"Я сделал такую куклу. Кукла должна была быть во всем, как живая девочка. Суок исполнится пять лет, и кукле тоже. Наследник Тутти должен был расти жестоким и злым, но не вышло: общество куклы он полюбил больше всего. Прости меня, Тутти, что на языке обездоленных значит "Разлученный". Прости меня, Суок, что значит "Вся жизнь"...
Три Толстяка
- Здравствуй, кукла.
Его тихий голос заставил меня вздрогнуть и обернуться. Светлый смотрел на меня, чуть прищурившись, так пристально, словно хотел что-то прочесть. Или узнать?
- Здравствуй, Асвар, - кивнула я.
Странно было разговаривать с ним человеческим голосом, видеть его настоящими глазами...
А ещё было страшно думать, что он скоро умрёт.
Но ведь кукла не пожалеет его...
- Асвар, отпусти меня.
Он приподнял брови:
- Куда ты пойдёшь?
- Не знаю...
- Вот именно! Боги, как ты на неё похожа...
- На кого?
Он криво улыбнулся:
- На маленькую светлую девочку, с которой я играл в детстве. Она потом умерла. Я так думал. А ты... не помнишь меня, Эван?
И на меня словно волна накатила. Я вдруг ясно, в подробностях, вспомнила своё счастливое детство, и родителей, светлых магов, приближенных к семье Повелителя. И двух братьев-эльфов, с которыми я часто играла в каменном саду у дворца. И свою глупую, по-детски наивную любовь к Асвару, такому красивому эльфёнку с жёлтыми глазами, и неприязненные, холодные взгляды Дакора, его младшего брата. Это всё было в той, прошлой жизни... до того, как мои родители, поверив древнему пророчеству, совершили покушение на Асвара. До того, как мой род наказали за это...
До того, как тринадцатилетнюю девочку, сонную, ничего не понимающую, бросили в одну камеру с заключенными, а потом то, что от неё осталось, выбросили в подворотню, как сломанную куклу.
Куклу...
Теперь я знаю, как рождаются демоны.
Я вздрогнула, глядя на него во все глаза и чувствуя, как по щекам медленно, тягуче текут слёзы. И стало вдруг смешно - до боли, до горечи, до скрежета в зубах. И я расхохоталась.
Я смеялась и смеялась, как безумная, чувствуя, как нежно обнимают тёплые руки светлого.
Со мной это сделали - из-за тебя.
Ты не виноват в произошедшем.
Но - из-за тебя...
- Эван, Эван, хватит... довольно, девочка моя, все пройдёт, ты только... не плачь...
- Ты знал... с самого начала знал?..
- Да.
- Откуда?!
- Дакор рассказал. Он призвал тебя... чтоб спасти. Он ненавидит меня. Он считает, что я и только я повинен в твоей... в том, что с тобой произошло.
- То есть вы оба с самого начала знали?!
- Да.
Я тихо фыркнула. Вот так становятся на место пол и потолок...
- Вы - психи. Оба. Вы должны были рассказать мне!
- Ты и сама знаешь, Эван, что Наама не должна помнить. Кукла бы тут же всё забыла. Ты должна была узнать все, пребывая в человеческом теле.
Я подняла глаза на него, не опасаясь причинить вреда, и вздрогнула, вспомнив, как любила его когда-то. Но... Куклы не умеют любить, так ведь?
Меня начало странно потряхивать. Асвар отреагировал мгновенно:
- Ты замёрзла! Идём скорее, не нужно стоять на балконе!
Он смотрит на светило почти с ненавистью. Теперь он ненавидит ночь, когда я покидаю своё тело. и становлюсь игрушкой его брата. Глупо? Ещё как...
Я - не знаю. Я ловлю себя на том, что в этом звенящем царстве света спятила бы, не будь со мной моей куклы. И, хоть мне больно пить из него раз за разом всё больше силы, я б не смогла уже отказаться от этого...
Последние лучи солнца погасли. Горячий поцелуй обжёг висок, но по зеркалу уже побежала предательская рябь...
- Это ты, кукла?
- Тёмной ночи, господин...
- У меня новое задание для тебя, малышка.
- Я выполню его.
- У моего брата, говорят, появилась новая любовница. Ты видела её?
- Да...
- Ты знаешь её имя?
Тьма заполнила всю мою сущность. Ни я, ни кукла не хотели отвечать на вопрос.
Но выбора у нас не было:
- Да.
- Имя! Ну?
- Эван Маскит, господин, - выдохнула я. Он презрительно усмехнулся:
- Вот как? Я что-то подобное и подозревал. Что ж... теперь тебе не страшны его щиты, кукла. Ты знаешь, как заставить его поддаться. Убей его!
Я стою у зеркала в знакомой комнате с громадным окном. На постели, надёжно укутанная одеялом, лежит хрупкая девушка с короткими тёмными волосами. Черты лица заострились, кожа побледнела, под глазами залегли тени...
В кресле рядом с ней сидит, чуть прищурив жёлтые глаза, красивый светловолосый парень с чуть усталым взглядом. Он греет холодную руку девушки в своих ладонях и горько кривит губы.
Беги, дурачок... поставь щиты, которые сожгут меня на месте!!! Убей же меня, наконец!!!
- Эван? Быстро вернулась...
- Да, - я улыбнулась, тряхнула головой, и золотистые кудряшки забавно подпрыгнули, - Мне приказали тебя убить. Всерьёз. Сегодня.
Он прикрыл глаза:
- Что ж... Заслужил.
Кукла шагнула вперёд, но я её остановила. И заговорила, молясь всем богам, чтоб этот идиот услышал:
- Асвар, послушай. Ты ведь светлый, ты должен думать о общем благе. Ты, возможно, будешь Правителем! Лет через сто-двести, но не в том суть. А я - давно не та девочка, с которой ты украдкой убегал из дворца, не та, которая с тобой вместе учила светлые заклятья... Я - Наама, Асвар. Я буду убивать. Научись быть честным - хотя бы с самим собой. Оставляя меня в живых, ты вершишь зло.
Эльф улыбнулся:
- Эван, знаешь, в чём главная проблема многих псевдосветлых? Они верят, что большее зло можно искоренить меньшим.
- Но так и есть!
- Нет. В этом главное отличие тьмы от света, малышка. Меньшее порождает большее - вот главный закон. Знаешь, почему твои родители решились на то покушение? Из-за того, что какой-то маразматик напророчил, что я приведу в мир великое зло, которое поможет Пожирателям Тарры захватить власть над миром. Забавно? И они решили, что моя жизнь - мизерная цена за благо мира. Они не учли одного: никто не давал им право судить. Так и тут. Если я убью тебя, это будет преступление. Я верю в свет, и не щурь так презрительно глаза. И верю, что не бывает большего греха, чем убить существо, которое тебя любит. Из любых побуждений - ни к чему хорошему это не приведёт.
Я прикрыла кукольные глаза, чувствуя, как тьма медленно забирает контроль над моим телом. Миг - и Кукла смотрит на мир моими глазами.
Она любуется на красивого, но такого глупого мальчика. И ей жаль тех мгновений, что она таяла в его руках. Она - часть меня, тёмная сторона. Ей не чуждо ничто моё. Когда она убивала Хаду, она забрала себе всю боль, чтоб девушка умерла красивой. Сейчас...
Кукла шагнула вперёд и ласково сказала:
- Сейчас, когда часы пробьют полночь, мы начнём играть. Но я хочу, чтоб ты знал, светлый: если ты сегодня умрёшь, завтра, проснувшись, она пойдёт в ближайший Храм. И сдастся в руки твоим собратьям. Сейчас я сделаю все, чтоб ты умер. А ты уж постарайся спасти - нас всех.
Он прищурился и собрался. Осторожно, бережно он положил руку девушки на кровать и поглубже закутал в одеяло, нежно прикоснувшись губами к губам.
Часы пробили полночь.
Он был бледен, как мел, кровь текла из носу, но светлая, как день, аура упорно продолжала гореть. Он лежал со мной рядом, но видимо, у него просто не хватало сил даже дотронуться до меня.
Я молнией метнулась к нему, и, тесно прижавшись, разрыдалась, шепча:
- Жив! Жив... Слава богине! Жив... милый, любимый, как я боялась, что ты умрёшь... не смей, слышишь, никогда не смей умирать!
Он медленно прижал меня к себе и шепнул:
- Ещё очень рано. Спи.
И я прижалась ещё крепче, просто ловя этот запах и тепло, купаясь в ласковом свете.
Потому что сегодня я пойду в Храм. И умру.
Я - тёмная. Мы не склонны жертвовать всем ради других. Но рано или поздно появляется тот, кто становится частью тебя. Самой важной. Я упустила Хаду. Его... я не упущу.
Проснулись мы ближе к обеду. Я принесла чай и сладости, и, прижавшись к нему, смотрела на дождь за окном. Мы молчали. Он думал о чём-то, то и дело искоса поглядывая на меня. Я не знала, о чём, но было почему-то страшно...
- Иди сюда, - позвал он тихо, и я покорно подошла, неотрывно глядя ему в глаза. Он обнял меня - так нежно, крепко прижал к себе... Те мгновения я, наверное, не забуду и в Бездне, беспощадно ворующей память. Нежность этих рук, шёпот губ, ласку шёлка на теле, поцелуя с привкусом горьких слёз...
Слёз понимания, что мы могли бы быть счастливы, если бы кому-то хватило мудрости не вершить меньшее зло. Если бы не слепая глупость слуг света, которые, как и тёмные, не бывают непогрешимы, мы были бы счастливы. У нас были бы дети и будущее...
Но этого всего нет. И не будет. Потому что он - Светлый Наследник, а я - Кукла. Потому что я сегодня умру.
Он поднялся, осторожно разжав мои пальцы, и протянул мне два бокала с вином. Улыбнувшись, я отхлебнула из одного из них.
Голова тут же закружилась, и захотелось спать. Последнее, что я почувствовала сквозь пелену дрёмы - нежные руки, осторожно подхватившие меня. Что ты наделал, милый?!
Очнулась я уже в теле куклы. Тело моё, осторожно закутанное в одеяло и укрытое магическим щитом, лежало на кровати. Зов Тьмы напоминал о долге перед господином, нашёптывая: "Убей!"
А этот идиот, подло подсыпавший мне снотворное, стоял напротив, без каких-либо щитов, и спокойно смотрел на меня.
- Эван, - позвал он тихо, - Я знаю, как сделать тебя человеком.
- Дурак, - сказали мы хором: я и кукла. Наши мнения в кои-то веки сошлись. Он улыбнулся:
- Кукла станет человеком, если какая-то из жертв добровольно отдаст ей жизнь и душу. Без принуждения. Просто так. Как жертву.
- Не надо! - мы снова говорили вместе: я и кукла. Но он только улыбнулся и присел рядом, не отводя взгляда.
Нам этого не хотелось. Он не оставил нам выбора. Мы подняли голову, и в нас ударил поток света.
- Воля моя, и плата моя, - тихо, но спокойно сказал Асвар, - Тьма, прими плату. Обмен. Они - вместо меня.
Полыхнуло нестерпимо ярко, и я прикрыла глаза, чувствуя, как по кукольным щечкам градом текут нарисованные слёзы...
Берег было почти не видно сквозь белёсую дымку, но хрупкая девушка упрямо всматривалась вдаль. Туда, где она оставила почти всё прошлое.
Закричала чайка, и девушка, вздрогнув, опустила глаза. Стороннему наблюдателю на миг показалось, что ей хочется прыгнуть в воду...
Но это было не так. Тряхнув головой, незнакомка горько улыбнулась и решительно повернулась спиной к родным берегам. Положив руку на живот, она смотрела вперёд, где её ожидало скалистое побережье Тарры.
И ни о чём не жалела...