Несколько больше десяти лет назад еще в школе мне довелось познакомиться с девочкой из младших классов.
Даже на первый взгляд она заметно отличалась не только от своих одноклассников, но и вообще от людей, живущих в большом городе. Как выяснилось позже, она была приезжей откуда-то с бескрайних просторов России из небольшого городка. Это вполне объясняло ее неумение вести спор, отстаивать свою точку зрения и защищаться от нападок и колкостей, не говоря уже о драках. Тихая, нежная, с мягким уступчивым характером она быстро перешла в категорию "девочка для битья". Что ни говорите, но дети у нас жестокие.
Я видела, как ей тяжело давалось переносить унижения и издевательства одноклассников. Но чем больше я за ней наблюдала, тем больше проникалась к ней уважением. Не унывающая на счет отвратительного отношения к себе, девочка как будто этого не замечала и всегда излучала улыбки, доброту, дарила прощение. Кто-то однажды пошутил на ее счет: "стальные нервы и резиновое терпение".
Но больше меня поражало в ней то, как при таком ее положении ей удавалось оставаться собой и не разучиться чувствовать, не ожесточиться.
За всю свою жизнь в Москве я ни разу не встречала человека, способного по-настоящему любить и бескорыстно отдавать любовь, не требуя ничего взамен. А вот эта девочка любить умела. В свои одиннадцать лет она удивительным образом сочетала пылкое чувство зрелой женщины с нежной и искренней привязанностью ребенка. Готова была дарить любовь каждому, кто захочет ее принять, дарить любовь без остатка. И, благодаря чувственному сердцу и своей романтичности, не обращала внимания на жестокость, сразу забывала и прощала.
Общаться с ней было приятно и интересно. За неимением обширного опыта в общении, девочка отличалась некой странностью в поведении, но, что касается понимания чувств других людей, то тут я порой слышала от нее очень занятные вещи. Могу сказать, что образ ее отношения к жизни, оставил в моих памяти и душе неизгладимое впечатление. От нее я научилась, прежде всего, верить в людей, надеяться, что где-то в глубине их душ и сердец есть что-то много лучшее, чем то, что они показывают окружающим.
Несколько лет мы тесно общались. Я с удовольствием наблюдала ее стойкость и упорное нежелание меняться под окружающий мир. Я была рада поучиться у нее такому качеству, которое она называла "не хочу взрослеть, у взрослых больше выдуманных проблем". Но потом мы разъехались и потерялись на семь лет. Совсем недавно мы случайно встретились и... я не узнала ее.
Она повзрослела, но ничем не напоминала ту девочку, с которой я когда-то познакомилась. Холодный взгляд пустых, почти безжизненных глаз, застывшая на лице маска равнодушия больше не улыбалась. Она выглядела мрачной, усталой, как будто из нее выкачали все силы. К каждому моему слову относилась с подозрением, выискивая скрытый смысл, и сама отвечала немногословно и очень осторожно.
Мы зашли в кафе выпить по чашке кофе и поговорить.
Она рассказала, что после нашего расставания сменила две школы и в каждой из них училась выживать. Приходилось драться, наглеть и осваивать некоторые "уличные приемы общения". Обучение в университете прошло вполне удачно, но и в студенческой среде пришлось отстаивать свое место под солнцем. Дважды была влюблена и поддерживала отношения с молодыми людьми по году. Но после того, как мужчины забирали у нее все, что она могла дать, сразу же исчезали, оставляя напоследок в качестве прощального подарка оскорбление и унижение за их "потраченные время и средства". И даже замужество не принесло ничего, кроме опустошения и женской неполноценности.
Всего за семь коротких лет она, которая умела любить и отдаваться телом и душой тому, что было ей дорого и что она делала, стала холодной, расчетливой и эгоистичной. Просто стала как все.
- Много эгоизма с примесью цинизма. Наглости побольше, рожу - кирпичом и вперед и с песней напролом, - озвучила она свой новый жизненный девиз.
В ответ на такое заявление я могла бы испытывать самые разные чувства, скажем, одобрение, уважение или осуждение и неприязнь, но я почему-то почувствовала боль. В свое время у этой девочки были неплохие творческие задатки и весьма умелые рабочие руки. Но она благополучно похоронила в себе рисовальные и литературные таланты (а задумки и идеи, были весьма неординарными, хочу вам сказать). Но, увы, под натиском реальности и хищной Московской жизни (да простит меня читатель за высокопарность) она надломилась и уничтожила в себе способность к творчеству.
"Без жалости, без слез, без сожаления следить людей напрасное волнение, без темных дум, без мысли "почему?""* (*Максимилиан Волошин, Венок сонетов "Звездная корона"). Пожалуй, эти строки самым лучшим образом характеризуют нынешнее состояние моей старой знакомой. Я попыталась как-то поговорить об этом и напомнить о том, ради чего она дарила любовь, чему она меня научила.
- Неблагодарное это дело, - ответила она, ухмыляясь. - Здесь либо жрешь ты, либо сожрут тебя, не нужна никому твоя любовь. И вообще всем наплевать, что у тебя в душе. Внешность и социальное положение как-то ближе к поверхности, ты не находишь?
За столь циничными словами явно слышалась боль.
Она дала мне совет:
- Никому себя не раздаривай, это не ценится. Просто насрут в душу. Поэтому оставь для себя.
Мы расплатились. Она стала одевать пальто. За встречу эта "бывшая нежная девочка" так ни разу и не улыбнулась. И только слеза катилась по щеке, когда она говорила на прощание: "Я не хочу, что бы мои дети жили среди этих людей".
Я еще долго думала над ее словами и пришла к выводу, что она права. Пожалуй, выгоднее быть пробивным циником, не обращая внимания на окружающих, думать только о себе, чем быть любящим и искренним человеком, который служит лишь средством для других.
Но жить без любви... нет, нельзя! Сердце и чувства черствеют, и человек становится равнодушным и излишне циничным. А вот любовь залог свободы - освобождает то, что таится глубоко в душе и заставляет действовать. Любовь растапливает человеческие сердца, чтобы они дарили тепло и нежность, а не сверкали застывшим красивым льдом.