Наталика : другие произведения.

Над островом шёл дождь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Немного философии.


Над островом шёл дождь

For of such were the poets of the Great Lands.

John R.R. Tolkien

   Над Островом шёл дождь. Тёплый, редкий, нежный. Крупные капли чуть слышно шелестели в листве, ласкали морскую гладь. Ветер дремал в вершинах священной Кирин-та-Ор, и ладьи-лебеди, сложив паруса, нежились на лёгких волнах у причалов. Темнота обнимала мир, дышала свежестью и прохладой, и луна, здесь как нигде близкая к земле, серебряным пламенем своим жгла небесные слёзы, сияющей рекой проливаясь на беспредельную морскую синеву. И свирели молчали этой ночью - эльфы внимали песне, куда более древней и могучей, чем их собственные.
   Он пришёл на рассвете, юноша с волосами цвета льющейся ночи, в лёгком одеянии странника, по утренней росе босиком, и никто не удивился ему. Он прошёл по едва различимой тропе меж скал, на светлой поляне среди высоких вязов приветствовал солнце, и птицы вместе с сердцем его пели о рождении нового дня. Он вошёл под тенистый полог старого сада, мягко ступая по влажной траве, и принцы и принцессы, волшебницы и рыцари, такие же гости Острова, спешили приветствовать нового друга и звать его в свой хоровод игр и веселья. Они смеялись, их улыбки и взгляды лучились тем немеркнущим счастьем, тем абсолютным восторгом, всепоглощающим любопытством и неутолимой жаждой нового веселья, с какими новорождённый младенец взирает на самую дорогую, самую первую свою игрушку - этот мир.
   И он улыбался им в ответ, людям, разодетым в немыслимые яркие наряды, с цветами в волосах, с волшебными палочками и не наточенными мечами в руках, взрослым с открытыми и светлыми глазами детей. И пошёл с ними по широкой тропе под деревьями и через солнечные поляны к высокой башне, белым жемчужным маяком сиявшей в самом сердце сада. Раскидистые яблони, прихваченные изморозью розоватых цветов, средь тёмной бархатной листвы являли взору зрелые плоды, румяно-красные, солнечно-жёлтые, сочно-зелёные. Вишни и сливы, соревнуясь в благоухании, манили ягодами, спелыми до прозрачности, будто застывшие капли сока. Люди вокруг то шли, весело переговариваясь, то бежали, то отставали, садились отдохнуть в тени ветвей, иногда срывали плоды, с удовольствием ели, со смехом предлагали друг другу.
   На поляне перед белой башней играли в салочки и ручеёк, пели и танцевали, плели венки.
   - Ты грустишь? - взглянув на нового гостя, изумилась девушка в золотом платье с маленькой короной среди смоляных кудрей и протянула ему цветок, крупный, в две ладони, цвета дикого мёда, и юноша с удивлением принял странный дар: розу без шипов. - Глупый! Пригласи меня на танец.
   И принцесса увлекла его с собой к танцующим и играющим, к смеющимся и поющим. И долго был с ними новый гость, слушал и говорил, пел и смеялся.
   Но вот исчезли тени, солнце встало прямо над землёй, проливая нежный жар, и гость покинул жизнерадостный круг - прочь от игр и забав звал его и манил старый сад, тысячей голосов звеневший в листве, тысячей бликов рассыпавшийся по прохладной реке, тысячей солнечных нитей пронизанный и переплетённый. Уводя всё дальше от светлых полян, от тропы, что привела его сюда, от смеха и голосов, уводя всё дальше в гущу ветвей, в сплетение трав, уводя вслед за ветром и бегом лесной реки, играли в прозрачной тени стаи легкокрылых стрекоз. Среди тёмной листвы на пышных кустах сияли крупные золотистые цветы и алели гроздья ароматных плодов.
   Чем дальше, тем выше становились деревья, устремляясь к небу, погружаясь в задумчивое и таинственное молчание. И вот уже не осталось среди них знакомых яблонь и вишен: настоящие гиганты со светлой серебристой корой подставляли солнцу огромные бархатные листья. Лишь тонкие стрелы света пробивались сквозь густой полог на мягкий ковёр мохнатого мха, нежно обнимавший живые стволы, покрывший и скрывавший под собой лежащие на земле. Яркими пятнами на нём то здесь, то там выделялись опавшие листы, густой охрой оттенявшие зелень мха в полумраке, чистым золотом вспыхивавшие на свету. По камням струилась хрустальная вода, переливаясь в редких солнечных пятнах. Воздух был кристальным, прозрачным и свежим в этом огромном зале под сводом чудесного леса.
   Но вот река свернула, преграждая страннику путь, а на том берегу солнечный свет острыми клинками вспарывал сумрак меж деревьев - там лес кончался.
   - Ты заблудился? - прозвучал голос, тихий, как шёпот ветра, мягкий, как царившая здесь тень, спокойный, как невидимые отсюда снега Кирин-та-Ор. Стройная незнакомка в серебристом плаще с капюшоном, скрывавшим лицо, стояла на том берегу. - Гостям не следует уходить так далеко от сада.
   - Не беспокойтесь, я никому не причиню вреда.
   - Ты прав: никому здесь ты не сможешь причинить вреда, вред будет причинён тебе.
   - Разве здесь опасно?
   - Да, и очень.
   - Но ведь тут только лес, деревья, и они так прекрасны!
   - Да, именно. Хорошо, я успела вовремя, и ты не вышел в долину - остаётся надежда, что всё обойдется. Пойдем, я провожу тебя к остальным, - она пересёкла реку, босыми ногами ступая прямо по воде, и пошла вдоль потока, гость последовал за ней. - Ты впервые в нашем саду.
   - Да. Нет. Я не знаю...
   - Ты здесь впервые, - юноша не ошибся, и в первый раз её слова не были вопросом. - И потому не знаешь правил. Впрочем, их не много: гости не должны покидать сад днём и башню - после удара колокола. Это всё.
   Незнакомка молчала. Она ступала совершенно бесшумно. Мягкий плащ её не шелестел. Юноше казалось, шорох его шагов оглушителен.
   - Ты... Я видел таких, как ты, раньше, в саду... Вы ведь не гости. Кто вы?
   - Мы - Хранители.
   - Хранители этого чудесного места?
   - Не совсем. Возможно, однажды ты поймёшь, а если нет, то так даже лучше.
   - Расскажи... Расскажи мне об этом месте. Я говорил с другими. Они странные... Говорят, что это страна снов.
   - Так и есть, в какой-то степени. Вы приходите сюда во сне, но для нас сад - реальность. После Разделения Мира Дорогой Меж Скал приходили люди, которые не хотели с нами расставаться, но прошло слишком много времени. Люди забыли нас и теперь сюда приходят только дети. Те, кто ещё верит.
   - Дети? Вот в чём дело, значит, все здесь дети, но...
   - Здесь все становятся теми, кем хотят быть. Вы приходите сюда потому, что верите в свои мечты и идёте за ними. Ваши мечты здесь - реальность, всё, чего вы желаете, здесь есть, и всё, что есть здесь, лишь то, чего вы желаете. По крайней мере, всё, что есть в саду...
   - Ваш сад, как эта роза без шипов! Дарит аромат и красоту, не причиняя боли, ничего не требуя взамен.
   - Только веру. А взрослым стало слишком трудно верить. Раньше гостей было гораздо больше, а скоро, похоже, о нас забудут совсем.
   - Нет, не может быть! То, что происходит здесь, забыть невозможно!
   - Но все забывают. Предпочитают забыть. Не сразу, конечно, со временем. Так легче. В Мире, Что За, нет смысла рассказывать о снах, да и большинство из вас ещё не умеет говорить.
   - Но... я умею и...
   - Нет, я думаю, ты ещё очень и очень маленький мальчик. Те, кто старше задают куда меньше вопросов. Жизнь в Мире, Что За, учит вас не тратить драгоценное время на пустое любопытство.
   - Вовсе оно не пустое, да и я давно уже, очень давно не маленький мальчик.
   - Разве ты помнишь, кто ты в Мире, Что За?
   - Да, помню, и воспоминания мои совершенно не согласуются с твоими словами.
   - Никто из гостей не вспоминает здесь о Мире, Что За. Зачем думать о прошлом и будущем, когда счастлив сейчас?
   - Скажи, зачем мы приходим сюда?
   - Зачем? За своими мечтами.
   - И выглядим так, каковы мы в своих мечтах? А есть ли у вас зеркала? Я пытался смотреться в реку, но в ней видна лишь тень... Как я выгляжу сейчас?
   - Юношей, лет шестнадцати. Трудно сказать, о чём ты мечтаешь. А единственные зеркала на Острове - это слёзы. Самое большое, у начала Тропы Меж Скал - озеро, собранное из слёз гостей, расстающихся здесь. Мы называем его просто Зеркалом. На рассвете, когда солнечные лучи наполняют озеро расплавленным золотом, в нем можно видеть своё отражение, то как выглядишь в Мире, Что За.
   - А другие?
   - Другие не для гостей. Они из наших слёз. Слёз, которые мы проливаем, провожая в Мир, Что За, тех, кто стал дорог нам здесь. Эти зеркала, как окна, позволяют нам следить за судьбами наших друзей. Иногда они слышат наши голоса... Но эти зеркала давно высохли. А других на Острове нет. Глядеть в глаза своим мечтам совсем не безопасно.
   - А вы, Хранители? Кто вы? Остальные говорят, что вы тоже были гостями, но несмотря на запрет однажды встретили закат в саду и потому остались здесь навсегда. А почему нельзя встречать закат?
   - Тебе незачем об этом знать. Мы пришли.
   Старая яблоня протягивала гостю сочные плоды, низко, уютно склонившись над ним, заставляя забыть величественную высоту серебристых древ, под ногами вилась тропа, убегая к белой башне меж кустов малины и черники.
   - Спасибо, - сказал юноша, но рядом с ним никого уже не было.
   Солнечный шар окрасился алым и пурпуром, бросив длинные тени на опустевший сад, на небосклоне проступили звёзды, отражениями их, зелёными и золотыми, поплыли меж деревьев крупные величавые светляки. Ударил колокол, и гости собрались в башне в большом зале, где на столах их ждали всевозможные яства и в огромном камине, приятно согревая, пылал яркий огонь. А в саду гулял ветер, он проносился мимо окон, плотно закрытых ставнями и тяжёлыми шторами, не задувая внутрь, не тревожа уютного тепла, и за песней его, потрескиванием огня и приглушенными, но весёлыми голосами терялись все прочие звуки, будто мира за окнами и не существовало.
   Солнце румяным краем коснулось серебристых вязов вдалеке или то всё же была сияющая гладь моря? Так далеко, что даже отсюда, с вершины башни не разглядеть. Ветер, как ни странно, здесь был спокойнее и мягче, чем внизу, нежно трепал чёрные пряди, легко и прохладно прикасался к коже.
   - Ты снова заблудился, - вопрос и утверждение слились в голосе, тихом, как шелест трав, мягком, как тающие на закате облака, спокойном, как пылающие на юге снега Кирин-та-Ор. Ветер трепал серебристый плащ Хранительницы, сидевшей на одном из башенных зубцов. Лучи заката не ложились на её лицо.
   - Я знал, что ты придёшь.
   - Не спуститься ли тебе к остальным?
   - Нет, я пришёл за своей мечтой, а она ждёт меня здесь.
   - Но ты не понимаешь, ты разобьёшь себе жизнь!
   - Не понимаю... так объясни мне!
   - Я не могу тебе объяснить.
   - Тогда попытаюсь я: вы вовсе не хранители сада, нет, он не нуждается в охране. Вы защищаете нас, гостей, но не потому, что это место опасно - потому что оно прекрасно. Там, в долине, на которую я чуть не вышел, на холме стоит город, что прекраснее всех городов Мира, Что За, дома в нём сложены из белоснежного камня, улицы увиты цветами и резные башни его пронзают небо, а у пристаней стоят лёгкие ладьи-лебеди, что скользят по морской глади легче тумана и, когда наступает ночь, мириады огней...
   - Довольно. Откуда ты знаешь?
   - Знаю... Знаю, потому что не все покинувшие сад дети позабыли о нём, не все нарушившие запрет, навек пленившись здешней красотой, остались с вами, нет, некоторые вернулись, пронзённые печалью, разрываемые неутолимой тоской по безвозвратно потерянному, вернулся по крайней мере один.
   - И его слова отравили твою душу?
   - Зачем, зачем создано это место, чтобы дарить печаль, чтобы отбирать покой... Зачем? Ведь мы не можем уже довольствоваться Миром, Что За, радоваться его солнцу, зная, что есть ярче и нежнее, смотреть в его небо, зная, что есть выше и светлее, вдыхать его ветер, зная, что есть чище и свежее... Мы обречены вечной тоске по невозможному. Нет роз без шипов, а у вашего сада они ещё и ядовиты! Почему вы позволяете нам приходить?!
   - Это не так. Лишь немногие, очень немногие, нарушая запреты, заболевают этой тоской, прочие лишь радуются здесь. Те, кто вместе играли в саду, встретившись в Мире, Что За, становятся лучшими друзьями, самыми верными и надёжными, а те, кто смотрясь в Зеркало, увидел отражения друг друга, обретают настоящую любовь, такую, о какой поётся в наших песнях... И прекрасен вид знамён, реющих над белой башней, на рассвете, когда...
   - Но я не вижу здесь никаких знамён!
   - Каждый гость видит башню по-своему: кто замок, кто дворец, кто хижину...
   - Я вижу башню из камня лунной белизны, застывший на земле отблеск неземного пламени, она увита плющом, древним, как сами стены её, тёмно-зелёной сетью, но в окнах давно нет стёкол, а внутри лишь ветер вальсирует пыль, и нет никаких знамён, лишь сломанные флагштоки...
   - Ты опасно близок к истине, точнее к нашему её варианту. Мы видим башню почти так же, только живую, только со знамёнами... Твою душу терзает печаль, острая, как тысячи клинков, но ты не был в долине, ты знаешь наш город только с чьих-то слов, тоска захватила твой разум, но не коснулась ещё твоего сердца, идём сейчас вниз и ты забудешь её навсегда.
   - Ты думаешь, я не знаю, как поют эльфы? Ошибаешься. Как моряку любая синь напоминает море, любая дощечка - корабль, как в любом звуке различает он прибой и крики чаек, шум ветра и скрежет мачт, так в сердце моём звучит, всегда ускользая, не даёт себя расслышать, но и не умолкает ни на миг ваша песня: о море и ветре, о цветах, что были юны под новорождённым солнцем, о звёздах, что сияли во тьме, когда не было на земле иного света. Ты думаешь, я не знаю вашей музыки, но она всюду, как воздух, едва уловимый аромат, который манит и кружит голову, зовёт неведомо куда, не оставляя покоя, не давая ни тишины, ни ответа. Я хочу, наконец, узнать, как поют эльфы. За этим я пришёл сюда.
   Ей нечего было сказать, да и поздно было что-то говорить: край солнца скрылся в сияющем море и над Островом разлилась свирель. Единственное, что она могла, это петь с ними, петь о том, как рождается заря, о том, что тьма развеется, о том, что однажды мир соединится вновь...
   Солнце сияющей рекой пролилось на восточные склоны Кирин-та-Ор, ночные тени бежали в глубь сада, спасаясь там от светоносных лучей, что расплавленным золотом наполняли озеро у начала Тропы. Хранительница не могла поверить своим глазам: на глади Зеркала, обрамлённое тёмным нимбом кудрей, улыбалось прекрасное лицо взрослого мужчины; он внимательно смотрел из воды, и образ его напоен был покоем и светлой печалью, а в глазах таилась улыбка, спокойная и чистая, как вечные снега Кирин-та-Ор. У эльфов прекрасные глаза, он всегда знал это.
   Вдруг крупная капля упала в озеро, пустив по нему лёгкие круги, потом ещё и ещё. И эльфийка спросила у сына людей, не решил ли он теперь остаться в саду. Юноша улыбнулся в ответ:
   - Нет. Конечно, нет, не теперь, когда я точно уже не заблужусь. Помнишь, дети, которые, несмотря на запрет, встретили закат в саду, разве все они остались здесь навсегда и стали Хранителями? А как же те, кто нашёл в себе силы уйти, изумлённые и восхищённые, испив чашу грусти, но не утопив в ней сердца? Вернувшись в Мир, Что За, они стали поэтами. После этой ночи кем же могу я стать, как не Хранителем, но поверь, по тут сторону Тропы хранители нужны куда больше, чем здесь.
   Вода играла с озером и лесом. Вода струилась по плащам и волосам, забегая под одежду. Вода встала вокруг, заслонив двоих ото всех миров. Они стояли и молчали. И оба знали, что теперь в Мире, Что За, появится новый поэт, а на Острове - новое зеркало.
   - И что ты будешь делать в Мире, Что За?
   - Я буду петь. О тебе.
   И он ушёл, и тени, брошенные восходящим солнцем, бежали за ним по Тропе Меж Скал, как бежали по небу облака, подгоняемые неутомимым ветром, и кристальные капли ласкали морскую гладь, нежно качавшую ладьи-лебеди у причалов. Никто не плакал. Просто над Островом шёл дождь.

Tind Dae

7.09.2006

Юрону


 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"