Меня зовут Йоган..., просто Йоган, без фамилии. С прошлой недели я - добытчик. Или искатель, кому как нравится. То есть сборщик и искатель всякой нужной рухляди: металлов там разных, оружия, патроном, стекла или любых других полезных предметов, способных облегчить существование последней группе людей на этом краю света. Я ищу то, что поможет нам защититься от заполонивших землю зомби.
Мой отец - Марк был лучшим добытчиком в поселке. Из каждого своего похода он всегда приносил то, что заказывали. Не хватало поселку железа - он приносил его, была потребность в старых тряпках- и их мой отец доставал. Другие искатели, правда, тоже снабжали поселок нужной рухлядью, но только мой отец мог выполнить заказ шамана - лишь он один знал, где живут лягушки, из ядовитой слизи которых шаман делает для всего поселка лекарства. В поселке моего отца уважали и любили, и он пользовался привилегией на использование ставших такими редкими медикаментов и боеприпасов. Он мог провести ночь с любой женщиной, и никто не мог сказать ему и слова против. Моя мать любила его и он ее, как ни странно, тоже. Мой отец был лучшим искателем и лучшим стрелком и очень, очень храбрым... пока не пропал.
Он должен был вернуться две недели назад, но не пришел. Мы прождали достаточно долго чтобы понять - это был его конец. Моя мать рыдала, плакали женщины и утирали скупую слезу мужчины. А спустя несколько дней на совете с молчаливого указания шамана меня выбрали новым сборщиком. Я не хотел, но меня не спросили. Выдали старый автомат, напялили рюкзак на спину и выпнули за ворота поселка, напутствовав словами - "найди хоть что ни будь". Шаман же, сунув в руки грязный полиэтиленовый пакет и пузырек с темной жидкостью, сквозь зубы попросил найти ядовитых лягушек.
Дорога вела прямо в центр старого города. Там мне и искать трофеи. Я без проблем дошел до окраины. Осмотр первых же домов никаких ценностей мне не принес. Везде была разруха и запустение. Эти дома обобрали задолго до меня. Что ж, пришлось углублять свои поиски.
Свое первое богатство я нашел в полуразвалившейся пятиэтажке. Это был отличный кухонный нож. Длиной с мою ладонь, с крепкой рукоятью - он сиял на солнце не тронутый ржой и словно звал меня, манил своей красотой. Я не смог устоять, схватил его вожделенно и, бережно обмотав чистой тряпицей, уложил в рюкзак, спрятал. Радостный от находки я потерял всякую осторожность и даже не задумался о странности - нож лежал так, словно его хотели найти. И эта беспечность меня сгубила. Выйдя из подъезда, я увидел трех косматых зомби, что спешно ковыляли в мою сторону. Заметив меня, они загомонили, закричали и рассыпались веером, отрезая мне пути к бегству. Я спешно шагнул назад, в темень подъезда и дрожащими руками сорвал с плеча автомат, снял с предохранителя. Кое-как прицелился в одну из гнойных тварей, дал одиночный выстрел. Промазал! Зомби, от звука выстрела дернулись, упали на землю, спрятались за мусором, но не отступили! Что ж, все равно они меня не достанут - у меня еще целых десять патронов, хватит каждому. И я остался в подъезде, сел на холодные каменные ступеньки и стал ждать. У тварей голод - они не могут долго терпеть, так что скоро полезут.
Все мое внимание было приковано к дверному проему подъезда. Я смотрел туда, боясь пропустить хоть малейшее движение. И именно поэтому я не обратил внимание на мягкий шорох у себя за спиной, а когда встрепенулся - было поздно. Здоровенный бугай с оплывшим лицом и отвалившимся носом победно взревел и кинулся на меня с верхних ступеней, подминая под себя, заламывая мне руки. Моя винтовка от удара улетела вниз, а я, обездвиженный, прижатый к полу, бешено вращал глазами от ужаса и паниковал. Со страху заклацал зубами, пытаясь укусить тварь за гноящееся лицо. Смог один раз дотянуться, отчего бугай разочарованно взревел, сморщился от боли и отвесил мне ладошкой звонкую и мощную оплеуху, от которой я и уплыл в счастливое, спасительное беспамятство.
Очнулся я уже в сумерках. Я был связан, лежал обездвиженный. Сбоку от меня, треща сырыми дровами, горел яркий костер. Осторожно, чтобы не выдать себя приоткрыл глаз, осмотрелся. Вокруг огня сидело с десяток тварей. Они что-то размеренно жевали, пили по очереди из старой железной канистры, переговаривались и гоготали, кивая в мою сторону. Бугай, что поймал меня, сидел с зеркальцем в руках и придирчиво разглядывал свою морду. Мой укус еще больше изуродовал его, вырвав кусок мяса с подбородка. Бугай ругался и стонал, пытался приладить оторванный кусок на место, а худая тварь женского пола с отвратительной бугристой щекой, хлопотала над ним с кривой медицинской иглой в трехпалой руке, желая заштопать рану.
Мои руки сильно затекли, а под лопатку уперлось что-то твердое. Я осторожно, чтобы не привлечь внимание пошевелился.
- Он очнулся... - услышал я глухой голос откуда-то из темноты и все твари возле костра обернулись. Один из них поднялся, достал из костра пылающую головню и подошел ко мне. Поднес ее к лицу и посветил словно факелом. Я невольно отвернулся, пытаясь увернуться от жара.
- Посади его, - сказал тот, что был с головней в руках и чьи-то сильные руки подхватили меня под мышки и прислонили к обломку стены. Я перестал скрываться и открыл глаза.
Передо мной была старый зомби. Он отличался от остальных. Его седые волосы клоками висели на язвенной голове, а морщины на лице были также глубоки, как и у нашего шамана. Да седая клочковатая борода, что давно не видела ножниц, топорщилась грязными сосульками. Старый зомби отвел в сторону головню, приблизился ко мне, и я ощутил его смрадное дыхание. Потом он взял меня за подбородок и повернул мою голову сначала в одну сторону, затем в другую - рассматривал.
- Я, так понимаю, ты сын Ацкого? - спросил он вдруг, когда отпустил меня. - Отвечай....
Я нехотя, косясь на укушенного бугая, кивнул. Ответ удовлетворил седого.
- Ты ничего нам не приносил? - и, видя мое непонимание, он кивнул на рюкзак. - Мы вывернули твой рюкзак, но там нет того что нам нужно. Тебе шаман что-нибудь давал?
Я кивнул, с ужасом глазея на бугая. Ему уже штопали подбородок, удерживая вчетвером и он, вырываясь, рычал от боли и терзал в огромной лапище массивную деревяшку, отчего та, не выдерживая титанического напора, расщеплялась по волокнам.
- И где это?
Я не ответил, заворожено глядя на то, как пожульканная деревяшка превращается в пушистое мочало. Тогда седой обдал мое лицо жаром головешки.
- Где то, что давал тебе шаман? - повторил он свой вопрос.
- В рюкзаке...
Седой удивленно вскинул безволосую бровь. Подтянул к себе уже выпотрошенный рюкзак, протянул мне.
- И где?
- В левом наружном кармане. Там есть небольшой отдел. Пузырек там.
Седой запустил сухие пальцы в узкий карман. Долго выуживал оттуда пузырек не в силах ухватить его потерявшими чувствительность пальцами, наконец, уцепив длинными ногтями за горлышко, вытянул. Сковырнул пробку, осторожно понюхал.
- Да..., - удовлетворенно выдохнул он и аккуратно, чтобы не разлить, снова запечатал пузырек, - это то, что нужно.
Седой потерял ко мне интерес. Он вернулся на прежнее место, кинул головню обратно в костер. Величаво продемонстрировал своим товарищам драгоценный пузырек, отчего все возле костра радостно загалдели. Уже заштопанный бугай бросил на меня разочарованный взгляд, и я услышал его недовольное ворчание:
- А я так хотел его убить....
Утром следующего дня меня развязали. Позволили сходить в туалет, накормили подкопченным сусликом. А седой при свете дня оказался не таким омерзительным, был чем-то похож на шамана - обычный старый человек, только волос на голове почти не осталось, да несколько нарывающих фурункулов на черепе, грубый шрам вместо правого уха и кровоточащие десна.
- Вот, - сказал он и протянул мне мой же пакет, наполненный мутной водой. - Это отдашь шаману. Это лягушки. Неси аккуратно - не растряси, понял?
Я сглотнул, не веря услышанному. Седой, видя мое замешательство, вложил пакет в мою ладонь, сжал пальцы.
- Тебя проводят до поселка, защитят от диких - можешь не бояться. Ты, когда в следующий раз придешь к нам не стреляй. Подходи к дому, где мы тебя поймали, и стучи по подвешенному рельсу - мы придем. А вон барахло, что ты можешь унести к себе в поселок, - и он презрительно кивнул на небольшую кучку вещей, что так сильно ценились у нас в общине. Седой перехватив мой восхищенный взгляд, криво усмехнулся.
- Твой отец тоже до барахла падок был. Хреновый был вояка - собственной тени боялся, но зато убалтывать умел хорошо. Анекдоты травил смешные.... Забавный был мужик....
В поселке меня встретили как героя. Вся община высыпала к воротам, радостно приветствуя. Рюкзак с барахлом сразу же был отобран вождем и отправлен на распределение. Мне объявили благодарность, пообещали небольшую премию за храбрость и отправили в баню на помывку. После бани меня встретил наш шаман.
Сгорбленный с сучковатой палкой в руках он прихромал ко мне. Присел на лавку рядом. Девчонка, что подрабатывала в бане, пододвинула старику бадью с теплой водой, в которую он с блаженным вздохом опустил свои больные ноги. Жестом отправил девчонку вон из предбанника.
- Ты принес лягушек весьма кстати, - вдруг проскрипел он тихим голосом, повернув ко мне голову и посмотрев сверху вниз. - У меня уже заканчивался запас. Не знаю, что я без них делал....
Я молчал. Беседы с нашим шаманом удостаивались немногие и не потому, что тот был слишком гордым или заносчивым. Нет. Просто очень немногие понимали его бредни, лишь самые старые из поселка, что застали катастрофу уже взрослыми, могли с ним общаться на равных.
- Ничего не хочешь меня спросить?
Я неуверенно кивнул.
- Наверное, хочешь спросить про тех зомби, что поделились с тобой барахлом и дали лягушек, да? - догадался он.
- Да, Падре, о них. Почему ты никому не говорил?
Шаман усмехнулся. Повозил ногами в теплой воде и ответил:
- Почему же никому? Старики все знают, только вы, молодые им никогда не верите. У вас все либо черное, либо белое. Интеллект у вас не тот - вы просто не понимаете. А учить вас становится некому. Старики умирают и уносят с собой свои знания, а вы не хотите учиться, деградируете до уровня первобытнообщинного строя. Скоро и писать совсем уже разучитесь. Вот и отец твой, балбес. Только и мог, что анекдоты травить пахабные, ничему тебя научить не смог.
- А зомби..., - хотел было я сказать, но шаман скривился.
- Один балбес сказанул - другой подхватил, - досадливо проворчал он. - Это не зомби. Они такие же люди, как и мы, только им не повезло подхватить... - он выдохнул и закончил фразу, с горечью осознавая, что я не смогу ее понять, - мутировавшую бактерию лепры. Те, у которых ты забирал лягушек, жили когда-то в нашем поселке, просто ты их не знаешь. А дикие... тоже люди, только безумные.
- А лягушки, Падре? Из них ты делаешь для нас лекарство? Их слизью ты нас лечишь?
- А лягушки помогают мне от артрита, - усмехнулся шаман. - Их слизь хорошо снимает боли в моих коленях.
- А пузырек? Что это было?
Шаман заговорщицки подмигнул мне и, склонившись ко мне, прошептал в ухо:
- Ты только никому не говори, ладно? В пузырьке было лекарство от болезни. То же самое что я даю всему поселку, - и, увидев мое ошеломление, добавил. - Я покажу тебе, где я беру лекарство. Но для этого ты должен сейчас же пойти со мной в лабораторию. Ты согласен?
Конечно же, я был согласен! Лаборатория - самая священная комната в нашей церкви, куда доступ имел лишь сам шаман, вождь и... мой отец.
- Вот и хорошо, - проскрипел довольный шаман, - Тогда вставай, я покажу тебе, как я делаю вакцину. Но для этого мне будет нужна твоя кровь. Но ты не пугайся, мой единственный носитель иммунитета, твой отец тоже мне всегда помогал. - И с кряхтением вставая со скамьи, он загадочно улыбнулся. - Кстати, ты должен оставить после себя как можно больше потомства, поэтому, сегодня ночью тебя посетит наша главная красавица.
И с этими словами старый шаман вышел из предбанника....