За словом "сюрприз" можно в толковый словарь не лазить. И так все знают, что это нечто неожиданное, удивляющее. Все, но не наша Алёна-медийка. Ей, как она говорит, по должности надо знать всё заранее - для её "медиа", и никаких тебе неожиданностей. Но, позвольте, если знает она, то через её "медиа" будут и все знать! Какой же это тогда сюрприз? К чему знать заранее-то? Она: а это публику привлечёт. Эх, Алёна-Алёнушка! Да слухи о сюрпризе лучше любого анонса людей заманят! А если всеведущей хочешь выглядеть, то так и скажи.

А так всё хорошо замышлялось! Нас набралось шесть человек гитаристов, в главные выдвинули Влада, он хорошо руководит и от чужих идей не отмахивается. Подобрали музыкальную пьесу, разложили на шесть "струн", начали репетировать. Переизбытка артистов для "Студенческой весны" у нас нет, и наш номер мог стать "гвоздём" программы нашего факультета. Здоровский номер, я вам скажу! Сюрпризом он пока не был, мы не скрывали ни пьесы, ни самих репетиций.

Никто, впрочем, особенно и не стремился на них попасть.

И вот однажды, когда мы перекуривали, давали отдых натруженным своим пальцам, то заодно и трепались о том-о сём. Нет, вернее, только "о том", из-за одной девушки в нашем секстете, Оксаны. Как я сказал - СЕКСтет? Ничего это не значит, просто шестёрка музыкантов по-латыни, и из-за девушки многого себе не позволяли.

Так вот, в нашем трёпе и выяснилось, что двое раньше, в школе ещё, баловались брейк-дансом, или, может, вогом, в общем, крутились волчками на полу, а Оксана занималась гимнастикой с акробатикой. Кстати, одну вещь занятную упомянула, давайте я о ней тут расскажу.

Папа у неё сам кое-что в спорте "рубил" и помогал тренеру, упражняя дочку дома. И перед каждой тренировкой смотрел ей в дневник. Если отметки были плохие, то выбирал упражнения поболезненнее - на растяжку, скручивание, жёсткое приземление. И сам порой налегал на тужащуюся дочку, подбавлял боли. А если хорошие - то щадил, давал нагрузку полегче, разгружал. Такой вот педагогический приём.

Бывали, чего греха таить, случаи, когда в дневнике школьницы появлялась запись красными чернилами ("краснилами"), сами понимаете, далёкие от похвал. Родителей в школу вызывали. Тогда отец-тренер шёл на крутые меры: дочку, вытянувшуюся из последних сил в "шпагате" или изогнувшуюся в дугу (сам порой гнул, и не в переносном смысле!), он щекотал. Как приговаривал, чтобы связки вибрировали. Это нечто! Представляете? Ты - на пределе, вот-вот лопнут у тебя связочки, а тут изволь в хихиканьях сотрясаться. Плохо после этого было... Зато растяжка быстрее совершенствовалась.

И Влад мигом придумал ещё один номер. Сначала все шестеро играют энергичную музыку. Затем те двое пускаются вприсядку, держа гитары на высоко поднятых руках, а Оксана делает глубокий выпад, откидывается назад, задняя нога изгибается и ступнёй упирается в затылок (причёску ей пообъёмнее сделаем), гитара покоится на бедре вытянутой вперёд ноги, и музыка продолжается. Потом те двое и девушка откладывают гитары и пускаются в брейк-данс и гимнастирование-акробатику соответственно. Ну, а концовка - снова секстет гитаристов, плечом к плечу.

Всем понравилась задумка. Как назвать - не решили, и назвали просто - "сюрприз". А потом и по сути таковым сделать захотели, то есть не объявлять заранее. Договорились с девчатами из "Театра моды", что они чуть быстрее будут по подиуму или сцене актового зала дефилировать и сэкономят пару минут, а мы вклинимся и займём эти минуточки. А когда раскочегаримся, то нас уже не остановишь, да и зрители в обиду не дадут. Тем более что это уже концовка "СтудВесны".

Расскажу немного об этом "Театре моды". Красивую, стильную одежду у нас шьёт Алиса Красулина, но до некоторого момента всё ограничивалось статичной демонстрацией в фойе, у входа в актовый зал. Согласитесь, что это не очень серьёзно, а где-то наравне с выставкой художества и рукоделия.

Но как-то двое башковитых студентов с мехмата создали, потехи ради, внутреннюю социальную сеть под названием "Красавчик". Нет, это не для замечательно выглядящих студентов. Попробуйте догадаться, а если не сможете, то я вам сейчас сделаю сюрприз.

"Красавчик" - это кличка знаменитого лунного бандита, за которого в лунной полиции приняли безобидного Незнайку (читали Носова, хотя бы в детстве?). Приняли, потому что совпали все три их размера: рост, окружность головы и длина носа. Это была, кто не знает, пародия на антропометрическую систему Бертильона. И двоим балбесам показалось забавным сводить между собой студентов с одинаковыми размерами тех или иных частей тела, а то и вовсе одномерок. Насколько разными они окажутся в остальном?

Сеть заработала, и о ней узнали девушки - хотя главный размер был сугубо мужским. Сперва это были, наверное, девушки или сёстры программистов, потом - сводимых одномерников, потом - подружки тех и других. А кто из девчонок не знает волшебную формулу 90?60?90? И кто, если захочет, не добьётся от своего парня-программиста своего? В общем, сеть распространилась и на женский пол, были убраны мерки "в висячем и возбуждённом состоянии" и добавлены параметры бюста, бёдер, ягодиц.

Именно женская часть "Красавчика" стала процветать, а мужская - хиреть. Функционировала она так. Вводишь минимум персональных данных и переходишь к данным телесным. Сперва тебе показывают, сколько в сети вообще участниц. Вводишь рост - и видишь, сколько осталось равных тебе. Вводишь объём талии - число равных уменьшается. Кстати, вводить мерки можно в том порядке, который сама выберешь. Раскрываешь постепенно свои габариты, пока не останется твоих одногабаритниц считанное число, или даже вообще одна. И ещё: можешь предлагать свои параметры, например, "ширина широко распахнутых глаз" или "размах поперечного и продольного шпагата". Модераторы одобрят, и всем участницам сети будет предложено заполнить этот пробел. Клёво, а?

Когда остались одна-две одномерницы, обмениваешься с ними фото, сперва - анонимно, а при согласии сеть перекинет туда-сюда и контактные данные. После этого многие предпочитали переходить для общения в "настоящую" соцсеть типа "ВКонтакте", потому что "Красавчик" очень уж спартанский. Куда ему до коммерческих продуктов! Балбесы ведь создавали.

Алиса тоже поучаствовала, узнав, в этой сети, нашла себе пару одномерок. Расчёт у неё был простой: им подойдёт та одежда, которую она сшила для себя, и она может, раз, демонстрировать весь свой гардероб в одной шеренге, сразу. И два, может сама свою работу осмотреть со всех сторон, как саму себя ни за что не осмотрит, сделать фото, как захочет - фотографии Алёны-медийки её не всегда устраивали. Надо показывать красоту одежды, рукоделия, а не красоту тел! Небольшая, но разница.

И вот, осматривая своих "сестричек", одетых в разные одежды, наша портниха вспомнила, как однажды чуть не прорвалась на сцену со своими нарядами. Но сама же всё и испортила. Ей хотелось показать за один раз побольше, и она придумала, чтобы манекенщицы вышли одетыми с ног до головы, а по ходу дела кое-что с себя снимали и к концу действия представали в чём-то коротком, мини-юбке и мини-топике. Это разумно, ведь снятое можно просто бросить за кулисы, а чтобы одеваться, тебе кто-то должен одежду подавать, а потом ещё проверять, хорошо ли село надетое. Нет, "луковицу", на которой "сто одёжек", надо снарядить за кулисами по полной, а потом постепенно разматрёшивать.

- Но это же будет стриптиз! - ахнули на худсовете.

Напрасно Алиса доказывала, что последняя одёжка очень даже приличная, летом так многие студентки ходят и даже экзамены сдают - "шпору" не спрячешь. Худсовет упирал на то, что если манекенщица на сцене начала раздеваться, что-то с себя снимать, то зритель-мужчина не знает ведь, на чём она остановится. Подумает ещё, что процесс пойдёт "до победного конца", вот что худо. И если девушка застопорится на двух мини, то распалённое мужское воображение вполне может дофантазировать остальное.

- Оно нам надо? - рассуждали перестраховщики.

Алиса вынуждена была согласиться. От огорчения отказалась от выступления на сцене вообще. В фойе представит наряды, как обычно. С кого-то что-то снимет сама, это стриптизом не считается. На сцену ведь не полезешь "вытаскивать матрёшек"!

А самим им, видите ли - нельзя.

Тут же перед ней несколько практически одинаковых девичьих тел. А что, если... Да-да, вы правильно догадались. Одеть их по-разному и вывести на сцену разом! И разная степень одетости, и никто на сцене снимать с себя ничего не будет, ни намёка на пресловутый стриптиз! Не придерётся худ-блин-совет.

Смышлёная девчонка, не откладывая дело в долгий ящик, навербовала через "Красавчика" ещё несколько группок одномерниц. Вводила размеры уже имеющейся у неё одежды и смотрела, кому она пойдёт. И, поскольку это уже не стриптиз, пошила для последней из "матрёшек" красивое авторское бельё. Тоже типа сюрприза, как и у нас.

Потом пускай ругают! Поругают... и сами закажут тайком от других.

Но девчонки секретов хранить не умеют, и Влад всё узнал - через свою девушку. И обратился к Алисе с предложением. Мол, как завидит начальство "голых" на сцене, так и занавес опустить мигом могут, и "СтудВесну" закончить досрочно, аварийно, так сказать, а жюри ещё и баллы снимет. Лучше сделать по-другому - то есть, по-его.

Выступаете в рамках приличий, не голее двух мини (юбки и топа). Сэкономите пару минут и вставайте по краям сцены, не уходите. Можете подыграть нам:

- Девочки, мы же ещё хотели сюрприз. Где он?

- А вот! - и рукой на нас, выходящих.

Мы выходим и начинаем играть, плясать и выкомариваться. Всё внимание, естественно - на нас, и вы незаметно перестраиваетесь. Самая одетая, стоящая ближе всех к краю сцены, делает шаг вбок, за кулисы. Та, кто за ней, делает шаг вперёд, на её место. Так же шагает и следующая, в двух мини. А на её место из-за кулис выходит уже манекенщица в белье. Том самом, авторском. На другом фланге сцены - то же самое. Зритель и не заметит, когда эти "будуарные" появились.

Вот вам и два сюрприза сразу. Вы нам - время, мы вам - отвлечение внимания. Взаимовыгодно.

Ударили по рукам, или, может, чмокнули по щекам, и сделка состоялась. Начались репетиции.

Договорились, с кем надо, чтобы двери зала на этих репетициях запирали. Сами за этим следили. Старались запирать дверь, ведущую за кулисы, но раз не досмотрели. Приходится ведь ходить в кладовку, в костюмерную и, пардон, в туалет. Кто-то думает, что дверь запрёт другой. Индюк думал! И к нам прорвалась индюшка, то бишь, Алёна-медийка.

Не успев толком поздороваться, сразу затараторила: нашим читателям будет интересно, бла-бла-бла, в общем, выкладывайте всё, как на духу... чтобы им на самой СтудВесне интересно не было. А у нас разве духовые инструменты? Гитары же струнные. А она уже диктофон готовит. Раньше-то журналисты с блокнотами ходили.

Мы, признаться, растерялись. А Влад спокойно говорит:

- У нас обеденный перерыв!

Мы брали с собой кое-какую снедь, чтобы не уходить на обед надолго, а то зал займут - и не вернёшься с обеденного перерыва. Поняли его хитрость и начали доставать да закусывать - раньше, чем хотели, да что ж делать? Хочешь пообедать вовремя - лучше охраняй дверь!

Алёна намёка не понимает, уходить не желает, всё лезет к нашему главарю со своим диктофоном и вопросами. Тогда он берёт булочку, засовывает целиком в рот, начинает жевать и одновременно говорить, давать как бы интервью. Ну, вы представляете, как это звучит, когда рот полный. "Каша во рту" и то разборчивее. Девица попыталась протестовать, но мы за своего атамана горой:

- Не мешай ему, он здорово проголодался! - а сами за животики держимся, со смеху давимся. Как она забавно стряхивает крошки, летящие изо рта на диктофон!

Наконец, Влад прожевал и уже чётко говорит:

- Вот и всё, что я хотел сказать вашим уважаемым читателям. Пользуясь случаем, приглашаю их на нашу СтудВесну. Будет интересно, и очень. Всего хорошего!

Алёна попыталась уклониться от немедленного прощания, но мы нашему главному подыграли, вручили ей какую-то шоколадку, взяли под белы руки и, выдавая комплименты, довели до двери. Дальше она и сама ушла. Зыркнула очень зло, что-то невнятно пробормотала и удалилась.

Серьёзная она девчонка, да только чересчур уж. Ей не объяснишь, что сюрприз должен оставаться секретом. Нет, ей вот поручили медиа-направление, и она из кожи вон лезет, чтобы "дорогие читатели" всё знали. Добро бы только фотографировала, мы бы ей не дали, а то нет - диктофон носит. И не ругнёшься в сердцах.

Влад ловко над ней подшутил. Да только она шуток не понимает. За два дня до выступления в колонке анонсов этих её "медиа" читаем:

"Будет также исполнен оригинальный народный танец "Щекотуха" под аккомпанемент ансамбля гитаристов".

Блин!

Вообще-то, пляска (а не танец) называлась "Чоботуха", или, по-простецки, "Чибатуха", от слова "чоботы", типа сапог. Влад это слово из себя вытолкнул через полупрожёванную булочку, а диктофон вот поймал. Мы думали, что из его монолога ни одного слова не поймёшь, но Алёна ответственно подошла к делу, может, компьютер применила для распознания невнятной речи. И с точностью до двух-трёх букв слово восстановила.

Да только плохая это точность. Невысокая и порочная.

Мы сразу же собрались на экстренное совещание. Начала Оксана, мы всегда ей первое слово уступаем, как женщине (кроме гитарного соло). Она сразу же заявила, что создалась ситуация, как в советском фильме "Штрафной удар".

- Там из-за халатного интервью спортивного руководителя гимнаст (Высоцкий) выступал в конном спорте, легкоатлет прыгал на лыжах с трамплина, а боксёр катался на фигурных коньках. Очень весело, ребята, вы посмотрите фильм!

Да, в то время умели снимать комедии, но сейчас-то нам не до веселья. "Чоботуху" мы вяли из-за того, что её лихо отплясывали первокурсники на посвящении в студенты и её знает поэтому весь факультет. Мы их как бы пародируем. И в нашей пародии зрители узнают именно "Чоботуху", а не какую-то неведомую и несуществующую на свете "Щекотуху". Подумают ещё, что "Щекотуха" оказалась нам не по плечу, и мы сыграли что-то знакомое. А не то накинутся на Алёнку, которая, выходит, путает слова. Кому нужна такая журналистка-медийка? Жалко девчонку, она такая серьёзная, что может резко отреагировать, вплоть до истерики, а то и забора документов. А ведь мы же у неё снимались! Да-да, в проекте "Полдюжины дюжин лиц факультета". И она ретушировала наши фото, до красоты доводила. Нехорошо теперь её подводить. Тогда-то мы разозлились, что она к нам двероломно ворвалась, и не вспомнили о фото, не подумали о возможной истерике, а теперь для этого самое время.

- Придётся, ребята, нам всё-таки исполнить что-то такое, что может сойти за "Щекотуху", - вздохнул руководитель.

Но все хорошо понимали, что за оставшееся время новую пьесу не разучишь, да и жалко отказываться от уже отрепетированной. Значит, фраза из басни Крылова "Теперь пойдёт уж музыка не та" отменяется. Та, очень даже та! Но что-то надо к ней добавить, чтобы соответствовать новому, сюрпризному названию. Какие-то действия, что ли, раз не ноты.

Все стали думать. И тут я вспомнил, как надо мной однажды подшутили в детском саду. Загадали загадку: "Полицейский погнался за преступником. Раздался выстрел, и штукатурка обагрилась кровью. Какой национальности был преступник?"

Фишка тут в том, что слово "штукатурка" произносилось нарочито вульгарно - "щекатурка" и распадалось на два слова. Преследуемый оказывался турком, которому пуля задела щёку.

Поэтому я предложил трактовать неведомый (но оригинальный!) танец как "Щека-туха" и пустить в ход щёки. В первую голову, конечно, девичьи - Оксанины. Что с ними можно делать? Ну, девушку можно в щёку целовать, а ещё прижиматься друг к дружке щеками, продолжая играть на гитарах. Это выйдет оригинально и где-то даже эксцентрично.

Влад уже начал одобрительно кивать, но запротестовала хозяйка щёк (а ведь и её можно назвать "щекатухой", молодуха-щекатуха...). Поцелуи, говорит (а сама хитро на нас смотрит), не соответствуют названию, тогда была бы "Поцелуха" или, может, "Чмокотуха" (Влад быстро записал оба названия на клочке бумаги, на будущее). И вряд ли одобрит жюри. Прижиматься же щеками... ну, она, в принципе, не против. То есть, не очень уж против, но как при этом продолжать играть на гитарах? Грифы в разные стороны, что ли, как у "Битлз"? Левшей среди нас нет, а правши не успеют отрепетировать игру в такой щекотливой позиции, нечего и пытаться.

И потом, в анонсе ясно сказано - "танец". А музыка у нас совсем не вальсовая, это в вальсе можно касаться друг друга щеками, даже прижиматься. Правда, никто ещё не додумался называть такой способ танцевания "щекатухой".

Таким образом, "турецкий след" привёл в тупик, он отменяется, и на передний план выступает слово, от которого Алёне угораздило произвести свою "Щекотуху".

То есть - "щекотка".

И ничего тут не попишешь.

- Щекотка - дело... м-м-м... щекотливое, - изрёк Влад в раздумье, глянул на Оксану.

- И ещё как! - откликнулась она. - До сих пор связки ныть начинают, едва кто коснись.

Я уже рассказывал о тренерских методах её папы.

- Но всё-таки это забава скорее женская, нежели мужская.

Наша женщина живо отреагировала на прозрачный намёк:

- Давайте лучше новые слова петь на мотив "Чоботухи", со словом "щекотка", вот и будет в тему.

- А где ты их возьмёшь, новые слова-то? - спрашиваем мы. - На дороге не валяются, поди.

- А помните, я рассказывала, как мне один доцент предлагал сотрудничать, писать стихи на музыку, что я исполняю? Это ещё до нашего ансамбля было, когда я дома одна на гитаре играла.

- Ты же отказалась.

- Ну, отказалась, потому что... Ну, не знаю, потому что не хотела брать на себя какие-либо обязательства. А теперь вот повинюсь перед ним и попрошу написать стихи на нашу музыку, на тему щекотки.

- А он не обиделся?

- Наверное, обиделся... а мы попросим Алёну дополнить анонс, вставить его фамилию. Тогда не отвертится... то есть, я хотела сказать, простит меня и обиду забудет. Ему же лестно считаться автором слов! Небось, не от избытка певиц обратился к неизвестной гитаристке. Так что слова будут!

Про себя я подумал, что какой же это народный танец, коли слова совсем свежие будут? Добро бы музыка была другой, не "чоботушной". Но не стал высказывать. В конце концов, если анонс редактировать, то и слово "народный" можно убрать.

Влад говорит:

- Слова - хорошо, но от слов принято переходить к делу. Тем более, слова и забыть недолго... если вообще успеем выучить. Сколько там твой доцент возиться будет? Ещё принесёт листок перед самым выступлением... Нет, братцы-кролики, кто-то кого-то должен будет щекотать - и выразительно.

Снова подсуетилась Оксана:

- Косте с Мишей танцевать брейк, - напоминает. - Давайте, я их перед этим пощекочу, и они как бы от моей щекотки расшевелятся, зайдутся в дрожи и пойдут крутиться по полу волчком. Щекотать обещаю сценически выразительно!

Не знаю, как кто, а мне сразу же представилась картина обратная: Миша и Костя с двух сторон щекочут Оксану, которая в открытом гимнастическом трико, она расшевеливается, заходится от смеха и начинает выделывать всякие гимнастические штучки - в том числе и те, которые в спокойном состоянии не дотягивает. Экспромтом, так сказать.

А называет она недоступные ей штуки "шпагатом на двести градусов". Ведь в развёрнутом угле, как мы знаем, градусов всего 180.

- Хм-м... Можно попробовать. Но не мало ли?

Я уже хотел было высказаться: какой же брейк народный танец? Это же не пляска вприсядку. Но не стал. Выскажу, а они додумаются, что анонс будут редактировать, вставляя фамилию тщеславного доцента, и значит, что-то можно поменять ещё, "народный" убрать. Но так под нож может пойти и сама "Щекотуха"! К Интернет-сайту неприменима пословица: "Что написано пером, то не вырубишь топором". А я интуитивно чувствовал, что щекотать будут девушек, как бы Оксанка не отбрыкивалась, но к этому придём, и очень хотелось, чтобы это поимело место. А мы поимеем тогда девиц.

- Ну, хорошо. Щекотните чуток меня перед гимнастикой, а я притворюсь, что завелась.

Но дело в том, что мы столь срочно собрались на наше совещание, что не захватили с собой никакого переодёва: ни для брейка, ни для гимнастики (гимнастировать в одном белье Оксана, конечно же, откажется). Поэтому Влад решил провести сейчас чисто гитарную репетицию (тем более что музыку надо записать на диктофон для доцента), а дома каждый из нас пусть повспоминает случаи щекотки, которые он наблюдал в жизни, а то и придумает, и мы назавтра всё это соберём вместе и чего-нибудь выберем.

И я сейчас расскажу вам то, чему был не просто свидетелем, а и зрителем.

У меня есть однокурсница по имени Настя, довольно-таки полнотелая, статная девушка с густыми тёмными волосами. Мы с ней дружим, правда, не настолько, чтобы я мог считать её своей девушкой. А у неё есть младшая сестра Вика, школьница, очень одарённая девочка. И вот однажды Настя пригласила меня пойти с ней в Викину школу на спектакль по сказке "Царевна-лягушка". Сестрёнка играла в нём заглавную роль. Родители почему-то не смогли пойти, а у меня к тому же фотоаппарат хороший есть, вот и не буду ли я любезен?

Буду!

Был, и спектакль моих ожиданий не обманул. И дело не в том, что рядом сидела симпатичная девушка, которая время от времени обхватывала меня, прижималась и жарко шептала в ухо:

- Смотри-смотри! Классно, а? Это же Вика!

А посмотреть и вправду было на что! Костюмы, декорации - это самой собой, очень прилично для школьной инсценировки. Вика, очень подвижная девочка, "лягушечью" часть своей роли провела на корточках, время от времени высоко с них подпрыгивая. Одета она была в какой-то зелёный сплошной купальник с пупырышками, под стать лягушке. У купальника были почему-то штанинки до колен, если не ниже, а остающаяся голая кожа была выкрашена зелёной краской, на лице - зелёная маска и зелёная же купальная шапочка на голове.

Иван-царевич натягивал лук, спускал тетиву, пряча стрелу в длинный широкий рукав, через динамики раздавался свист полёта, и через мгновение такая же стрела появлялась во рту у Царевны-лягушки. Фокус-покус!

Режиссёр смело вводил новшества. Так, в сказке лягушка отправляет мужа Ивана на царский пир одного, а сама приезжает через некоторое время в карете. Метаморфоза скрыта от глаз читателя, кроме того, непонятно, откуда Иван узнал, что дома оставлена на видном месте лягушачья кожа. Да и гости могли не поверить, что это его жена приехала на пир. И зрители тоже. Поэтому эпизод изменили.

Лягушка говорит Ивану:

- Могу на время девушкой я стать,

Не настоящей, может быть, но всё же.

Для этого меня расщекотать

Ты должен так, полопалась чтоб кожа.

Мальчик, играющий мужа, щекотал Вику - понарошку, но она хихикала пополам с кваканьем, входила в сценический экстаз, начинала трястись и сбрасывала-таки зелёный купальник-"кожу". Сразу после этого шагала за узкую ширму, и могло показаться, что она осталась совсем нагой. Но я делал фотографии, и на них видно, что девочка осталась в купальнике, или, может, боди телесного цвета, бледно-кремового. Именно этот пододёв был покрыт пупырышками из капель свечного воска (как объяснила Настя), а верхний купальник только придавал им цвет. Несколько секунд спустя актриса появлялась с другой стороны ширмы - уже одетая в бальный наряд (платье, которое её старшая сестра носила на выпускном вечере). Зелёная маска и шапочка сброшены, а зелёные ноги-руки скрывает длинное рукавастое платье. И нет вопросов, превращение налицо.

Кто читал "Зло под солнцем" Агаты Кристи, тому это кое-что напомнит.

Зелёный купальник оставался перекинут через верх ширмы, и Иван-царевич лихо с ним потом расправлялся, кидал в бутафорскую печку, лампочки в которой обозначали пылающий огонь. И тут тоже всё ясно и прозрачно. Расщекотал, заставил сбросить кожу, потом её сжёг. А Вика "без кожи" уносилась вверх, как была, в белом, почти что подвенечном платье, и только руками взмахивала, как лебедь белая.

Одиссея Ивана-царевича с Кощеем Бессмертным - это отдельная песня. Но я рискую уклониться от темы, и продолжу тем, как мы после спектакля шли втроём, домой возвращались, Вика стремилась вклиниться между нами, а Настя пыталась соседствовать только со мной, чтобы эдак немножечко прижиматься и за руки брать. И я, помимо прочего, спросил, почему это у купальника - штанинки ниже колен.

- Да это гидрокостюм, - ответила Настя.

- Technical suit, - блеснула английским произношением сестрёнка.

И обе они объяснили мне, что это даже и не купальник, а особый купальный комбинезон, который призван уменьшить сопротивление воды, держать мышцы в тонусе и всячески способствовать новым рекордам. Что он очень хорошо (читай - плотно) прилегает к телу, и если бы он был Викин, то она так быстро его не сняла бы. И штанинки были бы выше колен. Но он - Настин, Вике великоват, и поэтому всё превосходно удалось. Правда, здорово?

Я удивился. Настя и рекорды (в плавании или ещё какие) - суть вещи несовместимые. Она вообще - в спецгруппе, они и в бассейн ходят отдельно, и на время не плавают, а так - плещутся и оздоравливаются. Время в воде проводит. Тут и пляжного, с завязочками, бикини за глаза хватит, к чему же профессиональный гидрокостюм?

- Мне подарили!

Оказалось, какая-то родственница, старенькая, типа бабушки, не поняла шутки. Поинтересовалась успехами двоюродной внучки, как, мол, с тем-сём у тебя в институте, с физрой как? И та ляпнула:

- Рекорды ставлю!

Думала, поймёт старушка, что не с её полноватым телом к чему-то стремиться в спорте. Ан, нет - недотумкала. Узнала как-то размер и на ближайший день рождения преподнесла. Жду, мол, новых рекордов.

Вообще-то, гидрокостюмы подбираются чемпионами сугубо индивидуально, и покупать заочно - гиблое дело. Сначала Насте показалось, что он ей безнадёжно мал и надо продавать. Но потом нашла на youtube ролик, где раскрывалась вся премудрость неспешного натягивания латексного костюмчика. Последовала ему и вскоре научилась втягиваться и затягиваться, да ещё и удовольствие получать. И на физру в бассейне надевать стала - не пропадать же добру! Утром принимала душ с мылом и мочалкой, тратила десять или, может, пятнадцать минут на облачение, и шла на пары, а потом, без туалета - в бассейн. Чтобы там время не тратить.

- Я тебя сколько раз просила прийти к нам на занятие и снять меня для бабушки, чтобы я чемпионкой смотрелась! Селфи - это всё не то. Особенно дома. Со вспышкой хочу, триумфально!

Ну да, просила, помню. А как я приду? Физра у нас в другое время, фотоаппарат заметный. Девчонки, те, что меня не приглашали, будут визжать, тренер - выпроваживать. Если б я ещё рекордный заплыв снимал, а то, тьфу: как люди в воде плещутся! Конечно, подумают, что ради полуголых тел припёрся. Да и про бабушку первый раз слышу, что фото для неё нужно.

А на тела (не обижайся, Настя!) я могу и на нашей, основной физре полюбоваться, и девчонки там более спортивные, подтянутые.

Вот про этот случай щекотки я и вспомнил - когда "лягушка" выпрыгивает из собственной кожи. Эх, расщекотать бы Оксанку до того, чтобы она выпрыгнула из своего гимнастического трико! Но нет, даже если на несколько размеров велик купальничек, как вот у Вики, - сама должна постараться вылезти из него, спонтанно не получится. Потом я вспомнил, что, вообще-то, под трико гимнастки надевают бельё, так что нагой не останется девушка, нечего и стараться...

Решил я ограничиться одним случаем и память не напрягать, но потом подумал: это же была сценическая щекотка, не настоящая. А надо бы примерчик и настоящей, импровизированной щекоти. Есть и такой. И снова я свидетель, а не исполнитель.

Было это в последние школьные каникулы, перед выпускным классом. Остаток нашего класса, ну, те, кто не уехал из города, ходил одной компашкой - в кино, кафе, парк, на пляж, и просто так - по улицам. Кто-то приезжал и примыкал, зато другой выходил и уезжал. Вот и было компактно. А то полуклассом по улице разве что строем пройдёшь, а мы далеко уже не пионеры.

И была у нас такая ученица - Маша. Из девочки она превратилась в девушку в последнюю очередь, накануне буквально. Сами понимаете, это поздновато. И хотела самоутвердиться, на прежнюю "малышку" сильно обижалась. Парня только искала себе.

Маша не чуралась никакой одежды, и джинсы носила, и водолазки, но мы заметили: если на небе тучи и в девичьих сумочках угадываются зонтики, она всегда одета либо в лёгкое белое платьице, либо в полупрозрачную блузку (вариант - рубашечку) на белый лифчик и лёгкую белую юбочку. И зонтика незаметно. Зато весё-о-о-олая!

Мы ей как-то говорим, при случае: рискуешь сильно. Попадёшь под дождь, промокнешь, всё к тебе прилипнет, а ведь лифчик-то и сейчас заметен. Как будешь выглядеть? А Машка только загадочно улыбается. Иногда отвечает: я фартовая!

И мы к этому даже привыкли. Со смехом пересказывали друг дружке примету: если Машка в белом, дождю не бывать!

Но фартило ей только до конца августа. Последний день наших прогулок выдался пасмурным и прохладным, некоторые наши подружки даже надели водолазки. А Машка - нет, снова в своём, светящемся (так для краткости мы называли просвечивающее, полупрозрачное). Поёживается, но кураж не теряет.

Тучи словно ждали, когда мы отгуляем последний день каникул, тянули с проливанием. Но всему есть предел, и крупные капли уже не удержишь. Стало накрапывать - мы стали прощаться, по домам расходиться. Только-только все по одному пошли домой - грянул настоящий ливень!

Зонтик у меня, по последней моде, был приторочен к левому боку на манер кинжала или кортика, но его заело, и я взял руки в ноги. Меня опередил Мишка (тот самый, брейкер), и я кинулся за ним, вернее, за его зонтом. Вместе мы забежали в какой-то двор и спрятались под грибок на детской площадке. Подъезды теперь сплошь с домофонами, а козырьки над дверьми слишком узкие.

Уместились под грибочком, отряхиваемся. Вдруг видим - вбегает во двор Машка, а вид у неё - как у мокрой курицы, вот ей-ей! Её нарядику и лёгкого дождичка хватило бы, а тут - ливень. Вбегает и бросается под козырёк подъезда, первое, что увидела. И пытается спастись там от водяных струй, льющихся за шиворот, да не тут-то было.

Позвать к себе, что ли? Места, если потесниться, хватит, но... подумает ещё, что мы её поближе разглядеть хотим, увидеть, как сбылись наши предсказания. Или подтрунить, поиздеваться. Или всё вместе. Как тут быть?

Совсем уже решили было раскрыть снова Мишкин зонт и пойти под дождём, а проходя мимо, показать бедняжке на грибок. Но тут она сама нас увидела и кинулась так, словно давно не видела и очень рада встрече:

- Пустите, мальчики, пропадаю!

Мы пустили, так она настолько промокла, что и с нами водичкой поделилась. Ладно, у нас всё равно бельё не проглянет, правда, и твоё не спрячется. Описывать "мокрую курицу в лифчике" не буду, пожалею. Но её дрожь начинает бить, а тут ещё ветер холодный. И сколько нам тут куковать, непонятно. Замерзает девчонка. Вон, и зубки начали постукивать.

Я первый раз в жизни видел, как зубы стучат непроизвольно у человека. Страшновато.

Сейчас бы аспирину или пирамидону какого, да кто из молодёжи при себе носит? Голыми руками что сделаешь с натурально замерзающей? Разве что массаж, но согласится ли Машка? Ведь для этого раздеться надо - хотя бы до того, что и так видно, а мокрую материю и порвать недолго. Да и не сильны мы в массаже-то. Вот разве если... А что, это мысль!

- Маш, - говорю, - в войну в таких случаях девушкам давали стакан спирта, и они пили...

- Полстакана, - поправляет из-за спины Мишка.

- Жадина! - отвечаю с ходу. - Вторую половину всё равно не получишь. Так вот, пили они, хотя и через силу. Терпели.

Одноклассница поглядела на меня так, словно у меня этот стакан и вправду был.

- Что... нибудь... - выдавила из себя через постукивание зубов.

- Только тебе придётся потерпеть, ситуация чрезвычайная. Мишка, ты ближе к её подмышкам, щекоти! - а сам так девушку приобнимаю, чтоб руки занять и уклониться от щекотки.

Дружок сразу понял, что ничего другого не остаётся, и начал - потихоньку. Но прошло совсем мало времени - и блузка как-то расстегнулась, из-под юбки выпросталась, сама собою, что ли. Пустила руки к телу. Маша сперва кряхтела, постанывала, а я шептал ей:

- Не сдерживайся! Дай себе волю! Раскочегаривайся!

И вот, наконец, зазвучал смех. Наверное, в первый раз я слышал, как ровесница смеётся, хохочет от души, не сдерживаясь и ничего не замечая, а не хихикает, поглядывая на окружающих. Это настоящий вокал - естественный, искренний смех. Громкий. Проникающий через оконные стёкла.

Вдруг дверь подъезда отворилась и вышла какая-то бабка, в прозрачном дождевике поверх домашнего халата.

- Вы что же там творите, охальники! - закричала она визгливо. - Вот я вас!

Миша от неожиданного обвинения перестал щекотать, а я шепнул Маше в ухо:

- Беги и сдавайся ей, пока дверь не закрылась, - и даже направил тело, по попке напоследок шлёпнул.

Два раза повторять не пришлось, мелькнули мокрые ноги с прилипшим к ним подолом. Бабка смилостивилась, пустила промокшую до нитки в подъезд. Напоследок повернула голову к нам, как бы решая, что же ей с "охальниками" делать.

Не понравилось нам её выражение лица. Раскрыли зонтик и ушли поскорее, пока дед с двустволкой на крыльцо не вышел. Машка в безопасности, да и дождь стихает.

В следующий раз, когда мы встретились, она спрашивает:

- Откуда ты знал про спирт в войну?

- Ну, это же всем известно, - говорю скромно. - А что?

- А то, что мне её дед твоими словами про это сказал и даже полстакана налил.

- Да ты что?! Ну, а ты?

- А я говорю: жадина! В войну стакан давали. Тоже - твоими словами.

- Но это... это... это же невежливо! Я бы тебе такого не посоветовал.

- Да мне всё смеяться хотелось. Щекотка перестала, а я ведь промокла на бегу. Чтобы смеяться, надо хоть самой себя рассмешить. Вот я и ляпнул: жадина ты, дед!

- А он?

- Предсказуемо: по попе! Но тут бабка из ванной вышла - душ горячий затеяла. А про спирт говорит: не спаивай девку! У неё, чай, не война, войну - это я тебе устрою. Знал, старый хрыч, что откажется, а коли нет, то проверять станешь, не потерял ли спирт силу, да так и "проверишь" весь стакан.

Вот ведь как!

Потом я слышал, как Машка спрашивала у Мишки:

- А ты только мокрых девушек щекочешь?

Но это не моё дело, что там у них дальше произошло. Иногда её имя из его уст слышу...

Двух случаев, пожалуй, хватит. Поглядим, сколько остальные вспомнят. Послушаем, то есть.

Наутро получаю от Влада сообщение, разосланное всем: "Срочно в репетовую! Подождите меня - еду к доценту".

Репетовая - это та самая комната для музыкальных репетиций. Она была практически в монопольном нашем распоряжении, потому что певцы выступали под минусовку, а на рояле репетировали, не унося его со сцены, конечно. Рояль - не гитара!

Едет к доценту... Значит, есть, за чем ехать! Текст написан. Ох, у меня прямо в груди перехватывает, как перед чем-то неведомым!

И я полетел в репетовую.

Там уже собралось несколько наших, и Костя вёл рассказ:

- Ну, мама - с сумкой, и соседка - с сумкой. Поздоровались и вспомнили, что собирались куда-то сходить по женским делам. И как раз время есть. Мама даёт мне сумку и ключ - мол, иди домой, тебе с нами неинтересно. И соседка даёт мне сумку. Я думал, скажет: позвони в дверь, дочка дома, а она тоже ключ суёт. Не дома разве? Нет, дома, но затеяла окна мыть, и может выйти на балкон, звонка не услышать.

А это такая противная девчонка с косичками... но я её уже долго не видел что-то.

Ну, беру две сумки (не перепутать бы!), два ключа и вхожу в подъезд. Сперва к себе домой зашёл и мамину сумку оставил, потому что мы живём ниже. Потом поднялся на этаж к соседской двери.

Подхожу и думаю: может, сперва позвонить? Вдруг дочка в пределах слышимости? Так будет вежливей. Но тут же мне стало неохота с этой противной девчонкой встречаться. Ещё съязвит: мол, в носильщики к маме нанялся? Мальчиком на побегушках? Чаевые дать?

Тихонечко сую ключ в замочную скважину и думаю: сработаю без шума и пыли, поставляю сумку и захлопну дверь, пока никто не очухался. Ключ внутри оставлю, вот и окончена моя миссия. Больно надо с кем-то здороваться!

Но уже, когда открывал, что-то неладное почуял, а открыл совсем - и подавно. Дверь-то железная, а в такие двери автоматические замки не ставят, чтобы не было "инженеров Щукиных". Ключ-то изнутри вставлю, но замок ведь не захлопнется. И кто угодно входи к ничего не подозревающей девахе! Хоть и противная она, а всё ж-таки не настолько, чтобы так подставлять.

Да и соседка ругаться будет. Ставлю сумку в квартиру и думаю: если меня услышат, что ж, покажусь и ключ отдам в руки, чтоб всё надёжно было. А не услышит - придётся запереть снаружи, как было, а ключ тогда отдам маме, когда вернётся.

Всё бы и обошлось, да только дверь взвизгнула и грохнула. Всё, думаю, засыпался. Ну и ладно! Сунул ключ в замок изнутри и слышу:

- Ма-ам, это ты?

Голос взрослей того, к какому я привык, и какой-то испуганный. Мне бы крикнуть: "Возьми сумку!" и смыться, а я попёрся объяснять, что я не мама. Вхожу в комнату - и Жанка тоже входит из балконной двери, в руках - большая мокрая губка. А сама одета в бикини, очень приличное такое, не на завязках. В нём, выходит, окно балконное снаружи мыла и одновременно загорала.

Увидела меня - вся побледнела, руками закрывается. А я, как магнитом меня тянет, приближаюсь к ней. Где та противная девочка? Это, скорее, девушка, и совсем не противная, а симпатичная даже. Волосы под купальную шапочку спрятала - ещё труднее узнать.

В общем, приближаясь, я невольно перекрыл ей путь в спальню. И Жанка выскочила обратно на балкон, дверь за собой закрыла. Не успел я ей сказать, чтобы она другую дверь закрыла - другую, входную, за мной. А перед этим стоило бы ей сказать, что ключ мне дали, а замок я не ломал. А то бог весть что девочка подумала.

Стал я дверь на балкон открывать, ручку на себя тянуть - а она не даётся, на себя тянет. И в этих перетягушках прищемило мне дверью палец. Я рассвирепел и открыл дверь так, словно никто её с той стороны и не держал. И вышел, ворвался на балкон.

Понимаете, она стоит в бикини, а держится так, словно совсем нагая. Потому что не принято у нас так вне дома ходить, да и дома при гостях тоже. А если гость незваный - то и того стрёмнее.

Ноющий палец требовал мести, а как тут отомстишь? Не по попке же шлёпать! Я слегка хохотнул: мол, что, своих не узнаёшь? Она в ответ нервно хохотнула, присмотревшись. Я повторил и шагнул вперёд, она повторила - а отшагивать ей некуда, за спиной решётка. А ведь глупо вплотную подойти к девушке, развернуться и уйти. Ну, я и стал Жанку щекотать, чтоб палец мой не совсем уж неотомщённым остался. По-свойски, легонько так, но она отреагировала бурно и меня тем подстегнула. И я отщекотал её на славу, до "ой, не могу!"

На её хохот уже соседи стали на балконы выглядывать. Я и кончил. Тем более, нельзя было до потери пульса доводить, ей за мной дверь ещё запирать. Вот такая и вышла у нас с ней щекотушечка. А больше всего заводил меня её голенький пупочек с выглядывающей плотью.

Нахохотались. Слово взял толстенький Пончик с короткими пальцами:

- А у меня с сестрёнкой было, со Снежкой. Перед школой, летом, её угораздило заболеть, довольно тяжело, и её положили в больницу. Лечили. Выяснилось, что она совсем не умеет глотать горькие таблетки, а умеет только разжёвывать сладкие конфеты. А в больнице этот, как его... левомицетин. И пришлось ей его колоть. В попку! И так ловко кололи, что девчонка начала дёргаться, как только попки что-то касалось. Ну, медсёстрам это пофиг, тебе же больнее, но несколько уколов надо было сделать и дома, выписанной. Её раньше срока выписали, в больнице к школе не очень-то подготовишься.

Мама научилась желать шприцом инъекции, но ведь пациентка сильно дёргается, ягодичкой на иглу напарывается, да ещё и орёт. Плохо умеющей колоть это непреодолимо. Ну, я, конечно, помогал, придерживал Снежку выше и ниже попы. Но она так напрягалась, что из шприца лекарство не выдавливалось. Орать я ей тоже не мог помешать.

И вдруг я вспомнил, что будущей нашей первокласснице бабушка на днях читала рассказ, где подпасок из шалости кричал: "Волки! Волки!", когда никаких волков не было. А когда они-таки прибежали, то пастухи на тревожные крики откликаться не стали - думали, что снова врёт парень. Мораль её саму заставили придумать, в смысле - додуматься. Не использовать ли это?

Говорю сестрёнке:

- Перед уколом с тебя трусы спускают, мажут попку влажной ваткой (мала она ещё про спирт знать), а потом что делают? В щепоть кожу берут?

- Ой, берут, - отвечает, морщась от воспоминаний. - Словно щипать, но шире, и с силой. Я от такой "щепоти" вся прямо напрягаюсь и застываю. И когда игла касается, вся будто выстреливаю, ну, дёргаюсь.

- Вот видишь! Ты привыкла, что сразу после "щепоти" попку кольнёт. Рефлекс это называется. А если, скажем, защипнув, не колоть, и так постоянно? Ну, словно "Волки!" орать без волков. Тело поймёт, что его обманывают, и не будет напрягаться. А?

- Попробовать можно, - отвечает раздумчиво сестрёнка. - А кто будет сжимать? Мама?

- Мама слишком занята, - говорю. - Днём она на работе, а тренироваться надо именно днём, чтобы к вечернему уколу быть уже в форме. Я согласился её заменить.

- Только через трусы! - быстро ставит условие стесняшка.

- Но ведь трусы тело всегда чувствует и поймёт, что его обманывают. Ни разу ведь не кололи тебя через материю?

- Не кололи, - вздыхает. - Ладно, я лягу на живот и сама их спущу, а ты только делай "щепоти" и больше ничего, ладно?

Ну, на первый раз "ладно". Пошли тренировки, и вроде бы помогли, хотя и не до конца. Но что интересно, девочка так привыкла к массажу ягодиц, что стала просить продолжать, даже когда уколы пошли на убыль. Я бы и уважил малышку, но больно уж надоели однообразные действия, после которых болят пальцы. Надо как-то разнообразить, чтоб ей удовольствие то же, а мне - облегчение за счёт меньшей повторяемости.

И снова мне помогла бабушка, и снова - невольно. Она рассказывала внучке, что в школьном классе надо сидеть смирно и не выходить из него до звонка, а если нужно - поднять руку и спросить позволения. Порядки новые, непривычные...

Напоминаю Снежке, что из класса просто так не выйдешь, а ей ведь может захотеться в туалет.

- А я подниму руку и попрошусь, делов-то, - беззаботно отвечает будущая первоклашка.

- А ты уверена, что решишься? - уточняю. - Это дома ты такая смелая, а в классе? Может, учитель строгий попадётся, мальчишки - хулиганистые, девочки - хихикающие и сплетничающие. Побоишься ведь! А если даже и осмелишься, не сможешь больше терпеть, поднимешь руку и попросишься - все ведь поймут, куда тебе надо. В классе пойдёт шепоток "пи-пи", ученики заулыбаются, кто-то из мальчишек представит в уме, как ты садишься без трусов на унитаз и начинаешь пускать струйку. Я сам в твои годы так делал, - привираю.

Снежка забеспокоилась:

- Неужели поймут? Что же делать? Завтракать всухомятку?

- Мама так тебе и позволит всухомятку! Да и кусок в горло не полезет. Нет, готовиться к школе надо всесторонне. Сейчас ты как захотела, так в туалет и побежала, домашняя ты у нас. Приучайся терпеть, воображать, что ты в классе, и выйти нельзя. Сейчас ты своих возможностей не знаешь, думаешь, что если не побежишь в туалет, то скоро описишься. А ведь это не так, по себе знаю. Конечно, терпеть трудно, неудобно, но после первого позыва в туалет и пять минут протерпеть можно, и пятнадцать, и час даже. А тебе всего сорок пять минут надо уметь держаться, пока урок идёт.

Сестрёнка подумала и согласилась потренироваться. Оказывается, она даже не знала, что у неё есть мочевой пузырь! Про почки что-то слышала и думала, что струится прямо из них. Потом, та же бабушка что-то говорила про то, что долго терпеть вредно, а то "моча в голову вступит". Но если пузырь - снизу, то как же - "в голову"? Она ведь сверху!

- Это в переносном смысле, - поясняю. - От долгого напряга в голове может помутиться вплоть до потери сознания. Но это если несколько часов терпеть, напившись, и только если мальчик. Девочка описится прежде, чем ей вступит в голову.

- Ой, можно описиться?

- Вот чтобы не описиться, и надо узнать свой предел и потом тренироваться, повышать его. Я вот вспоминаю свой первый класс: некоторые мальчики могли в туалет весь день не ходить, ну, все уроки. Очень гордились этим и считали, что ни одна девчонка так не может. А когда во втором классе выяснилось, что может, её все так зауважали! Ну, если не хочешь, не надо и начинать тренироваться...

- Ой, хочу, хочу!

По "горячим следам" я напомнил, что времени до школы мало, и тренировки должны быть интенсивными - тем более что их надо заканчивать до прихода с работы родителей. Поэтому Снежка должна нарочно напиваться чаем, это раз, а два - я на правах "тренера" буду усугублять тебе терпёж, слегка надавливая на область пузыря или собирая в щепоть, как на ягодицах.

Заодно соврал, что нам в классе на уроке биологии в прошлом учебном году задавали прощупать надутый мочевой пузырь у младших братишек-сестрёнок, но я её тогда пожалел и прощупал свой.

- А у девочек - лучше! - послышался обычный мотив.

Для тренировки Снежка надевала купальничек и залезала в сухую ванну - на случай, если-таки протечёт. Купальник у неё был сплошной, но со множеством вырезов, почти что крупноячеистая сетка на теле. Это было тогда модно, даже моднее, чем бикини с верхом на никакую грудь, на завязках.

Сестрёнка очень гордилась, когда ей удавалось выдержать испытание - остаться сухой под моими руками, имитирующими высокое давление в пузыре. Я охотно играл в поддавки, отпуская замечания типа:

- Да так ты и все уроки просидишь!

Но вот однажды я решил по-настоящему узнать Снежкин предел сухости, давить до первого ойканья, но ойканья серьёзного, означающего "прорыв обороны". Очень гуманно, согласитесь. Но как раз в тот день сестричка и не поддавалась, натренировалась, что ли, хотя под ладонью явно ощущалась твёрдость наполнения. Тогда я решил придержать её туловище с другой стороны, завёл руку за попку и стал сжимать ту в щепоть - через материю. Девочка морщилась, ойкала, но несерьёзно (я уже отличал на слух), вскрикивала и ахала с придыханием. И один раз нервно хихикнула.

Меня словно обухом по голове! Передо мной - девчонка в дырявом купальнике, а я не допетрил, что её можно щекотать! Правда, это вряд ли сойдёт за имитацию высокого давления в пузыре, но какое это имеет значение? Если выгорит, то оба об этом и не вспомним.

Я начал сперва пощекотывать исподтишка, всё же давя на животик, но потом бросил и защекотал по-настоящему. Снежка так и взвилась в моих руках, почти что истерику начала. Трепещет, бьётся, и странное дело: я по реакции тела понимаю, что из неё засочилось, хотя не вижу этого, не обоняю, не чую кожей влаги. Хорошо, в ванной стояла, и душ под рукой.

Потом она говорила, что это очень новое ощущение: хочешь сдержаться, но сил у тебя нет, всё ушло на смех и трепетания, тебе стрёмно описиваться, но из тебя уже засочилось, и находит настроение: а-а, будь, что будет, вокруг все свои! И когда вот так описиваюсь, ощущение совеем другое, нежели когда чинно подходишь к унитазу, спускаешь трусы и присаживаешься...

После всего сестрёнка попробовала мне попенять, мол, не совсем честно поступил. А я ей:

- Надо быть готовой ко всяким ситуациям. Скажем, вытерпела до конца урока, вышла в коридор, а тут подружке вздумалось тебя потормошить и пощекотать - не зная, что ты на пределе. И если ты не тренировалась и не готова к этому, ванну тебе никто не подставит. В детсаду тебя подружки тормошили?

- Ну, да. Иногда. Ой, а давай тогда ещё потренируемся!

- Ставь чайник, прежний весь выдула.

И потом, когда она пошла в школу, то мне по-братски рассказывала, как иной раз терпела и всегда выдерживала. Тяжело в ученье - легко в бою! А я её слегка щекотал, зная, когда ей приятно, а когда уже "пошла на взлёт".

Пончик едва закончил свой рассказ, а я так свой и не успел начать, как в комнату ворвался Влад с какими-то листками в руках.

- Полундра, братцы! - завопил он с порога. - Смотрите, сколько, - и стал поднимать листки и переворачивать их. - Я рассчитывал куплета на три, ну, плюс припев, а тут целый рэп! И всё в рифму, представляете - всё в рифму!

- А почему на бумаге, неразборчиво ведь.

- При мне последние куплеты дописывал, всё никак не мог остановиться. Мы сами наберём, я вот ноут принёс. Один садись, остальные диктуй.

- Оксана его так... ну, вдохновила?

- Она самая. За мной идёт, сейчас будет.

Мы начали разбирать корявый доцентский почерк. И тут Пончик (не хочу называть настоящее имя) проворчал:

- И почему это старые козлы так падки на всяких певиц и танцовщиц?

- Это легко объяснить, - ответил Влад, возясь с ноутбуком. - Если девушка зарекомендовала себя в вокале или балете, значит, у неё хороший генотип, и ребёнок тоже может талантливым родиться. Кроме того, задатки ведь развить надо, то есть девушка привыкла к упорному труду на репетициях, преодолению трудностей, достижению цели, и трудности в семейной жизни её не испугают, она не фыркнет, не сбежит вскорости.

- Кто не фыркнет? - спросила Оксана, входя.

- Ты! - ответил Влад с ходу. - Вот разбери-ка тут его почерк. Знакома с ним?

Работа закипела. Через короткое время куплеты были забиты в ноут, и мы стали разбираться в них, по порядку располагать.

- Вот это - вступление, - догадался Влад.

Чем парням развлечься нашим

В день нечастый выходной?

С нами под гитару пляшут,

На уме ж у них одно:

Как, добравшись до девчонки,

Потрепать её чуток,

Смех её услышать звонкий,

Возмущённый голосок.

Чтоб проникнуть, но не слишком,

Пусть смеются - не кричат.

И придумали парнишки

Щекотуху для девчат.

Исполняют явно девушки, по куплету каждая.

- Но у нас только одна девушка - Оксана.

- У нас - да, но не забывай, что там ещё "Театр моды" стоять будет. Кто в том, что больше всего похоже на сарафан, и споёт по куплету, и покажет на тех, кто одеты менее, как щекотать. Уступим им, Оксан?

- Конечно! - и она поёжилась, будто её уже поскребли.

- Дальше вступаем уже мы:

Мы играем на гитарах,

Ногти крепкие у нас.

Их растили мы недаром,

Поиграв, пойдём мы в пляс.

Можно - хором, а вот тут уже для Кости с Мишей:

Пляску русскую мы пляшем,

Каждый в этой пляске страшен.

Пляшем русскую мы пляску,

Каждый даст кому-то встряску.

То есть это как бы они поют, но на самом деле - мы, за них, потому что они ведь пляшут.

Дальше уже переходим к делу:

Щекотуха, щекотуха,

Подбегу вприпрыжку.

Молодая иль старуха -

Подставляй подмышки!

Тут кто-то из них подбегает...

- Ко мне! - догадалась Оксана.

- Погоди, твоя роль особая. К кому-то из манекенщиц подбегает, из тех, кто пораздетее. Вот так:

Путь по кожице недолог,

Ноготь ласков, но остёр.

Расхохочется до колик,

Кто крепилась до сих пор.

Тут должен зазвучать смех, надо поднести микрофон. Второй подбегает ко второй жертве... то есть девушке:

Персы древние твердили:

Землю дайте нам с водой!

А своей скажу я милой:

Кожу дай и смирно стой!

Тоже щекочет, тоже - микрофон. Потом...

- Я? - полувопросительно сказала Оксана.

- Погоди, не ты. Нужна барышня в сарафане, кто-то из манекенщиц. Кто-то пытается её щекотать, а остальные поют:

Эх, щекочет лишь профан

Девку через сарафан.

Счастья попытай и всё же

Доберись до голой кожи!

Она раздевается... хотя, нет, стриптиз запрещён. Тогда она задирает ножку, чтобы он мог щекотать её ступню. Или, может, та, что стоит сзади и пораздетее, за плечи отставляет подругу в сторону и подставляет своё тело, с участками той самой голой кожи. И вот результат:

Щекотуха, щекотуха -

Как в "бутылочку" игра.

Мне трезвонит прямо в ухо

Колокольчик серебра!

Потом - проигрыш, и хором:

Веселись, младое племя!

Есть пословица у нас:

Забирает дело время,

Щекотухе дарим час!

- Когда же я? - почти возмутилась Оксана.

- Погодите, гражданочка! - голосом милиционера из "Операции Ы" ответил Влад. - На вас отдельный наряд на все пятнадцать су... четыре куплета. Щекотуна выбирай сама, а первый куплет вот:

Заберусь тебе подмышки -

Открывать Америку,

Пошурую и услышу

Первую истерику.

Поняла теперь, почему ты? Настоящую истерику не закажешь, да и долгая она, настоящая, потому организуем истерику сценическую. Ты должна показать, что тебя хорошо расщекотали... ну, или завели с полуоборота, и ты делаешь сальто-мортале...

- Сальто посреди гитаристов? Ты что?!

- Ну, фляк какой-нибудь, или курбет, или ногу в небо, типа выгнуло тебя. Мы даём проигрыш, максимум - два, и ты должна выистериться за это время. Дальше:

Где, родная, твой пупочек?

Ты животик мне открой!

Путь намечу покороче

Я к истерике второй.

Та же комедия, но с каким-то отличием. Дальше так:

Сбрось, родная, лапоток,

До ступни достать чтоб смог,

Поскоблить и потереть я,

Истерию вызвав третью.

Тут ты можешь сделать большой круг прямой ногой, как это в гимнастике называется, только не задень щекочущего. А в-четвертых, вот эдак:

Обработать нам пора

Часть нежнейшую бедра,

Складки паховые рядом,

Смех заливистый в награду.

Тут можешь только смеяться - в микрофон, конечно. Вот твоё особое задание.

- Поняла, Влад! Здорово! Только где взять лапоть?

- Разрисуй полосками домашние тапочки, чешки, не вопрос. Теперь снова - к манекенщицам:

Коль тебе раздеться стрёмно,

Руки внутрь к себе пусти,

Иль проникну вероломно,

Где иначе не пройти.

Будем вставать по очереди, класть гитару на стул, подходить, щекотать и возвращаться. Если хотите, распишем потом поимённо. Ясно? Поехали дальше:

Завяжите мне глаза,

Видеть было чтоб нельзя,

Кто под руку подвернётся

И под пальцем изогнётся.

Долетай до леса, хохот!

Визг, под воду проникай!

Щекочу я, видно, плохо,

Надо так, чтоб через край!

Помутился, видно, разум:

Щекочу двоих я сразу!

Никому не след сказать,

Что не может убежать.

Пусть ты в баню не ходила

И не брызгала духи.

Тело, если тело милой,

Плохо пахнуть не моги!

Это сколько ж куплетов выходит, посчитайте. Двадцать? Ну, доцент, ну, молоток! Оксанка, срочно восстанавливай с ним отношения!

- Да он уже вроде и не дуется на меня...

- Да ты понимаешь ли, что с таким поэтом-песенником мы на следующей СтудВесне даже без сюрпризов непобедимы? Ладно, об этом потом. Все запомнили порядок следования куплетов? Давайте теперь разучивать.

Два куплета мы всё же забраковали. Вот они:

Эх, раз, ещё раз,

Ещё много-много раз!

Не откажется, конечно,

Повторить никто из нас.

Если ж кто уже раздумал

И застыл на слове "раз",

По традиции тому мы

Перекроем сразу газ!

Сказывается старшее поколение, а из молодых мало кто видел комедию Гайдая "Бриллиантовая рука" и знает, что означают слова "перекрыть газ".

Времени оставалось в обрез, но кому-то пришла в голову удачная мысль. У гитар весьма широкие бока, и можно напечатать текст меленько-меленько и скотчем на бочок прилепить - как раз на глазах у гитариста, под рукой в прямом смысле слова. Весь глаз на струны глядит, а краешек его - на куплеты. Невинная "шпора"! Только студентам могло в голову прийти.

В перерыве Оксане кто-то позвонил, она отошла, а когда вернулась, говорит:

- А ещё куплеты не возьмёте?

- Сколько? - спрашивает Влад.

- Столько же!

Мы, естественно, подумали, что она шутит. Не может ведь того быть!

- Сколько-сколько? - проявляем недоверие.

- Ну, удвоить, сколько пока есть. Чтобы вышел сюрприз сюрпризов.

Влад, по глазам вижу, хочет что-то уточнить, но всё испортил тот же Пончик. Спросил грубовато:

- Ты его ублажила, что ли? Откуда такое вдохновение?

Оксана побледнела, а он добил:

- Давай, закатывай истерику! Репетируй, девочка.

Та смертельно оскорбилась, и Влад понял, что ничем тут не помочь. Продолжили репетицию, а когда закончили и собрались расходиться, Влад примирительно спросил:

- Ты ведь не шутила насчёт куплетов?

- Пошутила! - твёрдо ответила гитаристка и сжала губы.

- Зачем же тогда обещать "сюрприз сюрпризов"? Такими словами не бросаются, знаешь ли.

- А я и не бросаюсь! - огрызнулась Оксана и сразу же ушла, не стала тусоваться.

У нас была ещё пара репетиций, и мы приглашали на них своих девушек - вместо манекенщиц. Щекотка ведь понарошку, и настоящих актрис можно пока не беспокоить. А Оксана показала нам свою "истерику": сперва она поворачивалась арабским колесом, потом, стоя на слегка расставленных полусогнутых ногах и поднимая враскоряк согнутые в локтях руки, мелко тряслась животом, тряска как бы исходила их пупка и шла в конечности. Напоследок - ещё одно "колесо" и гордая поза с улыбкой. Вот как меня покачало!

Несколько раз мы отражали "набеги" нашей Алёны-медийки. Мероприятие освещай, а папарацци не будь! Послышалось ей - "Щекотуха", а мы парься! Одна и отрада, что сюрприз выйдет.

Тем девушкам, что заменяли пока "модисток", так понравилась роль, что они предложили прийти на выступление и расположиться около сцены. Пускай гитаристы, распалившись, соскакивают со сцены в зал и щекочут всех желающих, а желающими будут они. И по-настоящему щекочут, до настоящей истерики, пусть даже без выразительной гимнастики. До потери самоконтроля обработают кожу. Свои же, чего церемониться?

Влад постановил: не отвлекаясь, отрабатываем основную, отрепетированную программу. И уже потом, если кто хочет, тот скочи со сцены и "скобли" свою девицу, а остальные, так и быть, за него поиграют. По одному скачите, по одной. А вообще-то пальцы надо беречь, потому что на них нагрузка двойная, а они нам и после СтудВесны пригодятся.

- А когда же кончать? - спросил кто-то.

- По обстоятельствам, - уклончиво ответил Влад.

И напомнил кое-что. Некогда мы разучивали на гитарах песню Высоцкого "Ещё не вечер". А там есть, кто помнит, такие слова:

"Но капитан нам шлёт привычный знак:

Ещё не вечер, ещё не вечер!"

И вот для пущей выразительности наш гитарный "капитан" выдумал и отрепетировал такой жест рукой, сложный и выразительный, включающий и проводы солнца на закат, и активное отрицание этого. Всем понравилось. И вот теперь он будет таким макаром показывать, что надо продолжать играть, повторять куплеты. Ну, а для окончания игры есть всем известный спортивный жест: перекрещенные предплечья поднятых рук, диагональный крест.

"Ни фига себе!" - подумал я. - "Неизвестно, когда закончим, сколько придётся повторять". А дело, видите ли, в том, что у меня после интенсивной игры на гитаре, да ещё громкой, как вот на выступлении, начинают болеть кончики пальцев, ну, где ногти. Зудят - мочи нет. я уж и руки плетьми подвешиваю, и в холодную воду пальцы сую... Даже узнавал, чем на спортивных соревнованиях врачи брызгают на ушибленное место спортсмена, обезболивая. Похоже, слабое звено я в нашем секстете. А раз так, я про себя решил: щекотать никого не буду, не давать лишней нагрузки на родимые мои пальчики, ноготки.

К тому же, я помню ещё, как меня щекотали в детстве, и после первого "щенячьего" восторга мне начинало хотеться в туалет, прямо мочи не было сдерживаться, раз продолжаю хохотать. А чего не хочешь самому, того не делай и другому.

Даже если Алёна-медийка это придумывает.

А главное: если все увлекутся, то кто-то должен же обеспечивать аккомпанемент! Хоть и выразительно сравнение напряжённого девичьего тела с натянутой струной, но звуки от него не те, немузыкальные и вразброд. А кто-то должен всё это направлять в другое русло, словно орган - нестройное пение верующих.

Вам не терпится, и я перехожу ко дню самой СтудВесны. Мы, конечно, пришли загодя и слегка разогрели пальцы в репетовой, проверили наклейки-шпаргалки на гитарах. Время от времени выглядывали полюбоваться на очередь, выстроившуюся в гардероб - у нас на СтудВёснах всегда так. А в соседней комнате переодевались к выступлению и морально готовились к щекотке участницы "Театра моды", и мы себе этот процесс немножко в уме представляли.

И вот, поглядывая на очередь и здороваясь со знакомыми, стал я замечать очень уж много длинных женских пальто, приталенных и весьма элегантных. Нет, они и раньше встречались, но - один-два на сонм курток и полупальто. А тут что ни девушка - то в длинном и тёплом. А когда сдавали их в гардероб, то сплошь и рядом оставались в коротких топиках, низ же был разный, и джинсы, и юбки.

Напомню, что СтудВесна проходит в марте, который и весенним-то месяцем в наших широтах назвать трудно: так, конец зимы с ослаблением холодов. А давно замечено, что, чуть станет потеплее, как девушки, оставив верхнюю одежду нетронутой, начинают изощряться в облегчении того, что под. Тут тебе и тоненькие свитерочки с обязательным проступанием лифчика, и маечки без рукавов, и платьица с глубоким, почти декольте, вырезом. Мол, топить-то продолжают по-прежнему, и в зимней одежде жарко. Вот и начинают "расхолаживаться" изнутри.

Да, но не до коротких же топиков, почти что летних, открывающих пупочки! Да, в зале тепло, но не жарко ведь, чтобы так разнагишаться. Я вдруг фыркнул, вспомнив, как моя старенькая бабушка упорно называла "бикини" любую женскую одежду, где был хоть небольшой разрыв между верхом и низом. Короткий, но целомудренный топ и высокие джинсы - всё равно бикини! А про настоящее купальное бикини говорила: стыд и срам!

Стыд - выше, срам - ниже...

Сколько я ни убеждал старушку, она всё стояла на своем, порой называя "бикини" и просто блузку с юбкой - в противовес сплошному платью. Так что мама моя очень часто ходила, по мнению своей мамы, в "бикини".

Но здесь-то откуда такое единодушие, единоодёжие? И я вдруг хлопнул себя по лбу: ну и болван! Сюрприз-то уже не сюрприз, стараниями Алёны-медийки анонсирована "Щекотуха", вот девушки и готовятся. Подмышки, пупочки - насколько позволяют оголиться март и длинное пальто.

Что-то всё же не давало покоя... И только перед самым выходом на сцену я сообразил: обычно танцы исполняются одними танцорами без участия зала, откуда же зрительницы заранее знают, что их будут щекотать? Причём - в массовом порядке. Наверное, кто-то из наших проболтался... или даже пригласил знакомых на свою щекотку. Ну, я-то никого не приглашал, а если и проболтался - то самую малость.

Сначала мы сыграли "официальную", запланированную пьесу, получили свои аплодисменты, и ушли со сцены. Дальше была песня под фонограмму, индийский танец Юлии Дубасовой в алом и, наконец, выступление Театра моды. Мы глядели из-за кулис - и само по себе здорово, и знать надо, когда же нам выходить второй раз.

И вот, наконец, слышим ожидаемое:

- Девочки, мы же ещё хотели сюрприз?

- Сюрприз, выходи!

Тот-топ-топ...

- А-а-а, вот и мы!

Я тогда, помню, подумал: какие же звучные голоса у манекенщиц! И вспомнилась фраза из "Восточного экспресса" Агаты Кристи: "Когда служишь горничной, хозяйка не знает, хорошо ли ты готовишь".

Мы побежали с гитарами на прежние места. Оксана, разумеется, успела переодеться и теперь была в купальнике для художественной гимнастики, таком, знаете, с юбочкой. На ногах - чешки, раскрашенные под лапотки. Мы на эти её ножки с опаской поглядывали, и расселись пошире, попросторнее, чтобы было где им "погулять".

Или даже разгуляться.

Начали играть. Поначалу всё шло по плану, как и было задумано. Влад устроил так, чтобы всё время исполнения куплетов сценические прожектора светили в потолок, замирая, и зал тогда знал, что надо притихнуть и послушать. А во время проигрышей лучи прожекторов "плясали" по залу, и зрителям тоже было ясно, что можно (и даже нужно) хлопать, вставать, мигать фонариками на смартфонах и всячески подыгрывать сцене, веселиться.

Наша Гиги (гитаристка-гимнастка) превзошла саму себя, такие круги крутила ножками и такие фляки (?) выделывала, как никогда на репетициях. Есть, как говорится, репетиции некостюмированные, а у нас вот были негимнастированные. И мы не отрепетировали дистанцию. Незабываемое впечатление, когда над твоей головой со свистом проходит гимнастическая ножка! Играется азартнее, звонче.

Зал мало-помалу стал раскочегариваться. Где-то уже пощекотывали девушек в частном, так сказать, порядке, под топики залезали. Я подумал: а вот закончим, сколько ещё продлится бушевание, море в берега войдёт? Как бы ни выпустить джинна из бутылки! Впрочем, я ведь решил только играть, так что нечего заморачиваться. Надо только условные знаки Влада не пропускать.

Ага, вот и первый: продолжаем, как условились. И ничему не удивляемся. Для нас ведь никакого сюрприза нет, он - для зрителей.

Есть ничему не удивляться, капитан!

Вот, наконец, отзвучали двадцать доцентских куплетов. Играем проигрыш, а в это время Мишка со щекочимой им манекенщицей вдруг оказывается перед микрофоном в центре сцены. Слышим его голос - через динамик:

Что такое, ёлки-святы?

Куда пальчик держит путь?

Уж не хочешь ли меня ты,

Отвечая, щекотнуть?

Я не успел офигеть от такой импровизации. Место девушки вдруг занял Костя, и оба друга спели дуэтом:

Мы щекочем всех открыто,

А не прячась по углам,

И на время лишь забыта

Скромность девичья была.

И Мишкина "Маня" (ну, манекенщица) демонстративно оправила юбку.

Глядим в недоумении на Влада - он невозмутим. Увидел, что мы удивлены, и шлёт знак: ещё не вечер! Играйте, играйте, ребята!

А по правде говоря: то ли ещё будет!

И это "то ли" начинало быть. К микрофону вышло по двое Мань с каждой стороны, в длинном и среднем (миди), и, меняясь, спели по куплету:

Замуж очень уж охота?

Выбрать как, чтоб без греха?

Пусть себе присмотрит кто-то

По щекотке жениха.

Мне и глазки завяжи,

И головушку вскружи.

Я оборонять не буду

Никакие рубежи!

Щекотун мне незнаком,

Но зачем тужить о том?

Расстеснявлюсь, познакомлюсь,

Приглашу продолжить в дом!

Если девка вспыхнет сразу,

Даст собой упиться,

После этого обязан

Ты на ней жениться!

И, пока они пели на разные голоса и на разные характеры, я понял! Раньше-то только догадывался, а сейчас тебе тут и голоса, и приплясывание на месте с покачиваниями бёдрами и юбками.

Это не манекенщицы!

У нас в универе есть несколько сборных коллективов, и один из них - ХАЛВА (хореографически-акробатический лирико-вокальный ансамбль, шутят иногда - лужёно-вокальный). Участвуют студенты с разных факультетов, и выступает ансамблик этот только на гала-концертах, где я их и видел. Голоса - те же, ну, и хореография. То есть, манекенщиц подменили певицы-танцовщицы, и это правильно, если предстоит петь и танцевать. Сюрприз, однако! Откуда девушки, понятно. А вот откуда куплеты?

Тем временем у микрофона остались только длиннополые и их щекотуны. Песенка продолжалась:

Башню мне снесла щекотка,

Подобрали к девке ключ.

Хохочу во всю я глотку,

Ах, как ноготь твой колюч!

- Ах-ха-ха! - зашлась девушка в сценическом смехе и пошла крутиться вокруг своей оси, разматывая юбку и оставляя её в руках Кости. Вступила вторая:

Не сходила перед пляской

Я, подружки, в туалет.

Щекочи меня с опаской,

Не наделай юбке бед! И-и-их!

Закончила заливистым частушечным возгласом и погрозила пальцем Мишке, выставила шутовски животик.

Эх, Мишенька, мне бы на твоё место, уж я бы наделал ей бед! А куплеты-то, похоже, из-под одного пера вышли. Что, Оксанка не шутила, что ли, говоря: "столько же"? Да у меня ногти отвалятся столько аккомпанировать!

Мы продолжали играть, но, похоже, в динамики подали ещё минусовку частушечной музыки. Из-за кулис на сцену вышли три девушки, неся перед собой белые овалы почти в рост человека. Но мы-то сидели с гитарами немножко в глубине и видели их спины. Одна была в белом платье до половины бедра, которое ниже пояса смотрелось квадратом, и с какими-то складками, вроде как мятое - но мятое художественно. А в чём были остальные, вы сейчас узнаете из их уст. Пели они по очереди, опуская овалы-"яйца":

Защекотанная всмятку,

Позабуду я себя,

Низвергаюсь без остатка

Я во власть лихих ребят!

Приготовь меня "в мешочек" -

Я в купальнике сплошном!

Мне по всем смешливым точкам

Мой милёночек прошёл.

Кто в корсете - ту вкрутую

Приготовить можно.

Из корсета не скакну я,

Запросто - из кожи!

Третья, которая в корсете, стояла почти передо мной, и я впервые в жизни видел туго зашнурованный на девичьей спине корсет, вплоть до выдавливания жировых складок-валиков, кожа аппетитно лоснилась. Отсюда и впрямь фиг выскочишь! А поразительнее всего то, что "варить яйца" поскакал сам Влад, обернувшись и подав нам знак: ещё не вечер!

А полдень-то хотя бы есть?

"Сваренные яйца", сотрясаясь в приступах смеха, "укатились" за кулисы, а Влад запел:

Стали красные девчата,

Хоть прикуривай от щёк!

Но глаза их хитровато

Подмигнут: ещё, ещё!

К микрофону вышло четверо других расщекотанных девиц. Меняясь местами и чередуясь, они спели:

Расщекотанная в краску,

Всяка девка хороша.

Ты трудился не напрасно,

Кожу перевороша!

Я красна, лампада аки,

Вся пылаю и горю.

Кто терзал меня по-всякому,

Я спасибо говорю!

Я красна с любого боку,

В воду бросишь - зашиплю!

Расщекотана жестоко -

Как хотела и люблю!

Расщекотана до дрожи,

Хохот, слова не сказать...

Тебе стоит меня, может,

Невзначай поцеловать?

Ну, Влад и откликнулся. Чмок! Хорошо! Хорошо, что мы играем не на духовых, тогда бы это не было передышкой. А так хоть пальцы отдохнут и ногти остынут.

Вернулся к нам и снова показывает: ещё не вечер! А расщекотанные и не думают уходить - пляшут. Не так выразительно, как Оксанкины "истерики", но трусики мелькают и зал заводится. Ну, моё дело - играть. У кого там беленькие, а у кого в горошек - их дело.

Манекенщицы (настоящие!) всё же появились. Но как! Встали сбоку и держат перед собой фанерные рамки - словно из окошек выглядывают. Имитируют сельские избы. К ним подошёл солист из ХАЛВы, легко узнаваемый по чёрной бороде, и стал подначивать:

Дома кто ещё остался?

Чьи глаза в окно глядят?

Хоть у нас отнюдь не вальсы,

Но и, видишь, не разврат.

Кто нетронутой осталась?

Кто у стеночки стоит?

Ты же видишь - это шалость.

Разве портит внешний вид?

Ждёт кто шапочный разбор

И не вышла до сих пор?

Кто стеснительна доселе?

Да-а, тебя, коль вышла б, съели!

Одну-таки вытащил на серёдку, аккурат к микрофону, она тык-тык-тык ножками, вроде как упирается. И солист продолжил:

Дай ладошку мне хотя бы,

По ней пальцем проведу.

А покажется коль слабо,

Побороть нам как беду?

Я не отпущу ладошку,

Коготок увяз - пропасть!

За ладошкой понемножку

Заберу над телом власть.

Хочешь, быстро проведу

Я щекоток череду?

Аппетит приходит, если

Без него едят еду.

А скромница отвечает:

Хочется и колется,

Мамка не велит...

Выйдем за околицу,

Скрытность пусть рулит.

"Околица" - это, по-нашему, кулисы. Туда и ушла парочка, причём бородатый щекотал всем, даже бородой. Ну, чистый Карабас-Барабас!

В это время одна из расщекотанных перестала плясать и скромно встала у кулисы. К ней подошёл Влад и запел:

Эх, раз, ещё раз,

Ещё много-много раз!

Не откажется, конечно,

Повторить никто из нас!

Я с удивлением узнал забракованный ранее куплет. Решили же не исполнять! Второй, правда, отличался:

Кто решить не может быстро

И застыла, сделав "раз",

Той ладонью гитариста

Перекроем сразу газ!

Среди гитаристов начался ропот, но - "ещё не вечер!" В смысле - цепочка куплетов не завершена. Загремел третий куплет, сопровождаемый действиями:

Закупорим нос и рот,

Перекроем кислород -

Перезагрузи сознанье

И реши наоборот!

Эх, как она сыграла задыхание, почти что удушение! И - снова подняла руки, как бы сдаваясь, а на самом деле - открывая подмышки. Когда щекочешь, нечем одновременно зажимать дырочки.

Тут из-за "околицы" выскочил чернобородый и, отчаянно жестикулируя, спел:

Дайте, что ли, рукавицы,

Руки сунуть буду рад.

Не могу остановиться,

Щекочу я всех подряд!

Прощекотал символически всех приплясывающих от одной кулисы до другой, потряс поднятыми вверх руками и скрылся, так и не получив рукавиц.

На сцену вышла (выползла!) согбенная старуха с клюкой. Конечно же, это переодетая молодая актриса. К ней подошёл Костя:

Стариной тряхни, бабуля!

Девкой ты была давно ль?

Щекотнули - разогнули,

И ушла подагры боль.

И вправду - выпрямилась, швырнула оземь клюку и приободрилась, скажем так. Не открыла, что молодая.

Тут послышался отчаянный визг - кого-то продолжали зверски щекотать. На сцену попыталась вскарабкаться какая-то женщина, но дорогу ей перекрыл вездесущий Влад:

Не беги на крики, мамка,

Дочка взрослая, поди.

Щекотуха держит рамки,

Кто за них, тот уходи!

Никто, конечно, не ушёл, и "мамка" перестала беспокоиться. Артистично вернулась на место.

На сцену, к нашему удивлению, вышёл Паша Шендяпенко. Его все знают, потому что у него мама - зав. кафедрой, и он поэтому успешно делает карьеру, пока как студент. В артистических наклонностях замечен не был, откуда ты тут? С трудом справляясь с голосом, Паша спел:

Расщекочешь мать родную,

Коли взялся щекотать.

И с площадки не уйду я,

Даже если вправду мать.

В глубине сцены мелькнули фигура и лицо его матери (зав. кафедрой). Многие покатились со смеху даже без щекотки. Надо же, как обыграть родство!

Между прочим, на СтудВесне то один факультет, то другой уговаривает принять мимолётное участие в какой-нибудь сценке какое-нибудь узнаваемое лицо, вплоть до проректоров. Вот ректор, кажется, ни разу не замечен. Вот и тут почти что так, типа, генерал на свадьбе посидел.

До этого момента я ещё удивлялся новым эпизодам, а тут уже почувствовал, что устал. И играть на гитаре устал, ногти вот-вот раскрошатся. Другие-то все отдыхали на щекотке, а я всё бренчи да бренчи, за себя и за того парня. Нет, просто руки опускаются!

И тут Влад берёт гитару на цыганский манер, идёт перед нами и поёт:

Не смолкай, играй, гитара!

Смех - он тоже ведь вокал.

Прерываемся недаром.

Кто ещё не щекотал?

И ка-ак хлопнет меня по спине! Я аж подскочил и зубами клацнул. Язык, к счастью, уцелел.

В другое время я бы обиделся на него, язык-то мне ценен. Да и испуг, трусы, влага. Но сейчас я был очень-очень благодарен своему чуткому руководителю за передышку! Прямо рука спасения мне протянулась.

Я не помню, сам положил гитару на стул или кому-то отдал. Помню: иду на пошатывающихся ногах с висящими, как плети, руками, а трусы от долгого сидения к заду прилипли. Гитары играют негромко, зал притих, и девушки на сцене (а их тут уже изрядно) перестали плясать, встали и на меня поглядывают: кого выберу? Э-э, да я - центр внимания!

Вот так сюрприз!

Бреду мимо расщекотанных и часто-часто дышащих, никого не выбираю, потому что ногти ещё зудят, и сам себе напоминаю Вицына из "Земли Санникова". Помните, как он с веткой под мышкой гулял, выбирая невесту? Представляя себе, какие разочарованные глазки становились у тех, кто оказывались за моей спиной, кого я миновал. Это ведь последний щекотун, последняя щекотка... Остальные-то уже отстрелялись!

Так под гитарные переборы добрёл я до края сцены. А нужно сказать, что центральный проход в зале выводит прямо на сцену, на одном уровне с ней находится. Ведь, в отличие от обычных театров, в актовых залах активен людской обмен между сценой и залом: люди выходят получать дипломы, награды всякие, певицы проходят в зал - общаться с публикой, а манекенщицам нужен подиум. Вот центральный проход и сделали таким, и я до него добрёл "на автомате".

Мелькнула мысль: может, раз я ни на что уже не гожусь ("уже вечер", словами Влада), то спастись через этот проход, убежать в партер - и из него наружу, плюнуть на всё? "Без меня большевики обойдутся!" Обо мне быстро забудут, девушки снова запляшут, парни снова начнут их щекотать: сюрприз, который уже не сюрприз, продолжится.

Но как только я ступил на этот подиум, по обе стороны от него затеяли вставать девушки - те самые, в коротких топиках с открытыми пупочками. Подумали, что я их щекотать иду! Э-э, да я попал из огня, да в полымя! По подиуму не убегу, кто-нибудь за ногу ухватит, по глазам читается, что есть тут такие отчаянные. Зря, что ли, они в своих "коротышках" под куртками мёрзли?

Если бы ничего не произошло, я бы, наверное, повернулся, прошагал до кулис и скрылся за ними, пропадай оно всё пропадом! Но в том-то и дело, что это "кое-что" - произошло! Очередной сюрприз.

Из зала, с соседнего ряда, на подиум выскочила какая-то девчонка в белом и оказалась прямо передо мной. Прыжок был поистине лягушачьим... да это и была лягушка (в кавычках, конечно). Пока она задорно, во всё горло пела свой сюрпризный куплет, я узнал в ней Вику. Помните, она играла "Царевну-лягушку"? На этот раз она была во всём белом, типа гимнастического трико с длинными рукавами и шортиками до трети бедра. Если в таком виде, пусть и в пальто, шла сюда по мартовской улице, то девчонка отчаянная. И эти тугие, витиеватые косички, стелющиеся по бокам головы...

Вот что спела Вика:

А теперь пошла щекотка

Не простая - белая!

Подходи сама, молодка,

К кому захотела бы!

И начала эту "молодку" сидевшую в зале рядом с ней, вытаскивать на подиум. Той, впрочем, как и Архимеду, нужна было лишь точка опоры, а дальше, как дубинушка, "сама пошла". И оказалась передо мной в зелёном, как настоящая лягушка.

Передо мной стояла статная полнотелая девушка в гидрокостюме, или, как слово просится на язык - суперкупальнике (тот самый technical suit), руки голые, бёдра покрыты почти до колен, тёмные волосы красиво распущены по плечам, на губах загадочная улыбка.

Так вот ты какая, "лягушечья кожа", на своей хозяйке!

Да, это была Настя. Впрочем, какая тут Настя - целая Анастасия! Понимаете, А-на-ста-си-я. Я только сейчас осознал, для чего люди выдумали разные уменьшительно-ласкательные имена. Назвали, скажем, Анастасией, а девочка растёт тоненькая, маленькая, вертлявая. Не соответствует имени, в котором звучит что-то статное, тяжёлое, даже торжественное. Вот и зовут её Настенькой, Настей. Даже когда девушкой, женщиной станет, но полную Анастасию не потянет.

А тут девушка почти что нагая, а - тянет, ох, как тянет! Нигде ни складочки, а совсем даже наоборот - полный обтяг. Вырисовываются и обнаруживают соски крупные груди, по раздельности облегаются, на животе "вторая кожа" чуть не выстлала изнутри пупок, и даже целомудренная, оформленная "киска" заметна, чуть пучится, удачно завершая картину женского живота. Такое впечатление, что материя чуть посветлела при растяге, пошла в сторону прозрачнения. На границе с кожей видна сила прилегания, да и вообще, тело напоминает сжатую пружину. Ох!

Всё подчинено быстроте скольжения в воде, а попутно выходит и красота. Поглядите, как красивы очертания самолётов, гоночных машин, ракет! Даже суровые танки имеют свою красоту, лаконичность рельефа. Броне надо отразить налетающий снаряд, а гидрокостюму - "отразить" стремящуюся задержать воду, вот и есть что-то родственное. Но больше всего сходство с дельфиньей кожей. Интересно, когда пловчихи плывут в таких гидрокостюмах, они движения живота, вдох-выдох, подгадывают под фазу плавательного движения, чтоб с водой крепче "дружить"?

Я пялился на Анастасию, стоял столбом, а она смущённо улыбалась, отводила волосы с лица и сделала пару шагов в мою сторону, да и те потому, что её сестрёнка за руку тянула. Похоже, бедняжка, готовя свой сюрприз, не предвидела, насколько стрёмно ей будет показаться в таком виде перед всем залом, что у неё будет сольное выступление, а не маленькая роль в массовке, где легко затеряться. Явно она что-то только что с себя сняла, не пришла ведь в одном этом под пальто.

Тем временем кончается гитарный проигрыш, а мы так и не начали. И тогда Вика в несколько лягушачьих прыжков достигла микрофона на сцене и успела как раз к началу нового куплета:

Почему ты так несмел?

Ведь кто смелый, тот и съел!

Скушай лакомый кусочек

Среди всех девичьих тел!

Анастасия в очередной раз отвела волосы с лица, но не стала опускать руку, а подняла и вторую и завела обе за голову, подалась телом ко мне, подставляя подмышки (а живот заёкал, явно боясь касаний пупка). Медлить дальше становилось уже неприлично. Я шагнул к выбравшей меня "молодке", протянул руки и слегка пощекотал ногтями в подмышках.

Кожа стала убегать от пальцев... Нет! Она попыталась убежать, но не смогла, прижатая по соседству кромками суперкупальника. Словно зажатая в щепоть кожа Пончиковой Снежки, ну, перед уколом. По лицу Насти заходили лёгкие морщинки, тени, она чуть прикусила губу, удерживаясь от напрашивающегося хихиканья. Несолидно девушке с такой статью по-девчоночьи похихикивать, смеяться - так сразу полным хохотом, а для этого надо сперва посдерживаться.

Что дальше? Я взял да и пробежался по обоим девичьим бокам - подушечками пальцев, инстинктивно боясь повредить столь натянутую материю. И знаете, какое ощущение?

Я играю, в основном, на гитаре, могу немножко на фортепиано, синтезаторе, а вот на духовых никогда не пробовал. Но знаю, что в некоторых их них музыкант наживает пальцем на просто дырочки, перекрывая выход из них воздуха и перенаправляя его в "звучащее" русло. При этом чувствует давление струи изнутри - струи, порождённой им самим, преодолевает его - ради звука.

Пробежался я по Настиным бокам по-баянному, но ощущения были "духовые". Не струя, конечно, но тело как-то заелозило под пальцами (подушечками, заметьте, не ногтями), заходили волны мышечных сокращений, возникло ощущение, что девичье тело - в моей власти. Словно суперкупальник сжимает то, что в нём, но выхода нет, а я своими нажимчиками этот выход подсказываю.

Девушка слегка застонала, как-то закряхтела горлом. Я пробежался тогда снова, на этот раз - снизу вверх, но нечаянно задел большим пальцем (или обоими?) грудь. Ощущение, что она голая и распираемая изнутри молоком, которое вот-вот брызнет... И это у всех на глазах, а я раньше-то... Руки как-то сами опустились, и взор тоже, не могу смотреть ей в лицо.

- М-м-м! - издала звуки Настя, чем ещё больше меня смутила.

Зал хранил тишину, только кое-где вспыхивали блицы - счастливые обладатели фотоаппаратов спешили запечатлеть редкое зрелище. Играли все пять гитар, но играли, выходит, впустую - я пасовал, и пасовал отчаянно, немилосердно. Что делать?

В голове вдруг всплыли ролики о женской борьбе с youtube, борцовское трико слегка напоминает гидрокостюм. В борьбе принято забегать сопернице за спину, тогда она с тобой ничего поделать не может, а ты её ворочай, как хочешь, вали на ковёр и переворачивай. И я решил: забегу Насте за спину, расщекочу в подмышках до первого настоящего хохота, и мои обязанности по "белой" щекотке будут выполнены - словно тур "белого" вальса прошёл. Заодно погляжу, как попка в этом супер-пупер-купальнике выглядит, может, приласкаю её...

Но этот скромный и выполнимый план сорвала всё та же неугомонная Вика. Она появилась возле нас с микрофоном в руках (сняла, негодница, со стойки!) и стала совать его сестре передо ртом. Та стала открывать рот, но - как рыба, немо, то ли ещё не оправившись от щекотки, то ли воздух не набирался, то ли язык отказывался пропеть смелый куплет. И в тишине начиналась игра на пяти гитарах, прерывалась, и слышался голос Влада:

- Раз, два, снова - начали!

И эта покладистость исходила от того самого Влада, который на репетициях не спускал нам ни секундной задержки! Выругает и потом уже командует повторить. Интересно, ради меня он сейчас старается - или... (?)

Наконец, Анастасия совладала с голосом и пропела - словно единым духом выпалила:

То ли ноготок твой слаб,

То ли сторонишься баб...

Будь ты мной - защекотала б,

Я тобой была когда б!

Я был в шоке. Так вот ты какая, оказывается! Что там кабы да кабы, не нужны во рту грибы! Я есть я, а ты есть ты, отношения круты! Судьбу нечего винить, как сложилось, так и быть! Неча зря воображать, начинаю щекотать!

За спину девицы я всё же заскочил, но рукам дал волю, защекотал и в подмышках, и по бокам, и по животу, не стал обходить и грудь (ой-ёй-ёй!) И как только я пустился во все тяжкие, сразу же ожила и сцена (теперь я её вижу), люди задвигались, вновь защекотали друг дружку. Мы с Настей, выходит, солисты, а это - хор.

Пока кончики пальцев ощущали "лягушечью кожу", я ими и ограничивался, а когда - человечью, то доворачивал пальцы и пускал в ход ногти. И те отнюдь не протестовали, утомлённые гитарными струнами, а наоборот, находили там отдых, негу, елозящая и норовящая убежать из-под ногтей кожица успокаивала зуд, поощряла "догонять", щекотать ещё и ещё.

Настёна начала дёргаться и похохатывать, но первый настоящий, неудержимый хохот вырвался из неё тогда, когда я затеребил её подрёберную дугу. Через рёбрышко кожу можно и без ногтя, мякотью пальца перекатывать, а чувствуется остро. И девичье тело так затряслось, что я почувствовал себя садящимся на мощный заведённый мотоцикл, куда мне до "его" энергии!

Плохо помню, что было дальше, и вообще, сколько всё это продолжалось. Помню, как Вика загибала сестре коленки по одной, подставляя для щекотки ступни, и придерживала норовящее повалиться тело. Ощущение было, что играю на живом музыкальном инструменте, размером с арфу, и часть звуков (смех) слышна всем, а другая, едва ли не главная часть (мелкие движения тела) - только самому играющему, стоящему рядом и порой прижимающемуся к "инструменту".

Уже потом я узнал, что играющие на арфе прижимаются к ней плечом, ощущая вибрацию корпуса, и это даёт какое-то комбинированное восприятие музыки.

Помню, как со сцены прозвучал куплет, весьма визгливо, непрофессионально. Наверное, потому и врезался в память:

Девки, в том моя вина,

Что разделась я сама.

А раздетую пощупать

Хватит каждому ума!

И подумалось: ну, ты-то сама не разденешься, милая моя! Наволакивать на себя "лягушечью кожу" долгонько, небось, пришлось, чтоб не порвалась и не морщила, а щекотка, похоже, "запекает" материю в кожу, и не отдерёшь, даже если без обтяга.

Вовлекло меня в кутерьму так, что не возникло и желания глянуть на сцену: и впрямь кто-то разделась догола?

А кончилось всё так: я вдруг почувствовал, что расщекотанное, возбуждённое тело взмывает в воздух. Настя, наверное, просто подпрыгнула от избытка чувств, а я возомнил невесть что. Уцепился ей за руки, а у самого мысль: сейчас взлетит, ведьма, и меня с собой унесёт, надо скорее спрыгнуть. Но тут тело "спрыгнуло" само и начало валиться на пол - неудержимо, а под руками ощущался настоящий кисель. Я и сам бы полетел в ног, но снова вынырнула откуда-то белая Вика с тугими косичками и помогла нам обоим если не устоять на ногах, то хотя бы приземлиться-повалиться мягко.

И тут то ли одна струна звонко зазвенела на всех гитарах, то ли у меня в голове, но я отрубился. И только затухающее сознание воспринимало какой-то странный, мощный, но весьма подходящий для конца звук: "Пс-с-с-с, пс-с-с-с!"

Очнулся я в зрительском кресле рядом с подиумом, меня кто-то обмахивал платком (оказалось, Оксана). Лёгкий специфический шум говорил о том, что последние зрители покидают зал. Первое, о чём подумалось: а ногти-то вообще не болят! Я, что, на гитаре не играл, почудилось только? Да нет, играл же! И ещё на кое-чём, вернее, на кое-ком играл, вот и восстановились ноготочки. О-о, а в голове как легко! Словно выспался я всласть - так, как Влад советует нам высыпаться перед ответственными выступлениями, да вот не всегда получается.

Насти рядом не было.

- Её Вика в туалет повела, - объяснила коллега. - Забрать твою гитару?

- Забери, - говорю, и тут же чую, что мне тоже бы надо в туалет. До чего расслабляет эта щекотка! Причём - обе стороны.

Там я задержался по... э-э-э... некоторым причинам, и ждать меня не стали. Я сидел на унитазе и грустно размышлял. Сюрприз для кого-то - это всегда чья-то большая предусмотрительность. Две стороны одной медали. Вот что надо бы записать в толковых словарях, а то немножко бестолково выходит.

Как же отсюда выбраться? Я вышел из кабинки и осторожно подошёл к окну, может, о помощи кого попрошу. Через стекло видел, как уходили от корпуса Оксана, Влад, Алёна-медийка с неизменным футляром через плечо и ещё какой-то высокий худой человек - наверное, тот самый доцент-песенник. Оксану чуть ли не обнимал... нет, ошибаюсь, это она на нём чуть не висла. И есть ведь, за что!

Интересно, кто же из них приготовил нам сюрприз после сюрприза с дополнительными куплетами? Тут ведь организовать надо было, не просто это так. Эх, как же я хотел оказаться сейчас рядом, вместе с ними! Да вот...

В дверь легонько постучали, она робко приоткрылась, и тонкая девичья рука в белом рукаве кинула внутрь какой-то пластиковый пакетик, заскакавший по кафельному полу. В нём (я поднял, конечно) оказались новые мужские трусы. Вот это сюрприз! Вот это предусмотрительность!

- Мы тебя ждём! - дуэтом сказали в щель два девичьих голоса.

И это - сюрприз. Сколько же их было за сегодняшний день?