Аннотация: О несомненной пользе ГМО. Рассказ вышел в финал конкурса "Акуна Матата-4"
Между прошлым и будущим
- Там, куда мы направляемся, дороги не нужны! - сказал доктор Эмметт Браун, и экран распорола красная надпись: "To be continued".
Не дожидаясь титров, Вадик с пульта выключил DVD проигрыватель. Экран телевизора предсказуемо посинел.
- Вторую смотреть будем? - спросил он своего друга и собутыльника Женю Сапко, с которым они обмывали первый в эту сессию экзамен.
- Не-а, - лениво отозвался Женя, - надоело. И потом, не верю я во все эти путешествия во времени...
Вадик достал из холодильника очередную бутылку и точно выверенным движением поддел крышку ребром зажигалки. Та весело ойкнула в угол, оставив над горлышком инверсионный след.
- Обоснуй, отрок, - по-волжски окая, сказал он.
Вместо ответа "отрок" надолго приложился к своей бутылке.
- Понимаешь, если бы путешествия во времени были бы возможны, - сказал он, наконец, отсосавшись от, - к нам бы сюда уже валили китайские туристы из будущего. Мелкими группами по пять миллионов.
- Почему, китайские?
- Потому что других в будущем не будет...
Вадик на мгновение представил себе, как это могло бы выглядеть, но спросил о другом:
- Откуда ты знаешь, что их тут нет? Может, они среди уже нас?
- Да, и где? - Женя огляделся по сторонам. - Ты хоть одного видел?
- Думаю, у людей из будущего хватит ума замаскироваться.
- Интересно было бы взглянуть! - захохотал Женя.
Воображение Вадика нарисовало замаскированных под местных жителей китайских туристов, и он тоже улыбнулся.
- А может, они невидимые? - не сдавался он. - Ну, как человек-невидимка.
Женя отправил пустую бутылку в мусорное ведро.
- Мне стыдно такое слышать от студента технического ВУЗа. Человек-невидимка сам ничего не может видеть! Ты что не знал?
Спорить с Женей было трудно, поскольку тот относился к той категории людей, которые всегда и на все знают ответы, и Вадик решил не продолжать.
- Ладно, убедил, - дипломатично согласился он, - по последненькой?
- По крайненькой, - поправил его Женя, - и по норам.
- Принимается.
Друзья открыли ещё по одной.
В глубине квартиры послышалось знакомое шарканье и, обивая углы некупированным хвостом, в кухне появился мраморный дог по кличке Дарвин, до этого дрыхший на балконе.
Вадик ласково потрепал питомца за ухо.
- Здорово, дружище. Как спалось?
В ответ Дарвин невнятно гавкнул, из чего можно было сделать вывод, что спалось ему так себе. Вадик потрепал его за другое.
- Ну, и чего ты хочешь? Пожрать, погадить или трахнуть ту тощую догиху из соседнего дома?
Дарвин устало положил голову на колени хозяина. В его грустных глазах читалось, что он хочет все вышеперечисленное, но еще не определился с последовательностью.
- Кажется, я знаю, чего он действительно хочет, - сказал Женя, подняв над столом недопитую бутылку, - Дарик, как насчет бухнуть? Пивка для рывка?
Пес неожиданно оживился - посмотрел на бутылку с неподдельным собачьим желанием и гавкнул, на этот раз отчетливо и гулко.
- Ну, что я говорил! - и Женя наполнил пивом собачью плошку для воды.
Пес быстро справился с дозой, слегка забрызгав линолеум вокруг, и снова поднял преданные глаза на бутылку. Его хвост при этом описывал в кухонном воздухе траектории, отдаленно напоминающие фигуры Лиссажу.
- Еще? - захохотал Женя. - Ну ты, брат, алкаш!
- Кончай спаивать собаку, - попытался остановить его Вадик, - сблюет, кто убирать будет?
- Не гони, не сблюет. Дарик - мужик крепкий.
Остатки пива переселились в плошку.
Через минуту Дарвин покинул опустошенный источник наслаждения и благодарно рыгнул.
- Финита, - развел руками Женя, - пиво кончилось.
Вадик срочно допил свою бутылку, пока друга не осенило поделиться им с собакой.
- Теперь точно кончилось, - подытожил он.
Женя устало потянулся на табуретке.
- Ну, раз у вас больше ничего нет...
- Встретимся в будущем, - сказал Вадик в прихожей одетому и вооруженному тубусом Жене.
- Давай, до завтра, - Женя пожал протянутую пятерню, - конспекты не забудь.
- Если мне никто не сотрет память, не забуду...
Вадик закрыл за другом дверь и вернулся на кухню. Там его ждала духота, немытая посуда и пьяный Дарвин. За окном в бетонный частокол новостроек садилось стоваттное бирюлевское солнце.
- Хозяин, у тебя чего покрепче есть? - оторвав тощий зад от пола, спросил Дарвин.
Вадик не удивился. Он просто сел рядом с псом на теплый линолеум и открыл рот.
- Во-первых, есть закон о неприкосновенности прошлого, - продолжил объяснять Дарвин, закусывая колечками сервелата, которые Вадик по одному закидывал ему в пасть, - во-вторых, человека посылать опасно - он может чем-нибудь себя выдать, а пес или кот...
- Что и коты тоже? - удивился Вадик.
- Тоже, - кивнул Дарвин, - только котом быть опасно - их кастрируют часто... Ты пей, давай.
Вадик опрокинул в себя рюмку коньяка, который берёг до окончания сессии.
- Все равно не понимаю, зачем все это, - сказал он, выдохнув.
- Чего тут непонятного, - прочавкал Дарвин, - детальное изучение прошлого с целью недопущения его фальсификации в настоящем и будущем. Финансирует королевское научное общество Великобритании. Я - наблюдатель по теме: "Быт российской семьи конца двадцатого, начала двадцать первого века".
- Британские ученые... - стукнул себя по лбу Вадик, - как я сразу не догадался. А тебе-то оно на черта нужно?
- Деньги хорошие. Мне за ипотеку еще знаешь сколько платить? Во!
Дарвин провел лапой над ушами.
- Понимаю, - посочувствовал Вадик. - Но идея хороша... и как вы только додумались, из человека собаку сделать?
Дарвин громко сглотнул.
- Это не мы додумались, а вы.
- В смысле?
- В прямом. Вон, на столе у тебя лежит.
Вадик не сразу понял, что имеет в виду его пес, и потому некоторое время бесцельно шарил по кухонному столу глазами.
- Да вон же, в хлебнице, - подсказал Дарвин.
- Вот это, что ли? - Вадик взял в руку запакованный в пакет бублик.
- Это, - кивнул Дарвин. - Зеленый кружок на пакете видишь?
- Вижу.
- Что там написано?
- Без ГМО, - прочитал Вадик.
- Вот, - Дарвин поднял вверх указательный коготь правой лапы, - в бублике нет ГМО, а во мне есть. Точнее, я сам и есть ГМО. Генномодифицированный организм - снаружи собака, внутри человек.
Услышанное требовало осмысления. Для ускорения процесса Вадик сосредоточенно почесал давно нестриженый затылок.
- Слушай, а ты так и останешься собакой, - спросил он после паузы, - или тебя снова человеком сделают?
- Сделают, конечно, - ответил Дарвин серьезно, - в институте имени профессора Преображенского.
- У вас специальный институт для собак есть? - изумился Вадик.
- Да ты, брат, похоже, классики не читал! - захохотал Дарвин.
Видя, что Вадик странно реагирует на его смех, пес осекся.
- Извини, хозяин, собачий юмор. Наливай.
Бутылка "Белого аиста" кончилась быстрее, чем Вадик мог себе представить. К несчастью, в баре нашлась еще одна.
Вадику очень хотелось расспросить у Дарвина о будущем, о том, что случится со страной и миром, но напрямую спрашивать он боялся. Точнее, он боялся услышать в ответ страшное: что Россию поглотит Китай или, что страна распадется на девяносто пять удельных княжеств или, что случится третья мировая война... поэтому он начал издалека и по мелочи: скоро ли закроют "Дом-2", отменят ли ЕГЭ, сколько еще раз выйдет Пугачева замуж и как именно просрут наши олимпиаду в Сочи, с громким треском или не очень - и тому подобный бред обрушился на уши Дарвина после очередной рюмки. К сожалению, пес отвечал уклончиво или не отвечал вовсе. Когда пьяная фантазия Вадика иссякла, он решился-таки задать вопрос, который, казалось, содержал в себе все остальные:
- Скажи, Дарик, а кто там у вас в две тысячи пятидесятом президент?
- Безруков, - ответил пес.
- Какой Безруков, - не понял Вадик, - актер?
Дарвин кивнул.
- Он.
Это было хуже, чем Вадик мог себе представить.
- А премьер-министр кто? - закричал он. - Хабенский? А министр финансов - Охлобыстин?
- Охлобыстин - патриарх, - с неестественной грустью в голосе ответил Дарвин.
Вадик открыл, было, рот, чтобы продолжить возмущаться, но неожиданно понял, что его дурачат.
- Издеваешься, да? - в упор спросил он своего пса, но тот по-мхатовски держал серьез.
Вадик пристально вгляделся в собачьи глаза, в глубине которых временно поселились двое из четырех чумазых черненьких чертят, и понял, что прав.
- Сволочь ты, Дарик! - в сердцах произнес он. - Я с тобой по-серьезному, как с равным, а ты...
- Как с равным... - хмыкнул Дарвин. - Человек собаке друг... понимаю, понимаю...
- Не будь гадом, скажи, - заныл Вадик.
Дарвин устало махнул на хозяина лапой.
- Не могу, и не проси. Я же сказал, есть закон о неприкосновенности прошлого, а если ты узнаешь о том, кто у нас президент, или как наши просрут олимпиаду, ты его нарушишь. Ферштейн?
"Значит, все-таки просрут" - с грустью подумал Вадик.
- Ладно, ферштейн, - примирительно сказал он, и чтобы переменить тему спросил: - расскажи хотя бы, как это быть собакой?
- Унизительно, - ответил Дарвин, стукнув себя лапой о грудину, - ходить в наморднике, срать на улице, прилюдно совокупляться, жрать этот ваш собачий корм...
От этих его слов Вадик почувствовал острую и жгучую вину перед четвероногим другом, какая бывает только по-пьяни, и ему захотелось срочно покаяться.
- Прости нас, Дарик, - начал он, - мы не хотели... мы думали, он вкусный...
- Ладно, не парься, - прервал его Дарвин, - вы не виноваты, это все реклама чертова... спасибо, что хоть уши и хвост оставили... а то мне тут в красках нагавкали, как это приятно. Налей еще, что ли...
Вадик налил коньяку в рюмку себе, а Дарвину плеснул из горла прямо в рот.
- Одно радует, - сказал пес после того как его морду перестало сводить, - у меня вахта кончается - завтра назад...
- В будущее? - неожиданно для себя выкрикнул Вадик.
Дарвин важно кивнул, а к Вадику за пазуху закралось сомнение.
- Ты что, умрешь?
- Нет, просто сбегу.
- А дальше? Как ты попадешь в свое будущее?
Дарвин наклонился к хозяину и прошептал:
- В подвале одного старого двухэтажного дома в Черемушках стоит прибор, похожий на напольные весы... это - машина времени...
Вадик превратился в одно большое ухо.
- ...я на нее встану и перенесусь в будущее, в котором меня встретит робот Вертер...
Собачий смех оказался унизительным и отрезвляющим.
Вадик осознал, что серьезно пьян, когда на кухне стало темнее, чем на улице. Неожиданно его пьяное сознание озарила не особенно мощная, но довольно-таки яркая для его состояния вспышка.
- Погоди, погоди... - начал он, - а как же твой закон неприкосновенности, если ты мне открылся? Вдруг я кому-нибудь обо всем расскажу? Женьке, например...
- Что ты пил на кухне с собакой из будущего? - уточнил Дарвин.
- Ну да...
- Мой тебе совет, лучше никому не рассказывай...
- А если я все-таки расскажу... - не унимался Вадик.
- Тогда придется стереть тебе память, - констатировал Дарвин и громко икнул.
- Каким образом?
Дарвин подмигнул левым глазом.
- В пианино у бати твоего заначка - пузырь текилы. Полгода уже лежит. Сгоняй, принеси.
С трудом поднявшись с табуретки, Вадик поплелся в большую комнату.
Последнее, что он сказал своему питомцу, перед тем как погрузиться в черную лужу беспамятства, было:
- Ты навестишь меня, там, Дарик?
- Конечно, - ответил пес, похлопав хозяина по плечу лапой, - встретимся в будущем...
***
Закинув правую заднюю лапу за левую, на прохладном кухонном линолеуме сидел в дымину пьяный Дарвин. Когтями передней левой он зажимал лады старенькой, пропахшей пивом семиструнной гитары, а правой тренькал по струнам.
- Есть только мы между прошлым и будущим... - чувственно, временами срываясь на визг, завывал он, - именно мы называемся - жизнь...
Но Вадик всего этого не слышал. Завернувшись рогаликом в плед, он без задних ног спал на собачьей подстилке. Ему снились сильно постаревшие Безруков и Охлобыстин на трибуне мавзолея.
За окном половинкой завтрашней таблетки аспирина светила пятнадцативаттная бирюлевская луна.