Представитель России в совете ООН Сергей Игнатов вышел из штаб-квартиры организации в очень скверном настроении.
Настроение Игнатова передалось его охранникам, которые чуть ли не кулаками разгоняли нахлынувших со всех сторон журналистов.
- Ваше мнение по поводу решения генсека и совета?..
- Будет ли ваша страна выполнять поставленные советом условия?..
- Какие ответные требования предъявит или уже предъявила ваша страна?..
Даже злобный вид охранников не останавливал журналистов, всячески мешавших Игнатову пройти к машине. Когда же, наконец, он протиснулся к открытой двери электромобиля представительского класса, то повернулся к журналистам и сказал:
- Можете записать следующее. - Операторы навели камеры, журналисты поднесли к лицу Игнатова микрофоны и диктофоны. Игнатов же прокашлялся, словно собирался произнести долгую речь, и сказал по-английски: - Пусть генсек, господин Альвери, совет и вся эта ООН идут в жопу!
Операторы камеры опустили от удивления и, поскольку забыли их выключить, снимали теперь собственные ноги. Журналисты - люди, в общем-то подготовленные к неожиданностям - с полминуты стояли с разинутыми ртами. А Игнатов стоял и едва заметно улыбался.
Наконец, одна из журналисток, стоявшая ближе всех к Игнатову, тихим голосом спросила:
- Что вы имеете в виду?
- То и имею - всех в жопу! - И Игнатов скрылся в машине.
В конец опешившие журналисты медленно расступались перед движущейся машиной.
В машине Игнатова уже дожидался исполняющий обязанности министра иностранных дел Фролов. Погладив маленькую окладистую бороду, уже полностью обеленную сединой, и.о. спросил:
- Дерьмово? - прозвучало, правда, не как вопрос, а как утверждение.
Игнатов лишь кивнул. Дрожащими пальцами он извлек из помятой пачки последнюю сигарету. Опустевшую пачку без всяких церемоний выкинул в окно. Закурил нервно, делая глубокие затяжки.
Фролов не спешил заводить разговоры. Он понимал, насколько сейчас морально тяжело Игнатову, и дал коллеге прийти в себя. И.о. поглаживал свою лысину, которая в другое время блестела, как жиром намазанная. Но сейчас она, как и лицо, была багровой от подскочившего давления. Наверное, плохо сказались длительный перелет и резкая смена часовых поясов. Даже те две бутылки французского коньяка, что они с Игнатовым раздавили вчера вечером, не помогали акклиматизироваться.
Когда сигарета закончилась, Игнатов тяжело вздохнул - курить хотелось, а ни Фролов, ни охранник с водителем ни курили.
- Что будем делать, Сережа? - переждав паузу спросил и.о.
- А что еще делать? - Игнатов сидел опустив голову. - Доложить президенту. Пусть старший сам решает, что делать.
- И сколько у нас времени?
- До первого, - Игнатов снова вздохнул, - января.
- Немного, - заключил Фролов. На дворе стоял конец сентября. - И много просят?
- Сам посмотри. - Игнатов протянул копию листка с требованиями.
"1. Отдать Японии спорные территории, т.е. острова Кунашир и Шикотан Курильского архипелага.
2. Возобновить подачу нефти в Европу через Балтийский нефтепровод и в США через Аляску.
3. Выдать Великобритании и прочим государствам всех преступников безвозмездно.
4. Внести поправки в Конституцию, ввиду несоответствия нынешней Конституции РФ понятиям конституции демократического государства".
- А они не оборзели? - прокомментировал прочитанное и.о.
- Мне еще удалось отговорить совет исключить из списка пункт о безвозмездной отдаче части территорий другим государствам. В том числе США. Пиндосы просили север Камчатского полуострова. Видите ли они считают, что нечестно - стране со ста пятидесяти миллионами жителей принадлежит территория в одну шестую всей суши!
- Да пошли на хрен эти пиндосы! - возмутился Фролов. - Камчатку им...
Фролов достал из автомобильного холодильника заранее припасенную бутылку водки. Коль скоро никакой посуды не было, пить решили из горла?. Закуски тоже не было, но в таком скверном настроении, какое было у Игнатова и позже передалось Фролову, это не помеха.
Игнатов и Фролов по очереди сделали по глубокому глотку и всю оставшуюся дорогу до посольства просидели в тишине.
***
В посольстве Игнатов первым делом отправился в кабинет посла, где был телефон, напрямую связанный с президентом. Но не успел он трубку поднять, как в кабинете тихо и незаметно возник господин Савченко.
- Не стоит звонить напрямую, - Игнатов подскочил на месте от неожиданности. - Особенно после того, что вы наговорили журналистам и в машине.
Савченко отвечал в посольстве за безопасность, и Игнатова не капли не удивила такая осведомленность. Он лишь спросил:
- Думаешь, слушают?
- Они постоянно слушают, - кивнул Савченко. - А теперь и вовсе ни единого слова не пропустят. Отправьте лучше факсом. Хотя не факт, что его не перехватят.
Игнатов не стал спорить. Он набрал нужный текст, добавил от себя, что оригинал отправит вместе с Фроловым, и еще одну короткую фразу: "Решайте быстрее!"
Затем он отправился из кабинета прямиком в столовую, где Фролов уже разливал по бокалам коньяк, который посол безрезультатно пытался спрятать до лучших времен.
Ему невдомек было, что "лучшие времена" вот-вот наступят. И будет так хорошо, что и словами не описать, и мировых запасов спиртного не хватит.
Часть II. Решение
Господин президент Российской Федерации осмотрел присутствующих. Присутствовали: премьер-министр, министр обороны, министр иностранных дел (Фролов наконец перестал быть и.о.), главнокомандующий ракетно-космических войск России, министр финансов и представители руководства центра управления космическими полетами.
- Все собрались? - на всякий случай спросил президент.
Все собрались в тайном подземном бункере, предназначенном для защиты от ядерного удара. Времени было половина второго ночи.
- Итак, - начал президент, - наше тайное внеплановое совещание по вопросам... - Он посмотрел на присутствующих. Понял, что всем до лампочки эти церемонии, тем более, что журналисты не присутствуют. - Короче, начали. Сегодня тридцатое декабря, если кто не смотрел календарь...
- Уже тридцать первое, - перебил президента министр обороны.
- Тем более. Тридцать первое. Стало быть завтра настанет День, приближение которого мы с таким неудовольствием ждем. И это не Новый год! Настанет день, когда эти засранцы из ООН позвонят мне и спросят: "Мужик, ты не офигел? Ты не забыл про постановление ООН за таким-то номером от такого-то числа?" И что, мать его характерно, будут правы.
- Вот именно, - президента снова бестактно перебили. На сей раз премьер-министр. - Учитывая, что по сути мы ничерта по этому постановлению не выполнили!
- Как не выполнили? - возмутился президент. - А японцы разве не получили свои чертовы острова?
- Получили, - неохотно согласился премьер. - Вот только в каком виде...
- Ну мы же не виноваты, что произошла утечка на фабрике по переработке радиоактивных отходов!
- Причем сразу же после проверки иностранцами, заключившими, что все работает как часы и причин чего-либо опасаться нет! - заметил премьер. - И, замечу, японцы не сказать чтобы были так рады возвращению островов. Более того, по моему, они и не заметили этого - уж слишком заняты ликвидацией последствий нашей утечки на острове Хоккайдо. Сдается мне, среди присутствующих есть люди, которые могут объяснить произошедшее.
Министр обороны лишь отводил взгляд.
- И хочу заметить, - продолжал премьер, - ничерта больше мы не сделали.
- Поэтому я всех здесь и собрал. - Президент посмотрел на своды бункера. Похоже он не верил, что это помещение размером пять на десять метров и высотою в три метра способно выдержать прямое попадание боеголовки мощность до одной мегатонны. - Мы должны наконец решить - что делать дальше?
Министры переглянулись. Они прекрасно понимали, что президент давно уже все решил, а это собрание - простая формальность. Но президент не спешил делиться своей идеей. Вместо этого он спросил у министра обороны:
- А вы уверены, что ни за вами, ни за кем-либо еще из присутствующих не увязались журналисты.
- Все нормально! - чересчур самоуверенно ответил министр, разве что кулаком в грудь себя не стукнул. - Я приказал посты расставить по всему пути следования и вокруг на десять километров. Народ если и заметит, то не догадается.
- Ну да, будут гадать: а что же ночью посты посередь столицы натыканы, да еще и военные? Ладно, к делу. Решение я нашел. И называется оно просто: "Москва-11".
- Тайный город? - подал голос Фролов.
- Нет, конечно! - усмехнулся президент. - Это спутник.
- Что за спутник.
- Спутник связи.
- Официально?
- И на деле.
- Только необычный, - вмешался главком РКВ. - Он, так сказать, чуток большеват, чем полагается. У него необычная начинка. - Главком издал смешок.
- Ядерная? - не унимался Фролов.
- Да нет, упаси Господи, - отмахнулся главком. - Но мало тоже не покажется.
- Кому?
- Американцам! - гордо заявил президент. - Теперь они и вправду узнают настоящую кузькину мать. Карибский кризис на пару с Чернобылем им детской шалостью покажутся.
- Если ни ядерное оружие и, полагаю, не химическое и не биологическое здесь ни при чем, тогда что же это? - настороженно спросил Фролов.
- Большой сюрприз на Новый год америкосам и тем кто с ними от самых талантливых физиков, что еще остались в нашей стране.
- Причем здесь вообще пиндосы? - удивился Фролов.
Президент заговорщически улыбнулся.
- А после того, что мы с ними сделаем, ни одна сука на нас тявкать не посмеет. Но мы отошли от темы. Господин Савкевич (представитель ЦУП), Вы принесли то, что я хотел.
- Да, - кивнул Савкевич. - Спутник связи "Москва-11" будет пролетать над территорией США через восемнадцать часов. Время, которое вы попросили рассчитать, составляет два с половиной часа и восемь часов.
- Прекрасно! Господа министр обороны, главком РКВ, прошу вас сделать так, чтобы через два с половиной часа этот спутник ушел с орбиты - не раньше не позже!
- Будет сделано! - ответил министр обороны и, прежде чем уйти спросил с надеждой в голосе: - А это что, единственный способ?
- Да, - кивнул президент, - другого пути я себе не представляю. А что у вас есть сомнения?
- Небольшие. Ведь это единственный бункер в нашей стране, который находиться в рабочем состоянии.
- Значит - судьба...
***
В положенный срок, точнее за пять минут до него, главком РКВ и министр обороны стояли у необходимого пульта управления в ЦУП.
Савкевич был рядом. Он все время переминался с ноги на ногу, нервно теребил в руках какую-то папочку.
- П-простите, - заикаясь обратился он к генералам, - а что это необходимо - взрывать спутник над Америкой? И почему вы вообще уверены, что взрыв какого-то спутника заставит одуматься Америку и весь мир?
- Ну я не знаю как там насчет Америки, - пожал плечами министр обороны, - но вот за весь мир я ручаюсь. В конце концов мы избавим мир от той задницы, которую все высокоразвитые страны с таким упоением вылизывают.
ЦУП освещали только различные мониторы и индикаторы на пультах управления, но даже в таком полумраке было видно, что лицо Савкевича буквально белеет от ужаса.
- А у-у м-меня родственники в США живут, - сказал он с какой-то неуместной в данном случае надеждой в голосе.
- Сочувствую, - лишь ответил министр обороны. - Надеюсь, никто из них сейчас в больницах не лежит.
Савкевич был в предобморочном состоянии.
Генералы извлекли из своих карманов по ключу, странной формы. Вставили их в специальные отверстия. Министр обороны набрал на клавиатуре специальный код и стал смотреть на часы.
- Минута до завершающей фазы, - сказал он.
Генералы закурили. Савкевич принял решение покинуть ЦУП.
- Охрана за вами закроет, - сказал он, покидая помещение.
Докурив сигарету, главком посмотрел на часы и сказал:
- Время. - И они синхронно повернули ключи.
- Через пару часов нужно сообщить американцам про спутник, - сказал министр обороны.
- Зачем? - удивился главком.
- А чтобы они сами его сбили. Ты же сам прекрасно понимаешь, что если спутник беспрепятственно рухнет на землю эффекта не будет. И я не думаю, что пиндосы согласятся чтобы над их территорией летали русские ракеты. Для убедительности мы скажем, что по расчетам спутник может упасть на какой-нибудь город.
- Ну раз надо, - пожал плечами главком.
Часть III. Результат
Разъяренный генеральный секретарь ООН, господин Альвери, буквально влетел в свою машину. Да так еще хлопнул дверью, что бортовой компьютер мерзким голоском сообщил, что машине нанесен ущерб.
- Насрать я хотел на твой ущерб! - крикнул машине Альвери. Машина, естественно, не ответила.
- Проблемы? - спросил водитель. Он был не слабо перепуган - за десять лет совместной работы ни разу еще не видел шефа в таком состоянии.
- Не твое дело! - рявкнул генсек. - Поехали!
Дело плохо, понял водитель. Обычно шеф рассказывает о том, как прошел день. Но тут... водитель даже побоялся предположить, что произошло.
А Альвери раз за разом прокручивал в голове те слова, что он услышал от Игнатова в день принятия постановления, и слова президента России, которые он услышал по телефону пять минут назад. Надо заметить, что по содержательности и смыслу слова Игнатова и президента почти не отличались.
Машина - электромобиль на антигравитационных двигателях - двигалась по центру Манхэттена, когда позвонили. На экране высветилось лицо советника по безопасности президента США.
- В чем дело? - Альвери понимал, что речь пойдет о русских.
- У русских ушел с орбиты спутник. Есть опасность, что он упадет на территории США.
- А я здесь при чем?
- Господин президент счел нужным вас предупредить. Русские заверили, что спутник не опасен и его можно смело сбивать.
- Ну а я при чем? - Альвери терял терпение. - Раз надо - сбивайте!
Секретарь на секунду замолчал.
- Ну вы же понимаете, - наконец сказал он. - Это же русские, от них всякого можно ожидать.
- А что говорит президент?
- Считает, что нужно сбивать в тот момент, когда спутник будет проходить над Мохаве. То есть уже через десять минут...
- Так сбивайте, если вам нужно мое разрешение! - Генсек со злостью пнул экран телефона и тот отключился. - Задолбали! - Зло бросил генсек пустому экрану.
А через десять минут автомобиль ушел носом в землю и все освещение внутри погасло.
- Что за... - выругался генсек и попытался открыть дверь. - Сэм открой эту чертову дверь!
- Не могу, сэр. Электроника накрылась. Ничерта не работает.
Альвери со злостью двинул локтем по стеклу, за что поплатился сильной болью. Стекла в машине-то бронированные стоят.
- Мы заперты! - возопил Альвери. - Звони в службу спасения!
- Не могу, сэр. По-прежнему ничерта не работает, сэр. Попробуем выбраться через мое окно. - И водитель принялся вручную опускать окно.
Через пару минут они покинули автомобиль и теперь стояли, как вкопанные, глядя на погрузившийся во мрак город. Нью-Йорк, который никогда не спит, в одночасье погасил все свои огни.
- Опять электростанция сгорела? - спросил водитель.
- Боюсь, что хуже, - Альвери смотрел на громаду небоскребов, освещенных лишь предзакатным солнцем. "Жутко, но красиво!" - не к месту подумал генсек.
- Что же это?
- Русские, - недолго думая сказал генсек. - По любому их спутник был с сюрпризом.
Сумерки все сгущались. Из-за большого нагромождения небоскребов темнело в городе быстро. Водитель закурил. Генсек не курил уже двенадцать лет и у него даже выработалась неприязнь к табачному дыму, но тут даже сам попросил сигарету. Они не говорили до тех пор, пока докуренные почти до самого фильтра сигареты не упали на асфальт.
- Будем ждать пока дадут электричество? - спросил водитель.
- Можешь ждать, но лично я не собираюсь оставаться в Штатах. Первым же рабочим транспортом я вернусь в Италию. - И тихим шепотом Альвери добавил:
- Кто знает, что еще за козыри в рукаве русского президента.
Эпилог.
Господин президент Соединенных Штатов Америки стоял в Овальном кабинете и смотрел в окно. Кабинет едва освещался старой керосиновой лампой, принесенной то ли из музея, то ли от какого-то старьевщика - шарахнуло так, что даже накрылись все возможные резервные источники питания. Президент потягивал вино и смотрел на погруженный во мрак Вашингтон.
- Вся страна во мраке, - сказал советник по безопасности. - Кругом хаос! Люди просят... хм... как бы вам сказать...
Президент не отвечал. Он прекрасно знал, о чем просят люди. О его безвременной отставке, а некоторые даже требовали расстрела президента. Еще люди требовали любым способом вызвать помощь, причем непременно русских.
Советник принял молчание за согласие.
- Но, господин президент, Вы же понимаете, что это невозможно!
- Верно, невозможно. Никакие средства связи-то не работают.
- Я не о том. Я о русских!
Президент не спешил отвечать. Он прекрасно понимал, что имел в виду советник. Если попросить о помощи русских - это сильно пошатнет имидж США, как независимого государства. Но то же касается и помощи со стороны других государств.
- Вы поймите, - умоляюще говорил советник, - пострадали не только США. Еще и Мексика, Канада, Куба. Хотя для Кубы это не страшно - они-то переживут...
- А мы нет, - перебил президент.
Снова повисла тишина. Советник переминался с ноги на ногу, чесал затылок. Он подбирал слова. У него была одна идея и даже успел обсудить ее с некоторыми министрами, они ее одобрили. Теперь же слово оставалось за президентом. Однако переходить к ней он не спешил.
- Господин президент, к слову о помощи. Ведь прошло уже трое суток, и я думаю весь мир в курсе произошедшего... как Вы думаете, почему Европа не послала помощь?
- Либо они пребывают в состоянии глубоко шока, либо в состоянии глубокого запоя. Празднуют День освобождения мира от США. - президент издал ехидный смешок. - Я склоняюсь ко второму варианту. А Вы?
Советник сделал вид, что не расслышал президента и перешел к основному вопросу:
- У меня возникло предложение. Как насчет того, чтобы отомстить русским? Давайте скинем на них весь наш ядерный боезапас? Многие министры и Ваши советники меня поддерживают.
Президент посмотрел на советника странным взглядом. То ли хотел спросить: как же это сделать; то ли конкретно намекал на тупость самого предложения. Советник сразу как-то замялся.
- Значит так, - сказал наконец президент, - найти способ передать призыв о помощи: связь ли, с гонцом ли - мне все равно.
- Но господин президент...
- Заткнитесь! Я, как Вы заметили, еще президент и помощь нам нужна. Выполняйте!
Советник покинул Овальный кабинет.
Президент залпом допил остатки вина и, глядя через окно в окутанный тьмой Вашингтон, сказал коронную фразу президентов, которой во все времена заканчивалось их обращение к нации: