Знаете, как пригласить на гастроли сестёр Побоищевых? Ну, если любите женскую борьбу - и чтоб не без клоунады. Это несложно, настолько несложно, как только может быть в наш сетевой век. Заходите на их сайт, открываете список городов и смотрите, нет ли там вашего. Ну, не обязательно города, это может быть и посёлок, и даже деревня - если есть где выступать и перед кем.

Коли нет - регистрируете свою "малую родину", и на её страничке - себя, в гордом пока одиночестве, под любым псевдонимом (а как запретишь?), но с реальным номером Яндекс-кошелька. Через короткое время напротив ника появится сумма взноса - пока она равна сумме всего гонорара, ведь разверстать не на кого. Мало кто ставит галочку в квадратике "согласен", разве что олигарх какой-нибудь.

Поэтому начинай агитацию и пропаганду среди друзей и знакомых - если, конечно, не сговорились заранее. Пускай на страничку города вписывают свои имена-псевдонимы, увеличивают число охотников, и сумма на каждого будет раскладываться, снижаться. И рано или поздно каждый согласительную свою галочку поставит.

Тогда по электронной почте придёт запрос - вышлите отфотканное место выступления, подойдёт ли оно нам. Лучше, если там будут и все зрители. Разборчивы сестрички, не всё им по душе (и по телу). Но вот шлют команду - можно переводить деньги! Перевели, ждём, волнуемся. Но нет, их репутация непоколебима. Летит, наконец, депеша - прибываем такого-то во столько-то, встречайте.

От всей вашей компании надо отрядить сопровождающего, чтоб и встретил, и в гостиницу поселил, и провожал чтоб повсюду, вплоть до отъезда. Обычно кто это дело застреливает, тот и нянчится с артистками. Персональный их менеджер дороже бы вам обошёлся.

Тем более - импресарио!

Кто же такие, эти сёстры Побоищевы, выступающие под псевдонимами "Кошка" и "Мышка"?

Прежде всего, вряд ли они целиком сёстры - больно уж непохожи, да и позволяют себе на ковре всякое, не укладывающееся в рамки братских отношений между настоящими сёстрами. Просто подружки, должно быть. Скорее всего, студентки. А что приехать могут в любой день, то это неудивительно. Сейчас многие студенты не то что подрабатывают, как когда-то раньше, а прямо-таки работают, на полный рабочий день. Причём об этом ни в деканат, ни преподавателям не сообщают, а просто не ходят на занятия, и всё. Перед сессией как-то улаживают дела, сдают её чудом.

Вот и гастролировать можно целый учебный год напролёт. В каникулы - тем более, заполучая наличными "чудо", на которое потом сдаётся сессия. Но это уже зрителей не касается. Они зрят, а не гадают почём зря.

А то, может, они в физкультурно-спортивном учатся, и это им как сборы спортивные засчитываются.

И вот оргмоменты позади, наступает время, когда сестрички выходят под аплодисменты на площадку.

Если вы их не видели (на сайте, вообще-то, есть фотки), опишу. Хотя лучше один раз увидеть, чем сто - прочитать описание (особенно если оно одно и то же). Пошарьте на youtube, может, там что-то похожее и есть.

Итак, девушки довольно молоды, но не очень уж, гастролируют-то уже давно, репутацией обросли, слухами скандальными. Скажем так - зрелого аспирантского возраста. Роста разного. Когда они в начале выступления становятся спиной к спине, сцепившись локтями и покачиваясь взад-вперёд, словно стараясь взять друг дружку на спину, видно, что затылок Мышки упирается в шею Кошки, а ягодицы той аккурат ложатся поверх ягодиц соперницы. Может, так они демонстрируют полное единство контуров, и вместе с тем своё противостояние, поворачивая головы в разные стороны и улыбаясь зрителям с разных сторон. Мол, глаза бы друг дружку не видели, да вот сцеплены в одну упряжку и вынуждены возиться, катать друг дружку по полу.

Этот ритуал, спиной к спине, можно подметить у многих борцовских пар. "Чистой" быстрой победой было бы взвались соперницу на спину, оторвав её ноги от пола. Но, поскольку "блиц" не получается никак, да и зрители не позволят, не за тем пришли, приходится расцепиться, сойтись друг с дружкой в лицо и бороться по-настоящему, разворачивать свои умения во времени, постепенно добиваясь превосходства и наконец - победы.

Говорят, раньше "спину к спине" практиковали в целях совершенно утилитарных. Когда не было весов, так проверяли, входят ли борцы в одну весовую категорию. Никто никого не подымает из такой неудобной позы - выходит, можно бороться. Если же один другого поднял, тот явно легче, и незачем схватываться, всё равно тяжёлый победит. Против лома нет приёма, ну, а откровенные неумехи на ковёр не выходят.

Ныне же это - ритуал, но кто хочет, может, например, сравнить бюсты соперниц.

Итак, Кошка выше, да и потолще, поразвитее, особенно хороши её бёдра, зажмут - не вырвешься. Волосы у неё светловатые, перед схваткой плотно уложены отдельными косичками с помощью круглых резинок, а по бокам косички топорщатся, образуя нечто типа кошачьих ушек. Выступает она в закрытых сплошных купальниках разного окраса - то под тигрицу, то под трёхцветную кошечку, то под чёрного бархатного котяру. Груди для борицы великоваты и свободно плещутся в глубоком вырезе, редко она их закрывает. Тут и эротика, и стремление показать, что не боится, раз самое такое место оставляет незащищённым. Глаза серые, нос прямой.

Мышка, как уже говорилось, пониже и сложением пожиже, вообще, напоминает девчонку. Даже так - девчоночку. Тёмные, с рыжинкой, длинные волосы стянуты простыми резинками в два пучка, где обычно у девчонок косички, но не заплетены. Носит макси-бикини серого, мышиного цвета, хорошо сидящее, облегающее, что немаловажно для всех предстоящих перипетий. Груди небольшие, хорошо закрытые - в пылу борьбы купальник не всегда поправишь, а "уходит" он чаще всего именно с бюста. Глаза карие, нос курносенький.

Сёстры если и не профессиональные гимнастки, то очень неплохие любительницы. Перед выступлением они разминаются, а порой загодя проводят гимнастическую тренировку. Так вот, если всё происходит в спортзале, а их часто зовут именно туда, то и стоящие там снаряды "прихватывают". На брусьях крутятся - дай бог каждой так, "шпагат" на лету делают полный. Кошка даже лезет на мужские снаряды - кольца и параллельные брусья, конечно, не так, как гимнасты-мужчины, но кое-что может. Мышка же навёрстывает своё в плане акробатики, на руках может пройти по всему ковру, метя его пучочками волос. Однажды показала "ходьбу нанайских девочек" - сперва переставляет одну руку, потом поворачивает голову так, что один пучок метёт вперёд, второй на месте. Потом - другую руку и другой пучок. Так и прошла по диагонали.

За это не жаль заплатить.

А то ещё "идёт", наступая ладонями на пучки волос, кренясь в сторону вплоть до стойки на одной руке, потом переваливается в другую сторону. Акробатка, артистка, одно слово!

Что ещё? Девушки выступают в розовых перчатках без пальцев и полумасках под цвет купальника, босиком, вместо криков мяукают и пищат. Похоже, во рту есть какие-то штучки, типа свистулек, которые помогают издавать эти звуки, не мешая дышать. Ногти короткие, татуировок не замечено.

Отлепившись спинами, развернувшись друг к другу, сёстры делают большие глаза и начинают кружиться друг вокруг дружки, одновременно проверяя мяукалку и пищалку. Покрутились, себя показали индивидуально - и в сцепку, в схватку.

Как борются женщины всякий, думаю, знает, ныне и въявь увидеть нетрудно, а ролики с youtube всякий смотрел. Особо стеснительные - и то слышали, хотя бы краем уха. Пыхтят, мутузят друг дружку, пока одна не сдастся, не запросит пощады, миролюбиво похлопав по телу соперницы или по ковру (слово "сдаюсь" не очень-то любит вылетать из уст бабьих). "На обе лопатки" или там по очкам - это для мужиков, им и от судей принять победу приятно, а нам, девушкам, нет - только друг от дружки, в приватном, так сказать, порядке. Судьи пускай смотрят, что мы чужие титьки не терзаем и не душим друг дружку, не лезем в трусы лишить девственности, да ещё за ковёр не выкатываемся, больше нам от них ничего и не надо.

Тут мы сродни политикам, когда один участник выборов поздравляет другого с победой, проценты с десятыми долями уже и не нужны.

Но то обычная, "допощажная" женская борьба, а здесь она разыгранная, с элементами ролевой клоунады, не зря всё-таки "кошка" и "мышка". Это накладывает отпечаток, если присмотреться, то окажется, что эпизоды борьбы на равных или почти на равных чередуются с эпизодами борьбы с явным преимуществом Кошки (или поддавками со стороны Мышки - это кто насколько догадлив). В реальном противоборстве некоторые вещи себе не позволишь - только при минимальном сопротивлении соперницы. Да это скорее претерпевание мук, а не мало-мальское сопротивление, соответственно, с другой стороны - истязание, измождение, изматывание, взятие на измор, в полном смысле слова "игра кошки с мышкой". Но до сдачи Мышку не доводят - ведь после этого соперницам даётся время отдышаться, передохнуть, оправиться, сделать для себя кое-какие выводы о дальнейшем.

Кошачье чутьё подсказывает, и буквально за пять секунд до сдачи Мышка вдруг чует свободу, с неё слезли или там отпустили. Когда нет боевого контакта, сдаваться нельзя - это азы любой борьбы. Лежит обессиленное тельце на ковре и ждёт своей участи. Когда за него примутся - это уж Кошка решает, и что с ним дальше делать - тоже...

Так выглядит со стороны, и можно гадать, что тут от сговора, что от многолетнего опыта, а что от импровизации, экспромта. Понятно одно - на быструю сдачу Мышки никто ходить не будет. Минут десять, а один раунд длиться должен, ну, может, чуть менее. Но только - чуть! Отдых минут пять - и снова. После нескольких раундов отдых посерьёзнее, с питьём воды, причёсыванием, может, отлучением в туалет. И так часов до двух кряду.

В самом начале, пока обе свежи, боевые эпизоды преобладают над истязаниями, потом частота выравнивается, силы иссякают. Последний раунд перед большим перерывом или концом борцовского дня состоит уже сплошь из игры кошки с мышкой в одни ворота. Победа Мышки - это сколько она выдержит, не сдаваясь и не описываясь (кто борется на измор, те знают, что бывает такое, для того и прокладки в трусах). И поднимется ли на ноги сама. Ну, чем не гладиаторы?

Опытные зрители (легко стать опытным, записав на видео и потом прокручивая) заметили, что приёмы измождения повторяются, их приходится комбинировать, изобретать на лету новые. Но сейчас, после многолетних гастролей, арсенал уже устоялся. Зрители дали этим приёмам свои имена и переговариваются с видом знатоков.

Опишу по видеозаписи последний раунд, сплошь состоящий из "игры кошки с мышкой". Силёнок у Мышеньки на атаку уже нет, но сопротивляться ещё кое-как можно, а нет - то выдерживать истязания, жалобно попискивая ротовым свистком и тяжело дыша носом. Дыхание Кошки, впрочем, тоже не бесшумное.

Начинается раунд, как обычно, хождением вокруг да около. Надо улучить момент, чтоб схватить соперницу, не допустив, чтоб она схватила тебя, причём так, чтоб легко можно было повалить, а то схватишь и будешь пыхтеть, а тебя тем временем по ногам подсекут. Так что сграбастала - вали, не давая опомниться, и чтоб самой наверху оказаться.

Чуть нагнулись друг к дружке, руки вперёд выставили, глазами уставились - и ходят боковыми шагами, кружатся вокруг центра ковра. Уже с самого начала видно, насколько различны настроения. Кошка настроена агрессивно, высматривает место, где ухватить, и выжидает время, когда, а Мышка вся в защите, ей бы лишь уклониться или отбить хваток, и того не более. Сама же ухватить и повалить не думает. Были и у неё боевые раунды, да сплыли. Кончились силёнки, а продолжать надо. Но, может, на защиту хватит, продержаться немного.

Кошка об обороне может не думать и поэтому сразу применить захват шеи локтем. Потому что в обычных условиях, когда тебя саму могут атаковать, захватить успеваешь только руки противницы, и начинаешь давить книзу, а тело-то у неё не захвачено, свободно, ногами она переступает, руки в локтях не сгибает, быстро отпустить руку и захватить за тело не даёт, сопротивляется, в любой момент сама готова контратаковать, особенно, если руками сильна. Ты её захватила, а она сама твоими руками командует, словно сама тебя сграбастала.

Так что захват этот дальний и надо ещё попыхтеть, прежде чем или руки соперницы согнёшь и сблизишься, или как-то за прямые руки её повалишь, что не всякая умеет. А без опаски атаки красота - одной рукой хватаешь её руку, а локтем другой атакуешь шею, словно обнимаешь, и валишь, заваливаешь назад, подсекая при сопротивлении и ногой. Сама тоже валишься, но - сверху, а это самое главное. Встаёшь на коленки, а между ними - тело лежащей на спине, поверженной соперницы.

Теперь, пока Мышка не опомнилась и не попыталась перевернуться на живот (хоть "обе лопатки" и не считаются за победу, а всё ж-таки от них до поражения гораздо короче, чем от лёжки на пузе, когда можно попытаться подвести коленки под себя, да ещё руками от ковра оттолкнуться), Кошка хватает её за ладошки и распинает по ковру, по бокам и чуть выше головы, сама же садится на грудную клетку или живот, в общем, между лифчиком и трусиками, прижимая тело соперницы к ковру и не давая вырваться.

С ладошками особо не поиграешь, только чуток повозишь по ковру, отпуская, давая чуть сместиться и вновь прижимая. Так и настоящая кошка играет со взаправдашней мышью - мол, свободу почуешь, а не вырвешься. Этот приём называется "ладушки", по одноимённой детской игре. Сейчас это ладушки высокие, потому что верхняя сидит на нижней, подавшись вперёд, и прижимающие руки лишь немного не перпендикулярны ковру. Вырваться исключительно трудно, на стороне верхней весь её вес.

Тут тоже чувствуется пассивность Мышки. Другие на её месте выгибают спину, стремятся повернуться на тот бок или этот, в общем, раскачать лодку и попытаться выбраться из-под верхней, если удастся - перекатиться и подмять под себя, отплатить той же монетой. Если прижим железный, работают ногами, брюшным прессом, пытаясь сомкнуть ступни перед головой или шеей верхней и придя в соприкосновение, отжать её с себя. Увернуться от таких свищущих позади тебя ног трудновато, надо наклоняться вперёд, сгибая руки в локтях, а когда прижимаешь чужие ладошки не прямыми руками, вырваться той легче. Меньше вес твоего тела помогает прижимать. Да и центр тяжести уходит вперёд, попой хуже прижимаешь кочевряжащуюся. Если нижняя уже опустила ноги, а ты замедлила выпрямиться, жди отталкивания ногами от ковра с выгибанием спины, твоя попа поднимется в воздух. Тут уж держись, как на родео!

Ничего этого Мышка не предпринимает. Правда, она согнула ноги в коленках, поставила ступни на ковёр и напрягается, но это лишь потому, что расслабь она брюшной пресс - и чужая попа раздавит ей живот. Так что это скорее пассивная защита живота, ну и, конечно, если тебя почему-либо отпустят, так подняться быстрее.

И это происходит. Сыграв в "ладушки", Кошка чуть приподнимает попу с мышиного живота. Бедняжка чувствует, что давление ослабело, что можно перевернуться или хотя бы повернуться набок. И - поворачивается, и даже выпрастывает ладошки, но при этом туловище слегка отрывается от пола. Этому отрыву помогает и Кошка, её нога коварно скользит под Мышку, и вот уже тулово той зажато между мощными кошачьими бёдрами. Не успев встать, девочка снова лежит.

Этот приём издавна называется "ножницами". Но надо добавить - лицом вниз. Когда лежишь на боку и делаешь ножницы в вертикальной плоскости, зажатое в них тело устойчиво только плашмя. Мышка попадается, успев перевернуться лишь на бок. Пытаясь ослабить давление, сжатие, она поворачивается лицом вниз, и тут её зажимают намертво. Ротовой свисток издаёт жалобный писк.

Всё же лицом вниз чуток получше, чем вверх. Мышка стремится оттолкнуться от ковра, елозит ладошками - безуспешно. Коленки под себя подвести не может, так плотно зажата, удаётся лишь поднять голени вверх и беспорядочно махать ими, выказывая что-то девчоночье. Сопит, норовит вылезти из "ножниц" - нет, глухо.

Если "ножницы" выполнены правильно, зажим мёртвый, это освобождает руки. Ты с улыбочкой смотришь, как дёргается зажатая тобой соперница, поигрываешь свободными руками - вот, мол, даже они не нужны, одни ноги справляются. В боевых раундах можно жать-дожимать до победного конца, тут же цель - поизнемождать, дать подёргаться, попыхтеть, попищать.

Кошка словно бы рассеянно берёт руками Мышкины разметавшиеся пучочки волос и начинает играть, растягивать, даже по голове норовит погладить. Мол, нечего и рыпаться, всё будет по-моему, ты просто неразумная, что до сих пор не сдалась. Уже планирую послепобедный мир. Не отрезать ли тебе по полкосички на правах победительницы, как считаешь? Вот так или вот эдак...

Наконец Мышка оставляет попытки встать и норовит растянуться по ковру, что равносильно сдаче. Тогда Кошка решает ей "помочь". Упираясь в ковёр руками, напрягая брюшной пресс, делает рывки туда-сюда коленями, между которыми зажата Мышка. Та воленс-ноленс, чтоб не пахать носом ковёр, должна как-то дёргаться, отталкиваться от пола, не разлежишься при таком елозении. Пыхтенье и дёрганья не лишены сексуальности, парни просто млеют, да и девчонок глаза горят.

Сперва Кошкины ноги возят Мышкино тело по ковру, затем способ чуть меняется. Жертва ведь пытается подняться, отталкиваясь от ковра руками. Вот и дадим поднять ей попу, а потом нажмём "ножницами" вниз-назад, снова опуская к ковру. Типа качелей.

Похоже, ноги не только "мотают" жертву, но и чуют её состояние. Вовремя дают слабину, когда попа уже почти не приподнимается. Бедняжка теперь может оттолкнуться руками, чуть подняться, но лишь даёт Кошке возможность выдернуть ногу из-под себя и усесться на спину, снова прижав к ковру, тут и руки не помогают. Вес тела атакующей не уступает силе сжатия её бёдер.

Мышкины руки, так и не помогшие своей хозяйке подняться, мигом заводятся назад, кладутся на бёдра, в угол оных с туловищем. И вот тут, по-моему, нижняя немножко переигрывает, расслабив эти руки донельзя, не делая ни малейших попыток хотя бы схватиться за Кошкины руки, ведь те ни много ни мало сцепились у неё под шеей и давят на подбородок, запрокидывают голову назад, да ещё недуром, аж позвонки трещат.

Впрочем, не знаю, может, это только видимость одна, что руками можно обороняться, а в реальности они в ловушке и не могут вырваться, разве что совершить типа гребка в воздухе в стиле "дельфин". А может, лишь только ручонки стремятся уйти, Кошка тут же нагнетает боль, а послушно вернутся в места пленения - и боль умеряется, только чтоб пищала жалобно малышка. Может быть и такой способ удержания.

Ноги сгибаются в коленках, голени бесцельно болтаются в воздухе, выдавая панику. Может, так терпеть легче, какие-никакие движения, отдушина.

Этот приём, вообще-то могущий пойти и как болевой, называется "свинка". Как известно, свиньи не смотрят на звёзды, и им надо насильно задирать рыло, чтобы хоть как-то приобщить к астрономии. И ещё болезнь есть такая детская, "свинка", при ней тоже хреново себя чувствуешь, даже с не задираемой головой.

Посвинячить можно немного вбок, потом в другую сторону. Важно не переусердствовать, а то либо тело под тобой обмякнет и станет ни к чему не годным, либо, если боль зашкалит, вялые до того ручонки и "дельфинчиком" перелетят сзади наперёд и начнут настоящую схватку. Игра игрой, а здоровье дороже.

Кошка просто отпускает Мышку и встаёт с неё, демонстративно отряхивая ладони. Та сперва ложится на живот, кряхтит, вроде как передыхает. Потом медленно поднимается, нехотя, как бы уже после поражения.

Видя, как Кошка зорко следит за соперницей, поневоле думаешь, что следующий приём будет зависеть от того, сколько у той осталось силёнок и какой стороной, каким боком они имела несчастье к хищнице оказаться, дать себя ловчее ухватить.

Легче всего подкосить человека, когда он поднимается с колен и потому неустойчив. Кошка чётко придерживается борцовского принципа: если сама начинаешь атаку, атакуй спереди. Потом, когда жертва начнёт валиться, можешь забежать с любой стороны, сзади, например, всё равно ведь валящаяся ни с какой стороны тебя отразить не может, чего же "честничать".

Мышка не успевает оглянуться, как снова ложится на пузо. Хорошо, руками можно подмягчить себе, да и видишь, куда падаешь. Кошке, похоже, надоели болтания голенями, наверное, пару раз ей по попе досталось при всей беспорядочности маханий. Поэтому она сама подгибает ступни к попе и садится на голени, сделав менее широкий велосипедный жест и упёршись лобком в ступни.

Придавленная могла бы сейчас просто устроить "искусственный офсайд", вытянув руки вперёд, не давая ими овладеть. Но нет, она шебуршится, пытается встать, локотки отходят назад. Но распрямиться ручки не успевают - Кошка мигом овладевает ими, вытягивает назад, схватывает, словно клещами. И начинается "лошадка". "Кучер" тянет за "вожжи" самым разнообразным образом: то прямо на себя, выгибая Мышкину спинку до опасной дуги, то направо-налево, заставляя лифчик скрипеть по ковру, то в обоих направлениях сразу, а ещё крутит ладошки вокруг осей, выкручивает, разнообразит острые ощущения. Тем-то и хороша "лошадка" против "свинки", голову так не покрутишь, не за уши же.

Мышка дёргается, напрягается, но лишь раззадоривает Кошку. Разыгралась девочка, разве что "Н-но!" не кричит. Но измождает по-чёрному.

Кончается "езда" тем, что резко напрягшаяся Мышка вдруг громко пукает. Во всяком случае, так слышится. Но, может, ртом так сделала. Или она, или напарница.

Кошка быстро слезает с "лошадки", отворачивается, притворно машет ладонью перед носом. Мышка лежит на животе неподвижно, подтянув руки под лицо, стыдно, мол. Вдруг она чует, как её поднимают, зажимают голову под мышкой и лупят по причинному месту - по попке то есть. Шлёп, шлёп, шлёп! Хорошо, что только ладонью, но всё равно больно. Экспромт, синьорины! Зрители возбуждаются, кто-то тихонько хлопает ниже пояса подружку.

Экзекуция заканчивается, потому что шлёпальщице трудно удерживать шлёпаемую, та на пол так и валится. Приходится выпустить, но "проводить", проследить, чтоб легла на спинку и нежёстко. Пол не должен причинить боли, это привилегия Кошки.

Она снова принимается играть с Мышкой в "ладушки". Но этот раз - низкие, то есть низко нагибается над той, но чьём животике сидит верхом, проводит ладошки далеко за её головой, нависает над лицом бюстом, а заодно и сжимает бёдра, мешает грудной клетке дышать. Мышка делает слабые попытки выгнуться и сбросить, ну, не сбросить, а приподнять над собой и попытаться перевернуться. Давно, знать, на животе не лежала, соскучилась.

Кошку это не заботит, когда едешь на лошади, то в седле подпрыгиваешь, это обычное дело, да и скучновато в неподвижности. Пусть, пусть тратит силы распинаемая, а мы с ней в потягушеньки поиграем, потянем её ручонки вперёд, вперёд, подальше от головы. Затрещали косточки? Нет, не удастся их полностью разогнуть, а то ещё прильну и задушу её грудями.

Они, как уже говорилось, вовсю полощутся в низком вырезе купальника, но не всем зрителям это видно, особенно со стороны попы. Так что долго так бултыхаться не стоит.

Похоже, "ладушки" игрались не только для забавы, но и выяснить, которая из ручонок аппетитнее, в которой больше силёнок осталось, с которой веселее иначе поиграть. И вот уже Кошкина попа соскальзывает на пол, ноги взметаются в воздух и приземляются на Мышкино тело аккурат выше и ниже бюста, потому что тела ориентированы уже крестом. Колени распрямляются, прижимают лежащую к полу, а обе Кошкины руки захватили полюбившуюся Мышкину ладошку и тянут на себя, да ещё, кажется, выкручивают. Так это называется - "выкрутасы". Но кое-кто зовёт это "бюстье", ноги-то так заперли грудь, что не вырвешься, сильно её не помяв.

Для разнообразия ощущений можно и в локотке немножко поломать, поиспытывать на прочность, понаслаждаться всевозможностью писка и оттенков страданий. Мышка свободной рукой пытается растолкать две мощные Кошкины ножищи, своими же ножками только сучит, иногда пытаясь приподнять над ковром таз. Непонятно зачем, разве чтоб боль лучше терпелась. Или: надо же что-то делать! Вот и делает.

Наконец рука хорошо растянута, развита, становится вялой-вялой, такую и дёргать-то неинтересно. Кошка отпускает её, поддав на прощаньице, расцепляется с жертвой, высоко вскидывая ноги - и той безопаснее, и зрителям зрелищно. Встаёт на колени и навязывает схватку в партере.

Короткая возня - и вот уже Кошка лежит на спине, скрестив ноги, между которыми высовывается Мышкина голова, сунутая туда за пучки волос. Игра с ними продолжается, ласковая такая игра-игрушечка, намот на кулачки и чуть ли не заплетание, а хозяйка головы безуспешно силится развести стиснувшие её коленки, или хотя бы ослабить зажим.

Поза называется "роды", вот только "родиться" голова не может ни туда, ни сюда, как ни пыхтит. И "мать" не мучится, а сама мучит.

Вдруг Мышка чует слабину в одной из вражьих коленок, радостно отталкивает её в сторону. Но вырваться, "родиться" не успевает - нога вдруг слегка поворачивается вокруг оси, коленка сгибается, ступня сгибом ложится на другую, остающуюся прямой ногу. И шейка бедной девочки оказывается в "треуголке" - так это именуется знатоками. И ценителями.

Это не слаще зажатия между бёдрами, кроме того, зажимающая может взяться за ступню рукой и потянуть на себя - тогда вообще гаси свет. То есть успей сдаться, пока его тебе в очах не погасили удушьем. Но Кошка щадит партнёршу, она опирается руками на пол и сопротивляется "раскачиванию лодки", потом кокетливо поправляет на груди купальник, лямочку на плече. Поднеси ей сейчас зеркальце - и в зеркальце поглядится, в общем, это почти что передых, а чего это та, в ногах, бьётся, непонятно.

Барахтанья мало-помалу затихают, и тогда Кошка резко распрямляет и убирает верхом ноги, почти что кувыркается через голову назад, чтоб расцепиться. Следует несколькисекундный отдых, потом опять партер. Зачем вообще вставать, если всё равно приходится валиться?

Она хочет тебя повалить на спину? Всё ещё хочет, пытается? Но силёнок не хватает? Да, явно недостаёт. Поможем ей, завалимся на спину сами. Не желаете ли поиграть в "ладушки", мадемуазель?

Но игра не получается. Опытные борячки знают: прежде чем переходить "на руки", надо занять верное положение над телом лежащей, попой над животом, оставив ноги позади себя (и то приходится от них, поднимающихся, уворачиваться). Здесь же Кошкины ноги (какая неожиданность!) совсем не позади, наоборот, они захватывают Мышкино туловище вокруг пояса. Той становится не до "ладушек", не вляпаться бы лицом, словно в торт, в опавшие и растёкшиеся под купальником груди. Отталкивается от пола руками, пытается вырваться, встать. "Ножницы", однако, крепки, даже руками помогать не надо.

Кошка гладит напрягающуюся соперницу по плечам, рукам... Ласково так гладит, почти жалостливо. Если обрезать кадр, то и не скажешь, что сама же трудности пыхтящей и создала. Облегчить вроде бы старается, помочь.

Ну, ненавязчиво, конечно, руками можно и зрителям помахать, они это любят. Не страшно, если из-за этого обе повалимся набок. Ноги не размыкаются, а руки Кошка просовывает особым образом под Мышкины и смыкает ладони в замок у той на шее. Получается "двойной нельсон спереди", его ещё называют "тет-а-тет". Шее мало что грозит, но вот ручонки бедняжкины высовываются из этого узла в плачевно-беспомощном виде. И пошевелиться не может.

Вот Мышке удаётся повернуться и встать на колени, но Кошка тут же опрокидывает её на спину. Короткие "ладушки", но для того только, чтоб заставить настроиться на лежание на спине и очень удивиться, когда тебя вдруг перевернут на живот.

Мышка стремится встать на колени, но ей дают только лишь сесть на пятки, а затем на спину властно опускается босая ступня. Руки жертвы выпростаны назад, и начинается что-то типа "лошадки", но теперь это "велик", благо есть "педаль", на кою можно жать. Дёрганья, нажимы, мотания головой, пыхтения - этот всегдашний соус к физическим усилиям.

Мышка в отчаянии выгибает спину, пытаясь облегчить выворот рук, то есть не Кошке чтоб было легче выворачивать, а самой чуялось полегче. Но при выгнутой спине можно и руки дополнительно подвывернуть - не уклоняйся, лентяйка, пей до дна! Потом спасибо за гибкий позвоночник и развитые руки скажешь. И ножкой, ножкой по спинке. Ага!

Но руки нельзя "развивать" долго, а то они не успеют выставиться вперёд, когда жертву отпустишь. Хоп-шлёп! Тут же её переворачивают на спину, берут за лодыжки, резким поворотом заставляют саму перевернуться на живот. Ноги Кошки уже по обеим сторонам Мышкиного туловища, стоя на полусогнутых ногах, она скручивает тело в полукруг, продолжая "развивать" позвоночник, тянет недуром. Мышка опирается на ладони, ослабляет давление пола на грудь, кряхтит с натугой, дышать ей трудно. "Лук" есть "лук". Ползти на ладошках бесполезно - ножки за тобой сразу же протопают, и снова ты в выкруте. Лодыжки не вырвешь, они перекрёстно схвачены, с гарантией.

Вот, наконец, "тетива" спущена, "лук" распрямлён и медленно ложится на ковёр. Какая, должно быть, истома в теле приятная! Жаль только, долго не разлежишься, опять тебя куда-то тянут и что-то в тебе развить хотят. Или хотя бы расшатать.

На этот раз - ногу. Она зажата меж Кошкиных голеней, и та тянет ступню на себя. Лежащая на спине Мышка пытается помочь себе другой рукой, куда-то её суёт, но она попадает в ловушку. Ноги обеих девушек сплелись в тугой узел - так эту позу и назовём.

Хорошо бороться босиком! Чужая ступняшка как на ладони, её можно погнуть вперёд и назад, покрутить влево и вправо, посгибать пальчики по отдельности - не туда, куда они сами гнутся, а куда они упираются и потрескивают, похрустывают. А жертва лишь крутится вслед за выкручиваемой ногой, елозит ручками по ковру и лишь изредка берётся за Кошкины голени, не в силах разомкнуть клещи. В писке и стонах недостатка нет.

Когда ступняшка достаточно "развита", Кошка резко отпускает её, ложится на спину и, подтянув Мышку к себе, делает ей "треуголку". Играючи накреняется на один бок, на другой, треплет пучки волос, вовсю наслаждается беспомощностью обхваченной.

Повернувшись на один бок, Кошка распрямляет колено, захватывает Мышкину шею в "ножницы" и ложится на спину, поперёк той, кому делает таким макаром "шарф". Недолго - ноги мощные, а шея нежная, задушить пара пустяков. Жертва испускает выдох, который звучит как последний.

Хоп! - ноги мигом сняты, полузадохнувшееся тело переворачивают на живот. Двух глубоких вдохов вполне достаточно - ну, это её проблемы вдохнуть именно глубоко, а я отсчитала "раз-два", и довольно. Теперь можно дышать и поскромнее, дав мне сесть на спинку верхом назад. Ого, голени как забрякали! Когда обе ступни доступны, их можно гармоничнее развить, не отвлекаясь на отдельные пальчики.

Кошка хватает Мышкины ступняшки и начинает их крутить. Туда и сюда, ловко прислоняет друг к другу и тем обходится двумя руками вместо потребных четырёх. И весёлый же получается "твист", так с юмором названа эта поза.

Но вот и ступняшки разработаны. Кошка возвращает их ковру, распластываясь на Мышкином туловище, коленками зажимает его бока аккурат по лифчику, свои ступни смыкает. Приполз "удав" и действует-злодействует согласно своему названию.

Зажимать грудную клетку тяжеловато, живот куда мягче и привлекательнее. Кошка переворачивается набок, ногами его и зажимает. Мышка опрокинута навзничь. В такой позе ("ножницы навзничь") можно и передохнуть, улыбнуться поползновениям жертвы разомкнуть плотно примкнутые ступни. А ежели таковых нет - то улыбнуться просто в объектив.

Хлоп! - и ноги сами разомкнуты, свобода дарована. Но ненадолго. Кошка стоит на коленях, сажает порядком обессилевшую Мышку на попу к себе спиной, захватывает её шею себе подмышку, другую руку подсовывает под лопатки и начинает давить, выгибая тело. Поза зовётся нежно - "Душка".

Постепенно Кошка разводит коленки, садится на попу и захватывает Мышкин живот в треугольник. Дёргается. Теперь можно уже позаботиться, чтоб от толчков красиво плескалась грудь в вырезе купальника, а жертва никуда не убежит.

Пополоскав грудку, отпускает Мышку. Следуют короткие "ладушки" и длинная "лошадка" - это когда одна стоит на полусогнутых, а другая лежит на животе с согнутыми в коленях ногами.

Программа подходит к концу, уж очень всё податливо, к чему ни прикоснись, надо проверить, остались ли ещё силёнки. Следует эффектная поза - "шкурка". Попросту говоря, Кошка берёт измождённое тельце за руку и за ногу, и так, боком, поднимает. Свою ногу ставит на бок жертвы и гнёт об неё, проверяет упругость. М-да, похоже, для действий сил в истрёпанной уже нет, но для пассивного сопротивления мышц что-то осталось. Что ж, потратим.

Кошка отпускает Мышку, садится на пол, опрокидывает на себя, зажимает в поясе в "ножницы", руки закидывает ей назад и делает из-под мышек "двойной нельсон". Жмёт циклически, методически. Дожимает.

У Мышки изо рта выпадает свисток-пищалка - всё, готова. Её кладут аккуратно, словно ценный трофей, на живот и встают одной ногой на спину, символически. Руки с ладошками вверх делают жест "чаша" - вот она я, победительница. Любуйтесь.

Среди зрителей ходит такая история, за правду не поручусь. У Кошки якобы есть младший брат, назовём его Котёнком. Когда ей было... ну, грудки на пальчик отросли, а ему совсем мальчиковые годы шли, кто-то научил его приёму самбо - бросать противника через себя. На дворовых ребятах получалось, но никто сам сдаваться не хотел.

И вот Котёнок ходит за Кошкой и канючит:

- Дай, покажу приёмчик! Ну, дай же! Один приёмчик только, классный, вот увидишь.

Созрел ли у девочки коварный план или всё вышло экспромтом, но вдруг она согласилась:

- Ладно, давай. Я только купальник надену, а ты постели тут помягче. Ушибусь - убью!

И вот Котёнок стоит в спортивных трусах и учит Кошку в купальнике, как на него нападать, чтоб он смог провести приём. Очень определённо надо наскакивать, нет же арсенала на все случаи жизни.

Девочка боялась, что всё произойдёт очень быстро, и она шмякнется об пол, не успев ничего сообразить и подстраховаться - так было на поединках самбистов по телику. Но тут всё оказалось иначе.

Когда взлетела, переворачиваясь, в воздух, испугалась, но в самой верхней точке зависла. Дворорощенному самбисту элементарно не хватило сил на цельный бросок, да и весила сестра потяжелее разбросанных ровесников - как-никак старшая. Пришлось через секунду сделать дополнительное усилие, чтоб перевалить тело через верхнюю точку и перевести в скидывание. Кошечка наша совсем к падению подготовилась и успела подстраховаться.

Шлёп!

"Победитель" тяжело дышит, не сразу смог и вымолвить:

- Ну, как?

И не очень-то и хвастливо вышло.

Тогда-то, верно, у нашей Кошки и созрел коварный план. Невзирая на лёгкие ушибы, она насильно улыбнулась и сказала:

- Ништяк! Классный приёмчик. Научи!

Конечно же, оказалось, что "девчонкам" такое знать не положено.

- Тогда ещё раз покажи, прочувствовать хочу.

Мальчик тоскливо посмотрел на сестру, но отказаться не решился.

Хоп! - и вот она в воздухе, но у "богатыря" не хватает уже сил и через верхнюю точку перевалить, приходится девочке самой сделать телом извивное движение, чтобы перейти в падение-скатывание, а не придавить "самбиста" своей "тушкой". Ни дать ни взять - прыгунья в высоту, только вместо планки - плечо братика.

- Ещё!

И чтобы не отказался, добавила:

- Не слабо?

Он попыхтел-попыхтел, поправил раздумчиво трусы, но согласился.

На этот раз всё прошло, как у штангиста, заказавшего неприподъёмный вес. Девичье тело было лишь приподнято, но до верхней точки осталось столько, что обоим стало понятно - тут и её движения не помогут. Мальчик не хотел сдаваться, потужился-потужился, щёки от воздуха как у хомяка раздулись у него. Вдруг он звонко пукнул, не менее громко выпустил из щёк воздух и отпустил сестру на пол.

Бряк!

При такой нештатности стало больнее, чем в первые два раза. Кошка, обозлившись, встала, помахала ладошками, разгоняя запах, и жёстко сказала:

- Всё? Ну, теперь моя очередь. Держись!

И начала метелить и мутузить - безо всякого самбо.

Конечно, та трёпка происходила не так "по полочкам", как последующие выступления с Мышкой, но запомнилось одно: желание поистязать все части тела, даже пальцы немного поломать и покрутить, зажав, чтоб не рыпался. Купальник тут помог как нельзя кстати, свободные ноги оказались неожиданно сильными и жмучими. Обессилила мальца за здорово живёшь. Поза "шкурка" оттуда пошла. Напоследок хотела было снять с него трусы, чтоб проверить, вправду ли нет сил, но ограничилась имитацией спускания.

- Ты не описился, дружок?

Нельзя давать ему право при случае и себя раздеть догола - и сказать, что проверил всего лишь измождение.

В Кошке проснулся аппетит к женской борьбе, она стала искать возможности. Конечно, понимала, что в настоящих схватках придётся выкладываться, никто тебе себя истязать просто так не даст. Но есть ведь и дожимания, когда заставляешь соперницу сдаться, вот тут-то и можно развернуться...

Правда, в каких-то случаях и тебя будут дожимать, может, припоминая и твои рвения. Но тут есть секретное оружие. Надо уметь сопротивляться. И надо уметь уловить момент, когда пора сдать раунд - но про себя, внутри. Внешне же трепыхаться, но только так, чтоб отвратить повреждения и отсрочить нестерпимую боль, и вместе с тем ловить кайф, ощущая, как из тебя уходят последние силы. Представь, что тебя жестоко массируют, расслабляя всё тело, поддавайся, отдавайся. Не сразу будет получаться. А знак сдачи на самом деле будет означать "Хватит массажа, я уже расслабилась".

Женская борьба потянула за собой подготовку в других видах спорта, потом подвернулась Мышка вместе с идеей показательных выступлений. И пошло-поехало.

А вот рассказ Мышки. Как он был получен? Ну, всегда найдётся несколько девушек, которые принимают всё происходящее за чистую монету. Прямо-таки болеют за схватку, грозят кулаком Кошке, сочувствуют Мышке. А после окончания помогают ей переодеться и ведут ужинать. Там она и рассказывает о себе.

- Женской борьбой я начала заниматься, когда не была ещё в полном смысле женщиной, а наоборот - девочкой, и даже ходила в детсад.

Именно там, в сравнении с другими детьми, я поняла, что робкая, дома об этом как-то не думалось, когда все вокруг тебя пляшут. Робкая и боязливая. Даже и не припомню, чего конкретно тогда боялась: всего вместе и что только может случиться. Помню только само чувство страха, заставляющее сжиматься, стремиться стать почти невидимкой, ускользнуть от возможной ругани.

Но вот что боялась заходить в туалет - помню, с этим связаны острые, запоминающиеся ощущения. Там же сидячие места - общие, все и всё у всех на виду, а девчонки всё время хихикают, поди пойми над чем. Невыносимо, если над твоим сокровенным, над пуканьем, над прерывистым журчаньем. А в подсознании сидит: над чем бы твоим ни начали смеяться, хоть над пустяковым самым, в дальнейшем уже привыкнут смеяться над тобой в целом, без разбору и без припоминаний, с чего же всё началось. Смешная - и всё тут. Это как огонь - где бы тело ни лизнул, а больно всецело.

И вот однажды застаёт меня нянечка сидящей на низком детском стульчике в дальнем ряду пустого зала, засунувшей сложенные ладошки между сжатыми бёдрами и напрягающейся вся, аж тело на ягодичках вверх приподнимается. Лицо красное, отдельные слезинки уже выступают, потому что ясно уже, чем это кончится, вдохи-выдохи с хлюпаньем в носу идут.

Она всё поняла, в меру меня ругнула, отвела насильно в туалет и заставила пописать при ней. Спасла просто, ведь я уже доходила - или потечь, или лопнет там у тебя. Только когда "забурила", поняла, что у меня внутри таилось, и чем дольше писила, тем сильнее пугалась.

Ну вот, тётя Нюша проверила, пуста ли я, вывела за руку оттуда. Посмотрела и спрашивает:

- Как же ты дальше будешь, раз своего же пука пужаешься?

А что я отвечу? Разве ж знаю? Вздохнула только прерывисто.

Она тогда говорит, как бы размышляя:

- Вот если бы собрать девочки хотя бы четыре таких, как ты, можно было б поучить вас храбрости немножко. Чтоб всюду без опаски ходили, и добавки в столовой просить не боялись. Чай, не просишь добавки-то, стесняешься?

Точно угадано. Не только просить не осмеливалась, но и сидеть тише меня никто не сидел, чавкать не чавкал. Не голодала, конечно, но... если б предложили, помялась бы и взяла.

Нужное число девочек, робяшек-стесняшек, подобралось. Прямо удивительно, как легко загораются глазёнки, когда сулишь избавление от всегдашнего страха. Даже не спрашивают, что нужно для этого будет делать.

Оказалось - бороться. Не с характером своим дурным, а просто бороться. Друг с дружкой. Был у нас в детсаду актовый зал, где утренники проводились и гостей почётных встречали, стояло ещё там пианино, вот из-за него-то, блестящего, пахнущего лаком и жутко деткам привлекательного, дверь и была всегда на запоре. Но ключ был как раз у тёти Нюши. А на сцене там лежал ковёр, особый, очень толстый, почти как спортивные маты. Акробаты-гимнасты из малых деток никудышные, не только на тренировках часто падают, но и на выступлениях, случается, тоже. Травмировать же детей недопустимо, вот и подстелили коврище побезушибельнее.

На него нам и указала нянечка, тайно впустив в зал:

- Вам тут хорошо бороться будет, - сказала она. - Лишнее только посымайте, в одних трусах самый раз.

- Как - бороться? - не поняли мы. Одна даже удивилась: - Как мальчишки?

Взрослые, позабывшее детство, это тогда звучало почти как: "Как инопланетяне???"

- Ну да, - попросту ответила тётя Нюша. - Наподобие, - поправилась, - без драк, бросков и потише, а то услышат нас тут и запретят, ключ у меня отберут. Молча, тихо, уверенно.

- Но мы же девочки! - завопили все мы, презрев призыв к тишине. - А борются - мальчики! - В смысле, борьба - это дело мужское.

Особо громким позакрывала рты мягкая добрая ладонь.

- Ну, конечно, конечно, - прозвучал ласковый шёпот. - А вот не крича скажите - почему?

- Как - почему? Потому что они - мальчики, конечно. Мальчишки, хулиганы и вообще...

- То есть им это нравится, они в этом находят удовольствие, как вы вот в игре в куклы. А вы должны бороться, словно лекарство горькое принимать от недуга какого. Поили кого-нибудь из вас горькой микстурой, признавайтесь? Горчичники ставили? А уколы?

Несколько голосов ойкнули, выдав себя.

- Вот видите. Большие уже девочки, знать должны, что от иного плохого надо пройти через худшее, чтоб вернуться к здоровью. Вот и с борьбой так же. Да вы не волнуйтесь, никто от вас не потребует кулаками друг дружку бить или через голову переворачивать. Девочки и бороться должны по-девичьи, мягко, словно танцуют. Вот ты, скажем, ложись на ковёр на живот и раскинь руки-ноги, а ты постарайся перевернуть её на спинку и прижать лопаточки к ковру. За шею и голову, чур, не хватать, трусики не стаскивать, не щипать, не царапать, не щекотать. А ты - сопротивляйся, не давайся перевернуть. Все же остальные смотрите и думайте - можно ли успешно отбояриться от перевёртывания или нет, можно ли быстрее и ловчее перевернуть соперницу на спину, чем вот это она сейчас сделает. Кто сообразит, выходи на ковёр и показывай, защищайся или атакуй.

Нехотя, довольно-таки нехотя, начали мы заниматься. Тётя Нюша ещё раз напомнила, что это всё как будто игра, что всё понарошку, что никаких обид быть не должно - сели не будем царапаться и всяко-инако друг дружку заводить. Что всё это сродни игре в куклы, но ведь с маленькой и неподвижной куклой не поборешься, вот и зовёшь в пару подружку. Наконец, что можно для начала притвориться, что лежащая играет куклу, а переворачивающая - её хозяйку, решившую навести порядок и уложить всех кукол на спинки, личиками вверх, а то плохо носом в пол упираться. Но кукла вредничает, из принципа не хочет хорошо. А ещё можно вообразить, что ты лёжа описилась, и тебе стыдно показывать лицо, вот и упираешься.

Кто-то предложил:

- Давайте тогда все так ляжем, словно куклы, а она нас по очереди переворачивает.

- Можно и так, - отвечает наша наставница, - но сразу ложиться не советую. Во-первых, это негигиенично, во-вторых, вы не увидите предыдущих попыток, не извлечёте уроков, а в этом-то и соль. Так что коснулась одна лопатками - вставай и иди в строй, а на её место другая ложись. А кто хочет сама попробовать поперевёртывать - давай рядом или замени уставшую. И меня слушай, я буду утихомиривать, кто не на шутку разойдётся.

Начали мы "вертушки". И вправду, если вообразить себя упрямой куклой, всё легче как-то получается. Даже разговаривали друг с дружкой, как с куклами дома:

- Ох, до чего же ты непослушная, Анжелика! Дай-ка руку сюда. Ой, на кого ж ты такая уродилась-укупилась? Ага, не хочешь слушаться, а я тебя всё равно переверну, вот увидишь!

Из-за такого игрового духа удалось избежать принципа "во что бы то ни стало", ляганий, брыканий и переругиваний. А также смертельных обид на всю оставшуюся (детсадовскую) жизнь.

Сидя с ожидающими своей очереди, тётя Нюша негромко, доверительно объясняла:

- Вы все чего боитесь-то? Не чего-то конкретного, нет. Конкретного легко избежать; если ругают за непослушание, слушайся, и ругани не будет. Всё просто тут. Нет, вы боитесь именно потому, что не знаете, как человек, тот же мальчик или задиристая девочка, на тебя отреагирует. Неизвестность пугает.

Вот знай ты наперёд, что какая-нибудь Даша всех подходящих к ней ругает дурой, то можно или вообще к ней не подходить, или придумать что-нибудь отбойное. Она тебе: "Дура!", а ты ей: "Очень приятно познакомиться. А я - Юля". А если не знаешь, чем она тебя может ругнуть, боишься, что не можешь достойно ответить - тут-то страх и зарождается.

Вот и давайте в борьбе быть предсказуемыми. Каждая пусть не кусает, не царапается, не лягается, слов нехороших не говорит - и сама, в свою очередь, уверена, что её не укусят, не исцарапают в кровь, не лягнут ногой в живот и не оскорбят. А в остальном можно разнообразить возню вашу, это - игра, это - по правилам, выдумывай, договаривайся, пробуй, смейся... Но смейся от радости, а не над кем-то.

Мы внимали и проникались. Во второй раз уже сами просили нянечку открыть нам "пианинный зал". Уже никого не пришлось подталкивать, все первыми рвались "поваляться". В тот же раз произошло и раскукливание. Тётя Нюша предупредила нас, что пока ты лежишь на ковре, сопротивляться можно только пассивно, но если ты уже не можешь сопротивляться переворачиванию, только лишь прилипая к ковру, то можешь и сама вцепиться в соперницу - сперва как за опору, а потом и активные действия можно совершать.

И я это вовремя вспомнила. Сперва честно, раскинув руки и ноги, не давалась себя перевернуть. Но вот почуяла, что всё же переворачиваюсь, словно доска через ребро, и пол не помогает. Схватилась за соперницу, удачно, та не ожидала. Встала на колени, но она меня не отпускает и силится повалить. Рассердилась, собралась и сама её да и повалила - прямо на обе лопатки.

- Нечестно! - завопила она, дрыгая ножками. - Тёть Нюш, а чего это она? Так не договаривались! Это она кукла, а не я.

Нянечка примирила нас.

- Тебе поражение не засчитаем, потому что ты не ожидала нападения, - сказала она. - И тебе, - это мне, - победу не присудим, ведь если бы она ожидала атаки, то так просто не сдалась бы. Но всё равно, ты молодец. Знаете что? Давайте считать это показательным выступлением - Мышка показала всем нам, как можно и нужно отбивать атаку и самой переходить в наступление.

- Но она же "кукла", - всхлипнула моя обелопаточница, - она не должна была.

- Рано или поздно девочки перестают играть в куклы, - нянечка обняла нас всех, словно поведывая секрет какой. - Понимаете, мы ведь с этого только начинаем. Поймём, как надо друг с дружкой лёжа обращаться, и перейдём к схваткам, когда будете сближаться на равных, выискивать, как друг дружку ловчее ухватить. С самого начала никто не кукла, а цель борьбы и состоит в выяснении того, кто из вас она. Так сказать, в окукливании соперницы. Но ведь "кукла" - это не ругательное слово, это просто роль, временная роль. Она может не особо нравиться, но не унижает же. Скажем, можно бороться на кто кого покормит в полдник. "Кукла" только открывает ротик, а "хозяйка" в него клади мелкие кусочки, стакан с молоком ко рту подноси. Или на кто кого сводит в туалет, трусики спустит, на горшок усадит, а потом в порядок обратно приведёт.

Это и в самом деле было привычно, так играли дети у нас в саду. Взрослые не возражали, только бы мы хорошо ели и в штаны-юбочки не писили.

- А почему раньше так не делали? - спросила кто-то.

- Потому что начинать надо с более мирного, - ответила нянечка, - с пассивной зашиты и одностороннего нападения. Тут и проиграть не обидно, и опыт набирается. В дальнейшем ты будешь знать, что если повалили тебя в такую-то позу, то дальше точно дожмут, нечего и рыпаться. Поменьше будет лишнего барахтанья, потери сил, да и обид. Успеете ещё схватываться на равных, как бы пух и перья не полетели, рано вам ещё.

- Я бы и не решилась с кем-то схватиться, стой мы лицом к лицу, - тихо сказала одна девочка.

Общее молчание сказало за всех.

- Вот видите! - обрадовалась наша наставница.

- Но активно защищаться теперь можно? - отважилась спросить я.

- Давайте так: можно, но когда ничто пассивное уже не помогает. Пока можешь цепляться за ковёр - цепляйся, раскидывай руки-ноги, вжимайся в ворс. Сама ты не можешь оторвать руки от ковра и вцепиться ими в соперницу. Это она должна их снять с ковра, иначе не перевернуть ведь. Рукой руку твою оттянет или общим поворотом туловища. Вот тут уж не зевай, защищайся руками активно. А кто нападает, будь к этому готова и не гундось потом, что не чаяла. Борьба рано или поздно станет обоюдной. Поняли? Ну, пошли. Кто хочет?

Окрылённая первым успехом, захотела я. И вторично добилась кой-какого успеха. Голова закружилась, признаю. Закралась мысль: может, схитрить и не очень бороться пассивно, а сразу дать поднять свои руки в воздух и перейти к обоюдной борьбе, которая у меня так хорошо получается.

Попробовала. Вышло... на первых порах. Соперница с неожиданной для себя лёгкостью оторвала мои руки от ковра, и они тут же в неё вцепились. Испуганная, она сделала несколько резких движений, вырываясь уже сама, и задела меня по носу. Искры из глаз, ощущение солёности, глаза вмиг наполнились слезами, я и не хотела. А плакать для маленькой девочки - это отдельное дело, ни с чем не совмещаемое. И я, вмиг "окуклившись", почуяла, как меня спокойно берут, переворачивают и укладывают на обе лопатки. И только тут видят, что я в ауте.

Креплюсь, но безуспешно, удаётся только не рыдать в голос и не колотить по ковру руками-ногами... бывало такое дома, чего скрывать. Вдруг вижу над собой искажённое слезами лицо тёти Нюши, ощущаю её поглаживания.

- Она не хотела ведь, - слышу негромкий голос, - само так вышло, нечаянно. Не бери за намеренную обиду, перетерпи. Давай я тебя высморкаю. Словно шла, споткнулась, упала и ушиблась. И слёзки, слёзки вытри. Но это на первый раз. Дальше будь готова ко всему невкусному сама, терпи и выноси. И вы тоже все. Победа с перетерпежом слаще вдвойне, а поражения старайтесь на боль не списывать. Для того и борьбе учитесь.

Слёзы куда-то ушли сами, и я вдруг вспомнила, как похожее однажды со мной случилось дома. В те ещё более юные годы родители активно купали меня в ванне, и в числе прочих причиндалов для такого купания были маленькие такие очочки герметичные на резинке через затылок, вода чтоб в глазки не лезла. И вот однажды, не помню уже от чего, разревелась я неимоверно, на полчаса - не менее. По прошлым разам это было понятно. Реву, якобы сама по себе, ни к кому конкретно не обращаясь, а на самом деле устраиваю между папой и мамой состязание - кто меня первым пожалеет.

Вот мама подходит наконец, но вместо объятий, поцелуев и уговоров вдруг опоясывает мне голову не пойми сперва чем - а это она очочки те купальные на меня надела. Я порываюсь снять, не видны же слёзы из-за этих стекольцев, а она руки мои так мягко за спину отводит и придерживает.

Я уж хотела было начать вырываться, но интуитивно ощутила, что на рёв тогда сил не останется, мама ведь сильнее меня. А перестанешь нюнить - и уже второй раз не разревёшься так славно, так неостановимо. Поэтому я позволила ручки себе придерживать сзади и продолжала реветь, поддавая голосу, раз сопли размазывать по лицу нечем.

Вдруг чую - что-то не так. Глаза не просто "на мокром месте", а целиком в жидкости, заполнились очковины слёзками щедрыми. Морг, морг - что такое? Совершенно глаза не режет и не смыкает, как когда под водой откроешь. И видно через выплаканное интересно, с искажениями, смешно даже, на что ни посмотри. Первый раз такое со мной. Вот и мама до смешноты искажённая, передо мной на корточки присела, руки мне отпустила. Язык вроде бы показывает - или нет? На что бы ещё позырить, почище ведь кривых зеркал в комнате смеха будет. Из-под воды чего-то наподобие виднеется, но там надо не дышать - а сейчас достаточно высморкаться.

Да, а чего это я не реву, а улыбаюсь? А если не реву, то в чём это у меня глазки? Ой, охлаждаются! Позырю на то-на сё и пойду в ванную выливать слёзы мои. Выплёскивать. Мама, проводи за ручку! А то под ногами пол плохо видно, да и сами ножки какие-то забавно-кривые. Неужто ж на таких хожу? Хи-хи-хи...

Сняла сама очочки, смотрю - в них водичка. Ага, это, значит, слёзки мои. Лизнула даже. Ого! Неужели вот это из меня выходит, когда плачу? Забавно как, раньше только по каплям (в зеркале) видела и ещё в виде мокрого носового платка. Выливаю потихоньку, вытряхиваю капли, прерывисто вздыхаю. Проводила свои печали... в канализацию. И глаза не красные, как обычно.

- Тут будто кто-то ревел? - спрашивает нарочитым голосом мама.

- Может быть, - отвечаю. - Но я уже забыла, кто. Или почему. В общем, сейчас никто не ревёт. Ни о чём. И не собирается.

- Ну и ладненько. Сама знаешь, где очочки хранятся?

Я всё поняла и по пустякам дальше не расстраивалась.

Кстати, о причинах рёва. По-моему, но я не уверена, это произошло после того, как я "отсидела".

Как это вышло. В то время родители наказывали меня самым что ни на есть традиционным способом - ставили в угол. И я реагировала самым обычным для детей этого возраста образом - пугалась и страдала. Казалось бы, по Дарвину, за многие сотни лет практикования этого наказания должна была вывестись порода детей, которые не боятся углов. Должна была, да не вывелась вот.

Странное дело - я ведь пыталась проверить, становилась в угол добровольно, чтоб понять, что же в нём страшного такого. И сразу же, машинально, поворачивалась спиной - к одной из стенок или ко всему углу в целом. Так я могла стоять долго-долго по меркам резвого ребёнка, что-то рассматривая или вертя в руках куклу. И ничего такого. Но как только повернусь лицом к двум сходящимся стенкам - и страх обдаёт, словно кипятком. Ой, только не это!

Стыдно сказать, но я порой давила на стенку, пробовала её на прочность. Казалось, отодвинься она чуть-чуть, и станет легче, всё больше простору, воздуху больше. Нет, крепки стенки. А мне иногда кажется, что сзади такие же возникли неведомым образом - и я в каменном мешке. А поворачиваться нельзя, пока тебя не освободят, повернулась - и весь отбытый срок насмарку, стой столько же снова.

Жуткое наказание!

Я пыталась донести до мамы, насколько несоразмерна тяжесть наказания степени моей вины, она, похоже, не понимала. К сожалению, слов в моём лексиконе для убедительного разговора было явно недостаточно. Я жаловалась, а понимания не находила. Однажды, помню, сказала:

- Мне тяжко очень, мама, стена, она ведь твёрдая.

- Конечно, твёрдая, - откликнулась она. - Потому и дом держится. А какой же, по-твоему, она должна быть?

Я замялась. И в самом деле, на твёрдых стенах держится потолок (этажи выше моего детский разум игнорировал), можно вбить гвоздь и повесить картину, по квартире не гуляют ветра, а зимой - стужа. Всё это от твёрдости, конечно, от непрерывности. На что же тут жаловаться?

К счастью (или наоборот) я недавно смотрела по телику детскую передачу из серии "Как разен мир", в ней говорилось, что на свете, кроме просто плохих дядь, есть и очень-очень плохие, которые не дают спокойно жить (а порой и вообще жить) хорошим людям, поэтому их ловят и помещают "за решётку". Показывали даже, как это выглядит, что-то типа решёточного пола тюрьмы. Я сравнила - у нас на балконе сетка гораздо мельче, значит, и "тюремистее", но там я долго сидеть могу, не страдая ничуть. И ответила:

- А вот по телику вчера показывали, что этих... как их... шулюков, - блеснула я новым словом, - сажают за сетку, она совсем нетвёрдая, им за ней ничего.

И в самом деле, никакого страха на суровых небритых лицах не просматривалось, и плакать никто не собирался.

Мама прищурилась:

- Ты разве у меня жулик?

Я почуяла подвох, замялась. Со мной уже бывало, что я невпопад вставляла новое слово - и все смеялись. Нет, взрослые тоже хороши - не объяснят толком, ни заранее, ни после "ляпа", а потешиться норовят. Как тут ответить? Есть универсальное: "Нет, я хорошая девочка", и я уже готова была пробормотать это, как вдруг вспомнила балкон. Не попытаться ли попасть для отбывания наказания туда?

А подвох... Может, это и не подвох, а просто послышалось мне. Вот, был зимой случай. Я заболела, затемпературила. Дают мне таблетку, пробую (учёная уже) - невкусная. Откусила кусочек, разжевала, попробовала проглотить - и закашлялась.

- У тебя разве горло болит? - участливо спросила мама, щупая лобик.

- Да, - ответила я и тут же получила большую ложку микстуры. Сладенькой, между прочим. А таблетку потихоньку выбросила.

Всё это, вспомнившись, сошлось в моей голове, и я твёрдо ответила:

- Да!

Сейчас вот сама представляю, как забавно это выглядело.

Мама уже готова была рассмеяться от души, но вспомнила, что это непедагогично. Издала горлом гукающий звук и произнесла непонятное:

- Ну что ж, признание - царица доказательств.

- Царица? - повторила я единственное разборчивое мне слово.

- Царица-рабица, - ответила мама весело. - Ладно, провинишься ещё раз - будет тебе сетка.

Я так поняла - высылка на балкон. А на дворе, между прочим, лето.

И вот это случилось. Как ни старайся быть хорошей девочкой, а порой оказываешься почему-то плохой. Шаловливого ребёнка вина всегда найдёт, а то и накроет.

- Ты хотела сетку? - строго спросила мама, установив вину. - Стена, говоришь, твёрдая слишком. Ну, полезай.

Но это оказался не балкон.

Была в квартире кадка с фикусом, а стояла она на деревянном "треножнике" (но с четырьмя почему-то "ногами", стянутыми на полпути брусьями). Я под него, бывало, залезала играючи, но там был голый пол, не слишком удобно. Излюбленным местом моих игр этот треножник не стал, в общем.

Сейчас же позванный папа снял, кряхтя, фикус, а мама развернула и набросила на треногу связанную ею (в ожидании моего проступка?) бечёвочную сетку, с ячейками размером "как у сетки футбольных ворот", как сказал папа. Донизу дошла сеточка, по размеру связана.

- Становись в центр комнаты!

Ещё ничего не понимая, я встала, куда велено, и папа осторожно, чтоб не задеть, накрыл меня этой сеточной треногой.

- Время сама знаешь! - жёстко сказала мама. - Как в углу. Или, может, добавить, раз стены теперь не твёрдые?

- Нет-нет, - поспешно возразила я. - Как в углу. Полчаса. Сесть можно?

- Да ты уже сидишь! - хохотнул было папа, но мамина ладонь закрыла ему рот.

- Можно, дочь. И вертеться можно во все стороны. Нельзя только приподнимать и вылезать. Поняла? Тогда засекаю время.

Родители ушли. Эх, как же я промахнулась с балконом!

Понимаете, когда стоишь в углу, может иногда показаться, что за спиной такой же угол. Может, но лишь иногда, когда ты горюешь и даёшь мыслям волю, а они идут в горестном направлении. Но можно ведь и иначе.

Только никому не говорите, особенно младшим братьям-сёстрам, а то они от рук отобьются. Есть беспроигрышный способ - просто воображай, что ты водишь в прятки, но твои подруги что-то долго прячутся. Если удастся провоображать так весь срок наказания, то оно и наказанием наполовину не будет. Припоминай, кто где прятался в прошлые разы, как ты побеждала и проигрывала, и время пролетит. Лучше всего припоминать от поражений к победам, независимо от хронологии - если одних побед не хватает время заполнить.

Но в том-то и дело, в том-то и беда, что на такое удержание направления мыслей шаловливый ребёнок не способен. Мог бы - был бы дисциплинированным и в обычной жизни, в углу не стаивал бы. Хотя всё равно хорошо знать, что как только припрёт тоска-печаль, так и "води" себе в прятки потихоньку.

Здесь же иначе всё. Да, я могу повернуться в любую сторону - но везде всё та же сетка. И в любом положении знаешь, что у тебя сзади, детской фантазии не хватает вообразить, что сзади открыто или, может, большая дыра. И в прятки так не водят. Не поймёшь, что же вообразить себе такое, чтобы время пролетело. Не тех же очень-очень нехороших дядь, небритых и в полосатых "пижамах". Непонятно же, чем это таким радостным они за этой своей сеткой занимаются. Но всё равно у них свободы там больше, не такие узенькие помещения.

И потом - из угла я сама могу выйти, когда разрешат. Или когда выйдет время, если обо мне забудут. Здесь же... ой, лучше не думать, что будет, если обо мне забудут. Сама не выберусь, это точно. Угнетает это.

Щёлкнул дверной замок. Папа, как оказалось, пошёл выбросить мусор. Поскольку мамы не было слышно, я вообразила себе, что родители ушли, и надолго, мне тут до темноты торчать. Страх пронзил меня настолько, что я описилась.

Что вы на меня так смотрите? Не привыкли к откровенности? Боитесь, что вас осмеют за поступки из далёкого-далёкого детства? Между прочим, если я хочу проверить кого-то из переходящих из просто знакомых в подруги девушек, я под тем или иным соусом спрашиваю её, писалась ли она в детстве в трусы. Если мямлит "нет, не помню что-то", краснеет и отворачивается, это ещё куда ни шло. Хотя я предпочитаю откровенных. Но если сразу режет:

- Нет, что ты, никогда! - я сразу же перестаю ей доверять и в подруги не беру. Потому что неправда это. Все мы в детстве писили и писались, и забыть это нельзя, потому что закреплено сильными ощущениями. Стыда, прежде всего.

Впрочем, если во всех других отношениях девушка мне подходит, я даю ей ещё один шанс. Предлагаю сходить вместе на нудистский пляж или что-нибудь в этом роде. И если она проявляет стыдливость, не идёт, то тут всё ясно - врёт. Потому что стыдливость воспитывается у девочек как раз на случаях обнажения и описывания.

- А ты и вправду ходишь на такой пляж? - спросили Мышку. - Или только пугаешь им?

- Погодите, - ответила она. - Закончу сперва с наказанием, поговорим и о пляже. Налейте-ка ещё чаю мне.

Так вот, когда пришёл папа и снял, наконец, сеточный "колпак", я уже была никакая. Он это почуял и быстро ушёл. Подошла мама.

- Ну, как засетчалось?

Тут-то слёзы и полились водопадом. Как только на всё воды в организме хватило?

Теперь можно и о пляже. Что, у вас этого нету? Или стесняетесь ходить? Я тоже раньше стеснялась. Хорошо, расскажу.

Я тогда из младших классов переходила в средние. Весной случился на нашей девичьей улице праздник - отремонтировали нам раздевалку наконец-то. А то в стенах щели аккурат под калибр мальчишеского зрачка, с рамами непорядок, да и стекло самое обыкновенное, чем попало заслонять приходилось. И всё равно старались догола не раздеваться, а пододевать как можно больше спортивного, чтоб только скинуть - и готовы. Гимнастические-то купальники точно, а в других случаях и надевать приходилось что-то. Скорей-скорей, как будто не у себя мы, не в законной женской раздевалке.

Боялись мы, впрочем, не наших одноклассников. Они что, они не очень-то и понимали, почему это девочки не могут так быстро бегать и высоко прыгать, как они, а насчёт турника и вовсе никакие, на руках от пола отжимаются. Мало что понимают в девочках, да особо и не хотят понимать.

Нет, опасность исходила от парнишек постарше, одноклассничающих с девочками поразвитее, девушками почти уже. За ними, их обнажёнными хотя бы мало-мальски видами и шла охота, а уж заодно не брезговали и нами, малолетками. Не только зырили, но и фоткать пытались.

Так что вы понимаете, как мы радовались, когда ремонт всё это пресёк. Не стало щелей-"глазков", и даже нижняя часть оконных стёкол шла волнами, ничего не давая разглядеть. Можно безбоязненно раздеваться хоть догола, ничего заранее и не пододевать. Не преть, и вообще.

Что мы и проделали в тот день, показывая друг дружке, как это здорово не опасаться подглядывания - и одновременно иметь возможность показать тело подружкам во всей его красе. И тут оказалось, что у нас самые разнообразные груди - у кого мальчишеские ещё, у кого округлились и выскочили соски, а у иных и подушечка под ними образовалась. Надо же! Сама ведь растёшь медленно, сегодня с утра забыв, какой была вчера, и не зная, какой будешь завтра, а тут как на ладони всё твоё девичье развитие. Раз в неделю себя осматривай и с другими сравнивай.

Сперва посмущались, не без того, а потом собрались-таки в кружок и поговорили. Скоро, мол (скоро ли?), без лифчиков совсем никуда, хорошо-то как будет, только вот мальчишки по спинам будут нам пальцами водить, нащупывать - будто по передним выступам не догадываются. Причисляемся к лику девушек, то есть не лику, а тому, что ниже. А потом и ещё ниже - в общем, всё, как у настоящих девушек будет.

Помечтали, а потом кто-то заметил, что у монеты есть и обратная сторона. Начиная с этого самого "скоро", грудь всё время, постоянно должна будет быть "в обёртке", голой по пояс не походишь, как сейчас вот пока можно, то и дело меняй и стирай лифчики, и всё такое.

- Сейчас мы просто не ценим возможность гулять обнажёнными по пояс, ощущений при этом, будто так будет всегда, как у мальчишек. А придёт время - взвоем, беспросветно станет.

- Но можно хорошо подобрать бюстгальтер, чтоб не тёрло нигде, не жало, не сдавливало.

- Как ни подбирай, а давление будет всё равно. Попробуй вот не снимать наручные часы, а так и дома ходи, и спи в них. Долго выдержишь? А ведь вроде бы не жмёт, когда ты в школе.

- А вот инквизиция пытала людей каплями воды, мне сестра говорила, они проходили по истории...

- Ерунда, мы же на ночь снимать будем лифчики. Все снимают.

- А вот моя сестра...

- Что, спит одетой?

- Нет, но...

Оказалось, спит когда как. Перед выходными и вообще свободными днями, а также если не к первому уроку завтра - в свободной ночнушке, как все. Если завтра учиться с самого утра - то в трусиках и лифчике, ложась чуть раньше. А если намечено ответственное выступление или, скажем, физра с большими нагрузками, то надевает бикини из тонкого полиамида, смоченное водой. Ночью оно постепенно высыхает и... нет, не сдавливает тело, а подформовывает его, что ли, не даёт расплыться, настраивает на грядущий день.

- Сестра считает, что ночью человек теряет тело, и утром его надо обретать заново. Для того, например, и зарядка утренняя, если есть время. А у неё нет, она тело ночью сохраняет, ну, основные ощущения. Утром сбросит всё, походит нагишом, когда умывается и красится, наденет свежее бельё - и как огурчик.

- Ночь - это другое совсем. Мы говорим об ощущениях наяву, а не во сне. Мало того, если ты спишь в лифчике, а чувствуешь себя без него, то ощущение сдавливания не исчезает бесследно, а копится где-то и утром тебя припечатывает с удвоенной силою.

- А как же трусы? Мы же не горюем от того, что всё время должны быть в них?

- Ну, так это ж с детства нас приучили, привыкли мы.

- И к лифчику привыкнем. Как наши мамы, и старшие сёстры кое у кого.

- Так-то, может, и так, да поначалу трудно будет. Как бы облегчить?

Стали думать и надумали вот что. Этим летом у нас переды ещё приличными будут, у всех почти. Напоследок походим на пляж целым полуклассом, как говорят взрослые девушки, топлесс, но в детском стиле, потешим последний раз грудку полной воздушной свободой - как в последнее лето перед школой нас ублажали родители, потом ведь дисциплина будет. Как постоянно носимый бюстгальтер поддерживает грудь, так и постоянно посещаемая школа поддерживает уровень знаний. Так что будем "родителями" своим грудкам, подевичим их, тем более что мы их "рождаем", наша женская природа. И напоследок оттянемся.

Все согласились. И в июне, как только вода прогрелась, собрались мы у школы - как всегда собирались, когда хотели куда-нибудь вместе идти. Тут-то и началось.

Одна девочка, у которой соски уже натягивали майку, засомневалась, что нас так пустят на общий пляж. Конечно, никому не хотелось отменять намеченное и предвкушённое, все начали говорить, что почему бы нас, детей ещё ведь, в сущности, так и не пустить. Тогда она сказала, что точно знает, что нас так не пустят.

- Раньше-то вы как ходили совсем без грудей - в сплошных купальниках, так? А сейчас, с развивающимися - думаете, без верха можно?

Никто не знал, что и сказать. И тут вдруг другая девочка, высокая такая, худая, в очках, заявила:

- А на нудистский пляж нас точно пустят!

И та, первая, прикусила язычок.

Похоже, только эти и знали, о чём речь. Я потом аккуратненько поспрашивала - все подумали, что и я. То есть что это название означает либо место расположения пляжа, скажем, есть такая бухта Нудиста, так вот у неё - либо же это название какой-то неведомой нам национальности, у которой всё можно. Скажем, есть у нас такой Татарский пляж отдельный, так там, верно, правила какие-то особые, иначе зачем же отдельно? Вместе веселее ведь всегда.

А если это обозначение места, то, видать, вахтёры там заведомо добрые, слух о них такой идёт. Это как у нас учителя. Скажем, на математику тебя с трёхминутным опозданием не пустят, а вот на географию можно и на пять минут опоздать, если только придумать чего-нибудь половчее. Или подговорить ребят, чтоб они устроили шум-гам в начале урока, учитель наш плохо с шумом справляется, беспомощен почти, и вот ты под шумок проскальзываешь на своё место.

В общем, мы без лишних вопросов (а зря!) погрузились в автобус и поехали на тот "добрый" пляж, где девочкам с набухшими сосками можно "без верха".

И только приехав, на входе, узнали, что тут надо быть и "без низа". То есть - нагими совершенно!

Верка, та, что нас сюда заманила, спокойненько так разделась до нитки (не впервой ей!), последними сняла очки, спрятала всё в сумку и неспешно, покачивая бёдрами, пошла выбирать себе место. А мы, остальные, словно дуры, столпились и не знаем, что делать.

- Если все такие, то не стыдно? - предположила кто-то.

- А мальчики? - возразили ей.

Надо было у Верки спросить, есть ли здесь ещё и мальчики, но до неё уже не докричишься. То есть стыдно на весь пляж такое кричать. Да хоть на полпляжа.

Мы подождали, понаблюдали. За это время проходили одни женщины - включая достаточно пожилых и очень молодых, некоторые с мамами. Ну, мы успокоились помаленьку и немножко расхрабрились, можно разок и попробовать ведь.

Там чёрные очки в киоске продавались, ну, мы и напокупали себе на всякий случай, чтоб нас не узнать. И только тогда насчёт трусов решились. Сняли их, пошли, прикрываясь, к Верке, там свободные места, видим, были. А оказалось, что она нас заманила к границе с мужской частью пляжа. Там есть такие три негласные сектора, кто что предпочитает: один разнополый и два по полам. Границы размытые, но найти то, что тебе нужно, можно. Вот она нам и нашла.

Мы сперва мужчин и не заметили, тем более, многие лежали на животах, головы повязаны платками по-пиратски. Стали переворачиваться, мы и ужаснулись.

- На нудистском пляже руками не прикрываются, - учила нас Верка. - И уходить быстро не принято. Получите свою дозу солнца по всему телу, а потом - в воду.

Только тут мы заметили, что на её теле нет загарных следов от купальника, чуть-чуть, но вся целиком. В августе вообще шоколадкой станет.

Ладно, лежим, только позы чуть изменили, чтоб нас похуже видно было. Тем более, разглядывать-то особенно нечего, не оволосели ещё. Но одна девочка, видим, присматривается и приглядывается. Присмотрелись и мы к ней - а это мальчик!

Малыш совсем. Ему снизу там всё мужское забрали в нечто резиновое и раскрасили "под девочку", раздвоинку писильную намалевали, как у нас прямо. Оказывается, на этом пляже есть такие художники, что прямо по телу рисуют, боди-арт называется. Нет, мы и до того видели людей, ходящих с разрисованными туловищами, но, может, это татуировка или постоянный, несмываемый рисунок. То, что "с собой приносят". А здесь, оказывается, на месте рисуют.

Миленькая вышла девочка с немного удлинённым передним мыском. Сзади, правда, всё видно, особенно когда ноги раздвинуты. Ну, нас это доконало, и мы принялись искать другие места, по-настоящему женские.

И набрели на окраину пляжа, где играли в песочный волейбол. Хотя играли по виду девушки, мы сперва усомнились: движения были столь резкими, какие грудь женская не выдержит. Только вблизи всё разъяснилось: это был клуб малогрудых девушек, отверженных отовсюду и собравшихся вместе, чтоб свою беду обратить в роскошь человеческого общения. И подчеркнуть выгоды от компактности женской натуры - вот, в волейбол постучать, подёргаться.

Мы уселись словно бы поболеть, а на самом деле порассматривать, какими сами будем - в плане низа, ну, и вообще.

К нашему удивлению, многие девушки были внизу, как и мы - без волос. Оказалось, их эпилируют, как бы омолаживаясь или подражая бреющим лицо мужчинам. Для нудистского пляжа самое то. Остальные носили, как оказалось по названию, бикини-причёски, очень аккуратные. Надо приметить.

Когда девушки уселись отдохнуть, а сесть им пришлось между нами, то оказалось, что у них совсем светлые соски, гораздо светлее наших, "младенческих". У некоторых так вообще под цвет кожи. Сразу, кончено, не спросили, а потом узнали. Когда попросились в волейбол и продули первую им партию, извазякали свои пипки в песке.

Оказывается, надо уметь играть и падать вперёд. Впрочем, мы и раньше дивились способности волейболисток, бросаясь вперёд на мяч, переворачиваться в воздухе и ложиться на песок спиной, умудряясь отбить мяч не только вверх, но и в нужную сторону. От песка приходилось отряхивать только попы.

- Какова ни будь грудь, а на песок не ложись. Вот, мы сейчас бороться будем, так подстелем. А то песок вмиг вам там всё распесочит, не вылечите.

Тут-то и появилась возможность порасспрашивать про соски, проигнорировав непонятное девочкам "бороться".

- А-а, это специальное осветление такое, - ответили нам. - Понимаете, у девушек соски красные, а у женщин коричневеют. А многие хотят казаться девушками, даже "штопают" вот тут, - показала где. - Вот косметологи и нашли средство менять цвет сосков. А там и девушки к ним потянулись. Сперва это было оригинально, потом - модно, у всех так, что ж ты отстаёшь. Сейчас, вроде, мода приутихла, но мы осветляем, чтоб солнце не жгло. Сами знаете, всё тёмное поглощает солнечные лучи, всё светлое их отражает.

- Это что, - подключилась другая. - Вот сейчас за рубежом в моду входит срезание сосков и "заваривание" молочных желёз. Вроде бы это пошло от одной актрисы, которая перемудрила с пирсингом сосков и сделала их некрасивыми, вот и велела срезать навовсе. Всё равно без дела, хоть и мужей невпроворот. А как клёво, теперь можно любое надевать, грудь "полоскать" без меры, ничего не выглянет, нечего и беспокоиться. Только целиком "дыньки" показывать не нужно, пусть думают, что соски на закрытой половине - да хоть сбоку.

- А я, - мечтательно произнесла третья девушка, - вяжу себе кофточку ажурную под эту моду, чтоб на голое тело надевать. Пускай поищут парни лифчик под ней, потом соски, потом вовсе охренеют. Красненькое на тех местах что-нибудь вывяжу, да хоть розочки, вот и будет ладненько.

- Когда ещё эта мода к нам придёт! - зашумели вокруг. - Да, может, и врут всё.

- Ну, тогда я колпачки понадену, временно. Или осветлю. Как у вас. А то и сама... нет, не срежу, конечно, а воском залеплю, отполирую и лаком телесного цвета покрою.

- Больно же - горячим воском-то...

- А брови выщипывать не больно? А пирсинг, протыкание щёк - не больно? Да вы же сами ко мне в очередь выстроитесь!

- Тогда чего же ждать прихода откуда-то моды? Доставай воск и начинай!

- Эх, и верно ведь! Дай я тебя поцелую.

Мне подумалось, что воск - это экспромт. Когда тебя подначивают, только экспромтами и отбиваться - если остроты ума хватает, кончено.

Девушки передохнули, убрали волейбольную сетку и расстелили "ковёр" - тонкое прочное полотно, через которое хорошо чувствовался песок, отпечатывались следы ног и тел. Кажется, что даже зернистая структура песка ощущалась - я ведь тоже поприпечатывалась к этому коврику. Но обо всё по порядку.

Девушки стали выходить на ковёр парами и бороться. Сразу вспомнился мне тот детсадовский опыт. Давненько я это дело бросила, да и не думала даже, что взрослыми можно так поступать. А вот, поди ж ты, схватываются девки, да ещё как!

Первое, что бросилось в глаза - важность выиграть схватку на ногах. Когда её проигрываешь и летишь на ковёр, главное - быстрота. Быстро не дать упасть себе на спину (или сделать хотя бы "мост"), быстро уйти от пытающейся навалиться на тебя соперницы, быстро встать на коленки и изготовиться к схватке в партере, а если повезёт - то и начать её, атаковать самой.

А вот с быстротой-то у девушек и никак. И заботятся больше о том, как помягче упасть, и, упав, секунду-другую не двигаются почти, в себя, что ли, приходят. Тут-то их и осёдлывают. То и дело видела я размашистый велосипедный жест, коим нога перебрасывается через лежащее тело, аки через велик, и победительница усаживается сверху - но, как я заметила, выше или ниже грудки, как бы мала та ни была.

Этикет-с.

Из всех виденных мной схваток только в одной или, с натяжкой, в двух поверженной удавалось вырваться из-под усевшейся на ней и уравнять шансы, да и то после отчаянной, тяжёлой борьбы. Жалко было смотреть, как напрягаются бедняжки, стараясь сбросить верхнее тело или хотя бы чуть приподняться, чтобы повернуться на бок. Неженский просто напряг, могут мышцы лопнуть или того хуже - пукнуть. Но в пылу борьбы на что только не пойдёшь.

Сперва удивляло, что поклад "на лопатки" не означает конец схватки, как у мужчин. Мне объяснили, что бороться принято до последнего и только тогда капитулировать. Расчёт на тот мизерный шанс вырваться из-под низу и взять реванш. А если борются начинающие или в шутку, то и шанс не такой уж мизерный, перекатываются сцепившиеся будь здорова!

Меня подмывало попроситься в борьбу, но я не решалась. Младше ведь и легче любой из них, какие у меня шансы? А своим пошептала на ушки - никто не решается. Вся решимость ушла на снятие трусиков на пляже, не осталось ничего более.

Но я приметила одну девушку из аборигенок росточком не выше моего, тоненькую, лёгенькую. Видно, по этой причине она и не боролась, а скромно сидела и смотрела. Хотя в волейбол прыгала - закачаешься! Ни мяча не пропустила.

Ну, я подмигнула Майе, так её звали, мы придвинулись друг к дружке и условились, когда ковёр опустеет, немножко "поваляться" на нём. Я имела в виду, что меня пообучают, но в глубине души тлела надежда - а ну как представится шанс?

На моё счастье, закончив борьбу, девушки уселись в кружок и заобсуждали все перипетии, на опустевший ковёр никто не обращал внимания. Наши стали разбредаться, "кина больше не будет". Как раз время поразмяться.

Интересное ощущение: когда я на физре выходила что-то выполнять, то всегда немножко волновалась, что одежда на пике усилий может присползти, и надо мной будут смеяться. Случаи такие, правда, не со мной, были уже. Ещё в этом возрасте нас одевали, как и мальчишек, в трусы и майки, которые и надеваются отдельно, и поползти могут с пояса. Я даже думала пододевать сплошной купальник, но его же заметно будет под майкой.

Ну, а сейчас, когда совсем без всего, непривычно небоязно. Нечего бояться, разве только позы какой особо неприличной, скажем, ноги раздвинутся... Но сама я её не приму ведь, только под напором соперницы, а это видно сразу. Ей пускай и стыдно будет... или никому.

Выходим с Майей на ковёр. Судьи нет, словно прыгуньи с трамплина говорим друг дружке: "три, четыре". И начинаем.

Она не стала крутиться вокруг меня, как это делали борицы вот только что. Просто подошла, подождала, пока я подниму руки для защиты, и взялась за них, за запястья. Ловкое, не очень быстрое движение, вроде бы и корпус не очень сместился, а ноги земли не чувствуют. Опускаюсь, падаю. И от неожиданности не сообразишь тут, падаешь ли на мягкий ковёр, на жёсткий пол, с табуретки или вообще в пропасть. Хорошо хоть, не крикнула.

Руками захваталась за что придётся, чего-то коснулась, но не ухватилась. На лопатках чувствую ладонь - Майя меня "провожает" вниз. Наконец растягиваюсь. Не так уж и больно, но в первые секунды не понимаю, что делать. Просто лежу, приходя в себя.

А "вторых" секунд не будет - она уже на мне сидит, грудью чую её попу. Надо же, сколько я удивлялась, что уроненные медлят, сколько намечала за них способов действий, чтобы не дать на себе удрюпаться, хотя бы на живот перевернуться, а то и контратаковать, обхватывать, пытаясь оказаться сверху - а всё из головы вон. Сразу вылетело, лишь ноги от земли. То ли опыта нет, то ли все девушки такие.

Пытаюсь что-то сделать руками - Майя берёт их за запястья и прижимает к ковру, смещается вперёд, нагибается, вся тяжесть ей помогает. Всё, руки в ауте, не вырваться. Похоже, в женской борьбе тыльные стороны ладоней - это "вторые лопатки", положила на те, на эти - и жди капитуляции.

От неожиданности я забыла, что можно поработать ногами, половить небольшой шанс зацепить соперницу ими и оттянуть хотя бы от рук. Только несколько раз напрягалась на прогиб. Чуть-чуть удавалось приподняться, но Майя тут же смещалась назад, поджимала ноги - и ничего мне не удавалось. Так она покачалась на мне туда-сюда, то есть это я её покачала - и сил у меня словно и не было, в горле першит, в груди удушье. Невмоготу ну вот совсем. Пришлось сдаться.

Отдышалась, посидела чуть-чуть - и снова в бой. Раз брошенная беззащитна, надо не давать себя бросать. Лучше всего одновременно опуститься на колени, самой-то бросить её не удастся... хотя чем чёрт не шутит. Схватиться только покрепче, устоять на ногах, а там посмотрим.

Схватились. То есть это она меня хватает, но я не даюсь так просто собой вертеть, сопротивляюсь. Сила в руках, впрочем, быстро иссякает, и я даже радуюсь, когда соперница их отпускает - но тут же захватывает за шею, не душа, но крепко. Не спеша ведёт меня куда-то. Ноги "выезжают" из-под туловища - или это оно с них "съезжает", переступить не успеваю - и вот опять лежу.

На этот раз вспоминаю о ногах, начинаю их подтягивать, пытаться хотя бы коснуться тела соперницы. Это не так просто, надо напрячь весь перёд, а на нём она сидит. Посокращалась, побарахталась - пора сдаваться. А то иссякнут совсем силы - и её попа провалится в меня, словно в тесто, так я это чувствую.

И хорошо бы, чтоб не смотрели на меня со стороны... ну, со стороны ног. Низа туловища.

Что же делать, защита не срабатывает, может, самой атаковать, и по-быстрому? Как она в первый раз. Главное, захватить её руки в свои ладони. И в третий раз я, совершив обманное движение, так и делаю.

Схватила покрепче, начинаю давить, жать - что такое? Её руки идут только в одном направлении - в том, какое она сама мне позволяет, словно рычаг какой у машины, туда и сюда. Ладно, думать некогда, надо давить, куда жмётся, и жать, куда давится. Жму, давлю, вынуждаю упасть. Ура, поддаётся! Пытаюсь навалиться сверху, вот сейчас, ещё немного... Даже раскатала губы уже на ладошки её, сейчас вот схвачу и к ковру прижму.

Но что это? Я наваливаюсь наполовину на пустоту. Майя уже где-то сбоку, выскальзывает. А я уже и на ногах удержаться не могу. Вот её совсем подо мной уже нет. Небось, ногами всё время стояла на ковре и только делала вид, что валится. Упаду хотя бы на живот? Дудки, меня разворачивают ещё в воздухе, падаю боком и тут же меня доворачивают на спину. Не помогла атака. Даже повредила - я рассчитывала верховодить, дожимать, а снова приходится прессоваться. Плохо к чему готова.

Но небольшой успех всё же был. Ладошки мои пришлось ей половить, особенно левую. Но во время этой ловли я повернула голову "в помощь" беглянке и вдруг заметила на безымянном пальце соперницы тонкое колечко. Похоже, обручальное.

Бли-ин! Ей не меньше восемнадцати! А то и больше. А я её и Майкой называла, и вообще вела себя с ней на равной ноге. А она чуть не на десяток лет меня старше...

От удивления я перестала трепыхаться, и моя ладошка стала лёгкой добычей. Всё, глухо. Чего тут ещё придумаешь?

Я уже хотела сдаться, но вдруг подумала: а ведь проиграть "старушке" не постыдно. Рано сдаются, чтоб избежать дальнейшего стыда. Может, повоюем ещё? Вообще, при такой разнице это напоминает игры в большие куклы. А куклы стыда не имут.

Конечно, я осознавала, что шансов нет почти никаких, разве что она устанет меня прессовать и сделает промах. Но было одно обстоятельство. Нехорошие ощущения от прежних поражений были какими-то "не чистыми", что-то к ним примешивалось непонятное, но на тот момент неразличимое. А тут, когда стыд-позор схлынул, эта "примесь" и осталась в чистом виде. Оказывается, когда меня жмут, прессуют, раскатывают, а я сопротивляюсь до изнеможения, уступаю только превосходящей силе, то от этого происходит какое-то удовольственное чувство, сродни получаемому от утреннего потягивания. Или это можно сопоставить с чувством усталости после честно выполненной работы. Или с чувством "выложенности" в какой-нибудь игре, где всё негативное забивается положительными эмоциями от самой игры.

Вот я и решила воспринимать происходящее как игру и посопротивляться, словно по правилам этой самой игры. Поистратить силёнки и пополучать от этого удовольствие.

Может, и есть какой-то определённый порядок расходования сил, чтоб поэффективнее, чтоб ни капельки не осталось, но я его не знала и бузила напропалую. Испытывала все движения, какие могла под Майкиным прижимом, потом отдыхала. Она даже в нетерпении стала подпрыгивать на мне, дёргать руки, как бы говоря: "Ну, сдашься ли ты, наконец? Сдавайся, сдавайся, вот я тебя!"

Но сигнал к окончанию барахтанья прозвучал изнутри. Как ни мало был наполнен мочевой пузырь, а и этот объём, чую, перестаю сдерживать. Сфинктер расслабляется, распускается вместе с другими мышцами, вот-вот потечёт. А ковёр чужой, нельзя. Быстро сдаюсь и катком выкатываюсь с ковра, подняться не могу, ложусь на живот на песок - тут не до чистоплотности, скорей бы и понезаметнее выдоиться. Девушки были деликатные, вроде как не заметили.

Потом я несколько раз встречалась с Майей, училась у неё азам борьбы. Что можно и в безвыходном (безвыползном) положении ловить кайф, умолчала. Даже кой-какие побед поодерживала над ровесницами.

А потом, уже созрев, встретила Наталину, ну, Кошку то есть, мы сперва подружились, а уж когда она рассказала, как брата мутузила, тогда и появилась идея сделать вдвоём номер.

Тьфу, о чём я говорю, какой номер? Мы честно боремся, на нас приятно смотреть, просто мне постоянно не везёт. И вы мне больше ничего не наливайте, а то знаю я, чего это вы такие добренькие. Хотите, я завтра Кошку разделаю вам под орех? Хотите? Будет вам "Ну, погоди!", отольются Кошке Мышкины слёзки.

Мы так каждый десятый раз делаем, но для вас, поильные вы мои, ладно уж, будет исключение.