Уже который день, проходя по этой улице, я вижу ее по другую сторону оконного стекла.
Вся она - воплощенное изящество, ее длинная шея ослепительно бела, а в сжатых пальцах таится нечто опасное, как клинок.
Я знаю, что она привыкла к моему появлению и каждый раз вглядывается в зыбкий от дождя конец улицы, ожидая меня. Но когда я прохожу мимо и смотрю на нее, ее глаза холодны и поза равнодушна.
Она ни за что не покажет, что я что-то для нее значу. И в этом мы сродни.
Место, куда я направляюсь, заставляет меня забыть о ней на несколько часов. Там меня неизменно угощают гранатами и виноградом и столь же неизменно уходят от ответов на мои вопросы.
На стене над дверью висят большие часы. В какой-то момент я смотрю на них, и мне кажется, что время застыло. Но стоит мне отвести или закрыть глаза, как стрелки начинают бешено вращаться и мне уже пора уходить.
И каждый раз, когда дверь за мной захлопывается, у меня снова нет ключей от нее. Да я и не знаю, нужны ли мне они, нужно ли мне вообще что-то, кроме ноты чужого пряного запаха, вплетающегося в мой кензо, пятен гранатового сока под ногтями и временной опустошенности.
Возвращаясь, я снова вижу ее сидящей на подоконнике. Из-за аристократической крови и снежно-белой шерсти ей не дозволено выходить на улицу. И в глазах ее, голубовато-зеленых и глубоких, сквозит не равнодушие, а тоска. Я улыбаюсь ей, но она все так же неподвижна. Она не демонстрирует своих чувств, если действительно их испытывает.
Увидь меня сейчас прохожие, они решили бы, что я сумасшедшая. Ибо кто еще может стоять под дождем, без штриха косметики на бледном лице, с саднящей от поцелуев кожей, улыбаясь сиамской кошке и, устав ждать перемен, лживо отказываться от них.
Мне жаль ее, эту кошку, чьего имени я не знаю. Я представляю себя на ее месте, заточенную в четырех роскошных стенах, и я до того завидую себе самой, вольной идти под дождем куда угодно, вольной даже не появляться на этой улице никогда больше, что хвост начинает мелко подергиваться.
И мне звонко, светло и пусто оттого, что я даже не люблю его, что у меня нет ключей от его двери.
И я мысленно обещаю ей, что однажды я разобью это стекло, и она будет свободна в выборе, следовать за мной или нет.