Философия постмодернизма. Ответ профессору Кутыреву.
Нижеследующий текст будет представлять собой реакцию на небольшую, но весьма примечательную брошюру профессора В.А. Кутырева "Философия постмодернизма". Эта на удивление живая и глубокомысленная работа профессора Кутырева позволяет отчетливо и ясно рассмотреть те многочисленные недоразумения, которые сложились вокруг философии постмодернизма (в первую руку - французского). Надо отдать должное Владимиру Александровичу - ему удалось создать по-настоящему литературно целостный рассказ со своими завязкой и занимательным сюжетом, ничуть не пожертвовав при этом глубиной мыслительной работы. Но сии достоинства все же не должны заслонять собой самого факта непонимающего отрицания идей великой французской философии ХХ века. Или, в терминологии величайшего из представителей этой философии Жиля Делеза, параноидального отрицания.
Наиболее видными из общих мест той огульной критики французского постмодернизма, с которой обычно доводится сталкиваться, представляются упреки в "субъективном идеализме" и "отрицании истины, как таковой". И прежде чем перейти собственно к разбору текста Кутырева, я чувствую себя обязанным отреагировать и на них.
По поводу "субъективного идеализма" - забудьте это бессмысленное выражение. Если бы почтенный епископ Беркли мог предвидеть, к какому числу недоразумений приведет его остроумная критика, заразой распространяющего на британских землях, эмпиризма, материализма и атеизма, то верно бы, подобно Гоголю, сжег бы свои произведения в печке. Субъективный идеализм - по самому своему строению совершенно бессмысленное выражение, ибо идеи по определению логичны, имеют смысл и потому разделяемы совместно. Ну а уж после Эдмунда Гуссерля и его вместе с Брентано "интенциональности" разговоры о неком "субъективном", оторванном от "сознанию внеположного" и вовсе лишены любого значимого смысла. Правда, умудряются и самого Гуссерля обвинять в этом самом загадочном субъективном идеализме, но это уже, извините, совсем патологический случай.
По поводу "отрицания истины" - любой текст так либо иначе ориентирован на некое имеющее регулятивный характер понимание истины. Но все же - здесь внимание! - во французском постмодернизме есть один чрезвычайно важный, центральный момент - который недалекий читатель может принять за отрицание истины. Это еще раз подчеркну, чрезвычайно важная и в известной степени жесткая мысль. И я попробую выразить эту центральную для французского постмодернизма мысль предельно жестко. Она гласит примерно следующее... Следи за собой! Ты, да-да, конкретный Ты, философ, историк, или какой еще мыслитель - следи за собой! Ты, конкретный Ты (Будь Ты сам Гегель или кто еще) - Ты не Бог. Не позволяй себе вещать. Не позволяй себе говорить от имени Высшей Истины. Следи за собой! Найди себе какое-нибудь место, какой-нибудь горшок. Повзрослей! Перестань ходить под себя. Учись следить за собой. Понятно, что свое дерьмо не пахнет. Понятно, что если у тебя достаточно объемный разум-желудок, то ты и других может приучить к своему устойчивому запаху "истинных отходов жизнедеятельности". Но подлинный философ должен стремиться к иному. Должен стремиться к Иному. Он должен учить мыслить. Тех, кто не желает мыслить, а желает верить - отправляй в Церковь или куда-нибудь еще. Учись следить за собой. Учись следить за центрами своей мысли. Учись децентрации. Ты русский или американец - помни об этом. Старайся не попасть в ловушку этноцентризма. Мыслят как правило мужчины, обладатели чего-то где-то там; наше мышление во-многом зависимо от базовой сексуальной бинарности. Обрати внимание на свой фаллоцентризм. Мы всегда слышим голос, наша речь ориентирована на звук своего голоса. Помни о фонологоцентризме. Нам очень хочется покоя и устойчивости бытия, хотя мир может желать хаоса. Помни об онтоцентризме. Мы все принадлежим истории. Истории мира, истории языка и мысли, личной истории (немного помощи от немца Гадамера). Мы воспитаны в определенных социальных условиях (немного помощи от Маркса). Мы играем в определенные языковые игры (немного помощи от Витгенштейна). Вступая в дискурс мы находимся в конкретном дискурсивном сплетении, имеющем много измерений, каждое из которых доступно своеобразным археологическим раскопкам. Вот это то указание на всегдашнюю обусловленность и имманентность любого конкретного дискурса недалекие мыслители и называют отрицанием истины. Тогда как на самом деле, французские философы не то, что не отрицают истину. Они, в принципе, отрицают отрицание как таковое и встают под знамена святого слова утверждения, поднятое Фридрихом Ницше. Но дабы эта позитивная игра утверждения, дивергенции (разрастания мысли) и дизъюнктивных синтезов не превращалась в базарное пустословие и профанную вседозволенность они, будучи верными последователями Ницше, выдвигают встречное суровое ограничивающее правило - следи за собой. Более того - вступи в борьбу с самим собой. Будь готов подвергать самоуничижению не только собственные мысли, не только исторические корни своих мыслей (философскую традицию), но и само собственное мыслеустройство.
Впрочем, вышеприведенные замечания относятся скорее к общему фону восприятия постмодернизма, чем к конкретному произведению профессора Кутырева. Теперь пора обратиться собственно к тексту Владимира Александровича. Начнем с самого начала.
...Постмодернизм, который ещё недавно резко и дружно критиковался как феномен открытого нигилизма, превращается в моду, почти норму мысли....
...Ответственное мышление отличается тем, что оно не праздное, не игровое, не "искусство для искусства", а обусловлено потребностями общества, этапом исторического развития человечества. Мировоззренчески говоря - бытием и ценностями, представлениями о желательном. Не отвергая факты, феномены, оно должно смотреть вперед, анализируя их в тенденции, по последствиям и произносить "приговор", оценивая с точки зрения влияния на перспективы человека и общества. Мы декларируем эту прямо противоречащую идеологии постмодернизма установку как своеобразный эпиграф к данному пособию, ибо она принципиально важна для отношения к обсуждаемому типу философствования, выявлению его плюсов и минусов, пониманию места, которое оно занимает в современной культуре....
Итак, автор начинает с упреков философии постмодернизма в ее нигилизме, отсутствии ценностей. На этот упрек я отвечать не буду. Лучше предоставлю слово Мартину Хайдеггеру.
"Поскольку что-то говорится против ценностей, люди приходят в ужас от этой философии, дерзающей пренебречь высшими благами человечества. Ведь что может быть логичнее вывода, что мыслитель, отрицающий ценности, должен с необходимостью объявить все никчемным?"
И еще Мартин Хайдеггер:
"Пора понять, наконец, что именно характеристика чего-то как ценности лишает так оцененное его достоинства. Это значит: из-за оценки чего-либо как ценности оцениваемое начинает существовать только как предмет человеческой оценки".
Профессор Кутырев, вы ведь любите Хайдеггера. Любите настолько, что даже решили уберечь его от "порочащих связей" с философией постмодернизма. Так задумайтесь над его словами! Между прочим, главным апологетом "игрового" мышления в философии ХХ века, является друг и лучший ученик Хайдеггера - Х.Г. Гадамер. Потому, не стоит "игровое" мышление называть "праздным" и противопоставлять "ответственному". Присмотритесь к своим детям или внукам. Зачастую, они играют гораздо более ответственно, чем многие работают. "Вся наша жизнь - игра!"
Кроме того, замечу, что одно из самообозначений философии Делеза - прагматизм и называть ее "искусством для искусства" несколько легкомысленно.
Поехали дальше.
... До настоящего времени постмодернистское философствование, конкретизирующееся как постструктурализм, деконструкция, грамматологизм существует в основном в виде идеологии - в преврат(щен)ной форме, в качестве "ложного сознания". Как некое произвольное открытие чистых философов, прежде всего французских, филиация или отрицание идей прежней метафизической философии. И совсем мало, почти не обсуждается, что это отражение современной реальности, что его движущие причины находятся в ней. Даже не в культуре, а в производстве, буквально по Марксу, в технико-экономических отношениях. Что это реакция на становление постиндустриального информационного общества, временами прямая гуманитарная транскрипция идей "It from bit" - все из компьютера. Или артикуляция тени, которую будущая информационная революция уже отбрасывала. Постмодернизм предвосхитил процесс становления на Земле новых микро-, мега- и виртуальных миров, но поскольку его связь с ними не выявляется, он до сих пор остается их рефлексом, а не рефлексией.
Огромное количество людей, теоретиков, "принявших постмодернизм", пересказывают его идеи без осознания их действительного смысла. Просто привыкают, научаются манипулировать соответствующими терминами и словами. В их устах и писаниях он предстает как род абсурдистской литературы со всеми ее типическими признаками. Его, мол, и не надо понимать. Заняты "нарративом", описанием, но не природы, культуры, общества, личных переживаний, а чужих текстов. Да и вообще: истина, логика, организация, смысл - всё это устарело, стремиться к ним - значит стремиться к "репрессивной ясности". Читателю как бы выписывается индульгенция на существование в мире с закрытыми глазами. А философу, теоретику - с "широко закрытыми глазами"....
Под некоторыми из посылов последнего абзаца я готов подписаться. Но, Владимир Александрович, вспомните Владимира Владимировича, практиковавшего различающее мышление. Я про котлеты. И про мух. Как-то Фридриху Ницше рассказали о молодых людях, подражавших ему во всем, кроме ума. На что он ответил: "Им еще не достает моих головных болей". Жиль Делез мог бы в том же смысле сослаться на боли в легких. Жиль Делез стоит в одном ряду с Фридрихом Ницше и Мартином Хайдеггером. В ряду величайших представителей "философии жизни" в том строгом смысле, который возник благодаря творчеству Ницше.
По поводу взаимосвязи философии постмодернизма с компьютерной революцией, постиндустриальным обществом или "третьей волной" в терминологии Тоффлера. Ну да. Что еще сказать? Философия всегда, так или иначе, связана с духом времени. Можно дружно вспомнить Гегеля. Ваши попытки, Владимир Александрович, наполнять концепты созерцаниями социального мира вполне понятны, оправданы и не вызывают у меня ничего, кроме симпатии. Отторжение вызывает ваше желание повесить бирку на философию постмодернизма и отправить ее в морг. Но она мертва лишь для тех, кто не желает дать ей жизнь в собственном мышлении. Для тех, кто боится ее понять.
Теперь перейду к самому серьезному обвинению в адрес автора. Более всего, в тексте профессора Кутырева, неприятно удивляет почти полное отсутствие историко-философской составляющей (обращаю внимание, отсутствует историко-философская составляющая, просто исторической составляющей вполне достаточно). Складывается впечатления, что в бессознательном автора, Делез, Фуко и Деррида - инопланетные захватчики или темные всадники, "вдруг" возникнувшие на Земле философии, дабы разъединить нас всех, чтоб лишить нас воли. И объединить навек в нашей земной юдоли под владычеством всесильным Властелина Мордора. В качестве колец, разумеется, выступает Интернет. Для того, что бы хоть как-то осветить эту мрачную картину, я буду вводить в свой текст некоторых концептуальных персонажей, помогающих понять истоки философии второй половины ХХ века, то есть философии постмодернизма.
Очень рекомендую его творчество всем, кто желает осмыслить взаимосвязь философии ХХ века с появлением виртуальной реальности. Оказал серьезное влияние на мыследеятельность Жиля Делеза. В качестве этнографа, изучал культуры племен Новой Гвинеи и балийцев в Индонезии. В частности, его описания балинезийского общества содержат идею общественного устройства, которой строится на началах, принципиально отличных от начал западного капиталистического общества. То есть, господин Кутырев, внимание! Это живое, реальное, а не виртуальное общество, которое, тем не менее, избегает того, что Делез и другие французские постмодернисты назовут различными "центризмами" современного ему западного общества. Разумеется, здесь важен даже не столько Бейтсон, сколько антропологические исследования как таковые. Постструктурализм возникает после структурализма. "Главный" структуралист - Клод Леви-Строс, этнолог. Леви-Строс направляет свой анализ на сопоставление первобытных и современных обществ. При чем современное общество подвергается им критике, как недостаточно рациональное (!) в сравнении с первобытным. Тот же мотив звучит и в текстах Бейтсона, и в текстах Делеза. Как можно обвинять философию Делеза или Фуко в некой виртуальной оторванности от действительных социальных практик? Делез - это идея перманентной революции. Да, эту революцию можно назвать виртуальной. Но лишь в очень специальном и очень глубоком смысле. А именно, в том простом смысле, что начинать нужно с самого себя. С революции внутри собственного сознания. Но об этом я уже говорил. Сейчас, возвратимся к Бейтсону.
В сороковые годы Бейтсон тесно сотрудничает с Н. Винером, активно участвует в первых конференциях по кибернетике. Вскоре, он разрабатывает этиологию шизофрении (проблема шизофрении - это очень важно для Делеза) в связи с концепцией "двойного послания". Создает методологию системного подхода. Разрабатывает теорию коммуникации. В общем, профессор Кутырев, я, специально для вас, нашел главного злодея. Можете смело переводить стрелки для своего бронепоезда с разных там Делезов и Щедровицких (кстати, не скрою, ваше причисление методологии организационно-деятельностных игр Щедровицкого к проявлениям принципов постмодернизма на русской почве мне пришлось весьма по душе; я бы еще добавил сюда соционику Аугастинавичуте с ее исследованиями трансцендентальных структур информационного метаболизма).
Возвращаюсь к тексту Кутырева.
...Главная цель деконструкции - демонтаж традиционной вещно-телесной реальности и деантропологизация человека. Реальности не только природы и материи, но и трансцендентных, идеальных сущностей. Это означает замену метафизической картины мира, культивировавшуюся человечеством в течение более двух тысяч лет, как "присутствия" и логоса, картиной, в основе которой лежит "отсутствие" и матезис....
Это очень важный пассаж. Его мотив звучит на протяжении всего текста профессора Кутырева. К тому же он превосходно демонстрирует некоторую философскую безграмотность, к сожалению весьма характерную для многих русских философов. В понятие "философской безграмотности" я вкладываю очень конкретный и ясный смысл. Философски безграмотным я называю того, кто не способен различать понятия и вещи. Другими словами, того, кто до сих пор не выучил уроки, заданные более двухсот лет назад Иммануилом Кантом и его критической философией. Меня, во многом убежденного славянофила, когда-то до глубины души поразили слова Мераба Мамардашвили, гласившие, что русские никогда не принимали Канта. Однако, боюсь, мудрый грузин вполне справедлив. К слову, и Хайдеггер и Делез в значительной степени наследуют философии Канта. Цель деконструкции, Владимир Александрович, это не "демонтаж традиционной вещно-телесной реальности". Это демонтаж понятийной сопряженности вещи и тела. Чувствуете разницу? Если внимательно прочитать и обдумать уроки Канта, то обнаружиться много интересных вещей. Например, то, что понятие "вещь" и понятие "трансцендентная сущность" очень близки по смыслу. Потому не нужно никаких "но итрансцендентных, идеальных сущностей". Природа и материя и есть таковы. К слову, главный "государственный философ" Г.В.Ф. Гегель хорошо понял и развил этот посыл Канта. Или быть может, немецкие классики так же подпадут под уничтожающий огонь вашей критики и будут объявлены агентами "матрицы"?
Философия ХХ века запрещает понимать тело как вещь. Точка. Запрещает Хайдеггер. Запрещает Мерло-Понти. Запрещает Делез. Тело не есть вещь среди вещей. Сопряженности понятий тела и вещи несколько менее двух тысяч лет. Она возникла в философии Нового времени. Великий философ (и, пожалуй, еще более великий математик) Рене Декарт понял тело как res extensa, протяженную вещь, обладающую свойствами механизма. Даже понятие специальное придумал, дабы описать действие тела-механизма-вещи. Это понятие - рефлекс. Вот с этим то физико-математическим пониманием тела и борется философия ХХ века. Тело - феномен жизни, а не механики. Вот о чем идет речь. Профессор Кутырев же умудряется упрекать Делеза в том, что он лишает человеческое тело жизни. Да после Декарта, это сделать уже просто невозможно. Все как раз совсем наоборот. Философия ХХ века возвращает телу свойство жизни.
...Считается, что постмодернизм "заменяет слово телом". Это видимость. Тело в нем объект интереса, но не ради сохранения, укрепления и культивирования, а для демонтажа, разложения и трансформации. "Тело без органов" - биосубстратное воплощение человека без свойств, "расчищенное место" для нанесения знаков или вживления чипов. "Тело без пространства" - тело, которое не весит, "не вещит" - которое на экране....
"Тело без органов" нельзя демонтировать. По одной простой причине. Оно не есть вещь, не есть механизм. Демонтировать можно механизмы. Демонтировать тело может западный врач. Ибо западная медицина зависит от новоевропейской картезианской картины мира. Для западной медицины тело - это вещь среди вещей. Тело с органами. Восточная медицина видит тело, как целостное распределение интенсивностей, энергетическое сгущение. В том же русле мыслит и Делез. Что касается "биосубстратного воплощения человека без свойств, чистого места для нанесения знаков" ... хм... ?... здесь все правильно. Ибо "тело без органов" -- это еще и ребенок, младенец как исходная точка человеческого бытия. Ребенок-поток. Все мы в свое время был именно таким невинным биосубстратным воплощением без всяких свойств, на которое позднее злые дяди и тети нанесли кучу разных знаков (социализировали). В результате чего сформировались, в том числе и некоторые параноидальные, черты нашего характера. Так как знаки зачастую несли противоположные требования. Double-bind в терминологии Бейтсона. Хорошо хоть чипы пока не вживляют... Если говорить серьезно, то в этом контексте бесспорно можно обсуждать проблемы кибернетизации, генетического программирования и пр.. Но это действительно одна из серьезнейших проблем современности, требующая отдельного обстоятельного обсуждения. Да, если кто вдруг увлекается Кастанедой, можно вспомнить его описания "тела без органов", энергетического "тела-яйца". Делез приводит и этот пример. В любом случае, Тело, конечно же, "без пространства". Ибо оно онтически предшествует пространству. И, еще раз, ... тело "не вещит", оно не суть вещь.
...Нужен не сциентистский, а гуманистический взгляд на бытие. Гуманистический - значит приведенный к мере человека. Нужно феноменологическое, а не теоретическое отношение к миру. Феноменологическое - значит ценностное, ставящее границу манипулированию формами реального, которой является тождественность человека себе как целостному телесно-духовному существу....
Профессор, вы обвиняете Делеза и прочих в сциентизме? Хм... надеюсь, вы это не всерьез. По поводу гуманизма... вновь обратимся к Хайдеггеру.
"Поскольку что-то говорится против гуманизма, люди пугаются апологии антигуманного и прославления варварской жестокости. Ведь что может быть логичнее вывода, что тому, кто отрицает гуманизм остается лишь утверждать бесчеловечность?"
По поводу "феноменологического, а не теоретического отношения к миру". Честно говоря, профессор Кутырев демонстрирует до чрезвычайности странное понимание "феноменологического". Необходимо, вводить еще одного концептуального персонажа.
Персонаж N2. Эдмунд Гуссерль (1859-1938) - немецкий философ, основатель феноменологии, одна из наиболее значимых фигур в философии 20 века. Оказал огромное влияние как на экзистенциализм (Хайдеггера, Сартра и других), так и на структурализм (в особенности на Деррида).
В тексте Кутырева упомянут ровно 0 раз. Выступал с идеей философии, как строгой науки. Описал процедуру феноменологической редукции, которая позволяет философу покинуть привычную, наивную, естественную точку зрения, установку человеческого мышления и встать на "противоестественную", трансцендентальную точку зрения. Главную роль в феноменологии Гуссерля играет понятие интенциональности, намеренности, направленности сознания на вещь. Сознание всегда направлено на вещи. Феноменам сознания имманентно (внутренне, исходно) присуща предметность. А вещам присуща сознательность. Проблема установления соответствия знания внешней реальности перестает быть проблемой. Сознание и бытие - одно целое. Мир вещей сохраняет свою значимости только как феномен сознания. А сознание это всегда сознание мира. Традиционная субъект/объектная картина мира рассеивается, как туман. "К самим вещам!", призывал Гуссерль. Но что он здесь имеет в виду? К самим ноэмам! Ибо предметный момент сознания - ноэма (от греч. мысль). Мысль, а не нечто реальное, природное. Стул, дерево или кровать могут сгореть или сломаться. Но не их смысл, не их ноэма. Кроме того, ноэма не просто дана сознанию, она дана как-то, в некой мыслительной процессуальности, в ноэзисе. Вперед, к самим ноэмам и их ноэзису! Проще говоря, мыслить нужно хоть немного. И в том числе мыслить о собственном мышлении.
Возвращаюсь к Кутыреву.
...Используя специальные приспособления, человек видит, слышит, осязает во много раз дальше и сильнее, чем позволяют органы его тела (и органы других живых существ), что ведет к росту числа ситуаций, в которых как таковые они его больше не ориентируют....
Замечу, это ваше описание, профессор, не совсем корректно. И как раз Делез, Гваттари и прочие акцентируют на этом внимание. "Дальше и сильнее" видит не человек. Дальше и сильнее видит микроскоп+человек. Человек+микроскоп видит сильнее. Человек-машина видит сильнее. Феликс Гваттари говорит о машинистическом аутопойезисе. Говорит о технологии: смотрение в микроскоп/фиксирование увиденного в каких-то знаках/моделирование/разработка теории/применение/конструирование. В этой технологии участвует среди всего прочего и "биосубстратное воплощение" со своими желаниями. Ученый должен пожелать смотреть в микроскоп и заниматься прочей ерундой вместо того, чтобы любить женщину или любоваться природой. Таким образом, микроскоп (как часть технологического универсума) как бы вбирает в себя человеческую жизнь (жизненность). Человек использует микроскоп или микроскоп использует человека? Выбор из этих опций не очевиден. Очевидно одно. Уже не одно столетие на Земле существует машинистический, технологический универсум. И его важной частью является то сущее, которое мы называем человеком. Если вы, профессор, действительно любите и понимаете Хайдеггера, то должны здесь вспомнить его рассуждения о технике и поставе.
...Понятия, как грибы или люди, в большинстве случаев живут семьями. Притом традиционного типа - патриархальными, клановыми. Они могут то сосредоточиваться, вбирая в себя чуть не все ближайшее окружение, то заводить интриги и родство на стороне, пуская от своего корня десятки побегов....
Еще один абзац, под которым я готов подписаться. Очень похоже на выдержку из геофилософии Делеза. Хотя, наверное, это все же Витгенштейн.
... Глубина, гибкость мышления состоит в том, чтобы за разностью слов уметь видеть одинаковое явление....
А вот это уже достаточно спорный принцип. Особенно, когда, как это делает профессор Кутырев, его применяют в исторической науке. Неокантианцы говорили, в этом смысле, о различии номотетики и идиографии. За словом "явление" и тем паче выражением "одинаковое явление" всегда скрывается некая законообразующая (номотетическая) деятельность разума. Особенно, когда речь идет об исторических явлениях.
...При такой трактовке постмодернизма, а она представляется адекватной, можно с уверенностью сказать, что постмодернизм есть то, что принято называть "концом истории". В более принципиальном контексте это конец природы и культуры, становление постчеловеческой цивилизации....
Замечу, некоторые представители философии Жизни полагали, что Западная культура закончилась еще до появления философов постмодернизма. Вспомним Ницше или Шпенглера.
... Наиболее распространенное мнение, культивируемое в самом постмодернизме, и с ним принято соглашаться, что прародителями постмодернизма как деконструкции являются Ф. Ницше и М. Хайдеггер. Они тоже критиковали, "деконструировали" историческую философию, существующего человека, жесткое деление мира на материальный и идеальный, объективный и субъективный и т.п. Думается, однако, это заблуждение или проявление ложной скромности, вытекающей из желания на что-то опереться....
Мда... чрезвычайно занятное утвердждение. Р. Барт, Ж. Батай, М.Бланшо, Ж. Бодрийяр, Ф. Гваттари, Ж.Делез, Ж.Деррида, Ф.Джемиссон, С.Жижек, П.Клоссовски, Ю.Кристева, Ф. Лиотар, Р. Рорти, М. Фуко - Все они оказывается заблуждались, аппелируя к Ницше или Хайдеггеру... То есть, если я правильно понял, вы, профессор, считаете, что постмодернисты появились как бы из ниоткуда и никак не связаны с предшествующей философской традицией? Позволю себе с некоторой долей иронии заметить, что притязания на безусловную и полную оригинальность (и пренебрежение традицией) более характерны для русских "мыслителей".
Персонаж N3. Фридрих Ницше (1844-1900) - немецкий мыслитель, в значительной мере определивший новую культурно-философскую ориентацию и основные черты неклассического типа философствования, основатель "философии жизни".
Один из трех "мастеров подозрения" в понимании философии постмодернизма. Проблематизировал науку и разум, как опасные, подрывающие и подменяющие жизнь силы. Проблемы современной культуры связывал с ее опорой на искусственный (научный) разум. Разработал идеал радикального и многомерного освобождения человека посредством самотворения, овладения пробужденными им собственными, иррациональными силами.
Центральная, для зрелого творчества Ницше, концепция - идея воли к власти, как множественности. Идея множественности воль к власти. Обращаю внимание на этот мой акцент. К сожалению, зачастую читатели Ницше не замечают этот важнейший момент его философии. Ницше - это идея множественности. Ницше - это смерть Бога, понимаемого как единственный центр (источник) власти, порядка, распределения мест жизни. Идея детерриториализации в терминологии Делеза. Философия Ницше это поворот от трансценденции к имманенции в терминологии Делеза. Живая философия пробуждается вот здесь и сейчас, на земле, на поверхности моих желаний. А не заимствуется в заоблачных далях мира идей Платона или в лоне абсолютной идеи Гегеля. Вот о чем, в том числе, идет речь, как у Ницше, так и у Делеза.
Возвращаюсь к Кутыреву.
...Из языка устраняются любые экстралингвистические факторы, после чего остается абстрактная сетка отношений - отсюда структурализм. Язык - модель мира, это в структурализме, а в постмодернизме, забегая вперед, он станет самой реальностью, миром как таковым. Структуры, подобные языковым, Клод Леви-Стросс обнаружил в системах первобытного родства, Ролан Барт в литературе, Жан Лакан в бессознательном....
Напомню, Владимир Александрович, у Хайдеггера "язык - дом бытия". Существование "Dasein" (подлинно человеческое существование) - это понимающее существование, "просвет бытия". Понимаем мы в языке. Родились мы в языке. Живем мы в языке. Это все Хайдеггер.
Далее, еще три важных персонажа.
Персонаж N4. Жак Лакан (1901-1981) - французский психоаналитик и философ. Как автор концепции "структурного психоанализа" исходит из решительного разрыва с классической философией самосознания и классическим психоанализом в части его индивидуально-биологизированного понимания бессознательного.
В тексте Кутырева упомянут 1 раз.
Персонаж N5. Карл Густав Юнг (1875-1961) - швейцарский психоаналитик, психиатр, философ культуры. Основатель аналитической психологии.
В тексте Кутырева упомянут 0 раз.
Персонаж N6. Зигмунд Фрейд (1856-1939) - австрийский врач, невропатолог, психопатолог, психиатр, психолог. Основоположник психоанализа и фрейдизма.
В тексте Кутырева упомянут 1 раз (мимоходом).
Зигмунд Фрейд - еще один из трех "мастеров подозрения", оказавший огромное влияние на культуру ХХ века. Три мастера подозрения (Маркс, Ницше и Фрейд), безусловно, наиболее влиятельные мыслители ХХ века. Тень Маркса. Тень Ницше. Психоанализ Фрейда и его последователей. Без осмысления этих трех величественных фигур невозможно увидеть историко-философские корни постмодернизма. И психоанализ играет особенно важную роль, выводя на поверхность человеческой мысли принципиально новое измерение реальности. Жиль Делез (вместе с профессиональным психоаналитиком Феликсом Гваттари) создает шизоанализ. Противопоставляя его психоанализу.
Альберт Эйнштейн писал 80-летнему Фрейду "Я рад, что это поколение имеет счастливую возможность выразить вам, одному из величайших учителей, свое уважение и свою благодарность. До самого последнего времени я мог только чувствовать умозрительную мощь вашего хода мыслей, с его огромным воздействием на мировоззрение нашей эры, но не был в состоянии представить определенное мнение о том, сколько оно содержит истины. Недавно, однако, мне удалось узнать о нескольких случаях, не столь важных самих по себе, но исключающих, по-моему, всякую иную интерпретацию, кроме той, которая дается теорией подавления. То, что я натолкнулся на них, чрезвычайно меня обрадовало: всегда радостно, когда большая и прекрасная концепция оказывается совпадающей с реальностью".
Делез, относится к Фрейду, гораздо менее трепетно, нежели Эйнштейн. Но лишь в смысле концептуального оппонирования. Что позволяет Эйнштейну называть Фрейда "величайшим учителем"? Фрейд ставит всему человечеству диагноз и предлагает лечение (психоанализ). Делез не оспаривая в общих чертах диагноз, говорит, что психоанализ не достаточно эффективен и предлагает собственный метод. Фрейд говорит "там, где было Оно должно стать Я". Делез, наоборот, "там, где было Я должно стать Оно". Но это все контроверзы в рамках близких концептуальных полей. Делез, в принципе, претендует на ту же роль учителя-врача общества, что и Фрейд. Он стремится освободить желание. Освободить желание от подавления централизованными властными инстанциями. Правда психоанализ он рассматривает как одну из таких инстанций. Наряду, скажем, с государством, семьей или капиталистической экономикой.
Что касается Юнга - его влияние на культуру и философию ХХ века так же огромно. Архетипы коллективного бессознательного. Плерома и креатура. Обращение к мифологии. Проблема творчества и его темных истоков. Проблема сакрального. Все это можно найти в философии Делеза. В ее структуре. Делез стремится освободить свои тексты от власти собственного рассудочного "Ego" и отдать власть в руки тех самых иррациональных сверхчеловеческих сил-желаний, о которых писал еще Ницше. В этом смысле субъект (Ego), автор умирает. Но в этом нет ничего нового по большому счету. Писатели, поэты и художники никогда не пользовались исключительно рассудочными силами своего "Ego". Просто, для Делеза (как и для Хайдеггера) философия ни в коей мере ни есть сциентизм. Новоевропейская наука (и новоевропейская философия) стремятся к числу, математике, измерениям, эксперименту, теоремам и формально-логическому доказательству. Философия постмодернизма стремится к слову, речи, языку, метафоре, вплетению жизни и желания в логику (логическое самодвижение) языка.
Идею шизоанализа Делеза невозможно понять вне психоаналитической традиции и того разрыва с классической философией самосознания и классическим психоанализом, которые осуществлялись уже в рамках неофрейдизма.
Точно так же невозможно уловить постмодернистское понимание языка, если мы видим де Соссюра или Якобсона и не видим Фрейда. Ибо как раз Зигмунд Фрейд (и затем его последователь и один из главных представителей французского постмодернизма Жак Лакан) уничтожают представление о слове-средстве в руках самодовлеющего человеческого разума. Фрейдизм демонстрирует нагруженность нашей речи структурами желания, структурами бессознательного. Языку (символическому) возвращается статус того, что бытийно (онтически) предшествует конкретному индивидуальному человеческому разуму.
Возвращаюсь к Кутыреву.
... Хорошо зная работы К. Маркса, опираясь и в то же время отталкиваясь от его теории общественно-экономических формаций, он заменяет ее дискурсивными формациями. Вместо археологии вещей он разрабатывает археологию знания. Дискурсивные формации - это своего рода бестелесный, "языковый материализм".
Это профессор Кутырев про Мишеля Фуко. Я не буду здесь вводить еще одного концептуального персонажа, третьего "мастера подозрения" - Карла Маркса. Замечу лишь, что для постмодернизма Маркс - это, в первую очередь, развитие гегелевской идеи отчуждения. Человек теряет собственную сущность, которая есть свободная деятельность. А, также, Маркс - это своеобразный экономический структурализм. Когда, например, при капитализме, стоимость сама себя размножает. Как бы, помимо воли и сознания, человека. В этом смысле, Маркса можно считать вполне состоявшимся представителем философии постмодернизма.
Возвращаясь к Фуко. "Вместо археологии вещей он разрабатывает археологию знания". Фуко исследует соотношение слов и вещей.
... Если структурализм сознавал себя как продолжение и развитие (хотя и новый этап) европейской культуры, философии, создаваемой ими модели мира, то специфика постмодернизма в том, что в нем происходит радикальный разрыв с этой традицией. Отрицание всего, что наработано до сих пор, до структурно-лингво-семиотической = информационной революции....
Если вы, уважаемый, не видите связи постмодернизма с традицией, то это не значит, что ее нет. Некоторая доля отрицания - это не разрыв. Это норма для саморазвития философского знания. Да и со словом отрицание, применительно к постмодернизму, следует обращаться осторожнее.
... Беря какого-либо автора, он, игнорируя общую направленность текста, находит подавленный в нем маргинальный смысл и, опираясь на него, отрицает центральную идею этого автора, заставляя говорить его зачастую прямо противоположное тому, что тот хотел сказать. Так Ж. Руссо, символ, знаковая фигура критика цивилизации, сторонника естественности и борца за сохранение природы "прочитывается" как ее враг и становится апологетом искусственного....
Это господин Кутырев о Жаке Деррида. Признаюсь честно, я не знаком с интерпретациями текстов Руссо Деррида. Но Руссо никогда не казался мне "борцом за сохранение природы". Внимательный читатель, на мой взгляд, без труда разглядит некоторый налет искусственности на идеях Руссо. Можно вспомнить уничтожающую характеристику Руссо, данную Бертраном Расселом в его классическом учебнике. Но, здесь не важно, кто из нас прав. Важно вещаем мы или говорим. Вы, профессор, стараетесь именно вещать. При чем если пророки вещают от имени Бога, то вы непонятно от чьего имени. Деррида же просто говорит. Вы совершенно точно знаете, как следует интерпретировать Руссо. Деррида показывает другие возможности интерпретации. Если вы желаете их оспорить, обращайтесь к тексту Деррида и наглядно показывайте, где и в чем его интерпретации неудачны или бессмысленны. Как это делаю я по отношению к вашему тексту.
... В рамках классическо-метафизической картины мира приводимые характеристики концептов ни на что не похожи или похожи на заумь (нет пространственно-временных координат, реален, но не действителен, не сущность и не вещь и т.п.)....
Здесь, даю маленькую подсказку. Не стоит искать "характеристики концептов" в физическом, внешнем мире. Поищите их внутри собственного сознания. Внутри сферы мышления. Сразу станет горячее. Особенно, если случится чудо, вы прозреете и осознаете, что ваше индивидуальное сознание не есть предельная реальность. Что оно укоренено в системе более высокого порядка. Приведенные характеристики концептов это характеристики мысли, а не вещи. Наконец, следует внимательно познакомиться с работой Делеза и Гваттари "Что такое философия", на которую ссылается профессор. В самом ее начале есть ответ на вопрос "что такое концепт?". Суть концепта в членении, разбивке и сечении. Кто-то расчленяет мир на бытие и сознание. Другие, например, на плерому и креатуру. Все очень просто. Мыслить только нужно. В том числе о собственном мышлении. А так как понятия, по выражению Кутрыева/Витгенштейна, "живут семьями", то вы должны осознать, что понятие Делеза "концепт" обитает где-то вблизи понятий "плерома" и "креатура". А понятия "бытие" и "сознание" обитают где-то совсем далеко, в другом месте. Ибо они основаны на принципиально ином концептуальном сечении. И еще, есть одно очень важное слово, о глубинном смысле которого следует иногда задумываться читателям Делеза. Это слово метафора (перенос).
Для того, чтобы далее говорить о понимании концептуальных построений Жиля Делеза, необходимо сразу сделать несколько важных предисловий. Одно из важнейших произведений Делеза носит название "Логика смысла". Поразмыслим немного. Автор уже самим названием дает понять, что он понимает слово "смысл" несколько иначе, чем это было принято до него. Более того, изменения логики смысла тянет за собой изменение логики понимания. Подвергаются трансформации глубинные основания того, что мы именуем словами "логика", "смысл", "понимание", "мышление". Потому я хочу высказать, быть может, несколько неожиданное суждение. Никто не понимает философию Делеза. Включая самого Делеза. Но это суждение целиком верно только, если мы исходим из традиционного понимания слова понимание. И из традиционного понимания слова мышление. Каковое это традиционное понимание? На самом деле, не думаю, что есть какое-то одно общее для всех. Выскажу даже такое предположение. Если бы все люди понимали слово "понимание" одинаково, то не было бы никаких проблем с взаимопониманием. Однако реальность, к сожалению (или, быть может, к счастью), выглядит совершенно иначе.
Введу еще одного интересного персонажа, который много размышлял о природе мышления и предложил развернутую концепцию его понимания.
Персонаж N7. Жан Пиаже(1896-1980) - швейцарский ученый, один из ведущих психологов 20 в.
Генетическая эпистемология Пиаже стала одним из краеугольных камней структуралистского понимания человека. Развитие и функционирование человеческого мышления связывалась им с процессами ассимиляции и аккомодации.
Ассимиляция - деятельность, являющаяся частью процесса адаптации мышления и состоящая в том, что новая информация включается в познавательную систему, подобно тому, как на физиологическом уровне усваиваются питательные вещества.
Аккомодация - активность, являющаяся составной частью интеллектуальных процессов, во время которых происходит перестройка механизмов умственной деятельности, так чтобы новая информация, недостаточно согласующаяся с ними, могла быть усвоена познавательной системой.
Так вот, благодаря этой прекрасно продуманной и сформулированной теории мышления, я могу дать четкий совет всем читателям Делеза. Запомните раз и навсегда. Вам не удастся его съесть. Каким бы широким не был ваш рот и каким бы крепким не был ваш желудок, вам не удастся съесть и переварить (ассимилировать) философию Жиля Делеза. Цель философии Делеза - интенсифицировать процессы аккомодации. Делез стремится сдвинуть ваше застывшее в своем росте (согласно Пиаже, это застывание происходит где-то в подростковом возрасте) мышление с мертвой точки. Заставить его путешествовать, кочевать. Превратить ваш симпатичный округло раскрытый ротик в чудовищную пасть с бесконечно расширяющимся диаметром.
Возвращаюсь к Кутыреву.
...Делез не зря определял ее как "трансцендентальный эмпиризм". Трансцендентальный - значит иной по отношению к нашему миру....
Термин "трансцендентальный" Делез использует в том же смысле, что и Кант. "Иной по отношению к нашему миру" - это, скорее, трансцендентный, но никак не трансцендентальный. Читайте Канта.
... Концепт "бесконечен в своем парящем полете, т.е. в своей скорости, но конечен в том движении, которым описывает очертания своих составляющих". Да, "электроны" в процессоре и чипах носятся в сравнении с нашим миром с "бесконечной скоростью"....
А мысли в наших головах, профессор, с какой скоростью "носятся"?
...Беспочвенность, неукорененность, а значит и неподлинность, "несобственность" и неорганичность бытия подкрепляется образом жизни не только на экране или в космосе, но и в предметном глобальном мире, когда у людей нет других привязанностей кроме профессиональной деятельности, а точнее, ее оплаты. "Моя Родина - чековая книжка" - таков девиз современных апатридов, космополитов как кочевников "за зеленью"....
Два замечания. Во-первых, "бездомность бытия" по Хайдеггеру - характеристика новоевропейского человека как минимум, и от Сократа, как максимум. Во-вторых, по поводу чековой книжки, Жиль Делез, безусловно, один из наиболее влиятельных критиков капитализма ХХ века.
...Это предпосылка отказа от субъект-объектного отношения, самого деления мира на субъективное и объективное, на чем стояла и стоит классическая философия....
Уточню, стояла новоевропейская философия от Декарта до Гегеля. Даже скорее, до Фихте. С Гегелем дело обстоит несколько сложнее. А уже Гуссерль стоит на других основаниях. Смотри персонаж N2.
...Но если отказ от субстанциализма беспокоит только консервативных философов, то отказ от системного структурирования мира с трудом воспринимает современная наука, представители естествознания и "традиционной техники"....
Насколько мне известно, современная наука достаточно хорошо воспринимает идеи хаотической, ризоматической или фрактальной самоорганизации универсума.
...Борьба с фаллоцентризмом - это борьба с телоцентризмом, отрицание человека в качестве живо(тно)го существа....
Полная чушь. Впрочем, хорошо понятная в виду психоаналитической невинности автора. Фаллоцентризм следует понимать в связи с проблемой бинарной организации языка и мышления. Фаллос, здесь, организующий принцип мышления.
Уверяю вас, профессор, Деррида не математик. Его стихия - слово, а не число.
...Все объявляется телом. Душа - тело, письмо - тело, наряду с телами природы появились "тела мысли", дигитальные тела и т.д. "Тело может быть каким угодно; это может быть какое-то животное, тело звуков, души или идеи; оно может быть лингвистическим телом, социальным телом, некой коллективностью". Если все - тела, то особенного тела, живого тела в его специфической идентичности - нет....
Живое тело как раз есть. Нет тела-вещи. Живое тело это telos, совокупность потенций. Живое тело это желание. Живое тело это овладение. Кроме того, живое тело обладает свойство интенциональности, намеренности, направленности на нечто. Вот сейчас, я пишу текст. Я, как бы, вживаюсь в него. Слова и предложения совокупляются с моими "биосубстратными" желаниями, потенциями. Когда я закончу, текст заживет своей жизнью. Отпочкуется от моего тела без органов. И обретет некоторую самостоятельность текста-тела.
По поводу Антонена Арто. Уверяю вас, профессор, Арто - один из любимейших мыслителей Делеза, чьи основополагающие интенции он целиком разделяет.
Теперь, осталось отреагировать на общий посыл книги, который, несмотря на историко-философское название, не столько историко-философский, сколько социально-философский. Здесь, правда, я уже не имею никаких особых прав на критику. Потому, просто предложу другой возможный вариант видения ситуации современного мира.
Для меня, очевидно, что те, действительно серьезные, процессы обезжизнивания "жизненного мира", которые мы наблюдаем, начались отнюдь не в ХХ веке. И уж тем паче не во второй половине ХХ века. Давайте вспомним его начало. Что происходило в то время? Вспомним, например, Булгакова. Собачьи сердца, роковые яйца. И он ведь не был пророком. Он описывал примерно то, что реально происходило в его время. Собачьи головы, подсоединенные к механизмам. Все это было. Или, вспомним русских космистов с их отвратительными идеями. Вспомните, там и камешками предлагалось питаться и размножение прекратить. В конце концов, вспомните мировые войны, концлагеря. Людей сжигали как ненужную мебель. Это, кстати, по поводу ваших, профессор, призывов остаться с пониманием тела, как вещи среди вещей. Так что вы боитесь потерять? Бог, как известно, умер. Мир без Бога, по всем определениям, называется ад. Чего вам еще бояться?
По поводу компьютеров и виртуальности. Скажите, мы умеем танцевать под дождем? Способны овладеть женщиной всем телом, а не только х...? Умеем разговаривать с деревьями или животными? Встречаем ли мы восход Солнца с радостью в сердце? Если да, то нам нечего бояться. Если нет, то нам нечего терять. Мы уже давно смотрим в экран монитора. Давно занимаемся виртуальным сексом. Давно общаемся лишь в чатах. Просто, лишь недавно, это все стало очевидно. Лишь недавно все это обрело эк-зистенцию. Лишь недавно все это выступило из глубин нашего бытия на поверхность в качестве некоторого определенного сущего. И, быть может, эта явственность поможет человеку понять одну важную вещь. Быть может, произойдет одно важное "differаnce". Человек, наконец, впервые за несколько последних столетий, сумеет отличить себя от компьютера.
При представлении концептальных персонажей, я буду использовать материалы минской серии "Мир энциклопедий": "Социология" и "История философии".
Цит. по З. Фрейд. Психология бессознательного. Москва. "Просвещение". 1990.