня дед учит держать ружье... стрелять. Вот мой первый охотничий трофей. А вот я уже выступаю с торжественной речью на выпускном вечере.
И вот я дома. Вечер. Жена уложила детей спать. Не могу вспомнить, когда это было. Совсем недавно. Она мне пыталась сказать что-то очень важное.
Не знаю, почему я не воспринял ее слова близко к сердцу. Слушал ли я ее тогда. За столь большое время прожитое с ней... пожалуй это единственный правильный совет с ее стороны. Если бы я только умел лучше слушать людей. Если бы я только мог повернуть время назад, так же легко как отмотать кинопленку на кассете. Теперь я знаю. Теперь я тоже не верю, в те свои слова, которые привели меня сюда. Что же с ними будет, если я... все... назад пути теперь точно нет, а как далеко это все может зайти неизвестно".
Их глаза встретились. Глаза двух царей. Истинного царя животных и царя самозванца. Царя соратника природы и царя победившего природу. Двух, одновременно равных и одновременно противоположных существа.
"Время внезапно стало таким как раньше, словно снова кто-то начал раскручивать кинопленку жизни в привычном направлении - вперед, лишив сладкой возможности разглядывать любой кадр, в том числе и смертельно интригующие титры, впрочем, до них еще никто никогда не доходил".
Играть надо всегда до конца, ибо теперь игра на физическую выносливость поменяла свои правила. Козырь, припрятанный в рукаве одного, сломил другого. И вот они замерли... глядят друг другу в зеркало души, пытаются прочесть хоть слово.
Охотник проиграл игру, не выдержав напряжения от боли в ноге, он закричал, рассчитывая на быструю смерть, чего не последовало. От безысходности он спросил, не рассчитывая на ответ:
- Чего ты ждешь? Давай! Ты победил, размозжи мне череп!
- Но тогда ты пырнешь меня ножом и повредишь мою драгоценную шкуру, до спячки она не успеет зажить. Моя шкура ценится не только у вас, у людей.
Этот ответ поверг его в еще больший шок. Он просто не верил своим ушам.
- Не может быть, это галлюцинации, я слишком долго был один в лесу.
- Говорящий медведь галлюцинация? Ну, значит я тогда твоя мамочка. Ха-ха-ха... вы, людишки вроде не глупые, но стоит вам столкнутся с чем-то, доселе невиданным, так сразу отрекаетесь от своих органов чувств, то глазам не верите, то ушам. Весело представлять, что творится сейчас у тебя в голове.
- Так значит ты и правда настоящий?
- Такой же, как и ты, но исключительно по части физической реальности. Я знаю, что ты спросишь. Все твои друзья охотники это спрашивали. Да, все животные могут говорить. Нет, заговор животных это ваш вымысел. Потому, что я один нарушил правило и начал разговаривать с людьми. Весело за вами наблюдать, когда вы узнаете, что не одни такие разумные.
- Не убивай меня...
- Мне придется, даже если ты испортишь чуть мою шкуру. Ты теперь знаешь слишком много.
- У меня же дети. Это не справедливо, ты не можешь меня убить.
- Посмотрите-ка на него. Тут кто-то заговорил о справедливости? Ваша справедливость - ничто. Справедливость есть только в законах чистой природы. В вашем людском обществе ее нет, и никогда не было.
- Ты изначально подразумевался как пища моим детям. Я люблю своих детей, я нужен своим детям. Я единственный кормилец в семье. Жена красавица, воспитывает детей, я добываю еду для семьи, шкуру для продажи. Убивая меня - убиваешь их. За тобой все равно придут другие охотники, лучше меня.
- Высокие слова - враги простых действий. Ты просто боишься бороться. Ты чувствуешь мое превосходство. И в уме перебираешь то, в чем еще можешь заблуждаться. Дернешься и столкнешь в пропасть всю свою семью...
- А ты? У тебя разве нет детей? Требую справедливости! Но ты меня плохо знаешь, и нож у меня хорош, не успеешь доползти до берлоги - истечешь кровью. Есть два возможных варианта в данной ситуации. Или мы расходимся или оба погибаем. Разойдемся миром?
- Глупец! Твой нож, он ничтожен, и ты это сам понимаешь. Был бы ты в нем уверен, ты бы давно ударил. Я же вижу, ты боишься за свою жизнь. Ты нарушил мой покой, ты нарушил равновесие природы. Ты вырубаешь лес, ты убиваешь нас и когда встаешь лицом к лицу с тем, кого ущемляешь, требуешь справедливости?
- Да! Гребаной справедливости, все вокруг говорят о справедливости и я говорю о справедливости!
Его голос сорвался в отчаянный крик, взорвался и превратился в плач. Из-за стольких дней проведенных в напряжении в лесу. Из-за страха за свою жизнь, за жизнь своей жены, детей. Из-за постижения ничтожности тех догм, на которых он, да что он, все кого он знал, воспитывался. Этот плач был как плач ребенка, познавший первые свои страхи, как чистейшее сознание вкусило всю тяжесть гнетущего бытия. Он никогда раньше так не рыдал. Он не пытался сжалить, он был в тупике.
- Когда-то давно существовала настоящая справедливость, я ее помню. И жила она в законах чистой природы, они были и всегда работали, до тех пор, пока не пришли вы - люди. Со своим обществом, со своим странным отношением между собой. Мы так и не поняли до конца ваших законов ваших принципов. Я первый, кто заговорил с вами. И все ваши, с кем я говорил, все не рады, все чем-то не довольны. Постоянно ищущие справедливости там, где ее не может быть.
- Обещаю, когда... если выберусь отсюда, то никогда не буду убивать животных, буду бороться с этим, буду... я исправлюсь, обещаю...
- Как же мне это знакомо... человеку свойственно верить словам. Сейчас ты наобещаешь что угодно, но я не человек, я не верю словам. Медведь, отведавший человечину, никогда не остановится - человек, вставший на свой путь, никогда не развернется. Бессмысленно дальше говорить, что-то обещать когда-то потом, ибо жизнь началась еще вчера, а сейчас уже поздно...
- Это тупик, я не хочу проигрывать, а ты побеждать. Можно считать себя правым, делая что угодно. Ты прав, я не изменюсь, но ружье в руки долго не смогу взять. Будь справедлив. Выберусь отсюда, займусь земледелием, буду выращивать еду, ни какой крови. Но, за других, я ручаться не могу. Черт, я даже остановить их не смогу. Ты думаешь, люди существа умные, но нет. Если я попробую их остановить... меня даже слушать не станут. А расскажу про тебя - в психушку упекут!
- Ты просишь справедливость от животного, не найдя его у людей? Что ж, ты меня весьма заинтриговал. Страшно хочу посмотреть, что с тобой будет, когда мы опять встретимся. Как там у вас принято - теперь ты мой должник, ступай с миром.
Бросив свои вещи, Хэнк медленно отполз от своего преследователя. Спешно побежал по направлению к дороге. Боль в ноге куда-то исчезла, но он продолжал хромать. Пробираясь через густые заросли, его разум до сих пор не мог полностью осмыслить всю картину произошедшего, дождь заметно стих. Проселочная дорога оказалась именно в том месте, где всегда и была. Он хотел остановить кого-нибудь из местных, ехавших в город, но никого не было. К нему постепенно возвращался рассудок, начало казаться, что только теперь он может здраво рассуждать. Чем дальше он шел по проселочной дороге, тем больше нереальным ему казалось случившееся. Боль в ноге постепенно возвращалась. Дождь стих окончательно. Сквозь плотную пелену туч, пробился луч солнечного света, долгожданный и согревающий душу, как никогда раньше. Вдруг его взгляд уперся в стоящий на обочине старый охотничий Дефендер, припаркованный собственноручно несколько дней ранее. Это было спасением. Двигатель завелся как всегда с пол-оборота, устремившись по направлению к городу, он мчался скорей от этого страшного места.
"Я разочарован... во всех... во всех смыслах наполняющих жизнь... я нашел ответ на свой вопрос... на все вопросы, не дающие покоя... как постоянное преследование... как навязчивые мысли... как девятидюймовые гвозди...
Ответ прост... ответ - познание, полное глубочайшее познание целиком всей природы происходящего ... и ничего иного, кроме абсолютного познания бесконечного мира, неподвластного любой силе познания. Только конечное познание бесконечной природы вещей дает видеть мир таким противоречивым, каким он есть".
Озарение как молния в темной ночи - на мгновение освещает путь, лишь необходимо захватить это мгновение памятью... Его словно прошибло чем-то сильным изнутри. Широко открытые глаза, будто заново знакомятся с этим миром. В душе появляется небывалая легкость. Даже ветер ощущается иначе. Цвета становятся ярче. Нет, это не из-за усталости. Это нечто другое, как простое ощущение, которое так трудно описать. Скорость Дефендера становится опасной для здешних дорог, хоть уже бывший охотник и знает каждый километр, каждую яму. Он продолжает разгоняться. Правая педаль почти прижата к полу. Стрелка акселерометра двигается мимо, ранее неизвестных ей, цифр. Пламенное сердце железного коня на пределе возможности перекачивает топливо из бака в камеру сгорания. Страх навсегда покинул храм плоти и духа Хэнка, что-то так сильно похожее на пустоту занимает его место. Нащупав на пассажирском сидении, пустую кофру он вспомнил, что ружье оставил в лесу. "Там ему и место!" Бросает в окно, за ней запасные патроны, и все, что попадается под руку. "Больше никакой охоты!" Кричит и дико смеется, хлопая по рулю. "Маргарет! Я цел, Маргарет я жив!"
Но мгновенная убежденность легко может выдать себя за полное познание, спутать все твои карты, спутать все твои веревочки причинно-следственных связей, в которых ты ищешь закономерности и которыми ты удобряешь почву для выращивания собственных догм. Пока что-нибудь или кто-нибудь не рушит все твои ложные догмы, на которых ты стоишь. И ты с легкостью переведенной назад большой стрелки часов оказываешься опять в начале своего пути. И понимаешь всю ошибочность и ничтожность своего существования, что тот, кем ты был до этого, лишь ошибка, заблуждение, не корректно сформулированная формулировка... только что все казалось правильным - сейчас кажется ничтожным.
Правая нога расслабляется и всей своей тяжестью давит на педаль акселерометра, прочь, подальше от сюда... от вопросов, не дающих покоя... как постоянное преследование... как навязчивые мысли... как девятидюймовые гвозди, вбитые в руки мученику... туда, на поиски полного истинного познания.
Он не был полностью готов к неожиданному прозрению. Скорость слишком высока. Дорога залита водой. Лихо преодолев крутой поворот, ему кажется все по силам. Неожиданно, стоящее возле дороги потрепанное дерево валится, на дорогу. Резко вывернув руль, машину заносит, управление теряется. "Если было бы не так скользко". Машину уводит в сторону... в сторону реки. Прямо в том месте крутой обрыв. Хэнк не может выровнять Дефендер. Тяжелая машина ломает заграждение и падает вниз. "Несправедливо!" разносится во все стороны от этого места. Машина сильно ударяется о камни, катится... несколько раз переворачивается... камни на доли секунды цепляют падающий Дефендер, и тело Хэнка вылетает через лобовое стекло и падает в воду...
Бурное течение тепло приняло бездыханный труп в свои холодные объятья. И они вдвоем отправились в путь через родной маленький город, мимо паба прямиком к пустующему вокзалу, под мостом на котором назначают встречи влюбленные пары, к импровизированной набережной, в опасном сближении с дорогой, дальше вдоль леса, в десяти минутах ходьбы от собственного дома, навстречу другим городам, новым местам. В столь ранний час да после такой погоды, они никого не встретили по дороге. Все что после него осталось для любимых детей и жены, так это искореженная груда металла и вопросы, не дающие покоя как девятидюймовые гвозди, вбитые в руки мученику.