Князев Виктор Алексеевич : другие произведения.

Мп-2016: Поезд номер два

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.00*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Второе место на конкурсе Моя планета-2016
  Когда жили за железным занавесом, я страстно хотел побывать за границей, хотя бы в командировке. А после распада СССР вдруг оказалось: были возможности съездить в Среднюю Азию - думал, успеется, а теперь уже никогда туда не поеду. Махнуть на неделю в Прибалтику, поехать на выходные в Минск или Киев, провести отпуск в Армении или Грузии... Да и нашу Сибирь я почти не видел. Стройотряд, армия - вот и все. В сущности говоря, думал я, Россия за Уралом - это же просто узкая полоса вдоль трассы... И мне захотелось проехать через всю страну на поезде Москва - Владивосток.
Я видел, может быть, полсвета
И вслед за веком жить спешил,
А между тем дороги этой
За столько лет не совершил...
  
  Жена нашла в интернете фирму, заказала билеты, а также неделю в гостинице во Владивостоке. Знакомые недоумевали: 'В отпуск, во Владивосток? Неделю на поезде? Ну, ты даешь...'
  
   []
  
  И вот в субботу, посмотрев напоследок репортаж с Пекинской олимпиады, вечером прибыли на Ярославский вокзал. Фирменный поезд 'Россия', двухместное купе в СВ-вагоне. Пока обживались, поезд мягко тронулся. 'Прощай, не горюй, напрасно слез не лей...' С легкой грустью смотрим в окно. В купе зашел лысоватый мужчина, спросил, что будем заказывать в ресторане. Нет, какой ресторан на ночь глядя...
  

день первый

  
  В темноте проехали Владимир. Прогрохотали колесами по мосту через Волгу. Утром, после стоянки в Кирове, зашел тот же лысый официант. Оказывается, нам по билету полагается раз в день набор для завтрака и обед: второе блюдо (эскалоп, бифштекс или стейк) с гарниром, и бутылка нарзана. Суп за свой счет. Мы решили, что лишний повод пройтись по вагонам не помешает, поэтому от заказа в купе отказались, и обедать пошли в вагон-ресторан.
  
  Погода хорошая, тепло, солнечно - не то, что в Москве. Мост через Каму. Я достал из чемодана большой иллюстрированный атлас, подаренный на день рождения. Проезжаем Верещагино, Менделеево. У таких солидных поездов мало провожающей суеты; на платформе стоит одинокая девушка с потерянным лицом, смотрит вслед. Куда уехал ее ненаглядный - до ближайшей станции или в Амурскую область?
  
  В Перми на соседнем пути стоит поезд Пекин - Улан-Батор - Москва с табличками на трех языках. Все шторки на окнах задернуты, пассажиров на платформе не видно. Китайские проводники в форме и фуражках, как часовые у дверей вагонов; у всех руки заложены за спину. Стоят неподвижно, словно фарфоровые статуэтки. Когда их состав тронулся, проводник у закрытой двери быстро прицелился из фотоаппарата. Ирина помахала ему в кадр рукой, и неожиданно суровое лицо в полумраке тамбура дрогнуло. Скользнула несмелая улыбка, и он тоже скупо махнул нам на прощанье...
  
  Мимо проносятся маленькие аккуратные станции с башенками. Наверное, еще дореволюционной постройки. В сгущающихся сумерках тянутся леса. Похоже, начался Урал. Впереди многочисленные огни, по расписанию - Екатеринбург. Долгая стоянка на станции Свердловск-пассажирский. Можно выйти, не спеша покурить, размять ноги.
  

день второй

  
  Ночью миновали Уральские горы, Тюмень, Ишим. За окном Барабинская степь: ровная, как стол, местность. Помнится, во времена моей школьной географии она называлась Западно-Сибирской низменностью. А теперь, судя по атласу, ее повысили до Западно-Сибирской равнины. Ирина сказала: нужно было взять с собой 'За далью - даль'. И в самом деле, как же мы забыли Твардовского! Надо постараться купить эту книжку по дороге.
И час за часом край все шире,
Уже он день и два в окне,
Уже мы едем в той стране,
Где говорят: - У нас, в Сибири...
  
  Движемся как будто в прошлое: каждый день надо на час раньше вставать. Да и жизнь в вагоне первобытная. Брызгалка в туалете советская, нажимная. Карманный радиоприемник Москву не принимает. Телевизор в купе стоит, но работает только в режиме видеопроигрывателя. Кассеты у проводника, прокат одной штуки 50 рублей. Из радиоточки круглосуточно музыка с местным колоритом.
  
  Вагоном-рестораном заведует семейная пара, наш лысый официант и его жена. Нечто вроде малого предприятия. Утром на стоянках мы замечаем, как они вместе бегут по магазинам, закупать продукты. Все делают слаженно, без суеты. Видно, что работают на железной дороге уже давно.
  
  Переправляемся через Иртыш. Стоянка в Омске четверть часа. В нашем вагоне девять двухместных купе. С нами едут туристы из Германии, несколько пожилых пар. Они тоже вышли на перрон, погреться на августовском солнышке. Из соседнего вагона высыпали немцы помоложе: несколько парней и девушка. Наверное, студенты, у которых нет денег путешествовать в СВ. У ребят с собой футбольный мяч, они аккуратно перепасовывают его по широкой платформе друг другу, переговариваясь гортанными голосами.
  
  И опять в дорогу. Однообразная равнина убаюкивает. Поздно вечером въезжаем на длинный мост через Обь и прибываем на станцию Новосибирск-главный. Глядя на знакомые очертания вокзала, вспоминаю, как когда-то давно болтался неделю по Новосибирску, ожидая в штабе армии назначения в часть. А ночью проехали станцию Тайга. Отсюда отходит ветка на Томск, где я два года служил в войсках.
  

день третий

  
  Утром переехали Чулым, короткая остановка в Ачинске. Можно позвонить домой по мобильнику - он работает только на станциях. Пассажиры говорят, что лучше берет МТС, но у нас Билайн. Разница с Москвой четыре часа. Ирина оставила московское время, а я каждое утро перевожу стрелку вперед. Уже начинаю путаться во времени: часы на станции показывают пять. Плюс четыре, получается девять. Вечером в это время уже темнеет - значит, сейчас утро.
  
  А у жены другая проблема - как принять душ. Долго уговаривала проводницу; наконец, та согласилась нагреть бак с водой в туалете. Это займет несколько часов. Объяснила: подсоединяете шланг, встаете на коврик и моетесь. С вас 50 рублей.
А скажем прямо, что не шутки -
Уже одно житье-бытье,
Когда в дороге третьи сутки -
Еще едва ли треть её.
  
  Приближаемся к Красноярску. Так далеко на восток я еще не забирался. Хакассия, где студентом был в стройотряде - южнее. Переезжаем Енисей. Вместо ожидаемых красот по берегам - бетонные развалины, строительный мусор. В Красноярске сошли все немцы из нашего вагона. Это у них такой тур: несколько дней в гостинице, экскурсии, потом поедут дальше.
  
  После немцев в ресторане пусто. Наши соотечественники приходят редко, долго сидят с пивом и орешками, задумчиво глядя в окно. Остальным ресторан не по карману, едят домашнюю курицу, или что успеют купить у бабок на станциях: вареная картошка с укропом. А мы обедаем каждый день, и всегда оставляем чаевые. Так что хозяин ресторана проникся к нам симпатией. Первый столик возле бара у него отведен для документов и всяческой утвари, мы садимся за второй.
  
  Проезжаем Тайшет. Уже в темноте прибываем в Нижнеудинск, это середина пути. Даже не верится - едем целую вечность, и впереди еще столько же! Время засасывает и само растворяется в пространстве... На платформе два светящихся указателя с надписями: 'На запад' и 'На восток'. Очень правильно, а то кто-нибудь в спешке перепутает, и уедет в Хабаровск вместо Тюмени. А вот и наш антипод: поезд N1 из Владивостока. Через трое суток он будет в Москве. Которая кажется отсюда такой далекой и незначительной...
И ненасытная мечта
В пути находит неизменно:
Две дали разом - та и та -
Влекут к себе одновременно...
  
  

день четвертый

  
  Рано утром - зеленый вокзал в Иркутске; в наш вагон села очередная группа немцев. Очень красивый рассвет, укутанный туманом. Промелькнуло глубокое ущелье реки. Вспомнил, как в школьном учебнике рассказывалось о перекрытии Ангары. Проран, самосвалы, бетонные блоки, которые подхватывает бурным потоком, как кубики.
Играла беглыми цветами
И, вся прозрачная до дна,
Свиваясь длинными жгутами,
Неслась, дика и холодна.
  
  Туман постепенно поднимается вверх. И вот в просвете между вершинами виднеется холодная серая полоса. Байкал! Несколько раз ныряем в туннели и постепенно спускаемся к берегу. Короткая остановка в Слюдянке; успели подхватить у тетки трех омулей за 100 рублей. И дальше почти по самой кромке Байкала. Потянуло ветерком. Короткая злая волна выплевывает на песок белую пену. Но нам повезло: погода ясная, море во всей красе.
  
  Немцы с фотоаппаратами высыпали в коридор. Один из них высунулся с объективом в узкий проем окна в предбаннике туалета. Проводница пару раз сделала ему замечание, а потом вызвала тощего нескладного слесаря, который, мусоля крупные гвозди во рту, наглухо заколотил створку. Тогда упорные немцы опустили окно напротив нашего купе, поскольку соседние не открываются. Холодно, с моря дует, пришлось выйти в коридор. Что делать, туристов можно понять: стекла за время поездки покрылись пылью. Смотреть еще ничего, но фотографии не получатся. Когда они еще увидят Байкал? Я-то уж точно не увижу. А может быть, через несколько лет озеро совсем загубят. Но вместо Байкала приходится лицезреть злобную проводницу и похмельного слесаря...
  
  Поезд надолго останавливается, в тишине слышатся тревожные перекрикивания проводников. Только потом мы прочли в газетах, что в это самое время в южном углу Байкала произошел первый толчок землетрясения силой 9 баллов. Но пока что ничего не знаем, четыре часа едем вдоль берега моря, которое просвечивает густой синью за белыми стволами берез.
  
  Затем опять свернули на восток, движемся в долине Селенги. Улан-Удэ, стоянка полчаса. Долго не можем попасть в тамбур: немец перегородил коридор и о чем-то препирается с проводницей. Наконец, вышли на платформу. И видим такую картину: оказывается, наш немец набрал в титане бутылку воды, взял автомобильную щетку на длинной рукоятке (откуда она у него?) и невозмутимо моет окно своего купе. Позади него на платформе молча собирается толпа.
  Закончив, немец медленно двинулся вдоль вагона. Люди с плоскими неподвижными лицами все так же в молчании провожают его глазами. Кажется, все окрестные бичи собрались на перроне. Вот она, встреча цивилизаций, Восток и Запад! Я подумал, что он пропустит мое купе, и помоет окно следующего, в котором тоже едут его соотечественники. Но нет: секунду помедлив, экономный немец решил этим ограничиться.
  
  ... И снова в путь. Станция Петровский завод, где жили декабристы. Долго петляем в надвигающихся сумерках по долине реки Хилок. В Читу прибываем глубокой ночью.
Снаружи говор оживленный,
В огне перрон, как днем светло.
Опять за стенкою вагонной
Полтыщи верст в ночи прошло.

Прошли мосты, проплыли реки,
Которых, может быть, вовеки
Вот так и не увижу я...
  
  

день пятый

  
  Вчера обедали очень поздно: когда пришли в вагон-ресторан, почти все столики оказались заняты. Немецкие туристы в Иркутске успели сдружиться, сидят с пивом, громко разговаривают. И дела им нет, что другие тоже хотят есть. Хозяин ресторана с извиняющейся улыбкой попросил нас прийти попозже. Сидели в купе голодные, ждали возвращения немцев. Впрочем, организм уже не отличает день от ночи, обед от ужина.
  
  Утром проехали Чернышевск. Забайкальский край. Вдоль дороги тянутся склады из бетонных блоков, войсковые части с колючей проволокой, ржавеющая техника времен Халхин-Гола или острова Даманский...
Да, все, что с нами было, - Было!
А то, что есть - То с нами здесь!
  
  В коридоре нашего вагона на окнах плотные занавески, и сверху свисает ламбрекен. За время пути я приспособился засовывать этот ламбрекен за верхнюю планку, чтобы открыть обзор. Глядя на меня, немцы тоже научились так делать. Хмурая проводница раз в полчаса, проходя с веником по вагону, молча обдергивает ламбрекены на место и зашторивает занавески. Ее тоже можно понять: почти на каждом перегоне в вагон заходят контролеры, усаживаются в каморке проводников и самозабвенно проверяют какие-то бумаги.
  
  У меня подходят к концу запасы спиртного. Поэтому в ресторане к обычному заказу добавляю: 'И сто граммов водки'. Лысый хозяин смотрит испытующе. И вдруг говорит: 'А может, сто пятьдесят?' Я не стал спорить, и оказался прав: действительно, сто пятьдесят привели меня в благодушно-созерцательное состояние, какого йоги достигают годами упорных тренировок. Смотришь бездумно в окно, на проносящиеся мимо пространства, и время замедляет ход, почти останавливается... Когда, в какой день пути произошла со мной эта перемена?
  
  Кажется, я понял, в чем секрет нашей неброской природы: не в силах похвастать красотой, она берет протяженностью; затягивает в себя, растворяет... В конце дня прибываем на станцию Ерофей Павлович, названную в честь землепроходца Ерофея Хабарова. И снова в дорогу. Судя по столбам, до финиша осталось совсем немного - каких-то две тысячи километров.
  

день шестой

  
  Утром по мосту через Зею, потом через Бурею. Весь день изучаю атлас. Газетные названия: Абакан - Тайшет, Братское море, Усть-Илим, Зейское водохранилище, Бурейская ГЭС... Бесплотные имена, где-то там, далеко. А сейчас кажется, что они приблизились и стали реальнее. Пусть и находятся в сотнях километров от нашего маршрута.
А за Уралом - Зауралье,
А там своя, иная даль.
А там Байкал, за тою далью, -
В полсуток обогнуть едва ль, -
А за Байкалом - Забайкалье.
А там еще другая даль,
Что обернется далью новой...
  
  Темный хвойный лес, на его фоне белеют березы. Деревни такие же, как по всей России. Ветхие деревянные дома с обязательной спутниковой тарелкой на крыше. В сарае поленница, в огороде картошка. Задумчивые коровы. Чистенькие, аккуратные, не затертые обилием народа станции.
  
  Еврейская автономная область, короткая остановка в Биробиджане. Прогуливаемся туда-сюда вдоль нашего вагона с одним чистым стеклом, которое уже начинает покрывать тонкий слой дорожной пыли. Разница с Москвой семь часов. Сейчас движемся только на юг, и можно оставить в покое часовую головку.
  
  Вечером переправляемся через безбрежный Амур, который неспешно несет свои воды. Хотя до Охотского моря ему осталась еще целая тысяча километров... Получасовая стоянка в Хабаровске. Это самая восточная точка нашего маршрута. На привокзальной площади большой памятник Хабарову. Красивый вокзал, на стене табличка:
  
Повеленiемъ ИМПЕРАТОРА АЛЕКСАНДРА III Уссурiйская железная дорога начата постройкой 19 Мая 1891 года...
  
  И снова в путь. Хвоя отступила, зато появились дубы, клены. Смотрю в окно в надвигающихся сумерках - может быть, блеснет Уссури на китайской границе. Нет, слишком далеко, несколько километров. Пора на боковую, завтра рано вставать.
  

день седьмой

  
  Под утро миновали Уссурийск. Туман постепенно редеет, и вот он - Тихий океан. Последняя остановка на этом длинном пути: станция с невзрачным названием Угольная. Медленно, словно устав от дороги, поезд идет вдоль залива. Проплывают платформы: Вторая речка, Моргородок, Первая речка.
  
  Собрав последние силы, состав вползает на вокзал и шумно выдыхает. 'Лишь крепче поцелуй, когда придем из лагерей...' Приехали. Не спеша собираем вещи: все равно весь проход забит немцами и чемоданами. Напоследок обводим глазами свое опустевшее жилище. Тепло, как с близкими друзьями, прощаемся с хозяевами ресторана - нашими верными спутниками на протяжении всей дороги.
  
  Первые шаги по дальневосточной земле. Потираю рукой недельную щетину на щеках. Посреди платформы каменный столб с надписью '9288'. Все-таки мы сделали это.
Хоть критик мой, вполне возможно,
Уже решил, пожав плечом,
Что транспорт железнодорожный
Я неудачно предпочел.
  
   []
Оценка: 8.00*4  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"