Аннотация: Вы считаете, что у героев в фэнтези-мирах жизнь куда интереснее и насыщеннее вашей? Так почему бы не попробовать найти что-нибудь магическое и необычное в привычной рутине, в своей повседневной жизни? Моей группе - 13СПС-1 - посвящается.
ПАРАНОЙЯ
Савчук Елизавете Сергеевне, её прекрасным волосам и потрясающей способности к заражающей панике в любое время и при любых обстоятельствах.
Что-то странное в последнее время творится. Такое ощущение, что вокруг меня происходит нечто странное, неподдающееся обычной логике. Что-то феноменальное, даже сверхъестественное... Как называется такое чувство?
Ах, да. Паранойя.
Однако... на самом ли деле мне это только мерещится?
Как это часто бывает, неприятности начались рано утром. Я подъезжала к городу. Невероятно, просто невыносимо, хотелось спать. Ещё бы, на часах только четыре, всю ночь тряслась на боковушке в поезде с какими-то пьяными отморозками по соседству, февраль, за окном - непроглядная тьма и жуткий мороз, а в поезде такая жуткая жара. А до общаги полчаса ходу. Конечно, можно было бы и на вокзале посидеть часиков эдак три-четыре, подождать автобуса, но мешали некоторые обстоятельства. В основном, моё невероятное желание спать.
На улице было необычайно тихо. И темно. Конечно, этот город нельзя было назвать хорошо освещённым и живым. Света и людей всегда было мало, особенно с десяти часов вечера и по семь-восемь утра. Однако сегодня... сегодня эта нехватка была особенно заметна. Казалось, можно было услышать, как трещит от напряжения злой февральский мороз.
Правый наушник барахлил: почему-то звук в нём был тише, раздавались негромкие неритмичные щелчки. К тому же, он по какой-то неведомой мне причине так и норовил выскользнуть из уха.
Ноутбук был тяжёлым, мешался. Нести его было ужасной мукой. Время от времени в голове проскальзывала идея: остановиться, снять рюкзак, нацепить на сумку ноута длинную шлейку, перекинуть через плечо, одеть сверху портфель и продолжить идти... Однако совершать столь много утомительных действий было просто лень. И я продолжала идти так, как шла.
Шла я фактически на ощупь. Я не видела даже собственных рук, так что брела на свет далёких-далёких фонарей, мысленно радуясь, что территория общежития освещается.
И вот я уже поднимаюсь по ступенькам к входу в общагу. Передо мной зашла какая-то девушка, что было уже само по себе удивительно: в такое время встретить человека было редкостью... Но, когда я оказалась в здании ('Странно, дверь открыта... Разве её на ночь не закрывают?' - хмыкнула я поражённо), её не было. Как будто и не было никогда. Как будто и не заходила. Я ещё раз хмыкнула и подошла к шкафчику с ключами, отметив про себя, что вахтёр по какой-то причине отсутствует. Собственно, как и ключ от блока. Недолго думая, я побрела к лифту, так как вывод, напрашивающийся сам собой в такой ситуации, был вполне логичным и даже очевидным: в блоке кто-то есть. И этот кто-то сейчас удостоится чести лицезреть великую меня с утра пораньше. Факт, что соседка в данный миг наслаждается сладчайшим сном, меня волновал в невообразимо малой степени. Действительно, не одну же меня можно будить своими утренними приходами.
Дверь напротив лифта была открыта нараспашку. В силу врожденного неуемного любопытства я не преминула туда заглянуть...
Блок был пуст. Свет не горел. На беззвучном режиме работал телевизор, освещая комнату призрачным голубым... Странно.
И жутковато.
Динь! Приехал - наконец-то! - лифт. Мурлыча под нос песенку, зашла в кабинку, раздражённо ткнула в неработающую кнопку закрытия дверей. Лифт мою истерику оставил без внимания, закрыв двери, когда счёл это необходимым, слабо дёрнулся и неохотно поплёлся вверх. Казалось, он движется ещё медленней, чем обычно... Всё же он поднимался.
Вот такой знакомый, вечно тёмный, коридор. Всё как обычно. Ни выключателей не разбили, ни лампочек не своровали, даже вазоны с цветами на местах. Приятно. И не только оттого, что не предвидится новых расходов - копейки же, - не только. Нет, не лишь из-за этого. Всё-таки я прожила здесь уже добрые полгода. Даже у себя дома так комфортно не было, как здесь. Привыкла я.
Зная, что дверь в блок закрыта, всё же толкаю её. Убедившись на практике, что так просто я к кровати не пробьюсь, с надеждой роюсь в кармане куртки, пытаясь отыскать запасной - мой личный, не сдаваемый на вахту - ключ. Не хотелось, конечно, чтобы с обратной стороны двери торчал оригинал моего ключика. В таком случае пришлось бы связываться с громким стуком в дверь, а тогда была вероятность встретиться с сонными жителями этажа.
Мне повезло. Ключ, конечно же, торчал. Но мои пока что слабые и довольно-таки неубедительные попытки проникнуть в блок были услышаны моей соседкой. Она открыла мне, сонно щурясь и ёжась от неприятного чувства холода. Отослав её благодарным кивком досматривать сон, я прошла к себе. Меня ожидала моя кроватка. Спать хотелось неимоверно, и я, даже не разбирая рюкзак, поспешила зарыться в тёплое-тёплое одеяло. И вот, не успев толком оценить прелесть лежачего и недвижимого положения тела, я заснула.
Снов не было. Ночь прошла удивительно спокойно. Даже и не вспомню, когда в последний раз так хорошо отдыхала.
Выспалась я, вопреки обычному положению дел, быстро. Мне надоело лежать в кровати уже в девять утра. Пришлось вставать.
Вот тут-то и была собака зарыта.
Блок был пуст.
Соседка, открывшая мне дверь утром, бесследно исчезла. В помещении не было ни единого признака того, что она здесь вообще была. Ключ торчал в дверном замке. Её посуда была сухая, как и зубная щётка. Ни обуви, ни куртки не было. Постель заправлена. Ноутбук на столе, выключен. Аккумулятор холодный.
Тишина? Нет. Тихий мёртвый шум здания, в котором как будто никого нет... ни единой живой души.
По коже пробежала прохлада. Сердце глухо стукнуло и замерло. В груди тревожно заныло.
За спиной что-то щёлкнуло. Я, нервно дёрнувшись, оглянулась. На губах дрожал испуганный вскрик. Ничего... Сердце пропустило пару ударов и заколотилось в разы быстрее. Воздуха не хватало. Ужас переполнял всё моё существо...
Я выбежала в коридор. Там царила та же неживая тишь. Что-то стрекнуло. Забились в истерике провода на улице. По крышам прогремел ветер. Хлопнула незапертая дверь...
На этаже никого не было.
Я рванула обратно в блок. Подобно мышке, бегущей от кота в норку. Как ребёнок, прячущийся от бед в шкаф. С лихорадочно стучащим сердцем заползла под одеяло, накрылась им с головой, свернулась в клубочек и, изо всех сил зажмурившись, начала думать... о птицах, о небе, о маме. О знакомых людях, об учёбе. Обо всём подряд... всё, что угодно... лишь бы избавиться от ледяного ужаса... но в голове раз за разом возникали страшные пугающие образы...
Я не помню, сколько это длилось.
Страх отступил. Сознание очистилось.
Мне захотелось есть.
* * *
И вот, сидя на подоконнике и лениво пережёвывая макароны с сыром, я смотрю в окно на абсолютно безлюдную улицу... Я уже даже не вздрагиваю от почти неслышимых щелчков и перестуков. Просто сижу и жду, когда хоть кто-нибудь, наконец, появится...
Ну, и что с того, что я параноик?
Зато мне интересно живётся. Гораздо интереснее, чем вам.
ПРИЗРАЧНЫЙ МАТЕМАТИК
Группе 13СПС-1, которая сделала сборник реальным, и преподу по высшей математике, с которого всё и началось.
А пределы, уважаемые будущие ландшафтные дизайнеры, нужны для того, чтобы деревья чувствовали вашу интеллектуальную мощь.
Препод по вышке.
День не задался с самого утра.
Вообще-то это был вполне обычный день первокурсника. Ранний подъём, утренний чай, приготовленный и употреблённый на автопилоте, сонные лица соседей по блоку и настроение, болтающееся где-то в районе 'ниже нуля', как и температура за окном. Насморк, отсутствующие даже в перспективе деньги (и кто вообще придумал отдавать долги перед Новым годом?) и надвигающаяся сессия лишь добавляли шарма общему положению дел. Разумеется, шарма несколько своеобразного отрицательного плана.
И вот, топча грязное скользкое месиво, по какому-то недоразумению названное декабрьским снегом, я, злая и недовольная, уныло побрела за соседками в сторону универа. В приблизительно верном направлении, то есть. Не знаю, иногда мне казалось, что, если девочкам захочется мило надо мной пошутить, я могу, продолжая следовать за ними, оказаться в другом конце города. Утром я не замечала ничего: мои глаза были открыты ровно настолько, насколько это требовалось, чтобы беспрепятственно передвигаться в пространстве. И только я доползла до нужной аудитории и опустила своё бренное тельце на стул, мой разум отключился окончательно. Единственное, на что я ещё была способна, - это записывать в автономном режиме лекцию. И так было в лучшем случае до конца первой пары. В худшем же сознание включалось только под конец второй, когда просыпался желудок, утром кое-как умиротворённый чаем с булкой. Он знал, что на получасовом перерыве его кормят, и настойчиво требовал к себе внимания. А мозг, будучи весьма заботливым органом, немедленно приходил в рабочее состояние.
Но, как уже было сказано, день не задался с самого утра.
Я смогла активировать все жизненные функции только к началу третьей пары. И не столько из-за голода, сколько из-за осознания блаженной истины: прошло уже десять минут пары. А, значит, остаётся только пять оных... И неважно, что препод по вышке ещё никогда не забивал на столь любимую математику и на не столь любимых студентов. Важна лишь надежда, пусть и зыбкая, как этот противный полесский туман, нагоняющий тягучую дремоту. Ведь это так волнительно - считать секунды, чтобы потом просто вот встать и разойтись, довольно хихикая и запихивая куда подальше предательские мысли наподобие: 'А ведь придётся отрабатывать...'
И вот уже, казалось, пора уже и сумки собирать - вон, некоторые одногруппники даже набрасывать куртки начали, а ты, как последний лох, всё ещё сидишь перед открытым конспектом, - и тут случается то, в чём ты был вообще-то уверен, но всё-таки как же грезилось об обратном... Но я же уже говорила, день не задался с самого утра... Бесшумно открывается дверь, и мягкой неслышимой походкой в кабинет вплывает Он. Математик.
Группа как один человек разом вздыхает, и все рассаживаются по местам, начиная лениво доставать конспекты, иногда даже отдалённо не перекликающиеся с предметом. Нет даже расстроенных 'блин'. Конечно же, ведь исход ожидания был предрешён ещё с самого начала. Да и из-за простого оладушка, испечённого в устной форме, можно хорошенько залететь... Ну, кто виноват, если препод на дух не выносит нецензурщины? Тут уже поневоле будешь следить за базаром, отбрасывая даже такое простое и невинное слово-паразит.
Началась пара.
Собственно, я не имею ничего против математики, пусть даже и высшей. Как можно иметь что-то против того, чего фактически в глаза не видел? Я просто её не воспринимаю. И, следовательно, на парах занимаюсь делами, несколько отличными от тех, коим я должна отдавать своё время и силы. Обычно это такие интересные вещи, как игра в крестики-нолики с соседкой, переписывание конспектов и наблюдение за вконец обнаглевшими голубями. Однако сегодня всё шло не по плану.
Соседка решила отсесть от меня подальше: ей что-то у кого-то нужно было переписать. Или что-то кому-то объяснить. Или же ей за предыдущие две пары попросту надоело моё угрюмое общество. Так или иначе, сидела я одна. Лекций переписывать тоже никаких не надо было. Всё, что можно, я уже давным-давно содрала у более ответственных товарищей. Даже голуби решили предать меня, безжалостно отдав в лапы высшей математики. На улице ничего занимательного не происходило. Отчаявшись, я попыталась включить музыку и абстрагироваться от окружающего мира, но удача отвернулась, или, как говорят, неприятности случаются. Телефон умер. Видимо, ему тоже захотелось немного вздремнуть. И мне пришлось смириться с тяжкой судьбой, раз уж само бытие настаивало на детальном изучении этой лекции... Впрочем, была ещё одна вещь, о которой я неожиданно вспомнила.
Иногда вот бывает такое: смотришь на человека и кажется, что он немного не от мира сего. Не столько сумасшедший, сколько... странный. Подозрительный, если быть точнее. А Математик наш был именно таким. Вроде и обычный мужик. Роста такого... не сильно высокий, в общем. Седой, уже начинает лысеть. Двойной подбородок, внушительных размеров живот. Неуклюжий. Немного, с моей точки зрения, неряшливый. Совершенно не сосредоточенный, отчасти витающий в облаках, что ну совсем не делало его в моих глазах достойным учителем и, тем более, преподавателем математики. Похож на выросшего, но так и не повзрослевшего, прилежного мальчика. Наверное, до сих пор не позже одиннадцати спать ложиться. А так - совсем обычный пожилой человек, у которого проблемы со здоровьем. Можно даже сказать - среднестатистический, что уже вообще последняя стадия. Но всё-таки меня что-то в нём напрягало. Не раздражало, а именно напрягало. Понять бы ещё, что...
Ясное дело, скука развеялась, как дым в ветреную погоду. Я принялась за детальное изучение объекта. Не то, чтобы меня это так сильно интересовало... но какой только ерундой не займёшься, дабы скоротать время.
Проще говоря, я пронаблюдала за ним всю оставшуюся часть пары, пытаясь отыскать ту черту, что делает его такой подозрительной личностью. И, понятное дело, ничего не обнаружила. Человек как человек. Со своими странностями, конечно, но все мы не без того. Кто, как известно, пренебрежительно относится к чужим тараканам, лишается счастья быть понимаемым другими. И я, тряхнув головой подобно грустной лошадке, начала спешно собираться в общагу. Хотелось есть. Есть и спать, хотя последнего сегодня у меня явно было в избытке.
И я даже не удивилась, когда поняла, что в блок я попаду ещё нескоро. Мои соседки, без которых мне было бы уйти не очень удобно - всё-таки привыкла я к ним, - решили зачем-то задержаться в универе. Кажется, хотели рискнуть сдать лабораторную по химии. Я не стала охранять их и химичку возле кабинета и предпочла спуститься вниз. Всё-таки свежий воздух. И преподша не смотрит взглядом Цербера: 'А ты когда думаешь сдавать?' Хотя, кто знает, может, я бы осталась с ними, если бы заранее была в курсе, что именно произойдёт на первом этаже. Ибо случившееся в корне поменяло моё мировоззрение. Это была самая настоящая революция, однако... всё по порядку.
Вот что обычно делают люди, когда им доводится ждать кого-то в одиночестве? Не имею понятия, чем страдают другие представители моего вида в такой архипечальной ситуации, но я предпочитаю рассматривать своё окружение. В частности, людей. Не только по причине моей любви к поиску колоритных кадров в толпе, но и из-за привычки искать в ней же знакомых. Ну, или людей, на них похожих. Собственно от нечего делать я принялась за своё излюбленное дело. 'По идее, шанс встретить хоть одного из моих знакомых бесконечно мал и неограниченно стремится к нулю... тьфу, ну что за пакость-то, а? Снова эта матема в голову лезет, уж никуда от неё... Надо о чём-нибудь другом помыслить, что ли', - вот так я подумала в тот миг. И всё бы ничего, если бы не вышедший из двери напротив меня Математик. Я рассеянно улыбнулась и постаралась сделать вид, что его, вопреки логике, не вижу. А сама тем временем отметила про себя это странное совпадение. 'Надо будет девчонкам рассказать, - ухмыльнулась я. - Пускай похихикают'. Я ещё немного порассуждала мысленно о преследующем меня сегодня предмете и, хмыкнув, отвлеклась на какую-то чересчур громко хохочущую парочку девушек. Буквально на секунду, но этого, как выяснилось, оказалось вполне достаточно.
Стоило мне поднять глаза на дверь напротив, как меня взяла оторопь. Оттуда своей плавной неспешной походкой плыл Математик...
Я даже ничего не поняла. Ну, Математик и Математик. Не живёт же он в своём кабинете, правда. Ему же и выходить иногда надо. Ноги там разминать, кушать.
Но вскоре, стоило лишь немного отойти от шока, я осознала страшную истину. И вот тогда стало по-настоящему жутко. Мозг тут же начал искать окольные пути. Мол, ты же не следила за ним, да ещё и отвлекалась. А, может, он забыл что-то и вернулся через другой вход? Вот только такие слабые попытки успокоиться не помогали. Хотя бы потому, что я сама - своими глазами - видела, как он выходил из корпуса; хотя бы потому, что никому - тем более ему, такому неповоротливому и медленному - нереально за те пару секундочек, что я не наблюдала за выходами, пройти к дверям; хотя бы потому, что мы всей группой ещё с начала года убедились, что других входов-выходов в корпусе нет, только этот парадный... Я не впала в панику, нет, что вы... просто я ненадолго зависла в пространстве.
Ступор прошёл в то мгновение, когда я увидела, что из кипы бумажек и папок, которую препод нёс с собой (а в первый раз у него в руках ничего не было, значит, как бы он там не вернулся, он просто забыл эту пачку), выпал один листочек. Вернее, не в то миг, а когда я, чисто на автопилоте, его подобрала и взглянула на написанное.
Весь листочек был исписан какими-то непонятными символами, математическими выражениями и графиками. Чего же ещё можно было ожидать от Математика, спросите вы? В принципе, этих записей - вполне. И ещё много чего. Но только не алхимического круга, изображённого на обратной стороне листа, причём, судя по записям, которые я ещё могла разобрать (зря я, что ли когда-то давно всякой сверхъестественной ерундой увлекалась?), напрямую связан и с записями, увиденными мною изначально.
Я даже не знала, как следует на это реагировать. Одно дело, когда подобные записи встречаешь у подростка. Переходный возраст, и всякое такое. И совершенно иное - когда выясняется, что подобным занимается взрослый человек. Да ещё и кандидат... или кто он там?.. неважно, в университете преподавателем работает же! А тут такой... гм-м-м... компромат, что ли? От неожиданности я даже забыла про его странное появление. Кстати, что это вообще такое было-то, а?! И не поймешь, что более странно - его неожиданное хобби или что предшествовало моему узнаванию сего факта.
Кстати говоря, надо бы в своих записях порыться. Что же это за формулы? Я уже где-то видела подобное, вот только не могу вспомнить, что это значит...
В общаге я каким-то образом забыла про дневное происшествие. Нет, разумеется, я рассказала про случившееся девочкам (только листик не показала, надо же уважать чужие секреты. Вдруг он это скрывает). Однако мы вместе посидели, подумали и пришли к выводу, что я просто не заметила, как он прошёл мимо меня. Вполне разумное объяснение, нечего сказать. Даже и не поспоришь. Хотя про его странности мы тоже не преминули поговорить. К примеру, что его никогда не слышно, когда он входит в кабинет или выходит из него. Или, к примеру, на одном из практических он вышел, за ним почти сразу вышла одна девушка из группы, но найти его так и не смогла, хотя за те две минуты далеко он уйти не мог. Соседки на этом моменте хихикнули и, хихикая, подкололи меня, что Математик умеет ходить сквозь стены, вот я его и не заметила. На этом мы обсуждение и закончили - как раз сварилась картошка, и голодным студентам уже было не до того.
До бумажки я добралась только под вечер. То есть, как под вечер? Часа в два ночи я, закидывая конспекты в сумку, случайно напоролась на листик. Некоторое время на него смотрела недоуменно, а потом вспомнила о своём намерении посмотреть значение записей.
Сказано - сделано. Не слишком сложно открыть ноут и, немного пошарив в своих папках, найти нужные файлы, особенно, если знаешь, приблизительно в каком русле надо искать. А уж что может быть легче банального сравнения изображения на листике бумаги с электронными? Проще говоря, вся работа потребовала от меня только полчаса. Так что я уже вскорости сидела в интернете и, вбив соответствующее описание, читала то, что предлагает мне википедия по этому вопросу. Как выяснилось, я уже почти ничего не помнила из своего прошлого увлечения, однако и того, что помнила, оказалось вполне достаточно.
Я закрыла ноут. Правда была слишком шокирующей для моего сознания.
Я неверяще взглянула на исписанный листик. В который раз просмотрела написанное корявым почерком. Нет, всё-таки никакой ошибки здесь нет. Всё правильно... вроде.
Но ведь этого не может же быть, не так ли?
А как тогда понимать всё это?
Математик всегда был неуловим. Его найти было просто нереально. Его шаги всегда были невероятно тихи... даже слишком. И то сегодняшнее происшествие... И его фанатичная привязанность к своему предмету, настолько нетипичная для нормального человека... И его уверенность, что именно математика может помочь в любых жизненных ситуациях...
Кто же знал, что так всё обернётся?
Собственно, мои соседки были недалеки от истины: Математик на самом деле мог ходить сквозь стены... Прямо как призрак.
Просто он был мёртвым.
Да уж точно: математика если и не пригодиться в самой жизни, то хоть после смерти ею воспользуешься... если жить дальше захочется...
БЛОК 515
Моим соседкам и их терпению, что позволило им справиться с моим чувством юмора. И дело вовсе не в монстрах.
Всё началось с самого... ха-ха, нет, не с утра, а с заезда. То есть с заселения.
Я всегда подозревала, что место, в котором я оказалась, немного... противоестественное. Как минимум.
А уж про его обитателей и заикаться не стоит. Да и не об этом речь.
По сути, всё шло довольно-таки хорошо. Проблемы, конечно, были... не только из-за странности блока и наших закидонов. Жизнь в обществе очень часто преподносит нам неприятные сюрпризы, и от этого никуда не деться. К сожалению ли, к радости ли... неважно. От этого никуда не уйти, и потому нечего бесцельно рассуждать об этом. Жизнь, в общем говоря, была хороша. Хороша и весела. Правда, не очень долго.
Начальный этап нашей жизни здесь ничего не омрачало. Да, были некоторые недочёты, но, повторюсь, избежать их невозможно даже при очень большом желании. Но все они отошли на задний план, стоило только возникнуть по-настоящему серьёзной проблеме. Проблеме, угрожающей нашему... здравому смыслу.
Всё началось с того, что нам стало немного скучно. Понятное дело, менять никто особо ничего не хотел. А вот развлечься - пожалуйста. В итоге после нескольких бессонных ночей, проведённых за всякого рода мистическими фильмами и прочей суеверной чепухой, случилось страшное.
Появилось Оно. Что это было? Было ли оно живое? Опасно ли? Что этому надо было от нас? Вопросов было много. Ответов на них - нет. Мы ничего не знали об этом. Даже то, откуда оно появилось. И появилось ли?.. А, может, это мы пришли извне, нарушив его покой? Мы не знали. Это существо ввергало нас в ненормальный ужас. Отчаяние быстро захватило этот блок. Каждый миг был исполнен страха и ожидания. Кто станет жертвой в этот раз? Кто угодно. Это существо не следовало какой-либо схеме. Его действия не поддавались осмыслению. Наша жизнь здесь была пропитана духом безнадёжной борьбы.
В этот раз исчезли мои носки.
Я обыскала всю комнату. И соседнюю тоже на всякий случай. Обшарила ванную и туалет. От безвыходности заглянула даже на кухню, где, понятное дело, ничего не нашла. Как и в других местах, собственно.
Вещи начали пропадать внезапно. Мы не знали и не знаем до сих пор, куда они исчезали. Они никогда не возвращались.
Повторюсь. Наша жизнь была пропитана духом борьбы, отчаянной борьбы с невидимым чудовищем, что возникло ниоткуда и сеяло смятение и безысходность в наших умах и беспорядок в нашей скромной обители.
В этот раз пропали мои носки, и я была в истом отчаянии.
Однако постепенно оно - это отчаяние - сменилось на злость. С какой это стати?! Я и сама в состоянии потерять такой предмет одежды. Да легко, тут и особых умений не требуется. Уж сколько раз подобное бывало... Но позволять ещё кому-то уничтожать мои носки...
Ну уж нет.
Ярость овладела мной.
Так и началась эта непродолжительная странная война.
Соседки непонимающе смотрели на то, как я с безумным видом ношусь по блоку, расставляя всевозможные ловушки в самых, казалось бы, неожиданных местах. Они были разными, часто совершенно бессмысленными, нелогичными и непредсказуемыми. Я не думала о системности их построения и размещения. Я прекратила какие-либо попытки мыслить здраво, как, по идее, и должен это делать нормальный человек в такой ситуации. Идея схватить это и отомстить этому стала навязчивой, она преследовала меня и не отпускала ни на миг. В часы моё сознание наполнилось негативом, а глаза начали маниакально блестеть при любом подозрительном, на мой взгляд, шорохе.
Даже не знаю, что именно привело к такому резкому изменению моего мировоззрения, всегда отличавшегося миролюбивостью и дружелюбием. Отчаяние ли? Желание ли освободиться, наконец, от террора неизвестного нечто? Ненависть ли? Или страх загнанной в угол крысы?
Меня это не интересовало. Только я и цель. Я и цель...
* * *
Ночью на стене возле моей кровати появился тёмный след чьей-то когтистой лапы. Он больше моей головы.
Мы переезжаем в другой блок...
САЛАМАНДРА
Сачко Екатерине Александровне, Черняк Валентине Сергеевне и Якубчик Ольге Александровне за то, что было сожжено саламандрой.
Признаться честно, я бы предпочла, чтобы всё это произошло с утра. Произошло - и всё. И день свободен. Ни тебе особой нервотрёпки, ни неприятного беспокойства. Опять-таки, неприятности с утречка бодрят, приводят в рабочее состояние и... да и мало ещё чего!
Но неприятности вечером - особенно ночью - тревожны и... неприятны. Есть в них что-то такое...
Как противная одинокая капля, миновавшая ресницы и стёкла очков и попавшая в глаз. И обидно, и страшно, что тушь потечёт.
А уж если и косяк-то не твой...
Из-за противного едкого дыма невозможно было работать. Он раздражал нежное горло, от него невыносимо слезились глаза, а в груди возникла толстая болотная жаба, душащая и важно квакающая, противно, неприятно. Хотелось - ужасно хотелось! - кашлять. Кашлять и ругаться. Возможно, даже неприличными словами. Тем не менее, я, смутно надеясь избавиться от докучливого першения, лишь пила прохладную воду. Пыталась сосредоточиться на задании по английскому, чем я, преимущественно безуспешно, занималась уже 'добрые' два часа.
Осознание, что, вообще-то, в комнате мутного воняющего тумана быть не должно, пришло не сразу. Я действительно отчаялась подготовиться, наконец (и впервые), к паре: она была последней в семестре. Мои соседки суетились, тоже кашляли, открывали окно, беспокойно крутились по блоку. Сквозило, и я, недовольно цыкнув, натянула на плечи тёплую кофту. Мало ли.
В коридоре слышались голоса, обеспокоенные, громкие, с нотками скрытой и напускной паники. Апофеозом царившего вокруг бардака стала вспомнившая о своих обязанностях пожарная сирена. И вот тут-то и стало понятно: что-то не так. Не до домашнего задания.
Действительность, выкинувшая очередной сюрприз, настойчиво требовала моего внимания. И непосредственного участия.
В коридоре было людно. И дымно. И шумно. И бестолково.
От соседок я смогла добиться только короткого и рассеянного замечания о каком-то неуравновешенном, что зачем-то что-то поджёг. Или опять курил в туалете, а окурок скинул в вентиляционную шахту. Ну что, бывает... Из разговоров людей, столпившихся в коридоре, стало ясно, что ужасного дыма пострадали практически все комнаты и что отличился наш блок... Так.
Наш бывший блок, из которого мы позорно сбежа... дальновидно отступили в наш нынешний.
Хм. Любопытно.
С трудом пробившись к такой знакомой двери, я с опаской заглянула в комнату. На пороге виновато мялись какие-то парни, переглядывались, оправдывались перед комендантшей. Из их сбивчивой нервной речи стало понятно, что они пытаются убедить всех в том, что не курили и не поджигали вообще ничего и никогда. Ага. А сигнализация у них-то сработала. С чего бы?.. С каким-то злорадством я отметила, что на жильцах блока либо нет носков, либо оные из разных пар.
Где-то вдалеке послышался возбуждённый шёпот. Приехали пожарные. Значит, сейчас разбираться будут. А дым всё валил и валил...
Здоровые мужики в формах и касках устало бродили по этажам и комнатам, засовывали в вентиляционную шахту головы, светили фонариком, задавали умные вопросы о курении и открытой форточке. Уныло кивали и уходили дальше. Переговаривались по рациям. Потом приходили другие, чтобы сделать абсолютно тоже самое, и так несколько раз. Иногда появлялись и делали умное лицо уже встреченные ранее персонажи. Коридор шумел. Сирена орала. Сквозило. Дым продолжал валить.
Хаос продолжался около часа. На английский все решили попросту забить, сославшись на непредвиденные обстоятельства. Пожарные, так ничего и не выяснив, уехали восвояси, предварительно поставив на уши всё общежитие.
Блок нашкодивших парней на мгновение приобрёл острую популярность, вызвав непривычный интерес со стороны соседей по этажу и общежитию в целом, и на целый вечер стал самой обсуждаемой темой жильцов и на весь следующий день - университета. Разумеется, последнее стало возможным даже при настоятельной просьбе комендантши держать рты на замке и никому ничего не рассказывать, и особенно ничего - в интернете.
Спасибо за совет, как говориться.
А пока жизнь в нашем общежитии затихла, пришла в более привычное ей состояние, незримо кипящее, тихо буйное. Только раз в коридорах и блоках стало вновь шумно: когда была озвучена уже упомянутая просьба. И, конечно же, это небольшое выступление по громкой связи вызвало массу недовольных и ехидных замечаний, но дело, в общем-то, на этом угасло. Всё-таки имелась другая тема для разговора, более естественная и животрепещущая.
Что же на самом деле произошло в блоке пять-один-пять?
Парни упорно отнекивались ото всех предложенных вариантов юными - и не очень - холмсами, а в сознанку идти не хотели. Происшествие оставалось тайной, разгадать которую хотелось - в той или иной степени - всем. Особенно комендантше, которой пришлось остаться в общежитии на ночь. Словно курица-наседка, следящая за детьми, что тут скажешь.
Понятное дело, обсуждение, ленивое и неспешное, шло и у нас, то прерываясь на что-то более значимое, то вновь возвращаясь в диалог. Постепенно идеи приобретали оттенок весёлого идиотизма. И именно тогда в мою голову пришла светлая мысль, и я, даже не раздумывая над ней, решила поделиться новоиспечённой идеей с соседками.
Очевидно, зря я не подумала. Язык мой - враг мой, не иначе.
Но и им не следовало так на меня набрасываться. Да, мои выводы были далеко не идеальны, немного сыроваты... Но это вовсе не обозначало, что факт некоторой присутствующей недоработки даёт право слушателям настолько яростно критиковать предложенную теорию.
Ведь что-то давало тем парням возможность относительно спокойно жить в том проклятом блоке. Почему бы и не предположить, что это могли быть их собственные силы, правда, сверхъестественные? Тем более, на их руках действительно виднелись свежие следы от ожогов. Как будто что-то - или кто-то - обожгло их, холодом или жаром.
Небольшая чёрная ящерка с некрупными жёлтыми пятнами вполне могла сделать это. Да и саламандр маги, алхимики и им подобные очень часто держали в качестве домашних любимцев. Или подопытных. А живут эти элементали где? Правильно, в огне. И некоторые им же и питаются. Почему бы молодым магам, а они явно были необычными людьми: тот монстр совершенно их не напрягал, не завести себе такого вот милого зверька? А потом в процессе очередного кормления или чистки места обитания не уронить какую-нибудь искорку на не вовремя оказавшуюся рядом бумажку?
А ведь в этом случае уничтожить улики легче лёгкого. Огонь ящерка гасит без труда из-за своей невероятно низкой температуры тела. И уж наверняка парни от греха подальше попытались спрятать виновницу переполоха и, не подумав, схватили её голыми руками, в результате заработав если не ожог, то отморожение. А ведь она ещё и укусить могла... или нет? Ну, в любом случае попадания яда вовнутрь организма привело бы к тому, что пострадавшего увезла скорая. Саламандрин имеет ряд достаточно неприятных свойств. Всё-таки, не самое удачное домашнее животное.
Однако меня высмеяли. И самым вежливым замечанием, высказанным мне, был намёк о моей неадекватности и паранойе.
Что же, есть немного.
Но обидно же!
Можно было бы и полегче...
...Спустя пару дней я, разговаривая ночью по телефону в тёмном пустом коридоре, смогла наблюдать, как те самые парни, напряжённо озираясь, выкидывают доску для призыва дымного человечка, часто используемого в гаданиях и попытках призыва удачи. Вот только, если тревожить его слишком уж часто, как это порой бывает во время напряжённой сессии, он может разозлиться и попытаться отравить горе-шаманов угарным газом...
Кажется, это говорить моим соседкам не следует.
ЖИТЬ ВО СНЕ
Сачко Екатерине Александровне за её страсть к гороскопам и сонникам.
Пора вставать.
Именно эта мысль крутилась у меня в мозгу добрые полчаса. Но не хочется же!
Выходной. Одиннадцать утра. Беспокойно ворочается соседка, успевшая уже отлежать себе бока. Щебечут воробьи на окне. Тепло. Спокойно.
Но пора вставать.
Скидываю с ног непонятный пушистый комок. Он, недовольно пофыркивая, пополз под кровать, где незамедлительно начал скрестись. За что и получил розовой, как закат, тапкой с беленьким бантиком. Комок, видимо, сообразив, за что получил, успокоился. Правда, тут же принялся ругаться со своей новой розовой добычей, но тут уже ничего нельзя сделать. Осталось только смириться с тем, что и эта тапка покинет сей бренный мир. Где вторая - да и была она или нет - я не знаю. Может, Подкроватин упёр. Вот только зачем ему кусающаяся тапочка - неясно. В прочем, неясно, и что это вообще такое - Подкроватин.
Привычно отгоняю назойливых зелёных фей со стрекозиными крылышками, настойчиво кружащих возле меня и требующих дать им сухого гороха. Ну, нет у меня его, отстаньте! И вообще, вам нельзя. А то опять носиться будете как угорелые. И так все стены в маленькую дырочку после прошлого раза. Комендант была в ярости, и ещё раз выслушивать её мысли по поводу нашего поведения мне не очень хочется. Соседка подняла голову и, убедившись, что я соизволила-таки сегодня выползти из кровати, поспешно вскочила следом, отложив планшет куда подальше, и пошла ставить чайник. Не знаю, почему она всё время ждёт, пока я проснусь? Меня же и из пушки не разбудишь, а она чего-то опасается. Странно, в общем.
В ванной обнаружились маленькие крокодильчики. Кто и зачем их сюда припёр, было пока непонятно, так что орать и выяснять, кто прав, я не стала. Хотя, наверное, стоило. Наш блок и так больше похож на зверинец, чем на жильё нормальных людей. Но они были настолько милыми, что я попросту не издала даже и возмущённого писка. Только и смогла, что умилиться и с кряхтением перетащить белый тазик с водой, где они плавали, из ванны на пол. Надо будет им что-нибудь придумать. Аквариум там купить...
Умываюсь. Оранжевые капли воды приятно холодят кожу и испаряются. Всё-таки самое приятное, что может быть утром после жаркой ночи - это не завтрак, а прохладный душ. Тело остужается, голова проясняется. Появляется желание что-то делать.
Выхожу из ванной и тут же застываю в шоке, не успев и двери закрыть. Сердце на секунду замерло и пустилось исполнять бешеные шаманские пляски. Мимо, только чудом не зацепив меня - мою голову, если быть точнее - пролетела малюсенькая коробочка с чем-то противно вопящим. Содрогнувшись и покосившись на предмет, отскочивший от стенки и теперь спокойно лежащий на полу в расплющенном состоянии, зыркаю на соседку. Цыкаю и начинаю ругаться. Меня, как всегда, игнорируют. Ну, и ладно. Не очень-то и хотелось, не так уж и страшно было. Но осторожнее, осторожнее надо быть! Соседка в панике бросается к коробочке. Я фыркаю. Смысл было её швырять, если потом так за неё беспокоишься? Вернее, за её целостность. А, ладно...
В прочем... Я, уже собравшись забить на происходящее и принявшись за готовку завтрака, замерла и недоуменно покосилась на коробочку. Из неё, шатаясь, выполз парень соседки. Маленький-маленький. Хм... Он же вроде в армии был. В другом городе. Зачем он сюда-то пришёл? Там скучно стало? Или как? Хотя, это меня не касается. Лишь бы коробочками в меня не кидались.
Наливаю чай. Чай с шоколадным батоном - идеальный завтрак. Вот только я голодная. Надо бы ещё чего-нибудь... О, лук! Вот теперь действительно идеально. Отщипываю себе пёрышки сочного зелёного лука, с наслаждением вдыхая аромат его сока. Всё-таки, человек, посадивший в блоке лук, - гений. Правильное дело совершил. Так что теперь зелень у нас в наличии круглый год в неограниченном количестве. Только ходить сквозь эти заросли тяжеловато. Вырос-то он высокий. Как две меня. Да и комендантша ругалась за испорченный пол... ну, подумаешь, корни продырявили... с кем не бывает.... Мелочи какие. Вот из-за баобаба, проросшего со второго этажа на первый - корнями и на седьмой - кроной, она так не психовала. Дурочка же. Какая от баобаба польза? Только бетон испоганил. А вот наш лук полезен.
Стук в дверь. И кого к нам принесло? Сегодня же выходной. Кто же в выходные дни в гости ходит? Это же запрещено каким-то уставом. По новостям даже передавали. Ой, кто-то попа-а-ал...
Так, размышляя над особенностями нашего уголовного кодекса, открываю. На пороге стоит какая-то бледная старушка в стареньком пальтишко. Лето же, совсем старая поехала. Но спутники сей пожилой дамы заставляли напрягаться куда больше. Два здоровенных амбала в чёрном. И в чёрных блестящих очках. Да и рожи самые что ни есть бандитские... Однако поздоровались вежливо и попросили позвать моего Котика. Я пожимаю плечами и дрожащим голосом - кстати, что с ним? Вообще на мой не похож - говорю, что эта девушка в данный момент отсутствует и что неплохо было бы объяснить, в чём проблема.
Проблема оказалась в том, что моя Киса не оплатила арендную плату. Она, дескать, жила в Москве во время тамошних гражданских разборок и пряталась от русских мафиози на квартире у этой бабули. Собственно, эти самые мафиози и бабушка и стояли передо мной.
Киваю. Всё понятно. А вот адреса места, где она сейчас находится, не дам, так как сама его не знаю. Хотя бы. Следовательно, уважаемые посетители могут испарится. Что они и сделали, оставив после себя небольшое облачко желтоватого тумана, пахнущего горчицей. Зелёные феи, учуяв его, тут же слетелись на это облако и через секунду его как не бывало.
Возвращаюсь в комнату с подносом, полным еды, наперевес. Именно наперевес, подносик оказался просто невероятно тяжелым. Опять скидываю со своих ног непонятный пушистый комочек, параллельно замечая, что в его шерсти застряли клочки несчастной розовой тапочки... Видимо, этот мех не такой уж и безобидный. Такое с ни в чём не повинной кусающейся тапкой сделать... да ещё и под моей кроватью. Вот изверг! Стоп, а где моя кровать?.. Хм... Опять внеплановая перестановка, по всем признакам, произошедшая в этот раз без участия моих обожаемых соседушек. Сомневаюсь что-то, что они способны расширить комнату в три раза и запереть мою кровать на шкаф. Кстати, тоже непонятно, откуда он? Судя по ножкам, пришёл откуда-то самостоятельно, прибившись к стае из двух тумбочек, недавно к нам в блок забрёдших. Да, наверное, так и есть. Только где он прятался до этого момента? И зачем? Стеснялся?
За столом две соседки упорно пытались накормить банку рыбкой-гуппи. Банка сопротивлялась из последних сил, но девочки сдаваться не собирались. Стены и потолок были уже мокрыми... Блин, сейчас опять затопим цокольный этаж... Опять получать ни за что. Не объяснять же, в самом деле, что банка забеременела и теперь капризничает, отказываясь принимать в пищу рыбу, так ей необходимую! Нет, ну действительно. Только и услышим, что надо идти в пункт выдачи стеклотары. Мол, там о ней лучше позаботятся. Ага, конечно. А если её другие банки обижать будут?
Хм... Соседка что-то говорит. Давно уже. А я не услышала. Повторяет... в который-который раз? Хм, тысяча девятьсот седьмой. Считала, что ли? Ага. Пора работать, ты права. Но ведь так не хочется... поспать бы... Ну и что, что встала только?
Хорошо, пора уже и делом заняться. Мне ещё надо написать отчёт о своих наблюдениях за звуками сов и комаров. Блин, ну реально глупая тема! Уж лучше за повадками линий электропередач наблюдать. Хоть что-то в интернете можно найти, а по моей - вообще ничего. Пусто. А, ещё и составить список багряных растений на ботанику. И соседка просила набросать план побега с её свадьбы. Кошмар, сколько дел! И как всё это успеть?!
* * *
Пора вставать.
ДОППЕЛЬГАНГЕР
Колтуневич Ольге Юрьевне за идеальную прямую чёлку. Чёлку, которую она зачем-то остригла.
Всё началось с утра, с начала очередного учебного дня. Он мог - и должен был - закончиться хорошо. Но когда в последний раз у меня что-то происходило как у нормальных людей?
А в прочем...
И в этот раз неприятности начались с самого утра. Не сказала бы, что оно было совсем обычным. Несмотря на то, что последнее время я жила одна в блоке, опоздание оставалось чем-то нетипичным и из рук вон выходящим. Я не могла проспать просто потому, что ещё с детского сада интуитивно ощущала, что будильник вот-вот прозвенит, и в конце концов научилась вставать самостоятельно, без него.
А тут - на тебе. Преспокойно себе спала - как ни в чём не бывало - под убаюкивающее тиканье часов. Кровать, чем ближе была зимняя темнота, становилась всё теплее и мягче, а бесцельное валяние в ней по утрам приобретало статус наиболее ценного сокровища. Многие - и, в большинстве случаев, я также - поддавались этому искушению и в результате жертвовали временем, аккуратностью в одежде, нормальным завтраком ради лишней минутки-другой полусонной медитации над часами.
Я открыла - хотя, скорее, разлепила - глаза, когда до крайнего срока выхода из блока оставалось только пятнадцать минут. Предполагалось, что изначальных сорока мне хватит на утренний чай, неспешной одевание, умывание пополам с фырканьем и зомбиподобное шатание от угла к углу. Пришлось сократить утренние процедуры до необходимого минимума.
Схватив в охапку одежду, я рванула в ванную. Пара-тройка неуклюжих движений, десяток голубоватых брызг от зубной пасты на зеркале, одно ёмкое и не очень уместное в данной ситуации 'Блин!' - и я, спотыкаясь, на предельной для своего заторможенного, совершенно не соображающего - да ещё и лишённого провожатых - организма скорости вылетаю из общаги.
До начали пары оставалось пять минут. Это было безнадёжно. Успеть вовремя не представлялось возможности. А препод злой... Однако надежда, которая не просто умерла ещё во время моего сна, но даже не родилась из-за отсутствия какого-либо подобия будильника.
Впереди замаячила знакомая спина. Кто-то из моих дорогих одногруппников также, как и я, решил опоздать на пару к нашему Лешему и, как следствие, простоять два часа на своих двух у доски. Была у препода такая, как мы считали, скверная привычка: опоздавших выстраивать в ряд напротив шумящей аудитории.
Если, конечно, вообще пускала в кабинет.
Я ещё ускорила шаг, пытаясь нагнать быстро, с неожиданной лёгкостью вышагивающую одногруппницу, но очень скоро поняла, что моей скорости явно недостаточно. Я почти бежала, а она спокойно прогуливалась на своих высоченных каблуках, как-то чересчур быстро. Недолго думая, я окрикнула девушку, надеясь хоть таким образом организовать себе компанию на ближайшую лекцию.
Она остановилась, едва с моих губ сорвались первые звуки её имени. Нет, не так.
Она словно почувствовала, что я позову её.
Разумеется, дальше никто никуда не спешил. Смысл? Вдвоём же получать будем. Не всё ли равно, кто окажется первым? А так хоть товарищ по несчастью будет под боком. И солнце как раз выглянуло из-за тяжёлых туч... Вмиг потеплело, и рука сама потянулась к молнии.
Одногруппница, с утра вечно пребывающая в отличном - даже злость порой берёт - настроении, немедленно включила внутреннюю мамочку и с хорошо скрытым смехом принялась отчитывать непослушную дочку нудным голосом, при этом застёгивая до предела воротник и затягивая шарф потуже да поплотнее. Голову тут же облепил капюшон, 'чтобы ветром не надуло'. Попытки избежать этой заботы не увенчались успехом, и я, будто смирившись со своей горькой судьбой, опустила взгляд к земле, изображая раскаяние и стыд.
Как раз в этот момент, когда я была сосредоточена на своей 'детской обиде', мимо проехала, чуть не окатив нас с ног до головы грязью из лужи, блестящая красная машина. Моя собеседница тут же переключила своё внимание на 'козлов на дороге' и принялась со вкусом рассуждать об их ежедневных безобразиях на площади. Я даже не вздрогнула.
Взгляд лихорадочно и бессистемно метался по земле, словно я бессознательно пыталась что-то отыскать, но... что-то было не так. Но что?
С резким хлопком слетел капюшон. Я встряхнула головой и перевела рассеянный взгляд на собеседницу, вернее, на её внимательные глаза, цепко и как-то хищно вглядывающиеся в моё лицо. Но вопрос она произнесла холодным и безразличным тоном:
-Что такое?
-А?.. Не, ничего. Задумалась.
-М-м... Ну, ок. Давай быстрее, нам ещё на шестой этаж... - и. ещё раз сверкнув своим внимательным взглядом, она отпустила моё ноющее от крепкого захвата плечо.
И перед мной вновь появилась её быстро удаляющаяся спина. Я вскинулась и вновь ускорила шаг. И так уже сильно опоздали, не стоит дальше резину тянуть...
Мне наверняка померещилось.
Наши тени безмолвно скользили по земле, вторя нашим движениям. И явно не торопились никуда исчезать.
Про нивелир
Якубчик Ольге Александровне, которая мучилась со мной на парах, в том числе по инженерной геодезии, и продолжала спорить со мной, несмотря на все причудливые закидоны моего разума и мои, как мне казалось, логичные доводы, становясь в моих глазах героем, что отважно сражается с чудовищным драконом; а также удивительному преподу по упомянутой дисциплине.
-А вы верите в магию?
-Да. Только так можно объяснить исчезновение моей стипендии...
Всё началось с самого утра. Выглянувшее с утра тёплое солнце обеспечило хорошую погоду на целый день - ну, или хотя бы на его первую половину, - тем самым предопределив всё. Однако с самого начала этого дня твёрдой уверенности, что грядут серьёзные неприятности, не было. Только смутно ощущаемое сомнение. Предчувствие грядущих проблем.
В универе всё было спокойно. Пары проходили быстро, практически мгновенно. Из-за тёплой весенней погоды спать не хотелось, однако и сидеть в душных кабинетах со спёртым воздухом, куда через открытое окно проникали звуки живущей своей жизнью улицы, не было ни охоты, ни сил. Стены давили. Хотелось свободы от этого груза. Природная неусидчивость человека, превратившись в крайнюю степень желания деятельности, томила, отвлекала; а взгляд то и дело скользил в окно.
Время нещадно тянулось. Пары летели. Этот парадокс путал мысли, сбивал с нормального ощущения течения суток. И чем дольше это продолжалось, тем ближе был тот самый час.
Час, что вновь решит всё. Но эта безнадёжная предопределённость, однако, никого не пугала. О чём ещё можно был думать, помимо едва ощутимого ветра и мягко шелестящей зелёной травы? И пусть мысли внешне были наполнены отнюдь не цветущей природой и весной, пусть. По сути своей тела всех существ были исполнены жизни, они дышали ею всё - от устало ленящихся студентов, уже сейчас оптимистично строящих планы на грядущий вечер, до вечно занятых насекомых, обеспечивающих себе и потомству будущее.
Я то и дело косилась на телефон, недовольно хмурясь на, как казалось, с такой неохотой изменяющие циферки часы. Мне начинало мерещиться, что время своим неспешным ходом испытывает моё терпение, убивает меня каждой секундой; и чувство это было противоречиво, беспокойно.
Неумолимо приближалась последняя пара. И ожидание её было как никогда мучительным. Свою роль сыграл и тот очевидный факт, что пара была как раз-таки завершающей эту надоевшую канитель. Но, помимо этого, она должна была проходить на улице...
Практическое занятие по инженерной геодезии.
В принципе, не было студентов, возражающих против этого. Работа с приборами была в каком-то роде интересной и пользовалась куда большей популярностью у учащихся, нежели унылые лекции, читаемые старым, рассеянным, вечно всё путающим преподавателем, изредка прерывающимся на скучные и порой скабрезные шутки. Ну, людей, хотя бы, на них присутствовало стабильно больше, хоть и подход к подготовке к любым занятиям оставался неизменно никаким. В прочем, равнодушная доброта преподавателя позволяла столь безответственное поведение. От нас требовалась работа только на лабораторках, которые, к нашему великому сожалению, появлялись у нас в расписании достаточно часто.
Вдруг неподобающе громко завозившиеся стулья этажом выше заставили и нас, и нашего лектора по экологии недовольно и завистливо поморщиться и поднять глаза наверх. Это было своеобразным предупреждением, что вот-вот прозвучит звонок. Препод, едва сдержав ухмылку, покосился на наручные часы, поправил серьёзные очки в тоненькой оправе и продолжил своим утомляющим голосом читать текст с толстой распечатки. В аудитории послышались тяжёлые вздохи. Я, скривившись, промычала нечто нечленораздельное. Группа заёрзала и принялась с удвоенным рвением бросать на лектора умоляющие взгляды, пытаясь быть милыми, действуя на нервы и безжалостно давя на сострадание. Послышались якобы тонкие намёки на досрочное освобождение.
Массовая ментальная атака обернулась успехом. Преподаватель сопротивлялся групповому слаженному вою считанные моменты, позорно сдавшись, не выдержав до конца пары. Звонок прозвенел одновременно с нашим бегством из кабинета, что обеспечило мгновенное веселье.
На последовавшей за этим большой перемене мы пошли на улицу: кто пошёл курить, кто решил просто посидеть на скамейке напротив корпуса, кто побежал в ближайший магазин за перекусом. Я предпочла примкнуть ко вторым и теперь, лениво потягиваясь, развалилась на лавочке рядом с такими же человекоподобными котами, наслаждаясь блаженным безветрием и приятно пригревающим солнышком. За бестолково радостной болтовней одногруппников я не следила, лишь изредка вставляя в их диалог какие-то малозначительные фразы, совпадающие с моими смутно осознаваемыми мыслями, но не всегда - с темой разговора. На меня в таких случаях привычно не обращали внимания - все более-менее со мной знакомые уже успели смириться с моей оторванностью от событий внешнего пространства и хронической заторможенностью мыслительной деятельности.
Когда получасовой перерыв подошёл к концу, пришлось возвращаться в порядком надоевшее помещение, чтобы встретиться с преподавателем, узнать задание на ближайшие полтора-два часа 'будто работы', осмыслить сказанное, сделать выводы о собственной непригодности, забрать инструменты и в результате вновь оказаться на прогретом весеннем воздухе.
Группа, разбившись по несколько человек и подхватив ящички, рейки и треноги, делая это совершенно спонтанно, беря в руки то, что ближе стояло, поползла к начальным пунктам измерений. Я, привычно вцепившись в беспорядочно составленный журнал съёмки и собственные записи, ещё более сложные, последовала за нагруженными более тяжёлыми инструментами людьми из своей подгруппы, смутно надеясь, но не ожидая исполнения чаяний, что хотя бы они знают, куда идут и что надо будет делать. По крайней мере, выглядели они более-менее уверенно и даже не перекидывались фразами типа: 'Ты хоть что-то понял?' Вскоре выяснилось, что надежды были не напрасными. Работа, которую мы выполняли уже в который раз, наконец стала простой и понятной.
Хм, а нас, кажется, отпустить пораньше обещали, если всё правильно выполним...
Моя подгруппа компактно собралась на нашем начальном пункте. Две девочки тут же подхватили длинные деревянные рейки и направились к следующим точкам, а ещё две, не прекращая о чём-то щебетать, принялись устанавливать нивелир. В принципе, с ним и одна могла справится, что подтвердила одна из них, подойдя ко мне.
На лабораторных занятиях, даже в таких маленьких группах, как наша, всегда находятся люди, абсолютно ничего не делающие, зато очень быстро бегающие в магазин, за мелом, по душу преподавателя... На геодезии таких людей у нас заставляли быть всеобщими сменщиками и, разумеется, связными между группами и глуховатыми рейщиками.
Работа закипела. Послышались глуповатые замечания по поводу и без, массовое фотографирование реек, нивелиров, с рейками и нивелирами, без них, на их фоне, друг с другом и окружающими объектами, ничем не заслужившими такого жестокого обращения с ними. Беглые кривые записи, сделанные на весу или на колене, неразборчивые и практическим бессистемные. Спешная их проверка прямо на ходу к следующей точке и последующая их подбивка под приблизительно верный результат. И так раз за разом, вновь и вновь. Иногда прибегали гонцы из других подгрупп - сверить результаты, спросить, сколько сделано и сколько осталось, просто поговорить, а то и вовсе - постоять рядом. Мол, здесь курить удобнее, и мне всё равно, что ты терпеть не можешь сигаретный дым. Скорость работы всё возрастала, несмотря на бесконечные жалобы одногруппников на палящее солнце, жару и желание уйти домой прямо сейчас.
Всё бы ничего, вот только... уже издавна так повелось, что, стоит лишь молоденьким студенткам взять в руки любой геодезический прибор сложнее рулетки, как тут же вырисовываются грамотеи, знающие всё лучше всех и считающие, что другие не имеют об изучаемом предмете ни малейшего представления. Алкоголики, работники местного ЖЭКа, просто мимокрокодилы... И все - поголовно - инженера, старые и умудрённые опытом, так и норовящие вспомнить молодость и блеснуть своими покрытыми плесенью и спиртом знаниями, а то и вовсе предлагающие помочь или, что ещё хуже, высказаться о неправильном методе работы с прибором. По мнению этих экспертов, мы даже не в состоянии рейку ровно держать. И, чаще всего, озвучивалось всё это в какой-нибудь нелицеприятной и попросту неприличной форме.
От улыбающихся приставал легко было отшутиться. Те были настроены только посмеяться с молодёжи, но никак не мешать работать и набивать собственные шишки. Один, например, попросил нас 'сфотографировать' его, что мы и сделали с превеликим удовольствием и яркими брызгами безудержного смеха.
Однако такие персонажи, к сожалению, встречались очень и очень редко. Куда чаще, как случилось это и сегодня, можно было 'словить' брюзгливых и дотошных мужиков, даже не пытающихся подумать об образовании будущего поколения.
После очередной стычки с одним из таких группа поднялась и начала возмущаться. И именно это стало последней каплей в долгом противостоянии уже окончивших университет и ещё нет.
* * *
Стояла тёплая мягкая весна. Беззаботно щебетали птицы. Гулял ветер в молодой зелёной листве. Мучения студентов окончились в честь наконец наступившего вечера субботы.