Каштанова Мария Сергеевна : другие произведения.

Башня Соломона

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  
  "Tell me not, In mournful numbers,
  Life is but an empty dream! -
  For the soul is dead that slumbers,
  And things are not what they seem..."
  Нenry Wadsworth Longfellow.
  
  
  "БАШНЯ СОЛОМОНА"
  Повесть.
  
  
  Пролог.
  
  Страшно...
  Страшно проверять жизнь на прочность, даже когда существует стойкая уверенность, что нить, удерживающая на крючке твою дрожащую душонку, выдержит, и та не достанется хищной рыбе забвения...
  Страшно смотреть в чёрное отверстие дула, направленного в твою голову пистолета. Тем более, если обойма пуста, или заряжена холостыми.
   А вдруг Господин Несчастный Случай решит проявить весь свой сволочизм, и грянет кажущийся невозможным выстрел, так как выяснится, что сегодня просто "не твой день"?...
  
  I.
  
  Наша первая встреча не была овеяна ни мистическим туманом, тянущимся с вальяжного Дуная, ни тревожным холодком каменных улиц. Всё это было немного позже...
  А пока что, как поётся в одной песенке: "...совершенно случайно мы взяли билеты на соседние кресла на одной высоте" (1) . Точнее, в одном ряду партера Будапештского оперного театра.
  Согласна, в потёртых джинсах, чёрной футболке и кроссовках, я может и вписывалась в эклектику интерьера, но вот на фоне его вычурной изысканности смотрелась бесспорно лишней. Золочёные светильники, пурпурная обивка кресел создавали свою собственную симфонию богатства и роскоши. Я же могла лишь слабенько подпеть их возвышенному хору с помощью одного лишь винтажного кулона с россыпью гранатов, насыщенно красных, как и цвет моей помады. Благодаря смуглой коже, тёмно-карим глазам и тёмным, сильно вьющимся волосам, и из-за которых в детстве частенько дразнили "цыганочкой", яркая косметика не смотрелась на мне вульгарно.
  Собственно, одета я была, как и большинство туристов. С той лишь разницей, что гостьей города не являлась, а внешне - вполне сходила за мадьярку. За этот удачный "камуфляж" следует благодарить моего деда. Ещё до оккупации страны фашистами в сорок-четвёртом, уважаемый профессор консерватории, не согласный с политикой Миклоша Хорти, бежал в Советский Союз вместе с женой-еврейкой. Прошли годы, и его внучка вернулась на родину предков, цинично променяв огромную Москву с её вечными пробками, на тишину и скромное обаяние маленькой восточно-европейской столицы.
  Только вот мой сосед справа, разумеется, обо всём этом ведать не мог. Однако, вот уже минут десять я непрерывно ощущала на себе его, полный пристального внимания, взгляд. По какой причине этому долговязому белобрысому англичанишке мой скромный профиль показался интереснее пышной постановки "Фауста", оставалось загадкой.
  Педант чёртов!... Нет, я вовсе не страдаю ксенофобией. Просто, последнее время на дух не переношу британцев. Есть для этого свои причины.
  А то, что мой странный поклонник из их высокомерного племени - говорили и безупречный костюм-тройка, застёгнутый на все пуговицы, несмотря на августовскую жару, и характерные залысины, подчёркнутые причёской из зачёсанных назад прямых волос - признак не увядания, а того, что зовётся "породой". Готова поспорить, этот тип и кошку назовёт просто кошкой, даже если споткнётся об неё в тёмном переулке...
  
   Непонятное состояние нервозности, вызванное пристальным вниманием незнакомца, сменилось ярым раздражением. Я бросила в сторону наглеца гневный взгляд, и он тут же сделал вид, что отчаянно увлечён рассматриванием хрустальной люстры и парящих вокруг неё олимпийских богов на потолочной фреске работы Кароя Лотца. Задранный вверх острый подбородок удивительно сочетался с, пожалуй, немного длинноватым греческим носом, создавая своеобразную гармонию из этих, далеко не самых привлекательных, на мой субъективный вкус, мужских черт.
   Аристократические скулы дрогнули, не в силах сдержать довольную усмешку, чуть изогнувшую тонкие губы. Нахал понял, что я тоже его разглядываю!
  Вспыхнув от смущения, я уставилась обратно на сцену. Мефистофель с выбеленным лицом, распевал на итальянском свою знаменитую арию о "тельце златом", в наиболее эмоциональных моментах поводя густо подкрашенными чёрным кустистыми бровями.
  Сердце колотилось так быстро, что, казалось, его бешеного стука не заглушают и маршевые ритмы оркестра. Лоб и спина стали влажными от пота.
  "Тоже мне, юная институтка на первым свидании! - ворчала я на себя, пытаясь унять волнение. - Третий десяток скоро разменивать, а всё туда же... Да ведь и не свидание у тебя вовсе".
  Кем бы ни был этот сомнительный молодчик, от его близкого присутствия меня накрыла та же необъяснимая тревога, что донимала во всевозможных медицинских учреждениях: больниц и их персонала, облачённого в соответствующую униформу, я до трясучки боялась с детства. А ввиду некоторых жизненных обстоятельств, вынудивших регулярно посещать их довольно длительный период времени, в настоящий момент эта фобия легко могла довести меня до потери сознания...
  Вот только этого не хватало!
  Сидящая слева от меня пожилая немка в декольтированном бархатном платье, обмахивалась элегантным перьевым веером. Я решила последовать её примеру, но, применив знаменитую русскую смекалку, использовать для борьбы с духотой сложенную программку. Разумеется, обнаружить её с первого раза во вроде бы не большом рюкзачке - оказалось задачей на практике не выполнимой. Немка скорчила недовольную гримасу в сторону беспокойной соседки: видимо, моё лихорадочное копание основательно мешало ей наслаждаться высоким искусством. Стоило извлечь программку на свет, как гладкая бумажка выскользнула из предательски дрожащих пальцев и приземлилась на бардовый палас. Аккуратненько между мной и странным блондином.
  Мы нагнулись за ней вместе. Но, как и положено истинному джентльмену, он оказался проворнее и невозмутимо подал мне буклет, дополнив сие действо лёгкой, ни к чему не обязывающей улыбкой. Я кисло улыбнулась в ответ, потирая кисть, которую словно током покалывало от секундного прикосновения его кожи.
  У мужчины были красивые длинные пальцы с аккуратными узелками суставов, которые не зазорно было бы иметь какому-нибудь пианисту или художнику. Вот только, что-то не наблюдалось в нём и следа той творческой безалаберности, которая традиционно свойственна представителям творческой богемы. Скорее, в его образе просвечивала сосредоточенность и собранность юриста или... врача. Хотя, он же англичанин, а с их культурной элитой судьба меня ещё не сводила.
  Ожидать с подобным нетерпением конца того или иного мероприятия, в данном случае - части спектакля, с последующим за ним наступлением спасительного антракта, мне не приходилось с тех пор, как однажды в юности угораздило отправиться на катерную прогулку по морю в небольшой шторм... Слабый вестибулярный аппарат категорически отказался воспринять чёрный юмор. В результате, все полтора часа пыточной "экскурсии" - читай: экзекуции - я провела в танталовых муках, моллюском прилипнув к качающемуся борту, и грезя о твёрдом береге южного курорта, как Одиссей о родной Итаке...
  Наконец, занавес опустился, однако, я всё же не сразу принялась давать дёру. Надо отдать себе должное: партер я покидала с подлинной степенность английской королевы. Зато, стоило оказаться в фойе, как подорванная, бросилась к главной лестнице. Благо, в отличие от оставляющей бал девочки в хрустальных туфельках, моя обувь позволяла совершить кросс по ступенькам без малейших эксцессов и каких бы то ни было физических травм. Мраморные колонны и аллегорические полотна Берталана Секея смешались боковым зрением в пёструю карамельную ленту...
  Но, на выходе из оперы сумасшедшую беглянку ждал неприятный сюрприз. И вовсе не тыква, вместо ожидаемой кареты. Обладай я последней, то бишь её современным аналогом, плотная портьера дождя, свешивающаяся с изукрашенного росписью козырька, не составила бы проблемы. Ливень был столь сильным, что не получалось разглядеть даже, освещённые чугунными фонарями, башенки и арки дворца Дрехслера на противоположной стороне улицы. Обманутая жаркой погодой последних дней, взять с собой зонт, я, разумеется, не предусмотрела. Рассеянная, как всегда. Можно было поймать такси, но, так как по обыкновению, рассчитывала прогуляться после постановки, увы, не имела с собой достаточное количество "презренного металла".
   К счастью, страх растаять под дождём ещё не успел пополнить обширную коллекцию моих фобий. Начхать, не сахарная...
  - Умоляю, простите, мисс, что оскорбил вас своим вызывающим поведением. - Мужской голос прозвучал так неожиданно, что я чуть не вскрикнула. - Вы, вероятно, удивлены столь явным моим вниманием. Поверьте, я тоже! А меня весьма не просто чем бы то ни было удивить...
  Рядом стоял сосед по партеру.
  И, правда - истинный выходец Туманного Альбиона. Кассеты с монологами обладателей подобного тягучего акцента обожала ставить своим подопечным моя школьная учительница английского.
  - Вы не при чём. - Соврала я, с преувеличенным вниманием озираясь по сторонам, лишь бы не пересекаться со взглядом его голубых глаз. По сравнению с говором "носителя языка", моя беглая речь казалась неестественной и грубой. - Голова от духоты разболелась. И эту оперу я уже видела не раз.
  И с чего, спрашивается, я начала оправдываться, как застуканная на адюльтере добропорядочная мать большого семейства?
  Не обнаружив языкового барьера, блондин вздохнул с нескрываемым облегчением.
  - Позволите вас проводить? - Мужчина незамедлительно раскрыл длинный и изящный, как и он сам, зонт-трость. - О, ещё раз простите мою бестактность, затеял разговор с леди, даже не представившись. Николас Терлоу.
  - Кристина Александрова.
  При последовавшем затем, вместо ожидаемого старомодного поцелуя в ручку, почти деловом рукопожатии, моя ладонь, утонувшая в его ручище, показалась игрушечной. Словно принадлежала маленькой девочке, а не взрослой женщине.
  Так, будто этот жест сломал определённый межличностный барьер, я, наконец, осмелилась без стеснения разглядеть его внимательнее. В целом, первое впечатление оказалось верным. Разве что возраст угадывался, по прежнему, с трудом: Николасу запросто можно было дать от тридцати пяти до сорока с небольшим. А угловатые черты, на этот раз, кроме неподдельного интереса, несли явственный отпечаток... удивления.
  - Да, русская фамилия. Вас это смущает? - Бросила я намного более дерзко, чем рассчитывала.
  - Просто я подумал...
  - Что я местная? Многие так думают! Вот если бы вам не повезло услышать мой венгерский - ни за что бы не допустили ошибки!
  - Не без оснований осмелюсь предположить, мой русский - намного хуже вашего венгерского!
  Непринуждённый смех от шутки, прохлада и шум дождя подействовали умиротворяющее, хотя странное волнение никуда не делось. И "моё сердце... отдышалось немного и дальше пошло" (2) плясать в ритме чардаша.
  А, собственно, почему бы и нет?
  - Надеюсь, Вы не против долгих прогулок? - Спросила, беря Николаса за галантно подставленный локоть. - Я живу в Буде, в нескольких кварталах от набережной.
  - Люблю долгие прогулки! - Улыбнулся мой провожатый с высоты своего впечатляющего роста.
  Мы ступили в объятия стихии и неспешно двинулись по пустынному проспекту Андраша в сторону Дуная. Тяжёлые капли с силой забили по натянутой макушке зонта, столь широкого, что под ним без труда можно было укрыться вдвоём. В тот момент неуёмная фантазия живо нарисовала мне чёрное крыло дракона, натянутое на спицах-перепонках...
  Оставшиеся одиноко мёрзнуть под дождём Эрато, Терпсихора, Талия и Мельпомена (3) , навеки замершие в своих нишах по углам оперного фасада, с завистливой тоской смотрели нам вслед.
  Мы шли, разговаривали и... слова текли в такт шагам. Я поймала себя на мысли, что давно уже, с того момента, как оставила родину, ни с кем не вела столь длинных бесед. Переписки с редактором и родственниками по интернету - не в счёт. Русских друзей у меня здесь не было. Общение с иностранцами как-то не клеилось. Да и, что скрывать, мне всегда нравилось одиночество... А последнее время - особенно. В одиночестве нет разочарований и сопутствующих им терзаний, как не может болеть от резанная часть тела.
  Но с Ником хотелось говорить не переставая! Обо всём, начиная с обсуждения цен на аренду жилья в разных районах Будапешта, и заканчивая художественными предпочтениями... Лишь бы не прекращал звучать его глубокий, обволакивающий голос.
  Когда, свернув на улицу Джозефа Атиллы, мы добрались по ней до Цепного моста, дождь закончился. Прислонившись к мокрым перилам, я с наслаждением вдохнула влажный воздух. За исключением малочисленных прохожих, движущихся по пешеходной части моста, и машин, изредка вспарывающих темноту огнями фар, мы были одни.
  Дунай, как мне и до этого всегда казалось, пах морем... Этот, самый чарующий из запахов, и зрелище таинственно подсвеченных готических шпилей Парламента, сказочным дворцом сверкающего на набережной Пешта, воистину, вскружили мне голову. Странно, я ведь и раньше гуляла здесь по ночам, но никогда не ощущала подобной эйфории! Неужели потому, что рядом не было кого-то, способного разделить со мной этот экстатический восторг?
  Николас оказался практикующим хирургом из Лондона, работающим в Венгрии по приглашению престижной частной клиники. Здесь ему предложили солидный оклад и, вдобавок, следовали практически любым пожеланиям именитого гостя. В частности, касающихся графика работы.
  Для чего доктору Терлоу требовалось каждый месяц брать по нескольку выходных дней подряд, Ник не пояснил. А я решила приберечь эту тему для следующей встречи. Несмотря на моё категорически предвзятое отношение к его бесспорно почётной профессии, хотелось верить, что встреча эта у нас будет. Потому что, вопреки всем доводам разума, сейчас меня влекло к этому мужчине с той же силой, с которой в опере - отталкивало. Странные существа - люди.
  Отвечая на вопрос о моих занятиях, я только усмехнулась:
  - Ну, у меня со временем проблем не возникает. Я - писатель.
  - Правда? - искры любопытства заиграли в бирюзовой радужке как зарницы уплывающей вдаль грозы. - И как проводят свой день столь очаровательные писательницы?
  - Ну... Встаю далеко за полдень, бегаю...
  - О, это я заметил!- улыбнулся мужчина, припомнив мои "весёлые старты" по опере. - Простите, что перебил, продолжайте, пожалуйста!
  - Собственно, всё остальное время проходит наедине с ноутбуком на газоне какого-нибудь уютного скверика. Но, мне нравится такая жизнь. И этот волшебный город никогда не позволит ей стать однообразной и скучной.
  - А о чём ваши книги?
  - Фантастика, в основном... Иногда - мистика. Мрачные сказки тем и хороши, что не имеют ничего общего с реальной действительность, вы не находите? Часто экспериментирую, смешивая различные жанры. Сейчас работаю над историей, построенной на базисе норвежской мифологии.
   Хоть в тот момент я на него не смотрела, и наши тела никак не соприкасались, я ощутила, как Николас вздрогнул.
  - Тогда, вы многое должны знать о троллях...- сказал он, и голос его нежданно царапнул своей жёсткостью.
  - Троллях? - на секунду даже показалось, что я ослышалась. Столь неуместным было упоминание этих уродцев в полной романтического очарования ночи.
  Николас стремительно придвинулся, развернул меня к себе, и без излишней словесной чепухи и избитых комплиментов, обычно предшествующих этому акту, заключил в неожиданно мощные объятия. Губы его, столь не чувственные на вид, оказались на удивление мягкими и приятно прохладными, словно он только что ловил ими капли дождя... Страстный поцелуй развеял робкое стремление выразить недовольство. Впрочем, я бы не нашла в себе сил оттолкнуть Ника, даже имея серьёзные основания опасаться, что он сочтёт малознакомую русскую барышню через чур доступной...
  - Плата за проход по мосту. - улыбаясь, пояснил мужчина, отпустив мой рот.
  - Тогда, я бы с удовольствием прошла по нему ещё раз...
  Вопреки волнительному ожиданию нового поцелуя, он слегка отстранился и чуть сощурившись, спросил:
  - А не страшно попасть под чары злобного тролля? Ведь, как говорят, они могут убить человека просто по прихоти.
  Наверное, из-за резко подскочившего уровня гормонов, у меня случилось что-то со зрением, так как чернота его зрачков, расширенных от полумрака, полностью поглотила цветной контур. Даже голос странно изменился. В нём проскользнуло что-то похожее на... рычание.
  - Ник, что с вами? - шипы страха впились в горло.
   Я постаралась высвободиться, но он только крепче стиснул меня в руках, продолжая шептать, с неистовостью одержимого:
  - Уродливые и жестокие, они часто появляются среди людей в человеческом обличье. Тогда человеку ни в коем случае не стоит жать незнакомцу руку, что вы неосмотрительно сделали...
  - Прекратите, вы меня пугаете!
  Но он будто находился в другой реальности.
  - Холодные существа, лишь тепло живой крови может согреть их собственные тела. А иногда, они похищают женщин, утаскивая их к себе в пещеру, чтобы превратить в рабыню, навсегда похороненную во мраке и сырости подземного логова. Она должна варить человеческие кости и куски мяса, принесённые троллем после его ночных блужданий по земле...
  - Ник!!!
  Похоже, мой истеричный вопль привёл его в чувства. Николас разжал хватку и, позволив мне отскочить, вымученно обхватил руками голову, словно она была объята адской болью.
  - Простите, Кристин. Бывает, я через чур... увлекаюсь.
  Когда он снова поднял свой, полный извинения взгляд, глаза были нормальными. Но первобытный ужас, овладевший мной минуту назад, ещё не убрался в свою зловонную чёрную яму.
  - Увлекаетесь?! - взбешённо закричала я, стараясь отдышаться.
  Наконец, всё же сумела взять себя в руки, и более менее ровным голосом отрезала:
   - Прощайте, Ник. Дальше дойду сама.
  Я повернулась к нему спиной и решительно зашагала в сторону Буды.
  Однако, оказавшись на площади Адама Кларка, всё же не выдержала и зачем-то обернулась. Высокий чёрный силуэт по-прежнему стоял на месте... Застывший, как скульптурные фигуры львов по оба конца моста. Только, в отличии от гордых мраморных хищников, его овевал дух... обречённости?
  
  II.
  
  Придя домой, я безуспешно старалась выкинуть произошедшее из головы. Сон упрямо отказывался принимать приглашение, и оставалось ворочаться в постели, как в горячке. Но причиной её была не простуда, а мгновенно, без причины и наперекор рассудку, зародившаяся Страсть. Казалось бы, как вспыхнула, так и угасла, побросав искры в тёмный Дунай. Но от чего же тогда сердце горит, словно обожжённое, а на душе скребут все коты округи?! Молодец, Александрова! Снова словила приключений на свою беспокойную задницу...
  В России тебе мало было психов?!
   Осознав чудовищность этой мысли, отвернулась к стене и, зажмурившись до боли в веках, в очередной раз приказала себе спать.
   Не сработало. Доблестно промучившись в плену одеяла ещё около часа, потянулась к кнопке прикроватного светильника.
  
  На кухне нашлась открытая бутылка токайского. Я наполнила бокал сладким вином и включила компьютер, устроив его на коленях. Писать не хотелось до отвращения. Когда мысли в таком сумбуре, всё равно ничего толкового не выйдет, а халтуру плодить - не в интересах писателя, живущего на чужбине исключительно за счёт авторских гонораров.
  Стоило загореться значку "всемирной паутины" - помойки и сокровищницы в одном ларце - пальцы сами набрали в поисковике звенящее слово ТРОЛЛЬ.
  
  Разумеется, первым делом выскочили статьи о Скандинавии, где и зародились легенды о недобрых существах, потомках великанов-йотунов, или турсов, что стояли у истоков образования мира. Точнее, мир и был создан из тела первого йотуна Имира, как говорилось в "Старшей Эдде". Этот эпос я знала и потому просмотрела по диагонали, особо не вчитываясь. В крови Имира, убитого богами, утопили всех его сыновей и внуков, кроме Бергельмира, от которого и ведут свой род нынешние тролли. По преданиям, свирепые, жестокие и упрямые великаны, обладавшие силой, во много раз превосходящую силу простых смертных, враждовали с богами и людьми. Самый известный борец с троллями - бог Тор побеждал их своим знаменитым молотом Мьёлльниром, а также благодаря своему мужеству и хитрости. Любопытным показалось упоминание, что йотуны и асы иногда влюблялись друг в друга.
  Отругав себя за подверженность романтическим бредням, вернулась к бредням насущным: сузила область поиска до ТРОЛЛИ ПОД МОСТАМИ.
  Кое-что из найденного меня заинтересовало:
  "Тролли под мостами несколько отличаются от обычных. - Я усмехнулась, так как по замыслу автора статьи выходило, что тролли бывают "обычными". - В частности, могут появляться на солнце, уважают деньги, падки на человеческих женщин, не видя в них одну лишь еду... - благодаря живому воображению, часто вступающему в конфликт с логикой, меня передёрнуло от отвращения. - Есть легенда о детях троллей и человеческих женщин..."
  Пролистнув малоприятную тему, сконцентрировала внимание, постепенно сдающееся под натиском алкоголя, на ЗАЩИТЕ ОТ ТРОЛЛЕЙ.
  Христианская традиция предписывала противостоять им, разумеется, всемогущим "крестом и звуком церковных колоколов...". Не пройдёт. Хоть увешайся распятиями, как новогодняя ёлка игрушками, толку не будет, если символы не подкреплены верой. Да и сомневалась я, что еврейский бог сможет чем-то испугать достойных противников самих гордых асов, властвовавших над северным миром задолго до победного шествия монотеистических религий...
  Столь же малодейственным показался мне способ найти управу на троллей с помощью загадки. Якобы, "если загадать её монстру, он не сумеет противиться, и обязан будет её разгадать. Если не сможет - умрёт. Но вот если всё же разгадает, то в ответ задаст свою. И если на этот раз вы не сможете постигнуть его ребус, то тролль порвёт вас на части"... Нервный смешок, вырвавшийся из меня, стоило представить, как в следующий раз пойду в оперу, вооружившись сборником головоломок, оборвался от сжавшегося в животе страха...
  На миг показалось, что уютный полумрак комнаты, неуверенно разгоняемый лишь ночником, собирается по углам шуршащими клочьями. Несмотря на трикотажную пижаму, по телу побежали мурашки. Порыв ветра, коснулся кроны растущего под раскрытым окном каштана, и влажную землю оросил град из созревших плодов. Словно чьи-то торопливые шажки...
  Совсем уже от одиночества крыша поехала! - Принялась я отчитывать себя. - Стоило с приятным и умным мужиком словом обмолвиться, а он оказался не в своём уме, и вот ты уже безумные теории сочиняешь, будто последняя психопатка...
  Козлы они все, а не мифическая нечисть.
  Всё, спать! Сгорая от злости на свою бестолковость, я выключила компьютер, и, допив залпом вино, провалилась в долгожданный глубокий сон. К собственному удивлению и облегчению, без каких бы то ни было северных чудовищ и английских принцев...
  
  ***
  
  Утренняя тренировка, призванная вернуть меня в рабочее состояние, была намеренно удлинена на половину своей продолжительности, а при температуре в двадцать пять градусов тепла - это почти мазохизм. Солёный пот тёк по лбу, заливая глаза, а вместе с ним будто уходила вся пакость из мыслей. Да, иногда и усталость лечит.
  И всё же, пробегая вдоль залитой солнцем набережной, я с досадой осознала, что упорно стараюсь не смотреть на Цепной мост, двуарочной громадой возвышающийся над серебряной лентой реки. За спиной, на блистающем Дунае, осталась драгоценная камея острова Магрит. Впереди - трамвайная линия терялась из виду, заворачивая за скальный обрыв горы Геллерт.
  Ни над холмистой Будой, ни над равнинным Пештом в небе не болталось ни облачка. В общем, день обещал быть погожим, если не крайне жарким, а жизнь - войти в привычную колею.
  Но, не всё сразу. После душа и лёгкого завтрака, в Пешт я, тем не менее, отправилась по мосту Эржебет, не поленившись сделать небольшой крюк.
  Удобно устроившись в тени клёна, прислонилась к прохладному постаменту памятника Михаю Вёрёшмарти, что в самом центре одноимённой площади. Сосредоточившись, попыталась перенестись в суровую страну викингов, где бушующие штормы бьются о скалистый берег, низвергаются в пучину сотни прозрачных водопадов, а сердце замирает и поет от красоты многовековых величественных фьордов...
   Наверное, близость изваяния знаменитого поэта благотворно подействовала на скромную писательницу. Сочинительство захватило меня целиком, надолго вырвав из реальности.
  
  Прошло не меньше четырёх часов, прежде чем, отвлечённая сигналом о грядущей разрядке батареи, оторвала от монитора уставшие глаза.
  И чуть снова не вскрикнула: потому что прямо передо мной, сияя скромным обаянием интеллигенции, вырос вчерашний англичанин.
  На этот раз на нём были бежевого цвета брюки и белая офисная рубашка без галстука. Рукава, закатанные до локтей, демонстрировали точёные, но не раздутые тяганием железа, мускулы. На переносице лежали стильные солнцезащитные очки в тонкой стальной оправе, которые он не снял, даже ступив под тень. Золотые блики второй половины дня играли в светлых волосах, как и вчера, прилежно зачёсанных назад. Ни дать, ни взять, отличник Оксфорда, плюс чемпион университета в академической гребле по Темзе...
  - Как вы меня нашли, Николас? - Пришлось сплести пальцы, чтобы скрыть дрожь, вновь зародившуюся в конечностях.
  - Вы сказали, что любите творить в подобных местах. Если проявить некоторую долю настойчивости, оказывается, что в Будапеште не так уж много скверов...
  И он обошёл весь город, чтобы найти меня. Зачем? Повторила вопрос вслух.
  - Знаю, что вчера напугал вас. Моему поведению нет оправдания.
  Удивительно, как непринуждённо ему удалось вынудить меня чувствовать себя так, будто это я без приглашения влезла в его устоявшуюся, размеренную жизнь, а не наоборот.
  - Не оправдывайтесь. - Кляня свою мягкость на чём свет стоит, поднялась и приблизила к мужчине. Вышло настолько импульсивно и резко, что он чуточку качнулся назад. - Просто опробуйте объяснить!
  - Я потерял пациента, Кристин. Такое случается во врачебной практике, но, в моей, без ложной скромности, достаточно редко. Несмотря на циничность профессии, это... нешуточная встряска для врача.
  - Что ж, понимаю. Смерть всегда шокирует, даже когда кажется, что мы к ней готовы...
  К сожалению, в отличии от какой-нибудь выдержанной железной леди, я никогда не умела скрывать свою скорбь.
  - Надеюсь, эта мудрость пришла не с жизненным опытом.
  - А разве бывает иначе?
  - И снова вы правы! - Ободряюще улыбнулся Николас и с надеждой спросил, - Я могу угостить вас кофе?
  - А знаете, это было бы чудесно!
  
  
  ***
  
  Лучи заката, уподобившись кистям художника, робко коснулись белоснежной скатерти столика в кафе "Жербо". Затем, осмелев, принялись расписывать её багрянцем и золотом, превращая чистый холст в шедевр постмодернистской живописи.
  Зажглись роскошные люстры, бросая алмазные блики на облицовку стен из ценных пород дерева. А за стеклом, обрамлённого в стукко окна, Будайский королевский дворец воспарил над крепостным холмом, освещённый мириадами искусственных огней...
   А мы всё не могли оторваться от магии невинных, но в тоже время многообещающих взглядов, легко читаемых жестов, с упоением обмениваясь не то случайными, не то глубоко зашифрованными фразами...
  И, как это неминуемо происходит, когда двое людей явно неравнодушны друг к другу, разговор плавно перетёк с общих тем на более личные.
  - Скажите, Николас, чем я так привлекла вас в опере? - Одарив мужчину лукавой улыбкой, я принялась увлечённо помешивать ложечкой ароматный горячий шоколад.
  Поворот беседы оказался для Ника немного неожиданным, однако он тут же нашёлся с ответом:
  - Вы так выделялись из всеобщего пафоса, что поневоле заинтересовался.
  Как говорится, не хочешь знать ответа, не задавай вопрос...
  - Значит, вот как меня видят мужчины: забавной неформалкой?!
  - А как вы сами себя видите?
  Теперь уже я была поставлена в тупик.
  - Ну что ж... Сами напросились! - я принялась пересислять, манерно загибая пальцы. - Характер - невротический, но, как ни странно, склонный к авантюрам. Считаю себя самостоятельной, хотя многие находят меня инфантильной. Местами - до занудного рассудительна, что не мешает проявлять болезненную впечатлительность.
  - И вы - убежали от меня! - добавил Ник, как показалось, с лёгким упрёком.
  - Не от Вас! - Краска стыда проступила на щеках, сделав бесполезными дальнейшие отговорки.
  - Неправда.
  - Ладно... - Я придумала, чем уесть его в отместку. - Значит, вам нравится, когда от вас убегают?
  - Признаюсь, у меня странный вкус. - Отшутился он, но прежняя весёлость вдруг испарилась.
  Нет, на лице это никак не отразилось - как истинный сын своей нации, он отлично умел прятать эмоции под маской культурной невозмутимости.
  А я поспешила перевести разговор в другое русло.
  В конце вечера Ник снова настоял, чтобы меня проводить и, на этот раз, не только добрался до обещанного пункта, но и как-то само собой вышло, что остался до утра...
  
  
  
  ***
  
  Ночью я проснулась от шороха, раздающегося из ванной. Чёрт, неужели снова очередная крыса пролезла через вентиляцию?!
  Аккуратно поднявшись с постели, чтобы не разбудить Ника, я на цыпочках засеменила на шум.
  После тепла одеяла, холод кафеля обжигал босые ноги, словно лёд. Я резко нажала на включатель и до того, как глаза привыкли к свету, услышала шёпот:
  - Кристина...
  На краешке ванной сидел мой покойный муж. Лицо цвета жёлтого воска и огромные синяки под глазами отчётливо свидетельствовали, что это видение - лишь плод жестоких игр моего разума... Тем не менее, впечатление было столь сильным, что мышцы мгновенно сразила слабость, и только упор рукой о косяк не дал упасть.
  А призраку было плевать на моё потрясение. Как при жизни - плевал онна мои чувства.
  - Кристина, зачем?...
  Тут-то я и обратила внимание на его руки... Глубокие порезы пересекали внутреннюю сторону запястий, и из них лилась кровь, окрашивая воду в ванной в ярко-алый цвет. Рядом на полу валялся кухонный нож со смешной жёлтой ручкой, тоже заляпанной кровью...
  О, память, почему именно такие моменты ты хранишь столь старательно, педантично сохраняя все детали?!
  "Как нет бога, посылающего человеку болезнь, и проклинающего его, когда из-за неё он идёт на самоубийство, - шептала я, - так нет и привидений... Их просто не бывает... Это всё подсознательное чувство вины, за то, что сблизилась с другим мужчиной..."
  Я закрыла глаза, сделала несколько глубоких вздохов, а когда снова отважилась смотреть, никого не было.
  - Кристин, всё в порядке? - Взволнованный голос Ника, произносящего моё имя на английский манер, вернул трезвость мыслей.
  - Да... уже иду.
  Ни черта не было в порядке! Но я эгоистично рассудила, что лучше пусть пока мистер Терлоу пребывает в счастливом неведении насчёт скелетов, что прячутся в шкафу его русской подруги...
  
  III.
  
  В течение последующей недели, у нас с Ником было ещё несколько чудесных встреч, а в выходные - совместная поездка в Секешфехервар, старинный город с труднопроизносимым названием в шестидесяти километрах от Будапешта, бывшее местом коронации и погребения венгерских королей, начиная с легендарного Иштвана.
  Взявшись за руки, мы весь день гуляли по извилистым улочкам и маленьким площадям, блещущим архитектурными памятниками в стиле барокко.
  На окраине города гостей приветливо встречал Замок Бори, построенный руками одного единственного человека, Ёне Бори, на протяжении сорока лет неустанно возводившего его стены и башни как символ вечной любви к своей избраннице. Сад, террасы и аркады замка словно проводили нас через исторические эпохи, наделяя возвышенным духом романтических мечтаний...
  Впрочем, длились они не долго. В какой-то момент Ник резко замер, обратив, неизменно сокрытый очками, взгляд на скульптурную композицию в виде Дамоклова меча, висящего между башнями замка. Призванного, согласно пояснениям, что я с гордостью разобрала в путеводителе, "напоминать о моральных качествах человека". Затем, с тем же, отстранённым от всего мирского, видом, мой спутник переключился на созерцание слона, держащего на себе земную сферу - "символ прогресса человеческой мысли". Ласковым объятием за плечи мне удалось вывести мужчину из странного оцепенения. Словно спохватившись, что забыл сделать нечто крайне важное, любимый отвёл меня в укромную беседку и молча вручил небольшой, но увесистый бархатный мешочек, из тех, в которых часто преподносят ювелирные изделия. Развязав тесёмку, я вытряхнула на ладонь испещренный рунами серебряный Молот Тора... Страшные сказки, что будоражили моё воображение всего неделю назад, вырвались из потайного сундучка памяти.
  - Ник... Зачем?
  - Просто подарок.
  - Ты - врач, человек науки. У вас никогда ничего не бывает "просто". Всё со смыслом, обязательно подчинено своей внутренней логике.
  - Пусть так.
  И всё. Никаких пояснений. Только безмолвное ожидание, что я надену на шею священный символ асатру.
  - Если я от христианского бога отреклась, думаешь, вот так, с ходу поверю в языческого?
  Моя беззлобная насмешка не привнесла в сосредоточенное лицо ни намёка на движение. "Словно окаменел..." - пронеслась мысль, тут же изгнанная с позором.
  - Иисус и Мария бессильны против того, от чего сможет защитить этот древний символ. И сейчас главное, что я в него верю. Обещай, что будешь носить его, ради меня, Кристин.
  Из несколько витиеватого пояснении отчётливо складывалось, что защита мне требуется не иначе, как от самого Николаса... Я было порывалась учинить допрос с пристрастием, но тут он настолько нежно и умоляюще пробежал пальцами по моему лбу, убрав с него непослушные мелкие кудряшки, что готовые вырваться слова, комом застрял в горле.
  Я покорно надела цепь с кулоном, поддерживаемым с двух сторон искусно отлитыми головами скандинавских драконов.
  Весь обратный путь до Будапешта, Ник не произнёс ни слова, сосредоточенно разглядывая дорогу в лобовое стекло машины.
  Но, и в повисшей тишине, я чувствовала себя вполне комфортно, так как даже простое молчание в его присутствии было не неловкой заминкой в общении, а каким-то особенно лакомым удовольствием.
  
  ***
  
  А ещё через пару лихорадящих счастьем недель он пропал.
   Мобильный не отвечал. Из-за двери запертой квартиры не доносилось признаков жизни. Оно и понятно, так как место его машины на стоянке пустовало. В клинике мне вежливо ответили, что доктор Терлоу взял традиционный отгул. А куда отправился - он им докладывать не обязан.
  Обида на эксцентричного англичанина, посмевшего так изощрённо мучить меня своей необъяснимой выходкой, сменялась искренним беспокойством за его состояние и даже жизнь.
  Заявлять в полицию не было смысла - как и в больнице, скорее всего, они бы посчитали меня брошенной подружкой богатого чудака-иностранца.
  Ни спать, ни есть, ни тем более - работать, я была не в состоянии.
  В один из этих безрадостных дней, измученная морально и истощённая физически, я бесцельно слонялась по городу, пока не добрела до базилики Святого Иштвана. Скажи мне кто-нибудь с месяц назад, что смогу так легко попасться в сеть мужских чар, плюнула бы шутнику в лицо.
  Наконец, нервы сдались и, обойдя здание с фасада, украшенного величественными ионическими колоннами, я в рыданиях опустилась на тротуар, не обращая внимания на косые взгляды проходящих мимо людей.
  Тогда-то, сквозь затуманенные слезами глаза, я впервые увидела фигуру черноволосого мужчины, наблюдающего за мной с противоположной стороны автострады... Казалось бы, мало ли кто может пялится на сорвавшуюся истеричку? Однако, несмотря на зной, тревожный холодок проник под футболку, заставив волоски на теле встать дыбом.
  Я интенсивно потёрла веки, но в следующий миг фигура будто испарилась. А вместо незнакомца, как... тролль из табакерки, из-за полукруглого бока собора выскочил Николас. И совершено будничным жестом протянул мне руку, чтобы помочь подняться, и предложить идеально отглаженный носовой платок.
  Вид белоснежного прямоугольника ткани произвёл эффект красной тряпки для быка. Все мои переживания насчёт его благополучия мигом уступили место кипящей злобе.
  - Видеть - тебя - больше - не хочу! - Вскакивая, я оттолкнула поданную руку, а платок, скомкав, швырнула прямиком в это напыщенное, длинноносое лицо. После чего резво вскочила и пошла прочь. Своими исполинскими шагами мужчина без труда поспевал следом.
  - Была срочная операция... - Столь знакомым извиняющимся тоном начал Ник.
  Но, на этот раз успокоить меня было не так уж просто.
  - Что?! - Заорала я, развернувшись, когда он слегка тронул меня за плечо. - Словосочетание "видеть тебя больше не хочу" - с каких-то пор стало означать "я хочу послушать баек о том, куда ты безвестно пропал на несколько дней"?!
  - Я же сказал, у меня были веские причины так поступить.
  Это не наигранное британское спокойствие только подлило масло в огонь моего раздражения.
  - Операция по спасению жизни Джэймса Бонда, изрешечённого бандитскими пулями, длилась трое суток без перерыва, так что ты даже позвонить не мог?! Да ты никак в совместную книгу рекордов "Гиннеса"-"Ми 6" номинировался? И я знаю, что "уйти, не прощаясь" - это национальный обычай, но...
  - Я - очень болен, Кристин. - Гневная тирада всё же оказалась прервана ровным голосом Ника. На этот раз он остужал, как прикосновение скальпеля. - И говорю это сейчас не для того, чтобы, вызвав жалость, заставить забыть о моём проступке. Я также понимаю, что тебя волнуют причины моих отлучек... То, что сейчас скажу, кажется полным абсурдом, но, ведь и жизнь - абсурдна. Не так ли?
  - Говори, что собирался и проваливай из моей жизни. - Только тогда я в полной мере почувствовала, насколько устала...
   - Я - не тот, кого ты видишь перед собой. А самый настоящий из всех монстров, которых тебе доводилось описывать в своих книгах или читать в чужих.
  Скрутивший меня приступ смеха, несомненно, напоминал со стороны нервный припадок.
  - Считай, что оценила степень твоей самокритичности, мистер Терлоу. Но, ты не монстр, ты - гад!
  - Тролль, если быть точнее.
  Поразительно, как быстро нашлись во мне новые силы. Даже пришлось сдерживаться, чтобы не влепить кулаком по наглой английской физиономии.
  - А я - принцесса фей! Не думала, что ты настолько низкого обо мне мнения, Ник. Если я зарабатываю ан жизнь сказками, ещё не значит, что я легковерная дура.
  - Я не вру! - выкрикнул Николас. И это прозвучало самой настоящей мольбой.
  "Вот где они пропадают, заслуженные обладатели Оскаров..."
  - Ну да... - продолжала издеваться я. - Пришлось незамедлительно разведывать новый рудник. И сотовая связь там, разумеется, не брала. Что ж, всё сходится! А как иначе? Это же "город мостов и пещер"! Но вот, интересно, живи мы в Бухаресте, назвался бы вампиром?
  - Я - не князь тьмы из романтических ужастиков. - Мужчина вытер вспотевший лоб тыльной стороной ладони. Несмотря на жару он был одет в водолазку с длинными рукавами. - А всего лишь сумасшедший учёный, грезивший спасти человечество от болезней и смерти, а вместо этого, превративший в кошмар как свою жизнь, так и жизни тех, кто мне дорог...
  Но, сражённая страшным прозрением, я почти не слушала:
  - Не мог бы ты показать мне руки?
  - Что? - насторожился он.
  - Покажи руки, Ник.
  - Я знаю, что ты думаешь увидеть, - быстро нашёлся мужчина, - и я бы тебя понял, так как в данный момент у меня все предплечья в следах от шприца. Но все они - от инъекций инсулина, у меня диабет первого типа.
  - Раньше никаких следов не было... - Задумчиво возразила ему. - Если бы ты был инсулинозависим, пришлось бы вводить его регулярно. Это знает даже такой полный профан в медицине, как я. А значит, ты снова мне врёшь!
  Неужели давнишнее подозрение всё же не было беспочвенными?! Светочувствительность глаз, странное поведение, периодически накатывающая нервозность... И у него трудная профессия, в добавок, обеспечивающая допуск к получению сильнодействующих лекарственных препаратов.
  Вздохнув, я заключила его бледное лицо в свои ладони.
  - Зачем, Ник?...
  - Я что, похож на наркомана?
  - Не сказала бы. Но, всё же больше, чем на тролля.
  - Я - не наркоман. По крайней мере, колюсь вовсе не для кайфа.
  - Тогда что, чёрт тебя подери, происходит?!
  - Давай договоримся, - произнёс он с неожиданной жёсткостью, властно отстранив меня, но, продолжая удерживать за запястья. - Хочешь остаться со мной? Тогда - больше никаких вопросов.
  - Нет. - Я отрицательно покачала головой. - Прости, но я так не могу. Или мы вместе и посвящаем друг друга в свои трудности... Или - расходимся порознь. Прятать голову в песок я не стану!
  - Как скажешь. - Согласился он. И, отпустив руки, по-братски поцеловал меня в висок. Затем развернулся и пошёл прочь вдоль раскалённой ленты шоссе. Судя по решительному тону и недвусмысленности жеста - между нами всё было кончено.
  Ноги подогнулись. А из груди будто ударом вышибли весь воздух...
  
  
  ***
  Не помню, как добралась до дома, но прямо с порога, не раздеваясь, повалилась на кровать. Когда лежать без сна стало невыносимо, поплелась в ванную умыться.
  Я плескала в лицо холодной водой, а потом внимательно посмотрела на себя в зеркало. Отражение неутешительно свидетельствовало, что мелкие морщинки стали гораздо более заметны, чем до этого рокового разговора... А тёмные круги под глазами и вовсе делали меня похожей на клиентку морга. Примерно вот в таком виде я и сбежала из Москвы...
   Но, одновременно с болезненным воспоминанием, созрела твёрдая решимость - я не отступлюсь.
   Если в самом потаённом уголке души Ник нуждается в моей поддержке, он её найдёт. Даже, если имеет намерение, искусно притворяясь, убедить меня в обратном.
  
  
  ***
  
  Итак, я решила следить за таинственным доктором. Что бы он не скрывал, рано или поздно это должно проявиться в его поведении. Однако, день за днём по утрам он неизменно ехал в клинику, и выходил от туда лишь для того, чтобы перекусить в уличном кафе. А вечером, никуда не заезжая, возвращался на свою квартиру в районе Сечени.
   Но, где-то в конце месяца, не за долго до заката, вместо того, чтобы отправиться домой, он сел в машину и двинулся по шоссе, идущему из города в сторону севера. Свернувшись на заднем сидении, нанятого за хорошие деньги, такси, и, как в шпионских боевиках, наказав водителю двигаться на расстоянии, чтобы не вызвать подозрений, я неотступно следовала за белой Тайотой.
  Примерно через час, машина беглеца съехала на просёлочную дорогу.
  Сверившись с картой, прикинула, что, вероятнее всего, Ник направляется в Вышеград, расположенный в пятидесяти километрах от Будапешта на излучине Дуная, у самого подножия Бёржёньских гор. Века назад, этот живописный городок вырос на границе славянских земель и западных территорий.
  Кстати, само название Бёржёнь - тоже славянское и обозначало "людей, живущих на холмах".
  По мне, так жутковато... Как и одна из главных достопримечательностей Вышеграда, к которой любой венгр отнесёт Башню Соломона - единственную, полностью сохранившуюся часть Вышеградской крепости, останки которой и сейчас возвышаются на холме над рекой.
  С башней связана одна довольно мрачная история. Именно в ней томился в заточении, пожалуй, самый знаменитый злодей своего времени - Влад Цепеш, которого называли также князь Дракула, печально прославившийся своими зверствами. Согласно историческим хроникам: и простых людей, и своих собственных вассалов, он сажал на кол, четвертовал и сжигал без какой либо конкретной причины. Вот вам и основание для зарождения легенд, что румынский правитель был вампиром...
  Поскольку князь был женат на кузине венгерского короля Матьяша, то его преступления долгое время оставались без внимания. В конце концов, Матьяшу донесли, что Цепеш - заговорщик, метящий на венгерский трон. Не известно, сколько в этом доносе было правды, возможно, его авторам просто надоело терпеть варварства кровавого душегуба, прозванного собственным народом "колосожателем". Но король предпочёл доносу поверить, "спрятав" своего злополучного шурина, вместе с его женой, в башне Соломона...
  От размышлений о древней истории приютившей меня страны, отвлёк толчок. Правое переднее колесо машины безнадёжно застряло в размытой дождями колее. Водитель давил на газ, но шина буксовала, а белая Тайота, тем временем, поспешила скрыться за поворотом, отрезанным от поля зрения каменной насыпью.
  Спешно расплатившись с таксистом, оставшимся понуро высвобождать своего пожилого стального коня из грязевого плена, не без активной помощи местных жителей, я кинулась вдогонку. Но, машины Ника уже и след простыл...
  Стучаться, на ночь глядя, в каждую дверь с одним и тем же вопросом: не видел ли кто высокого светловолосого мужчину? - казалось верхом абсурда. Стараясь не поддаваться отчаянию, я заглянула в первую попавшуюся частную гостиницу - белёный домик, гармонично вписывающийся в средневековую атмосферу мощёной булыжником улицы - и теша себя надеждой возобновить поиски утром.
  - Jo estet kivanok! Beszel-e angolul (4) ? - Наверное, полвека пройдёт, перед тем, как я начну уверенно изъясняться на этом языке.
  - Igen(5) .
  На моё счастье, старый венгр, хозяин отеля, не только говорил по-английски, но и подтвердил, что у них имеется свободная комната. И, после заполнения соответствующих бумаг, выдал мне ключ.
  Я уже почти поднялась по невысокой дубовой лестнице на второй этаж, когда в полутьме обеденного зала, не отделённого от стойки администратора какой бы то ни было перегородкой, что-то блеснуло, активно привлекая к себе внимание.
  На одном из столиков лежали солнцезащитные очки Ника... Перехватив мой ошарашенный взгляд, хозяин улыбнулся в седые усы и поспешил спрятать их в карман жилетки, бурча, что снова кто-то из нерасторопных посетителей позабыл свою вещь.
  Ник здесь! Разумеется, очки подобной модели могли быть не только у него, но я интуитивно чувствовала, что не ошиблась, но то, что он остановился не в одной из однотипных чистеньких комнат, оклеенных обоями с пёстрым рисунком, сомнений также не возникало. Чердака в здании не было, оставался - подвал. И вряд ли вход в него утаен где-то в пределах дома, круглосуточно полного туристов...
  Дождавшись, когда стихнут последние шаги постояльцев и обслуги, я тенью покинула номер. Чёрные джинсы и такая же атласная блузка должны были сделать меня менее заметной в темноте, на случай, если кто-то любопытный всё же выглянет из своего номера.
  В кармане штанов лежал миниатюрный фонарик. А оружие... Я продолжала безосновательно уверять себя, что оно мне не понадобится. В конце концов, я ведь приехала выручать из беды любимого мужчину, а не биться с армией разносортной нежити!
  Нет, я вовсе не страдаю раздвоением личности, и мановением волшебной палочки не превращаюсь из робкого литератора в крутого "демоноборца", ветерана всех земных и межгалактических войн. Который, и без анестезии сам себе пулю из тела вытаскивает, и, сражаясь с отрядом противников, находит время жалеть о последней сигарете, отсыревшей от вражеской крови... Так что я вовсе не искала себе лавров Рембо в юбке, вроде небезызвестной Аниты Блэйк(6) . И мне и вправду было очень-очень страшно не только посреди ночи рыскать по чужому участку, но и даже покидать пределы комнаты. Но потерять Ника - было ещё страшнее...
  На заднем дворе стояла такая тишина, что я вздрагивала от звука собственных шагов. Туман стелился по росистой лужайке, словно в классическом фильме ужасов. Не хватало только пресловутого "звучания тревожной музыки" или воя волков, доносящегося с лесистых склонов Бёржёньских гор. Впрочем, стук моего пульса и так давал весьма атмосферное музыкальной сопровождение.
  
  Единственным строением этой части двора был бревенчатый сарай. Дверь отворилась почти без скрипа, и луч фонарика осветил нагромождение разнообразного хозяйственного инвентаря по углам и что-то большое в центре, накрытое серым брезентом. Приподняв покрывало, я узрела белую Тайоту... Он здесь!!!
  Фрагмент пола рядом с бампером покачнулся под подошвами кроссовок, заставив меня с испугом отступить. Я направила желтоватый свет под ноги и обнаружила дощатый люк, окованный по прямоугольному периметру железной скобой. В центре имелось металлическое кольцо. Присев на корточки, двумя руками я изо всех сил потянула кольцо на себя. Тяжёлая крышка нехотя поддалась. Сдвинув её в сторону, я осветила начало узкой каменной лестницы, уходящей глубоко вниз.
  И хоть сознание противилось верить в то, что существует причина, вынуждающая Ника отсиживаться в таком месте, оставался один путь выяснить наверняка - и вёл он прямиком в подвальную темноту...
  Ну что ж, вперёд, Лара Крофт(7) недоделанная!" - Как всегда, подбодрив себя насмешкой, я поставила ногу на первую ступеньку.
   Спускалась, неся в одной руке единственный луч света в этом царстве мрака, а второй - придерживаясь за шершавую стену. Хозяйка моей Будапештской квартиры рассказывала, что во времена нацисткой оккупации, многие венгры прятали в таких подвалах своих соседей-евреев. Вот уж не думала, что подвалы могут быть такими глубокими...
  А в воспалённом мозгу, то и дело, против воли всплывали разрозненные строфы раз прочитанного где-то стихотворения. Я шёпотом напевала их в произвольном мотиве, что часто принималась делать, когда мой обычный уровень адреналина существенно зашкаливал:
  
  "В пещерах подземного мира,
  Под мрачными сводами гор,
  Хранят своё золото тролли,
  Хранят уже много веков (8)"...
  
  Мимо меня, деловито пища, проскользнула косматая крыса размером с упитанного котёнка. С трудом подавив визг, я упрямо продолжала спуск. Молодец я.
  
  "...Уже находились безумцы
  И шли своё счастье искать,
  Но сгинули все безвозвратно,
  И даже костей не собрать(9) ..."
  
  Тьфу, чёрт! Нет бы, что более весёлое и жизнеутверждающее в голову пришло!
  
  Казалось, мне суждено вечно двигаться вниз в непроглядной тьме гулкого каменного колодца... Но, лестница оборвалась столь внезапно, что я чуть не упала, потеряв равновесие, когда вместо следующей ступеньки нащупала пол.
   Здесь было не в пример холоднее, чем на поверхности, но, к собственному стыду следовало признать, что трясло меня вовсе не от влажной промозглости подземелья.
  "Спокойно... - Стуча зубами, увещевала я себя. - Возможно, тут человек, которого я люблю. И ему нужна моя помощь..."
  Единственная дверь в конце короткого коридора отворилась от лёгкого нажатия. Освещая себе путь, я вошла внутрь помещения. Но тут мне суждено было замереть, лишь самую малость не дойдя да задней стены.
  О, лучше бы эта дверь оказалась заперта!...
  Повернувшись ко мне спиной, покрытой вздувшимися буграми мышц, на корточках сидело уродливое существо около трёх метров ростом... Некий гибрид из популярного образа инопланетного гуманоида, часто используемого в научной фантастике, и толкиеновского Голлума(10) . Перед монстром лежала туша кабана, которого эта мразь пожирала с противным чмоканьем, разрывая зубами сырое мясо. В этом ему помогали непропорционально вытянутые конечности, завершающиеся загнутыми когтями. Жилистые руки и лодыжки были прикованы цепями, намертво вделанными в толщу стены. Жидкие, белёсые, выпачканные в какой-то слизи волосы, облепляли череп, заполняя пространство между двумя остроконечными ушами с длинными висящими мочками.
  Завидев кружок света от фонарика, заплясавшего на стене перед его мордой, монстр обернулся. Графитово-чёрные провалы глаз без бровей и ресниц, блестели в темноте. На выступающей челюсти повисли окровавленные куски мяса. Тут до моего обоняния наконец добрался металлический запах крови. Сглатывая тошноту, я принялась отступать назад. Оторванное от трапезы чудовище медленно поворачивалось к непрошенной гостье своим гротескным телом. Из его влажного рта сочилась прозрачная жидкость...
  Пятясь на ватных ногах, я споткнулась, попав пяткой в выщерблину в земляном полу. Упала, машинально выполнив самостраховку, но фонарик выпал из рук, укатившись в дальний угол каземата. Зверь тут же подскочил и с рычанием навис надо мной, обдавая жарким, зловонным дыханием. Крючковатый нос без конца двигался в поисках мельчайших оттенков человеческого запаха... Тварь откинула морду назад; желваки на мощных челюстях заходили, словно примериваясь, откуда лучше выхватить кусочек...
  Я разгадала загадку и теперь меня разорвут на части. То, что шло в разрез с преданиями, поразительно согласовывалось с суровой правдой жизни.
  Не хочу умирать!!! С этой мыслью я дёрнулась, как попавшая в силок птица, от чего Молот Тора выскользнул из разреза блузки. Монстр взвыл, закрыв лапой выпученные глаза, будто в них ударил слепящий свет.
  Не в силах пошевелиться сама, я затылком уловила некоторое движение со стороны входа. Кто-то потянул меня за шиворот, поставив на ноги вне пределов досягаемости страшной пасти. Однако, словно не желая отпускать добычу, жёлтые когти успели вскользь пройтись по коже, оставив на руке пять глубоких царапин.
  Тут-то я и расщедрилась на запоздалый крик...
  - Что вы здесь делаете?! - накинулся на меня старик.
  - Я... - язык отказывался слушаться.
  - Прости, Николас, если бы я знал, что это она, был бы намного бдительнее... - обратился венгр к своему монструозному подопечному.
  - Ник? - я надеялась, что ослышалась. - Где он?! Вы скормили его этой твари?!!
  Скорчившееся в углу существо протянуло ко мне когтистую лапу. Цепь задрожала, каждое могучее звено застонало от напряжения, но не поддалось.
  -Кррришт..и"н... - не то прорычал, не то прошипел склизкий рот.
  Оно пыталось выговорить моё имя!
  Оттолкнув хозяина гостиницы, я бросилась наружу. Стоило оказаться за пределам камеры, меня вырвало.
  - Простите... - простонала я подошедшему старику, всё ещё заходясь в болезненных спазмах.
  - Не передо мной извиняйтесь. - Сурово сказал венгр, подталкивая меня к лестнице. - Думаете, ему легко было предстать перед вами в этом обличье?
  
  ***
  
  - Что с ним? - спросила я, когда мы вернулись в тёплый, уютный дом.
  - Я хочу, чтобы вы поняли. - С неприкрытой неприязнью бросил мне мужчина, помешивая угли в камине главной залы гостиницы. - Вы - ему не безразличны. Иначе, не получили бы амулет, что носите на шее. Николас приходит сюда по собственной воле, когда его лекарства больше не могут сдерживать ЭТО.
  - Отчего такая забота? - я не хотела, но вопрос прозвучал как обвинение.
   - Доктор Терлоу спас мою дочь, - отрезал собеседник, - когда другие хирурги от неё отказались - слишком большой был риск. Меньшее, чем я могу ему отплатить, это предоставить убежище. От него самого.
  Снова эта страшная фраза, уже прозвучавшая однажды в моей жизни. Ну, за что?!!
   - Выпейте и успокойтесь. - Старик поднёс мне обтянутую кожей флягу. - Поговорить с ним сможете, когда оба придёте в норму.
  - И через сколько времени он обычно... приходит в норму?
  - Когда как. - Пожал плечами хозяин.
  Вопреки всем правилам безопасности, я сделала глубокий глоток неизвестной жидкости. И вскоре почувствовала, как замедляется сердцебиение, и всё более неспешным становится дыхание. Попыталась что-то сказать, но собственная речь прозвучала "растянуто", будто исковерканная пещерным эхом... Мне отчаянно захотелось уединиться в тишине и темноте как можно надольше...
  
  
  IV.
  
  Я неслась по лабиринту, по дну которого петлял не то ржавый, не то кровавый ручей, а за мной по пятам неотступно следовал черноволосый незнакомец, что привиделся у базилики. Стоило свернуть за очередной каменный угол, ноги ощутили пустоту и после нескольких секунд свободного падения, я оказалась в яме, выстланной сухими листьями вперемежку с чем-то твёрдым и острым. Нора, полная обглоданных костей...Кто-то склонился надо мной, и я с диким воплем оттолкнула нечто белое...
  
  Очнулась я у себя в номере. Мирное тиканье настенных часов и скромная обстановка никак не вязались с психоделическими видениями, преследовавшими меня в забытьи.
  Несмотря на пробуждение, эхо от шлёпающих шагов всё ещё продолжало отдаваться в голове, вызывая новый приступ тошноты...
   - Фулоп сказал, ты не собиралась тут же бежать из Вышеграда. Странно, я ведь чуть не убил тебя.
  И тут я вспомнила, что всё же главной составляющей сна, спасительной нитью Ариадны, не дающей навечно сгинуть в подземелье кошмара, был голос Николаса, взываюший ко мне из реальности.
  - Как я могла? - превознемогая головокружение, я повернулась, пытаясь отыскать его взором. Скрестив руки на груди, Ник стоял в самом дальнем углу комнаты, настолько далеко от меня, насколько вообще позволяла планировка. Будто боялся напугать, если окажется ближе.
  Оставалось надеяться, что не его я только что оттолкнула, вместо приснившегося чудовища.
  
  - Я остался, - холодно промолвил он, - чтобы проверить всё ли с тобой в порядке. Старый перестраховщик дал тебе опий, чтобы я смог решить, как поступить.
  - Он что, посчитал, ты захочешь от меня избавиться, как от свидетеля?!
  - Да.
  - Он тебя не знает!
  - А ты? - повысил голос Николас. - Уверена ли ты, что знаешь, на что я способен? Хотя, это уже не важно... Скажи, и я исчезну. Не только из этой комнаты, но и из страны.
  - Нет! - вскричала я, резко приняв сидячее положение. Слишком резко. Комната вместе с обстановкой исполнила вокруг моей головы полный оборот, вынудив снова приземлиться затылком на подушку. - Останься... со мной.
  - Зачем? Чтобы продолжать ловить на себе твой полный отвращения взгляд?
  Я призывно протянула руку и после секундных колебаний, Николас подошёл и робко сел на краешек постели.
  -Это просто было неожиданно, Ник. Прости, что не слушала, когда ты пытался мне открыться. Вообще-то, я не верю в такие истории...
  - Странно слышать подобное от фантаста.
  - И тем более, странно ожидать подобное от того, чья профессия требует быть рациональным до мозга костей.
  Ник молчал, сверля глазами стену над изголовьем кровати. Боясь, что случайно обидела его, я нежно коснулась скулы любимого подушечками пальцев.
  - Разве так делают, когда испытывают отвращение, Ник?...
   В ответ голубые глаза наконец удостоили меня опасливым, недоверчивым взглядом.
  Чтобы закрепить победу, я продолжала:
   - Я не перестала любить тебя, потому, что знаю, кто ты на самом деле. И мне плевать, в кого ты превращаешься. В христианского демона или языческого тролля...
  - Не превращаюсь! - взревел мужчина и отпрянул, словно моя кожа несла на себе яд. - Я и есть эта гигантская склизкая тварь, что чудом не сожрала тебя в подвале! Даже сейчас я не в полной мере могу зваться человеком. Да, мне удалось вывести что-то вроде "противоядия", но кровь троллей всё равно требует пищи и тянет меня под землю... С каждым прожитым годом кожа всё с большим трудом выносит солнечный свет.
  - Как и у большинства британцев. - Я постаралась улыбнуться. Хотя, ох, как нелегко далась мне эта улыбка!
  Ник шутку не оценил.
  - Несколько дней в месяц я полностью перестаю себя контролировать!
  - Как и большинство женщин на этой планете. - Я всё же не оставляла попыток прибегнуть к спасительной силе юмора.
  Но Ник шутить был явно не настроен, и лишь с сомнением прищурился:
  - Хочешь сказать, когда у тебя ПМС, ты бежишь в глушь, чтобы приковать себя цепью в подземелье?
  Я намеренно оставила колкость без внимания, обратившись к нему с одной единственной просьбой:
  - Обними меня, пожалуйста...
  Женская уловка сработала безотказно. Когда его близкое дыхание стало согревать мне щёку, а рука заботливо накрыла сверху, я спросила:
  - Это больно... меняться?
  - Невозможно привыкнуть. - Ник сглотнул, словно силясь подобрать нужные слова. - Каждый раз, будто тебя заживо вспарывают и выворачивают наизнанку. И каждый раз, перед тем как сознание перейдёт во власть монстра, я боюсь, что больше не очнусь человеком...
  - Но ты узнал меня!
  - Не тебя, молот. Для того и велел носить, не снимая. Не все предания - чушь.
  - Но ты и имя моё назвал. Значит, не всё так плохо!
  - О, боги, Кристин! - Пытаясь заглянуть мне в лицо, Ник склонился надо мной, как настоящий великан. - Ты видела своего мужчину в виде хищного уродца, и говоришь, "всё не так плохо"! С кем же ты до меня встречалась?!
  Вид того, как я молча уткнулась лицом в подушку, подсказал тактичному джентльмену, что с этой темой следует повременить.
   - Хочешь спросить, случалось ли мне убивать? - спросил он, успокоившись.
  - Нет.
  - Хочешь. Да, я убивал. Знаешь, кто стал первой жертвой моего безумия?
  - Зачем ты так со мной?! - взмолилась я.
  - Как? Когда я пытаюсь молчанием оградить тебя, ты обижаешься на мою неискренность. Когда говорю правду, затыкаешь уши.
  - Я уже знаю всё, что мне нужно.
  - Я так не думаю.
  Нужно было его остановить, пока река, полная ядовитых вод ненависти к самому себе, не прорвал хрупкую дамбу близости, снова отбросив нас друг от друга.
  - Если ты расскажешь мне обо всех своих грехах, мне придётся рассказать о своих. Знаю, это противоречит тому, что я говорила, о взаимном доверии и так далее... Но, помнишь, к чему это привело бедную Тэсс?(11) Я к своей исповеди пока не готова, понимаешь?
  - Понимаю, дорогая. - Николас с величайшей осторожностью погладил мне подбородок. - Хотя представить не могу, чего ты можешь так стыдиться. Отдыхай, я приду попозже, и буду пугать тебя своей - не самой страшной историей. Кстати, царапины я обработал. Также вколол тебе лекарство на случай, если в кровь попала инфекция или грибок.
  
  - Ник, - я окликнула его уже у выхода, настигнув давно мучавшим меня вопросом. Надеюсь, он не сочтёт меня полной идиоткой. Впрочем, если уже не счёл... - А как же мосты?
  - В человеческом обличье, они, к сожалению, необходимость... - Драматично вздохнул мужчина. - Как и... гробы для вампиров.
  - Ты шутишь?
  - Увы, нет.
  И он захлопнул за собой дверь. Я так и не поняла, была ли это правда или очередное проявление его странного национального юмора....
  
  
  ***
  
   - Мой отец не только с гордостью носил титул лорда и древнейшую фамилию Англии, но и был весьма авторитетным исследователем в области археологии. - Начал Ник, устроившись вместе со мной в кресле у гостиничного камина.
  Было за полночь и прочие постояльцы отеля давно спали в своих кроватях. Мы находились в столовом зале совершенно одни, а обещанный рассказ лился из уст Николаса, как дорогое вино в богато инкрустированный кубок:
   - В 1970-м году я уже несколько лет как окончил медицинский факультет и заведовал хирургическим отделением Лондонской королевской больницы, параллельно работая над докторской по некоторым из свойств дезоксирибонуклеиновой кислоты. Приехав в родной Йоркшир, в один из отпусков, узнал, что он снова собирается на раскопки. Семейная черта Терлоу: лорд Бертран был столь же одержим своей древней историей, как его сын - современной медициной. Мать умерла, когда я был ещё несмышлёным ребёнком и отец был единственным человеком, из огромного числа родственников, к которому я был по-настоящему привязан с самого детства. Так что, единственный способ провести вместе хоть какое-то время - оставалось отправиться с ним.
  Профессор Терлоу организовывал экспедицию в Исландию под эгидой Британского Археологического Общества. Переходя сразу к главному, скажу, что там мы обнаружили нечто... удивительное, и, как потом выяснилось, опасное своей загадочностью. По началу, это захоронение в холме отец и его коллеги посчитали курганом, насыпанным над могилой знатного викинга, так как скандинавы активно колонизировали эту землю. Украшения и оружие, окружавшие тело, свидетельствовали в пользу этой теории. Но, все они лежали беспорядочно. Мужские подвески и фибулы вперемежку с женскими, словно не с почестями был похоронен их хозяин, а убит и в спешке погребён вместе с награбленным богатством... Стоило мне взглянуть на останки, я готов был поклясться, что они не принадлежали человеческому существу! Через чур длинным было тело. Даже, если предположить, что имело место генетическая мутация обычного человека, само строение костей, черепа, зубов... было уникальным!
  Нет, я не посягнул на золотые сокровища таинственного исландского "тролля", как мы прозвали его между собой, из-за чего меня настигло это проклятие. Я пошёл дальше: украл фрагмент кости. Образцы тканей - вот истинное золото для генетика!
   И, как выяснилось, сей некрасивый поступок был совершён мною крайне вовремя, так как некие правительственные чины, прознав о находке, прислали своих людей изъять останки. А с участников экспедиции было взято обещание молчать, под угрозой наказания, как за государственную измену. Но, младший Терлоу оказался больше предан науке, чем своей королеве. А может, своему тщеславию...
  Как бы то ни было, но тайком, в больничной лаборатории, мне удалось выделить ДНК монстра. И это оказалась самая совершенная цепочка, которую только видел научный мир! То, до достижения чего современному человечеству ещё века эволюции и естественного отбора, по иронии судьбы, принадлежало древнему чудовищу!
  Крысы, которым я вводил изобретённую сыворотку с его хромосомами, жили несравнимо дольше отмеренного природой. У них пропадали все наследственные заболевания и невероятно быстро зарастали механические повреждения. Но, чтобы пойти против спецслужб, убедить общественность в ценности открытия, сделанного моим отцом, мало было положительных опытов на крысах... Требовалось испробовать лекарство на человеке.
  - И ты...
  - Да, вколол его себе. На третий день у меня прошла астма, которой болел с десяти лет. Но потом... хитрый тролль отдал мне своё кровавое сокровище! Я стал носителем его генов и через пару недель впервые превратился. Пребывая в этом состоянии, я обрёк на растерзание этой второй своей сущности сразу двух дорогих мне людей... Придя в себя, я решил, что после этого просто обязан умереть. И тут меня ждало величайшее разочарование, которое только может постичь смертного. Не знаю, как погибло то создание, чью могилу мы потревожили, но, соединившись с клетками человека, оно обрело бессмертие... Я понял, что за неуёмную дерзость, забытые боги решили подвергнуть меня такому наказанию. Что я только с собой не делал, Кристин! Топился, кидался в огонь, стрелял в упор себе в лоб, колол вирусы неизлечимых болезней... И ничего - клетки тролля регенерировали и сжирали инфекцию, оставаясь единственными и полноправными хозяевами моего тела.
   Моря сокрушают скалы, а я не мог себя разрушить ничем. Оставалось лишь ждать, когда мою человеческую половину попросят окончательно уступить место...
  Вместе с горьким осознанием, что теперь я не только угрожаю чужим жизням, но и не могу избавиться от собственной, пришло воистину христианское смирение. И вот, который год я странствую, совершенствуя свои знания по медицине. Лечу людей, чтобы хоть как-то оправдать то зло, что выпустил в мир. В данный момент, по документам, я являюсь своим собственным "сыном", названным в честь меня же - известного доктора и исследователя в области ДНК, скоропостижно кончавшегося в 1981-м в дорожном происшествии.
  - А что с твоим отцом?
  - Ту роковую исландскую находку он считал своей Троей... Но, в отличие от Шлимана, открытию всей его жизни было суждено никогда не обогатить храма мировой науки. Сердце старого профессора этого не вынесло.
  
  Поведанная Ником история потрясла меня до глубины души. Но, гораздо больше, чем размышлять о ней, мне хотелось тогда, чтобы каменная маска печали, застывшая на его благородном лице, сменилась улыбкой. Пока есть улыбка, надежда жива...
  - Я думаю, он бы гордился тобой. Твоему открытию и тому, как ты стойко выносишь вызванные им лишения. - Я отняла голову от его груди, где она так вольготно расположилась, и поочерёдно коснулась губами внешних уголков грустных глаз.
  Образовавшиеся в них морщинки подсказали, что, несмотря на ранящие воспоминания, мне удалось согреть его сердце.
  Если я только могла открыть перед ним моё - без остатка, то, наверное, услышала бы, как поют ангелы...
  
  
  ***
  
  А словно в расплату за вновь обретённое счастье, в первую же ночь в Будапеште, мне приснился кошмар. Продолживший повторяться и позднее, почти в неизменном виде...
  
  Я ничком ползла по глубокой подземной пещере, освещаемой лишь тусклым светом, зажатого во рту фонарика. Исцарапанные руки ощущали грубую поверхность камня, исписанного минеральными отложениями. От одного осознания, как далеко от поверхности расположен этот узкий лаз, грудь сдавливало тяжестью. Ход то сужался до такой степени, что с трудом удавалось протиснуться, то раскрывал свою пасть, милостиво позволяя подняться на затёкшие ноги.
  Ощущение запертости в плену каменного лабиринта, было настолько страшным, что хотелось оглохнуть, лишь не слышать загадочные шорохи и хлюпающие звуки, раздающиеся из глубины тёмных проходов.
  Заканчивались эти кошмары обычно одним и тем же образом: я замирала, потому что на меня в упор ползло белёсоё чудовище. Лысая голова приближалась, грозя раскрытой пастью, полной мелких острых зубов. И не было во взгляде твари ничего кроме голода и ненависти...
  
  - Нет!!!
  Я снова вскочила в холодном поту, судорожно глотая воздух и закрыв руками рот, чтобы не закричать.
  За толстыми шторами вспыхивали фары изредка проезжающих машин. После такого сна их ровное гудение, чуть приглушённое зелёными насаждениями в палисаднике, было самой приятной музыкой. Хотелось выбежать на улицу и встать в центре автострады, лишь бы явственней почувствовать себя в сердце современного города, среди людей, а не мифических чудовищ.
   Ник спал. Отдышавшись, я прилегла рядом. Ни к чему добавлять ему ещё и моих кошмаров.
  
  
  ***
  
  Однако, и при свете дня, небосклону моей жизни не суждена была погожая ясность. В какой бы район города не заносили меня поиски вдохновения, повсюду начало чудилось чьё-то пристальное внимание.
  В один день ощущение постоянной слежки стало настолько невыносимым, что грозило вот-вот перерасти в паранойю.
  Новоприобретённая фобия достигла апогея, когда, рассматривая старинное зеркало в антикварной лавке, я оторвала взгляд от лепной рамы и увидела отражение преследователя, в полушаге за своей спиной.
  Чёрные волосы опускались на плечи, прямоугольную форму подбородка подчёркивала короткая бородка в виде перевёрнутой "Т".
  Но, больше всего меня испугали его на редкость отталкивающие глаза - цвета грязного весеннего неба, на фоне которого, склонные к депрессивной манере художники, часто изображают кружащую стаю воронов...
  Созерцание этого недружелюбного лица заняло не больше секунды. Но, когда я обернулась, ни рядом со мной, ни в лавке, не оказалось и следа чужака.
  - Всё, с меня хватит...
  Дрожащими руками я бросилась набирать номер Николаса. И уже через пол часа мы встретились в небольшом кафетерии на улице Ракоци.
  - Ник, понимаю, что ты не психиатр, но, так как больше врачей я не знаю, да и...
  При упоминании о лекаре душ, Николас насторожился и перебил мои пустые вводные речи быстрой серией уточняющих вопросов:
  - Что беспокоит? Кошмары? Галлюцинации? Изменённое состояние сознания? - Светлые брови нахмурились, свидетельствуя, что в дело вступила знаменитая врачебная хватка доктора Терлоу.
  Или же, ему просто известно нечто, дающее повод для беспокойства, что не известно мне?..
  Всё перечисленное Ником давно уже имело место в моей нездоровой голове, но не это меня беспокоило.
  - Скорее уж шпиономания! Если, конечно, этот жуткий человек мне не привиделся.
  - Как он выглядел? - не спросил, потребовал. При этом тревожность сменилась мрачностью, словно он от чего-то был уверен в достоверности моих слов. Не известно, что лучше - сходить с ума или твёрдо знать, что за тобой охотятся...
  Я описала Нику черноволосого, добавив:
   - Высокий, но чуть ниже тебя. Похож на венгра.
  - Нет, он ирландец. - Вздохнул мужчина, измученно закрыв руками лицо.
  - Твой знакомый?
  - Когда-то мы были друзьями. Двэйн Риган... а я-то надеялся, что он, наконец, успокоился! Боги, что я наделал?! - вскричал Ник. - Потакая собственной слабости, позволил ввязать тебя в нашу вражду!
  - Спокойней, милый... - я протянула руку через стол и чуть сжала его плечо. - Зачем этому ирландцу наблюдать за мной?
  Но Ник был слишком далеко, чтобы дотянуться до него прикосновением или словом. Где-то в самом сердце пустыни своей скорби...
   - Десять лет назад я женился на своей студентке, её звали Саманта. Мы отправились в свадебное путешествие в Венецию. И там она пропала. Двэйн пристал мне записку, где был указан адрес... Никогда не забуду, как ранним утром, нашёл там её белое распухшее тело, плавающее в грязной воде канала... Он убил её, и, будь я трижды за это проклят, теперь он пришёл за тобой.
  - Почему? - от осознания, что всё это время за мной по пятам ходила неумолимая смерть, удавкой сдавило горло.
  - Это месть. За нечто ужасное, что я с ним совершил больше тридцати лет назад. И о чём ты так и не дала мне рассказать... Он знает, что, если вопреки собственным клятвам я снова допустил в свою жизнь женщину, значит, она мне дороже собственной души.
  - Кто он такой вообще?
  - Такой же, как я. И самое страшное, что это я его таким сделал. Не намеренно, разумеется. Только теперь он сильнее, потому что не пытается сдерживаться. Не тратит сил на напрасную борьбу.
  - Твоя сила - в твоей борьбе!
  - Викки это не помогло...
  Я хотела сказать ещё что-нибудь, чтобы ободрить его и себя, столь же высокопарное, сколько и бесполезное, но у Ника запищал пейджер.
  - Вызывают в клинику. - Сказал он, прочитав сообщение. - У меня плановая операция через час. Думаю, будет разумно, если ты поедешь туда со мной.
  - Прямо в операционную? - намерение пошутить было сорвано не пригодной к притворству мимикой. Я даже почувствовала, как становлюсь бледнее штукатурки на потолке.
  Вопреки здравому смыслу, идея отправиться в больницу навевала ещё больший ужас, чем присутствие в городе неуязвимого, одержимого местью маньяка-убийцы, алчущего моей гибели...
  - Подождёшь в комнате отдыха. Охрану я предупрежу, там тебе будет безопаснее, чем где бы то ни было. В чём дело, Кристин? На тебе лица нет.
  Потупившись, я нервно пролепетала:
  - Я боюсь больниц...
  - Без спроса вломилась за мной в чужой подвал, а тебя пугают люди в белых халатах?! - бедный, он даже не знал, смеяться или сердиться.
  - Скажем так, если бы первая наша встреча произошла в клинике, а вместо фрака ты был бы в упомянутом одеянии - я бы бежала быстрее олимпийского чемпиона, и хрен бы ты меня догнал, даже в виде тролля!...
   Чёрт! Опять поздно сообразила, что состряпала лишнего. Но Ник не рассвирепел и не замкнулся, а лишь наклонился ко мне и участливо прошептал:
  - Это связано с тем эпизодом твоего прошлого, о котором ты не можешь со мной поделиться?
  - Да. - И вдруг мне стало невыразимо стыдно за свою слабость.
  Сравни, сколько он пережил, и что тебя изводит, и, что называется, почувствуй разницу...
  Либо сейчас же бери себя в руки, - решила я, - либо ты его не достойна.
   - Всё в порядке. Ты не должен из-за меня волноваться. Как и твой пациент - не может лишиться своего врача из-за моих капризов. Идём в твоё безопасное место, пока не передумала...
  - Уверена?
  - Абсолютно.
  
  
  ***
  
  Комната отдыха хирургического отделения оказалась не таким уж страшным местом. Даже уютным, конечно, если забыть, где она находится. Примерно с полчаса я совершенствовала свой язык просмотром телепередач на венгерском. Потом, судя по всему, сказался перенесённый (и продолжающийся) стресс, и я прилегла на кушетку, провалившись в тревожный сон.
  Из непродолжительной дрёмы меня выдернул всё тот же кошмар про пещеры и обитающего в них тролля. Стараясь унять сердцебиение, я стала вслушиваться в мерные шаги персонала в коридоре, но тут до меня долетел лёгкий шорох из-за полок со всевозможными медицинскими журналами.
  -Ник?... - позвала я с надеждой. - Это ты?
  Никто не ответил, однако шорох прекратился. Чувствуя, как ноги немеют от страха, я встала с лежанки и спиной попятилась к двери. Тут же показалось, что из-за стеллажей раздался звук, будто кто-то шагнул. И вот я уже почти нащупала дверную ручку, когда кожа на виске уловила чьё-то близкое дыхание.
  - Не Ник. Другой и очень страшный тролль... - Раздался приглушённый голос над самым ухом.
  Я обернулась, лицом к лицу столкнувшись со следившем за мной в городе мужчиной. Одновременно, в горло уткнулось нечто острое, как бы без слов предупреждая: "Шевельнёшься, и на полу этой комнаты будет очень много крови".
  Как и медсёстры за стеной, Риган был одет в раздобытый им где-то белый халат. Длинные смоляные волосы лежали аккуратно собранными в хвост. А под густыми, почти что сросшимися бровями, адским пламенем горели полностью чёрные, без белка, глаза.
  - Прости, что так поздно. - Зловеще улыбнулся герой ночных кошмаров. - Мои часы идут по ирландскому времени.
  Огромная ручища зажала мне рот, покуда вторая забралась в вырез майки и вытащила амулет.
  - Трюму сегодня везёт. - Усмехнулся он. - И молот, и Фрэя - сразу (12) ...
  Он грубо стащил с моей шеи подвеску. А дальше была лишь блеснувшая игла шприца и темнота...
  
  
  V.
  
  - Кто здесь?... - прошептала, завидев пляску теней на стенах.
  - Ну, я. Полегчало? - насмешливо отозвался Двэйн.
  Жёлтый свет лампы окрашивал бледную кожу похитителя в мертвенный оттенок. А снова ставшие серыми глаза, казались прозрачными.
  Мои же глазницы будто ножом колупали... До чего же яркий светильник! Из чего же он сделан, в конце концов?!
  Сквозь выступившие слёзы я разглядела неровные каменные своды, каменный же пол... Да здесь повсюду был один сплошной нешлифованный камень!
  Ужас сновидений ворвался в явь. От страха бросило в жар, так что я ощущала, как кровь, смешанная с изрядной долей адреналина, прилила к коже.
  В довершении, Риган положил меня внутрь шахтной клети - кабины, предназначенной для спуска и подъема людей по вертикальному рудничному стволу. Вместе со мной, она висела на стальном тросе над широким чёрным провалом, уходящим глубоко вниз...
  - Где мы? - снова простонала я, не оставляя детской надежды, что всё происходящее - лишь детали нового сна. Вот сейчас Ник ласково разбудит меня и...
  Не тут-то было.
  Похоже, мои глупые вопросы взбесили Ригана.
  - На пороге царства старухи Хель (13) ! А где это может быть - догадайся сама. Можно подумать - я живу в этом городе!
  Царство мёртвых. Подземелье... Ну, конечно же!
  Я уже вскользь упоминала, что, наряду с мостами, есть у Будапешта ещё одна характерная особенность: это единственная из европейских (а может, и мировых) столиц, где прямо в черте города (а точнее, под этой чертой) имеется разветвленная сеть естественных пещер.
  Но оборудованные для посещения туристами, как, например, Семла-Хеги, эти пещеры весьма цивильны. Все они добротно оснащены схемами, светильниками и видеокамерами - не потеряешься даже при последней стадии "топографического кретинизма". А вот, сколько под городом извилистых туннелей, не предназначенных для широкой публики, и насколько глубоко уходят в недра земли их многочисленные неизведанные ответвления - было боязно и помыслить...
  В горле вдруг стало сухо, и я ощутила явственные позывы к кашлю. Обычная реакция, когда через чур сильно нервничаю. Хотелось по привычке закрыть рот руками, но они были связаны за спиной.
  - Меня будут искать! - Протестовала я охрипшим голосом.
  - Разумеется! - Двэйн, восседающий на перевёрнутом деревянном ящике, картинно развёл руками. - Я, собственно, на это и рассчитывал, когда поборол искушение просто свернуть тебе шею в одном из тёмных переулков.
   Как истинный ирландец Риган оказался крайне словоохотлив. Или, это тоже следствие одиночества, как и огонёк безумия в бесцветных глазах?
  - А знаешь, Николас, наш сердобольны мученик, мог бы быть более заботливым в отношении безопасности своей очередной пассии! Да вот беда, он - не мученик, а эгоистичный ублюдок! Иначе бы не подпустил тебя в свою жизнь, памятуя о недавней потере возлюбленной... Да, он меня разочаровал. Я думал, безутешный Ромео будет горевать дольше.
  - Ну, ты и выродок! - захлебнувшись от отвращения, я даже дышать стала чаще, как при сильной боли или паники. - Его жена-то, что тебе сделала?!
  - Ничего. - Пожал плечами Двэйн. - Как и ты. Но он решил, что имеет право быть счастливым после того, что сотворил. А это не так. Смертных за их грехи карает Творец. А кто покарает бессмертного, как не другой бессмертный? Ко всему, имеющий на это все основания.
  - Мстишь ему, убивая непричастных к вашей вражде. Это даже не низость, это...
  - Идиотизм? Возможно. Только я считаю, что в своём праве его творить. Кстати, что у тебя с дыханием?
  - Нервное, знаешь ли! Мне как-то неуютно находиться в подземелье на пару с грёбаным маньяком!
  - А спать с монстром не страшно было? - усмехнулся Риган. - Видишь, и всё-таки ты причастна... Только я не понимаю, какой прок от такого кавалера - от него даже ребёнка не родить! При всей своей низости, Ник бы этого никогда не допустил: плодить генетических уродов - противоречит его возвышенным принципам!
  - Спасибо за заботу, но и так не собиралась иметь детей! Ни от Николаса, ни от кого бы то ещё.
  - А я ведь собирался, - неожиданно спокойно произнёс мужчина, - когда ещё был "нормальным". Только вот мой ребёнок так и не успел родиться...
  Повисшее молчание словно требовала от меня какой-то реплики. Может, если удастся потянуть время...
  - Думаю, я знаю, за что ты его так ненавидишь.
  - Продолжай, Шерлок! - Оживился Двэйн.
  Но, исполнить план оказалось сложнее, чем задумывалось:
  - Ты убиваешь его женщин, потому что...
  - Я помогу произнести это, если тебе так трудно, - продолжил за меня Риган, - Николас растерзал мою беременную жену. Мне повезло, если можно так выразиться. От ран я не умер, но вот заразиться сумел... Так этот идиот, потом ещё посмел прийти в больницу, где я лежал, собранный буквально по частям, и рассказать, что это его мутантских клыков дело... Интересно, какой реакции он ожидал в ответ на свою исповедь?
  - Ник говорил, вы были друзьями?
  - А, любопытная девочка! Мы вместе учились в меде. Трое неразлучных друзей: Николас - отпрыск древнейшего рода Англии, американка Виктория и я.
  Ник пахал как проклятый - никогда не видел никого, кто был бы более одержим наукой. Я тоже работал, не покладая рук, грант на обучение в престижном ВУЗе обязывал, ведь у меня не было папаши-лорда! Не скажу, что ему всё давалось, будто играючи, но те идеи, что приходили в его белобрысую голову - никогда не были прописаны в учебниках... Не будучи одержимым жаждой соревнования, я не ставил учёбу во главу всего, и, как положено безродному ирландцу, отрывался по полной, списывая у Ника на экзаменах. Однако, когда после сдачи, мы всем курсом шли в паб, мой безумный друг - отправлялся в библиотеку или лабораторию, продолжать играть в Бога... Да, редкое сочетание - трудолюбие и талант. А ещё у него была Викки... И кто-то должен был развлекать её, пока он самозабвенно резал мышей.
  - Так вот в чём дело, - паника сделала меня безрассудной, а мои речи - неосторожно дерзкими, - банальная зависть! Ты даже в убогих мечтах с ним сравниться не мог, и потому увёл у него любимую девушку!
  - Заткнись. - Зло оборвал меня Двэйн. - Я любил Викки! И она, в конце концов, выбрала меня. Не чопорного отличника, а бесшабашного ирландца. И малыш Ник отпустил её так, будто она ничего для него не значила... Я бы рвал и метал на его месте, а он, вместо того, чтобы набить мне морду, просто благородно отошёл в сторону, дабы "не мешать нашему счастью". Лицемер чёртов! Ведь, если внешне он достойно принял её выбор, то в душе - так и не смерился... Та мерзость, что сидела в душонке голубоглазого умнички Ника, последнего романтика с манерами джентльмена прошедшего столетия, всё же проявила себя. Он напал внезапно, Викки и малыш погибли сразу, а меня он укусил. Слюна попала в рану, и вот результат! Я стал таким же чудовищем, как твой драгоценный докторишка.
  - Он - не чудовище... - Одышка уже почти вызывала головокружение. - А о себе - ты это верно заметил! Николас жизни спасает. И борется с собой, а ты не можешь простить ему того, в чём сам он не виноват!
  - Если бы он этого не хотел, инстинкт зверя не повёл его выслеживать нас за сотню миль. Тролль внутри него задрал бы первого встречного и на том успокоился. Скажи, а ты уверена, что если бы у вас что-нибудь не заладилось, и ты бы решила уйти от него, однажды ночью, когда вы вдвоём со своим новым избранником стали наслаждаться прогулкой по набережной, мерзкая тварь не накинулась сзади, чтобы вырвать обоим внутренности?
  - Тогда, может ты это сделаешь, чтобы я не мучилась ожиданием?!
  - Смерть - не страшна, страшно ждать её в гости со дня на день. Ведь так? Я раскопал твою биографию, Александрова Кристина Валериевна. Или, как по мужу, Орлова? Ты же не только из-за красот Будапешта сюда перебралась. Не было сил жить там, где бродят призраки вины. В этом вы с Ником похожи...
  - Замолчи. - В бессильной злобе я отвернулась к холодной решётке.
  - А Ник, - продолжал Риган, - знает про твоего супруга и про то, как ты бросила его и помогла уйти из жизни? А ведь он, в отличии от нашего общего друга, даже не был животной мразью. Молчишь? Значит, нет. Боялась, что моралист Терлоу не поймёт...
  - Алексей был больным человеком!
  - Маниакально-депрессивный психоз. Да, люди с таким диагнозом вдруг без причины осознают, что жизнь - безрадостный отстой. Достаточно здравая, надо сказать, позиция, если бы они ещё не мучили родных и близких постоянной угрозой суицида. А потом ещё добавились наркотики, но и они не смогли внести красок в его убогое существование. У мистера Орлова попыток прекратить его было три, каждый раз разные... Не говоря уже о вспышках ярости, когда он набрасывался с кулаками на свою заботливую женушку, давно ставшую для него сиделкой. Когда он попытался в четвертый раз, тебя с ним дома не оказалось. Зато был кетамин, "перепутанный" несчастным психом с очередной дозой...
  - Чего ты добиваешься?! - вскричала я, не выдержав.
  - На этот раз, хочу устроить небольшое соревнование. Игра на выживание, где приз - кровь побеждённого! Но сначала, уровняем шансы. А то, два монстра против девушки - это настолько безнадёжно, что даже пошло.
   Двэйн достал из куртки пластиковую ампулу, полную какой-то чёрной жидкости, и шприц. И стал приближаться ко мне:
   - Я ведь тоже в меде учился, Кристин. В этой капсуле - плазма моей крови. Не подумай лишнего, я ни в коем случае не претендую на авторство. Чтобы выделить первоначальную сыворотку, необходим был гений Ника. Я лишь нагло содрал плод его усилий, которыми он так вежливо со мной "поделился".
  - Не надо!.. - из-за сердца, грозящего вырваться из груди, голос срывался.
  - Что, страшно последовать во тьму за любимым? - издевался мерзавец. - Никакой романтики. Пожертвовать своей идеальной счастливой жизнью ради того, чтобы навечно стать уродом.
  - Моя жизнь - не идеальна...
  - Сравни с моей - и она станет такой!
  Тут он заметил, как я почти непрерывно слегка вращаю плечами и шеей.
  - Суставы ломит?
  - Да! А ещё, будто тело сейчас взорвётся! Чем ты, мать твою, меня вырубил?!
  - Обычное снотворное. - Риган положил руку мне на лоб, затем измерил пульс.
  Тоже мне, санитар подземелий!
  - Тахикардия и жар... - задумчиво констатировал Двэйн.
  Мне показалось, в уверенном до того голосе зазвучала растерянность.
  Он зажёг карманный фонарик и направил его свет мне в глаза. От этого я заорала, будто их выкалывали. Ощущения были теми же.
  - Повышенная светочувствительность... Да твой возлюбленный - ещё больший сукин сын, чем я думал! - воскликнул ирландец. - Он уже тебя заразил!
  - Неправда!
  Риган вскочил и принялся увлечённо цитировать строки фольклорных сказаний:
   - Несчастную, что избрал себе в жёны тролль, натирали жгучими мазями, и женщина превращалась в ужасное существо. Лицо её изменялось и покрывалось слизью и сеткой из вздувшихся вен, нос и уши удлинялись, нежная кожа грубела, а голос становился похожим на хрюканье. Теперь она жена тролля, такая же уродливая и прожорливая, как он сам, навеки во власти своего подземного властелина!...
  Какое-то время он ещё смеялся, как умалишённый, после чего вдруг резко остыл:
   - Впрочем, это будет чуточку позже, после того как пройдёт инкубационный период. А пока, принцесса Фиона (14) , не завидую тебе, когда мы встретимся там... внизу. Впрочем - даже если Ник меня опередит - тоже не завидую...
  Разрезая верёвку, которой стянул запястья жертвы своей ненависти, Двэйн намеренно полоснул мне ножом по правой кисти:
  - Добавим аромата!
   Он слизнул кровь с лезвия, с таким демонстративным удовольствием, что меня передёрнуло, несмотря на боль.
  Заметив это, Риган рассмеялся и бросил мне ампулу со своей чёрной дрянью. - Небольшой бонус - на случай, если раздумаешь умирать и решись ускорить поступление в наш легион!
  После этого он захлопнул кабину клети, не забыв, перед этим, кинуть мне ещё и свой фонарик.
  Как мило.
  Мужчина нажал на рычаг лебёдки. Скрип троса надрывным стоном сопровождал удаляющееся пятно света и уходящий вверх ствол шахты, исполосованный ржавыми линиями поперечных расстрелов.
  
  ***
  
  Отчаявшись определить расстояние, да и вряд ли знание точной глубины могло мне помочь, я стала подбадривать себя тем, что шахта, даже давно заброшенная, это по любому лучше дикой пещеры! Там, где когда-то работали люди, поневоле чувствуешь себя спокойнее, чем в неизведанных природных лабиринтах. Наверное... Возможно, где-то найдутся вспомогательные стволы или эксплуатационные штольни, ведущие на поверхность.
  Ага, - оппонировало моё пессимистичное alter ego, - попробуй отыщи их, для начала. Если бы всё было так просто, Двэйн не затеял бы свою садистскую игру...
  
  Первым делом, по приземлении я вырвала кусок ткани из футболки, и перевязала руку, чтобы не оставлять кровавых меток для Ригана.
  И не только для него. Как бы я не любила Ника, Ника-человека, но ещё не забыла зрелища его второй ипостаси. Если такое вообще можно забыть. Так что фокус с прекрасным принцем, что примчится спасать меня на белом коне, вряд ли удастся.
  Кроме стремительно утекающей форы, была ещё одна... проблема. Рассудок упрямо отказывался верить, что Ник мог со мной такое сотворить! Меж тем, при погружении вглубь искусственной земной артерии, мне неожиданно стало лучше. Хотя, может быть, симптомы какого-нибудь совершенно обычного человеческого заболевания заблокировались осознанием экстремальности ситуации, направившим все силы организма на выживание? Лишь бы это было так!
  В окружающей темноте лучик фонарика казался огоньком светлячка, снующего по покрывалу из плотного чёрного бархата. При том, крылышки у жучка оторвали, а самого вот-вот скормят пауку...
  Куда двигаться, когда выбралась из клети, долго размышлять не пришлось. Свет фонарика выловил единственный, более менее ровный проход. В него я и устремилась, стараясь проявлять достаточно внимания, чтобы не разбить голову о случайный выступ и не переломать ноги в услужливо разверзшихся на пути трещинах. А за годы простоя выработки их здесь оказалось немало.
  По пути мне встретился уходящий вверх ствол вентиляционной шахты, что, как и главный, когда-то зачем-то здесь продолбили, но так и не использовали с тех пор по назначению. И мне он мало чем мог пригодиться. Что бы там не городил Риган, но когти, позволившие бы уцепившись за край дыры и ползти вверх по её отвесным стенкам километр, а то и более, у меня ещё не спешили отрастать... И, пока всё было тихо, этот "изъян" не особенно сильно меня огорчал.
  Метров через пятьдесят, если конечно правильно определила расстояние, дорога раздваивалась, предоставляя на выбор два лаза. Один - по диаметру гораздо больше нормального человеческого роста, второй - в полтора раза уже. Ни малейшего намёка на ветер не вылетало ни из одного из чёрных ходов. Поэтому, я решила: раз уж по тесным кроличьим норам удалось уже вдоволь налазиться во сне, сейчас пойду по более широкому.
  Постепенно, стены стали влажными, а сверху довольно сильно закапало. По пути стали попадаться то гроздья, похожих на виноград, мелких камешков-оолитов, то фигурные слоистые образования, смахивающие на сгорбленных карликов. Свет фонарика падал на них и тем предавал уродливым изваяниям иллюзию движение. Сказать, что от этого у меня волосы на макушке дыбом вставали - ничего не сказать. Судя по всему, когда-то здесь бушевали гидротермальные процессы...
  А на потолке всё чаще стали попадаться причудливые осыпи и трещины, уходящие в темноту - совершенно не похожие на те, что могли бы быть оставлены руками человека.
  Проклятье!!!
  А вот и сужение. Как говаривают у меня но родине: халява закончилась... Из конца норы в лицо пахнуло плесневелой сыростью и затхлостью. Хорошее слово - "конец", когда речь идёт о лабиринте. А если есть движение воздуха, значит - не тупик. Другое дело, что дуть может и из щели, размером с монету.
  Делать было нечего, я опустилась на четвереньки и поползла, стараясь не думать о том, как буду выбираться задним ходом, если пессимистический прогноз оправдается и впереди ждёт тупик. С каждым сантиметром, на который уменьшалось выделенное моему телу пространство, дышать становилось всё труднее - не от фактической нехватки воздуха, а от страха, что таковая может возникнуть. Никогда не думала, что болею ещё и клаустрофобией, но, никогда и не приходилось ощущать себя в шкуре спелеолога-экстремала.
  Остановившись, чтобы отдышаться, я вдруг уловила некий шорох. Знание того, что пещеры усиливают звук, источник которого может находиться на весьма далёком расстоянии, не особенно успокаивало.
  И не был он похож ни на шум подземных ручьёв, ни на знамения других явлений неодушевлённой природы... Кожа дрожащей ладони, приложенной к боковой стене, уловила вибрацию камня, будто нечто большое ползло совсем рядом... по соседнему туннелю.
  Сглотнув крик, способный выдать меня врагу, я задвигала конечностями с максимально интенсивностью, на которую только была способна. Может, следовало на время затаиться, но лежать без движения, вслушиваясь в зловещий скрежет, было выше моих сил.
  Через несколько метров лаз при обрёл сходство со швейцарским сыром. С обеих сторон открывались сквозные щели, не столь широкие, чтобы пролезть, но вполне позволяющие протянуть руку или... лапу. Что-то светлое мелькнуло в боковом отверстии. Чтобы лезть быстрее, фонарик пришлось зажать в зубах.
  Стало гораздо более сыро, чем вначале пути, и колени и ладони быстро покрылись коричневой плёнкой грязи. Отложения кальция, словно хрящевые кольца трахеи, превращали лаз в подобие гигантской глотки. Даже внутренняя оболочка её была склизкой от постоянного присутствия вод с высоким содержанием минеральных солей. Свисающие с потолка частые зубы сталактитов, через которые всё труднее было протиснуться, только усиливали мерзкое сходство...
  
  Боковые ответвления сияли эбонитовой чернотой, и звуки преследования не улавливались за шумом пульса в ушах. Но, когда я уже готова была поздравить себя с очередной галлюцинацией, из одной из дыр вырвалась мощная жилистая рука, схватив меня за лодыжку. На этот раз, сдерживать крик не имело смысла, и завизжать, дав выход накопившемуся страху и напряжению, мне помешал лишь фонарик. Щель не была достаточно широкой, чтобы монстр мог пролезть целиком, значит, оставался шанс вырваться. Со всей силы я стукнула по когтистой лапе другой ногой. Хватка чуть ослабла и, чудом выскользнув, я бешено заработала локтями, уже и так разодранными в кровь...
  Судя по скрежету, тварь бросилась вдогонку, намереваясь добраться до меня на месте следующего стыка. Теперь всё зависело от везения - или в дальнейшем лаз окажется изолированным от своего параллельного двойника и выведет меня хоть куда-нибудь, или же, приведёт прямо в пасть чудовища или в тупик. Что, в принципе, одно и то же.
  Не знаю, сколько времени я так ползла, но, в конце концов, пришлось остановиться. Туннель перекрывала стена из плотных залежей какой-то слоистой породы. С отчаянья я чуть было не вмазала фонарём об пол, но, к счастью перед тем, как совершить этот опрометчивый поступок, всё же хватило ума оглядеться. Оказалось, что это не тупик, а просто смена направления - над головой зияло небольшое тёмное отверстие. Чтобы пролезть, его пришлось расширять, отрывая куски земли и выколупывая булыжники. Была опасность, что и там, куда я отчаянно стремилась докопаться, диаметр лаза окажется слишком мал, и меня попросту раздавит. Говорят, это невероятно мучительно, умирать от удушья... Но, я думаю, всё же не более, чем когда тебе вспарывают туловище.
  
  Нет, пока что мне везло. Просунув голову, я с замиранием сердца обнаружила достаточно просторную пещерку. И даже светлую - по изогнутым стенам сияли отложения фосфора. Уцепившись руками за скользкую глину, подтянула наверх остальное тело.
  Выбравшись, несколько секунд просто лежала на спине, часто дыша и отплёвываясь от налипшей на рот грязи.
  А потом, чуть не застонала, увидав, что пещера не имеет горизонтальных ходов по бокам, и мне предстоит ещё один подъём... Правда, на этот раз более "чистый", до потолочный лаза можно было добраться по насыпи из крупных камней. Осторожно взбираясь по округлым глыбам, я почти преодолела основание этой "лестницы", будто сотворенной неким архитектором-авангардистом, когда один из булыжников сдвинулся с веками занимаемого им места и зажал мне ступню, находящуюся аккуратно меж двух массивных валунов. Я постаралась вытащить застрявшую лодыжку, но безуспешно - пришлось нагибаться и, балансируя, руками помогать себе освобождаться из ловушки.
  
  В момент, когда, наконец, смогла вытащить ногу, лаз, приведший меня на очередной уровень блужданий во тьме, взорвался комьями грязи. Чудовище выпрыгнуло из него с такой лёгкостью, будто на свете не существовало преграды для его мощи. По остаткам чёрных волос на уродливой голове я поняла, что это Риган.
  
  Плюнув на технику безопасности, без оглядки рванула наверх. Оставалось лишь надеяться, что если сорвусь с этой кручи, окажусь до неприличного удачливой и сразу сломаю шею... Монстр, не ожидавший от меня такой прыти, взвыл и пружинистыми скачками помчался вдогонку.
  
  Я уже почти нащупала руками край отверстия, когда валун, метра полтора в диаметре, поехал под ногами, увлекая следом своих тяжеловесных собратьев. Чудовищный грохот был настолько оглушительным, что наступившая за ним тишина казалась нереальной. Ударившим в локоть камнем, у меня выбило фонарик. Рука онемела до самого плеча, предваряя наступление дикой боли. Если бы не сияние фосфора, даже более яркое, чем в нижней пещере, продолжать искания пришлось бы не только со сломанной рукой, но и вслепую.
  
   Тварь отрезало от меня обрушившимся завалом. Надолго ли он его задержит? Судя по звукам раскидываемых валунов, особо обольщаться не стоило.
  Я побежала, кашляя от минеральной пыли, вперемешку с каменной крошкой, что вдоволь успела наглотаться. Бежала, сворачивая в первый подвернувшийся проход. И когда один их них завершился стеклянной гладью озера, уходящего под каменный свод, расхохоталась, как сумасшедшая.
  С одной стороны, вода - это хорошо, так как смывает запах. Но и плохо - ибо пловчиха из меня такая же, как и бесстрашный исследователь пещер.
  Не дожидаясь, пока истерика схлынет, вернув возможность мыслить здраво, я прыгнула в поток. Вода была настолько холодной, что дыхание перехватило, но пока ноги не отнялись, можно было идти. И, желательно, побыстрее, пока тело не оскорбилось на пытку льдом и не отказало в помощи. Я двигалась по горло в воде, но ноги ощущали дно, и от этого было спокойнее. Стоило войти в пещеру, макушка начала упираться в потолок. Затем, зазор между поверхностью воды и скалой сужался, вынуждая погружаться всё глубже. Сначала подбородок ещё возвышался над водой, потом остался только нос... Если воздушная прослойка вообще исчезнет, придётся поворачивать назад. Нырну, так обязательно наглотаюсь воды, и не известно, будет ли вообще куда выныривать. Или, течение ведёт меня к новому озеру в очередной пещере, или питает подземную река, куда нет хода никому, кроме холодной мёртвой воды.
  
  Блеснувший во мраке фосфорный огонёк чуть умерил степень отчаяние, но прибавить шагу не было физической возможности.
  Онемевшие руки предательски соскальзывали, когда я пыталась выбраться на обкатанный течением каменный берег. Ватные мышцы не слушались, и я так и повисла, беспомощно цепляясь за край. Однако, сознание не спешило отключаться, оставляя меня свидетелем собственной гибели. Не скрою, в тот момент я даже подумала о чудом не разбившейся ампуле, которую, к своему стыду, так и не выкинула. Никогда не говори никогда...
  
  От пагубных мыслей отвлёк яркий свет, что больно резанул по глазам, а за тем кто-то вытащил меня из воды...
  
  Снизу вверх я видела лицо Николаса. Не монстра, человека.
  Меня трясло, и слова с трудом выходили сквозь стучащие зубы, пока он стягивал с меня мокрую рваную футболку и бережно одевал в свою куртку.
  - Я... ожидала тебя... другим...
  - Двэйн решил, что, спрятав тебя под землёй, вынудит меня перекинуться. Но я вспомнил твои слова о том, что на самом деле даёт силу, и решил, что пока им управляют инстинкты, смогу противопоставить им разум. К тому же - не мог же я подвергнуть тебя риску встречи со своей второй ипостасью.
  - Как ты узнал, где меня искать? - приятное тепло разливалось по телу, ласково увещевая, что бояться больше не стоит. Кошмар закончился и, наконец, всё будет хорошо...
  Хотелось в это верить, но не получалось - слишком погано было на душе и слишком много в его голосе звучало печали...
  - Последние пару лет я периодически могу видеть мир его глазами. Как и Риган - моими. Из-за этой новой способности ты и оказалась в этом аду.
  - С тобой он раю подобен, к тому же - я всё-таки смогла убежать от него!
  - Я и не сомневался в этом... - Грустно улыбнулся мужчина, погладив меня по щеке.
  Двоякий смысл этой фразы, вопреки логике, произнесённой не с облегчением, а явно отдающей чувством вины, всколыхнул меня, заставив вспомнить страшные выводы, высказанные Двэйном.
  - Ты всё-таки сделал это, Ник? Теперь я такая же, как ты и он?
  - Я боялся, что заразил тебя в Вышеграде своим проклятьем, когда оцарапал, но этого не произошло. Хотя, тёмная часть моей души этого хотела... Помнишь, делал тебе укол и просил не принимать никаких лекарств, во избежание взаимодействия? Снотворное, что дал тебе Двэйн, вступило в реакцию с иммуноглобулином, от чего и все замеченные им побочные эффекты. Врач из старины Ригана всегда был никудышный.
  Это было сказано с таким невозмутимым спокойствием, сдобренным какой-то обречённой усмешкой, что я больше не могла врать.
  - Ник, любовь моя, прости, что усомнилась! Я... я обманывала всё это время, я - не та женщина, которая тебе представлялась! Я...
  - Не спеши каяться, я не священник, а ты - не на исповеди. - Холодно прервал он мои излияния. - Однажды ты спросила, чем привлекла меня в опере? Отвечая тебе, я тоже соврал. Я видел, что в тебе гнездится чувство вины, слишком осязаемое, чтобы, в силу мнительности, возникнуть на пустом месте или по ничтожной причине. Её вкус ощущался в воздухе, а меня, наряду с этим же демоном, съедало одиночество... И тогда, я на миг решил, что если ненароком сорвусь, мир не особо пострадает, потеряв ещё одну чёрную душу. Но я передумал, ибо узнав тебя всего на одну прогулку ближе, вспомнил о своём главном принципе, гласящем, что любая жизнь - бесценна.
  Я молчала, не зная, как отреагировать на признание, что он не исключал возможности убить меня. Что ж, выходит мы квиты...
  - Риган скоро будет здесь. - Сухо предупредил Ник, надевая мне на голову свой шлем с фонариком. Похоже, он воспринял моё молчание за проявление ненависти. - Я встречу его и увлеку поглубже, а ты - уходи. Пойдешь по меткам, что я оставил, они выведут на поверхность.
  - Встретить? - Встрепенулась я. - А что потом, он же бессмертен?...
  - Присмотрю, чтобы не выбрался. И так слишком много людей из-за него пострадало. Не его ошибка, моя. Значит, мне за неё и отвечать.
  Взгляд привлёкло что-то, висящее у него на поясе - продолговатые "кирпичики" с проводами... Взрывчатка?!
  - Ты не сделаешь этого! - заорала я.
  - Рано или поздно это всё равно произошло бы.
  - И потому хочешь сам себя заточить под землёй?! Опомнись! Если любая жизнь - бесценна, то и твоя - не исключение! Ты не психопат-убийца, не кровожадный тиран... своё зло ты творил неосознанно!
  - Не важно. И моя жизнь останется при мне, к сожалению. А теперь, уходи! - с этими словами он поставил меня на ноги и встряхнул, указывая на чёрную дыру в скале. - Выход - через тот туннель...
  - Ушла однажды! - кричала я, вцепившись в него здоровой рукой. Сломанная - плетью висела вдоль тела, но тогда было не до неё. - И до сих пор себя проклинаю!
  - Я слишком устал, Кристин... Иди и живи настолько полной жизнью, насколько позволит совесть.
  Я не двигалась.
  - Беги, умоляю! - зарычал он. - Пока я не превратился и не утащил тебя с собой! Ты этого хочешь?!
  Казалось, стены пещеры обрушатся от его рёва.
   - Прости, Николас, - выдавила я через силу, отступая к тёмной трещине, ведущей к спасению. - Помни, что люблю тебя!
  И побежала. Снова...
   - И я тебя, Кристин... - Прошептал он мне в спину, и эта фраза неотступно парила следом, даже, когда много времени спустя я вылезла из заросшей травой норы у подножья горы Геллерт... И тогда, когда ощутила толчок от взрыва, сотрясшего земную поверхность и обрушившего тонны камней в её недрах...
  
  
  
  
  
  Эпилог.
  
  Встречу я назначила на Цепном мосту, или же Мосту Свободы... Ничего не могла с собой поделать, к этому месту меня тянуло также, как к тому, с кем мы любили здесь стоять...
  
  "Имира плоть
  стала землёй,
  стали кости горами,
  небом стал череп
  холодного турса,
  а кровь его - морем...(15)"
  
  И кровь, и морская вода - солёные...
  А Дунай, по-прежнему пах морем...
  
  Мне казалось, что поручни моста сохранили тепло ладоней Ника.
  
  Стоящий рядом со мной бледный призрак ободряюще улыбнулся и растаял во влажном тумане ночи, стоило кинуть вниз белый цветок, вместе с гранатовой подвеской - свадебный подарок - которую носила, не снимая, как постоянное напоминание о своём преступлении.
  
  Да, я настолько же романтична, насколько и лжива, ибо принесла с собой три розы. И теперь бросала по одной в чёрную воду. Первую, посвятила - своему мужу, который, хочется верить, меня простил. Вторую - Николасу. Третью -....
  Ритуал прощания был прерван.
  
  Ты не сумел разгадать мою загадку, любовь моя... Русской эмигрантки, завербованной английской секретной организацией. Оставлю подробности, как давно они вышли на меня и как заставили на них работать... Страх - великое оружие, с его помощью ломались и более стойкие личности, чем я. Когда мне велели прийти в тот вечер на "Фауста", я понятия не имела, что их целью являешься ты... Пояснения поступили позже. Но они давно следили за тобой и знали, как ты страдаешь от одиночества и как легко способен читать людскую совесть! А значит, мог попасться на крючок, только если экзотическая "наживка" не выдаст своей заинтересованности.... И когда ты пропал, я думала это их рук дело, и подобное осознание было невыносимым!
   Им нужно было твоё открытие - имея в своём распоряжении целое тело исландского тролля, они так и не сумели сделать того, что удалось тебе, мой гениальный доктор Франкенштэйн...
  
  - Николас погиб. - Сказала я связному, неприметному приземистому мужчине в кожаной куртке. - И тот второй - тоже.
  - Напрашивается такой вывод. Город тряхнуло как при землетрясении. Образец у вас с собой?
  - Да.
  - Давайте сюда и будем считать наше сотрудничество завершённым.
  Я передала ему ампулу Ригана.
  - Она пуста! - разочарованно воскликнул мужчина, взвесив её в ладони, затянутой в чёрную перчатку.
  
  Страшно смотреть в дуло, направленного в голову пистолета...
  
  Спасибо киллеру, страх был не долгим. Агент выстрелил мне в лоб, после чего помог телу перевалиться через поручень прямиком в чернильные объятия Дуная.
  
  Теперь они оставят меня в покое. Нас. Третью розу я посвятила своей прошлой жизни.
  Однажды обретя своё золото, я не собиралась никому его отдавать, даже самой великанше Хель!
  
  ***
  Чёрные глаза превосходно видели в темноте, когда я выползла на камни набережной.
  Камни... Они знают все древние тайны этого города, все его потаённые места. И вот они уже шепчут мне, как найти путь под землю, что станет нашей башней Соломона...
  
  Я иду к тебе, Николас... Ты больше никогда не будешь одинок.
  
  Мы создадим собственный эпос, странный, как и жизнь - по своей сути, где глупая Фрэя, полюбила благородного тролля Имира. И они построили их заповедный подземный мир. И, ни люди, ни боги - ничего не сумеют с этим поделать...
  
  Сноски:
  (1) Песня "Сердце", гр. Сплин.
  (2)Там же.
  (3)Музы, соответственно - любовной поэзии, танца комедии и трагедии.
  (4) Добрый вечер! Вы говорите по английски? (венгр.)
  (5)Да (венг.)
  (6) Анита Блейк - главная героиня серии романов Лорель Гамильтон, профессиональный подниматель зомби, некромант и лицензированная охотница на вампиров.
  (7)"Лара Крофт: Расхитительница гробниц" - героиня экранизации культовой серии компьютерных игр Tomb Raider, посвященных археологу и искательнице приключений Ларе Крофт.
  (8) Мальков В.О. "Золото Троллей", 1995.
  (9) Там же.
  (10) Голлум - один из ключевых персонажей произведений Джона Р. Р. Толкина "Хоббит, или Туда и обратно" и "Властелин Колец".
  (11) Имеется в виду трагическая история Тэсс Дарбенфилд, из романа английского классика Томаса Харди "Тэсс из рода Д"Эрбервиллей"
  (12)"Старшая Эдда" повествует, что однажды йотуны похитили у бога тора его молот. Князь йотунов Трюм согласился вернуть молот лишь в обмен за богиню Фрэю. Боги решили, что за молотом отправятся Локки и Тор.
  (13) Хель - в скандинавской мифологии хозяйка подземного царства мертвых Нифльхель
  (14) Героиня мультипликационного фильма об огре Шреке. Заклятие Фионы, превращавшейся по ночам в огра, можно было снять поцелуем. Однако, когда Шрек целует её, и все ожидают, что теперь она превратится в красавицу Фиона навсегда остаётся огром,
  (15) "Старшая Эдда". Перевод В. Тихомирова.
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"