Мне посчастливилось служить с фронтовиками. В первую очередь, это были преподаватели Челябинского высшего военного авиационного Краснознамённого училища штурманов, в котором я постигал секреты лётного мастерства. Они выгодно отличались от остальной массы профессорско-преподавательского состава училища. Основное качество, которое их отличало, это демократизм, который в народе называют простотой. Простотой в хорошем смысле слова. Они не были карьеристами и, следовательно, подхалимами. Они не "подсиживали" своих коллег. Они хорошо знали свой предмет и прекрасно его преподавали. Они уважали в курсантах личность и были не жадными на отметки.
Когда я после распределения, по окончании училища, попал служить в Тамбовское лётное училище, моим соседом по подъезду оказался полковник Сенько Василий Васильевич, единственный штурман - дважды Герой Советского Союза. О нём рассказывали, что он так точно бомбил, что однажды попал в трубу немецкого парохода, который после этого переломился пополам и затонул. Ниже меня этажом тоже жил полковник, ничем не примечательный в плане заслуг перед Отечеством, но очень сквалыжный. Так, он мне постоянно сетовал на то, что мой годовалый ребёнок слишком громко топает ножками по полу и обещал по случаю подарить всем членам моей семьи тапочки на толстой войлочной подошве. Но речь идёт о легендарном полковнике Сенько. Рассказывали, что после одного случая, с ним произошедшем, его перестали приглашать на разного рода торжественные юбилейные мероприятия. А дело было на одной торжественной тусовке, как сейчас принято говорить. И состоялась эта тусовка не где-нибудь, а в Москве и как бы не в Колонном зале. К изрядно выпившему ветерану с двумя Звёздами Героя подскочил вертлявый тележурналист и с пафосом начал говорить, подсказывая фронтовику ответ: "Товарищ полковник, когда Вы вылетали на боевое задание, Вы конечно же думали о Родине и партии и это придавало Вам силы?" "Пошёл на х..., дурак, - был ответ подвыпившего Дважды Героя, - я думал, как бы живым вернуться!" Конечно, этот эпизод потом вырезали и сделали соответствующие выводы... Так вот, спускаюсь я один раз с третьего этажа с детской коляской, в которой находится мой сын, нас обгоняет знаменитый сосед и, ни слова не говоря, подхватывает коляску с малышом спереди и помогает мне вынести её из подъезда. И опять, ни слова не говоря, зашагал дальше - невысокого роста, худощавый, в парадной шинели и полковничьей папахе.
Ещё один характерный эпизод. Весной 1974 года наша Опытная авиационная груп-па перелетала с аэродрома в г.Торжке в Грузию, к новому месту дислокации в составе Отдельной 21-ой десантно-штурмовой бригады, которая базировалась в г.Кутаиси. Приземлившись на аэродроме Ворошиловградского высшего военного авиационного училища штурманов, я с Юрой Котелевцом, штурманом отряда, пошли сдавать портфели с секретными картами в комнату диспетчера. Нас окликнул какой-то начальник. Подойдя ближе, чтобы представиться, мы узнали в генерале трижды Героя Советского Союза Ивана Никитовича Кожедуба. Кожедуб сказал нам: "Вольно!" Потом поздоровался с каждым за руку и пояснил, что по поручению Главкома ВВС курирует перелёт нашей авиагруппы. После этого стал расспрашивать, как настроение, как принимают на аэродромах посадки, как кормят, как размещают? Вёл себя он очень просто, и беседа наша носила непринуждённый характер. После того, как мы рассказали нашим о встрече с Иваном Кожедубом, нам посоветовали неделю не мыть правую руку.
Как-то раз, когда я учился на 4-ом курсе в г. Кустанае, наш взвод заступил во внутренний караул. Обычно охраной в нашем гарнизоне занималась рота охраны, которая входила в состав отдельного батальона авиационно-технического обеспечения, по принципу "через день - на ремень". В выходные и праздничные дни в караул заступали курсанты, чтобы дать личному составу роты охраны хоть немного отдохнуть. Начальником караула заступил лётчик-инструктор, старший лейтенант Бусыгин, сын бывшего командира Кустанайского учебного лётного полка. Атмосфера между курсантами и начкаром сложилась непринуждённая, беседа постепенно перешла к его воспоминаниям о его родителях, после замечания о том, что фронтовики, когда выпьют и вспоминают войну, начинают плакать. По этому поводу старший лейтенант Бусыгин рассказал один случай из своего детства. Один раз он вернулся из школы и увидел сидящих за накрытым столом плачущих родителей и незнакомого дяденьку. Оказывается, командир полка полковник Бусыгин, проводя перед полётами разведку погоды, в районе авиационного полигона снизился на предельно малую высоту и пролетел над близлежащей деревней, в результате чего у одного из жителей сдуло крышу с сарая. Пострадавший хозяин сарая поехал в лётную часть жаловаться на воздушного хулигана с тем, чтобы командование части возместило ему причинённые убытки. Придя к командиру полка на квартиру, он узнал в его жене своего сослуживца, а вернувшийся вскоре командир полка оказался командиром экипажа штурмовика "Ил-2", на котором хозяин сарая в войну летал стрелком-радистом. Это был сирота, прибившийся к части, у которого немцы убили всю семью. До него стрелком-радистом у Бусыгина была его будущая жена. У них был уговор, что после войны они распишутся. Вскоре Бусыгин перевёл свою любимую на техническую должность. Так сирота Вася стал летать с Бусыгиным. Когда наши войска вошли в Восточную Пруссию, Вася по ночам стал куда-то пропадать. Вскоре выяснилось, что он по ночам мстил немцам за своих родных, убивая тех, кто попадал под руку. Васю приговорили к расстрелу, а привести приговор в исполнение поручили командиру. Бусыгин вывел своего стрелка-радиста за расположение части и сказал: "Уходи куда-нибудь, Вася". У него не поднялась рука на своего боевого товарища. Но Васе некуда было уходить - единственными его родными теперь были его однополчане. Три дня он шатался возле части, пока его не увидело командование. Теперь к расстрелу приговорили ещё и Бусыгина - за неисполнение приказа. В это время наши войска штурмовали Кёнигсберг. В районе Кёнигсберга на рейде стоял немецкий линкор и из своих тяжёлых орудий обстреливал наши позиции, не давая войскам продвинуться вперёд. Приговорённого к расстрелу Бусыгина вызвали к командующему, который во искупление вины приказал ему вылететь в составе своего звена штурмовиков и торпедировать злополучный линкор. Поскольку со стороны суши к линкору подойти было нельзя, решено было атаковать со стороны моря. Но в этом случае бензина хватало только до цели. На цель шли клином, буквально над водной поверхностью. Когда немцы обнаружили наши штурмовики, они открыли по ним шквальный артиллерийский огонь. Волной от разрывов немецких снарядов смыло штурмовики, которые шли слева и справа Бусыгина. И в это время, точно секунда в секунду, как было определено заданием, на линкор начали пикировать наши "Пе-2" из женского авиаполка. Это вызвало замешательство у немцев, отвлекло их, и Бусыгин сбросил торпеду. Линкор был уничтожен. Теперь надо было подумать и о себе. Лётчик набрал высоту, направил самолёт в сторону береговой черты, и в это время кончилось горючее. Штурмовик тяжёлый, долго планировать не может, но до берега дотянуть удалось. К счастью эту территорию успели захватить наши. За потопленный вражеский линкор Бусыгина представили к званию Героя Советского Союза, уже во второй раз. Как и в предыдущем случае, Звезду Героя он так и не получил. Но это уже другая история.
Был в эскадрилье, в которой служил наш герой, начальник штаба, который славился своей тучностью. Один раз какой-то шутник, пролетая около штаба на "По-2" выключил двигатель и крикнул: "Немцы!" У штабных началась паника, а начальник штаба эскадрильи застрял в окне и его после окончания переполоха пришлось оттуда вытаскивать. Тем не менее, он решил приударить за самой красивой девушкой в полку, да так настойчиво, что Бусыгину пришлось проучить незадачливого Казанову. Он то и положил представление к Звезде Героя, как говориться, под сукно.
Что касается первого представления, то и в этом случае причиной оказалась женщина. Как-то на аэродром, где базировался полк штурмовиков, посадили истребительный полк, которым командовал знаменитый Василий Сталин. В лётной столовой Василий Сталин оказался за одним столиком с Бусыгиным. В это время мимо их столика проходила невеста Бусыгина в комбинезоне, который подчёркивал все её девичьи прелести. "Вот бы трахнуть!" - громко произнёс Вася Сталин, сопровождая своё нескромное желание красноречивым жестом и тут же получил пощёчину от своего ревнивого соседа. Оба офицера схватились за пистолеты, но их разняли. Решили стреляться на дуэли. Уже всё было готово к дуэли, но в это время сыграли воздушную тревогу. Самолёты поднялись в воздух, чтобы в небе отражать вражеский авианалёт. И так случилось, что самолёт Бусыгина в небе прикрывал на истребителе Василий Сталин. После боя полк Василия Сталина прямо в воздухе получил команду следовать на другой аэродром. Василий Сталин так и не получил сатисфакцию. Не известно, доложили ли об этом инциденте Верховному Главнокомандующему, но Звезду Героя Бусыгин так и не получил.
После войны, когда Бусыгин на одном из слётов ветеранов встретился со своим однокашником по Оренбургскому училищу лётчиков - Дважды Героем Советского Союза Бедой Леонидом Игнатьевичем, тот удивился, почему его друг не Герой Советского Союза. Кстати, их от всего выпуска в 200 человек Победу встретили только двое. В училище успевали научить взлетать, садиться и держаться ведущего, прикрывая его. Поэтому основную массу молодых пилотов сбивали в первых двух боевых вылетах. Если кому-то удавалось уцелеть в первые два боевых вылета - летали дальше. Как говорил врач учебно-лётного полка на бомбардировщиках "Ил-28" в Тамбовском лётном училище, где я одно время проходил службу в качестве штурмана-инструктора: "Фортуна нон пенис, ин манус нон рецепе". Можно, переводить не буду?
Сейчас бытует мнение, что советские люди были сплошь слабые, трусливые, подлые существа, которыми долгое время помыкала партноменклатура и развратила их. Может быть, это отчасти и правда. Но во время войны, и особенно на заключительном её этапе, когда все вдруг осознали, какого сильного врага им пришлось одолеть, народ как бы распрямился, люди почувствовали себя свободными, у них появилось чувство собственного достоинства, и они были способны постоять и за себя, и за свою любовь.