х новым домом стал штаб Роскосмоса - отделение московского филиала. Антон так и не понял, для чего именно использовалось девятиэтажное здание во втором круге после центра города, но людей здесь было мало, столовая для сотрудников не радовала изобилием и разнообразием, а о хорошем виде из окна и регулярной уборке номера и вовсе пришлось забыть. Он привык к спартанским условиям с детства, но все равно смутно вспоминал роскошный номер в отеле и отчасти по нему скучал.
Но гораздо больше досаждало другое: выход и вход в штаб осуществлялся по пропускам. Пропуском служил рисунок вен на правом предплечье, и в базу не внесли ни Антона, ни Марика. Теперь для того, чтобы покинуть штаб, приходилось унижаться и просить разрешения выйти на прогулку.
Антон от злости отломал от стула все ножки. Хотелось разнести всю комнату - односпальная кровать, узкая плазма, нейроигры, туалет и душ, - но он вовремя остановился. Вряд ли ему предложили бы замену номера. Постепенно гнев остыл, и Антон, отчасти восприняв слова Жени про их неминуемый проигрыш в суде, зашел в Сеть в поисках советов по поведению во время допроса. Помимо этого он выяснил еще кое-что. Первым порывом было вызвать Женю и припереть его к стенке... Но Антон и в этот раз заставил себя успокоиться. Как ни странно, это удалось, когда он подумал о Марике. Марик на его месте обязательно бы протянул до последнего и задал волнующий вопрос перед самым заседанием суда. Это выбило бы у Жени почву из-под ног. Вряд ли бы он сообразил, как соврать. Его можно будет подловить.
Поэтому назревший вопрос Антон отложил в сторону.
Прошло десять дней с их заточения. Марик стал похож на тень - скользил и спрашивал, не перемахнуть ли им через ограду, чтобы купить хоть немного алкоголя, а затем забыться до утра, пока не потянет блевать. Пришлось напомнить, что ограда под напряжением, и их поджарит раньше, чем они успеют показать штабу средний палец. Марик еще больше приуныл и погрузился в экзистенциальную тоску.
А может, он просто скучал по своему Алексею, что бы он ни говорил про отсутствие дружбы и симпатии.
Приближался Новый Год, и в России к его празднованию подходили со всей серьезностью.
На первом этаже штаба поставили искусственную ель, но аромат хвои растекся по всем коридорам. Иногда начинало пахнуть мандаринами, но в этом виноваты были Катя с Лерой - они накручивали ручку ароматизатора, как им вздумается, не взирая на соответствие запаха обстановке. Все постепенно становились добрее и говорили о десяти днях выходных. Антон отчасти проникся общим предвкушением торжества, тем более что Женя пообещал ему устроить встречу с Эоной. Это резко улучшило настроение, и радость не омрачило даже то, что на этот раз ему придется рассказать о Принце.
Дни пронеслись быстро. Иногда Антону казалось, что он на базе Искателей - его режим дня ограничивался приемами пищи, занятиями в спортзале, пробежками на улице и чтением книг. Он понемногу привыкал к нейробукам - интерактивным ловушкам разума. Стоило надеть на глаза массивные очки, как реальность переставала существовать, ее заменяла чужая история, в которой читатель был не просто зрителем, но участником, выбирающим развилки. Постепенно Антон сообразил, как добиться счастливого исхода. Но ему редко нравились варианты хороших концов.
В пятницу, за три дня до суда, он вышел из штаба с полным правом - его выпустили за ограду. Сразу же за ней ждала машина с молчаливым водителем. Прокручивая в голове просьбу Марика купить ему сорокоградусный подарок на Новый Год, Антон даже не пытался придумать речь про смерть Принца. Решил импровизировать. Посмотрит на Эону и сообразит, как ей рассказать.
Водитель довез его до больницы и остался ждать в машине, попросив не делать глупостей, и это было первым, что он сказал Антону за время их поездки. Пообещав вести себя, как примерный мальчик, Антон тут же забыл о нем. Все мысли занимала предстоящая встреча.
Сердце забилось чаще, и он проклял его - зачем так стучать в груди, зачем ускорять ток крови, когда жизненно важно сохранять спокойствие? Он не под огнем, не в самом эпицентре битвы, так почему нервничает больше, чем посреди врагов, заставших врасплох? Антон и на это мог ответить, он мог дать себе все ответы на свои вопросы, но прятался от них так, словно мир рухнул бы, признайся он во всем честно.
Волокиты с пропуском не было - Женя договорился и здесь. Антона провели к палате Эоны и предложили войти внутрь. Он немного потоптался у двери, собираясь с мыслями. Куртку он сдал в гардероб и остался в свитере, который Марик называл уродливым. Антону же он нравился - из мягкой, не колючей, как на Сфере, а именно мягкой шерсти, темно-зеленый, с орнаментом по низу. Теперь он ему самому показался глупым. А Эона и подавно сочтет его ужасным, как и всего Антона целиком... Антон оттягивал момент встречи, одновременно желая как можно скорее увидеть девушку и не встречать ее больше никогда.
Он глубоко вдохнул - волнение так никуда и не делось - и вошел в палату.
Эона сидела в кровати боком к нему, темные локоны струились по плечам. В ладонях был зажат джойстик, на экране плазмы шла битва с драконом. Антон прикрыл дверь, и Эона наконец услышала его - отложила джойстик, сняла наушники (Антон поначалу и не заметил две капли у нее в ушах) и повернула голову. С ее губ сорвался удивленный вздох, и в тот же миг ее лицо озарило улыбкой.
Сомнения пропали. Антон в несколько огромных шагов оказался рядом с ней, наклонился и крепко обнял. Эона коснулась губами его щеки - то ли случайно, то ли целуя, и Антон сам дотронулся до ее мягких локонов, не решаясь поцеловать и желая этого больше всего на свете.
- Я скучал, - случайно сказал он вслух то, что билось в голове, как пульс.
- Я тоже, - Эона сильнее обняла его тонкими руками, положила одну ладонь на загривок, прижимая к себе ближе, а вторую - поперек спины. - Я тоже очень скучала, Антон.
Ее слова заставили Антона вздрогнуть - он знал, что это Эона, но одновременно и не узнал ее.
Произошло то, ради чего она легла в больницу: она изменилась, стала собой прежней, и с нею Антон знаком не был.
Он плавно отпустил ее, заметил стул в углу комнаты. Придвинул его в кровати, чувствуя, как нарастает неловкое молчание. Сев рядом с Эоной, он спросил:
- Как ты? - и почти покраснел от осознания, насколько глуп и банален его вопрос.
Он весь тянулся к Эоне, хотел опять обнять ее и больше не отпускать. Круглый вырез белой сорочки оголял ее ключицы и тонкую длинную шею, бледная кожа, резко контрастировавшая с черными волосами, притягивала взгляд, как картина. Антон посмотрел ей в глаза. Не серые, нет. Подсвеченные изнутри. Сияют, как драгоценные камни в лучшей огранке. Эона смущенно опустила взгляд.
- Доктор сказал, что через пару недель выпишет меня. Нужно закончить курс... - Эона запнулась. - Курс... - она мучительно пыталась подобрать слово.
- Лечения, - подсказал Антон.
- Да, лечения... Эти препараты, которые я пью, их нельзя купить или взять с собой. Я... Антон, - она сглотнула, - мне так неловко.
- Все нормально, - он сжал ее ладонь. Губы Эоны задрожали. - Продолжай.
- Нет, ты не понял... - сдавленно сказала она. - Мне неловко за то, какой я была, - теперь Эона дрожала всем телом. Она посмотрела Антону в глаза. - Там, на Сфере... и на корабле... - она подняла взгляд, пытаясь сдержать слезы, но ничего не вышло - они покатились по жемчужной коже.
У Антона сжалось сердце. Девушка плакала, и ему было больнее, чем если бы ему всадили нож. Он взял лицо Эоны в ладони и заставил посмотреть на себя.
- Тебе нечего стыдиться, - твердо произнес он. - Ты помогала своему другу и пожертвовала собой ради него. Тебе нужно гордиться своим поступком. Мало кто способен на такое.
Эона покачала головой.
- Я сбежала от него обратно в Поднебесную, потому что испугалась, - прошептала она. - Ничего не было бы, если б мне не захотелось вернуться к папе, к комфорту, к дому... О, - она вздрогнула. - Папа ведь умер, - и Эона заплакала, уже не сдерживаясь.
Антон прижал ее к себе, и Эона спрятала лицо у него на груди. Сквозь всхлипы она выдавила:
- Я забыла о его смерти сразу же, почти сразу, а теперь такое ощущение, как будто он умер только вчера, - Эона обняла Антона, содрогаясь всем телом. - И я постоянно вспоминаю... и плачу.
Он гладил ее по спине, не зная, как утешить. Да и принесут ли ей облегчение его слова? Нет, конечно же, нет. Ничто не сравнится с потерей родителя. Ей в чем-то даже повезло - сразу же после того, как ее отца убили, Эону отправили на промывку мозгов, лишив ее разума и возможности страдать. Так сказал ему Принц много месяцев назад, когда они ехали от Оазиса к базе Искателей. Но, с другой стороны, отсрочив ее право на скорбь, они лишь усилили боль Эоны.
- Его убийцы мертвы, - попытался успокоить ее Антон.
Эона, в последний раз всхлипнув, отстранилась от него и вытерла лицо уголком одеяла. Она покраснела, но пыталась держать себя в руках.
- Если бы не Тильда, я бы тоже была мертва, - пробормотала Эона.
- Тильда? - Антон поднял брови. - Принц говорил... - он осекся, вспомнив еще один повод, который вызовет у Эоны слезы.
- Что он сказал? - Эона шмыгнула носом.
- Что он нашел тебя неподалеку от Поднебесной и отвез в Оазис.
Эона удивленно посмотрела на Антона.
- Все было не так. Я брела, куда глаза глядят, рядом со мной остановилась машина, и из нее вышла Тильда - я тогда еще не знала, как ее зовут, но теперь вспоминаю совершенно отчетливо ее лицо. Она сказала: забирайся, девочка, я отвезу тебя в безопасное место. Я не могла и двух слов связать, а мужчина, ее муж, сказал, что у меня поврежден мозг. Мне повезло, что Поднебесная была по пути к Оазису. Какое-то время я жила у Тильды, а потом пришел Принц и увел меня с собой.
Рассказывая свою историю, Эона постепенно успокаивалась и дышала все ровнее и глубже.
- Зачем он соврал?.. - Антон задал вопрос машинально, почти не задумываясь. Он гладил ладонь Эоны и готовился сказать, что Принца больше нет в живых. Предчувствовал истерику, которая случится с девушкой. Интересно, его выгонят с позором, если увидят, до какого состояния он довел ее?
- Он... он очень много стал врать, - тихо сказала Эона. - Словно специально. Он думает, что ложь заставит механизм в его голове сбиться, и он перестанет быть эмпатом.
- Глупо, - пробормотал Антон. - Правда все равно всплывет на поверхность. Эона... - решился он. - Принц погиб.
- Что? - Эона замерла. Она напряглась, как струна. Тонкий стан вытянулся вверх, словно в кататонии. - Когда?
- Три недели назад.
Антон приготовился ко всему: плачу, крику, обвинениям, что он не сказал об этом раньше. Но Эона молчала, и это пугало больше всего.
- Нет, - отстраненно сказала она. - Такого быть не может.
Отрицание наводило на мысль, что потрясение может откинуть Эону обратно, к состоянию ребенка, лишить ее возможности мысли. Пока Антон искал слова, Эона продолжила:
- Я разговаривала с ним четыре дня назад.
Теперь настал черед Антона терять дар речи и удивляться. Он вскинул голову:
- Что?..
***
Принц вспоминал - и вспоминал часто, как всякий раз, когда оказывался на развилке и выбирал один из путей, зная, что возврата не будет. Он всегда баюкал свои мысли о прошлом, утешался ими, даже если они были наполнены страданием. Все, что у него было, - это прошлое. Единственное его имущество. У него не было ни родителей, ни братьев, и едва ли у него когда-то появятся дети - он не оставит о себе следа в этом мире, он не сможет оглянуться на своих родственников с той же кровью, что и у него.
Поэтому единственное, что он мог считать подлинно своим - это воспоминания.
В тот день, когда переломилась еще одна ветвь, и ему отрезало дорогу обратно, в тот день, когда они покинули здание суда, Принц не думал. Его оглушило еще в машине, когда в них начали стрелять, а Антон вжал его лицом в сиденье, прикрывая от пуль. Может, его всегда будет преследовать мысль о Поднебесной и гибели доктора, о кровавом месиве, которое он жаждал устроить, но не смог, потому что не был по натуре жестоким или злым, а для отмщения нужно что-то побольше, чем простая обида. Нужно еще больше отчаяния, а он его не нашел, опьяненный мыслью о том, что Эона жива.
В тот день Принц не смог избежать мыслей о прошлом, и на какое-то время они захватили его, деморализовали. В последнее время думать становилось все сложнее. Кто знает, вдруг подействовал его метод бесконечной лжи, и в его разуме и вправду что-то сломалось? Но как он ни пытался избавиться от своего проклятия, оно становилось только сильнее. И он явно чуял тревогу землянина Евгения, непрошибаемую уверенность Антона, смирение и страх - не за себя, нет, не за себя - Марика. Он ощущал их всех, и от заполнивших его чужих эмоций потерял свои.
Он очнулся только тогда, когда Антон покинул их и отправился выручать своего друга-Искателя.
Они стояли вдвоем с Евгением. Тот дрожал и оглядывался, не способный сделать самостоятельно и шаг. Его пришлось подгонять и толкать вперед, ноги он едва переставлял. Антон становился все дальше, пульс его бесстрашия стихал. И тогда все в разуме Принца взорвалось ослепительно-белым - на него снизошел поток настоящей, чистой веры, безапелляционного знания. Это было похоже на убеждения Искателей, но гораздо сильнее, и отдавало безумием.
Принц, как будто пребывая в трансе, повернул голову. В проулке стояла девушка. На ней было мало одежды, несмотря на холод, а пояс стягивал тяжелый ремень. Она молча поманила его, потом указала пальцем на себя - и на него. Все это произошло за считанные мгновения. Евгений так ничего и не заметил.
Принц не понял до конца, что хотела от него девушка. Но интуитивно он поймал волну ее чувств, ощутил, что она желает ему добра и сделает все, чтобы уберечь его, хотя он и не просил... Он поддался ей. Толкнул Евгения вперед, быстро подобрал камень и ударил его по затылку. Девушка больше не медлила: она пошла к нему навстречу, заговорив:
- Отсюда полиция нас не видит. Иди вперед. Тебя встретят.
- Кто?
Вместо ответа она опустилась на одно колено, склонила голову и попросила:
- Будь на нашей стороне, как и Мария, и встреть меня на том свете.
Принц, стиснув ее за плечо, вздернул девушку за ноги.
- Его не трогай, - он указал на Евгения. - Понятно? Он должен остаться в живых.
Сложно сказать, что его вело. Любопытство? Надежда? Или он достаточно насмотрелся на одних землян, чтобы пожелать присоединиться к другим?
Время кончалось - Принц чувствовал это по звону в голове девушки, она что-то отсчитывала, готовилась, и он оставил ее наедине с ее приготовлениями и прощаниями. Он тогда еще не знал, что она - смертница, избавившая его своей жизнью от преследования. Все решили, что он взорвался, встав на мину, или кто-то дистанционно активировал взрывное устройство, неважно. Все сочли его мертвым и не стали искать, и он не знал, что делать с открывшейся ему свободой. Еще никогда в жизни с ним не случалось такого, чтобы его оставили в покое. Даже в Оазисе на него недобро глядели жители. За ним приглядывала Тильда, изображая материнскую заботу, но и она берегла его лишь как диковинку на случай, если ей понадобятся козыри.
Те две минуты, что он шел по узкой улице, он был оглушающе свободен, сам того не зная. Он услышал грохот, обернулся, но смотреть было уже не на что - все заполонил черный дым, уткнувшийся в небо плотной трубой, все пришло в движение. Первым порывом было кинуться туда, проверить, жив ли землянин, и Принц точно сделал бы так, если бы его не остановили. На плечо легла рука, и за спиной кто-то произнес:
- Дороги перекрыты. Ты не против путешествия под городом?
Принц обернулся. На этот раз с ним заговорил мужчина, выше его на голову, все лицо - в уродливых веснушках, а ресниц и вовсе как будто нет. Принц испытал острое отвращение, дернул плечом, чтобы скинуть с себя чужую руку.
- Канализация? - процедил он, заранее соглашаясь со всем - в этом городе он не знал, как прятаться и выживать, и вряд ли бы он надолго смог скрыть свое существование. Повсюду за людьми следили камеры. А уж такого необычного человека, как он, точно бы нашли в мгновение ока.
- Нет, зачем же? - удивился веснушчатый. - В метро. Только... Надень.
Он протянул принцу черный балахон. Пришлось снять теплую куртку, чтобы натянуть жесткую робу, но зато у нее был огромный капюшон, и Принц смог скрыть под ним рога. Касание грубой ткани отдавалось болью в голове, но он готов был терпеть.
- И последнее... - веснушчатый извлек из кармана очки в тонкой оправе и попытался водрузить их Принцу на нос. Тот ударил мужчину по руке и отнял очки, надев их самостоятельно. Ничего не поменялось. Веснушчатый, видя его недоумение, пояснил: - Они дадут сбои на камерах. Искажают сигнал. Пойдем. Нас уже ждут.
- Кто ты? - спросил Принц, хотя и знал ответ.
- Я не причиню тебе вреда.
- Я знаю.
Он рассудил, что его давным-давно убили бы, если б хотели. Нет, он для чего-то понадобился марам. Они сохранят ему жизнь... по крайней мере, до определенного момента. И - в этот момент Принц ясно определился со своими чувствами - ему было любопытно. Жизнь давно перестала интересовать его в любых проявлениях, он существовал лишь для того, чтобы заботиться об Эоне, как она когда-то заботилась о нем, пока доктор ставил свои эксперименты. Но и Эона его покинула, предпочла ему другого, и доктор уже мертв, и во всем мире не осталось ни одного человека, который счел бы Принца нужным, а он хотел быть полезным и важным, небо знает, как он хотел по-прежнему кому-то служить.
Поездка окончательно его деморализовала. Они спустились под землю, но оказались в муравейнике, люди толкались локтями и наступали на ноги, и Принц ожесточенно сжимал кулаки, едва сдерживаясь, чтобы не ввязаться в драку. Он помнил, что мужчина попросил его не привлекать внимания, и не высовывался. Смотрел себе под ноги, сутулился и жался к стенам. Это стоило ему немалых усилий. Но он держался. Потому что не знал этого мира и не умел играть по его правилам.
Два года назад его это не остановило от побега из Поднебесной - но он был не один, он был с человеком, которому верил безоговорочно. А еще он был преисполнен мечтаний. Еще не понимал, что Эона никогда его не полюбит как человека, как мужчину, а не как несчастного заключенного. Она была влюблена в образ, живший в ее голове, и так и не поняла, что перед ней - живой, настоящий организм, со своими чувствами и мыслями. Он ее тоже немного ненавидел, как Искателей, как землян, но только самую малость. Любви в нем было больше. И благодарности. Благодарности за все.
- Нервничаешь? - спросил его веснушчатый.
Они стояли на краю платформы, и что-то подсказывало Принцу, что здесь умирают и калечатся каждый год - люди подталкивали их, и чуть зазеваешься - и упадешь, и проедется по тебе поезд.
- Не больше тебя, - прошелестел Принц.
Он перестал ощущать чужие мысли - слишком шумно, слишком много людей. Веснушчатый хотел что-то ответить, но к платформе подкатил поезд. Они вошли первыми, и их сразу же прижало к противоположным дверям людской массой. За стеклом проплывали черные стены, изредка мелькали тревожные красные огни. Но все быстро кончилось, и дверь, в которую впечатался щекой Принц, открылась. Мужчина крепко взял его за локоть. На этот раз вырываться не хотелось - толпа превратилась в ревущий поток, и Принц затерялся бы среди тысячи человек, если бы его не тащили вперед.
Они вышли на поверхность и сразу же сели в машину - водитель дожидался их. Черный джип. Жив ли смазливый Искатель, брошенный ими, попавший в ловушку?.. Принц одернул себя. Ему дела не было до Марика. Он слишком любил Антона, чтобы испытывать к нему хоть какое-то уважение. Любая любовь слепа и бессмысленна, а Марик на ней зациклен.
- Ты не хочешь спросить, куда мы едем? - в голосе веснушчатого играло искусственное дружелюбие.
- Нет. Все равно я здесь ничего не знаю, - просипел Принц.
Он наконец смог снять капюшон, и в висках бились лишь отголоски боли, изредка ударяя в правую сторону лба. Он потер переносицу и надбровные дуги. Голова ныла все чаще. Он старался не думать, что это дурной знак. Такое же предзнаменование, как и побелевшие волосы, ставшие едва ли не седыми. Прибавить к этому дрожащие пальцы и снизившуюся реакцию... Нет, он с самого начала знал, что ничего хорошего его не ждет - у подопытных крыс не бывает счастливых исходов. Но все равно ему хотелось жить. Как и любому другому.
Джип остановился возле двухэтажного дома. Достаточно большого, окруженного крепким забором. Скорее всего, охраняется со всех сторон. Догадка Принца подтвердилась: подойдя вместе с ним ко входу, веснушчатый долго ждал, пока ему из динамика ответят, что можно проходить.
- Будь вежлив, - наставительно сказал веснушчатый. - Мало кто удостаивается аудиенции с ней.
Его явно так и подмывало рассказать, что же захотел увидеть Принца. Достаточно одного вопроса - и веснушчатый бы сорвался, рассказал, но Принц не стал доставлять ему этого удовольствия. Он и сам вскоре все увидит. Пусть это будет сюрприз. Теперь он знает, что его ждет женщина.
Охраны он не видел. Должно быть, на Земле людей заменили технологии. Впрочем, Роскосмос приставил к ним недопрофессионалов вместо того, чтобы запереть их всех в одной комнате и не выпускать, пока того не потребует суд... Принц усмехнулся. Иллюзия свободы.
Они прошли по небольшому саду (два голых дерева и скамейка) к дому. Дверь была не заперта. Потрясающая беспечность. К слову, мары и его самого не обыскали. А он мог бы принести с собой пистолет или нож.
Принц вошел внутрь, и трое человек, стоявших поодаль, разом уставились на него и почти сразу же благоговейно склонили головы.
- Что происходит? - едва слышно спросил Принц.
Веснушчатый только подтолкнул его к лестнице, ведущей на второй этаж. Не отрывая взгляда от маров - две девушки и парень, все вряд ли старше двадцати, - Принц начал подниматься.
Коридор второго этажа был пуст, и веснушчатый только указал ему на дверь и торопливо спустился. Принц огляделся. Никого. Похоже, этот этаж под запретом для большинства посетителей. Он коснулся двери. Она поддалась легко, открылась от одного прикосновения. За ней скрывался просторный кабинет. Принц думал, что позвавшая его на встречу женщина будет сидеть за столом, но он обнаружил ее в углу, в низком кресле, с планшетом.
Она вскинула на него глаза.
Ей было около сорока, возраст Принц определил мгновенно. Ровесница Тильды. Но на этом все сходство заканчивалось. Даже сейчас, когда она сидела, почти прижав колени к груди, было видно, какая она высокая. Узкое длинное лицо навевало мысли о воительницах. Амазонках. Волосы, длинные и прямые, она наверняка красила в черный цвет. Выдавали брови - русые, красивой формы.
Она рассматривала его в ответ. Наконец отложив планшет и удовлетворившись увиденным, она грациозно поднялась и пошла к Принцу, пересекая кабинет по диагонали. Ее шаги были беззвучными - вместо обуви на ней были носки, и они отчего-то не портили общее впечатление от серых деловых брюк и белой рубашки.
- Меня зовут Мария, - произнесла она низким грудным голосом, - и я говорю с вами от лица всех маров Москвы, а может, и всей России. Добро пожаловать, Принц.
Принц пожал предложенную руку, не сводя с глаз Марии взгляда.
- Мария - это ваше настоящее имя? - спросил он.
- По счастливому стечению обстоятельств, да, - она жестом пригласила его сесть за стол.
Теперь встреча обрела официозный характер, какого и ожидал Принц. Они сидели друг напротив друга, как деловые партнеры.
- Вы знаете, зачем вы здесь? - вкрадчиво спросила Мария. - Если вы не согласитесь на мои условия, я не смогу отпустить вас живым.
Принц не стал ничего отвечать. Выжидал.
- Обухов уже ознакомил вас с историей маров? - небрежно спросила Мария. Дождавшись кивка, она продолжила: - В моих силах возвести вокруг вас культ. Такой же, как и вокруг блудницы. Многие уже и так думают, что Иисус-отец послал к нам дьявола, чтобы хоть он убедил землян в неправильности выбора пути.
- Вы тоже так считаете?
Принц отвел от нее взгляд и уставился на стол. Из вещей на нем лежал только один металлический крест размером с ладонь (при желании им можно было убить - или всадить в глотку, или как следует дать им в висок). Кабинет, даром что большой, был безликим. Единственной вещью, не вписывающейся в обстановку, было кресло в углу, на котором Мария оставила планшет. И, конечно же, она сама, в своих пушистых белых носках. Ее движения были слишком плавными для той властной манеры, которой она держалась.
- Давайте сразу договоримся: я свободна от религиозных предрассудков.
- Но вы считаете себя главой фанатиков. Маров.
Мария склонилась к нему, скрестив на столе руки.
- Знаете, в чем проблема Земли? - доверительно спросила она. - Мы тратим слишком много денег на полеты и обустройство жизни на других планетах. А здесь - разруха. Зажравшаяся Москва, разжиревшие Штаты, кичливая Европа. А во всех остальных государствах, которые когда-то процветали, бушуют эпидемии. Мы победили рак... второй СПИД... победили наннитов и все вирусы, пока только мечтали о полетах через всю галактику. Теперь же мы озабочены поселениями на том конце света вместо того, чтобы думать о землянах, живущих у нас под носом.
- Я не понимаю, - Принц прищурился.
Он знал людей, желавших своей планете добра. Знал Искателей. И пока что Мария была под стать им.
- Я хочу, чтобы вы свидетельствовали в суде, - произнесла Мария. - Я хочу, чтобы присяжные установили запрет на космические полеты для землян. Тогда мы сможем заняться нашими проблемами.
Принц изогнул бровь. Мария, приняв его молчание за сомнения, продолжила:
- Не лгите, что хотите вернуться на Сферу. Едва ли она будет прежней, когда вы вернетесь. Лучше используйте все, чтобы закрепить свое положение здесь, на Земле. Я поспособствую этому. Вы не будете ни в чем нуждаться, Принц. Вас возведут в ранг божества и будут вас обожать. Молиться вам. Только помогите мне. Расскажите, как вы страдали. Как вас предали. Как безобразно поступили земляне с вашей планетой и вашими жизнями. Я читала отчеты о культуре Сферы. Наше тайное правительство - дети по сравнению с Искателями, - она усмехнулась. На ее женственном, красивом лице усмешка смотрелась чужеродно.
- Неужели вы не утопите Сферу без моей помощи?
Мария стерла с губ усмешку.
- О чем я сейчас думаю? - спросила она.
Принц посмотрел в ее глаза - ледяные, серые, с зеленой искрой.
- Вы безумны, - ровно ответил он. - Как и все, кто хочет решать судьбу мира.
- Это означает, что вы разделяете мое мнение?
- Это означает, что я вам верю, - прошептал Принц.
Мария действительно горела своей верой. Каждый фанатик был твердо уверен в своей правоте. Но она заразила остальных маров этой чистой белизной, от которой уходила ноющая боль из висков, и успокаивались мысли. Она отправляла людей на смерть, она обменяла жизнь девушки на его присутствие, но оставалась чистой. Совсем как Искатели. Находиться по горло в крови, но сохранять веру в собственную непогрешимость. В обстановке таких людей эмпату находиться легче всего. Никаких метаний. Никакого шума и гула навязчивых мыслей. Лишь одна идея и полная уверенность в ней.
Принц почти сказал, что ему все равно, что говорить, и, если она просит его рассказать о своих мучениях, он это сделает. Но дверь в кабинет открылась. Он обернулась.
Опустив плечи, вся сжавшись, будто пытаясь казаться меньше, в кабинет шаркающим шагом вошла прокурор. Принц забыл, как ее звали. Она, шмыгая носом, держалась за щеку и сдирала с нее кожу.
- Маша, - проныла она, - они ушли вместе с Обуховым. Ничего не удалось доказать.
Мария окаменела.
Госпожа Титова, неожиданно вспомнил Принц. Так назвал ее судья. И в суде она действительно была госпожой - допрашивала его звонко, самоуверенно, надменно. Пыталась растоптать. Теперь она не замечала его, а скребла щеку. То, что она сдирала, оказалось тончайшей маской. Ее отделение от настоящей кожи, видимо, было очень болезненным, потому что Титова всхлипывала и едва сдерживала слезы.
- Прости меня...
Мария встала.
- Убирайся, - ее голос звенел. - Ты посмела заявиться сюда? После того, как нарушила мой приказ?
- Что за приказ? - Принц с интересом смотрел, как Титова сдирает с лица кусочки маски и бросает их на пол. На щеке у нее багровел порез.
- Приказ держаться подальше от операции на трассе, - холодно сказала Мария. - Наша обвинительница не удержалась, надела маску и побежала болтать с теми, кого еще полчаса назад видела лицом к лицу. Хорошо хоть хватило ума спрятать порез, - Мария неприязненно посмотрела на Титову и опустила взгляд на обрывки маски. - Убери за собой, - приказала она.
Титова, униженно опустившись на колени, смела в ладонь кусочки второй кожи.
- Прости... прости, - твердила она, больше не сдерживая слез.
- Я сказала тебе убираться.
Вытерев нос ладонью, Титова кивнула и пристыженно вышла из кабинета.
- Вы хотели убить Антона и Марика? - Принц косо глянул на Марию.
- Они не были нашей целью. Но от их гибели ничего бы не поменялось.
Принц вспомнил, как Эона смотрела на Антона. Восторженно. Как на чудо. Вспомнил Марика, когда тот почти признался Антону в любви, но тот ничего не понял. И боль Марика коснулась его тогда, как своя собственная, пронзила десятком ножей между ребрами...
- Я сделаю все, что вы попросите, при одном условии. Антон и Марик не должны погибнуть.
- Возможно, они попытаются влезть в наши дела, - заметила Мария.
- Если они даже случайно умрут, я ни слова не скажу на процессе, - отрезал Принц. - Убейте меня тоже - и ваша возможность закрыть Землю от космоса исчезнет.
- Они ведь не друзья тебе, - Мария цепко посмотрела на него.
- Не друзья, - согласился Принц. - Но я не желаю им смерти.
Он врал. Он жаждал, чтобы Антон сдох в мучениях, прихватив вместе с собой Марика. Но его желания всегда были противоречивыми и зачастую взаимоисключающими. Сбежать от доктора - и всегда быть при нем, чтобы доктор его хвалил... Найти Эону - и больше никогда ее не видеть, чтобы не страдать от ее безразличия, но все равно заботиться о ней... Желать убить Искателей - и бояться, что их жизнь оборвется.
- Как я и сказала, выживут они или нет, никакой роли не играет, - Мария взяла крест и сжала его за нижнюю перекладину. Она посмотрела на Иисуса-сына, коснулась кончиками пальцев тернового венка на его лбу и кивнула, разговаривая уже не с Принцем: - Они не погибнут от руки маров, я обещаю.
- Я обещаю оставаться на вашей стороне, - прошелестел Принц.
Он не почувствовал ровным счетом ничего, выторговав для Антона с Мариком жизнь. Просто еще один ход в игре без правил и без цели.
С того разговора прошло почти три недели. Он привык жить в доме Марии. К ней постоянно приходили люди - толпились у забора, иногда заходили внутрь дома. Принц подглядывал за ними. Порой Мария выходила к ним, и люди целовали ей руки. Ее любили.
Она хорошо относилась к Принцу. Не приставала с вопросами. Давала ему свободу передвижения по дому и саду. Она научила его играть в шахматы - переставлять по доске тяжелые стеклянные фигуры. А потом она разрешила ему навестить Эону.
Он пришел к ней в том же балахоне, в сопровождении веснушчатого, и едва не разрыдался. Эона стала прежней. Почти той девочкой, которая читала ему книги. И она даже не обвинила его. Не обвинила во всем, что с ней случилось, хотя он ожидал ее криков. Думал, она не захочет его видеть. Но Эона лишь обрадовалась встрече и попросила его приходить почаще. Спросила об Антоне, но он ухитрился уйти от ответа.
Он подумал, что заберет ее к Марии, как только ему позволят. А потом, по дороге в дом Марии, понял, что ничего не сделает. Он предоставит Эоне самой выбирать, с кем быть. Даже расскажет ей о марах, когда придет время, и о своем выборе стороны.
Самое ужасное, что он и так знал, что она сочтет его предателем просто потому, что он пошел против Антона. Если бы не Антон, Эона поняла бы его и осталась с ним. Но теперь все абсолютно точно было потеряно. Все. Навсегда. Осталась только головная боль и обещание выступить в суде, чтобы утопить Сферу, сделать ее закрытой для людей зоной. И, конечно же, дать все показания, чтобы с Земли больше не взлетел ни один космический корабль.
Он публично отречется от трех людей со своей планеты и останется один среди чужих.
Не привыкать.
***
Стоило Антону уехать на встречу с его ненаглядной идиоткой, как в штабе появился землянин. Он, судя по всему, специально подгадал момент, когда Марик останется один, чтобы поговорить по душам. Он просочился в спортзал, где Марик наматывал километры по беговой дорожке, делая угол наклона все выше, и скромно встал рядом.
- Это хорошо, что вы поддерживаете физическую форму, - одобрил землянин.
Марик бросил на него взгляд и ничего не ответил, чтобы не нарушать дыхания. Два вдоха - два выдоха в такт движениям. Два вдоха - два выдоха. Пот струился по лицу, шее и груди ручьями. Землянин же с невозмутимым видом продолжил:
- Возможно, Алексей попытается связаться с вами в ближайшее время...
Марик коснулся сенсора. Полотно дорожки замедлило свой ход. Все еще тяжело дыша, Марик, постепенно останавливая бег, отрывисто бросил:
- Даже если и так, я вам об этом не скажу, Евгений.
- Да, я так и подумал... Хотел только попросить: не соглашайтесь на встречу с ним. Вы и так... - землянин поморщился. - Пили беспробудно с ним каждый день. Он уже разглядел в вас жертву. Использует, чтобы провернуть свои делишки, и бросит.
Марик сошел с беговой дорожки, задрал майку и протер ее краем взмокший лоб. Запоздало вспомнил, что светит шрамами на руках, но мысленно махнул рукой: все равно Евгений их уже видел, когда погружал его в анабиоз. Нечего стесняться. Только от привычки скрывать следы слабости никуда не уйдешь.
- Алексей не свяжется со мной, - сказал он и пошел на выход из спортзала. - Он коллекционирует красивые вещи, а красивые люди для него - трофеи. Завоевал одного - потерял интерес - пошел к другому. Вот и все.
- Вы скучаете по нему, - удивился землянин.
- Вовсе нет, - Марик обернулся. - Вы что-то хотели? Поговорить о суде? Или мне можно принять душ?
- Обсудим стратегию, чтобы не вышло, как в прошлый раз, - миролюбиво сказал землянин. - Как бы я хотел, чтобы у нас все получилось, - пробормотал он. - У меня есть планы на вас, Марик, но обстоятельства против...
Марик, не дослушав, взбежав по лестнице. Землянин крикнул ему вслед:
- Я жду вас в столовой!
Землянин уже не раз туманно намекал, что хочет от него чего-то. Марик догадывался: его навыки убийцы пригодятся любому правительству в любой стране. Больше убийц ценят только обманщиков, способных вести за собой народ. Он быстро принял душ, переоделся и спустился вниз. За все время после первого суда землянин ни разу не предложил им поговорить о правилах поведения на втором заседании, и Марик оценил его ненавязчивость. Хотя он допускал, что землянин и впрямь постоянно корпел за работой, и ему попросту было некогда с ними заниматься промывкой мозгов.
Но раз он приехал в штаб, то Марик не станет вредничать. Он совсем не против разговора. За последнюю неделю он почти ни с кем не говорил, только болтал с Антоном, но с ним не беседа, а глупый треп, пустой и бессмысленный. Антон не хотел его компании, витал в облаках... Конечно же, думал об Эоне. С местными Марик не сошелся, да и не пытался.
И Антон, и землянин были правы: он скучал по Оливеру, потому что он был единственным человеком на всей Земле, с которым Марик мог беззаботно проводить время и получать удовольствие от простого нахождения рядом. На Сфере его выручал Эмил - находилось, о чем побеседовать, иногда они даже вместе пели под гитару. А еще там были дети, был отец, пока Марик не убил его, и старые Искатели, их учителя. Одиночество было не настолько гнетущим.
Видимо, Марик совсем отчаялся, раз рад поболтать даже с землянином, с этим занудным и фальшивым Евгением.
Когда он спустился в столовую, Евгений любезничал с буфетчицей. Но, едва заметив Марика, он тут же откланялся, взял со стойки два стакана чая и пошел к столику у окна. Марик присоединился к нему и сел напротив.
- А мне отказываются даже воды налить, - пожаловался он. - Говорят приходить в положенное время.
- Да, здесь не курорт, - согласился Евгений. - Я попрошу их относиться к вам с Антоном помягче, но обещать ничего не могу...
- И не надо, - Марик поморщился. - Не люблю обещаний. Что это у вас? - он лишь сейчас обратил внимание, что на столе лежал планшет Евгения с непогашенным экраном.
Евгений загрустил.
- Семейные фотографии, - ответил он и подвинул планшет к Марику. - Дед, отец и я.
На снимке Евгению было года три. Дед выглядел совсем древним, как иссохшее дерево. Отец улыбался, держа сына на руках, и смотрел прямо в камеру.
- А это прадед с прабабкой, - Евгений пролистнул на другое фото. - Оба были врачами. Я хотел пойти по их стопам, но не сложилось...
Марик кивнул.
- Какая-то причина для воспоминаний?
Евгений убрал планшет во внутренний карман пиджака и нехотя сказал:
- Мама звонила. Причитала, что я фамилию только зря ношу, ничего так и не сделал, врачом не стал, жену упустил...
- Хорошо, что мои родители умерли задолго до моего рождения, - хмыкнул Марик.
Они бы продолжили разговор, и Евгений наверняка опять принялся бы намекать, что хочет видеть Марика в своей команде, но им помешали.
- Он жив! - возмущенный крик разнесся по всей столовой. К ним быстрым шагом приближался Антон. Глаза его горели. - Он жив, - повторил Антон и с размаху опустился на стул.
- Кто жив? - быстро спросил Евгений. Он, похоже, тешил себя надеждами. Марик понял все сразу. Ему стало не по себе.
- Принц, кто еще, - выпалил Антон. - Он жив и был у Эоны четыре дня назад. Цел-невредим, ни единой царапины, ничего толком ей не сказал, но он жив.
- Полиция сканировала все камеры в течение трех дней, - растеряно сказал Евгений. - Результатов - ноль. И... он толкнул меня, спасая от взрыва.
- Выходит, он спасал только свое исчезновение, - медленно произнес Марик. - Сдается мне, у нас будут в понедельник проблемы.
- Он не станет свидетельствовать против родной планеты, - воспротивился Евгений.
Он все еще отказывался принимать правду. Марик протянул руку и стиснул его за плечо, с силой тряхнув.
- Очнитесь, Евгений. Он очернит Сферу. У него есть все на то причины.
- И мы ничего не сможем противопоставить ему, - добавил Антон. Он смотрел в окно. Первый шок прошел, и на лице Антона поселилось привычное непробиваемое спокойствие.
- Ты признаешь поражение заранее? - насторожился Марик.
- А мы не проиграли? - Антон искоса глянул на него. - С первого раза было ясно, что мы в плачевном положении. За все это время Женя не сделал ничего, что могло бы это исправить.
- Я склонил на нашу сторону четвертых присяжных, - тихо сказал Евгений. - Пятый колеблется, но тоже может помочь нам.
Антон наградил его тяжелым взглядом.
- Где наш адвокат, Женя? - спросил он. - Всем на суде положен адвокат. Почему мы защищаемся от нападок Белки сами?
Щеки Евгений чуть порозовели.
- Роскосмос обещал предоставить. Но, когда они узнали, что я переменил линию защиты, они поставили ультиматум: или я представляю интересы Земли, и тогда они выделяют лучшего адвоката, или оставляют меня барахтаться самостоятельно. Я выбрал второй вариант. Вас никто бы не стал защищать, Антон. Земля готова сражаться за себя, но никак не за тайно заселенную и бесперспективную планету.
- То есть опять виноваты мы, - мрачно сказал Антон. Он хмурился, и Марику показалось, что он ожидал более эмоциональной реакции на свой вопрос.
- Виновата система, - голос Жени опустился еще ниже, почти до шепота. - Мне очень жаль. Я сделаю все, что смогу, но...
Окончание фразы повисло в воздухе.
Но ничего не поможет, если один из них будет топить их шлюпку, и так всю в пробоинах и наполовину залитую водой. Лучше бы Принц оставался мертвым.