Царапинка была, как морщинка, но, если бы не стала набухать калинка крови, обещая юркнуть под манжету чистой рубашки, дальнейшее было бы еще меньше достойно описания, чем, предположим, оцарапавшая руку стамеска.
Урк глянул на ссадину лишенным неприязни взглядом и полез в карман: изоляционная лента ему всегда заменяла лейкопластырь.
Хозяйская дочка почувствовала ситуацию, выпадавшую из ритма деловой обстановки, и без грусти рассталась с линейными уравнениями. В воздухе запахло йодом и насилием. С уверенностью, отвергавшей любую попытку несогласия, она продезинфицировала ранку и принялась накладывать немилосердно добросовестную повязку.
Неожиданно взволнованный, Урк не следил за ее манипуляциями. Йод, тот йод, которым он много раз пользовался раньше, сейчас вызвал неясные предположения и ассоциации.
Получив заработанную монету, он собрал в видавшую виды сумку инструменты, и вышел на улицу. Она ничем не отличалась от той, которую он видел неделю назад, год и много раньше. Люди - самые обыкновенные, дома - тоже, по самым обыкновенным рельсам катили самые обыкновенные трамваи. В гастрономе, знакомом до деталей, как обычно толпились покупатели. Из кулинарного отдела доносились звон посуды и щекочущий ноздри аромат арабики. Урк стоял рядом с кофейным аппаратом и заворожено следил за коричневой струйкой, стекающей в фарфоровую чашечку.
Простой покупатель среднего магазина он полностью растворился в толпе и был рядовой песчинкой общей пустыни. Его выгоревшие глаза давно утратили способность выражать какие-либо чувства, но вряд ли кому-нибудь захотелось бы отвлечься от привычного круговорота дел, чтобы заняться подобным анализом.
Расплатившись, Урк взял кулек с кофе и ступил на тротуар, далекий от мысли, что в одну реку можно войти дважды. Неспешной походкой, стариковского в которой поубавилось, он вошел в аптеку, где тоже сделал покупку.
Подойдя к своему дому, он толкнул дверь, удивлявшую соседей отсутствием запоров, и прошел, наступая на хозяйственные мелочи, к окну, где его ждал раскладной стул.
День заканчивался. Один из многих, проведенных в поиске и надежде. Сколько их будет еще, Урк не знал, но чувствовал, что последний уже не далек. Он верил, что скоро все станет на свои места - внутренняя подготовка к этому была закончена, - но, как видно, в цепочке не доставало какого-то звена: сами по себе простые вещи должны быть собраны воедино, чтобы из угля, селитры и хлопчатника получился не простой порох.
Рассвет застал Урка в той же позе. Решение не приходило, и нужно было приниматься за обыденные дела. Он придвинул к себе банку с гвоздями и натянул на сапожную лапу ботинок. Взяв пожелтевшими от паяльной кислоты пальцами один из гвоздей, Урк заинтересованно посмотрел на него, будто почувствовав слабые разряды тока.
Через два часа, посвященных анализу, он подошел к плите, повернул кран и щелкнул зажигалкой. Раздалось утешительное гудение пламени, но на этот раз маленьким атавистическим развлечением пироманов пришлось пренебречь. Поставив на конфорку сковороду, Урк высыпал на нее кофейные зерна, и вылил на пол пузырек йода. Удостоверившись, что композиция запахов получилась не хуже ожидаемой, он взял молоток, горсть гвоздей и направился к выходу. Окинув свой ковчег прощальным взглядом, Урк начал неторопливо вгонять гвозди в периметр дверной коробки. Закончив, вышел на лестничную площадку и приготовился ждать.
Сверху, придерживая тяжелую сумку, спускался почтальон. Поравнявшись с дверью, он в задумчивости остановился и нерешительно переступил порог квартиры Урка. На всех этажах захлопали двери. Соседи с озабоченными лицами потянулись в квартиру, иногда задевая плечами ее хозяина. Последними вошли студентки-квартирантки, осторожно ведя под руки старуху, давшую им приют. Пришедший с улицы гражданин был вынужден пропустить их вперед. Судя по проявленной им торопливости, свою галантность он рассматривал, как помеху.
Из соседнего кинотеатра вывалилась толпа зрителей, дети, игравшие во дворе, бросили в песочнице игрушки и присоединились к ним. В городе и далеко за его пределами, всюду, где жили и работали люди, останавливались предприятия, пустели дома, стадионы и парки. Все виды транспорта имели одно направление. Прибывшие безошибочно находили дорогу, напоминая сонных аквариумных вуалехвосток, плывущих к кормушке.
Квартира втягивала нескончаемый поток, как "Ноздря Ай-Тойона" - воздух, а удовлетворенный Урк стоял рядом и размышлял, через какие промежутки времени ему придется заменять ступеньки, истертые миллионами ног.