|
|
||
"Машка" - это сокращение от "мальчишка". Приключения отвязной девчонки. | ||
- И в кого ты у меня такая уродилась? Куклы не по тебе, зато озорства хоть отбавляй, всё с мальчишками, да с мальчишками. Кешка (это мой младший брат) и то не так. Прямо мальчишка ты у меня, а вовсе не девочка.
- Как же мальчишка, - возразила я однажды, - если это слово мужского рода. Нельзя так меня называть.
- Да, но оканчивается-то на гласную. Вот есть слово "манишка". Маль... постой-постой, а если мы переиначим, уберём кое-что из середины? И получится Машка - вполне девчачье имя. Так тебя и буду называть, коли озорничать не перестанешь.
- Но меня же зовут Нинель. Сама с папой назвала.
- Не знала тогда, что ты такой вырастешь. А что, Машка - тоже хорошее имя. Ма-ри-я. Ты что, против?
- Ой, сама не знаю... Ну, называй, если хочешь. Посмотрю.
А потом привыкла.
Кешка тоже попытался меня так звать, но я ему доходчиво, рукоприкладчиво и затрещинно объяснила, что старших сестёр так не зовут, а если ему понравилось моё новое имя, кличь целиком Марией, в крайнем случае - Машей, если вокруг нет мелюзги, склонной к обезьянничанью.
Мама однажды рассказала мне об одном случае, который сама я не помню. Это, вообще, интересно, и я люблю слушать о себе, что я отчубучивала, будучи настолько маленькой, что даже и не запоминала ничего. То и дело переспрашивала: "Нет, правда?" Ай да я, ай да крошка беспамятная - но активная какая!
Так вот, несколько семей с малыми детьми выехали летом на автобусе на природу, на пикник, к речке. С нашей окраины города туда не очень далеко ехать - но крошкам, вероятно, это казалось долгим путешествием. Вот то, что в беспамятном детстве я куда-то вроде бы далеко-о ездила - это чуть-чуть припоминается. Но и всё.
Облюбовали местечко, сложили вещи. Мальчики быстро посбрасывали майки и в одних плавках (они и ехали в них) помчались к воде. Девочки пугливо жались к матерям и ждали, что им скажут делать. Может, переоденут, может, разрешат побегать, указав место. Но так, чтоб с мальчишками не пересекаться.
А что же я? Ну да, "Машкой" была уже и в том возрасте. Мигом сорвала, словно майку, с себя коротенькое девочкино платьице, ну, из тех, из-под которых трусики то и дело белеют. То есть, как мальчишка поступила. Может, кто и скажет - собезьянничала, но почему же остальные-то девчурки не поддались? И почему я не стала обезьянничать с них, так же одетых?
Оставшись в одних трусах, хотела было бежать за мальчишками, но вдруг взглянула на них, трусы то есть, и осеклась. Мама это очень хорошо рассмотрела, она ведь забеспокоилась и думала, как бы меня остановить ненасильно, отвлечь. Я ведь и плавать-то почти не умела, а мальчишки ведь любят баловаться в воде, топить в шутку. Нет, не место дочке среди них.
О чём я думала, глядя на свою одежонку? Ну, наверное, что трусики хоть и с косыми кантами, как у плавок, но чересчур узенькие, по-исподнему беленькие, и к тому же промокаемые. Им дозволительно выглядывать из-под платьица, это кокетливо даже, но ходить в одних таких трусах, намеренно ничем их не прикрывать, даже коротким подолом - это не то. Особенно среди тех, кто облачён иначе.
Мама говорит, что я подняла на неё чуть обиженные глаза и сказала:
- Мам, купи мне настоящие плавки, как вон у них, - и мотнула головой в сторону мальчишек.
Между тем женщины уже начали сбрасывать блузки-юбки и появляться из-под них в купальниках, цельных и бикини, и я могла видеть, что в одних плавках никто их них не остаётся. Значит, уже тогда ощущала я себя мальчишкой, когда и понять-то этого не могла!
Мама поостереглась посвящать меня в тонкости анатомии. Мне купили, но не мальчишеские плавки, конечно, а девчоночьи шортики, в них-то я и бегала-плавала. А когда из них выросла, сразу же был куплен цельный купальник, в котором я и начала помнить себя. Но женскость этой одёжки не придала мне женственности нисколько, я натягивала куп, словно плавки до плеч, ну, фасон такой, чтоб мама меня издалека узнавать могла, и носилась с мальчишками, как угорелая. Носят же борцы трусы с плечиками, вот и у меня так же почти. И резинка талию не жмёт, она у девочек нежная, мне мама объясняла. Мальчишки могут за резинку в шутку дёрнуть, а девочкам нельзя этого допускать. И ни слова про грудь, в смысле - будущую.
Вот такой я была.
Скоро все мальчишки в моей компании окликали меня новым именем, ну, а я и раньше с ними не церемонилась, так что вышло баш на баш.
В каких-то ситуациях даже хорошо, что взрослые не узнают твоего настоящего имени, мы ведь хулиганили, и порой крепко. Нечаянно стала выходить тёмная конспирация. Имя нередкое, пойди найди нужную Машу - обходишься, а приметы всё равно не совпадут.
Некоторые считают, что раз мальчишки приняли в свою компанию похожую на них девчонку, то и различий никаких больше не делают. Это неправда. Но неправда хорошая. То есть, конечно, не сама неправда, а порядки в ватаге неплохие. Я это быстро поняла.
Так, девочку, какой бы задиристой она ни была, никто не тронет. В самом прямом смысле этого слова - не будет телесного контакта, кроме разве что рукопожатий. А промеж себя мальчики не церемонятся, и локтями толкаются постоянно, и борются, и обнимаются, когда гол их команда забьёт или ещё какая радость. Руки на плечи кладут. И всё такое.
Я поначалу, по глупости, считала, что раз примкнула, то и вести надо себя всецело так же, подражать паренькам. Сама пыталась там руку на плечо класть или в бок толкать, а то ещё участвовать в общих объятьях. Но всякий раз мальчик не отвечал взаимностью, а обиженно отходил в сторону, всем своим видом выражая: "Разве ты не понимаешь, что я не могу ответить тебе тем же?" Всё быстро становилось на свои места.
Проходили только рукопожатия, да и то некрепкие.
Вскоре после того как я стала Машкой, родители купили мне велосипед. Велик. Меня потому к мальчишкам и тянуло, что энергию девать некуда было. А тут - выход. Верхом на велике ты можешь стать в своей ватаге чемпионкой или просто уважаемой... нет, уважаемым... ну, то есть снискать уважение. Равной стать со всеми, и без телесного контакта, а так.
Мальчики научили меня ездить, причём держали велосипед за багажник - а не за меня. Дело это стало у меня получаться. Главное, что научилась держать равновесие, а уж энергии мне было не занимать.
Стала носиться в ватаге уже велосипедизированной, и всё пошло путём. Тут и я первой стать могу, не слабо, а?
К радости собственно катания прибавилась и ещё одна, поменьше. Надо сказать, в чём я ездила. В летнюю жару мама не разрешала мне ездить в купальнике, при моей азартности и скороспешности он и впрямь мог быстро протереться в самом таком месте.
И вот, когда пришла пора вместо девочкиных шорт, из которых я выросла, покупать шорты побольше, я упросила маму купить велосипедные трусы. Мы ходили выбирали, и вот тут-то я их и увидела, а до того и не знала даже, что такие бывают.
Ярко-оранжевые, маленькие, но растягивающиеся, хорошо прилегающие изнутри и очень гладкие снаружи. Натягивать их следовало без исподних трусов, там подкладка такая клинышком, а сзади без подкладки, попа на одном обтяге. Незаметный поясок на маленькой пряжке, чтоб было ощущение шортовой запертости. А наденешь, ноги сомкнёшь, разведя ступни в стороны, пошуршишь бедро о бедро - гладкость неимоверная.
Продавщица объяснила, что лидеры этапов велопробега надевают жёлтую майку, чтоб отличаться от других, но трусы при всех не переоденешь. Вот и напяливают оранжевые, вроде как полужёлтые. Они и с жёлтой майкой гармонируют, и с майками телесного цвета рядовых гонщиков.
А меня в них ещё кое-что привлекло. Обтягушечность. Нет, всё-таки не очень были эластичными мои купальники, не говоря уже об обычных бельевых трусах, полиамид или сатин. Да я и не обращала внимания на обтяг, только чтоб сидело бельишко и не трепыхалось, не слезало. Только вот эти велосы-велосины разбудили во мне чувство приятного облегания, когда ты чуешь, что у тебя есть, и вовсе не нужно ощупывать руками или перегибаться назад, чтобы взглянуть, насколько выросла у тебя попа.
Но особенно я восхитилась тем, как велосы облегают мой нижний мыс, ну, лобок. Мы с девчонками в шутку, и чтоб ребята не догадались, называли его подбедренником. Можно подумать, что речь идёт о коленках в единственном числе, но вся фишка в том, что подбородок находится выше бороды, а не наоборот. Вот и тут такой "подбородочек", по аналогии назвали. Фиг догадаешься!
Конечно, низ купальника этот мыс облегал тоже, но как-то не очень выразительно. Даже когда купальник становился мал, то жал больше в других местах. А тут - гладкая яркая одноцветная ткань, хорошо видны паховые складки, и выше - обтянутый, выдающийся вперёд "киль". Даже, пожалуй, в глаза немного бросается.
Тут надо немножко пояснить. Я живу на самой окраине среднего по размерам города, и обстановка у нас там почти что сельская. Ну, скажем так - дачная. Дачи вокруг есть, в некотором отдалении. Ну, какие-такие дачные порядки, как объяснить... Скажем, женщины в жару вкалывают в одних бюстгальтерах, хотя, надевая платье или халат, тщательно лямочки прячут, маленькие девчушки бегают даже по дороге голенькими. Когда собираемся поехать к центру города, то говорим попросту: "В город". Смешно, мы же он и есть. И ещё, девочки, девушки и женщины у нас носят платья и блузки с юбками, иногда - классический брючный костюм, для работы - тренировочный, а вот джинсы и мини-юбки не в моде. Если девушка надела что-нибудь такое, значит, она собирается "в город", оделась по тамошней моде, "по-иностранному".
То есть запрета строгого не было, а был устоявшийся обычай. Не знаю, может, мы подсознательно хотели отличаться чем-то от городских...
А когда "городские" забредали по какой-либо надобности к нам, они отличались не только одеждой, но и манерой её носить. Помню, бабушка однажды долго следила через окно за одной ярко накрашенной и вызывающе одетой молодой женщиной, а на мой вопрос ответила: "Какая-то фря тут у нас ходит". Так словечко это и привилось - фря. Может, женский род от фраера, как думаете?
И вот когда к нам заходили городские девушки и фирменных джинсах, фирменно их нося, меня всегда удивляло, как чётко выдаётся и обтягивается у них "киль", аж ширинка расстёгивается. Иной мужчина в плавках может позавидовать... Мне казалось это не очень прилично, обтяг - тот же раздёв, зачем выдавать анатомию? И так сверху грузно и оголено. Мы с девчонками шептались, и они сказали, что наверняка городские вставляют себе туда какие-то накладки, пластиковые или резиновые, чтобы лобок так вот выпирал. Кто говорил - в трусы, кто - над, между трусами и джинсами. Ну, не может у простой девушки так выдаваться "киль"!
Обула его, ей-ей, обула!
Однажды к нам забрела девушка очень вычурно одетая. Сверху - плетёный, похоже, из лески, топик на чёрный бюстгальтер, но хлеще всего низ. Короткие джинсовые шорты застёгивались, словно некоторые юбки, сзади, а спереди, на месте гульфика, очерчивался узкий вертикальный карман для мобильника. Он у неё, чтобы вытаскивать, был на цепочке, достаточно длинной, чтобы донести до уха, и крепилась она к поясу сбоку. Висела, как аксельбант какой, побрякивала. Зато такой мобильник не украдёшь. Идёт девушка с таким "килем", словно воду рассекает.
А чуть повзрослев, я переменила своё мнение - ну, о том, что неприлично. Наверное, достали нас мальчишки, что они "стену описить могут". У нас не менее хорошая анатомия, чёткая, рельефная, платья и юбки мы носим не для того, чтобы её скрыть. Единственное, что по-прежнему казалось постыдным - когда проступающий лобок пересекается вертикальной застёжкой, это ненужный намёк на потайное.
А велосипедные трусы - как раз то самое. Ширинки нет, обтяг клёвый, и никто не подкопается. Можно ходить с велосипедом в поводу, а недалеко от дома - даже и без него. Мол, только что ездила, переодеться не успела. А в намёке держать - а стоит ли вообще переодеваться, разве я и так не здорово прикинута? Были же когда-то джинсы одеждой ковбоев, почему бы и велосипедистам не застрелить подобную моду? Тем более, на велике удержаться порой не легче, чем на спине мустанга.
Чем хорошо жить в пригороде - есть где гонять на колёсах. И я не уверена, что "в городе" дадут ходить в велосах, не остановит первый же милиционер.
Что ж, "могучий киль" не только здорово смотрится, им ведь ещё и в седло великовое вседает. Если у атлетов объёмные мускулы, то почему бы и велосипедисткам не приспособиться к своему виду спорта? Ведь развивать одни ноги для девушки не совсем красиво.
Что до верха, то сначала я надевала того же цвета майку, заправляя её в трусы. Но как только начали обозначаться груди, маечка скоренько укоротилась и стала напоминать полулифчик. Или такой спортивный бюстгальтер, в котором городские дачники любили играть в пляжный волейбол.
Мальчишки-то вообще головерхово носились в жару. Я сделала так, чтобы и осталось мало, и лифчик не очень напоминало, скорее, задравшуюся майку сорванца, которому и поправить-то её некогда.
Началась моя велосипедная лихость. О ней отдельный разговор, а сейчас расскажу то, во что это вылилось.
У Кешки тоже был велик, но - трёхколёсный. То есть, по мальчишеским меркам - никакой. И, конечно же, он заглядывался на мой, потому что купить два хороших велосипеда наша семья была не в состоянии.
А чего заглядываться, раз даже ноги до педалей не доходят и руки на ширину руля не раскинешь. Разве я виновата, что старшая, а он - младший? Потерпел бы, пока я не вырасту и не остепенюсь, тогда и унаследовал бы велик, который станет ему как раз впору. Не-эт, мы хотим сегодня, нет-нет-нет, мы хотим сейчас!
Когда я застигла брата за попыткой проколоть шину, то поняла - приобщить к "быстрым ногам" его надо. Но - щадя мужское достоинство. Поэтому вместо напрашивавшегося "Ладно уж, прокачу", сказала так:
- Хочешь научиться рулить?
Его глазёнки так и вспыхнули:
- А как это? - может, сестра шутит? Я себе такое позволяла иногда. Если вовремя не учуешь шутку, то посмеются уже над тобой.
- Да очень просто. Будешь сидеть на раме и держаться за руль, примечать, как я его кручу. Вскоре и сам научишься. А если не научишься, зачем тебе покупать велик? Езди пассажиром... если кто повезёт.
- Что же... можно, - с подобием мужской основательности согласился Иннокентий.
Если честно... если совсем уж честно, то я не думала, что из этого что-нибудь выйдет. Рама тонкая, как въедет между его ножек под действием его же тяжести, то мало не покажется. А если всё же решит перетерпеть, то я позлорадствую разок над тем, как он "месит яичницу", а потом Кешку и силком на велик не заманишь.
Скверная я старшуха, правда? Зато открыто об этом пишу. И вообще, будь братишка ангелом, я была бы ангелом в квадрате. А так...
Но хороший замысел испортил папа. Проявил мужское понимание и мужскую солидарность. Узнав, чем сын заниматься будет, осмотрел велик, похлопал по раме:
- Узковато будет, натрёшь промежность. Ты в чём хочешь, в трусах? Давай тогда я насажу резину какую-нибудь, чтоб пошире и поудобнее. И поустойчивей, кстати.
И нашёл. И насадил. Да так, что сидеть на этом сёдлышке стало едва ли не удобнее, нем на законном моём седле. Можно к тому же взад-вперёд двигать, правда, с усилием, подгонять под себя. На таком "скакуне" и ездить приятно.
Последней моей надеждой были свободно болтающиеся ноги "седока", без стремян и педалей. Может, помешает это кататься? Ан нет, прямо как у мотоцикла получилось резиновое сиденье, с поправкой на малость попы. Немножко так бёдра разводит мальчик и неплохо держится. А в случае чего напрягает брюшной пресс, подтягивает вверх бёдра и сжимает коленками передний конец сиденья. Откуда знаю? Вы что, думаете, я его свалить не пыталась при первой же ездке?
Начали мы ездить. Прежде всего - тяжесть возросла, балансировка изменилась, иначе приходится удерживать равновесие, да ещё коленки шире расставлять, чтоб не повредить об седока. Когда на багажнике груз, так неуклюже не было, чего там.
Совсем другой рисунок езды. Главное, тяжесть львиной своею долею падает на передняк, а кручу-то заднее! Иной раз въедешь на мокрое какое пятно, спереди сразу вдавливается и вязнет, а заднее проскальзывает, буксует, чуть не падаешь. С таким "рулевым" почти заново пришлось учиться водить велик.
Был у меня такой лихой приёмчик: откинувшись резко назад, вскинуть переднее колесо и перепрыгнуть им через какое-либо препятствие. Теперь фиг с два вскинешь, только разве что выровняешь нагрузку на колёса и не завязнешь в грязи - и то не факт. О прыжках с педалей вообще забудь, как и о скорости, и о манёвренности...
Единственное, что хорошо - Кешка не мешал рулить, держался за руль в меру, и ногами не болтал, не бил по моим. Если б не тяжесть, вообще седоком был бы отличным.
Почему я решила продолжать такие поездки - в стороне, конечно, от обычных гонок с мальчишками? Ну, во-первых, брат всё-таки. Потом, мне льстила само осознание того, что я умею ездить на велике в двух вариантах, а мальчишки - в одном всего, гружёный багажник не в счёт. Так лошадь рыцаря гордится перед мустангом, что может скакать, как он, вольно, а может и тяжело тащить на себе хозяина в латах. И третье - такие поездки в качестве "ломовой извозчицы" хорошо развивают ноги, вообще, мышцы, выносливость. Я стала лучше ездить и в лёгком варианте. "Баба с возу..."
Городским скажу - это почти что велотренажёр. Свой груз не грузит, а тренирует. Ну, и аппетит у меня после таких тренировок волчий разгорался. Чего там, у братишки куски с тарелки хватала, не наедалась.
Когда не хватало сил, наваливалась на седло своим могучим "килем", с усилием выпрямляла ноги, жмя на педали. Потом, правда, приходилось отдыхать.
И вот однажды я почувствовала, что велик плохо слушается руля. То есть не повернуть его никак. Хорошо ещё, что не на крутом повороте. Что такое? Заржавела срочно втулка или масло из неё вытекло? Сумею ли отремонтировать?
Я так привыкла к детским ручонкам, цепляющимся немножко беспомощно за руль, что мысль о том, что весь стопор в них, пришла мне в голову последней.
А когда поняла, то разозлилась и шлёпнула Кешку по той части попы, что не плющилась о резиновое сиденье. Он, кстати, когда чует близящееся наказание, не привстаёт, не подставляется. Но на этот раз, правда, просто не успел соскочить.
- Ты чего руль стопоришь? Чуть не упали через тебя! - преувеличила я в педагогических целях.
- Это я рулю, а ты мне мешаешь.
- Что-о? Да кто тебе позволил учиться рулить?
- Ты же сама спросила тогда: "Хочешь научиться рулить?" Помнишь?
Блин, а и правда! Совсем забыла ту свою хитрость. И кто бы мог подумать, что чему-то можно научиться, просто держась за руль и слова не говоря.
Снова иду на дипломатическую хитрость:
- Так быстро ты не смог научиться. Надо ещё покататься, прежде чем, - а сама думаю, что надо завязывать с "велотренажёром".
- А вот и научился! Ты руки с руля убери, и я покажу.
Нет, ну какова наглость! Впрочем, она может помочь. Он, конечно, не справится, и я с полным правом ссажу его с велика навсегда.
- Ладно, поехали, - говорю. - Я буду постепенно отпускать, чтобы ты смог въехать в рулёж.
Я взялась за самые концы руля и оттолкнулась от земли.
Стоял один вопрос: если поведёт, выправлять положение или позволить велику упасть? Ушибу бок, руку, локоть, зато всё станет кристально ясно, легче станет и подзатыльник отвесить, и оставить за километры от дома пешком топать.
Ладно, решу по дороге. Я ведь не сразу отпущу руль, я должна разогнаться... ну, то есть выйти на постоянную скорость, какой уж тут разгон, если готовишься грохнуться. Ровно начать ехать, попросту говоря. И только после этого отпускать, но не сразу, а постепенно. Начнём валиться, тогда и выяснится, хватит ли у меня духу поступить, как новичок незрелый, да ещё и ногу не выставлять, чтоб грохнуться по-настоящему, седок чтоб тоже пострадал... или же смалодушничаю и возьму управление на себя опять.
Нет, чтоб не было споров, надо грохнуться, причём с руками не на руле. Сам правил, сам и довёл до этого.
Разгоняюсь до минимально устойчивой скорости и с чувством лёгкого злорадства начинаю отпускать руль.
Вот-вот... ну... вот-вот... Нет, еду. И братишка, вижу, напрягся, жмёт сиденье меж бёдер, руль тоже сжимает. Рулит. Не падаем.
Вдруг в меня словно чёрт вселился. Братом таким ведь можно гордиться! Э-эх! Отрываюсь от руля, да чего там - отталкиваюсь, сажусь в седло прямо (вот где "киль" пригодился широкий), руки в боки - и кручу, кручу педали.
Не падаем, едем. Такая лихость охватывает, как в цирке. Словно и не правит у меня никто, а я саму циркачу. Трусы вот только скользят лишку, седло меж ногами так и прыгает, больше на педалях стою, чем сижу на нём. Навыка, чую, не хватает, надолго не хватит моей лихости.
К тому же нас начинает мотать из стороны в сторону. Кешка старается, малец, ручонки напряжены, ноги тоже, попукивает аж от напряга. Но не дюжит с этим мотанием никак.
Торможу, отставив ногу, и говорю:
- Так не пойдёт. Чего из стороны в сторону рулишь?
- Это ты туда-сюда мотаешься на педалях, а я выправляю, - говорит нахально Кешка. - В одном согласен - так не пойдёт.
- Да как ты... - и осекаюсь.
Ведь он прав, подлец! Ноги-то туда-сюда ходят попеременно, и которая вниз педаль давит, та в свою сторону велик и тянет, клонит. Мало того, я в ту сторону и перекашиваюсь, нет устойчивой посадки на седле.
Внутренние стороны бёдер тоже хороши, жмут на седло то с одной стороны, то с другой. Отсюда и мотания.
Всё-таки великое дело - руль! И рулишь, и держишься заодно, хотя и не замечаешь. А передоверишь рулёж - и всё, дальше пошёл цирк. А я к этому не готова.
Услышав, что я молчу, и нафантазировав, что виновато, Кешка назидательно сказал:
- Держись за что-нибудь!
Совет хорош, но за что?
От руля меня отрешили. За раму тоже не схватишься, её прочно оседлал рулевой. И потом, осевое опоры не даст, тут нужно нечто поперечное, типа вот руля. Ухватиться за седло? Но оно всё под моей задницей, даром, что она туда-сюда пляшет, и уцепиться удаётся, я пробовала, только за загибающиеся вниз краешки. А это, учитывая, что и пальчики у меня не цепкие, а девичьи, хоть и без маникюра пока, очень слабо выходит. Опять же, не поперечное это.
Ещё остаётся багажник. Это, пожалуй, самое устойчивое и крепкое, но больно уж низко сидит. Чтоб схватиться за него, надо откинуться назад так, что вождение велика превратится в циркачество. Педали в таком положении придётся учиться крутить заново. Трудно держать равновесие. Кроме того, случись что, и ногу в сторону не успеешь отставить, полетишь на землю врасплох и вразмазку.
Вот если бы прикрепить что к багажнику, высокое и поперечное, типа второго руля, но неподвижное, для держания только. Я бы чуток откинулась, распластала предплечья по поперечинам, ухватилась за обрезиненные ручки и так завертела педалями - только успевай рулить, седочок миленький. Вот где устойчивость была бы!
Вернувшись домой, я стала думать, что бы такое привинтить к багажнику. Мне и самой было интересно ездить "низом", но, кроме того, я опасалась, что брат сочтёт, что я увиливаю от педаления, а мотания из стороны в сторону - лишь предлог. Двойной мотив у меня появился решить задачу.
И вдруг мне пришла в голову одна мысль - аж дыхание перехватило.
Надо рассказать, чтобы поняли, чем я с братом ещё занималась. Это не велосипедное, но, может, кому будет интереснее даже об этом прочитать, чем о моём велике. Не все же ездят, а вот с телом побаловаться всякая может.
Как только мы, девочки-ученицы, вышли из того возраста, когда всем делились с любимой учительницей, когда стали заводиться у нас тайны, пусть детские и наивные, одна из таких тайн была связана с то и дело ходящими по рукам фотками. Одна приносила, под строгим секретом показывала ближайшей подруге, ахи и охи привлекали внимание других, или же секрет так распирал его хранительниц, что те выбалтывали его сами. И вот уже собрались девочки в тесный кружок, головы склонены, передают друг дружке фотки и делятся шёпотом впечатлениями. А потом, может, по мотивам увиденного и делать что примутся - тоже втайне.
Начинали со смелой одежды, купальников, быстро перешли к полной обнажёнке. Меня, если хотите знать, больше интересовала не сама нагота, а татуировки, пирсинг, боди-арт. Дыхание перехватывало от мысли, что могут же девочки моего возраста терпеть боль и потом выставляться. А я смогла бы?
Потом к наготе добавились ещё две вещи - конторсия и бондаж (слова эти я позже узнала, а пока что видела, то видела). Пошуршав фотками с выгнутыми, скрученными и растянутыми донельзя телами, некоторые девочки записались в гимнастическую секцию. А с бондажом... не знаю, может, попарно развлекались, наружу ничего не выходило. Всё-таки это постыдно - для той, кто не против, чтобы её связали. Узнают - и заклевать могут. Или в гости придут в самый неподходящий момент.
В общем, посмотрели фотки связанных и пытаемых девушек, поохали и всё.
Мне особенно запомнилась фотка с выкрученными назад и связанными руками. Не просто в запястьях, а по всей длине предплечий, так что локти сомкнуты. Когда руки спереди, свести локотки - пара пустяков, но сзади?!
Я вслух подумала, что это, может, фотомонтаж. Но мне горячо возразили. Одна даже целую теорию развела.
- Сомкнуть ноги по всей их длине любая дура сумеет, а попробуй-ка развести их на все сто восемьдесят, сесть на "шпагат"! Не у каждой получится, тренироваться надо. - Она занималась в секции и гордилась своей растяжкой. - С руками наоборот. Вытянуть горизонтально в стороны - нет проблем, а свести друг к другу за спиной, одни предплечья? Тоже дело гибкости, результат тренировки. Просто так не выйдет, но в принципе можно научиться.
Тут она рассказала историю про девочку, которую родители с младенчества готовили к гимнастической карьере. Пеленали слабенько, а перед каждой кормёжкой делали ей растяжку, и ножки в шпагатик, и ручки сзади сомкнуть, так что лопаточки друг к дружке прижимались. В этом возрасте всё гибкое, надо не столько развивать, сколько сохранять, поддерживать, не давать "засохнуть". И чуть ли не в детском саду девочка эта стала кандидаткой в мастера.
Девочки любопытства ради проверили, что их не развиваемые с младенчества локотки сзади не сходятся, и переключились на другие фотки, особенно с грудями, обвязанными по периферии бечёвкой. Это жуть какая-то, когда туго стянуто - лиловые, фиолетовые, с выступающими венами, безжизненные выпучашки-выпендряшки. Бр-р, не могу смотреть!
А вот "локти" задели. Отношения со школьной физрой у меня были какие-то безвкусные, особенно с гимнастикой. Я без особого энтузиазма занималась на бревне и двуростных брусьях, неинтересно мне было всё это. С удовольствием присоединилась бы к мальчишкам с их турником и кольцами, но не решалась к ним попроситься, ведь не положено. Отводила душу после уроков, с тем же великом, зимой - с бесполыми лыжами. Ни рыба, ни мясо, в общем.
Но в глубине души у меня всё-таки жило стремление уметь выполнять что-то женское, красивое, грациозное. Слабое, но жило. Я даже пыталась научиться дома "шпагату", но не знала как. А вот сведение локтей как раз мне и понравилось. Здесь и гибкость, атрибут женщины, и руки развиваешь, а это уже по-мужски, по-мальчишечьи. На "шпагат" при всех не сядешь, а вот локотками можно почокаться сзади при случае. Пусть гадают - привиделось им или в самом деле девчонка такая развитая. В случае чего скажу небрежно: "А-а, пустяки! В нашей семье все так умеют".
Дома я начала с примитивного сведения локтей своими, так сказать, силами. И с разомкнутыми ладонями, и с сомкнутыми. Тужилась, аж пот выступал. Но ничего не получалось, кроме разве что потрескивания в суставах, да и то при сверхнатуге.
Мало того, мне даже не удавалось увидеть, насколько разведены локти. Становилась спиной к зеркалу и вертелась, извивалась, изощрялась. Но заметить удавалось только, что локти врозь. Да это я и так чую, ими самими!
Единственное, что получилось - это недуровский напряг в грудной клетке и выпячивание грудок. Смотрю вниз - а они из маечки прямо прут, она вспучивается и опадает. Обычная девчонка порадовалась бы, но я - Машка, мне это пофигу, раз локти не сошлись.
Может, помогут подручные средства? Петли, ременные и верёвочные. Охватить локти петлей и суживать её, отжимаясь от прикреплённого к чему-нибудь другого конца. Попробуем, ну-ка...
Снова толку мало. Трение, что ли, мешало затягиванию, а может, мой неудачный выбор направления. А промаслить, смазать нельзя. Как я объясню папе, почему ремень от его выходных брюк весь в масле? Или, кое-как отмытый, сушится в ванной? И так уж приходится надеяться, что папа не заметит, что одна из дырочек расширена и размухрявлена гвоздиком, за который я её цепляла. Причём та дырочка, на которую папа ремень никогда не застёгивал, последняя дырочка, для супертолстяков.
Мои надежды на ремень испарились окончательно, когда я однажды, сердитая на то, что ничего не выходит, потянула сильнее обычного, даже рывком. Петля и захлестнулась. Мне стало больно - раньше тоже так бывало, но тогда петля сразу же расслаблялась, а тут заело её. Но мало боли, так я стала совсем беспомощна, руками ничего сделать не могу, а они неметь уже начинают. Как развязаться? Я же всё это делаю в одиночку, втайне от всех, не хватает только, чтоб родители меня так застали. Или Кешка.
В тот раз всё обошлось, но больше я так не делала.
Без помощника не обойтись, значит. Если он меня подстрахует от заевшего ремня, то и активно потрудиться может. И я открылась брату.
Не полностью, конечно. Про бондаж ни слова не сказала. Нехорошо представать перед мальчиком беспомощной, да ещё не в готовом виде, а давать себя такой сделать ему. Аппетит приходит во время еды, а съестся-то может авторитет старшей сестры, не больше и не меньше.
Поэтому повела дело хитро. Мол, физрук велел развивать гибкость, и один из признаков гибкости в плечевых суставах - сомкнутые сзади локти. У нас девчонки крутят руками до одурения, но, может, мне не торчать в спортзале попусту, раз дома свой мужчина есть, и он может посводить сестре локотки?
Этим "мужчиной" и сразила. Кешка быстро заинтересовался. А для отвода глаз я попросила его порастягивать немножко и в других местах тела - его "мужскою" силою.
Ну вот, взялся он мне помогать, и получилась из-за этого форменная "каша из топора". Судите сами.
Начали с самого простого. Я встала свободно, свесила руки, и мальчик взялся сзади за локти и попытался их свести.
- Ой-ёй-ёй! Подожди, дай подготовиться.
Надо самой сблизить, елико возможно, локотки, тогда уж и подключать мужчину, а то кожные складки, жировой слой, может, и мышцы - мешают, вплоть до боли. И вообще, до всего этого надо размяться, помахать руками, а за компанию и поприседать.
Размялась. Приготовилась. Снова чую мальчишеские руки на локтях. Пыхтит, тужится - но что это? Избегая жима, развожу непроизвольно ладони.
- Погодь чуток, сплету ладошки.
Сплетаю, и сразу же чую, насколько тяжело стало моему помощнику. Раньше сдвиг шёл по линии наименьшего сопротивления, а сейчас она исчезла. Интересно, оказывается, можно сомкнуть одни локти, а предплечья по всей длине - нет.
- Эй, эй, что же ты!
Это я разняла ладони, задумалась, что ли. Нет, просто чтоб избежать боли. Хотя это не боль, скорее, просто болезненный напряг, зато пополам со страхом - а вдруг лопнет чего или разорвётся? Ладошки сами и соскальзывают друг с дружки, так легче.
Правда, мне такое облегчение без толку. Хоть я и Машка, а в глубине души девчоночий страх боли всё-таки тлеет.
Повторили. Оказалось, что ладони разнимаются помимо воли, инстинктивно. Так что единственное - это скрепить их чем-то, проще говоря - связать. Но я не хотела, чтобы это делал брат, ведь связать - это значит сделать беспомощной, не могущей развязаться сама, подчиняющейся. Нестерпима мысль, что он сам будет решать, когда тебя развязать, и не подчинится устным приказам, а я ничего не смогу поделать. Тут будет и соблазн расквитаться со мной за всё... ну, в общем, за то, что я его воспитывала неласковыми порой приёмами. Запомнить мог, негодник!
К счастью, всё легко разрешилось. Я сделала из ботиночного шнурка кольцо, всунула в него руки, держа их сзади, и несколько раз провернула один кулачок относительно другого. Вот и самосвязалась. Достаточно бы, правду говоря, и одного раза, но "аппетит пришёл во время еды", то есть первого оборота. Захотелось сделать потуже, найти в сдавливании своего рода кайф, тогда и "локтевание" пройдёт лучше. И развязаться могу в любое время, не беспомощна.
Снова Кешка пыхтит за спиной, давит на локотки. Ладони вздрагивают, но не расходятся. Я задерживаю дыхание, терпя, затем словно пробка вылетает, ухаю выдохом. Может догадаться, что приходится терпеть, нехорошо. Хотя ладно, не кричу же, лишь резко выдыхаю. Надо только избегать пристанывания.
Повозились. Кешка говорит:
- Больно уж пляшут руки твои. Что, если замотать от запястий вверх, как только можно? Лучше получится.
Пришлось согласиться, хотя это уже "чужое" связывание. Но в русле дела. Надеюсь, ничего плохого не будет.
Забавно чувствовать, как тебя связывает другой человек. Можно чуток и помечтать, что это разбойник или насильник, и что сейчас будет, что будет... В груди сладко щемит, неизвестность притягательна.
После замотки дело идёт лучше, но всё равно никак. Пока Кешка отдышивается, я украдкой дёргаюсь сзади, пытаясь освободиться. Чёрт, самосвязанные запястья мешают. Интересно, он завязал "бантиком" или ещё как? Нет, не развязаться самой.
После нескольких попыток мы убедились, что даже когда руки полузамотаны, Кешкиных сил недостаточно. Меня бы даже покоробило, если бы младший брат с лёгкостью "сломал" старшую сестру. Но ведь никого другого нет под рукой, как же быть?
Пару дней я ходила хмурой, а Кешка начал делать утреннюю зарядку, верно, наивно хотел накачать мускулы и дожать-таки меня. Да разве успеешь тут? Нет, нужен другой выход.
Недавно мы в школе проходили по физике рычаг. Как его приткнуть тут, я не очень понимала, но что подобный принцип подойдёт, смутно ощущала. И как раз на уроках по санитарии для девочек стали проходить наложение жгута с закруткой. Всё стало предельно ясно.
Конечно, локти - в петлю, вставить палочку и крутить, закручивать. Чем длиннее палка, тем легче крутить. Локти будут сближаться медленно, но с большой силой.
В тот же день и попробовали. Первая петля оказалась чересчур тонкой и лопнула - аккурат когда я от боли собиралась застонать, кожу резало. Вторую братишка додумался соорудить из лески, прочно, но больно уж тонко. Тут не застонать - завопить впору было. К счастью, уже начав орать, я переключила крик от боли на крик на обидчика:
- Ты чего, так-разтак, меня мучишь? Кожа ж лопается, не видишь, что ли? Сымай скорей!
В этот день я только отходила и лечилась. Заодно подбирала материал для третьей петли, прочный, но достаточно широкий, чтоб не резал кожу. Подошли для этого мои старые, первокласснические капроновые банты, некогда белые и пышные, но уже пожелтевшие, обтрепавшиеся, выбрасывать пора. Капрон и прочный, и немного тянется, в общем - то, что надо.
Через пару дней попытку повторили. Я сказала Кешке, чтоб он крутил медленно, а я скажу, когда хватит. И чтоб всё время называл расстояние между локтями, для чего я надела майку в мелкую клеточку. Вот в этих клеточках и долженствовало отсчитывать межлокотье.
В тот раз я сдержала вопль, хотя попыхтеть пришлось не меньше помощника. Просто выдохнула:
- Хватит! - и он отпустил палку. Как капрон ни широк, а всё ж растирать локти приходится. И ключицы ноют. Но ведь иначе не получится, говорю сама себе.
Может, так и следовало продолжать, но меня смущала медлительность. Сколько так провозимся? Пусть лучше крутит побыстрее, мне меньше терпеть, хотя, может, и острее я чуяла, как по мере закрутки напрягаются верха плеч и потрескивает грудная клетка. Может, если быстро крутить, проскочим, не успеет организм сопротивляться?
Сказала Кешке, чтоб скоренько покрутил. Он и рад стараться. Ка-ак крутну-ул, так я и свету белого не взвидела:
- Ай! Ой-ёй-ёй!
Он дал задний ход и вопросительно взглянул на меня, передвинувшись вперёд. Я облизала пересохшие губы и решительно сказала:
- Крути дальше! - и сжала зубы.
Негоже выдавать слабость, да ещё когда сама попросила себе кости ломать.
И вот братишка крутит, чую, медленнее, не знает, чего от меня ожидать. Может, скомандую отпустить. А у меня нарастает болезненный напряг - и вдруг словно в нерв иголкой:
- А-а-а!
Это уже настоящий крик, не просто громкое ойканье. То ещё можно сдержать, это - никак. Напоминает, как сверлят зуб, бор ходит-ходит вокруг да около и вдруг ка-ак вонзится в открытый нерв!
- У-у-уй-юй-юй! - и пошли стучать зубы.
Кешка быстро и молча снял с меня и петлю, и замотку предплечий, даже из кольца на запястьях ладони сам выпутал. И сунул всё в карман.
- Ты чего? - спросила я, чеша локти.
- Помнишь, как папа меня порол? - спросил он в ответ. - Ну, когда я варенье тайком съел. Я кричал, а на крик прибежали соседи. Помнишь?
- Ну?
- Папа пороть меня имеет право, - сказал серьёзно брат, - а я тебя мучить - нет. Что ты им скажешь, если прибегут?
Чёрт, да он прав! Нельзя, чтоб нас застали за этим делом! Подумают ещё, что мне нравится боль, а это нехорошим словом, знаю, называется. Родителям скажут... нет, брат правильно поступил.
Подождали немножко, я лихорадочно соображала, что соврать соседям. Нет, не идут. Двух криков, из которых один истошный, маловато. Кешка тогда минут пять орал, хрипнуть аж стал.
Похоже, этих милых соседей заботит спокойствие собственных ушей, а не тревога за творящееся за стеной. Если шуметь умеренно, они не появятся. Но где та грань?
У меня в памяти всплыли те фотки, со связанными. Во рты многих были вставлены кляпы - литые резиновые шары на ремешках. У меня, помнится, аж рот слюной наливался, когда рассматривала. Вот бы так!
Как говорится, "анисовой нет, есть столичная". Иду прямиком на кухню, открываю... нет, не холодильник, а аптечку. Достаю резиновую грушу. В то время меня не заботило, куда мама её себе вставляет, напрягал только горький вкус резины. Ищу глазами что-либо подходящее. И вижу штабелёк мелких кексов, каждый в полиэтиленовом пакетике. Вынимаю, отдаю Кешке, который с интересом за мной следит, а сам пакетик выворачиваю сладкой стороной наружу, вкладываю грушу, обжимаю и засовываю в рот. Вот и кляп. Носик груши пускаю из уголка рта, наискосок, чтоб не очень торчал. Затем достаю из той же аптечки маску против гриппа на петлях для ушей, помню, мама выбирала с прочным креплением, чтобы чихом не срывало. Ой, как хорошо сейчас! Надеваю, прикрыв недозакрытый рот с кляпом, прилаживаю. Зеркала на кухне нет, но чую, что ничего. Пытаюсь языком вытолкнуть грушу, раззявывая пошире рот. Маска держит. Напрягаюсь недуром, как могла бы сделать при несусветной боли, немножко начинает вылезать, но тут же начинает ломить за ушами. Срежет ушки, словно бритвой, а ты не балуй! Миленький кляпик, даром что любительский.
Пытаюсь кричать, как кричала только что - глухие утробные звуки, даже воздух не ходит. Полиэтилен, чую, обслюнился, всё закупорено. Нет, за тишину Кешка может быть спокоен.
Решительным шагом возвращаюсь в комнату и встаю на старое место, завожу руки назад. Действуй, чёрт! Да вяжи же! В кляпе долго быть нельзя, надо успеть.
И когда стало мне локти ломать, а крик нейдёт, я попыталась отвернуться от источника боли, а когда не удалось, то подняла ногу, согнула в коленке и пару раз ткнула назад, в брата. Очень уж достала боль, лопаются прямо связки, и к тому же мы не договорились о сигнализации. Как дать знать, что хватит? Да вот так! Ногой.
Похоже, попала. У Кешки кляпа нет, вскрикнул, как миленький. Дал мне по заднице, типа сдачи. Потом развязал и ушёл к себе, обиделся.
Только на следующий день удалось нам помириться. И вот, очередной этап готовки "каши из топора" - я начала связывать себе ноги в щиколотках. Теперь способ защиты оставался только один - резко присесть, вырвав палку-рычаг из братниных рук, поэтому пришлось сменить позу: я ложилась ничком на ковёр, а Кешка пристраивался сбоку. А чтобы ноги в коленках не очень сгибались, не пытались лягнуть назад, коленки стала бинтовать, и потуже.
Но и это ещё не всё. Дошли мы до такой степени ломки, что, словно по команде, напрягалось всё тело, как при общей судороге. Все, абсолютно все мышцы деревенели, видать, хотели помочь рукам, даже дыхание перехватывало. Но и сладостное что-то в этом было. Словно это я сознательно поднимала всех на сопротивление внешней ломке. Врёшь, не возьмёшь! И о своём организме много узнаешь, о его поведении при таком вот экстриме.
Но не всегда всё выходит прилично. И вот при одном из таких напрягов, когда я ещё пыталась извернуться, "легально" облегчить себе добровольные страдания, вдруг услышала звук выхлопа, слившийся с облегчением, "провалом" в животе. И тут же получила крепкий удар ладошкой по попе.
Всё так. Я сама таким вот образом приучала братишку не фунякать при людях, лишь пыхнет - я ему по попке, по заднице, по источнику, так сказать. Быстро довольно приучила. И вот сейчас бумеранг вернулся ко мне - заслужила, бесстыжая.
И ответить не могу. И помахать, чтоб развеять. Даже рот открыть, подышать им, пока запах не пройдёт - невозможно.
Зато этот пук, словно горчичник, оттянул болевое внимание с плеч и ключиц - хоть капельку.
Что же делать дальше? Нельзя приучать мальчика наказывать старшую сестру, давать повод. Я, конечно, потужусь в туалете или на балконе до тренировки, но может не помочь, очень уж сильна болевая судорога. Кроме того, я боялась, что кроме газов из прохода может вылететь кое-что похуже. Нет, заднему отверстию, как и рту, нужен свой кляп.
Я взяла маленький пластиковый шарик, смазала его вазелином, набарзилась закладывать в "задний рот". Теперь нужен аналог гриппозной повязки, понезаметнее. Вырезала из поролона полоску по размеру своей распопинки, клинышек такой, и стала вкладывать, уплотнять. И понадобились крепкие трусы, чтоб не сорвало, если вдруг напор станет выталкивать шарик и прессовать поролон.
Я себя знаю, пукну - и трусы как ветром сорвёт, даже с резинкой.
Значит, надо надевать сплошной купальник, он на теле плотно сидит и всё удержит. Надо только объяснить братишке, почему это я так обнажаюсь, раньше-то в обычной домашней одежде занималась. Но тут я придумала хитрость. Купила портновский клеёнчатый сантиметр, отрезала сантиметров двадцать и пересобачила с обеих сторон по жестяной скобке. Когда надеваешь цельный купальник, сзади лямки идут почти до пояса, вот я и стала их немножко стягивать этой полосочкой, зацепляя скобками на уровне, понятно, заведённых назад локтей. Вот и объяснение - чтоб удобнее было мерить, не по клеточкам каким-то на материи, а как и положено, сантиметрово.
Впрочем, Кешка меня всегда поголее рад увидеть, так что насчёт предлога можно особенно не напрягаться.
И вот получилась у нас такая "каша из топора" - прямо настоящий бондаж, и с настоящей болью. Это самый крутой вариант, если не говорить истязателю, что это именно бондаж, а внушить ему, что он просто тебя тренирует для благих каких-то целей.
Увы, счастье продлилось недолго. Красные рубцы на руках стали очень уж заметны, долго не проходили, и я чуть не этом не погорела. А непослушные локти всё ещё никак не желали сходиться.
В конце концов, мы с Кешкой решили повременить, а пока соорудить тренажёр для самостоятельных тренировок. В чулане у нас валялись голенища от старых маминых зимних сапог, такие длинные и узкие. Мы с братом их склеили по всей длине, приделали петлю. Я вешала их за эту петлю через шею на спину и всовывала руки по локоть, а то и поглубже ещё. Тупая приятная боль - и никаких рубцов. Разработаю суставчики - может, и выйдет что из этого.
Надо ли говорить, что, тренируясь одна дома, я натягивала купальник, вставляла два кляпа и заматывала ноги "русалкой"? И перекатывалась, перекатывалась с боку на бок, мычала, кайфовала.
Однажды, потеряв силы, вдруг почуяла, что не могу выпростать руки. Ужас! Что подумают, если меня так застанут?!
Хладнокровно не стала дёргаться, отдохнула, полежала, восстановила силы и выпросталась из оснастки буквально в последнюю минуту перед приходом родителей.
Всё это никакого отношения к велосипеду не имело. Но вот, думая о держанке, представляя в уме, как буду держаться... руки всё равно назад, корпус немного откинут. И тут - эти голенища!
Ну, мы присобачили к багажнику, близ седла, алюминиевую трубку от старой швабры, а уже к ней принайтовали голенища. Я попробовала "обезручеть", немножко подправила положение и поехали проверять в полевых условиях.
Делали так: сначала я разгонялась до "первой космической", то есть когда Кешка мог взять управление на себя. Снимала руки с руля, отводила назад и держалась за трубку через голенища. Дальше шёл разгон до "второй космической", когда я могла уже некоторое время не вертеть педали и ехать по инерции. За это время я нагибалась вперёд, "клала голову на плечо брата" и, разгибаясь, засовывала руки в голенища. Поначалу не всегда удавалось, тогда выдёргивала, ехала прямо, просто держась, а на удобном участке повторяла вторую космическую.
Самое плохое случалось тогда, когда запас инерции кончается, а ручки ещё не выпростаны, и до конца не вошли. Раз я боролась до последнего, пока не почуяла, что вот-вот упадём. Заработала ногами, тело завихлялось, и голенища стали терзать мои недовсунутые в них предплечья. Чуть не сломали!
Нет, всё-таки суставы - это великое изобретение Матери-природы. Когда руки всунуты в голенища по локоть, все покрутки и подержки как раз на локти и приходятся, и ничего. А недовсунешь - и тебе коварное голенище норовит "сделать" локоть посреди предплечья, где его и не ночевало, согнуть, а значит - и сломать. Больно-то уж сделать во всяком случае.
Научилась я прятать руки, и всё пошло-поехало, как по маслу. Конечно, устойчивее было бы держаться за что-то поперечное, но и так точка опоры есть. Виляния из стороны в сторону совсем крохотные, их Кешка успешно гасит рулём. И плечевые суставы разрабатываются при этом движении туда-сюда. Тогда как при держании за что-нибудь вырывающееся ладонями развиваются разве лишь мышцы пальцев.
Я доразвивалась до полного смыкания локтей, как-то незаметно это произошло. Но главное - у меня появилось чувство "рабыни на галере". "Гребу", а не рулю, даже и не всегда время определяю, когда перестать. Если мой рулевой не направит велик на участок, где можно разогнаться до "второй космической", то руки мне не выпростать.
Ещё бы хорошо кляп в рот... Размечталась! Уже и то хорошо, что бондаж, считай, на свежем воздухе и на всеобщем обозрении, принимаемый за циркачество. Рулевой даже стал прикомандывать: "полный вперёд", "малый", "самый малый". А когда руки выпростаны, то и "стоп, машина".
Выходило: "Стоп, Машка!"
Направив велик на прямой, "второкосмический", участок, он командовал: "По местам стоять, швартовы принять". И я понимала, выпутывалась. Очень мы с ним морскими стали на этом сухопутном транспорте. Прямо хоть Мариной меня называй.
Но рабыней я была не на все сто. Незаметно от седока искала степени свободы. Трубку мы прикрепили так, чтоб не рыскала в стороны, а вот вниз она могла с трудом, но клониться. И я потихоньку откидывалась назад, учась вертеть уходящие из-под ног педали. Искала положение наилучшего приложения сил. Но не только. Откидывание назад тренировало позвоночник, его гибкость, готовило меня к циркаческой езде, держась прямо за багажник.
Чуть позже я придумала один способ, чтоб не возвращаться с велопрогулки "рабыней", чтоб последнее слово за мной оставалось. Стала брать с собой закуску, словно на пикник какой. Чтоб закусить, надо остановиться, мои руки, стало быть, свободны. А после еды я говорила:
- Ну, ты меня покатал, теперь я тебя давай покатаю!
Мы снимали трубку или отгибали её вертикально, Кешка садился на багажник задом наперёд, и я везла его домой. Почти что спиной к спине, но иногда он "отсоединялся" и как-то циркачил на багажнике. Ладно, раз умеет рулить великом с двумя седоками, то уж одним своим телом вырулит наверняка, не свалится.
И вот что получилось дальше.
Когда я "гребла на галерах", охотников... то есть охотниц подражать мне не находилось что-то. А вот катать-прогуливать младших братишек на багажниках - это мы, как говорится, можем.
Пошла мода на такие прогулки. Не знаю, может, сами мальчики и просили, но когда я посмотрела на это дело со стороны - ни дать, ни взять молодые мамаши катают своих деток в колясках. Женский инстинкт. Веломеханизированный вариант игры в "дочки-матери".
И вот едем мы однажды со Светкой рядом, параллельными курсами, неспешно едем, болтаем о своём, о девчоночьем. А наши братишки разлеглись на багажниках и о своём, о мужском, балакают. Тишь да гладь, можно уже и о совместном пикнике договариваться.
И вдруг какой-то раздор пошёл на задах. Мы со Светкой со вполголоса на полный голос перешли, а то и не слыхать уже друг дружку. А малыши наши всё бузят, всё не могут успокоиться. Вот-вот подерутся, нотки такие уже слышны.
Я уже хотела сказать подружке: "Давай прервёмся, разъедемся, остудим наших мужичков", как вдруг велик тряхнуло, я чуть не выпустила руль, но всё же вцепилась и вырулила. Краем глаза смотрю - у соседки то же самое. Вот как, лягаться, стало быть, начали.
Я уже начала было поворачивать руль, на объяснения нет времени, и в это время последовал второй удар. Блин, на поворотах велик зело уязвим, тут не циркач и не вырулит. Ещё нога у меня на педали была неудачно, в смысле опускания на землю, чуть не полетела вместе с великом.
Но хуже всего то, что за спиной раздался сдавленный стон. Я своего брата знаю - так он стонет, когда ему и вправду очень больно, но не хочет перед людьми показывать. И ещё плохо то, что Светкин велик ушёл вперёд, вихляя, она не так пострадала и выруливала на прямую, а этот Сенька на её багажнике отчаянно, не боясь сорваться, жестикулировал.
Насколько я знаю мальчишеский язык жестов, он торжествовал полную победу и не брезговал оскорблять поверженного.
Как бы поступила на моём месте обычная девочка и заботливая сестрица? Слезла бы с велика, сняла ушибленного, положила на траву. "Где болит", "дай поцелую", "ой, горюшко ты моё". В общем, он заревёт, я в ответ зареву... А Сенька ещё пуще начнёт праздновать - не сумели мы "держать удар".
Но я же Машка. Не скидываю ногу, а только оборачиваюсь и смотрю. Нет, полной боеспособности мой седок не потерял, хотя и хмурится. Не поцелуйное лекарство ему нужно, а другое совсем. Кричу вполголоса, чтобы не встревожить "врагов":
- Боевая тревога! Торпедная атака!
Кешка тут же подобрался, серьёзно взглянул на меня. Я подмигнула и начала набирать скорость.
Всё-таки хорошо, что мы сообща увлекались морскими историями. Сейчас вот с полуслова друг дружку понимаем.
Догоняю Светкин велик, бросаю назад:
- Кормовой, товсь!
Прохожу на расстоянии, чтоб Сенька снова не толкнул. Обгоняю и режу растерянной подружке курс, то есть пересекаю под самым её передним колесом. И, не успев переехать, торможу, ставлю ногу на землю. Мало того, упираюсь ею вперёд, готовясь к отдаче.
- Пли! - говорю вполголоса, а про себя:
- Прости, Светка!
Её велик проскакивает и бортом подставляется под мои "торпеды" - пару крепких мальчишеских пяток. "Аппараты", то есть мышцы ног - всегда головы. Упор, крепче упор!
Ба-бах!
Звон, шум, истошный девчоночий вопль. Мне удаётся удержать велик, хотя я, без привычки, подставила попу, и седло в неё крепко заехало. Да чего там - стукнуло. Но я ею к нему прижалось, как плечом к прикладу, и выдюжила, не дала упасть.
Перекидываю ногу, обёртываюсь - "вражеский" велосипед не земле, и Светка им прижата, ноги сплелись с рамой. Сенька валяется поодаль, слетел, стервец, не ожидал "торпедной" нашей атаки. К нему с недвусмысленными намерениями приближается мой брат... Мне там делать нечего, мне сейчас надо помочь подружке и заслужить прощение. Не повреждён ли её велик? А что, мы сильные, мы можем и в дугу ваших.
Обошлось. Светка великодушно признала, что её брат первым начал, а ей самой нравятся крутые повороты сюжета. Адреналин в кровь, кровь капелькой наружу, ох-ах-переох! Скучна ведь девчоночья жизнь, чего там.
Не знаю, кто это видел, не до озираний было, наше дело правое, но вскоре мальчишки стала играть в "велотачанку", чисто мужскими парами. У кого были младшие братья - хорошо, у кого нет - одалживали у девчонок, составляли крепкие мужские дуэты. И выезжали на турнир.
Да, было что-то от рыцарского в парных поединках. Только рыцари с копьями скакали навстречу друг другу, а наши "вельчики" ехали наперерез друг другу, под прямым углом, по намётанным дорожкам. Тут и спринт был, ведь атаковать мог только проскочивший, и хладнокровие перед лицом неизбежного столкновения, и виртуозный рулёж после проскока, и каратистская резкость удара.
Ценились "чистые" победы, когда атакованный велик летел с копы... колёс. Если седоки вылетали и шлёпались о землю отдельно, за зрелищность набавлялись баллы. Но если удавалось устоять, причём после настоящего, удавшегося удара, звучали аплодисменты и исконно русское: "К барьеру!"
Наступал момент истины. Промахнувшийся, вернее, его "механик-водитель", должен был медленно ехать по прямой и давать атакующему срезать себе курс, и только после этого можно было как-то защищаться, отвернуть, ускориться или замедлиться - но не останавливаться, не упираться ногой в землю.
Разрешалось не брать в такие "выезды" заднего седока, защитить от удара он не сможет, а вес лишний, да и валиться с велика лучше одному, а не двоим, если уж не повезёт.
Но что, если и ответный удар не достигнет цели? На этот случай на лужайке вкопали несколько флажков таким образом, чтобы они стояли на пересекающихся перпендикулярах, причём на равных расстояниях до точки пересечения.
Вот к этим-то флажкам и устремлялись промахнувшиеся взаимно - ясное дело, к разным. Первый добравшийся разворачивал боевую машину и ждал. Как только до флажка добирался второй, судья свистел, и соперники снова сближались. Понятно, первый обладал преимуществом в темпе, ведь второму надо было ещё развернуться...
Если устоять удавалось одинокому вельчику, звучал свисток, все останавливались и на борт (то есть багажник) взбирался "пулемётчик", он же "торпедист". Мало того, этот экипаж получал право тронуться после этого первым, а значит, и выбрать ближайший флажок.
Так можно было состязаться до первого падения с велосипеда, означающего поражение.
Похоже, для пущей зрелищности позаимствовали у рыцарей кое-что ещё. Опрокинув вражескую велотачанку, экипаж спрыгивал со своей и бежал "добивать" противников. Борьба смотрелась не так чтобы очень уж классической, больше напоминала уличную драку, но особо опасные приёмы были запрещены, за этим строго следили судьи.
В этой борьбе было одно особое правило - что-то от мушкетёрских поединков. Положивший своего соперника на обе лопатки получал право прийти на помощь своему напарнику. Но если одному удавалось на счёт до десяти, как при нокауте, выстоять против двоих, объявлялась ничья - общая. Поэтому некоторые взрослые мальчиши отказывались от услуг своих "оруженосцев" - силёнок и толку мало, а время драконовски ограничивается. Сам справлюсь, пусть и подольше.
Бывали и общие турниры, когда всяк ездил, куда хотел, и атаковал любого. Стоять только было нельзя, велик должен быть уязвимым, а проигравшие, пусть даже вставшие на ногу, удалялись. Выигрывал единственный, оставшийся на двух колёсах.
Иногда устраивали "тир". Тут экипажи были двух сортов - "стрелки" и "мишени", у последних на багажнике вместо седока был слабо закреплённый ярко окрашенный мяч. Его нужно было сбить, не повалив сам велик. Мишень, чей мяч сбивали, отправлялась к краю площадки за следующим. Выигрывал стрелок, сбивший больше всего мячей, и мишень, дольше всех остававшаяся неуязвимой.
Со временем копился опыт, появлялись новые приёмы. Так, я сама несколько раз видела вот что. Пущена торпеда, велик наземь, торпедист слетает и плюхается на живот. Лежит недвижно. Победитель слезает с багажника и направляется к лежачему, чтобы просто перевернуть его на обе лопатки и оформить победу. Только лишь ноги окажутся у рук или ног лежачего - сразу подсечка, подножка, свал наземь. Засада под личиной беспомощности!
Внезапность решает дело, и хорошо ещё, если положат на обе лопатки. Но паренёк норовит выкрутить сопернику руки, сделать двойной, как мне объяснили, нельсон и потыкать в землю лицом. Судьи пока добегут...
Я приметила один приём, который ни один из мальчишек не захотел мне объяснить, и в правилах не записано. Взяв противника на этот самый "двойной нельсон", мальчик быстро садился, протягивая ноги, и норовил потыкать "врага" лицом в свои трусы, даже впечатать его туда. Ногами шею зажимать не пытался, нет, именно тыкал. Ну и нравы у этих малышей!
Я тоже участвовала порой в этих турнирах, но, разумеется, ни с кем не боролась, да со мною и не пытались. Боролся за двоих братец, не поддаваясь на уловки типа недвижного лежания. Обычно побеждал, но разок пришлось и чужими трусами утереться.
Прошло время. Тело стало всё больше и больше округляться, и хотя в душе я всё ещё оставалась Машкой, но в жизни это делать становилось всё труднее. С моим бюстом и попой мальчишкой уже не прикинешься, да и волосы я стала отпускать подлиннее. Бесшабашничать приходилось больше в одиночку.
И вот однажды случилось неожиданное. Мальчишки пришли ко мне и признались, что тогда подглядели мою "торпедную" атаку и позаимствовали идею.
С чего бы это?
- Ты ведь наша по-прежнему? - неуверенно спрашивает главный, косясь на мою грудь. - В смысле - Машка?
- Да вроде бы, - отвечаю и одёргиваю майку, - Но вы что-то со мной не дружите.
- Неудобно после того, как слямзили. А тут позарез нужно придумать. Девчата уже согласны... то есть, собственно, они нас и попросили. В смысле - придумать. А мы - пас. Помоги, а! Почётным судьёй пожизненно будешь...
У меня мелькнуло озорное словечко - "подевично" или "подевиченно". В смысле, пока остаюсь девушкой. По конец жизни девушки.
Оказалось вот что. Мальчишки сызмальства дерутся, гоняются взапуски, борются, в футбол играют и всякие другие способы соперничества. А у девочек что? Только ябедничают да красятся, наряжаются. Нет накатанных способов активного соперничества.
Примыкая к мальчишкам, я этого не замечала просто. А девочки варились в собственном соку, не всех устраивало нарядиться, накраситься и ждать, пока на тебя клюнут. Тем более, что не у всех родителей на это денег хватает. Они, то есть эти "не все", и попросили парней придумать им разные способы активного соперничества, борьбы, так сказать, только не грубой силовой, а потоньше, с задействованием всяких женских черт. Чем больше видов такой борьбы, тем лучше. Девочки будут бороться, выявлять чемпионок, а парни будут к ним присматриваться и... ну, выбирать по проявляющимся повадкам.
Согласились наши пареньки, а с придумками-то и пусто. Что делать? Выручай, Машка!
- А в чём они будут бороться? - невинно спросила я.
- Не знаем. В трико, наверное.
- Э-э, так не пойдёт. Во-первых, на всех должны быть плотные спортивные бюстгальтеры. Не смущайтесь, пора об этом открыто говорить, всё равно ведь знаете, на груди коситесь. Второе - кольчужка.
- Что-о?
- Защитная одежда из колечек. Колечки, поясняю, вязаные, крючком. Если петель мало, они и так жёсткие выйдут, а если подлиннее и поажурнее, то можно пропитать раствором силикатного клея.
- А как сделать-то?
- Об этом я им лучше сама расскажу, напрямую. Можно взять большой твёрдый лифчик и обвязать, сверху - до шеи, снизу - до пояса. Или связать отдельно: спереди - от шеи до подгрудья, затем всё по бокам перетекает на спину и свешивается на попу. Или ещё как. А снизу можно надеть узкие чёрные трусики. В них что хорошо: повернёшь соперницу, возьмёшься за них пальцами - что меч к горлу сваленного с коня рыцаря приставишь, сдавайся, а то сдёрну, моральная смерть будет!
- О-о-о!
- Пусть они порукодельничают, а я тем временем помозгую.
Я и напридумывала "до кучи". Расскажу только о трёх способах.
Первое, что я выдала на-гора, это "толкучка". Просто убрала велик, и вот что получилось. Двум девчонкам крутили руки назад и связывали в запястьях, а на локотки - стяжную резинку, чтоб поменьше ручки двигались и локтем нельзя было толкнуть. Ноги и голова босые. И в таком виде они должны толкаться. В грудь, живот и голову бить-толкать нельзя, ступнями и коленками - тоже. Побеждает уронившая соперницу и оставшаяся на ногах.
Если упадут обе, атаковавшей засчитывается очко и схватка продолжается. Если за пять минут не будет ни одного урона и очков поровну, то заимствуем из футбола пенальти. Одна встаёт в любую позу и не двигается, а вторая её толкает - один раз, доталкивать нельзя. Потом меняются местами. "Пенальти" бьём до "урона и устоя", то есть до первых разных результатов.
Фактически, в жизни любое противоборство на этом основано - столкнуть другого, а самому устоять. Если кто-то потерпела поражение "на гражданке", то может попытать счастья "на ковре", повезёт - возьмёт реванш.
Другой способ борьбы посложнее будет. Я наметила несколько мест на теле девушки, одетой в купальник: под мышками, в промежности, под коленками, на шее (сзади или спереди), на босых ступнях снизу, в центре спины (или на пупке). Сюда лепятся кусочки пластыря, причём в одном варианте места заранее известны, в другом - скрываются до схватки. Надо, как понимаете, снять с соперницы все наклейки, защитив свои. Опять же, бить, тумкать головой, царапать, брать на болевой приём и всё такое нельзя. А вот щекотать не возбраняется.
Снятие наклейки фиксируется судьями, вырывать уже отклеенное нельзя, бой приостанавливается, затем возобновляется. Если не закончили за семь минут (или как уговорились), считаем трофеи. По взаимному согласию в перерывах можно разменивать наклейки "одна на одну".
Дополнительный интерес возникает, когда соперницам неизвестно ни число, ни положение наклеек друг на друге. Сорвав, по её мнению, последнюю, борица кричит: "Туше!" Судьи останавливают борьбу и проверяют. Если это и впрямь "последний бастион" был, объявляется полная победа, но если же нет...
За "гоп не перепрыгнув" надо расплачиваться. Схватка продолжается такое же время, что и прошло до крика "туше", но теперь уже ошибившаяся может только защищаться. Ясно, она же считала (и якобы "считает"), что больше наклеек на сопернице нет. А той кричать "туше" резону нет, она за отмеренное время вдоволь повертит вдоль и поперёк обидчицу, пока всё не сдерёт с неё. Или предложит ничью, от которой нельзя отказаться.
Но если по истечении "штрафного срока" на обеих останется хотя бы по одной наклейке, то борьба продолжается уже без ограничений. Уставшие, так и быть, могут согласиться на ничью.
Эти два способа получились контактно-силовыми, хотя и в них можно взять женской хитростью. Но я хорошо понимаю, что есть много тихих, робких, стеснительных девочек, которые на такое ристалище никогда не пойдут. Для них надо что-то побесконтактнее, позамысловатее...
И потом, без подружки побойчее такая девушка вообще не решится. Значит, состязания должны быть парными. И вот что я придумала.
Соревнуются две пары, но можно и больше. Каждой девочке на шею, запястья и лодыжки надевается по ремешку с колечком. Это минимальный вариант, а можно ещё привлечь коленки, локотки, и я даже думала о вдевании колечек в верхушки чашек лифчика.
Судьи за кулисами готовят нужное число перепутанных верёвок, причём спутки эти должны быть одинаковыми и распутываемыми. Это уж математики наши очкастые пусть поломают головы. Потом всё это выносится на сцену, и концы верёвок привязываются к колечкам. Когда всё готово, звучит гонг, и пары бросаются распутываться. Победа - это когда напарницы стоят друг напротив друга и натягивают нескрещивающиеся верёвки между шеями, запястьями, лодыжками.
Первая распутавшаяся пара занимает первое место, вторая - второе и так далее.
Это может быть почище кубика Рубика. Надо проявить хладнокровие, не спешить, разглядеть как следует спутку и наметить план распутывания. Не поссориться, если два плана окажутся разными. Придётся пролезать друг у дружки и между ногами, и подмышками, и по-всякому другому. При неудачных пролазах могут затянуться узлы, с ними надо уметь справляться, как и с гневом по их поводу. Не паниковать, если соперницы близки к победе, лучше второе место, чем туго затянувшийся узел на пути к первому.
В общем, нужна тактика, стратегия... и ещё удача. О честности судей я не говорю.
Мне очень понравилась эта работёнка. Не только носиться на велике могу с мальчишками на равных, но и, оказывается, сидеть за "штабным" столом.
И вот однажды во время этого сидения один из ребят, не слишком мне знакомый и не больно сильный, в очках, вдруг назвал меня Машей. Так искусно вплёл обращение в речь, так естественно это прозвучало, что я не сразу поняла, что что-то не так. А когда всё же удивилась, то от неожиданности ляпнула что-то ужасно оригинальное. Тут он чуть погладил меня по руке и с восхищением сказал:
- Ну, Мария, ты и голова!
Наверное, он слышал, как меня называют Машкой, и решил, что это моё настоящее имя. Надо бы поправить, разъяснить. Но... Мне вдруг что-то расхотелось это делать. Наоборот, жутко захотелось быть девушкой с хорошим девичьим именем Мария, чтоб друзья называли Машей-Машенькой, а уж недруги, пусть их - Машкой, но не в смысле сокращённого "мальчишки", а пусть и негодной, по их мнению, но - девочки Маши.
Я промолчала. Надо, наверное, пригласить моего заблуждающегося в такие компании, где никто меня не выдаст. Проще всего это сделать тет-а-тет, ну, брата ещё можно подговорить. А потом... мне кажется, он поймёт. И не только мою маленькую хитрость - меня всю поймёт. И тогда - "Машка" исчезнет, а родится... ну, если без имён, то - девушка.
Или - ой, я боюсь об этом думать! - родится влюблённая пара.