Художник сидел за своим рабочим столом и созерцал раскиданные по столешнице листы плотной бумаги с непередаваемой тоской. Он до последнего верил в себя, но у него так ничего и не вышло. Лист за листом, он вновь и вновь делал иногда торопливые, иногда неспешные, вдумчивые наброски, сухо изображающие то вазу, то яблоко, а то и пустое помещение, затем сверялся с книгами, звонил приятелям, сведущим в деле искусства, как выяснилось, куда больше, чем он, снова брался за наброски, изо всех сил стараясь довести их до ума, но все равно ничего не получалось.
Понадобилось несколько месяцев, чтобы окончательно понять: что-то не так.
Многие люди страстно мечтают освоить какое-нибудь мастерство. Не обязательно рисование; целью может быть резьба по дереву, писательство, кулинария, да хотя бы банальное познание какой-нибудь науки. И никто не сможет поспорить с тем, что после нескольких месяцев усиленной практики даже самый безнадежный индивид продвинется вперед. Кто-то возразит, что все зависит от желания, от степени прикладываемых усилий, ведь, в конце концов, количество убитого времени на самом деле значит не так уж и много. Самый банальный пример - ученик, валяющий дурака на уроках и не выполняющий домашних заданий. Но в том и загвоздка, что даже он что-нибудь усвоит! Если речь будет идти об уроках истории, он не сможет сыпать датами, потому как обделит вниманием зубрежку, едва ли назовет ключевые моменты пройденного периода и так далее, но что-то в голове у него все равно отложится - хотя бы пара имен и особо крупных сражений. Если взять за пример человека, начисто лишенного лени, когда речь заходит о поставленной цели (а художник был именно таким человеком), но совершенно бездарного, то не возникает сомнений, что и законченного глупца за месяцы можно научить написать более или менее сносное сочинение, даже если до начала обучения он двух слов не мог связать. Известный предел, конечно, будет, но - и это главное - процесс будет идти. Невозможно стоять на месте, постоянно прилагая усилия для пути вперед.
Но в этот день стало окончательно ясно, что это все-таки возможно. Потому что, трудясь днями и ночами, отдавая всего себя построению правильных линий, художник не продвинулся ни на йоту. Это констатировали не только уже несколько заносчивые, получившие известность творцы, но и искушенные (и неискушенные тоже) друзья, и, что было хуже всего, сам художник.
Глупо отрицать правду, когда она у тебя перед глазами. Иногда нужно просто остановиться и признать: безнадежно.
Именно это художник и постарался сделать. Отложив карандаши, он тщательно осмотрел все свои бессчетные работы, сделанные за последние месяцы, сравнил их. Да, вот она, невозможная истина - ничего не изменилось.
Все неправильно. И эта неправильность грозится буквально поставить точку на его будущем. Почему это происходит? В какой момент его путь вперед прервался?..
Художник очень отчетливо помнил, какие успехи по рисованию делал давным-давно, еще в школе. Рука сама собой выводила на бумаге фантастические миры и населяющих их странных существ. Одноклассники всегда поглядывали на эти рисунки кто с восторгом, кто со страхом, а кто попросту с недоверием, хотя он рисовал в классе вместе с ними, и весь процесс работы был прямо перед их глазами. Единственным, кто постоянно выступал с суровой критикой, была молодая учительница.
- Не так! - говорила она. - Ты неправильно все рисуешь.
- Откуда вы знаете? - обиженно возражал будущий художник. - Я сам придумал! Откуда вам знать, как оно выглядит на самом деле?
- Мне все равно, что ты рисуешь, - отвечала учительница. - И совершенно неважно, как это выглядит на самом деле. Но линии должны быть ровными. Это существо - уж не знаю, кто это - кем бы оно ни было, не должно находиться здесь. А ниже. Знаешь, что такое перспектива?
Художник не знал. Но, пересилив обиду, пришел к учительнице после уроков. Она объяснила ему некоторые вещи, посоветовала несколько книг. Художник стал увлеченно штудировать их, применять полученные знания на практике, приходить к учительнице и спрашивать советов. Он рисовал все больше и больше; наконец, как-то раз его работу и вовсе отправили на городской конкурс, где она заняла почетное место, и когда он сравнил произведения этого времени с тем самым рисунком, который раскритиковала учительница, то попросту уронил голову на руки. Каким глупым он был! Не имел понятия о таких очевидных вещах! И как повезло ему, что учительница стала делать замечания, как повезло, что он нашел в себе силы прислушаться к ним! Это позволило ему двигаться вперед семимильными шагами.
Полученный в детстве опыт сыграл благую роль. Художник рисовал в огромных количествах, не игнорировал критику, и его работы становились все лучше и лучше. Но в один прекрасный день, по прошествии многих месяцев с того момента, как он снова открыл прелесть вольного полета фантазии по холсту, то понял, что застопорился на одном месте и не может двинуться дальше. Он снова взялся за книги, прислушивался к советам, рисовал в фантастических объемах. Но ничего не помогало. Неправильные линии оставались неправильными, размытые сюжеты - размытыми. Не получался даже банальный натюрморт. Линии просто не хотели выглядеть такими, какими они должны быть.
Художник откинулся на спинку стула, закрыл глаза и глубоко вздохнул. Должен быть какой-то момент. Определенный момент времени, который все изменил. Ведь раньше, хоть ему и не давалось все слишком легко, он шел вперед без всяких проблем! Любой, даже самый горький опыт был все-таки опытом, ведущим вдаль. Он нарисовал картину, угробил на нее несчетное количество часов - и получил в ответ массу презрительных комментариев... Но следующее его творение вызвало восторг и похвалы. "Вот что значит - человек работает над собой!" - говорили люди. Даже прошлые критики высказали ему свое почтение - им было очень лестно, что он не стал огрызаться, подобно многим другим людям, а принял их замечания как советы. В результате они почувствовали себя соучастниками новой, прекрасной работы...
Сейчас, однако, это было невозможно. Вот уже много нарисовано картин, потрачены не часы, а недели и месяцы, но люди с каждым новым творением недоумевают и разочаровываются. Все остановилось. Замерло. Это называли творческим кризисом, но художник знал, что дело обстоит гораздо хуже: в нем что-то сломалось. Что-то, что приводило его жизненный путь в движение. Что-то, что делало линии ровными.
С полчаса, сидя с опущенным веками, художник мысленно путешествовал по своей жизни. Найти переломный момент, если он не вычеркнут из памяти некими тяжелыми моральными травмами, не так уж и сложно. Детство... Всепоглощающие мечты, затем - робкие надежды... Юность... Воодушевленный путь вперед... Молодость...
Художнику вспомнилась его последняя удачная картина, которую он нарисовал несколько лет назад. Это был воображаемый пейзаж. Ничего особенного - озеро, покрытые зеленью холмы, закатное небо. Донельзя банальный сюжет, но удивительно хорошее и теплое исполнение. Сразу несколько крупных организаций захотели заполучить права на эту картину. Как водится, после недолгой борьбы все-таки объявился победитель, на договоре с которым художник и поставил свою подпись. Это происходило постоянно, и подобные процедуры уже стали для него обыденными.
Вскоре после этого к художнику пришел человек из той же организации. Выглядел он странно для представителя крупной компании: взъерошенные курчавые волосы, нервно подрагивающие руки, когда-то огрубевшие от тяжелой работы, дорогой костюм, выглядящий, тем не менее, крайне неряшливо.
- Очень увлекаюсь искусством! - с порога замечательно объяснил он свой специфический внешний вид. - Потрясающий у вас стиль!.. Собственно, такое предложение: не могли бы вы лично для меня нарисовать кое-что? За деньги, разумеется.
Художник не возражал. Он нередко принимал частные заказы.
- Замечательно! - очень обрадовался представитель. - Великолепно! Понимаете, поинтересовался вашей биографией. Видел ваш рисунок с городского конкурса - тот, что вы еще в школе нарисовали. Удивительное видение нашей серой реальности! Не могли бы вы нарисовать мне что-нибудь такое... несуществующее?
У художника не было оснований отказывать, да ему и не хотелось. Было интересно вернуться в те миры, которые он с таким упоением рисовал в детстве и юношестве. Он взялся за карандаш нерешительно... Потом увереннее... И вскоре забыл обо всем на свете, погрузившись в загадочный, ему самому неведомый мир, воскресший в его памяти. В нем постоянно что-то менялось; более того, это был не один мир, это была отдельная, сумасшедшая Вселенная с множеством разных измерений, в каждом из которых все было иначе. Художник чувствовал себя обязанным запечатлеть их все... Все...
Заказчик получил свою картину очень скоро. Он остался доволен и даже доплатил сверх положенного. После него приходили другие, но теперь художник только отмахивался. Он уже забыл правильность линий, он погрузился в ту Вселенную, где все линии ложились так, как хотелось им, а не рисующему их художнику, он рисовал то, что создавалось и менялось в его голове...
Буря разразилась неожиданно. Средства подходили к концу, старые контакты неожиданно снова дали знать о себе.
- Нам нужны твои работы! - говорили со всех сторон.
Художник понял, что слишком увлекся своими личными пристрастиями и мирами, которые были интересны многим, но не тем, кто был готов платить за них и, главное, признавать их изображения шедеврами. Его авторитет стремительно падал, и надо было что-то с этим делать. Поэтому он взял себя в руки, строго напомнил, что работа есть работа, и снова попытался вернуться в прежнюю колею.
Но линии перестали ложиться на бумагу так, как следовало. При всем своем мастерстве художник не мог даже начертать стоящую перед ним вазу! Линии выходили кривыми и какими-то неестественными. Он попробовал нарисовать воображаемый пейзаж - тот же результат. Пробовал преобразовать старые работы... Изобразить современный город... Да хотя бы одно дерево. Но все было тщетно.
Следует отдать художнику должное, панике он не поддался ни на минуту. Поняв, что за долгий перерыв попросту разучился работать в прежнем направлении, он отложил заказы, снова взялся за книги, стал спрашивать советов, уделял огромное количество времени практике. Но все оказалось бесполезным. Его творческий путь по каким-то причинам остановился. По каким? Из-за того, что он некоторое время стал рисовать то, что ему хотелось, то, что жило в разуме и не требовало соблюдения художественных правил и применения знаний о перспективе, тенях и прочем на практике? Абсурд! Знания так просто не растерять. Но если даже - их можно восполнить, а постоянной работой окончательно исправить вдруг возникший пробел. Почему же у него не получалось это сделать?
Художник глубоко вздохнул, облокотился на стол и пустым взглядом посмотрел на разбросанные по нему листы с бесполезными набросками. Он уже не раз думал о том, что ему придется завязать с прежней жизнью. А что делать? Он больше не способен к совершенствованию. Единственное, что он все еще может делать, это продолжать плести на бумаге несуществующие, никому ненужные миры.
Художник положил руки на стол и опустил на них голову. Дрема разочарования в себе, грусти и тяжелой физической усталости медленно накатила на его сознание и постепенно отвела в сторону от грани реального. Ему не снилось снов; он сознавал, что спит, положив голову на столешницу, на которой лежат его рисунки с кривыми, неправильными линиями...
Ответ на вопрос "почему?" пришел к художнику шелестящим шепотом его собственного подсознания.
"Ты диктовал законы собственных миров, - прошептал некто ему на ухо. - И сам же им подчинялся. Но здесь иные правила. Ты слишком долго был богом своей рисованной Вселенной. Что ж, попробуй теперь вернуться в реальность и снова жить по ее законам".
Художник не помнил, как он снова проснулся и взялся за карандаш. Он снова ощутил себя в тот момент, когда, плача и бормоча что-то себе под нос, заканчивал выводить на бумаге вершины несуществующих гор.