Аннотация: Авторское предисловие к "Менадам" - пятой книге цикла романов "Дионис".
ПРЕДИСЛОВИЕ К "МЕНАДАМ"
"Менады" - пятая книга из цикла романов "Дионис", посвященного жизни и судьбе царя Митрадата Евпатора, и смысл названия этой книги вроде бы лежит на поверхности. Как известно, менады (они же вакханки, тиады, бассариды) - неистовые спутницы и жрицы Диониса, который изначально являлся не веселым богом виноделия и празднеств, знакомым нам по картинам художников эпохи Возрождения и по анакреонтической лирике, а грозным и таинственным божеством дикой природы, связанным с обоими мирами - земным и потусторонним, и мудрец Гераклит, отождествивший Диониса с Аидом, об этом еще хорошо помнил.
Действительно, в книге много женских образов, и большинство из них связаны с главным героем. Однако свои менады, готовые на полное самоотречение, вплоть до смерти или убийства, во имя любви к единственному боготворимому избраннику, есть почти у каждого из персонажей-мужчин, включая римлян - у кого-то это жена или возлюбленная, у кого-то сестра или мать, у кого-то - целый сонм женщин, вращающихся вокруг него подобно нерасторжимому хороводу вакханок...
Эта книга - прежде всего о женщинах и о любви, которая иногда равносильна смерти, а иногда оказывается даже сильнее ее. История человечества творится в том числе и таким образом, и не всё в ней поддается сугубо рациональному и прагматическому объяснению.
Вся эта цепь человеческих тяготений, сближений, разрывов, прощаний и возвращений нанизана на стержень исторических событий, разворачивающихся между окончанием первой войны Митрадата против Рима и началом последней, третьей войны - стало быть, в 84-73 годах до н.э. Поскольку чисто военные подробности занимали нас меньше всего, они даны здесь лишь пунктиром в повествовании рассказчика, Дионисия, который, как явствует из романа, тоже человек сугубо мирный, книжный и в ратном ремесле не очень сведущий. Иное дело - психологические мотивы и личные интересы совершенно разных людей, взаимодействие и столкновение которых в нужной точке в нужное время неминуемо приводит к войне.
Невозможно было побороть искушение сопоставить и мысленно соединить факты, которые у историков обычно оказывались разведенными по крайне отдаленным друг от друга статьям. Так в "Менадах" сплелись в одну цепь скандальная связь юного Гая Юлия Цезаря с царем Никомедом, заговор Дорилая против Митрадата (об этом заговоре очень скупо говорит в своей "Географии" Страбон -потомок опального семейства), поочередное консульство братьев Аврелиев Котт (близких родственников Цезаря) - и начало войны, которую одни пытались любыми средствами предотвратить, а другие - развязать, причем сторонники обеих позиций имелись и в том, и в другом лагере. Одержимость войной предстает здесь, как и в книге "Сабазий", разновидностью вакхического безумия, так что не все менады оказываются собственно женщинами.
Как и в пояснениях к другим книгам "Диониса", скажем несколько слов о правде и вымысле. Статира, дочь Митрадата - персонаж вымышленный (хотя, зная, что Митрадат обычно называл своих детей именами ахеменидских царей и цариц, исключить возможное существование дочери с таким именем нельзя). Монима, появлявшаяся уже в книге "Сабазий" - лицо историческое, и к тому же прославленное в классическом искусстве (трагедия Жана Расина "Митридат" и основанная на ее фабуле одноименная опера юного Моцарта). Предполагается, что Монима была матерью Атенаис, действительно ставшей супругой каппадокийского царя (впоследствии Цицерон, будучи претором Киликии, жаловался в письмах на "дерзость Атенаиды" - видимо, дочь Митрадата задавала тон в этом браке). О других детях Монимы ничего не известно, однако в романе ей приписаны еще две дочери, которые в последней книге погибнут вместе с отцом: поскольку Митрадат чрезвычайно ими дорожил и собирался выдать их замуж за царей, можно предположить, что их матерью была не обычная наложница, а увенчанная царица.
С Гипсикратией читатель уже сталкивался в предыдущих книгах "Диониса"; в "Менадах" она становится едва ли не главной героиней. Женщина с таким именем существовала; о ней упоминает Плутарх в жизнеописании Помпея (гл. XXXII), изображая ее как неустрашимую амазонку, сопровождавшую царя в битвах его последней войны против римлян. Судя даже по этому краткому описанию, личность Гипсикратии была очень незаурядной, и потому в романе ей дана весьма причудливая судьба, изобилующая резкими поворотами (внезапными подчас для самого автора).
Линия "Менад" отчасти продолжается в последней книге романа, "Пиршестве титанов", увертюра к которой - кошмарное пророческое сновидение и яростный монолог Помпонии - связывает обе книги воедино.
Что касается писем и документов, цитируемых в "Менадах", то практически все они - плод авторского творчества, за исключением парафразы знаменитой речи Цицерона в защиту Секста Росция. Тайные записки Митрадата существовали, однако из них не сохранилось ни слова; насколько удалась стилизация - судить читателю. Образцами здесь послужили столь разные источники, как "автобиографические" надписи ахеменидских царей (см., например: Хрестоматия по истории древнего Востока. Ч. 2. М., 1980, с. 33-38) и переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским.
Стихов как таковых в "Менадах" нет, поскольку фактически вся эта книга писана стихами - или, если угодно, ритмизованной прозой.
Ведь, попав в круг неистовых бассарид, вырваться из него уже невозможно...